Наступила среда. Ничего особенного вплоть до самого вечера не происходило. До вечера...
Гриффиндорцы на удивление быстро разошлись по комнатам, и уже между 10-11 часами вечера Гарри мог никем незамеченным выйти из гостиной в общий коридор. Он собирался надеть мантию-невидимку, но уже знакомый голос вдруг раздался прямо в голове.
"Не надо. Филча предупредили, тебя трогать не будут".
"Ну, спасибо. Ты что, следила за мной?"
"Все вопросы — потом".
Через несколько минут Гарри был уже там, где он тогда встретился с Дамблдором. Он постучал в стену 2 раза сильно, чуть не отбив себе костяшки, и 1 раз слабо. Он опять услышал голос, произнёсший " чертовщина ", и в стене возник проход. Гарри вошёл, и проход сразу за ним исчез. Он оказался в маленькой комнате, состоявшей из шкафа, книжных полок, стола, дивана и стоявшего в сторонке кресла. Было только одно окно, на подоконнике которого сидела Недотрога.
— Садись, — кивнув на кресло, сказала она.
Гарри сел, и она начала свой долгий рассказ.
— Для начала позволь представиться. Разные существа называют меня всегда по-разному... Недотрога из Слизерина, Королева змей, Наследница Слизерина, а какой-то старикашка из Министерства даже назвал меня Дочерью Смерти. Что ж, это правда. Как ты уже знаешь, моё имя — Аделина. Сейнджел — это псевдоним, по матери я Снегг, но я не хочу, чтобы кто-то знал о моём родстве с моим же деканом факультета. А по отцу... - она запнулась. Было видно, как подёрнулись её глаза дымкой воспоминаний. Затем она убрала глаза от Гарри, и продолжила, смотря в окно.
— Давным-давно лорд Волдеморт, — Гарри удивило, что она не боялась этого имени, а скорее ненавидела — когда он был самом расцвете своего могущества, решил, что кто-то должен помогать ему командовать всё больше увеличивавшейся армией верных ему Пожирателей Смерти. Он был очень силён, но командовать одновременно в двух местах было бы сложно. Но среди сподвижников он видел только ничтожеств, пресмыкавшихся пред его могуществом. Они не были достойны стать по правую руку от него. Помощник должен был не бояться посмотреть ему в глаза, быть по-настоящему сильным Магом и не трепетать при одном его имени как умирающий Флоббер. Его должны бояться и уважать. Таким бы мог стать его отрок... Но сын мог бы возомнить себя сильнее отца и скинуть с места. А дочь всегда чувствовала бы его мощь и хоть не боялась бы его, как некоторые, но уважала бы и была покорна ему. — Гарри уже начал понимать, куда она клонит, и почувствовал, как бледнеет. Неужели она... — Он выбрал среди пожирателей смерти одну, более или менее достойную, и приготовил ей супер-пупер коктейль, состоящий в основном из его же крови. Когда дочке исполнился год, он убил её мать. Чтобы девочка умела манипулировать людьми и жизнями и спокойно убивала, нужно было лишить возможности иметь друзей. Это ожесточило бы её. И он проклял девочку, страшно проклял. Теперь все кого она касалась - умирали. Ему незачем было заботиться о девчонке, и он бросил её на пороге Министерства Магии. Дамблдор — добрая душа не допустит смерти девчонки, к тому же у неё оставался дядя, готовый отдать за неё жизнь, — она замолкла. Было видно, как трудно ей стало говорить.
— Ладно... — прохрипел Гарри — А как ты читаешь мысли?
— Волей случая я оказалась телепаткой. Телепаты могут читать мысли, передавать мысли, внушать чувства (так вот почему все боятся ей в глаза заглянуть!), запирать свои и чужие мысли от других телепатов. Всё и не перечислить, но к примеру сегодня я сильно потратила свои силы на усыпление Гриффиндорцев, — и Аделина улыбнулась ему. Удивительное зрелище — ведь обычно её лицо не передавало никаких чувств.
— Я стараюсь не показывать своих чувств на лице или показывать совершенно другие, — ответила она на его мысли, — Никогда ничему не удивляюсь, а внушать я могу и без телепатии. Знаешь, при постоянных походах в Министерство Магии и Министерство Тайн это бывает очень полезно. Важным шишкам приходиться прислушиваться к моему мнению, и втайне они порой признают, что я во многом умнее их.
— А кто знает о твоём проклятии?
— Дамблдор, министр Магии, министр Тайн, МакГонагалл, мои опекуны с Кривого переулка и Снегг. На остальных учителей наложено особое заклятие Забвения. Они не знают моей истории, но знают что никто не должен меня касаться и что меня всеми способами нужно охранять.
— Знаешь, — Гарри сам не заметил, что от испуга, вызванного историей Недотроги, постепенно переходит к доверию. Уж не её ли телепатические штучки? — Дамблдор что-то говорил про то, что всю правду не знаешь даже ты.
— Да, я не знаю как избавиться от проклятия. Но выход есть, я проверила мысли Дамблдора, он не врёт. Или очень хорошо защищает свои мысли, но я ему верю.
— Защищает - сам?
— Ну да, он ведь тоже телепат.
— Да?!
— Да, я к нему на занятия хожу.
Вдруг Гарри услышал, как кто-то сказал "Нарволо", в двери открылось отверстие размером с мышью норку, и в комнату вполз ужик.
— Знакомьтесь, это Гокш, мой единственный друг, — сказала Аделина, и Гокш тут же заполз ей на руку.
— А проклятие?..
— Действует только на людей. Проходом этим пользуюсь и я, для пущей "безопасности". От скуки стала Анимагом. — Аделина отвечала быстрее, чем Гарри успевал задавать вопросы.
— Ладно, у меня только один вопрос, — наконец вымолвил Гарри, — зачем я должен знать о тебе?
— Дамблдор умный человек, ты уже в этом убедился. Он заметил, что планы моего отца всё больше походят на реальность. У меня нет друзей, я ожесточаюсь, надежды на "чудесное исцеление" у меня почти нет, а жить с этим проклятием нелегко. Сам посуди, куда я с ним пойду после Хогвартса? А власть... Да, с этим проклятием власть мне обеспечена,
— Глаза Недотроги хитро прищурились, — по крайней мере до тех пор, пока я буду нужна. А пока
— Ну а почему ты мне всё это рассказываешь?
Аделина снова улыбнулась, и пугающий взгляд растворился в никуда.
— Ты попал в особую категорию людей Гарри. Я никогда не смотрю, сколь высокую должность занял человек, поэтому заслужить моё уважение непросто. Я уважаю учителей - даже лучшему Магу нужны учителя, отца — что ни говори, но он сильный Маг, Дамблдора — он даже сильнее моего отца и тебя — единственного выжившего после встречи с моим "папашей". Поэтому я считаю, что ты можешь знать.
Внезапно часы пробили полночь.
— Ладно, я пойду, — сказал Гарри.
— Иди, — сказала она, а затем прошипела "чертовщина", проход вновь открылся, и Гарри ушёл. И только потом вспомнил, что не спросил, может ли он рассказать об этом Рону, Гермионе и Сириусу?
"Друзьям, если хочешь, расскажи. Сириусу лучше не надо. Его уже называли правой рукой Волдеморта, не думаю, что он обрадуется, когда найдёт меня".
"О.К."
Теперь уже не было ужасной дочери Волдеморта. Была девчонка, которая тоже пострадала от него, м которой так же пришлось рано повзрослеть.