После празднования Хэллоуина, которое в этом году совсем не было весёлым, как обычно, в связи с последними событиями, Гарри, Рон и Гермиона начали осуществлять свой план слежки за Калтом. Но им не везло: в начале дня у них были уроки (их ведь никто не отменял), потом Калт помогал отстающим равенкловцам с их домашними заданиями, а после ужина он закрывался в своём кабинете старосты и не выходил
оттуда до утра. Что он там делает — никто не знал, но по его бледному лицу и испачканным чернилами рукам Гарри предполагал, что он не спит и упорно над чем-то работает. Гарри был уверен, что он занимается каким-то важным вопросом, но не имел ни малейшего представления, каким именно. Тогда Гарри попробовал пойти другим путём. Поздним вечером он надел мантию-невидимку и отправился вслед за Калтом в его кабинет.
Кабинет старосты школы оказался довольно уютной комнатой, без окон, правда, зато с прекрасным освещением. У дальней стены стоял большой письменный стол, рядом с ним — кровать, остальное пространство комнаты Калта занимали многочисленные книжные полки, на которых стояли ещё более многочисленные магические энциклопедии, научно-популярная литература и учебники по всем предметам для всех курсов. Гарри эта комната напомнила комнату Гермионы: там тоже было ужасно тесно из-за книжного хлама, но Гермиона продолжала, тем не менее, впихивать туда всё новые и новые книги.
Проскользнув в дверь вместе с Калтом, Гарри подождал, пока Калт достанет свои тетради и сядет работать, после чего, стараясь не дышать, осторожно заглянул в его записи. И прочитал:
«Century 2, Quatrain 43
Пока будет видна змеиная звезда,
Трёх великих принцев сделают врагами.
Поражённый ударом с неба, мир земной дрожит,
По, Тибр приливом на берег выбросит змею.
Century 8, Quatrain 99
Могуществом трёх временных Царей
Будет изгнан великий Четвёртый;
Где существование физической силы
Будет восстановлено и принято истинным владыкой.
Century 10, Quatrain 72»
Дальше страница заканчивалась. Почерк Калта был слишком размашистым, чтобы на странице поместилось что-либо ещё. Но Гарри и этого хватило, чтобы узнать стиль предсказаний Нострадамуса. Но тут внимание Гарри привлекла другая тетрадь. В неё было вклеено письмо. Гарри узнал красивый аккуратный почерк Дамблдора. Бывший директор Хогвартса писал:
«Либерус, я не могу ответить на этот вопрос, хотя я знаю на него ответ. Тебе лучше всего поговорить с профессором Снейпом. А. Д.»
Дальше Гарри прочитал заголовок: «Беседа с проф. Снейпом». Гарри чертыхнулся про себя: дальше Калт писал невидимыми чернилами. Вот чёрт! Теперь невозможно прочитать откровения Снейпа, а Гарри прямо-таки сгорал от любопытства.
Внезапно послышался тихий стук в окно. Калт встал, открыл окно и впустил в кабинет сову, к лапке которой был привязан маленький клочок пергамента. Калт отвязал его, прочитал и раздосадованно швырнул на стол, довольно громко при этом ругаясь. Затем он погрузился в раздумья и начал ходить по комнате из угла в угол. Гарри заглянул в записку, которая так испортила Калту настроение. В ней было незнакомым почерком написано всего одно предложение:
«Нет, не Грэйнджер, она магла.».
Что за чертовщина? При чём здесь Гермиона? Гарри хотел было прихватить пару тетрадей и эту записку, чтобы проявить чернила и всё сразу узнать, но Калт в это время развернулся, резко прошёл через всю комнату, чуть не налетев на Гарри, и сел обратно за стол. Затем вслух принялся размышлять. Гарри слушал и старался запомнить каждое слово:
— Значит так. Мы знаем, что они в Хогвартсе, больше им быть негде. Один из них — Поттер. Но как найти остальных? Не могу же я отдельно проверять каждого студента. Вот что из этого выходит: я неделю собираю сведения, ещё два дня жду ответа на отчёт, а потом всё опять летит к чертям! «Нет, не Грэйнджер»! Впрочем, — он задумался, — стоп, ну конечно! История повторяется! — он быстро принялся строчить что-то в тетради, чуть не касаясь её носом. Гарри смог прочитать всего несколько слов: »…Гриффиндор, вот и сейчас то же самое…» и «Надо её проверить».
Калт закончил писать, затем собрал свои записи и положил их в ящик стола, закрыл его на ключ и вдобавок произнёс какое-то хитрое заклинание. Ключ он положил в карман, затем достал такую же, как у Гарри, мантию-невидимку, надел её и вышел из кабинета. Гарри тут же бросился к столу и попытался открыть ящик. Но не тут-то было! Не помогло ни заклинание открывания дверей, ни заклинание обнаружения тайников — ничего не помогало. Тогда Гарри в сердцах применил Взрывное заклятие, но и оно не подействовало, только отвалилась ручка ящика. Гарри отчаялся открыть ящик и принялся обыскивать остальную часть комнаты, но ничего больше не обнаружил. Гарри как раз заканчивал читать личную любовную переписку Калта (она оказалась жутко смешной), когда вернулся хозяин кабинета. Он не обратил внимания на разгром в своей комнате, которого не было, когда он уходил, сел за стол и глубоко о чём-то задумался. Гарри ожидал, что он опять достанет сейчас свои записи, но Калт, видимо, решил сегодня отдохнуть. Он начал готовиться ко сну, и Гарри решил, что здесь сегодня больше делать нечего. Он бесшумно открыл дверь и выскользнул из комнаты, после чего отправился в Общую гостиную Гриффиндора. В гостиной никого не было, неудивительно: уже было два часа ночи. Гарри сбросил мантию-невидимку и отправился в спальню. Там все крепко спали. Гарри присел к себе на кровать и задумался. Интересно, Гермиона сейчас спит или нет? Скорее всего, нет, потому что завтра контрольная работа по защите от Тёмных Искусств, и Гермиона, вероятно, сейчас к ней готовится. Гарри поднялся с кровати и пошёл к комнате Гермионы. Не в его правилах было ходить в гости по ночам, однако ему не терпелось рассказать Гермионе о том, что он узнал в кабинете Калта.
Гарри постучался в дверь комнаты старосты Гриффиндора. Гермиона открыла дверь и удивилась:
— Гарри? Где ты был? Тебя не было в башне, когда все отправились спать.
— Можно мне пройти, Гермиона? Я всё тебе расскажу.
— Конечно, проходи.
Гарри прошёл в комнату и присел на кровать Гермионы. Она с любопытством смотрела на него.
— Ты узнал что-то важное, иначе ты бы не пришёл ко мне в полтретьего ночи.
Гарри рассказал ей про свой поход в кабинет Калта. Гермиона неодобрительно посмотрела на него.
— Это было очень рискованно. Подумай, что было бы, если бы он тебя поймал! — воскликнула она.
— Подумаешь! — отмахнулся Гарри. — Это не страшно. Он же не Снейп!
— Он бы снял с тебя баллы, это раз. Он же староста школы! А потом,
подумай: а если это действительно шпион Сам-Знаешь-Кого?
— Ага, и он бы прикончил меня прямо там, на месте.
— Гарри, ты не понимаешь всю важность происходящего! — рассердилась Гермиона.
— Нет, Гермиона, я-то как раз понимаю, а вот ты — нет, — сказал Гарри.
— Ты что, не понимаешь — он шпионит не только за мной, но и за тобой!
— Да, это всё очень странно, — согласилась Гермиона. — Зачем мы ему понадобились? Ну, ты-то ещё ладно, но я?
— Я знаю, что надо делать, — решительно сказал Гарри. — Надо выяснить, что он замышляет.
— И как же ты это сделаешь?
— Предоставь это мне.
Гарри пожелал Гермионе спокойной ночи и отправился спать. У него появился план, как можно одновременно порыться у Калта в столе и узнать, что он замышляет.
На следующий день, вечером, Гарри спустился в подземелья к гостиной Слизерина. При любых других обстоятельствах он бы никогда туда не пошёл, но желание разобраться во всём происходящем взяло над ним верх, и Гарри пошёл на это.
Он остановился перед каменной дверью, которой Общая гостиная Слизерина была отделена от остального мира (это такая шутка — прим. автора) и стал дожидаться, пока кто-нибудь её откроет. Наконец в коридоре показался кто-то, как Гарри показалось, это был слизеринский первоклассник. Гарри, отступив в тень (хорошо, что в подземелье было темно, как в бочке), подождал, пока он скажет пароль («смертельный ужас») и войдёт в гостиную, после чего тоже назвал пароль и шагнул в подземелье с низким потолком и серыми каменными стенами, которое помнил со второго курса, когда побывал здесь под видом Гойла. Когда он вошёл, слизеринцы враждебно уставились на него, и он понял, что лучше было подождать в коридоре. Но слизеринцы ни слова не говорили, они лишь смотрели на него со смесью злости и удивления. Взгляд Гарри упал на Крэбба, который, как и все, тупо смотрел на него, и Гарри, наконец, решился.
— Крэбб, где Малфой? — спросил он. Крэбб туго соображал, и поэтому до него не сразу дошло, что Гарри обращается к нему.
— Крэбб, позови Малфоя, мне нужно с ним поговорить, — настойчиво повторил Гарри. Крэбб что-то пробормотал и вышел. Спустя некоторое время показался Малфой.
— Поттер? — Малфой удивлённо поднял брови. — Зря ты сюда пришёл. Что тебе здесь надо?
— Поговорить с тобой, — Гарри нервно огляделся. — Не слишком-то у вас здесь уютно, — с неприязнью сказал он.
— Поттер, а чего ты ожидал? — усмехнулся Малфой. — Нас здесь воспитывают в спартанских условиях. Ты читал историю маглов-спартанцев? Очень интересно.
— С каких это пор ты интересуешься историей маглов?
— С недавних. Поттер, давай ближе к делу. Что ты от меня хочешь?
— Разговор конфиденциальный, — сказал Гарри. Малфой всё понял, и они вместе вышли из гостиной Слизерина и остановились рядом с рыцарскими доспехами, стоящими в коридоре.
Гарри заговорил о том, ради чего он, собственно, и пришёл сюда:
— Малфой, ты знаешь Калта?
— Либеруса? Ну, знаю. А что?
— Ты знаешь, чем он сейчас занимается?
— Он меня не посвящает в свои дела.
— Хорошо, но ты можешь спросить у него?
— Ну, могу, я думаю. А зачем тебе?
— Малфой, это очень серьёзно, — Гарри даже удивился, что он так откровенно разговаривает с человеком, с которым враждовал четыре года. — Я думаю, что это он устроил нападение на Хогсмид и наколдовал Чёрную Метку.
— Да что ты? — удивился Драко. — Не может быть!
— Рон с Гермионой нашли его фамилию в энциклопедии чёрных магов. Эдгар Либерус Калт — это его отец?
— Вообще-то да, — задумчиво проговорил Малфой, — Он и мой отец учились в Хогвартсе примерно в одно время. Но сам Либерус считает, что его отец умер.
— Почему умер? Ему сейчас должно быть сорок лет.
— Поттер, ну откуда я могу это знать? — раздражённо сказал Драко. — Иди и сам спроси у него.
— Не могу. Потому что если это действительно он, то лучше не подавать виду, что мы что-то про него знаем, — возразил Гарри. — А что за тетрадь он тебе показывал перед нападением Пожирателей Смерти?
— Тетрадь? Какую тетрадь?
— Ну, помнишь, магловская тетрадь. Ты ещё удивился тому, что в ней было написано.
Малфой напряжённо пытался вспомнить. Потом он поднял глаза на Гарри.
— Я не помню.
— Не помнишь?! — Гарри ошеломлённо посмотрел ему в глаза. В них он прочитал тревогу и немой вопрос. Действительно, похоже, не помнит.
— Выбирай себе друзей, Малфой, — невесело сказал Гарри. — Он наложил на тебя заклятие Забвения.
Малфой схватил его за руку и хрипло спросил:
— Ты серьёзно? — для него, видимо, эта новость что-то значила.
— Абсолютно, — кивнул Гарри.
— Это странно, — Малфой выпустил руку Гарри и теперь вцепился в свою мантию. — Мы привыкли с детства доверять друг другу.
— Ты знаешь его с детства? — удивился Гарри.
— Конечно. Он часто бывал у нас раньше, пока не остался сиротой. Он говорит, что помнит даже последние собрания Пожирателей Смерти у нас в Имении, но это маловероятно: ему тогда было три года.
— Он сирота? А где же его мать? — спросил Гарри.
— Она умерла, когда ему было семь, или восемь лет, я не помню сейчас. Его усыновили маглы, но он их терпеть не мог. Я помню, как он пользовался любым предлогом, чтобы смотаться от них к нам. Потом он поступил в Хогвартс и ушёл от них, и на лето приезжал к нам в Имение. Мой отец учил нас Чёрной Магии вместе.
— Малфой, это точно он, — убеждённо сказал Гарри. — Чёрную Магию знает, озлоблённый сирота, прямо-таки второй Волан-де-Морт.
— Я тебе ещё не всё рассказал, ты меня дослушай сначала, — сказал Драко. — Начиная с четвёртого курса, он на лето оставался в Хогвартсе,
а начиная с пятого начал убеждать меня бросить занятия Чёрной Магией и вообще, бросить мою семью, убежать из дома, то есть. Он говорил, что мой отец в любом случае заставит меня перейти на сторону Волан-де-Морта, когда Тёмный Лорд вернётся, и я либо погибну, сражаясь за него, либо остаток своих дней проведу в Азкабане. Вообще, он, конечно, прав, но я его тогда не слушал, и сейчас жалею об этом, — Драко посмотрел Гарри в глаза. — Ты думаешь, почему я нашёл в себе силы влюбиться в Вирджинию Уизли и помириться с тобой? Я решил начать новую жизнь.
— Да, но почему именно в неё? — недоумённо спросил Гарри.
— Потому что она никогда не полюбит меня, вот почему, Поттер! — с каким-то странным торжеством в голосе объявил Драко.
— Ты намеренно хочешь ранить себе сердце? — покачал головой Гарри. — Но зачем?
— Это моё дело. Так вот, я закончу — мы всегда понимали друг друга и доверяли друг другу. Он хотел попасть в Слизерин, потому что знал, что я попаду именно туда, но Шляпа почему-то отправила его в Равенкло. В общем, мы настоящие друзья. Поэтому я не понимаю, почему он наложил на меня заклятие Забвения. Если, конечно, ты не сочиняешь, Поттер. Что такое он мог мне показать?
— Не знаю, Малфой, но ты побледнел, схватился за сердце и чуть не упал в обморок, — Гарри чуть преувеличил реакцию Малфоя на те записи, что показал ему Калт, но сути это не меняло.
— Всё равно, Поттер, я не думаю, что это он шпион Волан-де-Морта.
— Но проверить-то можно?
— Можно, конечно, но это, по-моему, пустая трата времени. Только как ты собираешься это проверить?
— Очень просто. Ты пойдёшь и попробуешь расспросить его обо всём, а я тем временем заберусь в его комнату и поищу ту тетрадь, что он тебе показывал. Идёт?
— Отвлекающий манёвр, значит? — хитро улыбнулся Малфой. — Из тебя бы получился отличный слизеринец.
— Шляпа мне то же самое сказала, — скривился Гарри. — Если бы я согласился с ней, я бы семь лет проторчал в гостиной, которая выглядит, как камера Азкабана.
— Откуда ты знаешь? Ты никогда в Азкабане не был, — Драко очень не понравилось такое определение их гостиной.
— Вот и хорошо. И надеюсь, что никогда не побываю там, — заметил Гарри. Он взглянул на часы. — Калт, должно быть, у себя в комнате. Идём?
— Идём.
Они дошли до третьего этажа, затем разделились — Гарри пошёл за мантией-невидимкой, а Драко — в гостиную Равенкло выманивать Калта из его кабинета. Надев мантию, Гарри прибежал в гостиную Равенкло (пароль он уже знал так же хорошо, как и гриффиндорский) и обнаружил, что Драко превосходно справился со своей задачей — они с Калтом разговаривали в углу гостиной, причём Калт выглядел очень раздосадованным. Гарри поднялся по лестнице, заклинанием открыл дверь комнаты старосты и шагнул внутрь. Он сразу же увидел ворох тетрадей на столе и порадовался успеху своего предприятия. Он сгрёб все бумаги в кучу и стал их просматривать, ища ту тетрадь, которую видел издалека в руках у Калта. Это оказалось делом непростым — таких тетрадей было здесь, по крайней мере, несколько, если не сказать больше. В конце концов Гарри выбрал одну наиболее похожую на ту тетрадь и сунул её в карман.
Тут он услышал тихий стук в окно. Видимо, Калт вёл активную переписку со многими волшебниками. Впустив сову в комнату, Гарри отвязал письмо. Когда он увидел подпись, у него отвисла челюсть. Письмо было от Люциуса Малфоя.
«Салли, я не понимаю твоей нерешительности. Вот уже третий раз ты пишешь, что подумаешь. Сколько можно думать? Господин очень хочет видеть тебя в рядах своих слуг, он не забыл твоего доблестного отца.
Что тут думать? Если ты скажешь «да» — сам понимаешь, ты можешь получить очень многое, служа Лорду. А скажешь «нет» — мы от тебя отстанем, но в этом случае пощады не жди, когда Лорд открыто выступит против старых порядков, сложившихся в вашем гнилом обществе. А это случится очень скоро, уверяю тебя. Давай, решайся. Жду твоего ответа.
Твой крёстный Люциус».
Гарри окончательно перестал что-либо понимать. Люциус Малфой — крёстный отец Калта? Неудивительно, что Калт так дружен с Драко. Они почти братья. Но почему Люциус в письме назвал Калта «Салли»? Но визитница, лежащая на столе, всё ему объяснила. На ней красивыми буквами с вензелями было выгравировано: «Либерус Салазар Калт». Гарри стало вдруг жутко смешно. Калт носит имя Слизерина! Видимо, его отец был настоящим фанатом Слизерина и его потомков, раз он даже сына назвал «Салазар»!
Смех Гарри прервали совсем не смешные звуки. Калт возвращался в свою комнату, и его шаги раздавались уже у самой двери. Гарри торопливо бросил письмо на стол и притаился в углу, плотно завернувшись в мантию-невидимку. Калт вошёл в комнату, бормоча ругательства (видно, Драко его достал), и прошёл к столу. Он окинул взглядом беспорядок, который устроил Гарри на столе в поисках нужной тетради, и перевёл взгляд на письмо Люциуса Малфоя.
Гарри никогда не видел, как случается инфаркт, но в тот момент был уверен, что сейчас увидит. Калт так побледнел, что Гарри он показался белее снега, хотя, конечно, это невозможно. Он что-то прохрипел и выбежал из комнаты. Гарри последовал за ним.
— Никто не заходил ко мне в комнату, пока я разговаривал с Малфоем? — громко спросил Калт. Равенкловцы, сидевшие в гостиной, недоумённо переглянулись.
— Нет, а что случилось? — спросил один из них.
— Кто-то забрался ко мне в кабинет и перевернул всё вверх дном. И если я узнаю, кто это сделал, мы сразу пойдём к Дамблдору… то есть к Снейпу, — поправился Калт, — и пусть тот, кто это сделал, распрощается со школой!
Равенкловцы продолжали недоумённо смотреть на него. Наконец парень,
который ближе всех сидел к лестнице, ведущей к комнате старосты, сказал:
— Либерус, если бы кто-то заходил туда, я бы увидел. Для этого надо подняться по лестнице. Никто по ней в твоё отсутствие не поднимался.
Гарри не стал дожидаться, что скажет Калт в ответ на это, и, незаметно открыв дверь, выскользнул из гостиной, столкнувшись с Малфоем.
— Ну как? Что он тебе сказал? — набросился на него Гарри, сняв мантию-невидимку. Но Драко, рассеянно посмотрев на него, пробормотал:
— Поттер? Как мы тут оказались?.. Мы же были в подземельях?
Гарри сжал кулаки.
— Ну, Салазар Калт, ну и осторожный же ты… — гневно прошептал он.
Доведя Драко до гостиной Слизерина (Малфой забыл дорогу туда), Гарри бросился в башню Гриффиндора. Закрывшись в спальне, он торопливо достал тетрадь, которую он стащил у Калта, и обнаружил, что в ней ничего не написано. Это не смутило его: конечно, Калт писал невидимыми чернилами. Гарри достал волшебную палочку и сказал:
— Апарекиум!
Никакого результата.
— Апарекиум! — повторил Гарри и стукнул палочкой по странице. На ней проявились слова:
«Хозяин, вы что, забыли, что ли, что сами заколдовали эту тетрадь так, что текст открывается только после запроса пароля. Напишите пароль на первой странице. Если забыли пароль — не моя вина. Раньше надо было думать».
Блестяще разработанный Гарри план блестяще провалился.
С минуту Гарри смотрел на эти строчки, поражаясь предусмотрительности Калта. Затем отбросил тетрадь в сторону и дико захохотал.