Никто в деревне Литтл Хэнглтон никогда не видел этого человека. Он шёл по главной улице маленькой деревеньки, с немного бледным, но решительным лицом человека, который многое повидал в жизни. Его лицо было изборождено морщинами, половина тёмных волос поседела, но, несмотря на это, он не был стар — не больше сорока пяти лет. Он был одет в длинную коричневую робу, развевающуюся на ветру. Ещё год назад появление незнакомого человека в Литтл Хэнглтоне не осталось бы незамеченным жителями деревни, знающими друг друга в лицо, но с тех пор, как куда-то таинственно пропал Фрэнк Брайс, садовник из самой большой усадьбы деревни, жизнь в Литтл Хэнглтоне коренным образом изменилась. Маленькую деревню наполнили странные люди в чёрных одеждах и масках, постоянно крутившиеся около особняка, который среди жителей деревни ещё семьдесят лет назад получил название «Дом Реддлов». Особняк вот уже несколько лет был пуст, в нём никто не жил, хотя формально он принадлежал барону Сент-Кэтринс, лорду Ксарфаксу, лондонскому богачу, который получил его в наследство от своей тётки.
Несмотря на это, жители деревни и сам лорд Ксарфакс обратились в полицию с просьбой прогнать этих подозрительных личностей с частной территории и из деревни вообще. Но наряды из полицейских, время от времени устраивающие облавы на Дом Реддлов, возвращались оттуда с отсутствующими лицами, не помня ничего, либо вообще не возвращались, подтверждая тем самым давние слухи о проклятии, тяготеющем над Домом. Фермеры, чьи хозяйства находились поблизости от Дома Реддлов, предпочли переехать подальше, и вся деревня, казалось, отгородилась от странного особняка, но не настолько, чтобы по вечерам в главном баре деревни под названием «Висельник» не разговаривать об этом.
Несколько человек утверждали, что полгода назад видели на кладбище собрание тех странных людей, обитающих теперь в Доме Реддлов, они рассказывали, как один из них пытал четырнадцатилетнего подростка с непослушными волосами и в круглых очках. Нет, он не жёг его на медленном огне и не ломал ему пальцы, он наставил на него палку размером со школьную указку и произнёс какое-то странное слово, вроде «Круцио». Как ни странно, это слово причиняло ему боль.
Конечно, этим россказням никто не верил, все полагали, что это — просто захватывающая история, придуманная её рассказчиками «ради хохмы», что называется. Но у жителей Литтл Хэнглтона не оставалось сомнений — новые обитатели Дома Реддлов были преступниками. И, увидев на улице одного из них, фермеры бросали все дела и закрывались в своих домах, вооружаясь чем попало — кто ружьями, кто кувалдами, кто — ножами.
И вот теперь — этот человек. Кто он такой, и почему он так странно одет? Он не похож на тех бандитов, которые заполнили Литтл Хэнглтон. Жители деревни с любопытством провожали его взглядами.
Мужчина огляделся по сторонам, заметил невдалеке от себя несколько чёрных фигур и усмехнулся. Он прошёл через всю деревню прямо к Дому Реддлов. Помедлив мгновение, он вошёл через парадный вход.
Даже в солнечный день в главной гостиной дома было довольно темно, а тем более сейчас, в пасмурный вечер, поэтому в камине горел огонь, освещая пол и стены тёмно-оранжевым светом. Перед камином стояло большое кресло, спинкой к огню, и сидящий в нём человек казался чёрной тенью. Он неторопливо вертел в руках волшебную палочку, его глаза поблёскивали красными искрами, отчего они были похожи на два рубина. Рядом с ним на полу лежала большая змея. Она подняла голову и зашипела, когда вошёл Человек-В-Коричневой-Мантии, который прошёл на середину комнаты и остановился, не глядя на кресло. Казалось, он боится, что если его взгляд ненароком упадёт на человека в кресле, то случится что-то ужасное.
— Ты пришёл ко мне всё-таки, — донёсся ледяной голос из тёмной глубины кресла.
— Я сделал тебе одолжение, — в том же тоне ответил Человек-В-Коричневой-Мантии. — Мне просто надоели Пожиратели Смерти, постоянно крутящиеся около моего дома. Я бы никогда сюда не пришёл. Что тебе надо от меня?
— Тише, тише, давай поговорим в спокойной обстановке. Я могу даже предложить тебе сесть, — человек в кресле взмахнул волшебной палочкой,
и перед его гостем появилось кресло, немного поменьше того, в котором сидел он сам, но ничуть не менее удобное.
— Спасибо, я постою.
— Как хочешь. Видишь, я не желаю тебе зла. По крайней мере, сейчас. Я всегда хорошо относился к оборотням, и к тебе, как к их новому предводителю, тоже.
— Давай сразу к делу.
— Ладно. Я позвал тебя, чтобы просто задать один вопрос.
— А я думал, что ты хочешь вести переговоры. Я даже речь приготовил, которую собирался произнести перед тобой.
— Лунатик, я ещё раз напоминаю тебе, что меня надо называть на «вы» и, желательно, с титулом.
— Пусть твои приспешники так тебя называют! — возмущённо воскликнул Человек-В-Коричневой-Мантии, он же Лунатик. — Для меня ты — просто Том Реддл, который метит выше предназначенного ему места в жизни!
Человек в кресле усмехнулся.
— Люблю непокорных. Однако, Лунатик, лучше не стоит испытывать моё терпение. Ты ещё не успел познать на себе всю силу гнева Лорда Волан-де-Морта, и поверь мне, не стоит. Честное слово, не стоит.
— Зачем ты позвал меня? — нетерпеливо спросил Лунатик.
— Я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос.
— Это ты уже говорил. И я удивляюсь, что у тебя ко мне так мало вопросов.
— Пока да, — кивнул Волан-де-Морт. — Но только пока.
— Ты уверен, что я захочу отвечать на них?
— Я уже говорил тебе, Лунатик, чтобы ты не испытывал моё терпение, — протянул Тёмный Лорд. — Я не посмотрю, что ты вице-президент международного сообщества оборотней. Ты пожалеешь, что родился на свет.
— Ты позвал меня, чтобы угрожать мне?
— Если ты не перестанешь вести со мной пустые разговоры, то я могу перейти от угроз к действиям.
— Я слушаю вопрос, — холодно сказал Лунатик.
— В этом году Хогвартс готовится к событиям исключительной важности. Нападение на Хогсмид было неплохой идеей, и хоть нам не удалось расправиться с Поттером, определённый успех всё же есть — я говорю об отстранении Дамблдора. Это тоже тебе информация к размышлению — ты на стороне человека, который проигрывает мне. Скоро он потеряет всё.
Ты, конечно, знаешь, что Дамблдор ухватился за единственную идею спасения, которая у него осталась — то самое древнее пророчество. Сбором информации занимается сейчас некий Либерус Калт — сын человека, некогда служившего мне верой и правдой. Единственная причина, побудившая меня пойти на переговоры с союзником Дамблдора — это желание получить ответ на вопрос. Я спрашиваю тебя, как сильного прорицателя — это правда?
— Что — это?
— Пророчество. Оно может сбыться?
Лунатик закрыл глаза.
— Я вижу то же, что и он, — глухо проговорил он.
— Кто?
— Мишель де Нотрдам.
Гарри шёл к замку, не замечая тяжести Гермионы у него в руках. Гораздо тяжелее было сейчас у него на сердце. Рон погиб, Рон умер, — одна мысль не давала ему покоя. И, судя по всему, его смерть была гораздо мучительнее, чем смерть Седрика Диггори. Его били и пытали, прежде чем убить. И это опять же из-за Гарри. Он был уверен, что ни Фред с Джорджем, ни Джинни, ни остальные Уизли ему не простят этого. И Гермиона… Судя по всему, она влюблена в Рона. И она возненавидит его, Гарри — он стал причиной гибели Рона.
И сам Гарри не простит себе этого. «У меня не может быть друзей, — с отчаянием думал Гарри. — Они страдают и умирают, а я — Мальчик-Который-Выжил-В-Двадцать-Первый-Раз».
Гарри потерял счёт времени. Ему казалось, что он уже несколько часов идёт вслед за Хагридом, неся на руках бесчувственную Гермиону, что матч по квиддичу и встреча с Хвостом были когда-то очень давно.
Они вошли в замок с чёрного хода и поднялись на второй этаж.
— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ??? — профессор МакГонагалл, казалось выросла перед ними из-под земли. — Мерлин мой, Уизли!!! Что с ним?!
— Э-э-э, не знаю, профессор, — промычал Хагрид. Ему не хотелось произносить слово «мёртв» при Гарри.
— Срочно к мадам Помфри!!! — МакГонагалл чуть ли не бегом бросилась по лестнице к больничному крылу. Гарри и Хагрид поспешили за ней.
Мадам Помфри вышла к ним не сразу: видимо, она была занята наведением порядка в больничном крыле, но как только она увидела Рона и Гермиону, она со скоростью света заметалась по палате, готовя её к принятию пациентов. Когда Рона уложили в кровать, мадам Помфри тут же принялась осматривать его. Гермионой пришлось заняться профессору МакГонагалл. Она произнесла над ней пару заклинаний, и Гермиона крепко заснула. Мадам Помфри тем временем щупала у Рона пульс, меряла температуру и давление. Хагрид, Гарри и профессор МакГонагалл, утирающая слёзы платочком, ожидали приговора. Закончив осмотр, медсестра сурово на них взглянула. Пауза показалась им такой долгой, что Гарри не выдержал:
— Рон умер? — спросил он дрожащим голосом.
— Не говорите глупостей, Поттер. Он жив, — ответила мадам Помфри. — Но он при смерти. В крайне тяжёлом состоянии. Поэтому покиньте помещение. Дорога каждая минута. Он вот-вот может умереть.
Облегчению Гарри и Хагрида не было предела. Они так обрадовались, что Рон жив, что не обратили на слова мадам Помфри никакого внимания. Чего нельзя было сказать о профессоре МакГонагалл. Она страшно испугалась. Когда они вышли из палаты, она сразу же набросилась на них:
— Поттер, Хагрид, что случилось с несчастным Уизли?
Гарри рассказал ей всё, что знал о нападении Пожирателей Смерти на Рона. Профессор МакГонагалл пришла в ужас.
— Он не остановится, пока не поймает вас, Поттер. Вы точно уверены, что второй Пожиратель был из студентов Хогвартса?
— Ну, там было темно, я могу ошибаться, но мне кажется, что это был…
— Кто?
— Нет… никто, профессор. Я сейчас припомнил — этого человека я не знаю, — Гарри решил не говорить профессору МакГонагалл, хоть она и была директором, про свои подозрения насчёт Калта. Про себя он решил выяснить, где был Калт сегодня вечером после того, как закончился матч. Он вполне мог со стадиона прибежать в Запретный лес и там ожидать Гарри вместе с Хвостом. И он вполне мог перед матчем, по дороге к стадиону, напасть на Рона.
— Я думаю, Поттер, вам нужно рассказать всё это профессору Дамблдору, — сказала профессор МакГонагалл. — Идите за мной. Хагрид, большое спасибо за помощь.
— Не за что, профессор, — ответил Хагрид. — Надеюсь, Рон поправится.
— Конечно, поправится, — горячо сказал Гарри. — Мадам Помфри любого на ноги поставит!
Дамблдор теперь обитал в кабинете профессора трансфигурации. Когда Гарри и профессор МакГонагалл постучались в дверь, она тут же открылась, и на пороге возник Дамблдор. Он был очень серьёзен, и по его лицу Гарри понял, что он уже знает.
— Заходите, — коротко сказал он. — Минерва, вы тоже.
— Нет-нет, Альбус, мне надо работать. Поговорим после, хорошо? Вы тут с Гарри разберётесь без меня?
— Хорошо, — пожал плечами Дамблдор.
Гарри зашёл в кабинет профессора трансфигурации. Здесь он был первый раз, но тут же узнал обстановку кабинета Дамблдора: тот же стол, те же шкафы, клетка с фениксом Фоуксом и небольшой шкафчик, в котором, Гарри знал, находился Омут Памяти. Видимо, Дамблдору трудно было расставаться с обстановкой, к которой он привык за 35 лет пребывания на посту директора Хогвартса.
— Я всё знаю, — сказал Дамблдор со вздохом, — Мадам Помфри мне передала через камин. Видишь, Гарри, предположения насчёт шпиона Волан-де-Морта в Хогвартсе подтвердились. Одного мы не знаем — кто он.
— Профессор, что же теперь делать? — упавшим голосом спросил Гарри. — Мы не можем… Надо найти его!
— Да, Гарри, надо.
— Профессор… — осторожно начал Гарри. — Знаете, мне кажется, что есть один человек, который ведёт себя очень подозрительно.
— Вот как? — заинтересовался Дамблдор. — И кто же это?
— Либерус Калт. Вы знаете, его отец был Пожирателем Смерти.
— Да, знаю. Но это ещё не повод для того, чтобы обвинять его. Профессор Снейп тоже был когда-то Пожирателем Смерти. Когда-то — но не сейчас, понимаешь, Гарри?
— Да, профессор, но…
— Либерусу можно безоговорочно доверять. Ты знаешь, я бы не стал доверять кому попало. Люди, которые пользуются моим доверием — такие, как Хагрид или Либерус — действительно достойные люди во всех отношениях.
Гарри был не согласен с Дамблдором по этому поводу. Он никогда не пробовал обмануть Дамблдора, но был уверен, что, хотя это и очень сложно сделать, но всё же возможно, потому что невозможных вещей теоретически не существует. Но он не стал с ним спорить.
— Гарри, я ещё раз напоминаю тебе: ты должен быть предельно осторожен. Сегодня ты зря пошёл в Запретный лес.
— Но со мной были Хагрид и Гермиона!
— Да, они, конечно, защитили бы тебя, что они, собственно, и сделали, но в следующий раз не стоит искушать судьбу, — сказал Дамблдор, — помни, что я тебе сказал в начале года и повторяю сейчас. Ты, я знаю, смелый и безрассудный, как и твой отец. Но сейчас эти черты твоего характера могут причинить тебе вред там, где раньше они спасали тебя. А сейчас — иди отдохни. У тебя был сегодня очень тяжёлый день.
— Вы правы, профессор, — вздохнул Гарри.
Он вышел из кабинета и направился в башню Гриффиндора. Зайдя туда, он увидел Гермиону, сидящую перед камином и смотрящую на огонь.
— Гермиона?
Она оглянулась на него, вздохнула и опять уставилась в огонь. Гарри подошёл и сел рядом с ней.
— Ты в порядке?
— Что? А… я в полном порядке, — она не сводила взгляда с огня.
— Я думаю, что должен извиниться перед тобой.
— Почему? А, знаю, что ты скажешь: это моя вина, это из-за меня, вот такой я плохой, все из-за меня погибают, прости, Гермиона, ты — следующая на очереди, — раздражённо сказала она.
— Ты сердишься на меня?
— Да. Я сержусь на тебя за твою тупость. Ты никак не можешь понять, что ты здесь виноват примерно так же, как я в том, что не учусь в Слизерине! И Рон так же считает, я знаю.
— Ты его любишь? — внезапно спросил Гарри. Гермиона несколько удивлённо посмотрела на него.
— Прости?
Гарри понял, что отступать поздно.
— Я спросил: ты его любишь? — повторил он.
Гермиона пожала плечами.
— Не знаю, почему ты хочешь знать это, — задумчиво сказала она. — Я тебе скажу так: это он любит меня.
— А ты? — настаивал Гарри.
— Я… — прошептала Гермиона. — Я не знаю… — она закрыла глаза и некоторое время сидела без движения. Затем её рука нащупала руку Гарри и крепко сжала её.
— Надеюсь, с Роном всё в порядке теперь, — так же, шёпотом, сказала она. — Я не хочу потерять его. Он мой друг.
— Мой тоже, — Гарри с удивлением смотрел, как Гермиона кладёт голову на его плечо, как её руки обнимают его. — Гермиона! Что ты делаешь?
Она не ответила, лишь крепче обняла его. Гарри вздохнул, прижал её к себе и, как зачарованный, уставился в огонь.
— Когда я увидела Рона там, в таком состоянии, — прошептала Гермиона через некоторое время, — я очень испугалась.
— Я тоже, — устало сказал Гарри. Ему не хотелось сейчас говорить об этом. — Гермиона, давай не будем…
— Я только хотела сказать, какой ты… выдержанный, — улыбнулась она.
Гарри недоверчиво посмотрел на неё. Что с ней творится сегодня? Не сошла ли она с ума?
Гермиона, нежно глядя ему в глаза, погладила его по скуле. Их лица постепенно сближались…
— Гарри, ты ходил к Дамблдору? — спросила Гермиона.
— Да.
— И он тебе, конечно же, сказал, чтобы ты был предельно осторожен, — улыбнулась она. — Но ты его не послушаешься, как обычно. Гарри, теперь тебя прошу я… Будь осторожен, хорошо? Ради меня.
— Гермиона, да что такое с тобой сегодня? — не выдержал Гарри.
— Ничего не говори, Гарри.
Она приблизила к нему лицо… Ещё мгновение, и её губы дотронулись до губ Гарри. От удивления он даже не попытался отстраниться. Гермиона между тем целовала его всё крепче, и… Гарри поддержал её поцелуй. «Что же я делаю? А как же Чжоу?» — пронеслась мысль у него в голове, но он отогнал её. «Это и есть Чжоу, — подумал он. — Это не Гермиона. Я целую Чжоу».
Неизвестно, как долго продолжался бы их поцелуй, если бы в этот момент в гостиной Гриффиндора не раздался голос:
— Эй-эй, ребята, полегче!
Гермиона и Гарри резко отпрыгнули друг от друга и испуганно огляделись по сторонам. Посреди гостиной стояли Фред и Джордж. Заметив, как они напугали Гарри и Гермиону, они рассмеялись.
— У вас абсолютно одинаковый вид нашкодивших детей, — смеясь, сказал Фред.
— Что это с вами случилось? — поинтересовался Джордж. — Гарри, а как же Чжоу Чанг? Гермиона, а как же Рон? Им будет приятно узнать, чем вы тут занимались только что.
— Но ведь ты не расскажешь им, верно? — сказал Гарри.
— Ну ладно, не скажу, — улыбнулся Джордж. — Знаю, детки, знаю: запретный плод всегда сладок.
— Мы тебе не детки, — отрезала Гермиона. Она повернулась к Гарри. — Извини, Гарри. Я не подумала про Чжоу. Прости меня, пожалуйста.
— Нет, это ты меня прости, — сказал Гарри. — Я не смог отказаться от такого удовольствия — лишний раз поцеловать девушку.
Тут уже засмеялись все четверо.
— Ладно, а теперь кроме шуток, — сказал Фред, когда все успокоились. — Что с Роном? Мы, собственно, потому и не спим, что волнуемся за него.
Гарри ещё раз повторил свой рассказ о произошедшем после квиддичного матча, преуменьшив только тяжесть ранений Рона.
— Он сейчас в больничном крыле. Думаю, послезавтра он снова будет с нами.
— Ну и слава Мерлину, — сказал Фред. — Теперь можно и поспать. А вы чего не спите?.. А, pardon, забыл. Продолжайте, не стесняйтесь.
Гермиона шутливо толкнула его. Близнецы ещё посмеялись и ушли, пожелав Гарри и Гермионе НЕспокойной ночи. Гермиона виновато посмотрела на Гарри.
— Прости меня, Гарри.
— Прощу, если ты объяснишь мне, что это значит.
Гермиона опустила глаза.
— Не могу, — сказала она. — Я… я не знаю, Гарри, не могу разобраться в своих чувствах.
— Значит, они есть, и их много, раз ты не можешь разобраться, — заметил Гарри. — Только пойми, Гермиона, по отношению ко мне у тебя не может быть никаких чувств, кроме дружеских. Ты любишь Рона, а я — сама знаешь. Я люблю Чжоу.
Гермиона кивнула. Она опять неотрывно смотрела на огонь.
— Ты представлял себе Чжоу, когда целовал меня? — спросила она. Гарри внимательно посмотрел на неё и ответил:
— Да.
— Так я и думала, — Гермиона устало вздохнула. — Забудем, Гарри, ничего этого не было. Забудем, и никому ни слова.
— Согласен. А теперь, не пора ли нам спать, Гермиона?
— Ты прав. Спокойной ночи, Гарри.
— Подожди, — он сам не знал, что происходит с ним, но ему очень хотелось почему-то ещё раз поцеловать Гермиону, но уже не представляя, что это Чжоу. Он, закрыв глаза, провёл пальцами по её щеке.
— Гарри, нет! — услышал он её голос. Сейчас он звучал как будто издалека. Он не слушал. Он поцеловал её — на этот раз так, как он целовал Чжоу — крепко и нежно. Она не отстранялась, и Гарри продолжал наслаждаться этим поцелуем.
— Вот теперь забудем, — сказал он минут через десять, а про себя подумал: «Никогда!..»
— С тобой что-то не то, Гарри, — покачала головой Гермиона. — Раньше ты никогда бы не сделал такого.
— Я… знаешь, Гермиона… я тоже не могу разобраться до конца в своих чувствах. Но… ты мне нравишься, а Чжоу я люблю.
— Спокойной ночи, Гарри, — сказала Гермиона и пошла к себе в комнату.
— Гермиона! — позвал Гарри. Она повернулась к нему. — Гермиона, ты что, обиделась?
Гермиона быстрым шагом подошла к нему и ударила его по щеке.
— Очнись, Гарри, мы — друзья! Я не могу тебе нравиться как девушка — я твой друг! — она ушла. Гарри ещё некоторое время неподвижно стоял посреди гостиной.
— Ты права. Я не знаю, что со мной происходит, — сказал он в пространство.
Гарри несколько часов ворочался в постели, не в силах заснуть. В конце концов он встал, оделся, взял мантию-невидимку и вышел из Общей гостиной Гриффиндора.
Гарри шёл по коридорам Хогвартса. Теперь он был точно уверен, что разобрался в своих чувствах. Конечно, он любит Чжоу, как же ещё!
Гермиона — его друг. Он её любит как друга. Он не понимал, что на него нашло в Общей гостиной Гриффиндора, когда он почувствовал непреодолимое влечение к Гермионе. Это была не любовь, ничего общего с любовью. Это было чисто физиологическое влечение. Слепое животное желание. Гарри шёл по коридору мимо кабинета учителя защиты от Тёмных Искусств. Он до того увлёкся своими мыслями, что не заметил профессора Снейпа, вышедшего из кабинета, и налетел на него. Мантия-невидимка соскользнула с него, и он предстал перед профессором зелий во всей красе. Снейп посмотрел на него так, как будто ожидал его увидеть именно здесь и именно в это время (уже было почти полпятого ночи).
— Поттер! Минус двадцать баллов Гриффиндору.
— Двадцать?! — воскликнул Гарри.
— Да, Поттер, двадцать. И скажите спасибо, что не сорок.
— А почему не пятьдесят? — удивлённо спросил Гарри.
— Потому, Поттер, что я вас ожидал здесь увидеть. Вам понравилось действие Приворотного зелья?
— Это было Приворотное зелье? — Гарри не верил своим ушам.
— Да, Поттер, это оно. О-о, вижу, что оно доставило вам много интересных ощущений! — Гарри начинал заливаться краской. Неужели Снейп так подшутил над ним?
— Один студент сегодня вечером пробрался в кабинет зелий и стащил уже готовый образец зелья, бывший там, и таким образом подшутил над вами. К счастью, я поймал его и остановил действие зелья. Но, поскольку действие зелья проходит не сразу, оно, похоже, на вас подействовало в самый неподходящий момент, я прав?
— Кто это был? — спросил Гарри.
— О, Поттер, не спрашивайте меня. Я вам всё равно не скажу, ради вашего же блага, и он сам не сознается. Этот студент, — Снейп засмеялся довольным смехом. Видимо, он был в хорошем настроении, потому что считал эту шутку с зельем исключительно удачной. — Ну всё, Поттер, — произнёс он, всё ещё посмеиваясь. — Идите спать. Долгая ночка вам выдалась, не правда ли? — он вошёл обратно в свой кабинет и захлопнул дверь.
Гарри отправился обратно. Новый вопрос наряду со всеми остальными — кто «пошутил» с Приворотным зельем? То, что это было сделано не случайно, Гарри не сомневался. Кто это сделал?
Гарри возвратился в гостиную, взял пергамент, чернила и перо и сел писать.
«1. Ванга сказала, что я буду играть в квиддич против Пожирателя Смерти. Значит, предполагаемый шпион Волан-де-Морта — кто-то из команды Слизерина или команды Равенкло. С Хаффлпаффом мы в этом году не играли и уже не будем. Это не Малфой. Калт?
2. Калт пытается увести у меня Чжоу. Не он ли приготовил Приворотное зелье? Но где он достал мою кровь и волос Гермионы в этом случае?
Совершенно очевидно, что он своим гипнотизирующим взглядом (он отпирается, но он всё же обладает им) заколдовывал Чжоу, чтобы она встречалась с ним. Снейп ничего не сделал бы Калту, если бы поймал его ночью готовящего Приворотное зелье, он ему симпатизирует (интересно, он тоже под воздействием заклятия?).
3. Пожиратель Смерти, напавший на Рона вместе с Хвостом, был очень похож на Калта.
4. Дамблдор поручил Калту расшифровывать предсказания Нострадамуса и собирать сведения о ком-то из студентов Хогвартса. Он доверяет ему, а если Калт действительно шпион, то он выдаст эту информацию Волан-де-Морту. Я уверен, что он уже водит за нос Дамблдора.
5. «Калт» по-латински означает «культовый обряд». Это что-то значит? Все культовые обряды относятся к Чёрной Магии. Кроме того, его второе имя — Салазар, папаша — Пожиратель Смерти, крёстный отец — Люциус Малфой.
6. Только одно обстоятельство говорит против этих доводов: Малфой сказал, что Калт терпеть не мог своего отца-Пожирателя и своего крёстного-Пожирателя. Кроме того, Люциус в своём письме убеждает Калта присоединиться к Пожирателям. Сказать по правде, это вселяет в меня некоторые сомнения, но может быть и так, что Либерус — тайный агент, о котором знает только Волан-де-Морт.
7. Из всего этого можно сделать один вывод — Парень-Который-Спас-Жизнь-Мальчику-Который-Выжил, ты — подозреваемый номер один!»
Гарри закончил записывать свои мысли и перечитал эти записи. Теперь, когда мысли были систематизированы, Гарри, наконец, немного разобрался в вопросах, на которые нужно было ответить. Он решил не спускать глаз с «подозреваемого номер один», чтобы при случае поймать его с поличным и убедить Дамблдора в том, что следует всё-таки быть более осторожным в выборе поверенных.
Гарри ещё раз перечитал список, вздохнул и отправился спать. Было уже почти шесть часов утра, когда он наконец-то погрузился в неспокойный сон.
Ему действительно сегодня выдалась долгая ночь.
Было ещё несколько человек, бодрствующих в это время. В кабинете старосты школы на четвёртом этаже Либерус Калт торопливо писал ответ своему крёстному:
«После сегодняшних событий в Хогвартсе я принимаю твоё предложение. 12-го в 2.00 ночи буду в Имении. Л. К.»
За двести миль от Хогвартса, в главной гостиной Дома Реддлов перед креслом своего господина стоял перепуганный Хвост.
— Ты опять промахнулся! — говорил ему ледяной голос. — Хвост, я тобой опять недоволен. Сегодня я беседовал с оборотнем по имени Лунатик. Тебе, я думаю, знакомо это имя, — Хвост побледнел и изменился в лице. — Так вот, как ты знаешь, он способен видеть будущее почти так же хорошо, как мы — настоящее. Он говорит, что видит то же, что и Нотрдам. Это значит, что мы должны убить Поттера и его компанию, пока не поздно, пока предсказание не сбылось!
— Да, мой Лорд, — подобострастно закивал Хвост. — Вы совершенно правы, мой Лорд. Мы уже давно занимаемся этим.
— Пока результатов не видно, — уронил Волан-де-Морт. — Иди, Хвост. Не понимаю, как я могу полагаться на вас, на болванов? Ничего не можете сделать, прихлопнуть пятнадцатилетнего подростка — проблема для ста взрослых мужиков!
— Мы постараемся всё закончить как можно скорее, — Хвост низко поклонился ему.
— Пшёл вон с моих глаз, бездарь! — рявкнул Тёмный Лорд. Хвост испуганно попятился к двери.
Волан-де-Морт какое-то время задумчиво глядел в одну точку. Наконец он бросил через плечо:
— Хвост!
— Да, мой Лорд, — коротышка неуклюже просеменил к нему и поклонился.
— Ты говоришь, в Хогвартсе есть человек, готовый мне служить?
— Да, господин. Он организовал нападение на Поттера и убил рыжего придурка.
— Убил? — с сомнением переспросил Тёмный Лорд. — Вряд ли. Уизли необычайно живучи. Но, как бы то ни было, этот человек мне понадобится. Пусть он прибудет в Имение Малфоев на совет Пожирателей Смерти в воскресенье.
— О, он с радостью. Он сам мне сказал, что в любом случае будет там. Но ненадолго — в школе могут заметить его отсутствие.
— К утру он вернётся, так и передай ему.
— С ним связался Люциус.
— Отлично. Пока ты свободен, Хвост, — когда Петтигрю ушёл, Волан-де-Морт откинулся на спинку кресла и злобно прошипел:
— Поттер, ты себе не представляешь, в какой ты паутине. К концу года тебя не будет в живых. Я не очень доверяю предсказаниям, но перестраховаться всё же стоит, — он помолчал и прибавил:
— Кроме того, у нас с тобой старые счёты.