…Этот кошмар не должен повториться. Нельзя допустить, чтобы всё началось снова — то же, что и двадцать лет назад, то, о чём рассказывал мистер Уизли.
Когда волшебник подходит к своему дому и видит зависшее над ним в воздухе изображение Чёрной Метки, он всё понимает. Это значит, что в этот дом внезапно ворвалась смерть в лице Пожирателей этой самой смерти и Волан-де-Морта, её Повелителя и Вдохновителя, Лорда Судеб. Да, это звучит пафосно, но что поделаешь, если так и было на самом деле?
Снова кровь, слёзы, людские страдания. Снова мирные люди будут бояться ходить по улицам. Снова Пожиратели Смерти стали открыто, ничуть не скрываясь, нападать на маглов. Снова война.
Дом Дурслей. Война на Тисовой Улице. А может, это ещё одно испытание, посланное судьбой многострадальному Гарри Поттеру? Потому что если в беде близкие люди, он должен прийти на помощь. Даже Дурслям. Они — маглы. Долг каждого волшебника, прежде всего, не допускать дискриминации маглов.
А может быть, спешить на помощь уже поздно? Может, в это время Дурсли уже мертвы? Убили ли их или взяли в заложники? И что с Арабеллой Фигг? Этого нельзя так оставить. И есть только один способ узнать ответы на эти вопросы.
Так думал Гарри. Целых полчаса он просидел на кровати, обдумывая шаг, который собирался сделать. Он решил бросить вызов судьбе. Он решил бежать.
Бежать из Хогвартса. Одному, без Рона и Гермионы. Нельзя подвергать их опасности, кроме того, они не поймут его переживаний, а если и поймут, то всё равно не отпустят его.
Он знал, на что идёт, — он мог погибнуть, мог попасть в руки Волан-де-Морта и его слуг, которые пытали бы его, и, взяв верх над его сознанием, сломали бы его. Гарри не боялся смерти. Гораздо более страшной ему казалась перспектива быть униженным перед Волан-де-Мортом, со звериной жестокостью которого он уже был знаком. Если Волан-де-Морт сломает его, возьмёт над ним верх не физически, морально — о нет, это будет означать полное поражение. Если он…
Гарри тряхнул головой и встал с кровати. Рано думать о поражении, ещё ничего не предприняв, а только собираясь предпринять. В любом деле важен настрой, так сказать, установка сознания.
Гарри вытащил из-под кровати свою старую магловскую дорожную сумку. Он быстро упаковал в неё какую-то одежду, взял горсть галлеонов, которые ещё оставались у него (ведь походов в Хогсмид больше не было), взял «Молнию» и мантию-невидимку. О еде он не думал — было не до этого. Запихнув всё необходимое в сумку, он сунул её под кровать и, осторожно приоткрыв дверь, выглянул из спальни. Все по-прежнему сидели на своих местах, не обращая на него внимания, а точнее, просто не замечая его лохматую голову, осторожно выглядывающую из-за двери. Гарри прикрыл дверь и вернулся к своей кровати.
Итак, всё готово… ну или почти всё. Осталось только покинуть территорию Хогвартса, — и в путь, на помощь Дурслям, да-да, тем самым Дурслям, которые ни во что не ставили его, закрывали его в чулане под лестницей, издевались над ним. Почему? Просто потому, что они тоже люди. Люди, нуждающиеся в помощи, люди, которых нужно спасать, потому что над ними нависла смертельная опасность.
Решено, нужно покинуть Хогвартс, — в который уже раз думал Гарри. — И как можно скорее, пока не убавилось решимости!
Гарри решительно надел мантию-невидимку. Сейчас или никогда, — и Гарри, спрятав под мантию сумку и «Молнию», открыл дверь в гостиную.
Тихо выскользнув из спальни, он, стараясь ступать как можно более бесшумно, стал продвигаться к портрету Полной Дамы. Толстый ковёр заглушал его шаги, пол не скрипел «Хорошо», — мелькнула мысль в голове у Гарри.
Преодолев примерно половину расстояния, отделявшего его от портрета, он почувствовал, что «Молния» начинает выскальзывать у него из-за пояса, и вот-вот покажется из-под мантии-невидимки. Гарри попытался поправить её, но мешала сумка. Тогда он принял единственно возможный в этой ситуации вариант решения: в три прыжка добрался до двери-портрета, и в то самое время, когда край «Молнии» вылез из-под мантии, он тихо выскользнул в коридор.
— Кто тут? — встрепенулась Полная Дама. Гарри попятился. Но, поскольку Полная Дама не проявила никакого интереса к тому, кто же открыл и закрыл её портрет, Гарри облегчённо вздохнул.
В Общей гостиной Гриффиндора тоже никто не обратил на это внимания, разве что Гермиона на секунду оглянулась на тихий скрип петель.
Гарри осмотрелся по сторонам, никого не было. «Всё идет по плану», — подумал он и, благополучно спустившись на первый этаж, встретив по дороге только Филча, совершающего обычный вечерний обход замка, да несколько гуляющих пар, выскользнул из замка.
Итак, самое сложное позади. Теперь только выйти за границу территории Хогвартса — и в путь…
На берегу озера Гарри сбросил мантию-невидимку: теперь она была не нужна, торопливо запихнул её в сумку и оседлал «Молнию». Ну что же, прощай, старый, добрый Хогвартс, — Гарри оглянулся, чтобы последний раз взглянуть на замок. В виде оного была какая-то особая торжественность. Огромный, величественный, он гордо возвышался над Гарри, подмигивая ему огоньками окон, словно желая сказать: «Не прощай, Гарри, а только до свидания. Мы ещё встретимся, и не раз». Что ж, дай то бог. Гарри отвернулся. Эта панорама поневоле заставляла задуматься, а у него не было больше сил раздумывать над своими действиями.
Как это по-гриффиндорски! Ни слизеринец, ни хаффлпафец, ни уж тем более равенкловец не сделали бы того, что собирался сделать Гарри. Прежде чем что-то предпринять в такой ситуации, они бы десять раз подумали. Гарри понимал, на что он идёт. Да, его могут исключить из Хогвартса за побег. Да, он может сюда никогда больше не вернуться. И тем не менее он решил это сделать — покинуть такой уютный, такой надёжный Хогвартс и полететь навстречу неизвестности. Он мог бы и не делать этого… Но ежедневно волноваться за дядю Вернона, за тётю Петунию, даже за Дадли, было выше его сил. Уж лучше пожертвовать учёбой и безопасностью, чем потом до конца своих дней чувствовать себя виноватым из-за того, что Дурсли, маглы, которые ничего не понимают в волшебстве, не знают, насколько опасны Волан-де-Морт и его приспешники, пострадают, а может, и погибнут. Именно поэтому Гарри так быстро принял такое решение — он чувствовал себя… не совсем хорошо после трагической гибели Седрика Диггори, и не хотел чувствовать себя ещё хуже.
«Ох, Дурсли, Дурсли, сколько хлопот вы мне доставляете», — так, наверное, должен был думать Гарри.
Он уже готов был оттолкнуться от земли и взмыть в ночное небо, как вдруг…
— Гарри!
Он быстро оглянулся. О, нет… Чжоу! Как же он забыл!
— Гарри, что ты делаешь?
Гарри соскочил с метлы. Чжоу стояла в семи футах от него и с тревожным любопытством разглядывала его сумку a la muggles. Ей никогда не приходилось с такими сталкиваться, — совершенно не к месту подумал Гарри.
Он не торопясь подошёл к Чжоу. Как он ни старался, он почему-то не мог отделаться от нехорошей мысли, что может никогда больше её не увидеть, и поэтому прямо-таки пожирал её глазами, чтобы навсегда запомнить её лицо, её глаза, блестевшие в свете луны, подобно светлячкам, её чёрные волосы, которые шевелил холодный осенний ветер, её губы, улыбающиеся сейчас ему, только ему… «Странно, — подумал Гарри, опять же не к месту, — я никогда не видел её НЕ улыбающейся. Только в поезде первого сентября». Её улыбка оказывала на всех поистине магическое действие. Вот и сейчас Гарри почувствовал вдруг умиротворение в душе, ему захотелось расслабиться… Но он не мог себе это позволить, по крайней мере, сейчас.
Гарри приблизился к Чжоу, взял её руку, прижал к сердцу и замер. Неизвестно, сколько времени он бы простоял так, глядя в её глаза и сжимая её руку, не говоря ни слова, если бы Чжоу не нарушила молчание.
— Гарри, что-то случилось? — спросила она с тревогой.
— А?.. Что? — рассеянно переспросил Гарри.
— Я спросила, что-нибудь не так? — повторила Чжоу.
— Ах да… — Гарри встряхнулся, как мокрая собака, и немного пришёл в себя. — Да, Чжоу, случилось. Я хочу предупредить тебя… Я ухожу.
— Как уходишь? Куда?
— Я ухожу из Хогвартса. На то есть объективные причины.
— Причины?
— Да. Я должен уйти. Вот, — он достал из кармана записку, предназначавшуюся Драко Малфою, и протянул её Чжоу, — пожалуйста, отправь это в больничное крыло с домовым эльфом.
— Стоп, куда это ты собрался? — подозрительно спросила Чжоу и, прежде чем он
успел ответить, сказала: — а, знаю. Ну конечно. «Война на Тисовой улице», да?
Думаешь, ты один читаешь газеты? — она схватила его за плечи и встряхнула. — Опомнись! Никуда ты не пойдёшь! Ты останешься здесь! Тебе ясно?
— Но Чжоу, я…
— Ты хочешь подвергнуть себя смертельной опасности из-за них? Из-за маглов, которые обращались с тобой, как с вещью? Никуда я тебя не пущу!
— Ты не понимаешь меня, Чжоу. Я должен! — гаркнул Гарри.
— Хватит играть в благородство! — сердито сказала Чжоу и достала волшебную палочку. — Воцио Гермиона!
Из палочки вырвалась серебристая струя, подобная той, с помощью которой Дамблдор вызывал Хагрида в прошлом году, и понеслась по направлению к гриффиндорской башне. Гарри понял, что времени нет. Хорошо ещё, что Чжоу позвала Гермиону, а не профессора МакГонагалл.
— Прости меня, Чжоу, — сказал он, доставая палочку и направляя её на Чжоу, — прости, я уверен, потом ты поймёшь меня. Обливиэйт Анделис!
Чжоу вздрогнула, взгляд её расфокусировался, она постояла молча несколько секунд, а затем пробормотала:
— Ч-что это? Где я?
— Иди в замок, — мягко сказал Гарри. — Уже поздно.
— А, х-хорошо, — ответила она и нетвёрдой походкой двинулась к замку, а Гарри вновь оседлал метлу и взлетел в воздух. В темноте было трудно ориентироваться, но, тем не менее, он, пошарив глазами по окрестностям, отыскал дорогу на Хогсмид и полетел по направлению к ней, выжимая максимальную скорость из своей «Молнии».
За границей территории Хогвартса, на том месте, где он когда-то учился аппарировать, он приземлился и слез с метлы. Теперь надо аппарировать в Литтл Уингинг — вот уж никогда он не думал, что ему придётся снова аппарировать с этого места, на этот раз, чтобы спасти Дурслей. Гарри сосредоточился. И вдруг…
— Поверить не могу, что ты хочешь это сделать, — раздался вдруг до боли знакомый голос у него за спиной. Поскольку это прозвучало так неожиданно, Гарри порядком испугался. Он резко развернулся и, выхватив палочку из рукава, направил её в темноту.
— Люмос, — произнёс голос, и луч света выхватил из темноты Гермиону. Она стояла, прислонившись к дереву, и наблюдала за ним с каменным выражением лица. Гарри до того растерялся, что тупо стоял, молча и не двигаясь, смотрел на Гермиону. А она так же смотрела на него. Наконец она сказала холодно:
— За выход за границу Хогвартса минус пять баллов Гриффиндору. Тебе лучше вернуться. И поторопись: сегодня холодно, — она поёжилась.
— Нет, Гермиона, ты меня не остановишь, я всё равно сделаю то, что решил сделать, — ответил на это Гарри.
— Что же ты хочешь сделать, позволь узнать?
— Навестить дядюшку с тётушкой! — саркастично воскликнул Гарри. — Гермиона, ты меня задерживаешь. Будет лучше, если ты передашь вот это Малфою, — он протянул ей клочок пергамента, который так и не успел отдать Чжоу, — и отправишься спать.
— Никуда я не отправлюсь! — прошипела Гермиона.
— Но кто-то же должен предупредить Малфоя о том, что я…
— Не должен, — тоном, не допускающим возражений, перебила Гермиона. — Потому что это не понадобится. Неужели ты ещё не понял, что никуда не поедешь? Ещё когда портрет сначала открылся, потом закрылся, я уже начала что-то подозревать, ведь я тоже читала газеты, — продолжала Гермиона сердито. — А когда Чжоу — ведь это была она, ведь так? — отправила мне просьбу о помощи, я всё поняла окончательно и помчалась сюда, — она показала на ронов «Нимбус-2000», валяющийся подле неё. — Кстати, что ты сделал с Чжоу? Никогда не поверю, что она тебя так просто отпустила.
— Я наложил на неё Забвение, — зло сказал Гарри, — и тебя ожидает то же самое, если ты…
— Перестань валять дурака, — отмахнулась Гермиона. — Рон ничего не знает о твоём поведении. Он тебя не поймёт. Профессор МакГонагалл тоже. И я не понимаю тебя. И даже, я уверена…
Теперь уже Гарри перебил Гермиону.
— Я сам себя не понимаю! — нервно воскликнул он. — Но я понимаю свой долг! Хватит, ты меня задерживаешь, — он достал волшебную палочку.
— Нет!!! — вскричала Гермиона и бросилась к нему.
— Аппариум! — одновременно с этим воскликнул Гарри, и через сотые доли секунды после того, как Гермиона схватила его за руку, он исчез. Но не один — Гермиона отправилась вместе с ним.
«Только не это», — успел подумать Гарри, прежде чем дезаппарировать. Но было поздно — Гермиона погрузилась вместе с ним в водоворот красок и теней, характерный при аппарировании.
Внезапно всё стихло. Последовавший за этим толчок сбил Гермиону с ног. Гарри сумел удержать равновесие, он выпрямился и огляделся по сторонам. Это была явно не Тисовая улица. Это не был даже Литтл Уингинг. Их выбросило на какое-то совершенно незнакомое Гарри место. Он немного удивился — он так ярко представил себе Тисовую улицу и не попал на неё. Но, в конце концов, он ещё не совсем хорошо умел аппарировать.
Гермиона поднялась с земли, злая, как Волан-де-Морт, и набросилась на Гарри.
— Ты что наделал?! — дрожащим от гнева голосом прорычала она. — Немедленно вернись назад! Немедленно!
Но Гарри решил проявить твёрдость.
— Нет, Гермиона, извини, но я не вернусь. Ты можешь возвращаться, но я останусь здесь.
— Как это, интересно, я вернусь, если я не умею аппарировать?
— В таком случае, тоже не возвращайся, — пожал плечами Гарри. Теперь, когда отступать было уже поздно, он вдруг почувствовал небывалое спокойствие и твёрдость духа.
— И что же ты предлагаешь? — поинтересовалась Гермиона. — Я не хочу быть исключённой из школы за то, что ввязалась вместе с тобой в эту глупую и бессмысленную авантюру.
— Давай сначала я доведу её до конца, а потом мы уже решим, такая ли уж она глупая и бессмысленная.
— Я не слышу ответа на свой вопрос, — холодно произнесла Гермиона. Гарри потерял терпение:
— Я бы посоветовал тебе сейчас идти к любому волшебнику, попросить у него летучего пороха и переместиться в «Три Метлы», а оттуда прийти в Хогвартс — как тебе это? — нервно сказал он.
— Я никуда не пойду без тебя, — покачала головой Гермиона.
— Глупости, — Гарри топнул ногой. — Я не в игрушки играть иду, а на войну! Война, понимаешь? Не женское это дело.
— Ах, вот как? — обиделась Гермиона. — Может быть, но это дело также и не детское.
— Ты на что намекаешь? — грозно спросил Гарри.
— Очевидно, на то, что из-за своего детского максимализма и наивности ты можешь наделать глупостей. А последствия могут быть необратимы!
— Ох, Гермиона, как ты меня утомляешь! — устало протянул Гарри. — У меня нет времени. Прощай, — он отвернулся от неё и зашагал прочь, сам не зная куда.
Но не прошло и минуты, как Гермиона нагнала его.
— Я иду с тобой, — заявила она.
— Ты в своём уме, Гермиона? — рассердился Гарри. — Я иду сражаться с Волан-де-Мортом!
— Я понимаю, — сказала Гермиона. — Знаешь, если уж мне не удастся остановить тебя, я, по крайней мере, попытаюсь тебя проконтролировать, пока мы не встретим кого-то, кто может водворить тебя в Хогвартс, — Грюма, или миссис Фигг, Сириуса или кого-либо другого, кого тебе придётся послушаться.
— Ты ко мне относишься, как к ребёнку, — недовольно проворчал Гарри.
— Конечно. Да ты бы посмотрел на себя со стороны! — воскликнула Гермиона.
Гарри ничего не ответил.
— Между прочим, зря ты решил убежать на ночь глядя, — через некоторое время сказала Гермиона. — Темно, холодно, мы одни, в незнакомом месте, — она сделала такое ударение на слове незнакомый, что Гарри замедлил шаг и посмотрел на неё.
— Тебе известно это место? Так где же мы?
— Я не понимаю, куда ты шёл, если не знаешь, где мы? — раздражённо спросила Гермиона. Гарри уже в который раз отметил, что Гермиона стала какая-то нервная и раздражительная, но в этот раз у него не было времени раздумывать над этим.
— Мы в Лондоне, — сказала Гермиона.
— Ты уверена? — переспросил Гарри. Гермиона неодобрительно посмотрела на него.
— Дорогой мой, я здесь родилась и выросла, — оскорблённо сказала она, — неужели ты думаешь, что я не узнаю свой родной город? Мы в Лондоне, сейчас мы на границе Уэст-Энда.
— Вот как, — протянул Гарри, — но почему мы попали в Лондон, а не в Литтл Уингинг?
— Кажется, я знаю, в чём дело, — сказала Гермиона. — Эта территория закрыта для аппарирования, я читала о подобных заклятиях, они действуют по принципу пружины — нас просто отбросило от неё, и поэтому мы оказались здесь.
— Что ж, это возможно, — согласился Гарри. — Но что нам теперь делать, пешком идти, что ли?
— Зачем? У тебя же есть метла, — сказала Гермиона.
— Хорошо лететь на одной метле вдвоём, да ещё и на виду у маглов, — насмешливо воскликнул Гарри, но Гермиона не смутилась.
— По крайней мере, это лучше, чем идти пешком до Литтл Уингинга. Кстати, у меня идея. Почему бы нам сейчас не пойти в «Дырявый Котёл» и не переночевать там? Что-то мне не охота ночью, в холод, куда-то идти по городу, полному магловских преступников.
— Гермиона, пойми, я не могу ждать! — воскликнул Гарри. — Я же тебе предложил — по каминной сети переместись в Хогсмид, пока ещё не пожалела о том, что отправилась со мной!
— Я тебе уже сказала один раз, что я думаю по этому поводу, второй раз повторять я не буду. Да, куда ты намерен сейчас отправиться?
— Сейчас — на окраину Лондона, — ответил Гарри. — Или ты предлагаешь мне прямо сейчас сесть на метлу, и в десять часов вечера, когда маглы только-только готовятся ко сну, лететь над городом, чтобы нас мог увидеть каждый?
— Это мысль, — кивнула Гермиона. Гарри посмотрел на неё, как на ненормальную. — Только ты обернёшь нас мантией-невидимкой, и тогда нас никто не увидит.
— Как с тобой тяжело, — вздохнул Гарри, доставая мантию из сумки.
В Хогвартсе, в кабинете профессора трансфигурации, освещаемом только оранжевым огнём камина, сидели трое людей. Первый из них, длиннобородый, седоволосый, одетый в красную мантию, сидел в кресле по правую сторону от камина, второй, Человек-В-Коричневой-Мантии, уже знакомый нам — по левую. Третий, стоявший между ними, имел очень растерянный вид, словно ему только что сообщили, что Волан-де-Морт ушёл в монастырь и замаливает свои грехи. Казалось, это не люди — манекены, они были недвижны, тягостное молчание повисло в комнате. Наконец, один из них, тот, что стоял с растерянным видом, заговорил прерывающимся от волнения голосом:
— И что же это значит? Не означает ли это, что Гринготтс больше нам не принадлежит?
— Именно это и означает, — напряжённо проговорил Человек-В-Коричневой-Мантии.
— Но как? Как это могло произойти? — боясь поверить в эту новость, ошеломлённо спросил первый.
— Очень просто, Сириус, очень просто, — вздохнул старец в кресле. — Теперь в Гринготтсе нет гоблинов — они побеждены драконами и дементорами. Люциус Малфой — вот кто теперь ведает делами Гринготтса.
— Но профессор, это невозможно! — воскликнул Сириус. — Мы остались без средств к существованию! Ведь почти все волшебники хранят в Гринготтсе свои сбережения!
— Да, это страшный удар по нам со стороны Волан-де-Морта, — кивнул Дамблдор (это был, конечно же, он). — Но не всё так плохо, как кажется на первый взгляд, Сириус.
— Как вы можете так спокойно говорить об этом! — с негодованием воскликнул Сириус. — Римус!
Человек-В-Коричневой-Мантии усмехнулся.
— Успокойся, Сириус, успокойся, — сказал он. — Да, теперь нам придётся ох как несладко, но это ненадолго. У нас есть идея, как можно одолеть Волан-де-Морта, ты же знаешь.
— Да, я знаю, — кивнул Сириус, — но подробностей я так и не узнал, от меня их скрыли, — недовольно сказал он. — В чём она заключается? В переводе французских стихотворений на английский? Читал я сочинения Нострадамуса. Что вы хотите выжать из них? Инструкцию, как победить бессмертного темного мага?
— О, нет, — покачал головой Дамблдор, — Нострадамус — это лишь ключ к той двери, которую нам нужно открыть. Дело касается их — я имею в виду тех четырёх величайших людей и волшебников за всю историю волшебного мира, тех, которые основали Хогвартс и положили начало современному волшебному миру. Иными словами, дело касается… — он остановился, не договорив.
— Хогвартской Четвёрки, — закончил за него Римус.
— Вот как! — Сириус даже присвистнул от неожиданности и удивления. — Мне ничего не было известно об этом!
— Да, mea culpa, — сказал Дамблдор, — я попросил Римуса ничего не говорить тебе… до поры до времени. Сейчас, похоже, настало то время, когда то, чем мы занимаемся, перестаёт быть тайной.
— Кто это — вы? И чем вы занимаетесь? — поинтересовался Сириус.
— Поисками. Мы ищем их, — ответил Дамблдор.
— Кого — их? Хогвартскую Четвёрку, что ли? — не понял Сириус.
— Нет, нет, — улыбнулся Римус. — В общем, долго объяснять, но…
— Если долго, тогда лучше не надо. Предположим, вам удастся осуществить задуманное, — сказал Сириус, — но как скоро? Медлить нельзя! Гринготтс потерян, считайте, что он теперь относится к Дрянналлее. Диагон Аллея под ударом. Азкабан мы еле удерживаем, разоряясь на дементоров, половина которых уже сражается на стороне Волан-де-Морта. Не сегодня-завтра Пожиратели Смерти могут напасть на Хогвартс! Сейчас они громят дома маглов в Литтл Уингинге! Между прочим, там, насколько мне помнится, живут родственники Гарри, эти, как их — Дурсли. Проклятые газетчики раструбили об этом конфликте на всю Англию, я не удивлюсь, если Гарри всё бросит и побежит их спасать!
— Ну, это ты хватил через край, — не согласился Римус. — Гарри не способен на такое. Бросить школу, чтобы спасать печально известных нам Дурслей — нет, это уж слишком!
— Не знаю, Лунь, не знаю, — с сомнением проговорил Сириус. — До сих пор благоразумием он не отличался. В общем, надо спешить.
— Да, Сириус, надо, — вздохнул Дамблдор, — но тут такое сложное дело, что мы не можем сказать, сколько времени нам ещё потребуется. Мы делаем сейчас всё, что в наших силах… Этим занимаются сейчас самые надёжные люди — профессор Снейп и Либерус Калт, один из лучших студентов школы, который дал показания в твою пользу, помнишь, Сириус?
— А, тот самый? — улыбнулся Сириус. — Конечно, помню. Хороший парень.
— Подождите минуту, — Дамблдор встал, подошёл к столу, взял щепотку какого-то сыпучего вещества, бросил в огонь камина и громко сказал:
— Либерус, пожалуйста, на пару слов, — и он сел обратно в кресло.
Через минуту из камина появился Калт.
— Вы звали меня, профессор?
— Да, — сказал Дамблдор, — скажи мне, Либерус, как продвигается дело?
— Я нашёл двоих, — не сказал, а буквально прорычал, оскалившись, «один из лучших студентов». Сириус и Римус удивлённо посмотрели сначала на Дамблдора, потом перевели взгляд обратно на Калта.
— Поттер. Чанг, — отрывисто сказал Калт и тряхнул своей чёрной шевелюрой. — Нужно ещё одного.
— Чанг? — переспросил Римус. — Чжоу Чанг? Но я думал, что… — он не договорил и внимательно посмотрел Калту в глаза, блеснувшие холодными синими огоньками.
— Я не хотел бы оказаться на её месте, несмотря на то, что я… — он осёкся и недовольно оглядел Римуса. — Профессор, какая разница, кто поможет предсказанию осуществиться, важно, что оно осуществится.
— Да, правда, — усмехнулся Римус и замолчал.
В это время раздался громкий стук в дверь, и на пороге возник Снейп. При виде Сириуса и Римуса он остолбенел, потом с ненавистью в голосе рявкнул:
— И вы здесь?!
— Спокойно, Северус, спокойно, — мягко сказал Дамблдор. — Вспомни: мы на одной стороне.
— На какой? — насмешливо спросил Сириус.
— Слушай, Блэк, не надо демонстрировать своё остроумие, — пренебрежительно бросил Снейп. — Я бы мог сказать тебе сейчас всё, что я о тебе думаю, но я пришёл не за этим, — он повернулся к Дамблдору. — Профессор, я пришёл сказать, что Поттер исчез. Судя по всему, он сбежал.
При этих словах Дамблдор и Римус вскочили с кресел и ошеломлённо уставились на Сириуса. Тот стоял, открыв рот от неожиданности. Похоже, он переборщил, сказав, что не удивится, если Гарри убежит. Он был удивлён — нет, поражён, напуган. Внезапно он, ни слова не говоря, бросился через всю комнату к двери.
— Подожди, Сириус! — крикнул Дамблдор ему вслед. Сириус остановился и диким взглядом посмотрел на него.
— Н-но Гарри… — пробормотал он.
— Пока ещё рано паниковать, — сказал Дамблдор. Он нахмурился и повернулся к Снейпу. — Откуда такая информация?
— Откуда? От Уизли, — ответил Снейп. — Я поймал его только что на первом этаже. Он чуть ли не в обморочном состоянии. У него пропала метла… и возлюбленная, — презрительно фыркнул Снейп.
— Что? Какая возлюбленная? — не понял Римус.
— Грэйнджер. Судя по всему, она отправилась искать приключения на свою голову вместе с Поттером.
— Так, — сказал Дамблдор. — Сириус, Римус — отправляйтесь на их поиски. Немедленно! А я сообщу Аластору и Аберфорту — они там, в лагере — что к ним могут нагрянуть Гарри с Гермионой. Пусть, если это случится, они изолируют их от военных действий. Приступайте!
Калт и Снейп шли по коридору, направляясь в кабинет учителя зельеварения, и негромко переговаривались.
— А убежал ли он? Почему вы так в этом уверены, профессор? — спросил Калт. — А если его просто-напросто похитили?
— Нет, я не думаю, — ответил Снейп. — Поттера пытались похитить уже три раза в этом году. Его похитить так же трудно, как превратить Волан-де-Морта в червяка. Кроме того, Волан-де-Морт и все Пожиратели Смерти сейчас в Литтл Уингинге! Нет, Либерус, он убежал…
— Кстати, о Пожирателях, — сказал Калт, — нам надо бы связаться с ними. Люциус пригласил меня на совет партии Пожирателей Смерти.
— Что-то часто в последнее время они заседают, — сказал Снейп.
— Совет по случаю захвата Гринготтса, — пояснил Калт.
— Тогда это не совет, а пирушка, — усмехнулся Снейп.
— Они предпочитают более интеллигентное название — совет. Будете, профессор?
— Приеду. А ты?
— Само собой.
Они вошли в кабинет Снейпа. В камине между красно-жёлтыми языками пламени зависла голова Люциуса Малфоя. Увидев Снейпа и Калта, она ухмыльнулась и сказала, не здороваясь:
— Вот и вы. Ну что, готовы служить Лорду?
Снейп и Калт не удивились, увидев Люциуса.
— Готовы! — откликнулся Калт.
— Конечно, — с кривой усмешкой подтвердил Снейп.
— Тогда — переправляйтесь ко мне в Имение.
— Но… — начал было Калт, но Люциус перебил его:
— Не беспокойтесь, к утру вернётесь, — он исчез.
Снейп и Калт постояли немного молча, затем Снейп почти нерешительно спросил:
— Ну… В дорогу?
— Отправляемся, — сказал Калт.
Выходя из кабинета и напоследок бросив взгляд на рабочее место Снейпа, Калт пафосно воскликнул:
— В добрый час!
— В добрый, в добрый, — обречённо усмехнулся Снейп, и эти двое, выбравшись из замка, исчезли во мраке ночи.