Закончилось лето. Незаметно прошло еще полгода после праздника Победы, и в Англии произошло новое потрясающее событие. Впервые через такой короткий срок после окончания войны, была объявлена амнистия. Конечно, тяжелые преступления не были прощены. Но большинство одураченных Темным Лордом людей получило возможность начать новую жизнь. Ближний Круг Лорда так и не был найден. Но сейчас ближайшие помощники темного повелителя никого и не интересовали. Без своего хозяина они вряд ли представляли угрозу. Правительство удачно сняло последнюю напряженность в обществе. Надолго ли, нет ли, но магическая Англия была едина как никогда.
Перед самым Рождеством я получил официальное приглашение из Хогвартса. А к нему была приложена строгая записка от Гермионы, грозившей мне всеми карами, если я снова не приеду. А ведь я так и не поздравил ее с рождением сына. Лично. Ограничился письмом. А оно было, я и сам знаю, ничего не стоящим. Ну не умею я передавать на пергаменте свои чувства, что тут поделаешь. Так что поразмыслил и решил ехать. Нужно одолеть свою неуверенность. И со Снейпом мне рано или поздно придется встретиться. Так лучше это сделать сейчас. Не отравит же он меня, в конце концов? Я ведь еще хотел извиниться. Знаю ведь, что выходил за рамки обычных отношений врача с пациентом.
Выехал я пораньше: добираться до Хогвартса далеко. Аппарировать на такое расстояние я не решился, и пришлось сначала добираться магглским транспортом. Но я не жалел: хотелось побыть наедине со своими мыслями, отвлечься от больничной текучки. В Лондоне меня ждал хогвартский экспресс. И я покатил навстречу своим школьным воспоминаниям. Щемило в груди? Ох и щемило. Было время, когда я думал, что не захочу сюда возвращаться никогда. Но это неправда. Хогвартс — это сладкая боль. Если бы все вернуть и прожить снова? Был бы я другим? Не знаю. Хорошо теперь говорить, что есть главное и есть второстепенное. Но тогда именно второстепенное казалось главным. И борьба со слизеринцами, и выживание на Зельеделии теперь виделись совсем по-другому.
В холле первого этажа мне первым попался на глаза Поттер.
— Невилл, привет. Хорошо, что ты приехал. Пойдем, Гермиона велела тебя сразу отвести к ней. Представляешь, всех об этом предупредила.
Гарри быстро вел меня в сторону гриффиндорской башни. Он здоровался с учениками, и со многими по имени.
— Гарри, ты что, уже давно в Хогвартсе?
Он улыбнулся в ответ:
— Неделю. А до этого я полгода был на курсах.
Я не удержался от вопроса:
— Каких?
Поттер хмыкнул:
— По Высшей Трансфигурации. Неделю назад сдал экзамены. Можешь поздравить — я, кажется, стал профессором Поттером. У МакГонагалл планы на меня весьма обширные.
Гарри вздохнул, а я обрадовался:
— Так ведь это же здорово. Поздравляю! А сама профессор МакГонагалл?
— Она теперь директор Хогвартса.
Воспоминания о прежнем директоре всколыхнули старую боль, и я замолчал. Но Гарри не дал мне горевать:
— Трансфигурация! Никогда не думал, что я буду ее преподавать . Гермиона бы куда лучше подошла, но у нее сейчас другие проблемы. — Поттер оживился:
— Ты же еще не видел их сына. Рыжий, как Рон. Чарльзом назвали… Но сегодня его здесь нет: он в Лондоне остался. С ним Добби нянчится. Первый гриффиндорец нового поколения в надежных руках.
Я улыбнулся такой патетике.
— А ты не женился? Рон на что-то такое намекал, — Гарри с подозрением покосился на мою правую руку.
— Нет, не женился. Не сложилось. — Я постарался ответить как можно короче. Не рассказывать же, как Инга окончательно объявила, что поступает в институт. Я очень милый, но она хочет в жизни большего, чем быть женой врача в заштатном городишке. Зато два месяца назад я был сильно удивлен. После того, как перевез родителей на новое место, там, на севере Англии, мне долго не удавалось наладить быт. Мама уже ненадолго встает, но оставить ее одну никак нельзя. Хорошо, что я живу рядом с больницей. Но у нас острая нехватка медсестер, и частенько приходилось задерживаться. Поэтому мы все вздохнули с облегчением, когда появилась новая медсестра. Да еще и с опытом работы. Все от нее в полном восторге. Редко в этом маленьком городке появляются такие золотоволосые немки. На нее немного поглазели и принялись наперегонки ухаживать. Наш второй медик не женат и, кажется, уже сделал ей предложение. Но она почему-то тянет и никак не дает согласие.
Мы с Гарри оказались возле небольшой группы гриффиндорцев старших классов. Они все сгрудились вокруг худого черноволосого парня. Он чем-то неуловимо напоминал Гарри. Нет, знаю чем: у него такая же притягательность, как у Поттера.
Я прислушался:
— Хогвартсу давно пора избавиться от этих мерзавцев. Но директор никогда не сделает решительного шага. Мы должны действовать сами. Уверен, что Хаффульпафф и Рейвенкло нас поддержат. Нужно закрыть факультет Слизерина раз и навсегда. Салазар Слизерин когда-то покинул четверку Основателей, и нечего в школе делать его последователям. Пусть учатся в другом месте. В Дурмштранге их примут с распростертыми объятиями.
Я был поражен. Меньше всего я ждал услышать подобное в Хогвартсе, да еще и в Гриффиндоре. Меня удивило мрачное лицо Поттера. Неужели это серьезно? А парень продолжал вещать:
— Там на континенте еще не поняли, к чему ведут разговоры о чистоте крови и о том, что магглорожденные неполноценные колдуны. В Европе еще не знают, что вслед за торжеством этих идей приходят Темные Лорды, и начинается война. Вот и пусть они понянчатся с нашими элитными слизеринцами. Их не так уж много и осталось… Ну, потеснятся немного. А в Хогвартсе Слизерин должен быть закрыт. Правильно я говорю? Мы не потерпим их высокомерного отношения к магглорожденным и магам смешанной крови!
Ребята одобрительно загудели . А Гарри стал еще мрачнее.
— Крис, а что ты предлагаешь? Ты сам говоришь, что директор факультет Слизерина не закроет. Да и в стране объявлена амнистия. Мы же сами читали, что в Азкабане почти никого не осталось. Всех выпустили на поруки. «Молодое Будущее» постаралось.
Загалдевшие ребята не приходили к единому мнению.
Парень, которого назвали Крисом, перекрыл шум:
— Можно подумать, кто-то не знает, что и в Азкабане, и в «Молодом будущем» одни слизеринцы. Нашли кому отдавать на поруки. Ворон ворону глаз не выклюет.
Тот второй парень был гораздо ниже ростом и шире в плечах.
— Нет, Крис, ты не увиливай. Мы и сами прекрасно знаем, кто вступает в «Молодое Будущее». Не все они готовые последователи новых темных лордов. И я точно знаю, что сейчас там резко свернули программы «чистой крови» и даже принимают магглорожденных.
— И откуда такие сведения, Алерт? Уж не от твоей ли подружки? Она ведь слизеринка?
Алерт разозлился:
— Ты на Кати разговор не переводи. Ты говори, что предлагаешь? И куда деваться тем, кто не сможет уехать в Дурмштранг?
Крис с воодушевлением осмотрел своих слушателей, а мы с Гарри отступили чуть дальше — в тень.
— Я предлагаю выжить слизеринцев из школы. Создать такие условия, чтобы они сами не захотели здесь учиться.
Гарри в ярости ударил кулаком по стене и зашептал:
— Вот ведь кого Шляпа не туда распределила. Он был нормальным парнем, а сейчас ничего не хочет понимать. Родители у него погибли в самом конце войны. Теперь никого не слышит. Уперся, что все слизеринцы одним миром мазаны.
Тем временем заговорил еще кто-то из толпы:
— Крис, но ты же знаешь, что мы и так их уже порядком пощипали. Но они терпят, и Снейп их защищает. А ведь он герой войны.
— Герой, — фыркнул Крис. — Кто до этого года слышал хоть что-то хорошее о Снейпе? Его же все ненавидели. И что изменилось? Он каким был, таким и остался. А вы: герой. А слизеринцев надо решительней выгонять. Можно для начала не выпускать их из подземелья. Эльфы их и там накормят. А если появятся в Общем зале, объяснить им все… доходчиво.
— Погодите, ребята. Я слышала, что нам скоро назначат нового декана, — это подала голос рыжеволосая девочка. — Ходят слухи, что это будет Гарри Поттер.
Я ткнул кулаком приятеля:
— А что же ты молчишь?
Поттер вздохнул:
— Видишь, что творится? А вдруг я не справлюсь?
— Может, стоит подождать? Вот будет у нас новый декан, да еще такой боевой… С ним и посоветуемся. Не знаю как вам, а мне не нравится когда целой толпой — да на тех, кто слабей. Мы же гриффиндорцы.
Одобрения словам девочки было гораздо больше.
— Мы гриффиндорцы, поэтому и должны действовать решительно. Новому декану будет сложно начинать с закрытия чужого факультета. А мы ему поможем, — Крис продолжал гнуть свое.
— А если ему не нужна помощь? — крикнул кто-то из толпы.
— Да он и не такой, — подтвердили еще.
— Вот и я боюсь, что не такой. Видели, какой он ходит по школе? Должен был нас поддерживать, а он что? Все хочет миром решить. Может, он во время войны с Лордом и решительным был, да сейчас устал. Я слышал, что он даже голосовал за амнистию. Воевать надоело? Нет, на старшее поколение рассчитывать не стоит, они свое отвоевали. Теперь наша очередь. Пора пустить вперед нас.
Гарри закусил губу:
— Вот, Невилл, мы уже и устарели.
— Господа, вы перекрыли проход, немедленно разойдитесь! — Холодный голос Снейпа заполнил весь коридор. — Вам своей гостиной мало?
Многие потянулись в разные стороны, но центральная группа продолжала стоять, враждебно взирая на декана Слизерина.
Снейп скрестил руки на груди:
— Мистер Корт, а не пора ли вам отправляться на урок? Скоро колокол. Если я приду на урок раньше вас, с каждого опоздавшего будет снято по десять баллов.
Парня все еще обуревал боевой дух, а холодный голос Снейпа не давал ему успокоиться: провоцировал на решительные действия. Мы с Гарри тоже подошли к остаткам стихийного митинга.
— На урок, Крис, — твердо сказал Гарри.
— Остальных это тоже касается, — последнее слово оставил за собой Снейп.
В коридоре стало пусто. Только нас трое.
— Профессор Поттер, доктор Лонгботтом, — Снейп обратился уже к нам, — директор МакГонагалл просила меня встретить вас и передать, что вас ждут в ее кабинете.
Снейп развернулся, но Гарри его догнал.
— Профессор, вы весь этот митинг слышали?
— Да, имел счастье, — услышали мы привычный сарказм.
— И что мы будем делать? — Гарри не давал возможности отмолчаться.
— Не знаю, что будете делать ВЫ, а я буду выполнять свою работу, — Снейп покосился на меня, — по мере своих возможностей.
Черная фигура быстро исчезла.
— Сбежал, — грустно констатировал Гарри. — Никак не хочет сотрудничать.
— А что ты от него хочешь? Не может же он еще одним факультетом руководить? Вам с МакГонагалл нужно быстрее решать, кто будет деканом. Иначе будет поздно. Болезнь чем запущенней, тем труднее лечится.
— Ну, ладно, доктор, пошли к директору, — Гарри развернулся и мы пошли обратно.
В кабинете директора школы я в последний раз был очень давно. Но как он выглядел — помню хорошо и сейчас. Профессор Дамблдор придавал своему офису атмосферу интимности, доверия. Сколько здесь раскрывалось секретов! Самого сокровенного, о чем больше ни с кем нельзя говорить. Но с уходом старого директора пропал и его дух. Минерва МакГонагалл и не пыталась подражать, она была другой во всем. И здесь изменилась атмосфера. Чем-то сейчас этот кабинет напоминал гриффиндорскую гостиную… Такой, какой она была раньше. Теперь, я думаю, и в башне Гриффиндора все не так, если там верховодит этот Крис.
Когда мы вошли в кабинет, там были профессор Флитвик, Гермиона и сама хозяйка.
При виде меня обе женщины просияли, но выражение лица вошедшего следом Поттера заставило их стать посерьезнеть.
— Невилл Лонгботтом, рад вас видеть, — первым на мое приветствие отозвался декан Рейвенкло.
Профессор Флитвик не изменился совершенно.
— Невилл, садись. Сейчас мы освободимся. — Минерва МакГонагалл перевела взгляд на Гарри.
— Что случилось?
— Опять Крис Корт мутит воду. Целый митинг собрал. Требует бороться за закрытие Слизерина, — Гарри покачивался с носка на пятку. Он был очень хмурым. — С каждым разом его слушает все больше ребят. Скоро он поднимет всю школу.
— У моих пока все тихо, — подал голос Флитвик.
— Думаю, ненадолго. Этот парень действует методично и очень грамотно. Сегодня в первый раз сказал, что пора обрабатывать и ваших ребят, и хаффулпаффцев, — Гарри засунул руки в карманы и опустил голову. — Там появился профессор Снейп и всех разогнал на уроки. Он совсем не меняется. Сейчас как будто еще и дразнит ребят. Неужели он не может стать хоть немного мягче?
Профессор МакГонагалл чуть заметно улыбнулась:
— Если он станет мягче, то перестанет быть профессором Снейпом. А я сейчас не представляю себе Хогвартс без неизменного профессора Зельеделия.
— Мне в последнее время за него становится страшно. Не нравится мне агрессивность ребят, — Гарри оставался таким же хмурым — попытка директора разрядить обстановку не удалась.
— Гарри, ты не понял, — снова заговорил Флитвик. — Минерва сказала о том, что Северус справится. И я уверен в этом. Загляни к нему сейчас на урок — убедишься: стоит такая тишина, что полет мухи услышишь.
Ага, только мух там нет!
— Точно, — подтвердила Гермиона. — Ты зря так переживаешь. Войны в Хогвартсе не будет. Но тебе нужно быстрее решаться.
— Гермиона, а если у меня не получится? Может быть лучше…
— Нет, — отрезала молодая женщина, — я занята. И надолго. Рон не сможет. Невилл, — она посмотрела на меня, и я отчаянно затряс головой, — Невиллу я бы даже предлагать не стала. В предыдущих выпусках тоже все заняты. Тебе только и быть. И занятия ты уже начал вести.
Директор с интересом слушала Гермиону. На ее счет у МакГонагалл тоже явно зрели планы.
— Гарри, неужели ты боишься? — Лицо директора враз отвердело.
Поттер вспыхнул, а потом упрямо поднял подбородок:
— А вы не боялись, когда начинали? Или вы? — Гарри исподлобья посмотрел на обоих присутствующих профессоров.
Те переглянулись, улыбаясь каждый своему.
— Если ты так ставишь вопрос, то должна признать: ты имеешь право сомневаться. Как это делали все до тебя. Только дети этого не должны знать.
Минерва МакГонагалл согнала улыбку с лица:
— Все, ставлю точку в этом вопросе. Сегодня я объявляю о твоем назначении. За каникулы ты к этой мысли привыкнешь. Да и ребята тоже.
У Гарри был такой вид, будто он сейчас застонет. У меня шевельнулось сочувствие к нему. Насколько у нас в больнице все проще.
Гермиона заметила мою реакцию и обратилась ко мне:
— Что, Невилл, головой качаешь?
— Да вот, думаю, как в Хогвартсе все сложно, не то, что у нас. — Я и теперь не люблю, когда на меня все смотрят. И, наверное, покраснел.
Директор поднялась и подошла ко мне.
— Невилл, должна признать, что из всех моих выпускников ты меня больше всех поразил.
Гермиона тут же подхватила:
— Как я жалею, что не слышала того шведского медика. Нам с Роном Гарри рассказывал, мы не поверили. Пока профессор нам не подтвердила. Значит, ты до того ненавидишь Зельеделие, что скоро от него камня на камне не останется?
И все присутствующие засмеялись.
— Это большое преувеличение, — пробурчал я. — Все случайно получилось. Я и сам не понял, как начал заниматься этими дурацкими зельями… Ненавижу даже котел, в котором они булькают… Но в больнице не могли сварить то, что мне было нужно. Вот и пришлось самому…
МакГонагалл покачала головой.
— Вот профессор Спраут была поражена! А она все мечтает из тебя сделать свою смену. Подумай, ее факультет гораздо спокойней.
Я вздрогнул, но потом сообразил, что директор шутит.
— Да, насчет твоей работы. Я не смогла тебя найти в клинике Святого Манго. Там сказали, что ты уволился. Это из-за той истории? Да?
— Невилл, почему ты мне ничего не сказал? Уверяю тебя, я смог бы на них нажать. Или один, или вдвоем с профессором МакГонагалл. — Гарри перестал было хмуриться, а сейчас снова набежали тучи на его лицо.
Как им объяснить, что все жизнь за чужой спиной не просидишь? Может, хоть Гермиона меня понимает?
— Спасибо за поддержку, но я хочу сам справиться.
Я не стал смотреть на Поттера, а зря, он взвился как пружина:
— А мы должны на это безобразие спокойно смотреть? Не смогли отыграться на Снейпе, меня не тронули, так нашли себе другого козла отпущения. А ты даже не борешься. Невилл, почему?
Мой приятель нависал надо мной как разгневанный ангел мщения, которому не дают воли.
— Гарри, я сам справлюсь, — уперся я, — не вмешивайся.
— Он прав, — заговорила со своего места Гермиона. — Невилл доказал, что если надо, он не остановится ни перед чем. Раз он говорит, что справится, не мешай.
Я благодарно посмотрел на Гермиону. Но Поттер не собирался сдаваться, он запустил руку в волосы и попытался нас образумить:
— Вы оба не понимаете. Это случай, о котором мы точно знаем. А сколько такого же безобразия творится по всей стране? С этим нужно бороться.
— Гарри, вот и борись с другими… случаями. А мой оставь мне, — я не хотел, но это прозвучало слишком грубо. — Да, мне пришлось уйти из клиники. Да, моего начальника предупредили: или он меня уволит, или уволят его. Доктор Клиффорд сам мне это сказал. Он честный человек, и ему было трудно принять решение. И я сам… слышишь — сам захотел уйти. Не навсегда, я еще вернусь. Но сейчас пока рано играть в чиновничьи игры. Нужно закончить мои исследования. А вот потом, я поговорю с нашим заместителем по кадрам. Мне нужно еще год или два… И потом… в той больнице, на Севере, кому-то тоже нужно работать. Я сейчас и лечащий колдомедик по всем направлениям сразу, и решаю хозяйственные проблемы, и ищу людей, и навожу порядок с зельями. У нас всего одна старая колдунья. Представь, она варит скелерост и то что-то над ним шепчет. Не удивлюсь, если она в кармане лапку летучей мыши держит. А современные средства совсем не знает. И учиться новому она не будет. Вот у нее внучка… С даром: и травница, и зелья понимает хорошо. Но ей же только десять лет. Когда она выучится, когда она приедет… Заведующему нашей больницы давно пора на отдых. Ему нужна помощь. А кроме него там только еще один полноценный врач… А остальные… Он их сам нашел и в больнице оставил. К тому же доктор Гарт совсем не может заниматься хозяйственными делами…
— Я сам разберусь со своими делами, — повторил я.
Когда после моей речи я все же поднял глаза, то увидел понимание Гермионы, сочувствие Минервы МакГонагалл. Но смешней всего было изумление Гарри. Он себе плохо представлял состояние заштатной больницы где-нибудь на окраине.
— Как все сложно, — заключил он.
— Добро пожаловать во взрослый мир, Гарри. С людьми всегда так. Они такие… сложные… Нужно просто делать свое дело, — МакГонагалл серьезно посмотрела сначала на Поттера, а потом и нам с Гермионой досталось своя доля понимания от нашего бывшего декана.
— Раз ты так говоришь, — Поттер снова сел и пригорюнился, — я не буду вмешиваться в твои дела. Но ты тоже не забывай, для чего друзья нужны.
Я не удержался от смеха:
— Ах, ты помочь хочешь! Есть у меня одно дело, которое только ты можешь сделать. — Гарри с готовностью выпрямился. — Подпиши мне свою карточку из шоколадных лягушек. Мне твой автограф позарез нужен: задолжал одной женщине… И уже давно…
— Невилл, — простонал Поттер, — что угодно, только не это. Тут в школе столько героев ходит, может, они подпишут.
— За это наша больница будет очень благодарна. Но лично мне… нужен твой автограф.
Гарри подбежал к столу схватил перо и на чистом листе пергамента яростно начал ставить свои подписи. Когда он их поставил штук десять, спросил:
— Хватит? На карточку сам перенесешь?
Я кивнул и забрал исписанный лист. Отдам Эльзе, а уж она сама пусть переносит, куда ей надо. Хоть на майке носит. Введет новую моду в нашем городке, мне спасибо за это не скажут…
— Кажется, все прояснили? — МакГонагалл спросила Поттера. — За ужином я делаю объявление.
Гарри набрал в грудь воздуху, посмотрел на меня и… сдулся. Он обреченно махнул рукой:
— Объявляйте, — и опять запустил руку в волосы. — Эх, лучше бы я в авроры пошел, чем с Крисом Кортом беседы вести.
— Невилл, задержись, — остановила меня директор Хогвартса, когда мы вместе направились к выходу. — Давай подумаем, какие зелья вам нужны в первую очередь, и чем мы сможем вам помочь. Если Северусу не говорить, что это для твоей больницы, он еще приготовит…
За ужином я сидел за столом преподавателей. Отсюда Общий зал выглядел по-другому. Самым шумным и многочисленным был стол Рейвенкло. Гриффиндорцы молчали-молчали, а потом вдруг начинали говорить все разом. Бурное обсуждение снова сменялось молчанием. Стол Слизерина был заполнен в лучшем случае наполовину. За этим столом чувствовалось напряжение. Ребята были насторожены, и их делано скучающие лица постоянно поворачивались в сторону гриффиндорцев. Я заметил, что они все предпочитали сидеть лицом к гриффиндорскому столу… Малфой всегда садился к нам спиной… А эти боятся поворачиваться, боятся подставить спину. Я бы сказал, что это обидно. Мы в спину никогда не били. Что же изменилось? На войне все средства хороши? Вроде бы это мелочь, но у меня совсем пропало настроение, а следом и аппетит . Но уходить нельзя, сейчас МакГонагалл сделает свое объявление.
Я в нетерпении мешал на тарелке рагу. Скорей бы. Я раз пять посмотрел на профессора МакГонагалл, пока она не закончила свой ужин.
Она встала со своего места и заговорила:
— Ребята, начинаются Рождественские каникулы. Полгода осталось позади. Вспоминать о ваших оценках я не буду, вы и сами знаете, как поработали. Это на вашей совести. Сейчас можно об этом забыть и повеселиться на славу. А кончатся каникулы — принимайтесь за работу. Больше раскачиваться нет времени, — директор обвела взглядом все четыре стола. — А перед тем как вы уедете, я хочу сделать объявление. Оно в первую очередь касается моего бывшего факультета, но и другим будет интересно послушать. С завтрашнего дня на факультете Гриффиндор новый декан. И я рада объявить, что им будет профессор Поттер.
Гарри поднялся со своего места под не очень дружные аплодисменты. Середина зала была в полном восторге, стол Слизерина молчал выжидающе. Они косились на своих вечных врагов, получивших такого знаменитого декана. Но и стол Гриффиндора не был един. Младшие были несомненно рады, но вся та часть, где сидели друзья и соратники Криса Корта, молчала.
Гарри свел брови и сел, не спуская глаз с этих ребят. Крис наклонился к своему соседу справа, в том же направлении вытянули шеи и другие его соратники, и последовал быстрый обмен мнениями. Мне стало интересно: один я слежу за столом Гриффиндора… Я покосился на соседа — профессор Флитвик спокойно наливал себе тыквенный сок в опустевший стакан… Мне показалось, что директор уж очень внимательно смотрит в свою тарелку… А Гермиона что-то тихо говорит Гарри.
Моя нервозность не осталась незамеченной. Декан Рейвенкло обернулся ко мне:
— Мистер Лонгботтом, вы еще не разговаривали с профессором Спраут? Как я понял, она собиралась вас убедить остаться в Хогвартсе… Невилл, не нервничайте так, — сказал он, понизив голос, — школа есть школа, здесь всегда сюрпризов хватает. Особенно с вашим факультетом.
Его взгляд ненароком скользнул по залу, а я перенес внимание на свою тарелку — фу, и как это теперь есть! Вместо рагу у меня на тарелке было какое-то месиво. Да… не так я себе представлял возвращение в Хогвартс!
Совещание за гриффиндорским столом, кажется, закончилось. Девушка, сидящая напротив Криса, продолжала что-то ему быстро говорить, но он отмахнулся от нее и встал.
— Профессор МакГонагалл, мы выслушали вас… с большим интересом. Учеба, оценки — это хорошо. Некоторые, — он кинул взгляд на другой конец своего стола, — и так считают это в школе главным.
Со стороны стола Хаффульпаффа раздался смешок:
— Но таких немного…
Крис нахмурился:
— А паясничать не надо. Не такое сейчас время, чтобы только о глупостях думать. Кто не знает, сколько еще недобитых врагов осталось…
Надо отдать должное парню, он от учительского стола глаз не отвел, но вот его друзья… почти все оглянулись на стол Слизерина. Мне с моего места было плохо видно Снейпа, но я себе и так представил, каким взглядом он наградил безумного гриффиндорца, продолжавшего упорно стоять.
— Госпожа директор, не пора ли в школе навести порядок? Я уверен, что наших чистокровных, — Крис в первый раз бросил взгляд на слизеринцев, — и в Дурмштранге примут.
Минерва поднялась. Давно я не видел ее такой разгневанной:
— Мистер Корт, что вы себе позволяете? Это что за разговоры? Пятьдесят баллов с Гриффиндора за… неподобающие речи. Где учиться слизеринцам — не ваше дело, мистер Корт. И свои намеки держите при себе, пока Гриффиндор совсем не снят с межфакультетского соревнования. Такого в истории школы еще не было, но если вы хотите начать новую традицию, то я могу помочь…
Растерянные взгляды, которыми обменивались ребята, не остановили их лидера. Та девушка, что сидела напротив, уже сверкала глазами, но Крис упорно стоял. Видно было, что он собрался довести дело до конца и численный перевес противника его не смущал. Гриффиндорец, ничего не скажешь!
— Профессор МакГонагалл, я слизеринцев не называл. И выгонять из школы их не предлагал. Им самим решать… — тяжелый взгляд опять пробежался по сжавшимся за крайним столом ребятам. — Я о другом хотел сказать. О совместных уроках.
Он набычился:
— Могу напомнить некоторым, — горящий взгляд Криса не выдерживал никто его соучеников, все виновато опускали головы, — что мы приняли решение на собрании факультета просить, чтобы нам не ставили в расписании на следующее полугодие уроки, совмещенные со слизеринцами.
Я невольно залюбовался: Крис был напряжен как струна, вдохновенное лицо, пылающий взгляд.
— Об этом-то мы можем просить, госпожа директор. Или даже это слишком большая с нашей стороны наглость?
У Минервы МакГонагалл в глазах что-то мелькнуло, мне показалось, что это было… уважение.
— Кхм, — кашлянул мой сосед.
Директор посмотрела на него, и выразительный взгляд декана Рейвенкло что-то сказал ей.
А я услышал, как он прошептал,
— Если гриффиндорцы сейчас добьются своего, то и мои потребуют того же.
Вот оно в чем дело! Если все три факультета откажутся заниматься со слизеринцами, то расписание занятий невозможно будет составить… Если не закрыть факультет Слизерин.
МакГонагалл это тоже поняла. Она нехотя ответила:
— Ну почему же, мистер Корт. Если собрание факультета приняло такое решение, то вы можете обратиться с такой просьбой к руководству школы или в попечительский совет. Но мне кажется, что раз у вас появился новый декан, то неплохо бы этот вопрос сначала обсудить с ним.
Директор посмотрела на Поттера и предложила ему:
— Начнется новое полугодие, профессор, и вы разберитесь с эти вопросом.
Гарри кивнул ей:
— Хорошо, директор. Мы это обсудим после каникул.
— А сейчас Крис может сесть, — Поттер в упор уставился на стоящего парня.
Но тот не хотел сдаваться:
— Узнаю примиренческую позицию. Рассчитываете всех поодиночке убедить. А вы… — Крис со злостью посмотрел на своих притихших приятелей, — сразу и поддались. Не видите, что из вас боевой дух выводить собираются. Будете слизеринскими подпевалами… и пример уже есть.
Гарри вспыхнул, а МакГонагалл опять поднялась со своего места.
— Мистер Корт, вы забываетесь. Вам достался самый знаменитый гриффиндорец, а вы… Любой факультет был бы рад такому декану. И потом, решение уже принято. Профессор Поттер согласился быть вашим руководителем, и я этому рада. А вы?
Корт опустил глаза и пробормотал:
— Рады, конечно… и мы… рады. Только вот слишком наш декан слизеринцев любит. С чего бы это. Интересно, какой бы сейчас Сортировочная Шляпа ему факультет назначила? А может, она чуть перепутала?
Возмущенный шум был ответом ему. И глухо заворчал его же собственный стол. Покушение на честь знаменитой шляпы Годрика Гриффиндора не понравилось многим.
Парень сел на свое место бледный от злости. Но тут же снова вскочил на ноги:
— А что, профессор Поттер, смогли бы вы сейчас сортировку снова пройти? Не страшно?
Профессор МакГонагалл с тревогой посмотрела на Гарри:
— Рискнешь? — Спросила его директор.
— Как будто у меня есть выбор, — сквозь зубы проговорил Поттер, — не могу же я допустить, чтобы кто-то подумал, что я боюсь распределения. Только это как-то… неожиданно.
— Детские игры какие-то, — прошипел Снейп, — вечно гриффиндорцы на рожон лезут. Директор, не ужели вы поддадитесь на их провокацию?
МакГонагалл задумалась:
— А что если…
— …мистер Корт, вы хотели увидеть распределение? Сомневаетесь, что Распределительная Шляпа помнит, кого и куда она распределила?
У директора подозрительно ярко блестели глаза. Явно что-то задумав, она быстро вышла из класса. Установившаяся было недоуменная тишина постепенно сменялась гулом голосов. Но все разговоры мгновнгго смолкли, когда профессор МакГонагалл вернулась со знаменитой шляпой Годрика Гриффиндора в руках. Поставила табурет на обычное место, как при распределении, и окинула веселым взглядом зал.
— Распределение! — Объявила она и водрузила шляпу себе на голову … Даже садится не стала… Шляпа встрепенулась и выкрикнула:
— Гриффиндор!
Зал взорвался аплодисментами. МакГонагалл снова победно улыбнулась парню.
— Ну что, желаете продолжения?
В зале шум все усиливался. Еще бы, все оказались свидетелями распределения не ученика, а… директора. Даже замороженные слизеринцы оживились и переговаривались меж собой.
Директор обернулась к преподавательскому столу. И мой сосед, хмыкнув, слез со стула. Профессор Флитвик тоже не стал садиться. А Шляпа… не задумываясь, подтвердила его принадлежность к факультету Рейвенкло.
— Ну как, мистер Корт? — Снова посмотрела на парня директор.
Крис сжал зубы и сощурил глаза. Даже его соседи чувствовали себя смущенными.
А МакГонагалл и не собиралась останавливать свой показательный урок — она посмотрела на профессора Спраут. Та кивнула и вышла к табурету. Она с полной серьезностью села и приготовилась примерить Шляпу.
— Давненько я распределялась в первый раз. Не думала, что найдется мальчик, по чьему желанию я сделаю это вторично. Ну, давайте посмотрим.
Она подмигнула своему столу, а те ей в ответ захихикали.
Директор согнала с лица улыбку. Но губы продолжали кривиться.
— Хаффульпафф, — услышали все, кто находился в зале.
Снейп сидел с кислым выражением лица. Ему, видимо, не хотелось принимать участия в этом… балагане. Иначе растолковать его недовольство было трудно. МакГонагалл прекрасно его поняла и сделала небольшую уступку.
— Хорошо, Гарри… то есть, Профессор Поттер, пожалуйста, сначала вы. Профессор Снейп уступает вам свою очередь.
МакГонагалл, кажется, увлеклась со своими педагогическими экспериментами. Такой фразы Снейп ей не простит. Припомнит при случае. Думаю, и не раз.
Гарри встал со своего места. Я удивился, как он был сосредоточен. Ведь это же ненастоящее распределение. Как же он должен был волноваться в первый раз? Жаль, что я уже не помню.
Я начал мысленно подбирать ему подходящую микстуру. Но оборвал себя: не будет же Гарри пить успокоительное.
— Профессор Поттер, — поторопила его директор.
Гарри подошел к табурету, и МакГонагалл надела на него Шляпу. И… ничего не произошло. Шляпа молчала. Мне показалось, что она беседует с Гарри. А тот становится все угрюмей. Когда директор сделала шаг к ним, шляпа раскрыла свой рот и выкрикнула:
— Слизерин.
— Ах, — раздалось сбоку. Кажется, у профессора Трелани случился обморок.
— Не может быть, — воскликнула МакГонагалл.
По залу прокатился пораженный вздох. Но яростней всего началось обсуждение за гриффиндорским столом.
— Я так и знал, — донесся голос Корта, — уж больно много времени он проводит с этими слизеринцами. Это не просто так.
Поттер бледный встал с табурета. Он был абсолютно спокоен, когда подошел к центру стола. Туда же отступила директор. Да, неожиданный поворот дал ее показательный урок. И что же она будет делать?
Все были встревожены, один Снейп наслаждался. Он скрестил руки на груди и сохранял вид зрителя.
— И что теперь будем делать? — Прозвучал безжизненный голос Гарри. — Я могу, по словам Шляпы, работать только с факультетом Слизерина.
Мы все посмотрели на Снейпа. А ведь точно: игру по крайней мере нужно завершить!
— Северус, — голос директора прозвучал властно, — ваша очередь.
— Что? Зачем это? — Глаза Снейпа опасно блеснули. — Какой теперь в этом смысл?
Пауза, сделанная профессором Зельеделия, не затянулась, МакГонагалл повторила свое требование:
— Профессор Снейп, пройдите сортировку, как сделали это все. Больше от вас ничего не требуется.
— Вы говорите серьезно?
— Да, — отрезала МакГонагалл.
— Что за чушь?! — прошипел декан Слизерина и быстро подошел к табурету. Сзади приблизилась директор, она взяла в руки Шляпу. Да, сейчас я ей не завидовал. Но профессор МакГонагалл старалась держаться, будто все идет, как задумано. Только улыбка у нее больше не получалась.
И снова в зале наступила тишина. На этот раз и шепота не было слышно. Пауза затягивалась, но в этот раз все терпеливо ждали решения Шляпы. Она шевельнулась на голове Снейпа, огромная дыра между тульей и верхней частью разошлась, и все в зале раздалось оглушительное:
— Гриффиндор!
Все сидящие за моим бывшим столом впали в столбняк. Даже у Криса Корта не нашлось достойных слов. Ужас, написанный на его лице, говорил, что он не скоро обретет голос.
Снейп как ужаленный вскочил с табурета, сорвал с головы Сортировочную Шляпу и, размахнувшись, попытался ее забросить подальше. Злость своего декана вполне разделял и его факультет. На Шляпу смотрели как на врага, а она захватила своей прорехой, заменяющей рот, мантию Снейпа и не хотела ее отпускать. На помощь пришла Минерва МакГонагалл: протянула руки и Шляпа упала к ней. Она в руках директора как-то передернулась, раскрыла свой щербатый рот и снова заговорила:
— Эх вы, шуток не понимаете! Ну и народ пошел. Поттер — Гриффиндор, Снейп — Слизерин. Теперь все довольны? Хотя большой разницы я не заметила. А распределения в шутку я больше проводить не буду, — буркнула она напоследок.
После этого она широко зевнула и замерла, утратив все признаки жизни.
В Рождественский вечер все оставшиеся в Хогвартсе собрались в большом зале. В этом году учеников в школе не осталось, были одни учителя. Из гостей были я и Гермиона. Она ждала Рона, но тот задерживался.
Разговоры в основном велись о вчерашнем распределении деканов. Сегодня это было уже весело. Профессор Флитвик изображал, как Снейп отдирал от себя Шляпу, под одобрительные смешки собравшихся. И сам профессор Зельеделия не возражал против этой пантомимы. Он сидел, развернувшись боком, и правая рука его свободно свешивалась со спинки стула:
— Поттер… А, простите, профессор Поттер. А что это вы так тряслись перед этим игрушечным распределением? — Снейп даже в хорошем настроении не упускал возможности поддеть Гарри. — Неужели ваша потрясающая интуиция подсказала вам, что затеяла Шляпа?
Мы сидели с Гермионой ближе к концу стола, а Гарри в это время стоял спиной к Снейпу и разговаривал с профессором Спраут.
Он медленно обернулся:
— И вы конечно, заметили… Хотя на меня не посмотрели ни разу…
— Заметил, — бесстрастно ответил Слизеринец.
— И я тоже, — подала голос МакГонагалл.
— И я, — вскинулась Трелони.
— Какие вы все… внимательные. Значит, хотите знать, почему я заранее знал результат? — Гарри спрашивал одного Снейпа. — Тогда держитесь за стул крепче. Я при своем первом распределении был определен Шляпой, как слизеринец.
Гарри наклонил голову и приподнял брови.
— Мне больших трудов стоило убедить ее изменить решение. Но я всегда помнил, куда я был ею распределен.
— Мистер Поттер, у Шляпы шутка получилась убедительней, — Снейп неуловимо напрягся.
Да и другие переглядывались в ожидании, что Поттер сейчас засмеется. Но Гермиона тихо вздохнула, и я перестал улыбаться.
— Это не шутка. Могу повторить под Веритасерумом, если не верите, профессор. Я все это время должен был учиться у вас.
У Снейпа сверкали глаза, он помолчал, а потом отозвался на это признание:
— Значит, Шляпа ошибалась. Вы всегда были стопроцентным гриффиндорцем.
— Профессор Снейп, вы не замечали, что вешаете на человека ярлык, а потом сами себя им обманываете. Вы видите только то, что хотите видеть. И у меня есть доказательство. Вы бы сначала дослушали, прежде чем снова подтверждать свою предвзятость. Так вот, — Гарри обернулся ко всем внимательно слушающим их перепалку, — я никогда не забывал об этом распределении и мне о-очень не нравилось это положение дел. В конце второго года обучения я случайно был возле Шляпы… — Снейп хмыкнул, Гарри запнулся, но продолжил. — «Отличный случай убедиться в ошибке Сортировочной Шляпы» — решил я и снова ее надел. Она была недовольна моей назойливостью, но опять повторила: Слизерин. Вот поэтому я был уверен вчера в ответе. Это было бы уже в третий раз. — Гарри виновато посмотрел на МакГонагалл, а потом снова повернулся к Снейпу.- Я долго хранил это в тайне, один директор Дамблдор знал о моем распределении. Но меня часто волновал вопрос, чтобы Вы, профессор, делали, если бы я учился на вашем факультете? Вы бы все равно меня считали тупым, невыносимым, самовлюбленным, гадким и … Каким там вы меня еще считаете?
— Каким? Для вас не существует правил, вы безответственны, вы не хотите думать, перед тем как действовать, вы назойливы, вы… вы — Поттер! И этим все сказано, — Снейп отвернулся, чтобы не видеть то невыносимое создание, которое он только что обрисовал.
А Гарри засмеялся. Он даже затрясся от смеха.
— Профессор, неужели вы не заметили ловушки? Чем больше вы меня ругаете, тем смешнее это выглядит. Вы вспомните последние слова Шляпы. Между мной и вами нет разницы. «Безответственный, назойливый…»
И Гарри снова засмеялся:
— Все, что вы сказали обо мне, вы сказали сейчас о себе. Кроме фамилии, конечно.
Смех Гарри оказался заразителен. Засмеялись МакГонагалл, и Флитвик, и Гермиона.
Поттер под общий смех подошел к стулу, занимаемому Снейпом.
— У меня есть предложение, — обратился он серьезно к спине профессора. — Давайте начнем все заново.
Профессор не оглядывался, но Гарри не отступал:
— Вы ненавидели Поттера еще до того, как мы встретились. Неужели за моей фамилией вы не можете увидеть меня? И правила я уважаю не меньше вас… но и не больше… И самоуверен я не больше вас. И думаю, поверьте, думаю, прежде чем действовать. Да и вы не настолько уж осторожны и расчетливы, как хотите показать. Может, все-таки заключим мир. Сначала мы, а потом… наши факультеты.
— Шантажируете? — Снейп наконец обернулся.
А ведь похоже на то. Гриффиндор сейчас намного сильнее. И Снейп мог бы для защиты своего факультета пойти на мировую с Гарри. Если он, конечно, настоящий слизеринец!
— Возможно, я неправ, — неохотно сказал Снейп, — возможно вы имеете некоторые… слизеринские черты. Хотя, и не самые лучшие.
— А вы — гриффиндорские, — парировал Гарри. — И не спорьте, я могу привести много случаев, когда вы вели себя как гриффиндорец. Как яростный необузданный гриффиндорец.
— Хорошо, я согласен, — Снейп оборвал речь Гарри, — мир.
И он тут же отвернулся, налить себе соку. Зато заговорили другие.
— Как это чудесно, — закатила глаза Трелони.
— Неплохо, — подтвердил Флитвик.
— В мире гораздо лучше, — вздохнула Спраут.
— Вот и отлично, — подвела итог МакГонагалл.
Я посмотрел на Гарри. Он пожал плечами и вернулся к разговору с профессором Спраут. А я задумался. Раньше я не замечал, чтобы они были похожи.
Что мы имеем:
Снейп аккуратен, методичен, даже скрупулезен. Но не внешне, вид у него… м-да. Выходит, он хорош только со своими зельями. А Гарри — необязателен, рассеян, неаккуратен. А так ли это? Да сколько я видел случаев, когда он был ОЧЕНЬ внимателен и осторожен. Непонятно получается. Вот в чем они точно отличаются, так это в том, что Гарри импульсивен, Снейп расчетлив. Для Гарри главное сердце, для Снейпа — мозги. Хотя… Гермиону профессор терпеть не мог, а его драгоценные слизеринцы не всегда блистали умом. Еще непонятней… Фу, как жарко… Зря я последнее пирожное съел.
Так, на чем я остановился? На том, что непонятно. Но ведь Шляпа смотрит глубже. А что их объединяет? Они оба очень надежны, они никого не поставят под удар, они оба… отважны, самоотверженны. Они не теряются в трудную минуту. Они умны, оба. А что нужно еще? Ничего… Потом, что это самое главное. Может и на самом деле все получится. И в Хогвартсе будет мир? Ой, не смешите меня! Там, где учатся столько детей, всегда найдется место для ссор, борьбы, иногда интриг. Без этого было бы скучно. Лишь бы никогда слово «слизеринец» не означало автоматически — враг «гриффиндорца». Соперничество — да, но и уважение.
И все равно мне жарко.
— Гермиона, о чем задумалась?
Молодая женщина улыбнулась:
— Наверное, о том же, о чем и ты. Похожи они или нет? Может быть меж ними мир или нет?
— Да и я об этом. Но не только… Пить хочется, а у нас только тыквенный сок.
Я осмотрелся, нигде на столе не видно было воды.
— Профессор Трелони, у вас в кувшине это не вода? Нет? Жаль, пить хочется.
— Невилл, нужно подождать, когда эльфы сменят блюда, потерпи.
Ладно, придется потерпеть. Я поймал внимательный взгляд. Мне показалось, что на меня смотрел Снейп. Но сейчас уже нет. Он встал из-за стола и вышел.
Времени еще мало, и я уходить не собираюсь. Сегодня праздник или нет? Особенно, если выпить хотя бы соку. Но я не донес стакан до рта… Наоборот, я поставил его обратно… Потому что в зал вернулся профессор Снейп. Он держал в руке высокий стакан, доверху наполненный чистой водой… И смотрел на меня. Он всегда умел меня гипнотизировать. И для меня исчезали все посторонние звуки. Я больше никого уже не видел, только его. А он медленно пошел. Я понял… Он шел ко мне… И нес стакан, доверху наполненный холодной чистой водой. Я бы с удовольствием закрыл глаза, если бы смог. И как он медленно шел! В тишине… В шаге от меня он остановился. И я представил, как он сейчас уронит этот стакан. И вода разлетится миллионами брызг.
— Вы хотите пить? — Негромкий голос звучал у меня в ушах. И только для меня. Я по-прежнему не мог выйти из-под гипноза черных глаз. У меня получилось только наклонить голову.
— Не бойтесь, я тоже не роняю то, что держу в руках.
И стакан был поднесен к моим губам. Можно пить? Вода была и в самом деле такой, какой я себе ее представлял. Удивительно вкусная и холодная.
— Невилл, оставь немножко, — спасительный голос Гермионы вырвал меня из-под власти глаз Снейпа. Я тут же отодвинулся, и несколько капель скользнули у меня по подбородку.
— Можно, профессор? — Я взял стакан из его рук и… повернулся к Гермионе. У нее были тревожные глаза. А я окончательно очнулся. Только было страшно снова увидеть его.
— И что это значило? — задала вопрос профессор МакГонагалл.
Я огляделся: Снейп привлек к нам внимание всех присутствующих. И продолжал стоять возле меня. Как будто чего-то ожидая. А мне хотелось встать.
— Это значит, что я предпочитаю возвращать свои долги побыстрее.
И что он на меня все смотрит? Но уж я ему в глаза смотреть не буду, ученый.
— Доктор Лонгботтом, можно вас на пару слов?
Я обреченно кивнул. Вот оно, начинается!
Снейп стремительно двинулся к выходу. Хорошо ему, он может любое любопытство пресечь. А я? И чего они на меня так смотрят?
Комната, в которую он меня привел, была совсем небольшой. Камин, столик, пара стульев. Я так понял, что один из них для меня. Тот, что подальше от камина, мне больше понравился, похож на мой собственный, такой же жесткий. А Снейп почему-то продолжал стоять.
— Я могу сесть?
Я совсем не знал куда деваться: он еще спрашивает у меня разрешение сесть. Это в отместку за то время, когда я ему не позволял сесть и заставлял ходить?
— Пожалуйста, профессор, — выдавил из себя я, не поднимая глаз.
Слава Мерлину: он сел! Я смотрел по привычке вниз. И это оказалось ошибкой. На нем были синие носки… И те же туфли… Та же самая мантия… Я поднимал медленно голову — та же самая рубашка. Он был одет в ту одежду, что я принес ему в последний день. Это было не случайно… Посмотрел ему в лицо. Но почему-то ни презрения, ни насмешки я не увидел.
— Доктор Лонгботтом, я вам задолжал… по крайней мере объяснения. На ваши вопросы я так и не ответил.
Я промолчал. Но и Снейп тоже не спешил начать разговор. Неужели я не один волнуюсь? Я второй раз посмотрел ему в лицо. И мне показалось… нет-нет, точно — показалось, что он не может поднять на меня глаза. Теперь он смотрел на мои ботинки.
— Доктор Лонгботтом, — наконец, заговорил Снейп. — Вы знаете, что ни одного моего ученика сейчас нет в Азкабане?
— Знаю, — ответил я.
— Помогла амнистия и то, что среди них не было настоящих преступников, — профессор говорил ровно, будто ему и не нужен был мой ответ.
— Но и полгода в Азкабане — это большой срок. Я знаю, что это и моя вина… Хотя и не одного.
И он опять замолчал… Нет уж, я свое уже все сказал… еще в больнице. И сейчас этот раговор я поддерживать не буду. Слушать его мне и то было тяжело.
— Сейчас почти все они на медицинской реабилитации за пределами страны. Смогут ли они жить как ни в чем не бывало, не знаю. Думаю, что нет. Я их не оставлю, и Драко Малфой поможет. Если будет нужно лечение, они его получат. И я буду обращаться за помощью ко всем специалистам по психическим травмам.
— В клинике Святого Манго я больше не работаю.
— Знаю, вам пришлось уволиться… Та девушка оказалась права…
Я замолчал. Говорить что-нибудь не требовалось, Снейп слышал весь наш разговор с Ингой.
— А она с вами уехала?
То, что он говорил так бесстрастно, было очень хорошо. Мне было чуть легче.
— Нет, она осталась в Лондоне… Мы расстались… Я уехал, она поступила в медицинский институт.
— А ваши родители?
Сейчас уже даже его сдержанность мне не помогала. Горло сжалось.
— Кхм, — я постарался прокашлять комок, — мама уже встает. Но она ничего не говорит. А отец… в прежнем состоянии.
— А ваша… микстура?
— Сворачивается.
— Ромашку добавляли?
— Да.
— Маньчжурский лимонник?
— В сочетании с корой пихты.
— Понятно. Есть еще способы бороться со сворачиваемостью. Но не такие универсальные.
Я вздохнул, Снейп остался тем же. Почему-то он обо мне очень невысокого мнения. Хотя, «почему-то»? Ясно почему. Он просто меня не знает.
— Я знаю эти способы. У меня подготовлены сведения о сорока шести способах. Двадцать один из них я уже проверил.
— Неплохо. Но широкому кругу зельеделов известны восемьдесят четыре способа бороться со сворачиваемостью зелий.
— А вы, конечно, знаете больше?
Снейп в первый раз посмотрел на меня:
— Да, я знаю больше.
Я начал злиться:
— Когда я проверю все свои способы, а затем те, что известны широким кругам, я обращусь к вам… Боюсь только, это будет очень нескоро.
Снейп ничего не ответил. Он снова опустил глаза.
— Я вернусь к тому с чего начал — к своим ученикам… Вы мне сказали, что если весь факультет в Азкабане, то и декану место там же, — Снейп поднял руку и потер лоб. Боже, неужели я это сказал? — Конечно, вы правы. Я должен отвечать за них… За моих учеников… За то, что они сделали. Не только я, но должен.
Он совсем закрыл глаза:
— Если бы не амнистия, я бы не знал, что делать. И здесь сложно и там тоже. Но мне повезло, Драко нашел лазейку, и все наши слизеринцы были осуждены за пассивное участие, а не за пассивное пособничество. А эта статья подпадает под амнистию. Никто о ней тогда и не думал, а Драко оказался предусмотрительным…
Снейп посмотрел на мгновение мне в глаза и перевел взгляд на камин.
— Главное уже сделано, они на свободе. Дальше будет легче… Вы мне еще сказали, что противопоставляя своих учеников гриффиндорцам, я готовлю своим Азкабан.
Я и сейчас мог бы это повторить. Снейп снова помолчал и так же глухо продолжил:
— С этим я мог бы и поспорить. Это верно, если гриффиндорцы не ошибутся. В этот раз они были на правильной стороне, и мои оказались преступниками. Но могло быть и наоборот. С одним я не могу поспорить — нужно выбирать свою позицию самому, а не занимать ее из-за того, что с кем-то враждуешь. Не всегда это получается… И не у всех…- Мне поневоле пришло на ум, что самого Снейпа вражда с Поттером-старшим еще дальше завела: прямиком к Темному Лорду! Но не говорить же об этом сейчас.
— И последнее… Вы говорили, что врач гордится своими пациентами, которых он смог вылечить… А чем гордится учитель? Учениками, кем же еще! Если они стали не такими уж оболтусами. Если они хоть малость сохранили в головах.
Снейп посмотрел мне в глаза:
— У меня есть ученики, которыми можно гордиться… Врачи бывают чересчур жесткими и бесцеремонными. Для блага пациентов. Но и учителя бывают резки и требовательны. Но это тоже для пользы учеников. Опасны равнодушные учителя и равнодушные врачи.
Он замолчал, ожидая моего ответа. Я втянул воздух:
— Да, согласен… Вы не были равнодушны, профессор. Мне трудно быть вам благодарным… Слишком долго у меня копились обиды — семь лет. Хотя возможно, вы и были правы.
Гримасу Снейпа я не смог расшифровать.
— Мне проще. Я был у вас всего семь дней… Незабываемых дней. Но я должен вам сказать…
Ну вот, сейчас он скажет! Чего-то тянет, неужели слов не хватает?
— Спасибо, доктор Лонгботтом.
Я усиленно замигал и ничего не ответил. Может, он меня и не убьет?
— А по поводу вашей микстуры… Нужно быстро вводить компоненты, не у всех это получается… — Снейп, наконец, дал мне почувствовать свое отношение к моим талантам зельедела.
— Но вы же всегда работали один, — упомянул я.
Он фыркнул:
— Я работаю один. А вам нужен ассистент.
Я вспомнил ту бабушку, что готовила у нас зелья. Это она ассистент? Сказать, что ли, ему. Не успел, он снова заговорил. Такое впечатление, что он решил закончить разговор быстрей:
— В Хогвартсе начинаются каникулы. Я почти свободен. Вы примете мою помощь?
Я затряс головой:
— Не понял, вы хотите быть моим ассистентом?
— Да, я хочу посмотреть, что и как вы делаете. И что за переворот вы устраиваете в Зельеделии.
Нет, все-таки он меня убьет… В эти каникулы.