Данное творчество ни в коем случае не ставит своей целью какое-либо принижение заслуг мисс Дж.К. Роулинг на ниве литературного поприща или хамское обращение с созданным ею в своих книгах миром. Автор заявляет, что написанное им произведение опубликовано в сети Интернет с исключительно некоммерческими целями, и не собирается зарабатывать деньги на своих персонажах, а также персонажах, позаимствованных у мисс Роулинг. Мир волшебников и маглов полностью принадлежит Дж.К., автор фэнфикшна всего лишь невинно развлекается, пытаясь представить альтернативное развитие событий в нем с помощью введения собственных героев и сюжетных линий.
Глава 1. Ужасные события
Гарри Поттер перевернулся на другой бок и поправил одеяло на голове. Было три часа ночи, он уже несколько часов подряд в неудобной позе лежал под тощим одеялом при тусклом свете собственной волшебной палочки. Но на то была причина.
Гарри Поттер, мальчик-колдун, обладал невероятной везучестью. Во-первых, он уже несколько раз ухитрялся избежать смертельной опасности, исходящей от злого волшебника, Черного Лорда Вольдеморта, который когда-то очень давно убил его родителей. Во-вторых, он 4 года проучился в самой лучшей школе на свете, школе, о которой можно только мечтать — в Хогварце, где изучали волшебство, и где играли в самую замечательную на свете игру на летающих метлах — квидиш. И наконец, его кошмарные родственники, у которых он жил после смерти мамы с папой, дядя Вернон и тетя Петуния, ненавидевшие его за его «ненормальность», как они называли магию, этим летом все-таки немного отстали от него со своими придирками. Виной всему было его невинное заявление в начале лета, что, быть может, его крестный, Сириус Блэк, как-нибудь выкроит время и наведается к ним на огонек — проверить, как поживает его любимый крестник. Сириуса считали ужасным убийцей, его разыскивала и мугловая полиция, и работники Министерства Магии за преступление, которое он не совершал. Но мистер и миссис Дурсль зря тряслись, потому что крестный Гарри вряд ли мог навестить его в ближайшее время. Рискуя быть обнаруженным, Сириус этим летом должен был побывать у многих колдунов и ведьм по заданию Альбуса Дамблдора, директора Хогвартса и знаменитого доброго волшебника. Он должен был им сообщить, что Вольдеморт снова обрел силу, и впереди грядут тяжелые времена. Министерство Магии во главе с Корнелиусом Фуджем трусливо засовывало голову в песок, не желая признать очевидное, хотя по вине Вольдеморта в этом году уже погибли люди, в их числе — Седрик Диггори, вместе с которым Гарри участвовал в Тремудром Турнире.
Смерть Седрика потрясла Гарри. Он до сих пор не мог опомниться. Имея на своем счету уже несколько стычек с Вольдемортом, Гарри Поттер понимал, что все еще впереди. И если Черный Лорд начал убивать вновь, то сомнительно, что его сможет остановить что-то или кто-то, кроме Альбуса Дамблдора.
Профессор Дамблдор велел Гарри в этом году никуда не уезжать из дома Дурслей, хотя мальчик надеялся, что снова сможет провести несколько месяцев у своего друга Рона Уизли. Этот приказ несколько обескуражил Гарри, потому что он совсем не считал дом своих родственников безопасным местом. Во всяком случае, спокойной жизни там он никогда не видел, его кузен Дадли пользовался любым предлогом с самого детства, чтобы хорошенько пнуть его или унизить. Но раз Дамблдор приказал ему, значит, надо слушаться. Дамблдора Гарри безмерно уважал. Однако этим летом возникли обстоятельства, которые Дамблдор, по мнению Гарри, не смог предусмотреть. Поэтому ночью он свернулся калачиком под худым одеялом, чтобы написать письмо Рону, рискуя быть замеченным Дурслеями в таком неблаговидном поступке, как бодрствование глубокой ночью. Папа Рона, Артур Уизли, работал в Министерстве Магии и мог посоветовать Гарри, как поступить в такой безвыходной ситуации. Сириусу Гарри писать опасался, боялся привлечь к нему лишнее внимание (Хедвига, белая почтовая сова Гарри, была слишком заметна), а Дамблдора беспокоить не решился. А ну как он сочтет Гарри трусом?
Но ситуация была именно критической. Вот это Гарри и пытался объяснить Рону:
И вот теперь, когда тетя Петуния и дядя Вернон наконец оставили меня в покое, дали возможность читать волшебные книги и даже стали кормить почти вполовину так, как Дадли, появляется эта проблема. Ну, ты же знаешь, что мне вообще никуда нельзя выходить, даже в магазин за углом, Дамблдор запретил. Не надо было мне ходить с Дурслеями в гости к миссис Фигг.
Все началось с того, что в субботу от нее пришло отвратительное приглашение на чай, все в цветочках и сердечках, как локхартовская валентинка. Дурслеи меня последнее время боятся оставлять одного дома, думают, что если разрешили мне себя вести как хочу, то еще чего доброго могу поджечь их уютное гнездышко. Поэтому меня каждый день пасет тетя Петуния: раз в час обязательно заглядывает в комнату, чтобы проверить, не натворил ли я чего. А по выходным на дежурство заступает и дядя Вернон. И тут такое! Они сначала думали отказаться, потому что не больше меня любят эту сумасшедшую старуху, но когда тетя узнала, что у миссис Фигг ожидается не просто чаепитие, а целый прием — вся улица, если не больше, то замучила дядю Вернона просьбами пойти — очень хотелось посплетничать с соседями о соседях.
И вот на меня натянули старый Дадлин свитер и заставили пойти на это кошмарное сборище. Ой, Рон, это было УЖАСНО! Как всегда сухой торт, сухие пирожные, сухие конфеты, воняет кошками (хотя, как ни странно, их самих я уже не видел), и соседи — какой кошмар! Длинный мистер Хендикорт постоянно говорил о политике, его жена рассказывала тете о своих болезнях, викарий Сноттерби громко сморкался (он это всегда и за кафедрой делает), а мисс Пибоди-Гроув своим ужасающе дребезжащим голосом рассказывала дяде Вернону о новых методах удобрения компостом ее кактусов. Все это развлечение было затеяно в честь приезда к миссис Фигг ее внучатой племянницы. Эта особа была самым страшным событием вечера. Представь себе нескладное существо женского пола (о возрасте не решаюсь писать — и сам не пойму, сколько ей лет: не то двадцать, не то двести) в длинном мешковатом платье в унылую серо-синюю клетку, волосы цвета пыли, обглоданные ногти, бледное лицо с мешками под глазами и гигантские очки. Имени ее я не запомнил. Наверное, от омерзения. Знаешь, если бы Миртл дожила до ее возраста, то, наверное, выглядела похоже. Празднество было посвящено присуждению ей должности профессора в каком-то университете, эта особа защитила докторскую диссертацию на невыносимо длинную тему и приехала проведать свою внучатую тетку перед тем, как приступить к работе. Я долго терпел ее присутствие и ужасающе скучные монологи о величии Шекспира и стилистической неоднородности современной поэзии, от которых миссис Фигг просто млела. Но самое страшное ждало меня впереди.
Когда почти все гости разошлись, и Дурслеи пили кофе у камина миссис Фигг с этой особой, то она заметила, что, к сожалению, долго с тетушкой не останется, ее, видите ли, посетила научная муза и велела приняться за написание эпохального труда с таким сложным названием, что Дадли не дослушал и заснул еще до того, как она закончила его произносить. В общем, она отравляется в Лондон, чтобы работать во всевозможных библиотеках. Я не успел обрадоваться, как тут она начала скучным голосом жаловаться на то, что привыкла, чтобы в квартире была домохозяйка, которая бы гладила ей белье, вытирала пыль и готовила ужин, пока она занимается научными изысканиями. Ее предыдущая домоправительница имела наглость (как она выразилась) уволиться, чтобы выйти замуж (это слово она произнесла с оттенком презрения), и теперь ее, малютку, некому обихаживать. А быстро найти новую просто нет никакой возможности, потому что она вовсе не собирается тратиться на страховку. Даже студенты не соглашались подработать. И тут она впилась своими очками в тетю Петунию и прямо спросила у нее, не согласна ли она отпустить одного из своих маленьких ангелов в Лондон, подзаработать на карманные расходы летом. Дудли, услышав слово "деньги", встрепенулся, но тетя Петуния бросила на него такой грозный взгляд, что стало ясно: одного она своего крошку не отпустит в огромный и страшный Лондон. После этого все повернулись ко мне.
Я больше не буду тянуть, опущу весь ужас произошедшего дальше. Короче, меня заставляют завтра на рассвете поехать в Лондон вместе с ней. Деньги Дурслеи потребовали вперед, и я уверен, что мне их не видать как своих ушей, Дадли, небось, уже все потратил. Дядя и тетя были рады-радешеньки, что избавляются от меня до следующего лета. А я не знаю, что делать, Дамблдор же запретил мне уезжать! И что будет завтра, когда она увидит мою метлу? А если она случайно найдет мои учебники, она же обожает рыться в книгах!
В общем, Рон, я не знаю, что делать. Спроси у своего папы, может он сумеет мне помочь? И напиши Гермионе в Болгарию.
Надеюсь, увидимся.
Гарри
Дописав последнюю строчку, Гарри уныло посмотрел в окно. Рассвет скоро. Нет, Рон уже конечно не успеет прислать ответ, подумал Гарри, привязывая письмо к лапке Хедвиги. Она сердито взъерошила перья и с тоской посмотрела на недоеденную мышь. Гарри еле удалось ее уговорить отнести письмо. Когда белое пятнышко исчезло в первых лучах солнца, Гарри Поттер сбросил одеяло и начал собираться.
Это просто невероятно. Как же ему удастся отвертеться? Может, сбежать по дороге? Нет, они едут на машине, его вещи — сундук с книгами и Всполох тоже — будут в багажнике. Тогда — в Лондоне, решил он. Сбегу в «Дырявый Котел», там, глядишь, и Хедвига вернется, а мистер Уизли обязательно что-нибудь придумает. Только бы не вляпаться опять в какие-нибудь неприятности. Вдруг его кто-то узнает? Кто-то из людей Вольдеморта?
Гарри поежился от этой мысли. Он достал из шкафа старую бейсболку Дадли. Она ему была явно велика, но сейчас это было даже кстати, потому что, сползая на глаза, она закрывала и его знаменитый шрам на лбу от проклятия Вольдеморта, по которому его мог узнать любой колдун. Только козырек бейсболки все время норовил смахнуть очки с носа.
Когда он стащил вниз метлу, аккуратно упакованную в старые газеты, и свой сундук, в котором грохотали учебники и пустая клетка, уже совсем рассвело. Сердитая и заспанная тетя Петуния пила кофе на кухне.
— Что, уже собрался, — недовольно спросила она. Было воскресенье и ей явно хотелось поспать подольше. Но ради того, чтобы спровадить Гарри еще на целый год, она явно была готова пойти и не на такие жертвы. Другие жертвы представляли собой кружку молока и тарелку бутербродов с сыром. Не привыкший к таким щедростям со стороны тети Гарри принялся за еду, чтобы убедиться, что она ему не приснилась.
— Надеюсь, ты не собираешься демонстрировать при этой мисс свою ненормальность, — холодно заметила тетя Петуния. — Между прочим, подобная работа дает тебе возможность приобрести кое-какой полезный опыт в жизни. Ты же собираешься найти приличную работу после того, как закончишь свою… — тут она запнулась, будучи не в состоянии заставить себя выговорить слово «Хогвартс».
Гарри хотел возразить, что после окончания школы ему вовсе не улыбается идти в горничные, и с его образованием явно не придется этого делать, но он предпочел промолчать в кружку с молоком.
Тетя Петуния тоже замолчала. Она угрюмо смотрела в окно и, казалось, что-то вспоминала. Воспоминания были нерадостные, и Гарри вскоре понял, почему.
— Твоя мать тоже не хотела устроиться на нормальную работу после… после того, как вернулась домой, — мрачно пробормотала миссис Дурсль. — Она постоянно смешивала в своей комнате какие-то мерзости, совы летали взад-вперед. Потом к ней стали приходить разные подозрительные субъекты, сначала таскался такой мрачный, с лицом убийцы, потом этот Поттер с его дружком-бандитом, — она поежилась от омерзения. — Надеюсь, ты когда-нибудь образумишься и поймешь, что…
— Не надо так говорить о моей маме, — Гарри поднял глаза на тетку, но он не обратила никакого внимания на него. Петуния Дурсль была поглощена своей ненавистью к сестре.
— И всегда у нее толклись эти сумасшедшие, кто в мантии, кто еще в каком дурацком наряде! И все ТАК на нее смотрели! Интересно, что же это такое в ней было, что все перед ней стелились?
— Не надо, тетя Петуния…
— А когда она выходила за него замуж, — прошипела тетка, — Я не пришла на ее свадьбу. Я не собиралась еще раз любоваться на весь этот сброд, которым она себя окружала, как последняя…
— Не надо так говорить о моей маме! — проорал Гарри. В кухонном шкафу что-то хрустнуло, и с грохотом обвалилась полка. Миссис Дурсль с ненавистью посмотрела на Гарри, резко отодвинула стул, встала, и с видом мученицы начала собирать осколки тарелок.
За окном взвизгнули тормоза, и остановилась машина. Хлопнула дверца. Гарри выскочил наружу.
И обомлел.
Новехонький кадиллак красного цвета, дядя Вернон за такой бы душу продал, стоял у самого входа. Бампер начищен до блеска. Стекла сверкают. Багажник был открыт, и в нем копалась какая-то женщина, подозрительно не похожая на то страшилище, с которым Гарри должен был отправляться сегодня в Лондон. На ней была возмутительно, с точки зрения кривоногой тети Петунии, короткая юбка в клетку, облегающая красная кофточка (полупрозрачная) и красные босоножки на высоких каблуках.
Закончив ковыряться в багажнике, женщина выпрямилась, с усилием его захлопнула и повернулась к Гарри, продемонстрировав короткие пушистые волосы, густую челку, спадающую на моднейшие темные очки и удивительно теплую, ласковую улыбку. За спиной Гарри раздался какой-то звук, по всей видимости, это вышедшая на крыльцо тетя Петуния потеряла челюсть. Незнакомка сняла очки, стоившие, по меньшей мере, половину зарплаты дяди Вернона, и под ними обнаружились яркие голубые глаза. Гарри пораженно понял, что именно эта барышня действительно была ему представлена, как внучатая племянница миссис Фигг. Но боже, как же она изменилась!
— Гарри! — сказала приветливо ошеломляющая незнакомка, — Доброе утро! Ты готов? Все вещи собрал?
— Э-э-э, — выдавил из себя Гарри, — то есть… ну да.
— Замечательно! Бросай все в багажник.
Он запихнул в огромный багажник свой сундук и метлу, все еще не переставая удивляться, растерянно помахал соляному столбу в виде тети Петунии на крыльце и уселся рядом с потрясающей незнакомкой — племянницей миссис Фигг.
— Мы еще не познакомились, молодой человек, — весело сказала девушка. — Я Валери Эвергрин. Твой новый ангел-хранитель.
Мотор взвыл, как зверь, и шикарная машина с обалдевшим Гарри Поттером на борту помчалась по Бирючиновой аллее.
