Глава 10. Кицунэ и Упивающиеся смертью
— Мистер Смиткинс, как себя чувствует ваша жена? — спросила Валери Эвергрин, когда они с бешеной скоростью спускались вниз на зеркальном лифте. Он вызывал у Гарри не слишком приятные ассоциации с недавним ночным кошмаром, но так было быстрее, а мисс Эвергрин торопилась. Очень торопилась.
— Ох, мисс, все не так уж плохо, после того, как вы помогли ее устроить в эту клинику. Не могу поверить до сих пор, что с нас там не потребовали денег! — маленький лифтер, однако, почему-то не выглядел сильно счастливым.
— Но вы все еще чем-то расстроены?
— Нет, мисс, на лекарства больше не нужно тратить денег, помоги вам бог, но дети, дети теперь одни, а для того, чтобы прокормить их, все еще приходится трудиться в две смены, — вздохнул Смиткинс и добавил, — А клиника эта так далеко, что я не каждый день успеваю туда ездить.
— Вам трудно угодить, Смиткинс, — вздохнула мисс Эвергрин. — Но я вас понимаю. Лекарство от рака — большая проблема сегодняшней жизни. И если даже его уже изобрели, то такие люди, как вы его смогут получить его еще не скоро.
— Согласен с вами, мисс. Первый этаж, прошу вас, господа.
Ребята вышли. Гарри уже не раз ловил себя на мысли, что ему нравится Смиткинс, этакий гриб-сморчок, сгибающийся под ударами судьбы и отвечающий им упорным трудом. Каково это — целый день кататься вверх-вниз в этой золоченой клетке. С ума сойти можно. Вот Паджетт у Гарри сочувствия не вызывал. Скорее, наоборот, быкообразная физиономия консьержа способна была вызвать отвращение своим нахальством, маслянистой угодливостью прищуренных глазок, превращавшихся в злобные угольки при виде Гарри. Он не мог понять, почему эта злобная горилла его невзлюбила, но факт оставался фактом: Пажетт блокировал вертящиеся двери прямо у него перед носом, наступал ему на ноги и яростно прожигал его глазами. Его мерзкий характер, троллья внешность и наглая привычка рассматривать мисс Эвергрин в упор, как витрину в магазине, не снискали популярности и у Рона с Гермионой. Сама же Валери, казалось, никак не реагировала на настойчивые заигрывания консьержа
— Меня от его морды мутит, — пожаловался Рон, пока мисс Эвергрин засовывала в багажник пакет с бутербродами, которыми их снабдила Винки. Они стояли на улице под одним большим зонтом. Накрапывал мелкий противный дождь. — Он выглядит так, словно готов продать даже родную мать!
— У него ужасная физиономия. Мне кажется, что этому человеку совершенно нельзя доверять, — испуганно закивала Гермиона. Она поежилась и быстро, чтобы не промокнуть, выскользнула из-под зонта и забралась на заднее сиденье.
— Мисс Эвергрин, куда мы отправляемся сегодня? Вы обещали, что мы на выставку пойдем, — напомнил Гарри.
— Сегодня, мои дорогие, мы пойдем в галерею Тэйта. Там замечательная экспозиция, это вообще одна из самых моих любимых галерей. К тому же сегодня там открыли выставку китайской живописи и каллиграфии.
— Любоваться на китайскую грамоту? — удивленно буркнул Рон.
— Вам это понравится, обещаю, — Валери Эвергрин включила зажигание.
Им действительно понравилось у Тэйта. Но впечатление у Гарри осталось двойственное. Некоторые картины явно отвечали вкусу мисс Эвергрин, многие из них напоминали загадочное полотно над диваном в ее гостиной. Другие произведения искусства были, скорее, похожи на отходы со свалки, подобранные и отсортированные человеком с высоким художественным вкусом. Похоже, этот человек задался целью выставить каждый из бесхозных предметов в необычном окружении для того, чтобы полюбоваться на то, как глупая публика, состоящая исключительно из туристов, зевающих после фуршета журналистов и богатых бездельников, скушает эту чепуху и начнет ее нахваливать. Висящий же на веревках под потолком полураздолбанный рояль окончательно, по его мнению, убил в нем остатки восприятия прекрасного.
Рон хихикал и тыкал пальцем не в картины, а в проходящих мимо них маглов, поющих дифирамбы Искусству с большой буквы. Гермиона же явно чувствовала себя сбитой с толку: необычность многих предметов ее привлекала, но отсутствие в них всякой логики в то же время внушало отвращение. Мисс Эвергрин терпеливо исполняла свои обязанности стража, полюбоваться на произведения искусства у нее времени не было. Впрочем, она так хорошо ориентировалась в хитросплетениях коридоров галереи, что было понятно — она здесь не в первый и даже не во второй раз.
После осмотра основной экспозиции они подошли к залу с временной выставкой. На двери висел плакат, где тушью были нарисованы несколько иероглифов на фоне склоняющегося над озером тростника и ниже слова «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ».
Людей, несмотря на то, что сегодня был день открытия, оказалось мало. Рассматривая странные, непривычные рисунки, Гарри внезапно понял, что открыл для себя удивительный новый мир. Люди на небольших пергаментных листках и шелковых полотнищах казались куклами, яркими и совершенно не настоящими игрушками в маскарадно нелепых нарядах. Зато окружающий их мир — животные, деревья, цветы, водопады и озера, облака — были настолько реальны, что просто захватывало дух. Каждая картинка была снабжена названием в виде столбика иероглифов, выписанных художником, казалось, не отрывая руки. Он разглядывал картину, изображающую пушистую рыжую лисичку, затаившуюся в траве и наблюдающую за копошившейся рядом мышкой, когда ему на плечо легла чья-то рука.
Он машинально сжал палочку в кулаке и резко повернулся. На него смотрела молодая китаянка примерно одних лет с мисс Эвергрин. У нее были очаровательные лучистые глаза, мягкая улыбка и задорно вздернутый носик. От нее приятно пахло и вообще, она ему так напомнила Чу, что даже защемило сердце. На ней было длинное платье из набивного шелка с высоким воротником, а волосы уложены в сложную прическу, удерживаемую всего лишь одной шпилькой с головкой в виде…
Золотого феникса.
— Льюбуесся на мой автопортрьет, Гарри Поттьер?
Палочка в руке Гарри сама просилась наружу, но он так и не вытащил ее, потому что когда он посмотрел на мисс Эвергрин, то увидел, как она молниеносно просканировала глазами его удивительную собеседницу, затем скользнула взглядом из одного угла в другой, мысленно пробежалась по немногочисленной публике в зале и успокоилась, расслабившись.
— Привет, Инь, — сказала она радостно. — Давно не виделись. Я смотрю, ты все так же плодотворно работаешь. Гарри, Рон, Гермиона, познакомьтесь, это — Инь Гуй-Хань, моя подруга из Китая. Она – автор всех картин, которые вы здесь можете увидеть. Честное слово, среди моих знакомых больше нет таких гениев, как она.
— Льстьишь, ой, льстьишь, — улыбнулась художница. — Приьятно познакомитьсься, рьебьята. — Ее акцент был приятным и ласкал слух загадочной переливчатостью. — Тьебе прьивет от мамы, Валерьи. Она вельела кланьяться тебе и снова перьедает свою благодьарность.
— Перестань, Инь, сколько можно просить! Это же была моя работа!
— Льадно, льадно, нье скромньицяй! — Инь Гуй-Хань засмеялась так звонко, словно зазвенели хрустальные колокольчики. — Ньицего сьебе: огненный дьемон — всьего лишь рьабота!
— А почему вы сказали, что это — автопортрет? — удивился Гарри, кивнув на картину с лисицей.
Валери Эвергрин улыбнулась. Инь Гуй-Хань тоже. Они переглянулись.
— Я вспомнила, — вдруг выпалила Гермиона. — Если вы — Инь Гуй-Хань, то я знаю, кто вы! Ну конечно! Вы были в том списке зарегистрированных анимагов, который я видела у профессора МакГонаголл. Вы можете превращаться в лисицу!
— Именно так, Гермьиона, — кивнула художница. — Это у нас семьейное. Я аньимаг по крьови. Я – кицунэ.
— Так называют оборотней-лисиц в Китае , — пояснила Валери Эвергрин. — Инь, можно тебя на одну минутку?
Мисс Эвергрин отвела художницу в сторону, они начали шептаться, но не настолько тихо, чтобы Гарри не мог их услышать.
— Инь, ты достала, ну сама знаешь что? — мисс Эвергрин напряглась.
— Дьа, они у менья, — прошептала художница, нервно оглядываясь. — Трьудно быльо достать, оцень трьудно, но одьин целовек смог проньикнуть в лабораториью, гдье их разводьят маглы-уценые. Три штукьи, на всякьий слуцай. Оцень опасныье, — предупредила она.
— Я буду осторожна, — пробормотала Валери Эвергрин. — От этого зависит слишком многое, Инь, чтобы я легкомысленно отнеслась к этому заданию. Ты остаешься надолго?
— Ньет, когдьа закончьится выставка, я уьеду обрьатно, — Инь покачала головой. — Дьамблдор знаьет, чтьо я нужньее там. Но церез месяц вернусь. Дьату собрания цленов Ордена не отменили?.
— Нет, Инь, все пока остается по-прежнему. Жаль, что ты уедешь. Честно говоря, я бы с удовольствием попросила тебя помочь мне пасти ребят, — прошептала Валери Эвергрин, косясь на Гарри. — Трудно оставлять работу так надолго. У меня постоянное чувство, что пока меня нет на рабочем месте, в отделе сплошной кавардак.
— Я поньимаю, — ухмыльнулась Инь. — Ты трудогольик, я знаью. Но ты — хорошьий пьедагог! К тому зе судя по твоьим навыкам, у нас в Шаолине ты бы тозе смогла уциться! Ты справьишься!
— Хотелось бы верить, — проворчала мисс Эвергрин. — Если бы ты знала, в какую кашу способны влезть эти невинные мордашки. Ты не смотри, что Гарри так похож на типичного ботаника в очках. Это — тот самый мальчик, который не раз показал шиш Вольдеморту.
Инь содрогнулась.
— Сам-знаесь-Кто действительно явьился, это даже наши предсказьатели подтвьердили. Почьему молчьит ваш миньистр?
— Все очень просто, Инь. Наш министр — полнейший кретин.
Китаянка фыркнула. Сейчас они выглядели, как девчонки, обсуждающие противного преподавателя у него за спиной. Гарри в который раз пришло в голову, что они еще так молоды, чтобы бороться с Вольдемортом. А он сам? А Рон? А Гермиона?
— Ладно, Инь, давай сюда этих красавиц, и мы пойдем. Может быть, у меня начинается паранойя, но, кажется, пора менять место нашего пребывания.
Инь Гуй-Хань достала из кармана маленький запечатанный патрончик, похожий на те, в которых хранят фотопленку.
— Оцень, оцень ядовитые! — предупредила она. — Протьивоядия ньет!
— Знаю, знаю, — нервно сказала Валери Эвергрин. Она оглянулась на маглов, рассматривающих картины у нее за спиной, и торопливо сорвала обертку с патрончика.
Гарри, Рон и Гермиона подвинулись ближе. Под серебристым покрытием оказалась ампула из толстого стекла, а в ней…
А в ней извивались три каких-то омерзительных существа, похожие на гусениц. Черные, с красными пятнами, они, казалось, излучают опасность. Маленькие оранжевые глазки злобно смотрели прямо на них.
— Ой, — прошептала Гермиона. — Это и есть краснокрапчатые сколопендры?
— Дьа, — кивнула Инь Гуй-Хань. — Я наложьила Неразбиваемое закльятие, но ты всье-таки будь осторьожна, — прошептала она.
— Спасибо, Инь. Не знаю, как тебя и благодарить, — мисс Эвергрин уже снова запечатывала флакон и засовывала патрончик в сумку. — Ну что ж, мы пойдем, пожалуй. Не проводишь?
Они вместе вышли через служебный выход в узкий дворик. Там Инь подняла обе ладони вверх и поклонилась им.
— Счьастлива была позньакомиться, Гарри Поттер, Рон, Гермьиона… Надьеюсь, мы еще встрьетимся! Пока, Валерьи!
И исчезла.
— Странная женщина, — поежился Рон. — Анимаг по крови, надо же!
— Да, — протянул Гарри. — Но зато какая красивая! — Он грустно посмотрел на ляпающий в стекла машины дождь.
Рон хмыкнул.
— Ладно тебе, Гарри. Признайся, ты о Чу подумал, когда ее увидел?
— Перестань, Рон, — свирепо буркнул Гарри. Упоминание о Чу снова заставило его вспомнить о своем сне.
Гермиона снова пробормотала что-то о противных и глупых мальчишках. Гарри повернулся к ней, чтобы, наконец, спросить, что она имеет против них, но его взгляд натолкнулся на выражение лица мисс Эвергрин. Она выглядела так, словно увидела дракона вместо машин, застрявших на перекрестке.
— Боже, что случилось, мисс Эвергрин? Что вы увидели?
— За нами хвост, — кратко ответила Валери. — Попробуем отрываться. Держитесь крепче.
Промчавшись по Пикадилли, мисс Эвергрин повернула на Хейлстон-драйв, завиляла в путанице маленьких улочек, затем резко завернула машину в ближайший проулок, скользнула на соседний бульвар, въехала задом в старинную подворотню, чуть не сбив покосившиеся мусорные ящики, и выключила фары.
— Нагнитесь, чтобы вас не было видно снаружи. И ни звука, — шепотом предупредила она ребят, доставая палочку.
Они затихли. Было слышно, как во двор заехала какая-то машина. Затем — два хлопка, негромких, как им показалось в шуме дождя. Мимо них пробежали какие-то люди, судя по звукам шагов — двое. Один что-то сказал, что именно — Гарри не услышал, и спустя минуту незнакомцы вернулись. Они постояли немного возле арки, где за мусорными ящиками притаилась их машина, прислушиваясь, наверное, но, так ничего и не обнаружив, что-то обсуждая резкими и неприятными голосами, аппарировали, судя по снова раздавшимся хлопкам.
Рон хотел поднять голову, но Валери Эвергрин негромко прошипела:
— Назад! Это еще не все!
Они снова застыли в неудобных позах. Хлопнула дверца чужой машины. Еще один человек прошел мимо них, затем вернулся и хрипло закашлялся. У Гарри затекли ноги, на его левой руке прочно сидел Рон, пошевелить другой рукой он не мог, потому что в ней была зажата застрявшая в резиновом коврике палочка. У него тряслись все поджилки, и хотя он подозревал, что это вряд ли может быть Вольдеморт (с такой красноглазой физиономией — да на улицу? Быть того не может, извините!), но и присутствие нескольких Упивающихся смертью ему казалось уже достаточным поводом сидеть тихо.
Человек в подворотне еще раз хрипло прочистил горло. Рядом раздался негромкий щелчок.
— О, мистер Малфой, приветствую вас, — глухо сказал хриплый. — Вы прямо из дома?
— Ральф, аппарирование прямо в центр магловского города не в моих привычках, но я решил поверить вам, что это действительно срочно. Вы же знаете, что у нас сейчас много работы. Так в чем дело?
— Я нашел его, — сказал хриплый голос и снова закашлялся.
Люциус Малфой издал какой-то странный звук удовлетворения.
— Правда? — прошипел он. — Вы. Нашли. Гарри Поттера? — Он отделял одно слово от другого, точно каждое из них приносило ему наслаждение.
— Мои люди только что засекли его, но снова потеряли. Зато мне известно, где он живет! — добавил хриплый с триумфом в голосе.
Гарри почувствовал, что обливается холодным потом.
— И где же? — тихо спросил Малфой.
— В одной высотке в центре. По слухам, — добавил хриплый Ральф.
— Слухи меня не интересуют, — холодно перебил его Малфой. — На чем они основаны? Кто дал вам такую информацию?
— Один магл, который там работает. Он описал внешность мальчишки, все сходится. К тому же там он живет не один, — ехидно засмеялся Ральф. — С ним и его неразлучные дружки: рыжий сын Уизли и эта лохматая маглокровка. Их охраняет какая-то фифа, не знаю точно, кто. Но не думаю, что с ней будет много проблем. В общем, я почти уверен. Кстати, тот тип, магл этот… Ему нужны деньги, — добавил хриплый голос Ральфа.
— Так в чем же дело, любезнейший? Заплатите ему лепреконским золотом! Слушайте, Ральф, — Малфой еле сдерживал себя. — Если ваше дело выгорит, то, сами понимаете, наш Лорд не забудет такую преданность. Сделайте невозможное, если потребуется! Сколько наших людей работают над поисками этого мальчишки, и ни один не добился успеха, все уничтоженные ими дети оказались маглами! Нам нужны результаты. И срочно!
— Да, сэр. Я знаю, сэр. Я все сделаю. До свиданья, мистер Малфой.
— Вы очень способный человек, Ральф. Ваш эксперимент с дементорами прекрасно доказал это. После того, как этот мерзкий предатель Каркаров нашел свою смерть, гибель Гарри Поттера, главного врага нашего господина, приблизит час его абсолютного могущества! Не подведите меня, Ральф. Не подведите нашего господина! — с этим словами Малфой исчез, издав неприятный глухой хлопок.
Шаги хриплого Ральфа удалились в сторону машины. Завелся мотор. Потом убежище Гарри на миг осветилось фарами удаляющегося автомобиля, и все кончилось.
— Мы не поедем домой, — сказала мисс Эвергрин, заводя мотор.
— А куда мы отправимся? — дрожащим голосом спросила Гермиона.
— Потом скажу.
— Нет, мы должны вернуться, — Гарри сам удивился своей смелости.
— Гарри, это невозможно, — Валери Эвергрин успокаивающе похлопала его по руке. — Ты же слышал, нас там могут ждать. С твоими вещами ничего не случится, не волнуйся, с квартирой они ничего не сделают, им нужен только ты. И не забывай, нам нужно передать по назначению важнейший ингредиент зелья, без которого ничего не получится.
— Я знаю, что все ставлю под удар. Мертвая Вода, вы, Рон и Гермиона — все может отправиться к чертям, — рявкнул Гарри. — Но я не могу уйти просто так!
— О чем ты? — мимо них со свистом проносились машины.
— Там остался папин плащ. И Всполох, подарок Сириуса, то есть, моего крестного. И… Поганки, которые мне Рон подарил.
— Гарри, не сходи с ума, плюнь на проклятущие Поганки! — Рон беспокойно завозился сзади. — Ты понимаешь, что это не игра! Эти негодяи, которые убили Сильвертона просто потому что он был похож на тебя, ни перед чем не остановятся!
— Гарри, пожалуйста, не делай глупостей, — взмолилась Гермиона. Ее всю трясло от ужаса. — Он сказал, что Реджи был не единственным, а Упивающихся смертью так много, кто знает, сколько их там сейчас тебя ждет…
— Плащ — это все, что у меня осталось от отца, — звеняще выкрикнул Гарри. — Я не хочу потерять последнюю память о нем!
Машина остановилась. Мисс Валери Эвергрин о чем-то напряженно думала, ковыряя палочкой ветровое стекло.
— Знаешь, Гарри, а ты, пожалуй, прав. Действительно, поедем-ка, в Хаммерсмит, — она повернула машину в обратную сторону. На перекрестке она достала мобильник и позвонила. Несколько слов всего сказала, Гарри даже не расслышал, с кем она разговаривает. Он знал, что поступает правильно и больше ни о чем думать не мог.
