Никто не обращал внимания на непогоду за окном: чай был выпит, твердокаменные кексы незаметно скормлены Клыку, всевозможные новости рассказаны, и удивительно хорошо было сидеть так, ни о чем не думая и ничего не говоря. Не скука — великий организатор, а сильная симпатия собрала в этот час четверых людей под одной крышей. Гермиона, начавшая было что-то писать в маленьком блокнотике, вскоре отложила его и принялась молча смотреть на огонь в камине. Гарри гладил разомлевшего от тепла и ласки Клыка и мурлыкал себе под нос какую-то песенку, а Рон просто дремал в огромном как диван кресле, подобрав под себя ноги. Только Хагрид занимался делом — любовно укутывал лежащие в большом ящике яйца. Ни Гарри, ни Рон, ни даже Гермиона не знали, чьи это яйца, и, кажется, все трое были этим обстоятельством очень довольны.
Закончив свое немудреное занятие, Хагрид сел на табуретку поближе к камину и стал раскаленной почти докрасна кочергой мешать горящий хворост. Нечаянно он толкнул кресло, в котором, запрокинув голову, спал Рон. Тот вздрогнул и тотчас же проснулся. Посмотрел на друзей мутными со сна глазами, поправил растрепавшиеся волосы и вдруг ни с того, ни с сего заявил:
— Хагрид, расскажи сказку.
Великан сперва растерялся, хотел что-то возразить, но потом, подперев рукой голову, окинул троицу смущенным взглядом добрых черных глаз-жуков, и, слегка запинаясь, проговорил:
— Ну… эта… я сказки не мастер рассказывать, вот профессор Снейп, тот… Да только больно они у него всегда… гм… мрачные. Сказку… Я их и не знаю почти… — он было замолчал, но, подумав, продолжал, — Ан-нет, есть у меня книга… Э — этих, сказок… — и он торжествующе поднял указательный палец вверх, чуть не уронив на голову Гермионе кое-как прикрепленный к потолку веник сушеной мяты.
Хагрид тяжело поднялся и, подойдя к небольшой книжной полке, вытащил оттуда толстый фолиант в красивом кожаном переплете. На секунду замявшись, он протянул книгу Рону:
— Я… знаете, если читать начну, так и никто ни слова не поймет. Вот, эта… Короче, на, Рон.
Рон закатил глаза, но книгу взял:
— Жил однажды… фу-у — тролль! Не, это я не буду читать… Что тут? Не-е-е… О, боже! — Рон ещё некоторое время листал страницы, бормоча себе под нос что-то, понятное только ему одному. Наконец он выбрал сказку, которая пришлась ему по душе и, откашлявшись, стал читать:
— Давным-давно жил в Шотландии маг Чудной Урик, птицелов… О, Гермиона, это специально для тебя: тут и История магии, и Уход за магическими существами! — Гермиона наградила Рона презрительным взглядом, и он продолжал, — и охотился он однажды в Запретном Лесу, преследуя особенно большого самца-авгура. Эту синюю, похожую на феникса птицу заказал для своего зоопарка один маггловский король, и вот он выслеживал его уже третий день: ставил ловушки, шел по следу, кричал авгуром, привлекая других особей, как только он один и умел. К сожалению на его крик откликались лишь самки. В любое другое время он бы довольствовался такой добычей, но деньги, обещанные за поимку одного единственного авгура, были Урику необходимы.
Преследуя свою жертву, Урик и не заметил, как вышел на берег реки. Решив пополнить запасы пресной воды, склонился он над речкой, набрал воды во флягу и уже было поднес к губам, но вдруг увидел он, что смотрят на него два глаза (остального из-за сильного течения было не разглядеть). Были эти глаза так прекрасны, что забыл Урик и про самца-авгура, и про жажду свою, да и имя собственное забыл.
Всю бы жизнь так и смотрел он в эти глаза, но тут налетел сильный ветер, поднял на реке волны, скрыв от Чудного Урика чудные очи. Отчаяние охватило мага: понял он, что не суждено им быть вместе. Но на то он и был птицеловом: духом силен и тверд верой. Такой человек не гнется под ударами судьбы, и вот Урик сунул в воду руку, желая схватить и не отпускать обладательницу таких чарующих глаз, но поймал лишь воду. Стал он тогда стаскивать кольчугу, чтоб в реку нырнуть. Совсем был готов на отчаянный шаг наш герой, когда показалась на поверхности тонкая зеленая ручка и бросила Урику кольцо. Затем помахала на прощанье и скрылась в пучине.
Не сразу обратил Урик свой взор на кольцо: долго ещё печально смотрел он вдаль. Но как глянул он на подарок русалки (а это была именно она), так и застыл, завороженно глядя на кольцо: красивое оно было, серого метала, в форме морского змея и с зеленым камушком вместо глаза. Но как могло оно ему помочь вернуть любовь, было непонятно.
Надел Урик колечко на мизинец и стал припоминать всех, кто мог хоть как-то помочь ему, но в памяти всплыл только его дядька — отшельник. Вот кто был поистине мудр, так это престарелый маг Сагус, брат уриковой матери. Но не так просто было спросить у него совета: во-первых, жил он высоко в горах, куда не то что на метле, даже на ковре-самолете не долететь (аппарировать Урик не решался из-за того, что как-то в отрочестве его распополамило), а во-вторых, старик ужасно не любил свою семейку, называл их чудаками, далекими от настоящей магии, и давным-давно прервал с ними всякую связь. Но если первое обстоятельство было делом техники, и тут Урик ещё мог что-то придумать, то второе не вселяло особой надежды на успех. Насколько сохранился Сагус в далеких воспоминаниях нашего героя, а видел его Урик только в раннем детстве, был он уже тогда ужасно вредный, сварливый самодур, а что сделало с ним многолетнее добровольное изгнание, оставалось только догадываться.
Сел тогда Урик на берегу реки и задумался: явиться к Сагусу просто так было равносильно самоубийству, необходимо было придумать способ показать старику кольцо, узнать его мнение на этот счет и остаться в живых. И, напомнил себе Урик, неплохо было бы обеспокоиться ещё одной немаловажной проблемой — как туда добраться.
Хотя на этот счет были у Чудного Урика идеи: друг его детства, сокурсник из Хаффлпаффа, Спод, занимался разведением крылатых коней гранской породы. Вот уж кто был способен доставить его на какую угодно высоту, так это серые крылатые красавцы Спода! Обрадовался Урик, что нашел решение одной своей проблемы, и, чтобы не терять времени даром, отправился в Хогсмид, а уж оттуда через камин на сподову ферму.
Спод был для Урика не то чтобы ближайшим другом, но довольно хорошим приятелем, человеком, на которого можно положиться в трудную минуту. Ко всему прочему Спод был замечательным выдумщиком, прекрасным партнером для игры во взрывоопасный бридж (любимую игру факультета Хаффлпафф в то время), непревзойденным Вратарем их квиддичной сборной и просто хорошим парнем, с которым приятно было посидеть за стаканчиком Огненного Огденского Виски в каком-нибудь пабе.
Урик нашел друга не в самом завидном положении: объезжая молодняк, Спод сорвался с какого-то особо ретивого летуна и упал в болото. Мало того, что болото это было в пяти милях от его фермы (а Спод не аппарировал из-за этических соображений, правда, никогда не объяснял — каких именно), так ещё и волшебную палочку он забыл дома и не смог наколдовать себе ни полотенца, ни сухой одежды. В результате он сидел теперь дома, по уши замотанный в шарф, и читал газеты.
Поговорив о том, о сем, Урик перешел к главному: не сможет ли Спод дать ему крылатую лошадку на время. Тут Урика ждала неудача: буквально два дня назад приехал какой-то богач и купил для своей конюшни полдюжины летунов — всех, которые к тому моменту были объезжены и неопасны для всадников. Оставался только молодняк и пара хозяйских гранцев, но тех Спод одолжить никак не мог: ведь если какая-нибудь лошадь сбежит или улетит, только на быстром выносливом коне можно её догнать.
Урик напомнил себе, что он никогда не был хорошим наездником, тем более — на крылатых лошадях, а о том, чтобы справиться с совершенно диким молодым конем, и речи не шло. Он уже собирался поблагодарить Спода и откланяться, но вдруг почувствовал, как на его мизинце сжимается подаренное ему кольцо. Вспомнил он тогда о той, чьи глаза пленили и навсегда украли его сердце. Ни на секунду не задумавшись, попросил он тогда Спода одолжить ему самого быстрого и выносливого гранца из тех, что ещё не заезжены. Спод с сомнением посмотрел на своего друга, вероятно, изумившись его храбрости, но спорить не стал.
Когда из конюшни вывели уже поседланного и готового к дальнему перелету коня, Урик не поверил своим глазам: такого красавца ему ещё не доводилось видеть. Серый, как большинство гранцев, он был довольно небольшого роста, легкий и, сомнений в этом не оставалось, очень быстрый. Одно смущало немного нашего героя — конь был абсолютно не приучен нести на своей спине всадника. Но как только вспомнил Урик о той, кого, возможно, не суждено ему было больше увидеть, все волнения оставили его, и он почувствовал, что готов на любой подвиг, лишь бы снова увидеть чудесные глаза русалки.
Спод последний раз осмотрел своего питомца и, подозвав Урика, объяснил, что коня зовут Хиус (в переводе с языка какого-то далекого народа это означает «северный ветер»), что он очень силен и не раз сбрасывал самого Спода, и, наконец, что он невообразимо горд, но лишь до тех пор, пока не покажешь ему сочную морковку. Вот тут Хиус забывал всякую гордость и готов был идти за благодетелем хоть на край света.
Напоследок Спод дал Урику целую сумку моркови, ещё раз посетовал, что не может одолжить ему хорошую смирную лошадь и задал, по-видимому, давно мучивший его вопрос: какова цель урикова путешествия, если ему вдруг понадобился летающий конь. Урик пообещал поведать другу о своих приключениях, когда вернет ему Хиуса, а до тех пор предпочитает молчать о том, что побудило его отправиться в странствие. Спод не стал настаивать, и, обнявшись на прощание, они расстались.
Никогда не забудет Чудной Урик того мгновения, когда сел он в первый раз на Хиуса, молодого крылатого гранца. Спод не врал, что он страшно силен: Хиус кидался из стороны в сторону, резко пикировал к земле и молниеносно менял направление полета. Урик совершенно не знал, что делать, дергать за повод смысла не имело: Хиус бы все равно не отреагировал, только начал бы ещё больше сопротивляться; было яснее ясного, что по собственному желанию Хиус никогда не приземлится. Оставалось держаться изо всех сил и надеяться на лучшее. Чтобы не упасть, Урик ухватился за гриву и стал судорожно думать, как бы остановить коня и заставить его слушаться.
Жаль, что Спод так мало о нем рассказал, только про морковку, но как предложить летящему коню угощение, было непонятно. Урик подумал, что, конечно, можно попробовать достать кусочек и протянуть его к конской морде, но его тут же охватили сомнения, сможет ли он удержаться в седле, пока будет расстегивать сумку с морковью…. Кольцо на уриковом мизинце снова сжалось, как тогда, когда он хотел отказаться от идеи лететь к Сагусу на крылатом коне. Урик не раздумывая открыл сумку, достал оттуда одной рукой несколько кусочков, другой в это время сжимая гриву ещё сильнее, и громко позвал коня по имени. Хиус никак не отреагировал, тогда Урик стал кричать изо всех сил : «Морковка! Смотри, морковка!» Конь насмешливо повернул голову и уставился на своего всадника одним глазом, но вдруг заметил протянутое ему лакомство. Чуть замедлив полет, он недоверчиво принюхался, потом схватил морковь и быстро её съел. Урик попробовал повернуть коня в нужную сторону, и, чего он совершенно не ожидал, ему это удалось. Тогда он дал Хиусу ещё кусочек, на этот раз — в благодарность, и, сверившись с картой, которая у него всегда была с собой, направил свой полет к жилищу Сагуса.
Так и летел Урик, время от времени подкармливая своего крылатого друга морковкой. Внезапно он резко развернулся, чем вызвал сильное неудовольствие Хиуса, чуть не выпав из седла. Дело было в том, что он вдруг вспомнил, что у Сагуса есть друзья, немного чопорные и консервативные, но в остальном вполне нормальные колдуны, сестра и брат, которые приходились Урику какими-то шестиюродными родственниками. Они наверняка знают какие-нибудь слабости Сагуса, что-нибудь, что может смягчить его гнев при виде племянника.
Когда Чудной Урик приземлился во дворе небольшого домика, главной его проблемой было вспомнить, как же зовут его обитателей. То ли Резец, то ли Бур, но что-то, связанное с зубами. Появляться в чужом доме, не зная имен владельцев, весьма нетактично, но помощи было ждать неоткуда, и Урик позвонил в дверь. Тут из-за угла, видимо, от бокового входа, появилась пожилая леди. Урик даже не успел удивиться: она быстро подошла к подставке для метел, взяла одну из них и улетела, бросив на прощание: «До свидания, мисс Флюс!» Урик невероятно обрадовался и, когда на дверь открыл старичок в мантии из красной шотландки, поздоровался самым учтивым образом.
Дальше беседа потекла как по маслу. Рассказывать причину своего планируемого визита к Сагусу Урик не счёл нужным, лишь сказал, что это очень важно. Оказалось, что мистер и мисс Флюс давно со стариком Сагусом поссорились и еле сдерживают себя при звуках его имени. Урику это не показалось особо обнадеживающим фактом: это означало, что характер дядюшки за время его отшельничества ещё ухудшился.
Скоро разговор свернул в нужное русло. Мистер Флюс мимоходом упомянул, что Сагус до смерти боится крика авгура, по слухам, предвещающего смерть. В голове Урика мгновенно родился план. Он просидел в гостях у брата и сестры Флюс ещё около часа, выпил приготовленного мисс Флюс чая, по вкусу больше походившего на Многосущное Зелье, и откланялся.
До хижины Сагуса Урик добрался очень быстро, благо Хиус почти не сопротивлялся и уже привык нести на своей спине всадника. Пролетая в темноте над Запретным Лесом, Урик с неохотой остановился переночевать: крылья любви не знают усталости, но вот крылья Хиуса — другое дело, им нужен отдых.
Привязав коня в сотне метров от жилища дядюшки, Урик подкрался к ближайшему окну, заглянул внутрь и чуть не вскрикнул от удивления: старик Сагус сидел вполоборота к зажженному камину и гладил урчащего от удовольствия сине-зеленого лазиля. На мгновение Урику расхотелось делать то, что он задумал. Но кольцо в форме морского змея сжалось вокруг его мизинца, и Урик, вспомнив, зачем он здесь, быстро отошел от окна, набрал полные легкие воздуха и крикнул авгуром. Тут же из хижины раздался вопль ужаса. Не теряя времени, Урик подбежал к двери и ворвался внутрь. Он не сразу увидел дядюшку: тот пытался залезть под кровать, но там было слишком мало места, поэтому ноги старика и полы длинной шикарной мантии торчали наружу. Урик как мог успокоил Сагуса, он даже помог ему вылезти из-под кровати. Обезумевший старик все шептал: «авгур, авгур, я скоро умру!».
Чудной Урик выбежал из хижины, несколько раз ударил своим мечом по скале и вернулся. «Он больше не прилетит, я его прогнал!» — сказал он. Пока Сагус кое-как приходил в себя, Урик увидел на полке бутылку Огненного Огденского Виски и влил немного обжигающей жидкости Сагусу в глотку. Это помогло: его взгляд приобрел более осмысленное выражение. Теперь можно было задавать вопросы.
Урик показал Сагусу кольцо и спросил, кто может владеть чем-то подобным. Сагус, едва бросив взгляд на украшение, буркнул, что, мол, это, должно быть, принадлежало королю русалов. На вопрос «где находится его дворец?» Сагус только махнул рукой в направлении книжной полки над окном. Урику было некогда искать что-то в книге, он хотел задать свой вопрос ещё раз, но вовремя понял, что Сагус показывал вовсе не на книги, а на хогвартское озеро, которое было видно из окна. Значит, та русалка живет в подводном дворце в озере, что рядом с его родной школой!
Урик помог Сагусу сесть в кресло, даже приготовил ему горячего чаю, только бы он сказал, как можно попасть во дворец и, самое главное, как прожить без воздуха необходимое время. Удивительно, но старик даже не спросил его, кто он, как его зовут и что он, незваный гость, делает в его уединенной хижине высоко в горах.
Пододвинув своему дядюшке чашку чая, Урик сел напротив него и, дождавшись, пока старый отшельник немного придет в себя, спросил, как можно долго прожить под водой без воздуха. Сагус как-то пристально посмотрел на нашего героя и, незаметно отодвинув свою чашку, спросил, кто его гость. Урику пришлось признаться, что он его племянник, сын его дорогой сестры, птицелов Урик по прозвищу Чудной. Некоторое время Сагус медлил, потом порывисто встал из-за стола, достал с ближайшей полки какую-то коробочку и, сунув её Урику прямо в руки, со словами «перед тем, как лезть в воду, съешь» вытолкал Урика за дверь. Того же такой поворот событий только обрадовал, он отвязал Хиуса и, вскочив в седло, полетел прямо к берегу хогвартского озера.
Погода стояла достаточно теплая, но, по мнению Урика, совершенно неподходящая для водных процедур. Но кольцо снова сжало мизинец, заставив вспомнить глаза русалки, подарившей его. Неужели он, Урик, способен отказаться от своего счастья, стоя прямо на пороге его?
Урик без промедления снял тяжелую кольчугу и открыл коробку, которую дал ему Сагус. Обнаружив там пучок каких-то скользких штук, на ощупь напоминающих крысиные хвосты, Урик ничуть не смутился. Он запихнул в рот несколько таких «хвостов» и зашел в воду. Как только он нырнул, то почувствовал, как легко ему в воде и совсем не холодно, чего он очень опасался. Не желая терять время, он поплыл вглубь, ближе к середине озера, туда, где, скорее всего, и находился подводный замок короля русалов. Несколько раз ему попадались тихомолы, но ото всех них он сумел отбиться либо переломав им пальцы, либо запустив в них струю кипятка из своей палочки.
Наконец на дне стали появляться какие-то строения, по виду напоминавшие земные. Чем дальше плыл Урик, тем чаще они попадались. Это был русалочий город, понял Урик, значит, недалеко и до замка. Минуты через две Урик увидел и сам замок. Он сильно отличался от любого наземного замка, например, Хогвартса: не было башен, не было дверей, зато не было и крыш — потолки служили входом. Кое-где они был занавешены пологами из водорослей, как догадался Урик, они служили дверьми. Над самым большим и многолюдным залом полога не было, и Урик решил подплыть туда: быть может, это и был тронный зал, или как у русалов называется то место, где король принимает посетителей.
Урик заплыл в зал и тут же увидел целую толпу русалов, собравшихся вокруг большого кресла, на котором сидел крепко сбитый бородатый русал. Король, решил Урик и подплыл поближе. Увидев человека, плывущего к нему, бородач насторожился, но все же сказал своим приближенным что-то, и они почтительно расступились.
Король спросил Урика, зачем он приплыл, Урик хотел ответить, но изо рта выплыло лишь несколько небольших пузырьков. Король нахмурился, но потом достал из-за трона тонкую тросточку, сделанную из какого-то зеленого дерева, и приказал: «Пиши!» Делать нечего, и Урику пришлось записать на глиняном полу замка свою историю, впрочем, опустив некоторые подробности.
Король покачал головой, потом молвил: «У меня семь дочерей, одна и вправду влюблена в человека, чего я совершенно не одобряю. Но ради счастья дочери я готов на уступки. Но ты должен пройти испытание». Урик не сильно обрадовался такому повороту событий, но отступать сейчас, за полшага до победы, было бессмысленно. Он кивнул, а король рассказал об условиях испытания. Выходило, что поскольку ничего, кроме глаз, Урик не видел, то и узнать возлюбленную ему предстояло по глазам. Если он ошибется и укажет не на ту, ему отрубят голову.
Урик только усмехнулся: прекрасных глаз, что он видел в реке, он не забудет никогда, такие условия ему показались просто смешными, и он ещё раз кивнул.
Король махнул рукой, и из-за стены выплыли семь русалок — дочери короля. Все они были красивы, но на эту красоту Урик не обращал внимания: он смотрел только на глаза. Очи первой же русалки показались ему знакомыми, вторые походили на первые как две капли воды. Все они были близнецами, с ужасом подумал Урик. Когда мимо проплыла последняя, Урика охватило отчаяние: ну как из семи пар совершенно одинаковых глаз выбрать те самые, что он видел, сидя на берегу реки?
Урик с мольбой в глазах посмотрел на короля, тот задумался, но потом дал знак дочерям проплыть ещё раз. Первая, вторая… Снова все как одна. Урик попросил короля дать ему последний третий шанс, показав три пальца. Король, грозно сдвинув брови, посмотрел на своих дочерей, но потом, скривившись, сказал: «Если есть хоть малое сомнение, то это не она. Слушай свое сердце, больше попыток не будет!»
Когда русалки проплывали мимо Урика на этот раз, он, последовав совету их отца, закрыл глаза и прислушался к своему сердцу. На помощь неожиданно пришло кольцо. Когда последняя, седьмая русалка поравнялась с Уриком, кольцо сильно сжалось на уриковом мизинце, оно подало знак — это она. Но в сердце Урика ещё живо было сомнение.
И когда король с усмешкой спросил: которая же его возлюбленная, Урик увидел, что из-за трона вышел палач, а пара особо крупных русалов подплыла сзади как-то уж очень близко. Урик собрался с мужеством, посмотрел последний раз на сестер-русалок и ответил: «Её здесь нет!»
Король сразу как-то сник, а палач в расстройстве чувств даже воткнул в спинку трона свой топор. Но тут в зал вплыла ещё одна русалка. Одного взгляда хватило Урику, чтоб понять: вот Она! Только на первый взгляд она походила на своих сестер, для Урика же она была во сто крат прекраснее. Она бросилась в объятья Урика, и он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Свадьбу справили в подводном дворце через семь дней. Урик попросился в Хогвартс лесником и построил хижину на берегу озера. Свое любимое занятие — ловлю птиц — Урику пришлось оставить, но прежде он все-таки поймал огромного самца-авгура, о котором мы упоминали в начале повести, а на вырученные деньги выкупил Хиуса. Со Сподом Урик очень сдружился, даже больше, чем когда они вместе учились, а вот о Сагусе больше никто ничего не слышал.
Урик проводил в подводном дворце не так много времени, как ему хотелось, но, тем не менее, они с Сиреной (так сокращенно на английском языке звучало её имя) жили долго и счастливо.
Рон захлопнул книжку.
— Это все, — сказал он, — ну что, пошли домой? А то мы засиделись что-то… — и он опустил голову, как бы разминая затекшую шею.
Гермиона пристально посмотрела на него, а потом расхохоталась. Ничего не понимая, Гарри смотрел то на одного, то на другую. Гермиона, ещё смеясь, вытерла слезы:
— Гарри, представляешь, Рона так тронула эта сказка! Нет, Рон, вот сегодня, когда меня обжег соплохвост, тебе так смешно было, прямо падал от хохота, а тут, прочитав какую-то глупую сказку, прослезился! Невероятно! Ну ладно, пойдем в замок. Хагрид, проводишь нас?
Хагрид, дремавший все время, пока Рон читал, и только что проснувшийся, нехотя кивнул. Гермиона, успокоившись, встала с кресла, взяла из рук Рона книгу и поставила её на полку. Рон покраснел.
— Тебе не понять!
— Куда уж мне! Ты же один у нас такой чувствительный, все остальные, особенно я, ужасно толстокожие! А вот если бы ты учил Историю магии, знал бы, что Сагус, будучи очень известным колдуном, написал книгу о всех ста одиннадцати способах использования цветка папоротника, а Чудного Урика потому так и звали, что он был не в себе. Кроме того, он не был женат, и он никогда не был птицеловом, он авгуров просто покупал. Как и всяких других птиц, на которых был помешан. А жизнь свою он закончил в клинике Св. Мунго, в отделении для умалишенных… Конечно, если это считается «долго и счастливо», то я молчу…
— Вот и молчи, — перебил её Рон, — тебе только дай что-нибудь красивое и романтическое, ты сразу притащишь гору учебников и докажешь, что все не так уж и здорово…
— Рон, уж лучше ты молчи, — тихо сказал Гарри, положив ему руку на плечо, — на самом деле русалки просто уродины. Уж лучше клиника Св. Мунго… — и Гарри отошел, чтобы помочь Гермионе надеть зимний плащ.
Хагрид незаметно для остальных улыбнулся Рону и прошептал:
— А мне… вот… тоже понравилось, такая красивая история… Особенно начало…
— Угу, учитывая, что все остальное ты просто проспал, — Рон невесело улыбнулся и вышел за дверь вслед за Гарри, — Хагрид, а, может, завтра почитаем ещё что-нибудь?