День, когда я получила письмо из Хогварца и поняла, что я — ведьма, был самым счастливым днём в моей жизни. Я всегда любила копаться в книгах, но ничто не увлекало меня так сильно, как колдовство, и с того дня, как пришло письмо, я читала все книги о магии, попавшиеся мне под руку. Когда впервые увидела замок… да я и потом чувствовала то же самое, ведь Хогварц и в самом деле очень удивительное место, но тогда от одного вида бархатного силуэта замка с горящими окнами у меня перехватило дыхание. А внутри… Я, конечно же, читала о заколдованном потолке в Большом Зале, но одно дело читать, и совсем другое — видеть собственными глазами. Привидения, совы, живые картины и подвижные лестницы — одно потрясение за другим. Я делала вид, что меня это нисколько не впечатляет. Вела себя так, будто проштудированная «История Хогварца» подготовила меня к любым неожиданностям, но на самом деле еле удерживалась от того, чтобы не ходить с открытым ртом.
Сказать по правде, это чувство так никогда полностью и не прошло. По-прежнему у меня мурашки по спине бегают, когда я вижу знакомые очертания Хогварцевского замка. До сих пор всё у меня внутри обрывается, когда вспоминаю, как покидала его в конце седьмого года, прощалась со всеми своими профессорами и в последний раз садилась с Гарри и Роном в Хогварц-экспресс. Я по-прежнему считаю: колдовство — самая интересная вещь в мире, но где-то в глубине души всё ещё не могу поверить, что получила то письмо; что я — настоящая ведьма. Надо же, мне достаточно поднять палочку, сделать усилие, и что-то произойдёт. Иногда всё ещё нужно ущипнуть себя.
Но ничто не совершенно, и немного погодя, на третий или четвёртый год в Хогварце, я окончательно пришла к выводу, что не всё в волшебном мире было лучше, чем в том, который мало-помалу оставался позади. Конечно, Рона я убедить в этом не могла. Он вырос в колдовской семье, и всё это было для него совершенно естественно. Думаю, Гарри всё-таки понимал побольше. Разумеется, было бы странно, если бы он предпочитал маггловский мир — с его-то дядей и тётей! Но, кажется, Гарри был со мной согласен, что перья, при всей своей романтичности, совершено не идут ни в какое сравнение даже с самой дешёвой авторучкой. А пергамент… да он так и норовит свернуться в трубочку в самый неподходящий момент, напрочь перебивая ход мыслей, а потом весь оказывается заляпанным кляксами из проклятого пера, и вот, пожалуйста, — приходится переписывать трехфутовое сочинение о запутанных колдовских обычаях. Я могла бы несколько дней распространяться о том, как же это раздражает, когда должен учиться при свечах, особенно если волосы так и разлетаются в разные стороны. Никогда не пробовали заниматься в комнате, наполненной ароматом палёных волос? А часы! Да, конечно, славно знать, когда наступило «время обедать», но иногда было бы не менее славно знать реальное, совершенно настоящее время. Каждый год я привозила в Хогварц новые часы, надеясь, что они не остановятся, но защитные заклинания профессора Дамблдора каким-то образом воздействовали на батарейки, и ни одни мои ходики так и не пережили Сортировку.
Пожалуйста, не поймите меня превратно. По-прежнему предпочла бы быть ведьмой, вынужденной перенести несколько анахроничных неудобств, чем заурядным магглом, но из-за этих неудобств я с нетерпением ожидала летних каникул. Электричество позволяло мне посмотреть посреди ночи на светящееся табло часов и понять, не пора ли вставать; позволяло подольше почитать вечером, не беспокоясь о поддержании огня в камине; давало возможность писать заданные на лето сочинения на родительском компьютере. Конечно, потом их приходилось переписывать на пергамент, но я, по крайней мере, нашла ручку с чернилами, очень похожими на перьевые, и никто об этом так и не узнал.
Одно время я, обуреваемая лучшими чувствами, пыталась обратить моих друзей-волшебников от перьев к чернильным ручкам и от пергамента к бумаге. Это сильно смахивало на попытку убедить домовых эльфов требовать зарплаты. Им это было неинтересно, а временами мои усилия их почти оскорбляли. Как же, колдуны и ведьмы в восторге от своих древностей! В конце концов, я, хоть и запоздало, но поняла, что пергамент, перья и всё остальное — часть их истории, и не моё дело в неё вмешиваться. Меня пригласили в их мир, но это не давало мне права переделывать его ради удовлетворения своих прихотей.
Был и ещё один маленький шажок к пониманию того, что некоторые маггловские «удобства» были откровенно опасны в руках колдунов. Не авторучки, конечно, но многие электронные устройства просто не вписывались в магическое сообщество. Сначала я думала, что они просто не будут работать под воздействием магии, но как оказалось, некоторые из них работают, но совсем не так, как было задумано. В тот год, когда меня назначили, один юный магглорождённый гриффиндорец тайком пронёс в школу радио. Посреди ночи оно перебудило всю башню, исполнив на полной мощности похабнейший рэп. Все мои усилия заткнуть его или сделать потише не увенчались успехом. В конце концов, примерно через час приёмник просто взорвался, однако до этого первогодки успели узнать много новенького.
Вот почему я была совершенно не в восторге, когда в один прекрасный день в моём кабинете появился Министр Уизли в сопровождении трёх домовых эльфов, тащивших маггловский компьютер.
— Спасибо, ребят! — сияя, сказал он, пока эльфы водружали корпус, монитор и клавиатуру мне на стол, а потом испарились, как это могут делать только они. Я выглянула из-за монитора.
— И вам тоже здрасьте, Артур.
— Я принёс тебе компьютер.
— Вижу, — я улыбнулась ему. Трудно не улыбнуться энтузиазму Артура Уизли, находящегося рядом с маггловскими электронными устройствами, но если бы знала, что он припас для меня, я бы, наверное, задавила этот порыв на корню.
— Он прекрасен, правда? — Артур провёл рукой по корпусу, и восторженное выражение его лица сделало этот жест почти непристойным.
— Разумеется, — согласилась я. — Нельзя ли узнать, что же, по-вашему, я должна с ним сделать? Защитные…
— Знаю, знаю, — сказал он, поглаживая теперь уже монитор. — Нет электросети и всё такое прочее. Поэтому я и принёс его тебе. Хочу, чтобы ты со своими ребятами из отдела Волшебных Нововведений занялась разработкой компьютеров, работающих на колдовстве. И чтобы к Рождеству на столе у каждого служащего Министерства было по одному вот такому.
— У каждого служащего, — слабым эхом повторила я. Обожаю Артура, и всегда обожала. Но его тяга к маггловским приборам никогда не соответствовала знаниям о них, а результатом этого иногда становился потрясающий бардак. Ну что ему ответить так, чтобы не обидеть?
— Артур, мне кажется, служащие Министерства не жаждут иметь компьютеры.
— Сейчас — конечно, нет, — заявил он, беспечно махнув рукой. — Но это только пока их у них нет. Они… как это магглы называют? Попадутся в сети?
— Вебсёрфинг, — пробормотала я.
— Не может быть, — нахмурился он. — Сёрфинг — это ведь что-то связанное с водой, разве нет?
Я почувствовала, как у меня заболела голова. И что эта головная боль растянется на несколько месяцев. Лучше всего вернуться к тому, с чего и начали.
— Артур, даже если я смогу заставить компьютеры здесь работать, я, вообще-то говоря, не думаю, что будет очень благоразумно подсоединять их к Всемирной Паутине. Это будет чудовищная угроза безопасности.
— Хммм, — он выглядел разочарованным, но даже Артур не желал рисковать безопасностью Министерства. — А ты можешь их как-нибудь соединить друг с другом? Это бы нам здорово помогло. А то так утомляет, когда голова торчит в камине по двадцать раз в день, а ты бы слышала, как Молли пилит и пилит меня за грязь на воротниках. Сажа, понимаешь ли.
— Я её слышала, — напомнила я. И должна была признать, что он сделал заслуживающее внимания замечание — мысль о возможности связи без использования кружаной сети была очень привлекательна. Волосы у меня по-прежнему так и норовили разлететься в разные стороны, так что чем меньше времени моя голова проводит в камине, тем я счастливее. — Мы могли бы попробовать создать внутреннюю сеть для Министерства, — несколько неохотно сказала я. — Но мне почти ничего не известно о таких вещах, и сомневаюсь, что кто-нибудь из персонала отдела в этом разбирается. Вы же знаете, они все выросли в колдовских семьях.
— Я кого-нибудь найду, — пообещал он. — Всё, что тебе нужно. Если ты со своими сотрудниками заставишь это работать, я найду кого-нибудь, разбирающегося… В чём он должен разбираться?
— В организации сетей.
— Понятно, — он вытащил палочку и потянул от виска серебристую мысль, а потом сунул её в нагрудный карман. — Не забыть бы положить это куда надо у себя в кабинете. А то Молли с ума сходит, когда находит мои мысли в стирке.
В этом я с Молли была поразительно единодушна, но сейчас было не до того.
— Ладно, Артур, мы начнём завтра. Встречусь со своими ребятами, мы разработаем план действий, и я составлю для вас служебную записку с графиком работ, чтобы вы могли сориентироваться, когда нам понадобится специалист по сетям.
— Вот и чудно! — воскликнул он, любовно погладив на прощание корпус. Могу поклясться, что ему было чрезвычайно неприятно оставлять оборудование у меня на хранение.
Я снова мельком взглянула на всё это сооружение и заметила, что кое-чего не хватает.
— И вот ещё что, — сказала я. — Мышь принесут?
— Эээ, нет. Наверное, нет. В коробках больше ничего не было, — обеспокоено ответил он. — А, вот, — он вытащил из кармана палочку, наколдовал крохотную полевую мышь и протянул её мне вперед хвостом. — Подойдёт?
— Идеально, — заверила я его, забирая малышку на своё попечение. — Спасибо.
— Всё для тебя, Гермиона. Только дай мне знать, — затем он удалился в свой кабинет, оставив меня наедине с новым компьютером и изумлённой мышью. У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина: сверкающий новый компьютер, возвышающийся на моём столе в ожидании грядущих с ним перемен.
Я понятия не имела, что перемены грядут и в моей жизни.
Всё лето мы с ребятами из отдела трудились над компьютером в поте лица, часами проводя вручную длиннейшие арифмантические вычисления. Честно говоря, это даже подстёгивало наше усердие: меня согревала мысль о том, как быстро и легко те же самые вычисления сделает за нас хорошая электронная таблица; а с каким наслаждением я выкину ко всем чертям проклятый пергамент! Только эти мысли и служили мне наградой за то, что этим летом пришлось остаться без отпуска. Все три месяца я приходила в Министерство с утра пораньше и уходила затемно. Ближе к концу лета купила себе маггловский компьютер и, возвращаясь домой, проверяла на нём некоторые наши теории и сравнивала вычисления. Косолапсус во мне совершенно разочаровался и закрутил балконный роман с соседской кошкой.
Наконец в начале сентября мы были готовы протестировать опытный образец. Первой моей ошибкой было то, что я обмолвилась об этом Министру. Такой великий момент он пропустить никак не мог, да ещё и прихватил с собой шесть или семь маловеров из каких-то крупных отделов. От них за милю несло предрассудками, и желали они мне только одного — полного провала.
Их желание осуществилось.
Я всё лето потратила на создание волшебного источника питания, вроде маггловского аккумулятора, который будет связан с компьютером электрическим кабелем, переделанным так, чтобы служить проводником для магии. Кабель теперь был чем-то вроде волшебной палочки, только направлял магию не наружу, а втягивал её внутрь и снабжал компьютер питанием. А лучше всего было то, что его можно было использовать для любых маггловских электронных устройств. Нужно только изменить количество заклинаний, используемых в источнике питания, а с уже разработанной начальной формулой сделать эти вычисления было просто. Сам источник питания вылепили из глины, достаточно твёрдой, чтобы выдержать небрежное обращение, и в то же время довольно пористой, способной впитать в себя заклинания. Служащим Министерства нужно было пройти небольшую техническую подготовку, чтобы самостоятельно обновлять свои источники питания, но это легко можно сделать перед самым Рождеством.
Надо сказать, я очень гордилась за всю нашу команду. Они стояли там, Эми, Джойс и Брюс, улыбались Министру и его друзьям и не понимали, что те, за исключением разве что Министра, только и ждали крушения наших замыслов.
Что и произошло.
Буквально.
Потом-то я, конечно, кусала себе локти, что доверила Артуру честь воткнуть вилку в розетку, но я никогда не могла отказать Уизли в просьбе, чем Рон, например, беззастенчиво и пользовался в бытность нашу в Хогварце.
— Пожалуйста, Гермиона. Можно мне? — Артур почти бредил, снова находясь так близко к любимому компьютеру.
— Конечно, Министр, — уверенно заявила я. — Просто вставьте штепсель — вот это, с короткими металлическими зубчиками, — в щёлки на источнике питания.
— Вот сюда! — Министр отлично знал, как пользоваться разъёмом; еще бы, наверняка у него было припрятано не меньше сотни маггловских приборов где-нибудь в Пристанище и поблизости. Но в ту секунду, когда штепсель коснулся блока питания, я услышала потрескивание.
Я только и успела, что сказать: «Ой, по…», как компьютер взорвался, осыпав мою лабораторию искорёженным металлом и разбитым стеклом и устроив несколько маленьких пожарчиков, в том числе и на подоле артуровой мантии.
Приглашённые Артуром колдуны так и зашлись от хохота, и если бы я не была занята тушением пожара, я бы их прокляла.
— Впечатляюще, Артур, — задыхался аврор Пилстокинг.
— У выражения `огненно рыжий` появилось новое значение, а? — заместитель Министра кивнул на Артура и взревел над собственной шуткой.
— Эээ, ну, думаю, мисс Грэнджер со своими сотрудниками нужно просто ещё доработать кой-какие детали, — ответил Артур, как только хохот немного утих, а от пожара остались тлеющие угольки.
Я оценила его защиту, но, по правде говоря, у меня даже приблизительно не было никаких намёток, что пошло не так: этот блок питания проверяли на других маггловских приборах, и он отлично работал. Было совершенно не похоже, что устройство вдруг даст сбой — да если бы и был хоть малейший намёк на такое, я бы не допустила, чтобы проверил это именно Министр. Чего мне хотелось больше всего, так это чтобы Артур со своей разошедшейся компанией отправился восвояси, а мы бы навели порядок и начали всё заново.
Ибо я начну всё заново. Когда Артур водрузил компьютер на мой стол, мне это показалось дурацкой затеей, но теперь-то опозорилась именно я! На этот проект у меня всё лето ушло, и не отступлюсь, пока по зданию Министерства не начнут летать электронные совы!
Наконец я всех спровадила, и мы с ребятами вчетвером стояли, созерцая тлеющие развалины того, что когда-то было новым компьютером.
— Ну, это было… увлекательно, — заметил Брюс. У него слегка подёргивались уголки рта.
— Скорее всего, всё окажется очень просто, — обнадеживающе изрекла Джойс.
— Да-да, похоже… хотя нет, вообще-то и я понятия не имею, в чём дело, — сказала Эми, — но просто…
Сразу после этого, как будто издеваясь над нами, самый здоровый кусок обломков со звучным треском развалился.
— Чёрт, да заткнись ты, Живчик! — прорычала я.
На секунду вся моя команда воззрилась на меня — не ослышались ли они, ибо раньше я никогда не была замечена ни в сквернословии, ни в манере огрызаться на неодушевлённые предметы, — а потом мы дружно схватились за бока и хохотали до слёз.
«Чёрт, да заткнись ты, Живчик!» в нашем отделе быстро стало излюбленным выражением, которое мне выдавали каждый раз, когда мои предложения были не по вкусу. А случалось это довольно часто, потому что я то и дело изрекала что-нибудь вроде «Давайте-ка сегодня обойдёмся без перекуса и ещё маленько поработаем» или «Возьми-ка эту книгу на выходные, посмотри, нет ли там чего полезного». Они велели мне заткнуться по двадцать раз в день и обзывали Живчиком, но делали всё, что просила, и даже больше. Формально боссом была я — отдел Волшебных Нововведений был моей идеей. Министр разрешил всё в нём устроить так, как мне хотелось, и набрать сотрудников без каких-либо ограничений со стороны высокопоставленных шишек. Так что я была боссом — и все мы это знали — но предпочитала работать командой, и отсутствие церемоний меня не беспокоило так, как других начальников отделов. Разница в возрасте между нами была не больше пяти лет, и мы были в курсе личной жизни друг друга — или, точнее, я была в курсе их личной жизни, а они узнают о моей, когда будет что узнавать. Обеды наедине с котом не располагают к захватывающей беседе о водяных кулерах.
Понять, наконец, что с компьютером не так, и сдвинуться с мёртвой точки нам помог Брюс, и произошло это совершенно случайно. Как раз накануне вечером он колдовал над блоком питания, пробуя очередное сочетание заклинаний, но, по правде говоря, мы уже и не рассчитывали, что результаты будут чем-то отличаться от предыдущих. Наутро Брюс пришёл, намереваясь испытать блок питания на каком-нибудь из имевшихся у нас мелких маггловских приборов, но для начала расправился с чашкой кофе и поведал Джойс, Эми и мне о захватывающей ссоре со своей подругой прошедшей ночью. Все знали, что отношения Брюса и Дерек то достигали своего пика, то скатывались в пропасть, и эта ночь явно стала очередной. Был и обмен любезностями, и метание каких-то хрупких предметов, а закончилось всё выбрасыванием из окна брюсовой одежды. Теперь он остановился у папы с мамой, и это совершенно не способствовало бодрости его духа. Мы сочувственно выслушали и дали пару советов, которые в моем исполнении смахивали на бессмыслицу вроде: «Всё утрясётся». Если честно, что я об этом знала?
В конце концов, стало ясно, что личные проблемы Брюса не решатся за чашкой кофе в лаборатории, так что мы занялись своими делами. Он достал ближайший тостер и подключил его к блоку питания, после чего все мы услышали знакомое потрескивание. Только Брюс отпрыгнул в сторону, как тостер взлетел, врезался в потолок и с грохотом обрушился на пол огненным дождём.
— Что ты сделал? — воскликнула я, когда все мы бросились поглазеть на последнюю аварию.
— Да ничего я не делал! Честное слово. Я три дня назад проверял почти такое же сочетание заклинаний, и прекрасно всё работало.
— Ладно, пересмотрим твои заметки и поищем разницу, — сказала я, кивнув на останки тостера. — Видно, она всё-таки есть.
— Хотела бы я знать… — задумчиво протянула Эми.
— Что знать?
Эми была самой робкой из моих сотрудников и всегда волновалась, как на неё посмотрят и что о ней скажут, если она ляпнет какую-нибудь глупость.
— Ну, хотелось бы знать, не имеет ли к этому какое-нибудь отношение настроение Брюса. — Тут она вздрогнула, словно ожидая, что мы сейчас расхохочемся. Вместо этого мы все уставились на неё. На первый взгляд это выглядело несколько нелепо, но ведь, в конце концов, мы проверили уже всё что можно.
— Я думаю, что в тот день он и Дерек были счастливы, и блок питания прекрасно работал, а сейчас Брюс раздражён и расстроен, и у меня просто возникла мысль: может, у него появилась какая-то отрицательная магическая аура, которая поглощается блоком питания и вызывает сбой?
— И когда мы тестировали компьютер, Министр притащил всех этих начальников отделов, которые надеялись, что мы сядем в лужу, — медленно произнесла я. — У них ведь тоже могла быть отрицательная аура, правда?
— Ты знаешь, как ни странно, но какой-то смысл в этом есть, — сказал Брюс.
— Ну ладно, пусть всё дело в этом, и что теперь? — спросила Джойс. Джойс — практик. Собственно, поэтому я и приняла её на работу.
Отличный вопрос, который, к счастью, легко решался. За три дня мы пришли к выводу, что глину нужно покрыть заколдованным стеклом, и этого вполне достаточно, чтобы изолировать её от случайного проникновения негативной магии. Правда, обновлять источник питания будет затруднительно, но, по-моему, это ерунда, зато компьютер не будет вечно врезаться в потолок, как я приду с предменструальным синдромом. Проверили новый блок питания на другом компьютере (на сей раз только вчетвером, Артуру ничего не сказали), и он работал идеально. Мы на радостях сплясали, наколдовали шампанского и как следует отметили это событие, а потом я всем дала послеобеденный отгул.
Домой мне идти было незачем, всё равно там никого нет, кроме кота, и то он почти все время торчал на соседском балконе — его роман как раз был в самом разгаре. Так что я всё ещё сидела у себя за столом и как дурочка улыбалась над мелочами в отчёте, когда у меня перед глазами внезапно возник молодой человек.
— Что смешного? — поинтересовался он и тоже улыбнулся.
— Да нет, ничего, — ответила я. — Просто у меня сегодня по-настоящему великий день. А что вы хотели?
— Ну, надеюсь, я не испорчу вам праздник, — он вручил мне свиток пергамента. — Просто меня перевели в этот отдел. Кажется, вам нужен специалист по сетям?
Последнее прозвучало как вопрос, и вполне понятно, — очень немногие знали, над чем мой отдел работал последние месяцы, а большинство колдунов считало, что организация сети как-то связана с рыбной ловлей.
— Конечно, нужен! — воскликнула я, явно его удивив. — Завтра сможете начать?
— Мм, да. Наверно. Могу даже сегодня, если хотите.
— Ну и прекрасно. Располагайтесь, я вам всё расскажу. Ах да, первым делом — как вас зовут? — пожалуй, я выпила лишнего. И вовсе не производила впечатления внушительного молодого начальника отдела.
— Питер Марш, — представился он. — А вы — мисс Грэнджер, да?
— Гермиона, — поправила я. — Вы, наверное, магглорождённый, раз что-то знаете об организации сетей.
Он кивнул.
— Всегда был без ума от компьютеров. У меня отец консультант по внедрению сетей в мелкий бизнес, что-то вроде этого. Я ему помогал на каникулах, когда в школе учился.
— Хогварц? — спросила я.
— Да. А вы?
— Тоже.
Из дальнейшей беседы стало ясно, что мы учились в Хогварце почти одновременно, правда, Питер был из Равенкло и на пять лет старше, так что едва ли он меня помнил. Я и сейчас не умопомрачительная красавица, но всё-таки выгляжу гораздо лучше, чем в двенадцать лет, — спасибо счастливому случаю. Никто из нас друг друга не помнил, но теперь это не имело значения. Оба мы были уже взрослые, а пять лет не такая уж большая разница, тем более для колдунов и ведьм, которые живут гораздо дольше, чем большинство магглов.
Мы просидели до вечера, обсуждая сам проект, успехи, которых уже достигли, и работу, которая нам ещё предстоит, и к тому времени, как перевели дыхание, Питер был так же увлечён, как и я. Наконец поняли, что уже давно пора по домам, так что вышли вместе и решили перекусить.
Следующие месяцы слились в несколько долгих дней, а ужины с Маршем случались всё чаще и чаще, пока не стали практически ежедневными. Месяц спустя Питер совершенно меня ошеломил, попытавшись поцеловать, но когда первое потрясение прошло, пришлось признать, что он был прав. В таких вопросах я всегда разбиралась последней, но мне всё же пришло в голову, что мы проводили вместе столько времени, что нельзя было не догадаться — почему. Я перестала об этом думать и поняла, что Питер и правда мне очень нравится. На него не заглядывались на улице, но при близком знакомстве вы попадали под его обаяние. Питер очень коротко стригся, но если бы он дал своим тёмным волосам хоть немного отрасти, они наверняка бы оказались ещё кудрявей, чем мои. У него были светло-карие глаза и совершенно покоряющая лукавая улыбка. Короче говоря, это была счастливая для меня осень, несмотря на то, что мы, как ненормальные, проводили сеть, перепроверяли компьютеры и учили почти поголовно возмущённых колдунов и ведьм с ними обращаться. Вообще-то, в служебных романах мало чего хорошего, но тогда у меня был либо такой, либо вообще никакого. Я выбрала первое.
Где-то в конце октября ко мне в лабораторию заглянули Гарри с Роном. К тому времени оба были Неописуемыми, оба — военными героями, увешанными наградами, и всё же вместе они по-прежнему производили впечатление лабрадоров-недоростков. Я обожала их обоих — по-прежнему ещё обожала, но лицезрение того, как они отвешивают друг другу шутливые тычки и отпускают подростковые шутки, легко забивало воспоминания о том, что в колдовском мире их безмерно уважают. В моих глазах им всё ещё было четырнадцать, и я всегда съёживалась, когда они заявлялись ко мне в лабораторию — такие шумные, неосторожные, и плевать им было на опасности, связанные с моей работой. Я была у себя в кабинете, но узнала голос Рона, эхом разнёсшийся по лаборатории.
— Где `Миона? Мы пришли разобраться с её новым парнем.
Я почувствовала, что лицо у меня запылало, и накрыла голову руками. Может, они меня не найдут?
— Ну, нечего на меня пялиться, — сказал Брюс. — Этот счастливчик вон там.
Одно ухо быстро высунулось из-под локтя, и я расслышала, как Питер, слегка оробев, поздоровался, и как представились Гарри с Роном. Я смирилась с неизбежным и отправилась их встречать.
— Гермиона! — воскликнул Гарри, раскрывая мне объятия. — Сто лет тебя не видел. Артур когда-нибудь отпускает тебя домой?
— Пару раз в неделю, — пошутила я. — Как раз успеваю помыться и переодеться, и снова сюда.
— Что-то не похоже, что ты здесь только работаешь, — заявил Рон, бросая на Питера недвусмысленный взгляд. Мне тут же захотелось треснуть его по носу скатанной газетой.
— Заткнись, Рон, — он, конечно, пропустил это мимо ушей. Как всегда.
— Ну что, сможете вы вечерком вырваться отсюда и пойти выпить? Может, ещё и поужинаем? — спросил Рон. — Если ты собираешься встречаться с этим малым, мы должны его проверить. Без обид, — добавил он Питеру.
— Ой, Рон, ну в самом деле! — вскипела я. — Совершенно это не ваше дело — устраивать Питеру проверки. Понятия не имею, чем вы там занимаетесь, но моя личная жизнь уж точно не входит в сферу интересов отдела Тайн.
— Ну… — начал Гарри.
— Лучше помолчи! — предупредила я.
— Мы с удовольствием поужинаем, — вмешался Питер. — Хорошо, что вытащили нас сегодня пораньше, — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Что скажешь?
— Отлично, — сказала я самым многострадальным тоном. — Только когда эти две задницы напьются, я за них не отвечаю.
И надо же, тем вечером мы на славу развлеклись. Мальчики вели себя вполне сносно, да и Питер, казалось, не смотрел снизу вверх на сына Министра и Мальчика-который-выжил-и-победил-Вольдеморта. Этот вечер врезался мне в память, потому что я прекрасно помню, как Питер проводил меня домой и так поцеловал… И как чудесно после этого изменилась моя жизнь. У меня был парень впервые с тех пор, как… ну, в общем, с некоторых пор. Причём, замечательный парень, который к тому же поладил с моими друзьями. Мне незачем было заранее знакомить его со своими мамой и папой: я знала, он им понравится. Питер был остроумен, весел, красив, у нас были общие интересы.
Всё было идеально.