Когда Джеймс услышал Лили, он не мог думать, что она была пьяна — он же дал ей отрезвляющего зелья! Но он также не мог считать, что это было ее обычное поведение.
Ты не-не могла б-бы по-повторить, по-пожалуйста, — заикаясь, попросил Джеймс, все еще удивляясь.
Лили, казалось, чувствовала себя так непринужденно, как если бы они с Джеймсом были одеты и были бы старыми друзьями.
— Ты слышал. Я желаю, чтобы ты меня поцеловал.
Глаза Джеймса чуть не выпрыгнули из орбит:
— Ч-что?
— Послушай, Поттер. У меня нет времени. Ты меня поцелуешь или нет? Тебе придется это сделать, потому что ты спросил мое желание. Вспомни правила игры.
— Я… я…
— Разве ты не хочешь меня поцеловать?
Правда вырвалась из его горла, из его сердца:
— Я и правда хочу поцеловать тебя. Но я не могу. Мы враги, ты забыла?
— Мы враги, несомненно, но все же ты можешь меня поцеловать.
— Ты сумасшедшая.
— Да, я сумасшедшая, но все же тебе придется поцеловать меня.
Джеймс подошел к ней, и поцеловал ее в щеку, и поскольку она была очень холодная, он быстро отодвинулся.
Лили была возмущена.
— И это знаменитый своими поцелуями Джеймс Поттер? Я думаю, мне придется научить тебя еще многим вещам.
Прежде чем Джеймс успел что-нибудь ответить, Лили поцеловала его в губы, и, не успев вздохнуть или пошевелиться, он ответил ей тем же.
Ни Лили, ни Джеймс не могли сказать, сколько времени прошло, пока они стояли так, делая то, что они делали, но этого времени было достаточно, чтобы опьянение, в котором находилась Лили, прошло. Как только это случилась, Лили обнаружила себя… в руках Джеймса, целуясь с ним?
Это мог быть только какой-то чудесный сон, но это, конечно, был не сон. Ни один ее сон не был таким реальным, и, в конце концов, Джеймс Поттер просто не мог ее целовать!
Но прежде, чем она все это осознала, она убрала руки со спины Джеймса и оттолкнула его.
Джеймс выглядел ошеломленным и оробевшим. Она выглядела изумленной и смущенной.
— КАКОГО ЧЕРТА! ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ПОТТЕР?! — закричала Лили изо всех сил.
Казалось, Джеймс не поверил тому, что услышал. После всего, что произошло… это была какая-то магия, но не та магия, к которой они привыкли и которую творили каждый день, а что-то более могущественное, заставляющее его чувствовать себя где-то за пределами этого мира, но в то же время – самым счастливым человеком среди всех, живущих в мире… и после всего этого, как Лили могла снова превратиться в прежнюю Лили? После того как она сама высказала свое желание, после того как она сама поцеловала его… Как она могла?
— Эй! Это же было твое желание! — сказал Джеймс самым серьезным голосом, на который он был способен.
— Мое желание?! Разумеется, ты лжешь. Я бы никогда не загадала тебе сделать… сделать… То, что ты только что сделал.
— Ты загадала мне поцеловать тебя. Я поцеловал тебя в щеку, затем ты поцеловала меня в губы. И я не лгу. Я не могу лгать, ты забыла?
Лили покраснела, затем очень-очень тихо сказала.
— Я ничего не помню. Может, я до сих пор пьяна.
— Невозможно, — ответил Джеймс.— Я дал тебе немного моего отрезвляющего зелья.
— Немного зелья, которое ты сделал, Поттер. И мы оба прекрасно знаем, что ты очень плохо разбираешься в зельях,— с сарказмом сказала Лили, стараясь, чтобы ее голос звучал раздраженно.
Он грустно опустил голову. Лили подавила в себе желание обнять его.
— Поттер… — начала Лили, но Джеймс жестом приказал ей замолчать. Однако Лили Эванс никогда не повиновалась приказам Джеймса Поттера.
— Поттер, — продолжила Лили, и Джеймс не выразил никакого протеста.— Поттер, давай не будем продолжать эту игру, ладно?
Джеймс пожал плечами и сказал.
— Я не против.
Лили никогда в жизни не видела Джеймса таким тихим и несчастным. Что-то кольнуло ее в ее грудной клетке, затем она предположила, что это было сердце, хотя, если она оставила Джеймса в таком состоянии, у нее не могло быть никакого сердца. Но она ничего не делала. Она просто не могла ничего сделать. В конце концов, у нее еще осталось чувство гордости.
— Хм… Поттер?.. — снова начала Лили, немного натянуто, пытаясь вовлечь Джеймса в беседу, но он не был расположен разговаривать. По правде говоря, и она тоже. Они не хотели смотреть друг другу в глаза.
— Что, Эванс? — почти автоматически спросил Джеймс.
— Сколько сейчас времени?
Джеймс поднес часы поближе к лицу, но произошло нечто неожиданное. Стрелки часов двигались в сто раз быстрее, чем обычно.
— Я думаю, то же произошло и с моими часами. Это место, судя по всему, не дает нам понятие о времени, — сказала Лили.
— Возможно. — Ответил Джеймс, даже не глядя на нее.
— Я думаю, что нам лучше уйти отсюда.
— Возможно.
Лили рассердилась.
— Фу! Пожалуйста, не мог бы ты перестать говорить всякую чепуху? Ты говоришь только «Возможно», да «Возможно».
Джеймс возмутился:
— А ты не могла бы перестать быть такой… такой Эванс?! Меня бесит этот допрос! Ты говоришь, как если бы мы были лучшими друзьями, но скажу тебе, что лучше быть съеденным гиппогрифом, чем провести одну такую ночь с тобой еще раз! — раздраженно выговорил Джеймс и неожиданно понял, что зелье перестало действовать.
Лили это задело, но она сделала вид, что все в порядке.
— Я лучше сделаю еще одно отрезвляющее зелье, чтобы ничего подобного не повторилось. Мне кажется, что твое зелье заставляет делать меня вещи, которые я не хочу делать.
— Делай все, что хочешь, только не трогай меня.
— Я бы лучше поцеловала Снейпа, но я сделала кое-что похуже — я поцеловала тебя.
Джеймс впервые после поцелуя посмотрел на нее.
— Давай забудем это, хорошо? Это была только игра, но никому не обязательно знать об этом.
Лили согласно кивнула.
— Мне кажется, мне надо поспать, — сказала Лили, а Джеймс пожал плечами.
Только сейчас Лили осознала, что она находилась только в одном нижнем белье и покраснела. Она легла на кровать и полностью накрылась простыней.
Ты любишь его! Ты любишь его!
Умоляю, только не это мое тупое подсознание.
Я часть тебя, дорогуша.
Что ж, я не могу сказать, что он мне не нравится.
Неплохое начало.
Но я на самом деле НЕНАВИЖУ ЕГО. Ведь если бы я его не ненавидела, я бы не заставляла его выходить из себя с таким удовольствием.
Это твой собственный способ привлечь его внимание.
Ну, это ты так думаешь, а не я.
Я — это ты, Лили. Хотя я только часть тебя.
Ты разум или чувство?
Это тебе решать, кто я такая.
Мне?
Да.
Проклятье! Мне приходится разбираться в каких-то новых чувствах по отношению к Джеймсу, затем решать, что ты за штука… Нет, это слишком много для головы шестнадцатилетней девушки!
Ты уже все решила.
Я решила?
Да.
Не могла бы ты перестать говорить так много «Да»? У меня от этого уже голова болит!
Тогда перестань задавать глупые вопросы.
Хорошо. Но если мне действительно нравится Джеймс… То есть Поттер, конечно… Тогда почему мне так нравится выводить его из себя?
Я же тебе уже говорила! Это твой способ привлечь его внимание!
Но он ведет себя по отношению ко мне точно так же.
Может быть, он ненавидит тебя. Я не могу ничего сказать о его чувствах, как я говорю тебе о твоих. Я не могу их знать. Но вполне возможно, что он тоже любит тебя.
Это возможно, но это невероятно! Это так же возможно, как если бы я влюбилась в Снейпа… но уж это точно невероятно!
Очень правдоподобно.
Эй! Ты же вроде должна со мной спорить!
А я и не соглашаюсь с тобой. Я просто больше не буду говорить то, что ты хочешь услышать, но не желаешь признать. Выключи меня.
С удовольствием, сударыня.
И Лили, наконец, уснула.
Джеймс все еще сидел на полу, чувствуя тепло от камина, и думал о… Эванс?!
Он встряхнул головой с твердым решением больше не думать о ней.
Поттер, Поттер, ты забыл кто она? Твой враг! Не можешь допускать таких мыслей о ней, — думал он. — Да, но она действительно просто прелесть.
Он еще раз встряхнул головой, стараясь проснуться от этого сна. (Прим. Авт.: Джеймс предупреждал меня, что было кошмарное сновидение. Заткнись, Джеймс, все знают, что тебе надо закончить с ней!).
Он повернул шею и поднял голову, чтобы разглядеть ее получше. Неплохо. В самом деле неплохо. Джеймс встряхнул головой еще раз, и стал смотреть в другую сторону. Подальше от нее.
Поттер, у тебя есть девушка и тысячи неофициальных свиданий помимо нее. Почему ты думаешь об Эванс? — мысленно спросил себя Джеймс, уже зная ответ. — Потому что она единственная девушка, никогда не входившая в мой фан-клуб; потому что она отличается от остальных; потому что она целуется лучше, чем кто-либо еще, потому что она самая симпатичная девушка в Хогвартсе; потому что… ЭЙ! О чем я думаю! Должно быть, она просто дала мне любовное зелье или что-нибудь в этом роде. Но я не люблю ее. Этого просто не может быть! Даже если я выпил зелье.
Что тебе больше всего нравится в девушках? — спросил тоненький голосок где-то внутри.
Ну, это просто, — подумал он. Хорошая грудь… хотя у многих девушек неплохая грудь, и это не является чем-то особенным. По-настоящему классная девушка — я имею в виду, подходящая для того, чтобы с ней встречаться и иметь хорошие отношения, а не для того, чтобы прожить остаток жизни, потому что я никогда не женюсь, и никогда не буду жить с одним человеком всю жизнь… так вот, подходящая для меня девушка должна быть умнойне так стараться мне угодить… я имею в виду, что почти все девчонки в школе из кожи вон лезут, чтобы угодить мне, и это иногда раздражает. Мне нравится, чтобы меня удивляли.
Как с Эванс?
Да, она в каком-то смысле удивляет меня, но…
Ты ненавидишь ее?
Конечно!
За что ты ее ненавидишь?
Ну, она всегда делает вещи, которые я не ожидаю, она постоянно спорит со мной, постоянно старается вывести меня из себя…
То есть она сердит тебя?
Именно.
Ты только что сказал, что самое важное в девушке для тебя то, чтобы она не угождала тебе, а это значит, что она будет тебя немного сердить. Ты также сказал, что тебе не нравятся девушки, которые не удивляют тебя; так какой можно сделать вывод?
Может я… НЕТ! Это невозможно.
Не так уж и невозможно, на самом-то деле.
Я! НЕНАВИЖУ! ЭВАНС! Я! БЫ! ЛУЧШЕ! ПОЦЕЛОВАЛ! ЗАД! СНЕЙПА! ЧЕМ! ЕЕ!
Знаешь, что? От любви до ненависти один шаг. Любовь очень легко может перейти в ненависть. Человек, любивший другого, может за ночь возненавидеть его. Ты ненавидишь ее, потому что вы очень похожи. Ты ненавидишь ее за то, что она отличается от других девчонок. Ты фактически не ненавидишь ее.
Возможно, это и не ненависть… Но я не могу.
Лили спала как ангел, — думал Джеймс, — и совсем не походила на ту Лили, которую он знал… ту, которая иногда отпускала шуточки на его счет, иногда не занималась ничем, кроме учебы, а иногда целовала его?! Ну, на самом деле это случилось всего один раз, но с ним это происходило тысячи раз, в его мечтах… или в его кошмарах, как он предпочитает говорить, хотя фактически он ничего не говорил, потому что не хотел, чтобы его дразнили. Спящая Лили была спокойна и безмятежна, как младенец, и очень не походила на бодрствующую Лили, которая обычно излучала энергию и постоянно что-то делала.
Она поморгала пару раз, перед тем, как окончательно открыть глаза. Затем она зевнула, потянулась и увидела Джеймса.
— Поттер! — возмущенно воскликнула Лили, натягивая на себя простыню. — Какого черта ты делаешь у меня в спальне?
— Тихо! — прошептал Джеймс. — Мы в хижине, забыла?
— Да? Я думала, что это был сон.
— Конечно. Ты даже разговаривала во сне.
Лили вытаращила глаза и покраснела.
— Я что делала? О Боже! Может я сказала, что-то лишнее? Умоляю, пусть сейчас меня разразит молния!
— Ты шептала все время «Джеймс, Джеймс», — с усмешкой сказал Джеймс.
— Да неужели? — еще раз спросила Лили, прекращая краснеть. Она поняла, что на самом деле Джеймс ничего не слышал. Она никогда не говорила «Джеймс, Джеймс» во сне. Она могла сказать что-то вроде «Убей меня вместо Гарри…» она не знала, почему, но этот сон снился ей снова и снова. Может быть, это случилось с ней в прошлой жизни? Хотя, может быть, и нет. Скорее всего, нет.
— Я думаю, что ты ошибаешься. Потому что я видела сны, а не кошмары.
— Хорошо, теперь серьезно… — начал Джеймс.
— Что? — спросила Лили нетерпеливо.
— Ты храпела и бредила.
— Неправда! — нервно прокричала Лили.
— Правда. Ты храпела.
— Нет. Я не храпела.
— Хорошо, что ты видела во сне?
— Я не бредила, и я не храплю!
— Хорошо, хорошо. Я только пошутил. Но что тебе снилось?
— Не твое дело.
Джеймс закатил глаза.
— Послушай, Эванс. Я пытаюсь сделать этот кошмарный день хоть немного приятнее, и я был бы рад, если бы ты хоть немного мне в этом помогла. Я знаю, ты ненавидишь меня, но давай хотя бы на время притворимся, что мы друзья. Только на время. Мы опять можем быть Поттером и Эванс после того, как нас найдут. А сейчас можем мы быть Лили и Джеймсом?
Она уставилась на него подозрительно и удивленно, но где-то в глубине его глаз увидела, что он действительно хочет быть с ней в хороших отношениях… хотя бы в этот момент.
— Хорошо, — ответила Лили, протягивая руку для рукопожатия.
Джеймс взял ее руку в свою, однако, вместо того, чтобы пожать, поцеловал ее. Лили мгновенно отдернула руку.
— Что случилось? — спросил Джеймс.
Она пожала плечами, пытаясь притвориться более непринужденной.
— Итак, давай посмотрим, как там наша одежда. Я думаю, мы уже достаточно просидели здесь, чтобы она успела высохнуть. Она завернулась в простыню и направилась к камину. Джеймс пошел за ней.
— Что? — поразилась Лили, — одежда мокрее, чем была с самого начала! — затем она повернулась к Джеймсу. — Ты ничего с ними не делал?
Джеймс пожал плечами.
— Я думаю, что в таком случае я бы не стал мочить свою собственную одежду, — ответил Джеймс, показывая на свои вещи, которые были не суше, чем вещи Эванс. — И я бы никогда не стал мочить твою одежду. Сомнительное удовольствие — видеть тебя полуобнаженной, — сказал Джеймс и остановился, чтобы насладиться реакцией Лили. Хотя он и не находил, что видеть Лили полуобнаженной так уж плохо, но он очень любил дразнить ее. Ему просто нравилось наблюдать за эффектом, который производили на нее его слова.
Но Лили, казалось, его слова совсем не заботили. По крайней мере, внешне это никак не проявилось, потому что обычно она всегда начинала возражать, а сейчас не сказала не слова. Джеймс не знал, предпочла ли она просто проигнорировать его, или ее действительно не заботили его слова.
— Итак, — продолжал Джеймс, — что тебе снилось?
— Хорошо, мне снился Сириус, — солгала Лили.
Джеймс отвернулся, потому что не хотел, что бы Лили видела выражение его лица. Но это было бесполезно, она все равно заметила.
— Ты ревнуешь? — спросила Лили.
Джеймс сглотнул и ответил быстро, предпочитая не вдумываться в вопрос.
— Конечно, нет. С чего бы вдруг я стал бы ревновать Сириуса? У него было много девчонок, и я никогда не ревновал его. Я никогда не ревную к друзьям, я знаю границы.
Лили сделала глубокий вдох, прежде, чем спросить:
— Я имела в виду, что ты ревнуешь меня.
— Нет. С чего бы это вдруг?
Лили была немного задета.
— Да, с чего бы вдруг?
Наступила тишина, которую нарушил Джеймс:
— Эванс?..
Она предпочла не слышать вопрос, и запела колыбельную: «Are you sleeping?/ Are you sleeping?»
— Эванс?.. — повторил Джеймс, еще беспокойнее.
— Brother John/ Brother John…
Снова она предпочла проигнорировать его вопрос, и запела еще громче:
— Sleep into the morning/ Sleep into the morning…
— ЭВАНС! — прокричал Джеймс.
Она остановилась точно на части «Ding, Dang, Dong».
— Что, Поттер?
— Ничего, — ответил Джеймс резко, и Лили продолжила петь свою колыбельную.
Напряженная тишина установилась снова. Настолько напряженная, что они не выдержали:
— Эванс! (Поттер!) — сказали они (Джеймс и Лили соответственно) в одно и тоже время, и сильно покраснели.
— Что? — спросили они друг друга снова, и не покраснели только потому, что уже и так были красные.
— Ты первый, — сказала Лили.
— Ты первая, пожалуйста.
— Нет, ты.
— Хорошо. Я не это имел в виду, — сказал он, глядя в пол. Фактически ты права.
— Права в чем?
— Ты знаешь… — он поднял голову, и посмотрел в ее глаза.— Я и правда ревную тебя к Сириусу.
Лили выглядела озадаченной, и почему-то немного несчастной.
— Ты имеешь в виду, что ты ревнуешь своего друга?
— Нет! — Джеймс почти кричал. Он уже почти сделал это, и Лили обескураживала его именно сейчас! Он схватил ее за плечи:
— Ты знаешь, что я имею в виду, Эванс. Ты только притворяешься.
Она оттолкнула его. Она выглядела так, словно хотела улыбнуться и в то же время, чтобы он никогда этого не произносил.
— Т-ты и-и-меешь-шь в-в-ввиду т-ты и я-я… я-я и-и т-ты?
Он робко закивал.
— Чепуха! Мне кажется, что это ты выпил, а не я!
Он нервно засмеялся, и сказал кому-то в комнате, будто там был кто-то еще, кроме Лили.
— Вуаля! Она спросила меня, ревную ли я ее. Я ответил, что да. И она сказала, что я выпил лишнего.
— Поттер, только представь… Что скажут люди в Хогвартсе, если мы… ну, ты понимаешь!
— К черту всех людей в Хогвартсе! — нервно воскликнул Джеймс. — Мы даже не знаем, покинем ли мы это проклятое место, и увидим ли мы когда-нибудь этих «всех людей в Хогвартсе»!
— Я знаю, но…
— Ты знаешь, что это все нереально, не так ли? — сказал Джеймс. — Я действительно согласен с тобой. Я не знаю, что на меня нашло. Я сожалею. Только не говори никому, а то меня засмеют до смерти, — он нервно рассмеялся. — Ты только посмотри, кому я это сказал! Тому человеку, который оскорбляет меня больше, чем все вместе взятые в этой проклятой школе!
— И я девушка твоего лучшего друга! — сказала Лили с наигранной строгостью.
— Да, и у меня уже есть девушка, которой я планирую сделать предложение на Рождественском балу, — сказал Джеймс, наполовину солгав, так как он собирался никогда не жениться. Однако после того, как Лили ему отказала, он решил, что это неплохая идея.
Лили вздохнула:
— Сделаешь предложение?
— Да, ты же знаешь, я последний Поттер в нашей семье, и мои родители хотят увидеть внуков.
— Я понимаю, — грустно сказала Лили, — но тебе только шестнадцать лет!
— Мне будет семнадцать в следующем месяце, и… В чем дело? Я же не собираюсь жениться прямо сейчас, я только хочу объявить о помолвке.
— Что ж, это твоя жизнь, тебе и решать.
— Именно. Я думаю, что то, что мы одни в этой хижине, заставляет меня странно думать о тебе и обо мне… но это всё. Мне действительно очень жаль.
— Хорошо, — ответила Лили, пряча слезу, стекающую по правой щеке.
Прошло достаточно много времени с их последнего разговора. Лили сидела на кровати, Джеймс — на столе. Она смотрела в одно окно, он — в другое.
В это время дверь, на которую не смотрел никто, открылась с большим грохотом. Лили и Джеймс уставились на нее.