Это был Хагрид.
— Хагрид! Мы так рады тебя видеть! Я только подумала, что умру здесь и ты появился! — Лили бежала к Хагриду, который был в замешательстве — ведь на ней было только нижнее белье. Она поймала его обеспокоенный взгляд и сконфузилась.
— О, моя одежда, она…
Она не закончила фразу. После Хагрида и Клыка в комнату вошли их друзья — Сириус Блэк и Констанция Энжелкорт. Лили покраснела, а Констанция была одновременно и удивлена и очень сердита — она ревновала. Констанция подбежала к Джеймсу и, он сделал то, что вогнало Лили в ярость — поцеловала его!
— Эй! — шепнул Сириус ей и, игриво проведя пальцами по подбородку, развернул к себе ее голову. — Я здесь!
Лили усмехнулась, а Сириус шептал ей, сдерживая смех.
— Чем вы здесь занимались? Играли в покер на раздевание, что ли?
Но Лили не ответила ему, а просто его поцеловала.
У Джеймса, наблюдавшего эту сцену, возникло странное чувство. Ему было больно, а Лили получала настоящее наслаждение от его растерянного взгляда, но внешне показывала, что ничего не замечает. Джеймс взял Констанцию за руку и потащил к двери. Констанция остановила его.
— Эй, Джеймс! — сказала она, смотря на его трусы. — Ты пойдешь только в… этом?
— Ой… — пробормотал он в ответ, но не покраснел.
— Так, так… Джеймс Гарольд Поттер… — она говорила укоризненным тоном. — Я наверное забыла тебя спросить — что это все значит?
— Что именно?
— Ты все это время был вдвоем, почти голый, в комнате с Лили Эванс.
— Ну, в этом виноваты непредвиденные обстоятельства, ты должна понять меня….
— Непредвиденные обстоятельства? Ты был один с девушкой. Ты обязан мне все объяснить, — он была очень сердита.
— Меня в запретном лесу застала гроза, моя одежда помокла и…
— Джеймс! Кого ты пытаешься обмануть?! Не было никакой грозы.
— Почему же? — он сконфузился. — Я могу поклясться, что по крайней мере шел очень сильный дождь.
Констанция недоверчиво посмотрела на него, скрестив на груди руки.
— Джеймс Гарольд Поттер, если бы я тебя не знала, то давно бы решила, что ты сошел с ума или, что у тебя галлюцинации. Но я знаю тебя и сразу поняла, что ты опять дурачишься. Не смей меня обманывать!
Но Джеймса сегодня уже ничем нельзя было смутить.
— Клянусь, что шел дождь! Если ты не доверяешь мне, то спроси Эванс!
— О… Хорошая идея — если уж ты обманываешь меня, то Эванс и спрашивать даже не стоит, да и как вы собираетесь все это доказать?! — она демонстративно повернулась на каблуках и поспешила выйти.
— Знаешь что, Констанция? Если ты мне не доверяешь, то нам будет лучше расстаться, — сказал он, заранее зная, что за этими словами прозвучат извинения. — Я думал, что наши отношения основываются на взаимном доверии, но если ты это делать не хочешь, то нам нечего делать в месте.
Но в этот момент она его не слушала.
— Что?
— Ничего. Забудь. Ты ведь прекрасно знаешь, что я никогда в жизни не притронусь к ней — она уродлива, и я ее ненавижу…. — сказал он усталым голосом.
— О, Джеймс!
Она поцеловала его.
— Как она может быть настолько глуха и доверчива?
— Глуха и доверчива? — переспросил Сириус у Лили.
— Как она может верить Поттеру?
— А почему бы и нет? Разве он солгал?
Лили игриво ударила Сириуса кулаком и приложила гигантское усилие, чтобы не покраснеть.
— Он правдиво все рассказал.
— Отлично, — ответил Сириус. — Давай на этом закончим.
Джеймс, не поднимая на них глаз, доплелся до своей одежды, которая, к его удивлению, была полностью сухая, быстро оделся и вышел. Он подумал, что сошел с ума — это был не Запретный лес, а коридор Хогвартса!
— Ну, Лил, — завязал беседу Сириус. — Теперь мы одни. Расскажи что произошло на самом деле.
В это время Лили одевалась. Ей было не по себе — Сириус наблюдал за этим процессом. Ей не очень то было привычно стоять в ливчике и трусиках перед парнем.
— Сириус, дорогой… — начала она. — Я уже сказала, что у меня с Поттером ничего не было. Поверь же мне.
Он пожал плечами.
— На что тогда вы потратили время, которое были вдвоем?
— Хорошо, мы… мы… — Лили не знала что ей отвечать — она не хотела говорить не о том, что она опьянела, ни об игре, ни о поцелуе, поэтому решила опустить некоторые вещи. — Хорошо, мы провели целую ночь…
— Ночь? Что имеешь в виду? Вы были здесь почти 24 часа.
— Двадцать четыре часа? — она была озадачена. — Да! Это объясняет почему стрелки наших часов крутились как сумасшедшие!
Но когда Сириус посмотрел на ее часы, они шли как всегда, на них была половина десятого.
— Что? Я не понимаю! Сначала Констанция говорит, что не было никакой грозы, хотя я попала под страшнейший ливень. Наша одежда полностью суха, а десять минут назад она была еще мокрой. Потом оказывается, что вместо одной ночи мы провели здесь почти 24 часа. Что же теперь? Может, меня зовут не Лили Эванс, а Фидель Кастро?
Сириус рассмеялся.
— Прекрасно! Тебя зовут не Фидель Кастро, а Лили Эванс. Но похоже ты скоро будешь Лили Поттер.
Лили влепила ему пощечину.
— Ой!! — крикнул Сириус. — Это входит у тебя в привычку!
Когда Лили вошла в Большой зал, ей сразу показалось, что уже вся школа знает о происшествии. Рука Сириуса обвилась вокруг ее плеч, но все посмотрели на них с недоверием.
— Превосходно! Теперь каждый будет говорить, что я уже девять месяцев беременна от Поттера.
— Моя
Она улыбнулась и поцеловала его.
Джеймс не подавал никаких признаков того, что это его волнует, но в голове у него звучали крики ревности.
— Хорошо, уговорили — я расскажу вам все, — говорила Лили с полным ртом тыквенного сока. — Это было очень страшно — я была с Поттером.
— О!! — воскликнули ее слушатели.
— Но я из Гриффиндора и поэтому я была отважна, как лев — я стояла напротив своего врага в течение долгих часов до прихода своих спасителей.
— О!! — прозвучали разочарованные голоса.
— Слушай, Лили, — начала Люсия. — Я конечно не хочу тебя оскорбить, но ты не думала, что можно было сделать
Лили покраснела, но так незначительно, что этого никто не заметил.
— Я, конечно, могла его превратить в крысу, но я умею держать себя в руках.
— Лили, я думаю пора заканчивать, — наконец сказал Сириус. — Пойдем пройдемся.
— Конечно, Сириус.
Она даже не успела попрощаться с теми, кто ее слушал — так сильно тянул ее Сириус.
— Э… Констанция? — сказал Джеймс; было заметно, что он очень нервничает — он собрался делать предложение.
— Что, моя любовь?
— Я…Я… — Боже! Я не могу сделать этого. Я женюсь на этой глупой девчонке? Моя любовь? — говорил он сам с собой, — да это же бред! Посмотри на нее хорошенько, Поттер, — потребовал он сам от себя, — она симпатична, но так глупа! У тебя еще есть куча времени — подумай хорошенько. Нужно ли тебе сейчас женится? Ты еще встретишь множество девушек — так зачем же тебе быть привязанным к ней? Будет только лучше, если ты с ней расстанешься.
Если ты порвешь с ней отношения, если ты не хочешь на ней жениться, то зачем ты собрался делать предложение?
Ну, я не уверен… может я стану, а возможно и не захочу.
— Земля вызывает Джеймса! Джеймс!!! — прервала его размышления Констанция. — Ты так стоишь уже вторую минуту.
— О, извини! Я должен был подумать… возможно мое решение изменит нашу судьбу.
— И о чем же ты думал? — она сверлила его взглядом.
Он думал. Я скажу. Я скажу.
— Констанция Энжелькорт, ты…
— Сириус, сказала Лили. — Почему ты всегда так грубо обращаешься со мной? Зачем так яростно тащить меня из зала?
— Выслушай меня, Лили, — начал он, игнорируя ее вопрос. — Я знаю, что сначала это казалось забавным. Никто из нас, я имею в виду меня и тех, кто дружит с тобой и Джеймсом, не допускали и мысли о чем либо серьезном, — против обыкновения он был очень серьезен, что очень напугало ее. — Как я уже сказал, что это было забавным, но только в начале. За годы, которые я вас знаю, я понял, что это — куда более серьезное, чем просто шутка. Для двух ненавидящих друг друга людей вы слишком похожи: вы оба выбрали одни и те же предметы, вы умны, и вы популярны.
Лили вперилась в него взглядом, заставив замолчать.
— Если ты хочешь убедить меня в том, что я люблю Джеймса, то ты только теряешь время. «Потому, что я уже это знаю», мысленно продолжила она.
— Я не собираюсь убеждать тебя в
— Я…
— Ничего не говори, — Сириус прижал пальцы к ее губам. — Подумай об этом.
Он резко развернулся и пошел быстрым шагом в свою спальню.
Лили еще сидела в кресле в гостиной Гриффиндора, когда внезапно открылась дверь и в комнату вбежала плачущая Констанция.
— Констанция! — позвала она ее, но это было бесполезно; Констанция побежала в спальню. Лили подумала, что надо побежать за ней, но дверь открылась снова. Это был Джеймс Поттер.
— Ты, — прошипел он, увидев Лили.
— Что ты сделал с Констанцией, Поттер?
— Что бы я с ней не сделал — тебя это не касается.
— Может быть и так, но она — моя подруга.
— Подруга? С каких это пор?
Лили строго посмотрела на него, скрестив на груди руки.
— Слушай, Эванс, что бы я не сказал моей подру… Констанции — это только ее и мое дело. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
— Хорошо. Но она — моя подруга в течение 6 лет. ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?
Джеймс действительно был сердит.
— Ты хочешь знать? Так вот — я порвал с ней. И это ей причинило такую боль.
Лили покраснела от злости, но она почувствовала от услышанного небольшое облегчение.
— Знаешь что, Поттер? Ты никогда не изменишься и всегда будешь тщеславным, неприятным, полнейшим идиотом Джеймсом Поттером.
Она не понимала, почему он улыбается. Он подошел ближе — так близко, что она почувствовала его дыхание.
— Ты забыла включить в свой список то, что я еще неотразим, — прошептал он.
Он наклонился и их губы почти соприкасались. Лили почувствовала, как закрываются ее глаза, а Джеймс, заметив это прошептал ей на ушко: «Я же сказал, что я неотразим». И пошел в спальню для мальчиков.
Лили почувствовала себя полной, полной дурой.
Когда Лили вошла в спальню, чтобы лечь спать она увидела там ревущую Констанцию. У нее Констанцией никогда не было тесной дружбы, они просто были соседями по спальне в течение 6 лет. Лили почувствовала, что обязана успокоить ее.
— Констанция…
Ее голубые глаза были красными и опухшими. Из них текли потоки слез.
— Он не любит меня, Лили.
Лили подсела к ней на постель.
— Я постоянно всем твердила — что на самом деле представляет из себя Поттер, но меня никто не хотел слушать.
— Мы не слушали тебя.
— Так или иначе — ты безумно его любишь.
— Влюблена ли я в Джеймса? — Констанция истерично рассмеялась. — Да, я люблю его. Он хорошо ко мне относился. Но потом сказал, что влюблен в другую. Он сказал, что мы можем остаться друзьями.
— Ты не знаешь, кто она?
— Нет, он сказал что не хочет мне говорить.
— Ты ревнуешь его?
— Конечно! Он ухаживал за мной в течение нескольких месяцев — намного больше, чем удостаивались другие девушки. Я была такой дурой! Я думала, что он женится на мне, что у нас будут дети… — она опять разрыдалась. — Но он слишком хорош для меня!
— Э… Констанция, а что насчет бала? Ты еще идешь с ним?
— Он сказал, что пойдет со мной на бал, но я ответила, что лучше нам не идти в месте.
— Хорошо, — сказала Лили, не зная — плакать ей или радоваться.
Когда Джеймс достиг спальни, Сириус, казалось, давно спал.
— Так будет лучше, — подумал он. Тяжело опустился на кровать и достал маленькую коробочку, обтянутую синим бархатом и глубоко задумался.
Лили проснулась очень рано (хотя — скорее поздно, было 11 часов). Ее соседи по комнате еще спали. Она встала чтобы поправить свою ночную рубашку и заметила синюю коробочку и сверток рядом с ней. Она подумала, что произошла ошибка и это предназначено для Люсии или Констанции, но на свертке было написано «Лили».
В свертке была лилия. На бумаге было написано письмо.
Лили.
Я не знаю: любишь ли ты меня
Кто я для тебя?
Ответ кроется у тебя внутри.
Возможно я — твой враг, а может быть и близкий друг.
Давай встретимся?
Я буду ждать в Северной башне в полночь.
Мы сможем спокойно поговорить.
Твой всегда и навсегда — влюбленный в тебя.
Подписи не было, но она узнала этот почерк… просто не укладывалось в голове. И все же это он! Кто же еще будет писать, что возможно он мой враг? Странно: с каких это пор Джеймс стал на столько мягок?
Она склонила голову и подумала: идти или нет?
Лили одевалась на свидание. Она долго расчесывала свои красивые волосы, а потом украсила их лилией. В общем, она хотела сделать себя настолько красивее, насколько могла.
Она не удивилась, что гостиная пуста — все еще спали (без десяти полночь).
Она вышла в отверстие за портретом и направилась к Северной башне, не заметив, что за ней следует
Она не задумывалась, что в башне будет холодно… Она была счастлива и улыбалась. Но на последней ступеньке она замерла. На нее смотрел
— Снейп?