Вкусси Слад была счастлива. Она больше всего обожала два дня в году: день Заезда, и день Отбытия. Два дня в году, когда вагоны «Хогвартс-Экспресса» заполняли дети. Сегодня был день Заезда.
Вкусси знала в лицо почти каждого хогвартского студента, а некоторых даже помнила по именам. Никто лучше нее не сумел бы заметить, как растут эти ребята, как меняются… Гвендолен Пелти из Слитерина повзрослела за лето, стала более сдержанной и не сыплет насмешками, как было раньше. Это её предпоследний год в Хогвартсе. А вот Джессика Остра, её однокурсница, Рэйвенкло, — она стала теперь настоящей красавицей. И этот мальчик, — как же его зовут? — теперь не отходит от Джесс ни на шаг. А ведь в прошлый раз было наоборот… Вкусси Слад улыбнулась и толкнула дверь в следующее купе.
— Сладости, пирожные, всевкусные бобы и шоколадные лягушки, — о, да здесь первачки! — Не желаете подкрепиться? — ласково спросила она.
Один из мальчишек с готовностью протянул ей серебряный сикль. Другой растерянно достал десяток кнутов и смущенно спросил, почему бобы «всевкусные». Значит, родители магглы. Ох, и нелегко тебе придется…
Толкая свою тележку дальше по коридору, Вкусси грустно улыбалась. И угораздило же её пойти в Хогвартс прямо в самый разгар войны. А она ведь тоже магглорожденная. Никогда не забудет, как дразнили её слитеринцы. Кстати о слитеринцах. В этом купе каждый год ездит одна и та же троица. Вкусси подумала и решила, что дети — любые дети — должны быть сыты. Даже такие как эти. Постучав на всякий случай, она вошла. Светловолосого мальчика, Драко Малфоя, там не было. Зато были его приятели, Крабб и Гойл. Вкусси внимательно осмотрела обоих, пока они набирали конфеты. Эту троицу прошлым летом нашли в несколько.. странном виде, сразу после прибытия на Кинг-Кросс. Их тогда чуть не затоптали. Похоже, целители постарались на славу — никаких следов тех ужасных увечий видно не было. Интересно, где третий? Но спрашивать Вкусси не стала.
Заглянув в десятое по счету и семидесятое по номеру купе, Вкусси застала трогательную картину: пятикурсник из Гриффиндора — Шеймус, кажется, — наставлял первогодку.
— А Бесс говорит, что там будет какое-то испытание.
— Что-то вроде того. Нет, не скажу, и не смотри на меня так жалобно! Скажи лучше, куда ты хочешь попасть?
— В Гриффиндор, конечно! — первогодка почти обиделся. — Ты же там учишься и мама тоже…
— Ну, Рэйвенкло тоже неплохой вариант.
— Нет, в Рэйвенкло мне точно не попасть. Ой, Шеймус, а если я попаду в Хаффлпафф?!
— Ну попадешь и попадешь, — отмахнулся рассеянно Шеймус. — Это тоже неплохо, Сэдрик Диггори был, например, хаффлпаффцем…
— А кто он такой?
— Неважно. Главное, чтобы не Слитерин, вот это точно хуже некуда…
Вкусси вздохнула. Меняются детки, меняются времена. Раньше все действительно боялись распределения в Хаффлпафф. А теперь…
— Эй, молодые люди, не хотите чего-нибудь вкусненького?
В сороковом купе у Вкусси кончились тянучки, а в тридцать девятом — шоколадные лягушки, все кроме одной, которую Вкусси оставила для себя. Чародети набрасывались на сладости радостно, беззаботно тратили свой запас монет, данный им на год. Попав в Хогсмид, они еще хватятся… Впрочем, некоторым Вкусси ничего не предлагала. Например, дети Висли: хорошие дети, но денег на карманные расходы у них не водится. Или кругленькая хаффлпаффочка Лиззи: бабушки дают ей в дорогу столько вкусной домашней еды, что ей просто незачем покупать шоколадных лягушек. А у Малкольма Баддока, слитеринца, аллергия на сладкое…
В тридцать пятом купе в одиночестве сидел грустный Рон Висли. Вкусси даже встревожилась. Она знала тех детей, чаще всего рэйвенкловцев, которые предпочитают одиночество и книги болтовне в компании друзей. Рон был не из таких. Он всегда ехал вместе с друзьями: Гарри Поттером, тем самым, и Эрмионой, милой девочкой, фамилии которой Вкусси никогда не слышала. Когда Вкусси заглянула в купе, Рон подскочил и с надеждой взглянул в её сторону, а потом отвернулся и угрюмо уставился в книгу.
— Ничего, если я здесь передохну? — весело спросила его Вкусси. — А то я немножко устала.
Мальчик неопределенно покачал головой, но Вкусси сделала вид, что приняла этот жест за согласие.
— Ну вот и хорошо, — сказала она, плюхаясь на диванчик напротив него, — люблю хорошую компанию. Что ты читаешь?
Мальчик молча показал ей обложку. Название близорукая Вкусси разглядеть не смогла, но узнала на колдографии капитана «Палящих Пушек». Она понимающе улыбнулась:
— Да, я помню как ходила на их матчи. Мы вместе с Джеффри, моим сыном, он, кстати, тоже был тогда в Гриффиндоре, отправились на их матч с Осмингтонскими Осами. Джеффри, правда, болел почему-то за «Ос», — Вкусси возмущенно фыркнула, — но мы поставили их на место, когда забили тот гол! Это же надо, через все поле! Удивительный бросок, невероятный! — Рон, кажется, повеселел, заинтересовался. Вкусси с сожалением вздохнула, — Жалко только, в свое собственное кольцо, — и извиняющимся тоном объяснила Рону. — Нападающего немножко задело бладжером по затылку, вот он и не понял, где наши кольца, а где чужие.
Мальчик снова поник и уставился в книгу. Вкусси достала последнюю лягушку.
— Уже всех разобрали, последняя осталась, — она разорвала пакет и вытянула карточку. — Ого, посмотри-ка, Агриппа! Она так редко попадается… У тебя она есть?
— Нет, — поднял голову удивленный Рон.
— Тогда держи. Я их не собираю. — Вкусси посмотрела на лягушку и вздохнула, — Жалко, надо фигуру беречь. А давай напополам? Мы с Джеффри так делали. Ну-ка, ломай, посмотрим, сколько у тебя останется!
Они весело разломали лягушку (большая половина досталась Рону) и съели её, обсуждая наряд Агриппы. Оказывается, теперь у парня будет полная коллекция.
Когда Вкусси собиралась уже уходить с чувством выполненного долга, дверь купе отворилась и на пороге появилась девочка с серебряным значком префекта на груди — Эрмиона. Так вот, где она пропадала — в купе для префектов! Хорошо, что она заглянула сюда, теперь ей, Вкусси, можно идти…
— Рон! — похоже, девочка не ожидала встречи. — Рон, ты не видел Гарри?
— Снова в наших краях. А я-то думал, ты останешься в Болгарии, — раздраженно огрызнулся парень и снова уткнулся в книгу.
— Ты что, все еще дуешься? — девочка растерялась.
— Дуюсь? — спросил Рон отбивающего «Палящих», летящего на колдографии в книге. Вкусси видела как отбивающий кивнул. Рон захлопнул и отбросил книгу. — С чего бы это? Дуются на друзей, Эрмиона, а ты мне…
— О, ради Бога, перестань! У нас есть проблемы и поважнее!
— У нас? — холодно отозвался покрасневший как свёкла Рон и уточнил, впервые посмотрев на Эрмиону, — А у кого это «у нас»? У тебя и у Виктора? Да, кстати, ты ещё зовёшь его «Викки» или теперь…
— Рональд Висли!!! — взорвалась Эрмиона, — Да как ты смеешь говорить со мной…
— С тобой? Как я смею? А, ну да, ты же у нас теперь префект… — презрительно протянул мальчик. — Ну что ж, когда мы приедем, ты сможешь пожаловаться Мак-Гонагалл.
Девочка развернулась на каблуках и вылетела из купе.
Когда Вкусси продолжила свой обход то, вспоминая эту сцену, она просто не могла не улыбнуться. Трудный возраст пришел. Пятый курс. Жалко, конечно, что детишки так ссорятся, но что тут поделать — пора.
Через десять купе от Рона его старшие братья, Фред и Джордж неожиданно составили Вкусси серьезную конкуренцию. Стоя на столике оба по очереди выкрикивали названия товаров, а внизу уже собралась небольшая толпа.
— Тыквенное мороженое! — объявила она, открыв дверь.
— Канареечные пирожные! — рекламировал в это время Фред.
— Тянучие летучки! — возмутилась мисс Вкусси.
— Летучие жевачки!!! — безмятежно поправил Висли.
— Прикольные вкусности!!! — объявил покупателям Джордж.
— Безопасные сладости!!! — парировала мисс Вкусси. Но внимания не снискала и ей пришлось отступить.
Постепенно Вкусси добралась и до начала поезда. Вот и перый вагон и два купе для префектов. Здесь волшебница увидела Драко Малфоя. Мальчик подрос за лето. Он стоял у окна, облокотившись на раму и, похоже, скучал. К мантии был приколот значок. Ясно… Он тоже оправился от тех проклятий — на худеньком личике не осталось никаких следов. Почувствовав взгляд Вкусси, Драко обернулся.
— Что-то купишь? — спросила ведьма, вдруг снова вернувшись к школьным воспоминаниям. Этот слитеринец был не лучше тех, дразнивших её в школе и, знай этот мальчишка, что она магглорожденная, нечистокровная… впрочем, нет, вряд ли что-нибудь изменилось бы. В этом парне уже столько высокомерия, что больше — просто невозможно. Нет, он не стал бы относиться к ней с б0льшим пренебрежением, просто позволил бы себе больше. Несчастный мальчик, на самом деле, — подумалось Вкусси. Она знала, как воспитывают таких — жестоких, бесчеловечных… Бедный мальчик. Страшный мальчик.
— Нет, — отозвался он, — хотя, нет, дайте что-нибудь. Все равно, что.
Он, не глядя, протянул галлеон.
— Мельче ничего не найдёшь? — спокойно спросила Вкусси, доставая пирог с тыквой. Этот мальчик, возможно, был голоден. Во всяком случае, чуть-чуть поправится ему не повредит. Подумав, она добавила еще и шоколадный снитч со связанными крылышками (снитч летал — почти как настоящий, так что, прежде чем съесть, его еще и поймать надо было). Он не любит шоколад, насколько Вкусси помнила, но шоколадки поднимают настроение, а мальчик был невесел, судя по его лицу.
— Мне надо разменять монету, — ответил Драко.
Отлично. Что нужно ей, его не касается. Вот и заботься о нем после этого. Слитеринцы! Нет, её сын определенно был воспитан лучше в его возрасте.
Пока Вкусси отсчитывала ему сдачу, Драко следил за ее руками. Потом спрятал деньги в карман и спросил:
— Вы прошли весь поезд, верно?
— Конечно, — кивнула Вкусси.
— Тогда вы, наверное, видели Гарри Поттера. В каком он купе? Мне нужно поговорить с ним.
Вкусси посмотрела мальчику в глаза. Тот поднял бровь, ожидая ответа. Вкусси в общем-то знала, кто именно так потрепал эту троицу прошлым летом. Драко сам виноват, он постоянно провоцировал Поттера. А сейчас наверняка собрался мстить. Вкусси подумала, что не стоит ему говорить, где найти…
— Я не знаю, где он! — потрясенно воскликнула Вкусси.
— Но вы должны знать, — холодно указал ей Малфой.
— Не в этом дело. Я не видела его в поезде, его нигде не было, — Вкусси только сейчас поняла это. Вот о чем, значит, говорила та девочка, Эрмиона. Гарри пропал…
Драко, кажется, разволновался:
— Но он же должен быть здесь. Билет был куплен? Может быть, он просто опоздал?
— Не знаю! — Вкусси сердито взглянула на мальчика. — Это можно узнать только на Кинг-Кросс.
— Что ж… — протянул Драко. И пристально посмотрел на нее. — Вы действительно его не видели?
У Вкусси аж мурашки пробежали по телу от этого взгляда. Действительно — страшный мальчик.
— Твоя еда. А мне нужно зайти в купе. Ты не мог бы подвинуться, будь так добр. Спасибо.
Драко вошел в купе следом за ней. Он сел у окна и, не разговаривая с остальными префектами, отвернулся к нему. Это странно, — подумалось ей, — он не выглядел удивленным. Взволнованным — да, но он не удивился. Скорее обрадовался.
У Вкусси мелькнула мысль сказать Главному Префекту об отсутствии Поттера… Нет, — решила он, лучше скажу это профессору Хагриду. Он каждый год встречает первачков на платформе. Да, так будет лучше. И она начала:
— Пироги, дорогие мои, тыквенное мороженое, шоколадки…
Гарри молча стоял в одном из самых темных углов Холла и смотрел, как проходят мимо него первачки. Потом начали прибывать студенты. Трое с седьмого курса, пятеро из Рэйвенкло, целая стайка хаффлпаффцев… Гарри отступил еще дальше в тень. «Ну где же они?» Наконец он дождался.
— Рон, ну послушай же — Гарри пропал!
— Знаешь, Эрмиона, то, что его не было вместе с тобой в купе для префектов…
— Рон, перестань, я обошла весь поезд, все вагоны, все купе…его нигде не было!
— А ты знаешь вообще-то, что Гарри уехал от Десли?
— Знаю, конечно, профессор Дамблдор предупредил меня и я думала, что мы встретимся на вокзале… но его не было.
— Ну-у… я тоже не видел его. И я тоже искал.
— Ох, Рон! А если с ним что-то случилось?
— Эрмиона, ну это же Гарри! Конечно, с ним что-то случилось, как всегда… это нормально, ты разве не знаешь?
— Но теперь это стало опасно!
— Это всегда было опасно. Но он всегда выпутывался. И не смотри на меня так, я волнуюсь за него не меньше чем ты.
— Привет, ребята.
— Гарри!
— Гарри, гадкие горгульи, где ты был? Мы чуть с ума не сошли!
— Я тоже рад вас видеть, ребята, — сказал парень, как только друзья перестали трепать его по плечам, теребить и висеть у него на шее. Внимательнее вглядевшись в них, он улыбнулся. — Вы даже не представляете себе, как я рад вас видеть.
Они почти не изменились. Оба вытянулись, Эрмиона еще и загорела. Рон стал чуть стройнее, чем раньше, а Эрмиона — чуть больше похожа на девушку. Но они остались такими же, какими он их помнил. Гарри даже не понимал, как соскучился, до тех пор, пока не увидел их.
— Где ты был, Гарри? — Эрмиона выглядела почти обиженной. — Почему тебя не было в поезде? Как ты попал сюда?
Как всегда сразу к сути. Гарри замешкался, подбирая слова…
— Действительно, где же ты был, маленький Потти? Мы уже начали беспокоиться. Мы уже начали думать, что ты сбежал…
Эрмиона проглотила очередной вопрос, Рон вздрогнул от неожиданности и, покраснев, повернулся к Малфою с компанией. Крабб и Гойл грубо ржали.
Гарри тоже развернулся, впился взглядом в Малфоя и встретил такой же пристальный взгляд. Похоже, что детские игры закончились. Оба помнили встречу там, в тронном зале. Теперь они были уже не соперниками — они стали врагами.
— Да, — спокойно заметил он, глядя прямо в глаза Малфою, — у меня это получается. Убегать. С каждым разом все лучше и лучше.
Рон и Эрмиона недоуменно переглянулись. Но Малфой не просто задирался, он ждал ответа на свой вопрос. А отвечать Гарри было запрещено. Но Малфой тоже не может в открытую заявить, что его отец служит Темному лорду. Пока не может. Поэтому Гарри продолжил, решив увести разговор на другую тему:
— Но, ты знаешь, однажды это может мне надоесть. Так что шел бы ты отсюда, а то получится как в прошлый раз. Не думаю, что твоя мать была тогда довольна.
В глазах Малфоя сверкнула злоба, похоже, он не забыл того случая. Он открыл уже рот, чтобы что-то сказать, но Рон перебил его:
— Не уверен, ему очень шли эти щупальца. И эта фиолетовая шерсть была гораздо гуще его собственных волос. А он ведь так заботится о своей внешности! Зря ты позволил их убрать, Малфой! Показался бы перед Паркинсон, она ведь, наверное, обожает чудовищ, раз уж крутится возле тебя, так что ей бы понравилось, точно тебе говорю!
Теперь была очередь удивляться Гарри — сарказма за Роном раньше не наблюдалось. Малфоя это, правда, не задело. Наоборот, пока тот говорил, он успел успокоиться. Игнорируя Рона, Малфой процедил:
— Тебе надоест, Поттер, да? Ты действительно понимаешь, кому угрожаешь? Ну-ну… А я-то думал, ты уже усвоил свой урок.
Гарри почти задохнулся от внезапно нахлынувшей ненависти. Он ведь почти забыл… он так старался думать только о Хогвартсе, о друзьях, только бы не думать о случившемся сегодня утром…
Хмури бодро докладывал Дамблдору:
«Они хорошо потрудились, ни один не ушел. Да, дюжина, из них двое мертвы. Отличная работа. Жаль только, это мелкая рыбешка, последняя заваль. Им велели всего лишь убрать Воронцова, кое-кому из вышестоящих он не нравился в качестве директора. Магглорожденный, все такое. Никто даже не знает, что они обнаружили Поттера. Они решили, что сами его схватят и сами получат награду. Расчет верный, конечно, доложи они куда следует, Сами-Знаете-Кто послал бы других — получше».
«Никто даже не знает, — уговаривал себя Гарри. — Он просто угрожает, он не может знать. Пустые угрозы… Обычная болтовня»…
— Подумай, Потти. Подумай как следует. У тебя еще есть выбор. Так что не торопись.
«Так вот в чем дело! У меня, оказывается, еще есть выбор… Волдеморт продолжает тот прерванный разговор»… Или он ошибается?
— Я еще на первом курсе сделал свой выбор, Малфой, так что прости — отвали, — «Посмотрим-ка, что он ответит».
— Ты знаешь, о чем я.
«Знаю, конечно. Значит, его в самом деле послал…»
— И о чем же ты это, Малфой? — требовательно спросила Эрмиона.
Гарри растерялся. Малфой с гадливым выражением посмотрел на нее, словно на что-то мерзкое, и бросил своим прихвостням:
— Пойдем отсюда, здесь пахнет нечистым.
Рон попытался броситься на слитеринца, но Гарри и Эрмиона удержали его. Эрмиона добавила:
— Не надо, Рон, он этого не стоит.
Для самого Гарри, однако, это стало последней каплей. «…Магглорожденный, все такое»… Он не выдержал:
— А ты ведь завидуешь мне, а, Малфой? У меня-то есть выбор.
Малфой, уже собиравшийся уходить, обернулся:
— Да ну? Значит, все-таки есть?
Гарри понял, что сделал ошибку.
Но исправить её не успел.
— Поттер! Грэйнджер! Висли! Позвольте узнать, что вы трое здесь делаете? — услышал он полный негодования голос Снейпа. — Церемония Сортировки начнется с минуты на минуту. Живо в зал!
— Я бы также хотела узнать, что здесь делают ваши студенты, профессор Снейп, — прохладно осведомилась проходившая мимо профессор Мак-Гонагалл. — Итак, мы слушаем, Малфой.
Бросив на Гарри последний многозначительный взгляд, тот заявил:
— Поттера не было в «Хогвартс-Экспрессе». Как префект я был обязан выяснить: почему, и как он попал сюда. Один раз он уже…
— Довольно, все ясно, — прервала его профессор Мак-Гонагалл. — Мне кажется, мистер Малфой, вы невнимательно ознакомились со своими обязанностями префекта. Как префект Слитерина вы не обязаны следить за студентами других колледжей. Даже больше того — вы не имеете на это права.
Малфой искоса бросил взгляд на Снейпа и пожал плечами:
— Прошу… прощения, профессор. Я не знал.
— Надеюсь, вы и в дальнейшем не забудете об этом, — с нажимом добавила профессор Мак-Гонагалл. — Да, вы что-то хотели сказать, Северус? — резко спросила она недовольно скривившегося коллегу.
— Меня удивляет, Минерва, как вас беспокоит избыток ответственности у одного из моих студентов, в то время как ваш собственный в очередной раз вопиющим образом нарушил правила. Ну, так где же вы все-таки были, Поттер? Что вы расскажете нам на этот раз?
Гарри неуверенно взглянул на Снейпа.
Когда все закончилось, Снейп и Сириус бросились к ним.
«Гарри, Господи, ты цел?»
Интересно, какой идиот сказал Сириусу, что лучший способ справиться о самочувствии крестника это как следует встряхнуть его? Гарри и так мутило. Снейп рухнул на колени рядом с Ольгой и поспешил нащупать пульс.
«Она жива, — устало сказал Ярослав. — Не волнуйтесь, с ней все в порядке».
Огромное облегчение отразилось в глазах профессора Снейпа. Какой идиот сказал Гарри, что Снейп — просто ледяной истукан?
Тот умел врать, в отличие от него. Гарри даже не думал, что его отсутствие в поезде привлечет к себе столько внимания, и не подготовил заранее никакой отговорки. Снейп смотрел на него с выражением ледяного презрения. А ведь совсем недавно он был гораздо человечнее…
— Я… я опоздал на поезд, — неожиданно для самого себя нашелся юноша. — Я просто не успел вовремя.
Малфой недоверчиво уставился на Гарри и тот постарался принять удрученный вид. Надо, чтобы Малфой поверил. Ну, хотя бы засомневался. Эрмиона и Рон помалкивали.
— Ну, вы довольны, Северус?
— Вы полагаете, Минерва, я могу быть доволен отсутствием у студента даже отдаленного понятия о дисциплине? Что ж, полагаю, десяти баллов с Гриффиндора будет достаточно, чтобы впредь подобных инцидентов не возникало.
— Позвольте вам напомнить, Северус, что учебный год еще не начался, а значит, вы не имеете права снимать очки с любого из факультетов.
— Профессор Снейп, профессор Мак-Гонагалл? — это вылез Малфой.
— Да, Драко? — Снейп взглянул на своего любимца.
— Почему вы не спросите у Поттера: если он опоздал на поезд, то как он здесь оказался?
Гарри начал лихорадочно соображать. Теперь он просто не знал, что может сказать, а что нет…
— Мистер Малфой, — отчеканила Мак-Гонагалл, — вы опять превышаете свои полномочия.
— Ну что вы, профессор, я просто интересуюсь…
— В самом деле, Минерва, это вовсе не праздный вопрос. Как вы попали в Хогвартс, Поттер? Снова одолжили какой-нибудь магглский артефакт? Или, недолго думая, прилетели сюда на метле?
Малфой усмехнулся, Крабб и Гойл захрюкали — очевидно, это значило смех. Гарри неуверенно посмотрел на деканов.
— Успокойтесь, Северус, его доставила профессор Фигг. Мистер Поттер послал мне сову и она любезно согласилась захватить его по дороге из Лондона. Еще что-нибудь, мистер Малфой? — Мак-Гонагалл с неприязнью взглянула на слитеринца.
— Э-э-э…
— Довольно! — по гримасе Снейпа было похоже, что у него разболелись все зубы одновременно. — Церемония Сортировки должна была начаться десять минут назад.
— В самом деле, — согласилась профессор Мак-Гонагалл. — Северус, я могу попросить вас проводить студентов в Главный зал? Меня ждут новенькие.
— Разумеется, — Снейп резко развернулся и, бросив через плечо, — следуйте за мной, — быстрым шагом направился прочь из Холла. Гриффиндорцы и слитеринцы на порядочном расстоянии друг от друга последовали за ним.
— Гарри, о чем ты говорил с Малфоем? — торопливо прошептала Эрмиона.
— Я потом расскажу тебе, ладно? — тоже шепотом сказал Гарри.
— Ты что, серьезно вляпался? — озабоченно спросил Рон.
— Все мы вляпались, ты же знаешь! Да, очень серьезно, — добавил Гарри, видя, что Рон собирается уточнить, — но это потом, пожалуйста!
— А кто такая профессор Фигг? — уже в голос спросила его Эрмиона.
— Наша новая преподавательница по ЗОТС, — с облегчением начал юноша, — она аурор в отставке и…
В Главном зале было даже более шумно, чем всегда. Преподаватели о чем-то разговаривали и не обращали ни малейшего внимания на гомон учеников. Все уже заметили, что церемония Сортировки запаздывает и спорили о причинах. Кроме этого обсуждали прошедшее лето, наперебой спрашивали друг друга, что это за милая бабушка сидит рядом с Хагридом, удивлялись: где же новый профессор Защиты От Темных Сил? Гриффиндорцы интересовались, где валандались Рон, Эрмиона и Гарри, слитеринцы приветствовали профессора Снейпа, Малфоя, Крабба и Гойла. Фред и Джордж шепотом рекламировали «Волшебные Выкрутасы Висли», а Эрмиона вслух сомневалась, стоит ли позволять им это.
Кое-кто настороженно посматривал на Гарри, многие (и прежде всего слитеринцы) в открытую усмехались. Гарри пытался держаться с достоинством и не обращать внимания. Ему объяснили, почему происшедшее этим летом не подлежит огласке. Будем считать, что лорд Волдеморт не объявлялся после Трехмагового турнира. Гарри доверял Дамблдору и не хотел подводить его. Но смотреть спокойно в наглое лицо Малфоя было нелегко.
Парень стал разглядывать преподавателей. Вот Дамблдор, серьезно что-то обсуждающий с профессором Росток. Директор был серьезен и немного хмурился. Наблюдая за ним, Гарри снова отвлекся…
«Я знаю, как тебе тяжело сейчас, Гарри, — печально говорил директор Хогвартса, сидя с Гарри в своем кабинете, — запомни, ты не виноват в том, что случилось. Никто не виноват. Это просто чудовищная случайность, ты сам это знаешь».
«Я знаю, кто виноват, профессор, не беспокойтесь, — тихо, ожесточенно откликнулся парень, не глядя на Дамблдора. — Скажите, как они узнали, что мы будем в Лукоморье?»
Профессор печально вздохнул:
«Ты слышал, что сказал Дикий Глаз. От директора Воронцова».
«Но он же был Хранителем Секрета, — не поверил Гарри, — а раскрыть Секрет можно только по собственной воле! Он же не…»
«Он не раскрыл Секрет, Гарри. Но ты помнишь то заклинание, которое Круделия, Упивающаяся смертью испробовала на твоих опекунах?»
«То экспериментальное проклятье, которое лишает человека воли?»
«Да. Теперь это заклятье знает каждый из слуг Волдеморта. Они наложили его на директора Воронцова, просто чтобы почувствовать свою власть. Он слишком долго сопротивлялся и они были злы. Он не выдал Секрета, потому что, ты прав, это можно сделать только по собственной воле, а то заклинание подавляет ее… но он сказал им, что сегодня утром должен встретить тебя в Лукоморье и доставить в Лондон. Этого было достаточно».
Дамблдор снова вздохнул. Казалось, ему не менее больно, чем самому Гарри…
Гарри отказывался смотреть на директора. Он не был уверен, что Дамблдор одобрил бы жажду мести, которую мог увидеть в его глазах.
…рядом с Хагридом (радостно помахавшим Гарри), сидела профессор Фигг…
Миссис Фигг, соседка Десли, старая дама, помешанная на кошках, вечно в домашних тапочках, с пучком седых волос на затылке, в очках и частенько — с вязанием. Гарри даже не удивился, увидев ее.
«Добрый день, Арабелла, хотя, какой уж тут добрый» — поприветствовал ее Сириус.
«Виделись, — сварливо напомнила та, — прощайся с Поттером, да побыстрее, и я заберу его в Хогвартс».
«Уже?» — Сириус умоляюще посмотрел на нее.
«Уже два часа после полудня, если ты помнишь, — отрезала аурор, — В Лондоне, разумеется, а не здесь. А этих министерских штуковин для игр со временем у меня больше нет, так что поторопитесь».
«Но он ведь уже опоздал на вокзал».
«Блэк, ты слышал меня? Прощайся!»
Когда они оказались в «Стонущих Стенах», она сделалась несколько мягче.
«Я знаю, ты соскучился по этому оболтусу, Сириусу Блэку, но у него еще много дел, да и тебе больше нечего делать там. Ничего, еще свидитесь».
«Правда?!» — Гарри с надеждой взглянул на женщину-аурора.
«Нет, я тебе вру для собственного развлечения, — разозлилась она, — имей уважение к старшим, молодой человек!»
«Извините, я не это имел в виду, — зная характер миссис Фигг, поспешил извиниться Гарри. — Но когда я его увижу, где?»
«Будет время — узнаешь, а пока не спрашивай, — проворчала она, с трудом пробираясь по подземному ходу. — Меньше знаешь, лучше спишь, имей в виду. Кстати, Поттер, я видела ноги этого, как его там… ну, того умника, который затеял схватить тебя, не сказавшись хозяину. Это ты сделал, так?»
«Да».
«Неплохо, неплохо. Или, я бы сказала, не совсем плохо. Как твой новый преподаватель ЗОТС я даже почти довольна»…
А с другой стороны от Дамблдора сидел Снейп.
То, что не сумела вылечить матушка Екатерина, стал долечивать Снейп. Напоил Ярослава «Скелеростом», дал какое-то гадкое зелье Гарри… По отношению к Воронцовым Снейп был вежлив и даже — немыслимо! — проявил каплю сочувствия, почти ласково уговаривая Ольгу выпить пять капель «Глотка сна» и немного поспать. Но с Гарри он старался не разговаривать вовсе, а когда справлялся о его самочувствии, у Гарри возникало ощущение, что они говорят о ком-то отсутствующем и, наверное, даже неодушевленном. Это оставило тяжкое впечатление. Снейп ни в чем не упрекал юношу, даже его привычка делать желчные замечания куда-то исчезла, но легче от этого не становилось. Обычно Гарри было все равно, насколько сильно ненавидит его Снейп, но в этот раз было другое: в отличии от Дамблдора, Снейп явно полагал, что только он, Гарри, виновен в случившемся. И парень в глубине души готов был согласиться…
Задумавшись, Гарри даже не сразу заметил, что гомон вокруг постепенно начал стихать, а вскоре и вовсе сошел на нет. Удивленный неожиданной тишиной, мальчуган поднял голову.
Перед столом преподавателей уже стоял знакомый табурет, на который профессор Флитвик опускал ужасно грязную, залатанную, мятую, родную Сортировочную Шляпу.
— А помните, как нас Сортировали? — шепотом спросила Эрмиона.
Рон и Невилл в унисон кивнули, Гарри тихо сказал:
— Конечно.
— Я ужасно боялся попасть в Хаффлпафф, — смущенно признался Рон.
— А я — в Слитерин, — вспомнил Гарри.
— Ну ты даешь, старик, что тебе делать в Слитерине?
Он хмыкнул:
— Сам не знаю. Просто Хагрид сказал, это худшее место, куда можно попасть…
Эрмиона тихонько вздохнула:
— А я боялась, что меня вообще не выберут.
— И я! — хором воскликнули Гарри и Невилл.
— Тише, тише! — послышалось отовсюду, словно они находились в театре и смотрели какое-то представление. Все четверо замолчали, ожидающе глядя на двери Главного зала.
Вскоре послышались шаги множества ног.
Первой в процессии шла как обычно профессор Мак-Гонагалл. Следом за нею, выстроившись цепочкой, шагали испуганные первачки. И…
— Эй, а эти кто такие? — удивленно воскликнул Рон.
Не он один забыл понизить голос, все столы пришли в волнение и повторяли этот же вопрос. Гарри оцепенел, неожиданно ему сделалось жарко.
— На них форма Дурмштранга, — узнала Эрмиона.
Рон сердито глянул на нее, но Лаванда Браун уже спрашивала:
— Серьезно?
А кто-то уже отвечал:
— Да, но что они здесь делают, среди новеньких?
— Может их тоже будут Сортировать?
— Ты хочешь сказать, они будут учиться с нами?!
— Быть такого не может!
— Кто-нибудь слышал о программе обмена?
— Не-е-ет…
— Интересно, куда они попадут?
— Спорим, в Слитерин! — раздраженно заявил Рон.
— Почему? — нахмурилась Эрмиона.
— Потому, — огрызнулся тот.
— Рон, — возмутилась девушка, — ты что, снова…
— Гриффиндор, — очень тихо пробормотал Гарри, глядя на Ярослава. — И… Рэйвенкло, наверное, — это уже относилось к Ольге.
Он просто подумал вслух, но друзья, сидящие рядом с ним, услыхали.
— Почему? — снова спросила Эрмиона.
— Не знаю, просто так кажется почему-то, — промямлил он.
Дамблдор запретил называть друзьям имена. Он вообще просил рассказывать поменьше…
«Конечно, Гарри, я доверяю им обоим, но у Волдеморта есть много способов узнать то, что мы хотели бы скрыть. А Воронцовы уже находятся в большой опасности и…»
«Я все понял, профессор».
Еще бы, как не понять…
— Просто так кажется, — медленно повторил он.
Новички уже выстроились перед шляпой и теперь напряженно ждали. Две фигуры, одетые в плотные мантии и подбитые мехом плащи странно выглядели на фоне легко и даже нарядно одетых детишек. Волосы Ольги были распущены и растрепаны, как всегда, а плечи Ярослава безвольно поникли. Оба были чрезмерно бледны, так что лица казались слегка сероватыми, даже утренний макияж Ольги бесследно исчез. Они не беспокоились, в отличие от первачков, наверное, потому, что все худшее для них уже случилось. Брат поддерживал Ольгу под локоть, а та растерянно смотрела на студентов, похоже, не особо видя их.
— Бр-р-р! Что-то в них есть жуткое! — сморщила носик Парвати Патил.
— Они выглядят очень уставшими, — негромко заметила Эрмиона.
Рон прервал их обеих:
— Да тихо вы! Начинается.
И, действительно, начиналось:
Здесь Хогвартс, школа волшебства,
Здесь учат тайнам колдовства,
Я ж — сортирую деток в ней
И в ней сегодня всех главней.
Всяк, кто волшбу здесь постигал,
Меня однажды надевал…
— Одеть её?! — раздался детский голосок и Шляпа замолчала. — Но ведь она такая грязная!
Несколько долгих секунд Главный зал потрясенно молчал. Эрмиона испуганно переглянулась с Парвати, которую обычно недолюбливала. А потом Сортировочная Шляпа прокашлялась, привлекая внимание (кто-то из хаффлпаффцев нервно хихикнул) и обиженно заявила:
Пусть выгляжу не «от кутюр»,
В том нет моей вины!
Я мигом выбью эту дурь
Из вашей головы!
— Ой! Простите, пожалуйста, я не хотела вас обидеть, — произнес все тот же детский голосок.
Гарри наконец разглядел говорившую. Это была симпатичная и ужасно смущенная девочка с волосами песочного цвета. Малышка не тянула на одиннадцать — обычный возраст первачков и была самой низенькой в группе.
— Мелочь пузатая, угораздило тебя вылезти! — вполголоса фыркнул Рон.
Но Сортировочная Шляпа, видимо была довольна извинением. Во всяком случае, прореха между тульей и полями вновь открылась и шляпа грозно заявила:
Я — Шляпа. Старая притом.
Но вспыхнут уши пусть огнем
У тех, кто скажет, мол, «Она
Для носки больше не годна».
Найдется тысяча причин
Чтобы послать их — в Слитерин!
- Вот это да, — удивился Рон.
Шляпа продолжила в том же духе:
А тех, кто скажет «Что здесь взять,
Ведь шляпы надобно стирать!»
Тем прилежанье доказав -
Таким дорога — в Хаффлпафф!
Коль вспомнит кто-то, что носил
Меня сам Годрик, маг равнин,
Тех я уважу. С этих пор
Их домом будет — Гриффиндор!
Тому ж, кто суть мою поймет
И мудрой Шляпой назовет,
Тому, скажу я вам, легко
И просто будет — в Рэйвенкло!
Здесь Хогвартс, школа волшебства.
И я — всему здесь голова.
Я сортирую здесь детей
И в ней сегодня всех главней!
Не веришь — руку протяни
И на макушку натяни
Моих полей неровный край.
Куда ты хочешь? Выбирай!
Куда пойдешь? Чего ты ждешь?
Задумается молодежь.
Здесь только я помочь могу
И, будь уверен, помогу!
Здесь Хогвартс, школа колдовства
И я — всему здесь голова.
Я старше всех в ней — и мудрей.
Одень меня, малыш! Смелей!
Зал разразился аплодисментами, а профессор Мак-Гонагалл стала зачитывать имена.
— Алистер, Николус.
— Вот это да! — восторженно повторил Рон, обращаясь к соседям. — Кто знает, что такое «от кутюр»?
— Это значит «модная одежда» или что-то в этом роде, — неуверенно протянула Лаванда. — Я, кажется, слышала это от Панси Паркинсон.
— Ну, почти, — хмыкнула Эрмиона, — интересно, а откуда это Паркинсон знает магглские слова?
— Ты бы лучше спросила, откуда их знает Сортировочная Шляпа.
— Ну, это как раз понятно. Она же столько времени Сортирует магглорожденных детей.
— ХАФФЛПАФФ!
— Боббинс, Бэт.
— Сегодня Сортируется мой брат, — с гордостью сказал Шеймус.
— Где он, покажи.
— Вон там, слева, видишь?
— РАЙВЕНКЛО!
— Цацкинс, Сидни.
— Так куда попадут дурмштрангцы, кто как думает?
— В Слитерин, — упрямо повторил Рон, — насчет него не знаю, а она — точно.
— В Хаффлпафф.
— Да брось ты. Скорее в Рэйвенкло.
— А почему не к нам?
— А ты смотри, какие мрачные…
— СЛИТЕРИН!
— Вот-вот и я говорю, что Слитерин.
— Клу, Диктис.
— Пари?
— Да ну…
— Гарри, а ты как считаешь?
— Не знаю, Дин…
— Он уверен, что она попадет в Рэйвенкло.
— А он?
— А он к нам. Правда, Гарри?
— А почему, Гарри?
— Не знаю. Я даже не уверен.
— Точно, он пойдет к нам. Вот серьезно вам говорю.
— С чего ты взял?
— Да, правда, Рон?
— ГРИФФИНДОР!
— О, этот наш! Принимай, Эрмиона.
— Как его зовут?
— Диктис Клу.
— Лединг, Инея, — вызывала тем временем Мак-Гонагалл.
— Сюда! Ты Диктис, да? — спросила Эрмиона, слегка нервничая.
— Дик, — подвижный темноглазый паренек схватил руку девушки и активно ее потряс.
— А… отлично, Дик. Садись-ка пока вот сюда, это место для первокурсников. Когда Сортировка закончится…
— СЛИТЕРИН!
— Так вот, когда Сортировка закончится…
Гарри не слышал вопросов, которыми Дик засыпал Эрмиону. Спор о факультетах переключился с дурмштрангцев на всех остальных первачков. Поначалу друзья еще спрашивали его мнения, но скоро, заметив его рассеянность, бросили это дело.
Он делал вид, что разглядывает ожидающих своей очереди новичков, но на самом деле почти все время смотрел только на Воронцовых.
Утро начиналось с судорожных сборов. Ольга чистила мантию брата, прихорашивалась перед зеркалом, искала забытые вещи, суетилась и нервничала. Ярослав совершенно не вовремя начал гадать на дорогу, то наугад вытаскивая карты, то глядя в хрустальный шар — его что-то тревожило… Виктория, не спеша, обстоятельно собирала их, давала советы дочери, смеялась над беспокойством сына… вскользь спросила Гарри, не нужна ли помощь… Гарри как раз пребывал в растерянности: он только что нашел в сарае тихо плачущую кикимору, как всегда, отказавшуюся разговаривать. А потом, перед самым выходом случилось столкновение с Нафаней, ни за что не желавшим выпускать их из дома. Гарри удивило, что Воронцовы восприняли это очень серьезно, но — задерживаться они не могли.
— ГРИФФИНДОР!
Теперь рядом с Диком сидела девочка. За ней последовал еще один мальчик и вскоре Гарри вообще перестал обращать внимание на новых гриффиндорцев.
Тяжелое утро, ужасный день… Гарри вздохнул, вспоминая поездку в пикапе.
Ярослав не находил себе места и его тревога передалась остальным. Мимо камня с памятной надписью они пролетели почти бегом, хотя времени в запасе у них оставалось достаточно. Виктория что-то уверенно говорила о том, что скоро они увидят Александра, что к прибытию шлюпа они точно успеют, просила Ольгу саму объясниться с котом…
— РАЙВЕНКЛО!
Только что братишка Шеймуса, Альбертус прошел Сортировку. Гарри машинально поздравил соседа по комнате.
— Он ведь и хотел туда, — рассказывал счастливый Шеймус, — но он думал, что недостаточно умный…
Засада ждала у Драчливого Дуба. Они бросили чемоданы и выхватили волшебные палочки во мгновение ока. Какое-то время оборонялись. Совместная практика принесла результаты: они сражались четко, слаженно. Все трое прикрывали друг друга, нападали, отступали, опять нападали. Один из Упивающихся смертью потерял сознание, но у Гарри уже пошла носом кровь — прикрывая Ярослава он не успел отразить до конца Оглушающее заклятье. Другого шатало и он отошел в сторонку — но их-то было много и они могли позволить себе отдых. Потом кто-то из нападающих очевидно решил, что Гарри — единственный, кто им нужен…
— ХАФФЛПАФФ!
Проклятье было направлено в Ольгу, а та не могла увернуться… а способа Отразить заклинание Убиения не было. Виктории это было известно. Зеленая вспышка — и время потекло невероятно медленно. Гарри увидел, как медленно стали подкашиваться колени Виктории и как она мягко упала на сочный зеленый мох… услышал, как глухо ударилось ее тело о землю, как дико вскрикнула Ольга… видел, как Упивающийся вновь направил на девушку палочку, видел новую вспышку и только потом уже почему-то услышал слова… Упивающийся Смертью рухнул как подкошенный. Время опять понеслось.
— РАЙВЕНКЛО!
Вокруг зашептались — в Рэйвенкло попала девочка, не желавшая одевать Шляпу. Стол Рэйвенкло аплодировал, поначалу еле слышно, а потом все увереннее.
— Шляпа же грозилась, что отправит ее в Слитерин, — сказал кто-то из гриффиндорцев.
— Ну, может, она не настолько плоха, тем более что наша Шляпа правда очень грязная…
Выпущенное Гарри заклятие пролетело над мертвым Упивающимся и попало в Драчливый Дуб. Дерево очнулось от оцепенения и зашумело. Они трое успели убраться подальше от мощных ветвей, а одному из их врагов пришлось очень несладко. Но их побеждали.
— ХАФФЛПАФФ!
Глаза Гарри застилала какая-то дымка, он плохо соображал и мог только автоматически отражать, проклинать, нападать, закрывать…
— ГРИФФИНДОР!
Ярослав сражался жестоко, остервенело, но совершенно не берег себя. Как он остался в живых, Гарри до сих пор не мог понять. Ольга… Ольга отчаивалась, отступала, делала ошибку за ошибкой… Это был конец. Упивающиеся Смертью уже не пытались убить Воронцовых — они побеждали. Когда очередное проклятье сбило с ног Ярослава, Ольга опять закричала, отчаянно, страшно, жалобно: «Папа!».
— СЛИТЕРИН!
…Гарри уже столько времени звал на помощь. Столько времени пробовал вызвать того неизвестного друга, спасшего ему жизнь. И не мог. Только раскалывалась голова, только путались мысли. И вдруг он пробился. Он не помнил, как это сделал, каким образом смог. Он просто звал на помощь — кого угодно. И когда он дозвался, не было никаких слов, никаких мыслей, только отчаянный крик о помощи. И его услышали.
— ГРИФФИНДОР!
Ольга упала, ее все-таки достали. Ярослав хотел броситься к ней, но его окружили. На миг отвлекшегося Гарри подбил Парализующим заклятьем Упивающийся. Это был конец…
— ГРИФФИНДОР!
Хлопок Телепортации — «Авада Кедавра» — зеленая вспышка — мертв еще один Упивающийся.… Второй хлопок — «Оглушить» — противники не ждали нападения, они думали, что победили…
«Хватайте мальчишку и убираемся» — тот, кто это кричал тут же начал отплясывать тарантеллу, это Сириус постарался…
Кольцо черных магов вокруг Ярослава распалось и он, направив палочку на Гарри, произнес:
«Заклихватем». Гарри немедленно вскочил на ноги.
«Отступаем, — крикнул он русскому, — они справятся сами»…
— РАЙВЕНКЛО!
Тот, похоже, не слышал его, желая вернуться в гущу сражения, хотя Гарри был прав. Снейп, с искаженным дикой яростью лицом, метался по поляне, не подпуская нападающих ни к кому из детей. Сириус систематически, одного за другим, выводил Упивающихся из строя. «Ярослав, помоги мне, надо унести Ольгу. Ярослав!» Тот услышал. Оглянулся неуверенно, как лунатик, кивнул и направился к Ольге. Гарри стал осматриваться в поисках укрытия.
— ХАФФЛПАФФ!
Похоже, успокоившийся Драчливый Дуб подходил наилудшим образом.
«Мобиликорпус» — русский бережно поднял в воздух сестру и пошел вслед за Гарри.
«Оживить ее надо — Барьер! — как ты думаешь?» — спросил Гарри, расчищая дорогу к дереву.
«Я пробовал, не получается» — напряженно откликнулся тот.
«Но она…»
«Она жива, но Оживить ее не получается».
Они добрались до Драчливого Дуба относительно быстро…
— Виртус, Вергилий.
Гарри вырвался из воспоминаний и увидел серьезного мальчика, на макушку которого профессор Мак-Гонагалл опускала Шляпу. Виртус, «Ви»… Значит, скоро пойдут Воронцовы. Но, все-таки, что они делают здесь?
— ГРИФФИНДОР!
Первокурсники дружно приветствовали новичка, Эрмиона усадила его рядом с Диком.
— Влей, Камилла.
— Спорим, Хаффлпафф?
— ХАФФЛПАФФ!
— Точно!
Хаффлпафф аплодировал.
— Воронцова, Ольга.
Гарри замер, наблюдая, как Ольга бросает неуверенный взгляд на брата и идет к Сортировочной Шляпе.
— Это она!
— Смотрите, это та, из Дурмштранга!
— Что это за имя такое, Ольга? Польское?
— Скорее русское.
— Воронцова — да, точно русская.
Ольга медленно подошла, взяла Шляпу и села на стул. Выпрямив спину, она окинула взглядом все четыре стола (Гарри показалось, что они даже встретились взглядами, впрочем, он не был уверен) и неторопливо одела старую Шляпу на голову.
— Делайте ваши ставки. Ставлю яблоко — Гриффиндор.
— Хаффлпафф!
— Слитерин!
Шляпа молчала. Прошла минута…
— К нам попадет, точно.
— А тебе бы этого хотелось, да, Дин?
— Ой, Лаванда, да брось ты!
— Слитерин, говорю вам, — упорствовал Рон, — Слитерин.
— Рэйвенкло, — снова повторил Гарри.
Ольга умная, смешливая, конечно Рэйвенкло. Ольга выпрямилась еще сильнее, гордо вскинула голову в надвинутой на глаза Шляпе. Шляпа думала.
— СЛИТЕРИН!
— Точно!
— Рон, а ты угадал.
— А ты-то надеялся, она будет у нас…
— Ну и вредная ты, Лаванда!
Сказать, что Гарри был удивлен — ничего не сказать. Ольга, из всей семьи которой волшебниками были только брат и дядя — в Слитерине?! Но ведь Слитерин только для «чистокровных»! Хотя, разумеется, он ничего не знает об отце Ольги, может, он был волшебником? Но даже если и так, все равно, она полукровка.… Сама русская тоже выглядела удивленной.
— Воронцов, Ярослав, — прочитала профессор Мак-Гонагалл.
Сириус хотел было оставить Викторию на поляне, но Ярослав воспротивился, Гарри его поддержал. Снейп без лишних слов поднял женщину и они вошли в Лукоморье. Дуб сам пропустил их. Что случилось с котом, охранявшим его, Гарри так и не понял…
Ольга сняла с себя Шляпу, протянула ее Ярославу. Гарри видел, как брат ободряюще улыбнулся ей и кивнул на второй справа стол — мол, иди. Ольга послушалась. Ярослав посмотрел сестре вслед, сел на стул и натянул Шляпу на голову.
Минута, другая…
— Ну что она с ними так долго возится?
— Это что, одна и та же фамилия?
— Да, — откликнулась всезнающая Эрмиона, — окончание «а» свойственно женскому роду…
— То есть они родственники?
— Брат и сестра, наверное. Он тоже будет в Слитерине?
— Нет, — неуверенно сказал Рон, — он, по-моему, будет нас.
— Такого не бывает, чтобы брат в Гриффиндоре, а сестра в Слитерине, — возмутился Дин Томас, — никогда такого не было!
— Ошибаетесь, — возразил Почти Безголовый Ник, — в году этак тысяча восемьсот восемнадцатом Сортировался у нас один парень и попал в Гриффиндор. А в двадцатом году его младший брат попал в Слитерин. Они, правда, были сводными братьями…
— Все равно, он будет в Слитерине. Я уверена! — это настаивала Парвати.
Гарри не слушал, наблюдая за Ярославом. Тот сидел совершенно спокойно.
— Смотрите-ка, — заметил кто-то из пятикурсников, — а она аккурат между Паркинсон и Малфоем уселась.
Гарри быстро взглянул на стол Слитерина. Действительно, Ольга вежливо улыбалась, разговаривая с Панси Паркинсон и смотрела на брата. А Малфой с интересом смотрел на нее…
— ГРИФФИНДОР!
— Ну, я же говорил!!!
— Нет, все, с Висли больше не спорю, он все время угадывает!
Ярослав встал, отдал Шляпу парнишке по имени «Уиллс, Артур», немедленно загремевшему в «ХАФФЛПАФФ!», вежливо кивнул профессору Мак-Гонагалл и направился к гриффиндорцам. Когда он проходил мимо, Гарри уткнулся взглядом в пустую тарелку, пытаясь сориентироваться в ситуации. Знаком ли он с Воронцовыми? Нет, наверное, откуда? Никто не должен знать, что случилось с ним этим летом, так сказал Дамблдор…
Ярослав подходил к их столу. Он выглядел лучше, чем утром, ненамного, но лучше.
Странная это, должно быть, была картина: два избитых, шатающихся подростка и двое взрослых мужчин, один из которых нес на руках бездыханное тело красивой женщины, а другой — едва живую девочку. По счастью, утро было раннее, поэтому удивляться и запоминать было некому.
— Добрый вечер.
— Э-э… добрый. Садись, пожалуйста. На каком ты курсе?
— На шестом.
— Тогда тебе к нам! — заявил Фред. А может быть, Джордж.
— РАЙВЕНКЛО!
— Отлично, дадите мне место?
— Вы слышите, брат? Иноземец пришел и просит у нас приюта. Он просит о месте за нашим столом. Он устал и продрог и он голоден, как мне кажется, но он требует слишком многого — места за нашим столом. Я бы выгнал его безжалостно, но мне жаль его. Мне пустить его, брат мой?
— Ох, не знаю, мой брат! Он ведь требует слишком многого — места за нашим столом! Но он голоден, как и я, как и ты, как и все мы — видит Мерлин, мы все очень голодны! Эй, когда же закончится Сортировка, мы все хотим есть!
— Фред, хватит паясничать, — не выдержала Эрмиона, — сейчас же подвинься!
— О, почтенная префектесса! Как можешь ты называть меня Фредом, в то время как я только бедный брат Фреда, Джордж?
— Мне все равно, кто из вас кто. Но вы оба сейчас же подвинетесь!
— О нет, о почтенная префектесса. Раз уж вы запретили нам раздавать каталог…
— …продавать наш товар…
— …не даете нам заработать на хлеб наш насущный…
— …накормить нашу маленькую сестренку…
— …и прожорливого братишку…
— СЛИТЕРИН!
— Эй, ребята, пустите его, — сказал Гарри. Ярослав так и стоял рядом с не в меру разошедшимися близнецами, с раздражением и усталостью глядя на них. Гарри чувствовал себя хуже некуда.
— Но он требует слишком многого — места за нашим столом! — патетично воскликнули Висли.
— ГРИФФИНДОР!
— О, почтенные братие! — неожиданно подхватил Воронцов. — Вот я, странник, продрогший, усталый и голодный как тысяча ваших прожорливых братьев, прошу многого — места за вашим столом! Но, прошу, вас, почтенные братия, о сочувствии, ибо долог был день мой и труден был путь мой, и от голода воет желудок мой. Так пустите же меня, братие, за ваш стол, так как это и мой стол, и послушайте мой рассказ, и продайте мне ваш каталог, или то, чем торгуете, потому что нет сил у меня больше ждать это чертово место за вашим столом!
Фред и Джордж впечатлились и безмолвно подвинулись. Русский сел, на столе перед ним появились тарелка и кубок, а еще через пару минут — ложка, вилка и нож.
— Зингер, Зигфридус, — объявила профессор Мак-Гонагалл имя последнего первачка.
На мгновение все замолчали, глядя на Зингера.
— ГРИФФИНДОР!
Зигфридус стащил Шляпу и почти побежал к их столу.
— Много вас было, наконец-то закончились! Я голоден как десяток драконов, — весело сказал Рон новоявленному гриффиндорцу, в то время как их декан уносила из зала Шляпу.
— Тише, Дамблдор хочет что-то сказать, — заметила Эрмиона, усаживая новичка.
Действительно, седовласый директор поднимался. Главный Зал понемногу затих.
— Я рад, что в этом году вы все здесь, — довольно странно начал Дамблдор, — и хочу сказать: добро пожаловать домой! Для многих из нас это будет нелегкий год, но каждый из вас обладает качествами, которые помогут ему справится со всеми трудностями. Для гриффиндорцев это мужество и верность, для рэйвенкловцев — привычка думать и с юмором подступаться к любым проблемам. Студенты Хаффлпаффа славятся добротой и терпением, а слитеринцы известны настойчивостью, гибкостью в выборе средств и, в то же время, умением не изменить себе, — профессор Дамблдор окинул взглядом факультеты. — Я сказал, что нас ждет трудный год. Все вы помните, что я сказал вам в прошлом году, на последнем прощальном ужине. С тех пор ничего не изменилось, хотя за лето вы не слышали тревожащих вестей. Нас всех ждут тяжелые испытания, но я верю, что мы с честью пройдем их.
Пока Дамблдор говорил, среди учеников то и дело пробегал шепоток, мало кто мог поверить, что Тот-Кого-Помнили-Все мог вернуться. Насколько Гарри было известно, разгромные статьи в газетах немало этому поспособствовали. Стол Слитерина шумел больше всех, в голосах сидящих за ним студентов звучала откровенная издевка. Гарри стиснул зубы, уговаривая себя успокоиться. Раз Дамблдор не возмущается, то ему тем более не стоит привлекать к себе внимание.
— Впрочем, — директор повеселел, — я, кажется, узурпировал область профессора Трелони. Мрачные пророчества — это по ее части, тем более, что этот год будет полон и других забот.
Пятый курс должен будет сдать СОВ. Шестому я хотел бы напомнить о том, что их ждет ПАУК, а седьмой, я уверен, помнит о предстоящем ТРИТОНе.
По Главному Залу пронесся тяжелый вздох, три курса сразу вспомнили про предстоящее несчастье. Гарри и Рон были среди них, а Эрмиона лишь решительно кивнула самой себе.
— Кроме того, — продолжил профессор, — мистер Филч попросил меня сообщить вам, что список предметов, запрещенных для использования на территории школы, пополнился на пятьдесят четыре наименования. Большинство этих предметов — товары из декабрьского каталога «Волшебные Выкрутасы Висли». С полным перечнем вы можете ознакомиться в кабинете нашего уважаемого завхоза.
— Вот это реклама! — восторженным шепотом вскричал Фред. Или Джордж.
— И последнее. По сложившейся традиции хочу представить вам Арабеллу Фигг, аурора в отставке и нашу новую преподавательницу по ЗОТС.
Раздались недружные хлопки.
— Ну а теперь не буду больше отвлекать вас от действительно важных вещей. Всем приятного аппетита!
— Ну, наконец-то! — на столах, словно по волшебству (то есть, именно по волшебству) появились самые разнообразные блюда.
— Ешь, салага! — кто-то из близнецов старательно угощал Воронцова, — Спорить готов, у вас в Дурмштранге такой вкуснятиной не кормят.
— Ну почему же, — тихо возразил тот. — Именно такой и кормят.
Перед русским на столе было несколько совершенно нетипичных для английской кухни блюд. Гарри узнал пельмени, стопку блинов, пироги… вспомнив знаменитые блины Виктории, он закусил губу и увидел, что Ярослав сделал то же самое.
— Наш домовой приехал вместе с нами, — подавленно продолжил тот, — и, похоже, освоился… — но неожиданно он улыбнулся и расправил плечи, в глазах блеснула сила. — Можешь попробовать, — со смешанным выражением ликования и мстительности предложил он Джорджу. — Салага!
— Я с удовольствием, — заявил Ли Джордан. — И с чем это едят?
— Не сердись на них, — Эрмиона метнула сердитый взгляд на кого-то из близнецов. — Они просто так шутят. Меня зовут Эрмиона, а их — Фред и Джордж Висли. Их легко отличить друг от друга, у Фреда веснушек больше. Это Рон, их прожорливый брат, а это Джинни.
— Маленькая сестренка? — спросил Воронцов.
— Они сами как маленькие, — тут же фыркнула Джинни. — Наказание какое-то, а не братья! А ты — Я-ро-слав, да?
Ярослав улыбнулся невесело — Джинни безбожно коверкала его имя. Гарри, помнивший, как оно произносится, отвел взгляд. Русский начал знакомиться с шестикурсниками, а Гарри, ковыряясь вилкой в своем пудинге, поневоле вернулся к воспоминаниям.
Еще на поляне они договорились, куда пойдут. Гарри помнил, как в их прошлое посещение Лукоморья он первый раз в жизни вошел в русскую православную церковь. Она выглядела непривычно — и внутри и снаружи, но юноше там понравилось. Ему было спокойно в окружении образов, перед которыми горели маленькие звездочки, зажигаемые посетившими церковь волшебниками, ему нравился запах ладана и елея. Он запомнил, как Ярослав перед изображением Девы Марии с Младенцем зажег волшебной палочкой похожий огонек, а Виктория купила свечку и поставила ее рядом. Потом к ним подошел отец Сергий, как Гарри узнал, друг семьи, крестный Ольги и Ярослава…
— А это Гарри. Гарри Поттер, — Колин Криви впился взглядом в Воронцова, ожидая реакции.
— Приятно познакомиться, — спокойно сказал Ярослав.
— Взаимно, — кивнул ему Гарри.
Теперь все было по-другому. Сама церковь была закрыта и Ярослав провел их к дому священника прямо за ней. Отец Сергий открыл почти сразу и, едва увидев, пропустил внутрь.
Сириус ушел очень скоро, ему нужно было доложить Дамблдору и позвать ауроров. Жена отца Сергия (православные священники не принимают целибат) матушка Екатерина осторожно предложила им позавтракать, а когда они отказались, провела их в комнату, где они могли бы отдохнуть и занялась их ранами. У Ярослава было сломано несколько ребер, Гарри схлопотал сотрясение мозга. Обоим велели лежать.
Парень оторвался от воспоминаний. Хватит, того, что было, не исправишь. Ольга сидит за столом Слитерина, а Ярослав здесь, перед ним, и неплохо бы узнать, что они здесь, в конце концов делают. В Дурмштранге они были бы в гораздо большей безопасности.
— Почему ты перевелся из Дурмштранга? — как бы между прочим спросил он.
Гарри знал, что торопится и рискует, но надеялся на ответ.
— Нас исключили.
— Исключили? За что? — в священном ужасе спросила Эрмиона. Гарри вспомнилось, как она говорила на первом курсе «Вы могли бы погибнуть, даже хуже — вас могли бы отчислить». С тех пор она повзрослела и больше такого не скажет, но отчисление по-прежнему считает худшей из возможных кар. Впрочем, так же как и сам Гарри.
— В Академии новый директор, — объяснил Ярослав Эрмионе. — Лиходейко, он раньше преподавал у нас Черную магию. Он никогда не любил ни меня, ни сестру и отчислил при первой возможности. Так что нам пришлось срочно перевестись. Буквально в течение одного дня. Еще утром я думал, что к вечеру буду в Дурмштранге.
— Ну и порядочки там у вас, — фыркнул Рон.
— При Каркарове было лучше, — кивнул русский.
— Расскажи, — попросила его Кэти Белл, — я знаю, что дурмштрангцам запрещено рассказывать про свою школу, но тебя исключили, так что… — нападающий гриффиндорской команды кокетливо улыбнулась.
Ярослав отказался под каким-то предлогом — Гарри уже не вслушивался.
Юноша мрачно ковырял свой пудинг. Ярослав сказал «при Каркарове». Теперь все будут думать, что после Каркарова на место директора назначили этого Лиходейко. Никто никогда не услышит о директоре Воронцове.
Ольга, поддавшаяся на уговоры Снейпа, спала. Ярослав сидел на диване, а Гарри мерил комнату шагами, борясь попеременно с гневом, чувством вины и отчаянием. Дверь открылась, это вернулся Сириус и Гарри бросился к нему за новостями. Но Блэк не обратил внимания на крестника. Скользнув взглядом по спящей Ольге, он подошел к Ярославу. Молодые волшебники ждали, Сириус мялся…
«Дядя?» — наконец спросил Ярослав.
Блэк кивнул.
«Мертв».
Это была констатация факта, но Сириус снова кивнул. Гарри, чувствуя, как подгибаются колени, без сил опустился на стул. Его била дрожь. Ярослав закрыл лицо руками, а локтями уперся в колени. Сириус начал рассказывать… Когда он закончил, русский поднял голову и, кивнув в благодарность, встал и направился прочь из комнаты.
«Эй, ты куда?» — окликнул его Гарри.
Тот оглянулся.
«К отцу Сергию. Исповедаться надо».
«В чем?» — не понял Сириус.
«В убийстве».
Ярослав закрыл дверь. Сириус так и не понял, в чем может исповедоваться парень, отомстивший за гибель матери. А Гарри хотел бы не понимать.
Гарри оторвался от увлекательного ковыряния в давно остывшем пудинге и посмотрел на Воронцова. Тот, в свою очередь, смотрел на сестру.
— Кто это, рядом с Ольгой? — негромко спросил он. — Худой, светловолосый.
— Малфой, — фыркнул Рон. — Тот еще поганец.
— Малфой, — с непонятным выражением переспросил русский, — не сын ли Люциуса Малфоя, случайно?
— Угу, — Рон жевал. Проглотив, он поинтересовался, — ты откуда знаешь?
— Слышал, — непонятно ответил тот.
— Где? — Рон нацеливался на новый бифштекс.
— Не помню. Что такое ЗОТС? — спросил он чуть громче, как подумал Гарри, чтобы избежать вопросов Рона.
Все наперебой начали объяснять ему, что такое Защита От Темных Сил. Вскоре Кэти Бэлл завладела инициативой, а все прочие начали обсуждать профессора Фигг.
— Еще одна. Действительно, это уже традиция.
— Ну и кто теперь скажет, что никакого проклятия нет?
— Думаю, она тоже продержится не больше года.
— Трудно поверить, что она аурор. Такая милая бабуся, прямо божий одуванчик.
— А Снейп на нее и не смотрит, заметили?
— Странно. Спорим, преподы по ЗОТС будут меняться, пока он не займет это место?
— Ты думаешь, это все из-за него?
— Я думаю, он сглазил это место.
Гарри тоже взглянул на Снейпа.
После разговора в кабинете директора Гарри бесцельно шатался по замку. До прибытия «Хогвартс-Экспресса» оставалось еще часов шесть, а новый пароль Гриффиндорской гостиной он не знал. В третий раз проходя Главный зал, он с удивлением увидел Снейпа. Тот сидел за Высоким столом на своем обычном месте и быстро строчил что-то на пергаменте. Подойдя поближе и сев рядом, Гарри понял, что это какие-то формуляры, но прочитать написанное не смог.
«Что вам, Поттер?» — не отрываясь от своего занятия, спросил Снейп.
«Вы только что оттуда, да, сэр?»
«Если „оттуда“ означает „из кабинета директора“, то, да, я только что оттуда. И, будьте так любезны, Поттер, если вас не затруднит, отойдите от стола, вы закрываете мне свет„.
“А до кабинета директора? Вы были у Воронцовых?» — продолжал допытываться Гарри, пересев на другое место.
«В доме отца Сергия, вы хотите сказать? Да, до этого я был там. Так что вам нужно?»
«Как… они там?» — тихо спросил Гарри.
Снейп, казалось, пришел в ярость, перо в его руке на мгновение замерло, он поставил кляксу. Стирая ее, он негодовал:
«Вы полагаете, они могут веселиться и радоваться? Это пустой вопрос, Поттер!»
«Но что там происходит?» — поспешил спросить парень, понявший, что сейчас Снейп просто выгонит его и тогда Мерлин знает, когда он сможет что-нибудь узнать.
Снейп неожиданно успокоился или, скорее, сник. Вся ярость исчезла, словно ее и не было.
«Отпевание, — кратко ответил он. — Потом будут похороны. К этому времени я должен быть там».
Заполнив очередной формуляр, он отложил его и начал новый. Гарри смотрел на заполненные жутким подчерком Снейпа поля и не видел их, думая о своем. Впрочем, он рассмотрел написанный печатными буквами заголовок. «Утверждение опекунства». Он догадывался, над кем утверждали опекуна.
«Вы считаете, это я во всем виноват?» — спросил он у пергамента.
Ответ декана удивил его.
«Хватит льстить себе, Поттер, — устало промолвил Снейп. — Я знаю, кто виноват. И вы тоже».
Он взял новый формуляр, но не спешил его заполнить, вчитываясь.
«Но ведь если бы меня там не было»…
Юноша не продолжил. Он и сам не понимал, зачем пытается поговорить по душам с главой Слитерина. Возможно, дело было в том, что, что бы он ни говорил директору, Гарри все же винил себя в происшедшем. Он почти ненавидел себя сейчас. А Снейп ненавидел его постоянно. У них появилось теперь что-то общее.
«Поттер, если вы намерены заняться самобичеванием, будьте добры, избавьте меня от этого зрелища, — с отвращением сказал Снейп. — В непосредственной близости от моих классов находится подземелье, раньше бывшее пыточной камерой. Думаю, вы найдете там вам, что вам нужно».
Гарри промолчал.
«Что касается вашего „если бы“ — не вам об этом рассуждать. Позвольте напомнить, что, находясь в доме Виктории Воронцовой, вы исполняли приказ директора Дамблдора. Вы выполняли свой долг. И сражаясь против Упивающихся смертью, вы не проявляли чудеса храбрости, а исполняли свой долг. Виктория и Александр Воронцовы отлично знали, на что шли, принимая вас в дом. И довольно об этом» — Снейп опять застрочил на пергаменте.
Гарри продолжал сидеть молча. Закончив, профессор Алхимии стал собирать документы.
«Все закончилось лучше, чем стоило ожидать, — очень буднично сказал он. — Вы вовремя меня вызвали. Младшие Воронцовы живы, вы не схвачены»…
«Но Виктория и Александр мертвы!» — горячо вскричал Гарри.
«Это война, Поттер, — резко напомнил Снейп, вставая из-за стола. — На войне убивают. Со временем вы привыкнете. В действительности, очень быстро».
«Никогда, — прошептал молодой волшебник. — Я никогда не привыкну к этому! Я не хочу привыкать!»
Снейп наконец-то взглянул на него. Некоторое время он молчал, потом горько ответил:
«Честь и хвала вам будет, если вы сумеете. Но это почти невозможно. С каждой новой потерей сердце немеет, мертвеет. Всегда чья-то смерть влечет за собой одни и те же дела, всегда одна и та же волокита… — он показал стопку пергамента в своей руке. — Понемногу начинаешь больше думать о деталях, даже если речь идет о самых близких людях… Хотя, все это — только симптомы. Невозможно каждый раз переживать горе в полную силу, иначе сойдешь с ума. Лучше смириться. Приходится отгораживаться, запрещать себе чувствовать что-то. Некоторые заходят слишком далеко, доходят до потери человечности»…
«Но это и есть настоящее сумасшествие» — прошептал юноша.
Снейп лишь пожал плечами:
«Я же сказал, сумеете иначе — честь вам и хвала. Но я не верю в это. Это невозможно».
И декан Слитерина, не прощаясь, ушел.
.
Гарри искоса взглянул на Ярослава. Почему он так спокоен? Он шутит с близнецами, ест, разговаривает…
Русский как раз слушал Кэти, рассказывавшую ему про лето на лазурном берегу. Он был рассеян, но все-таки слушал.
«Как он может быть так спокоен?»
Гарри в очередной раз опустил вилку в остатки своего пудинга, но тарелки на мете не было. Гарри выронил вилку и она тоже исчезла.
— А теперь в постель! — весело объявил директор. По Залу пронесся протестующий стон. — НЕМЕДЛЕННО!
— Пароль «Один за всех» сказала Эрмиона, поднимаясь. — Не забудьте. Первокурсники, следуйте за мной!
И студенты стали расходиться по гостиным.
Гарри встал и поплелся за Роном.
— Когда все разойдутся… — начал приятель шепотом.
— Завтра, Рон, — покачал головой Гарри. — Я устал, если честно. Сегодня мне надо выспаться.
Кроме этого ему надо было решить, что рассказывать друзьям, что нет. Это казалось нелегкой задачей.
— Ну и ладно, — Рон, похоже, был задет, но хотел это скрыть. — У меня тоже глаза слипаются. Какой ужин был, а?
— Да, правда… — машинально ответил Гарри..
— Ты-то откуда знаешь? Ты же вообще ничего не съел.
— Ну, я видел, что было на столе… — вздохнул Гарри. — Слушай. Можно попросить тебя об одолжении?
— Валяй, — они уже вошли в гостиную.
— Не обижайся.
— Ладно, а в чем дело?
— Ты не понял. Я просто прошу тебя: не обижайся. Завтра я все расскажу.
— Да ладно, я и не думал… Пошли в спальню, что ли? Что ты так все разглядываешь, словно мы здесь впервые в жизни? Ты еще пойди с Толстушкой познакомься!
Гарри рассмеялся и немедленно замолчал. Звук собственного смеха испугал его.
«Эй, Поттер, что это ты здесь делаешь в темноте? Зажег бы свечи, что ли! Иллюмен канделае!»
Над Главным залом вспыхнули сотни и сотни свечей. Гарри, щурясь на яркий свет, разглядывал собеседницу.
«Здравствуйте, профессор Фигг».
«Виделись уже, виделись. Ну, так что ты делаешь здесь, в темноте?»
«Любуюсь небом, — пожал плечами Гарри. — То есть потолком».
Миссис Фигг посмотрела на потолок.
«Да, им стоит полюбоваться. Но почему никто не зажег свет? Поезд прибудет уже через час, а в Главном зале темно как в объятиях смертофалда! Где хваленые домовые эльфы, я вас спрашиваю?»
«Они на кухне, — ответил Гарри. — И они очень заняты. Им надо приготовить ужин, комнаты, много разных дел»…
«А ты откуда знаешь?» — нахмурилась миссис Фигг, подходя и усаживаясь рядом с ним.
«Я заходил на кухню, — объяснил юноша. — Поздороваться с одним их них. Он мой друг».
«Понятно. Что-то ты невесел, Поттер. Что нос вешаешь?»
Гарри шокировано посмотрел на нее:
«Вы думаете, я могу быть веселым?! После этого?«
»Я так не думаю, — отрезала аурор. — Но я думаю, ты обязан постараться забыть о случившемся. Не перебивай меня, молодой человек. Я была в таком же состоянии, когда погиб мой муж. Так вот, послушай. Твои терзания никому не помогут. Действовать надо, действовать. Есть, пить, спать, делать уроки. И не думать о происшедшем, пока эти воспоминания не перестанут причинять тебе боль. Потом подумаешь. Потом разберешься. Запрещай себе вспоминать, запрещай себе думать. Если все-таки придется — запрещай себе чувствовать. Знаю, это будет нелегко и не сразу начнет получаться, но ты обязан это сделать. О чувстве вины — вообще забудь. Это твой главный враг, тот, которого ты сам питаешь. Убей его сразу, чтобы потом разобраться с истинными врагами. И смейся побольше, главное — больше смейся!«
»Смеяться?!«
» Именно! И меня не интересует, что ты там «можешь»! Ты обязан смеяться, Поттер и ты будешь смеяться. Ты — обязан — жить! — закончила старая миссис Фигг, колотя по столу открытой ладонью, словно припечатывая к нему каждое последнее слово. Помолчав, она добавила, — Тем ребятам, Воронцовым, я сказала то же самое. Надеюсь, вы все меня поняли. Ты меня понял, Поттер?«
» Э-э-э«…
»Ты понял меня или нет?«
Гарри кивнул.
»Отлично. Надеюсь, ты меня послушаешь, это лучшее, что ты можешь сделать. И все, мне уже надоели ваши проблемы. Расскажи-ка мне лучше, — она взглянула на пустующие столы Главного зала, — да, пока у нас есть время, расскажи мне моих студентов. Про свой факультет, курс, про приятелей, про всех, кого знаешь. Я в жизни еще никого не учила, так что давай, рассказывай«.
Гарри молчал, растерянно глядя на миссис Фигг.
»И фамилии не забывай!«
»Ладно, — опомнился юноша и начал, — я сам учусь на пятом курсе Гриффиндора, а вместе со мной»…
Вспоминая этот разговор, Гарри подумал, что профессор Фигг в чем-то была права. Снейп, впрочем, тоже. Интересно, можно ли, следуя советам миссис Фигг не «потерять человечность», по выражению Снейпа. Во всяком случае… он должен сосредоточиться на делах, на друзьях… Рон, вот, уже на него обижается, что же будет дальше? Фигг велела смеяться… но смех казался кощунством. И все-таки, в чем-то она была очень права. Может быть, потому что она потеряла мужа. Может быть, она знает об этом больше, чем Снейп…
Гарри заставил себя улыбнуться:
— Ты не представляешь, как я рад, что вернулся сюда! Я даже соскучился по Толстушке. Ну что, пошли спать?
И друзья отправились наверх.