На следующий день, как и все, Иннори встала поздно. Она сразу засела за учебники, тогда как Гермиона и не подумала об этом. В гостиной было тихо и никто не мешал ей писать домашние задания. Расшевелились все только к вечеру, и Фред с Джорджем снова что-то придумали, судя по взрывам смеха, доносившимся от камина, где расположились близнецы и большая часть гриффиндорцев.
Иннори не принимала участия в общих забавах в гостиной, понимая, сколько ей надо наверстать, чтобы догнать остальных. Впрочем, дело не очень ладилось — все шло не так, как она того хотела. Гермиона, близнецы, Алисия с Ангелиной и даже Ли Джордан, конечно, помогали ей по мере своих сил, но и этих сил было явно недостаточно, потому что у них у самих было очень много уроков. К концу каникул она выглядела уставшей, а не отдохнувшей, как все. Она занималась, не замечая ничего вокруг, часто пропуская обед или завтрак или ужин, если Гермиона вовремя не оттащила ее от учебников.
МакГонаголл, занимавшаяся с Иннори дополнительно во время каникул, заметила, что глаза девочки запали, а под ними появились синие круги, и она заметно похудела. Конечно, она поняла, что новенькая занимается день и ночь, и часто приходила около двенадцати ночи в гриффиндорскую гостиную, чтобы погнать Иннори в спальню. Но зато отметила, что заниматься им становится все легче, поэтому старалась не загружать ее особо.
Наступил первый учебный день. Иннори, которая тоже шла на урок по уходу за магическими существами, увидела Гарри, который был чем-то озабочен. Рядом шел Рон и молчал, не мешая раздумьям своего друга. Гермиона подхватила Иннори под руку.
— Что это с Гарри? — поинтересовалась Иннори у подруги. — Почему он такой задумчивый?
— Это все из-за яйца, — поправляя лямку рюкзака, сказала Гермиона. — Второе задание посложней первого, здесь надо догадаться в чем дело.
— Понятно.
Девочки вышли во двор и побрели к хижине Огрида, сетуя на холод. В теплице, на гербологии, было тепло, а тут…
Их встретила довольно пожилая ведьма и сразу же попеняла им за то, что урок давно начался а они еще где-то ходят.
— А где же Огрид? — удивилась Гермиона.
Впрочем, ее вопрос остался без ответа, и ведьма повела их на опушку леса, где все увидели привязанного к дереву единорога. Он был прекрасен — совершенное творение магической природы. Иннори подошла поближе. Преподавательница рассказывала о единорогах, но Иннори ее почти не слушала. Великолепное животное явно нервничало, переступая стройными сухими ногами, дергая головой, прядая ушами, недовольно косясь на толпу, собравшуюся поглазеть на него.
Немного времени спустя преподавательница разрешила девочкам его погладить. Иннори подошла последней, когда урок уже заканчивался, и многие направились к замку.
— Что, скучно тебе тут? — спросила она тихо у единорога. — Не очень-то приятно, когда на тебя глазеет такая толпа народа.
Единорог как-то по особенному взглянул на девочку и потянулся к ее рукам. Она погладила его по замшевой морде и гладкой шее. Потом потихоньку, чтобы не увидел кто-нибудь она наколдовала кусочек сахара и сунула его единорогу, который с удовольствием схрумкал угощение, потом потянулся к ее рукам и губами стал перебирать ее пальцы, словно благодаря. Ей показалось, что он очень не любит, когда касаются его великолепного изящного рога, который так и манил, чтобы его потрогали.
— Не волнуйся, — шепнула Иннори, — они скоро тебя отпустят, это недолго…
Никто так и не заметил, что она беседовала с единорогом.
На обеде Гермиона дала почитать ей «Прорицательскую газету», где была написана статья об Огриде. Это возмутило Иннори до глубины души, впрочем, не только ее одну. Почти вся школа обсуждала написанное в газете, в основном осуждая Риту Вритер, которая это все написала.
— Вы должны сходить к нему, — сказала Иннори Геримоне. — Ему сейчас очень нужна поддержка друзей, разве не так?
— Да, — кивнула Гермиона. — Я договорюсь с Гарри и Роном и мы ходим обязательно. Но меня больше интересует то, как она все это узнала. Ведь никто в школе не знал о происхождении Огрида!
— Она могла покопаться в архивах, например? — предположила Иннори.
— Да, нет же, послушай, — понизив голос проговорила Гермиона. — На балу Огрид разговорился с мадам Максим и все ей рассказал, потому что она тоже явно полугигант. А Гарри и Рон слышали этот разговор. Но они-то не могли передать его Рите, и вообще неизвестно, как она узнала об этом разговоре! Ведь ей запретили появляться здесь!
— Может быть у нее здесь есть осведомитель?
— Малфой! — воскликнула Гермиона. — Только он мог такое сделать, но к сожалению это не так — мальчики никого больше не видели рядом.
— Значит у нее есть еще какие-то способы, — сказала Иннори, вставая из-за стола. — Но вы сегодня же должны к нему сходить.
— Мы так и сделаем, — пообещала Гермиона.
После ужина Гарри, Рон и Гермиона ушли к Огриду, а Иннори осталась заниматься. У нее не получалось домашнее задание по рунам, что-то она упустила, а может просто устала. Но тем не менее домашнее задание не выходило. Не получалось. Иннори разозлилась на себя, стала листать учебники, заново читая то, что уже прошла. Гриффиндорцы, привыкшие, что она постоянно сидит за книжками не обращали на это внимания, каждый занимался своим делом.
Вернувшаяся неразлучная троица увидела, что Иннори попросту заснула за столом, использовав в качестве подушки здоровенный справочник по рунам. По столу были разбросаны исписанные черновики с домашней работой.
— Бедняжка, — произнесла Гермиона. — Надо же так себя изводить.
— Кто бы говорил, — подковырнул Рон. — Вспомни себя в прошлом году.
— Ей приходится заниматься в пять раз больше чем мне.
— Надо ее разбудить, — сказал Гарри. — Рассказать про Огрида.
Иннори уже сама подняла голову от стола.
— Я что, заснула? — удивилась она, увидела Рона, Гермиону и Гарри. — Вы давно пришли? Я долго спала?
— Нет, мы только что вернулись, — ответил Рон.
— Ну, рассказывайте, как там Огрид?
— Мы не знаем, — хмуро ответил Гарри. — Он нам не открыл. Стучали-стучали… Только Клык воет и царапается. А его не слышно.
— Я вот только не понимаю, чего он так расстроился из-за какой-то репортерши. Ну, полугигант он, ну и что? Что в этом такого? — возмутилась Иннори.
— Дело в том, что гиганты плохие, понимаешь? — горячо объяснял Рон. — Они просто любят убивать, им это нравится.
— Я не верю, что все гиганты такие, — отрезала Иннори. — И Огрид здесь ни при чем! Он очень добрый, хоть и любит всяких опасных животных!
— Но Огрид нам не открыл сегодня, — тихо сказал Гермиона. — И остается только ждать, когда он успокоиться.
— Я пошлю ему завтра записку, — сказала Иннори. — Годрик отнесет.
И снова углубилась в дебри домашних заданий. Рон, Гарри и Гермиона отошли, чтобы не мешать ей.
— Она себя так угробит, — сказал Рон. — Можно с ума сойти — все время заниматься!
— Да уж, — глянув на девочку, склонившуюся над пергаментом и тщательно выводящую закорючки рун, проговорил Гарри. — Могла бы столько предметов не брать, и вместо рун взять прорицание, оно куда легче!
— И бесполезнее, — нахмурилась Гермиона. — Эта Трелани просто старая дура, свихнувшаяся на предсказаниях.
— Думбльдор сказал, что количество сделанных ей верных предсказаний теперь равняется двум, — напомнил Гарри. — И даже хотел повысить ей зарплату.
— Это ничего не значит, — на щеках Гермионы появились красные пятна. — Прорицание слишком неточная наука, чтобы ей заниматься всерьез! А хиромантия — ерунда полная! Я сама читала, что линии на ладонях меняются. И ее хрустальные шары — тоже полная чушь! Иннори сделала правильно, когда отказалась от прорицания.
— Зато теперь почти не встает из-за стола с учебниками, — проворчал Рон. — Ей надо отдохнуть, иначе через месяц случится нервный срыв.
— Ты откуда знаешь?
— Достаточно на нее посмотреть, — вмешался Гарри. — Она слишком много занимается.
— А что там сказал Перси насчет опекуна? — поинтересовалась Гермиона. — Рон, ты что-нибудь знаешь об этом?
— Почти ничего. Думбльдору пришлось доложить о странном случае в министерство, а они к концу учебного года решат, кого назначить опекуном Иннори. Папа хотел было, да ему не очень тактично напомнили, что у нас нет денег, — Рон вздохнул. — Надеюсь, Иннори повезет.
— Я тоже на это надеюсь, — сказал Гарри, вспомнив Дурслеев. — Только бы попались не такие как мои дядя и тетя.
— Ну, не будут же они привлекать к этому делу муглов! — воскликнула Гермиона. — Будем надеяться на лучшее.
Нервный срыв у Иннори произошел раньше, чем предсказывал Рон: как-то на уроке зельеделия Злей спросил Иннори теорию зелья с прошлого года и она не смогла ответить. Профессор немедленно снял с «Гриффиндора» десять очков и в своей обычной манере приказал ей повторить все три курса зельеделия. Иннори стала учить по ночам, при свете своей палочки, чтобы не заметили остальные — об этом знала лишь Гермиона.
А недели через две, в пятницу Иннори занималась с профессором МакГонаголл и у нее что-то не получалось с превращением. Она пробовала еще и еще раз, уже забыв про палочку, делала все руками. У нее ничего не выходило. МакГонаголл строго посмотрела на нее, выражая недовольство, впрочем, оно было вызвано совсем другой причиной: палочка лежала у нее на парте, а она забыла про сей важный предмет. А Иннори подумала, что завуч сердится на то, что она не может выполнить урока, удвоила усилия. Внезапно предметы перед глазами стали расплываться, все стало нечетким, как в тумане, и она отключилась.
Очнулась она оттого, что кто-то влил ей в рот противную микстуру, с острым вкусом женьшеня. Она открыла глаза и увидела озабоченное лицо мадам Помфри.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Лучше, — хотела сказать Иннори, но ее губы лишь шевельнулись, сил не хватило, чтобы даже шепнуть. Во всем теле была противная, до дрожи, слабость, в голове образовалась звенящая нехорошая пустота. Она увидела, что лежит на кровати в больнице. Рядом стояла хмурая профессор МакГонаголл.
— Иннори, Иннори, — укоризненно сказала она почти ласково и присела рядом с кроватью, ее озабоченный взгляд проникал в душу... — Почему ты не сказала мне, что тебе становится плохо, когда ты не применяешь волшебную палочку?
Девочке нечего было сказать, она виновато опустила глаза.
— Мадам Помфри сказала, что у тебя переутомление, тебе придется остаться здесь до конца выходных. И никаких книг. Просто отдыхай.
— Но у меня же много работы! — воскликнула Иннори. — Я еще не сделала домашние задания, а зельеделие…
— Ничего, — прервала ее МакГонаголл решительно. — Ты должна отдохнуть, чтобы продолжить нормально учиться. Ты успеваешь, и педагогический состав решил допустить тебя к экзаменам.
— Но я же ничего не знаю! Смогу ли я сдать их?
— В крайнем случае, если не сможешь сдать, мы перенесем их на конец августа и у тебя будет целое лето для подготовки. И не преуменьшай своих знаний. Может еще что-то тебя тревожит?
— Огрид, — вспомнила Иннори и ее глаза моментально наполнились слезами. — Он не отвечает на мои записки, которые носит ему Годрик, не открывает нам двери, почему?!
Кап, кап — на простыне образовались два маленьких мокрых пятнышка — она не смогла сдержать слезы.
— Не беспокойся об этом, — сказала МакГонаголл, — директор поговорит с ним, и, думаю, что уже завтра ты получишь от него послание.
Упоминание о директоре успокоило ее. Если кто и сможет убедить Огрида вернуться к работе, так это Думбльдор.
— И помни — никаких книг! — строго предупредила завуч выходя за дверь.
Иннори осталась одна. Делать было нечего, палочки у нее с собой не было, книги тоже запретили, поэтому она просто лежала и думала об Огриде и последних событиях в Хогварце. Привратник Хогварца обладал внушительной внешностью, он был чересчур добрым, в его большом теле скрывалась доверчивая наивная душа ребенка, несмотря на его любовь к большим и опасным животным.
Через час пришла мадам Помфри и принесла ей женьшеневый тоник, возвращающий силы и успокаивающий нервную систему. Уже поздно вечером к ней заскочила Гермиона. Мадам Помфри сначала конфисковала у нее все книги, которые она принесла, а потом уже ее впустила.
— Завтра мы идем в Хогсмед, — сообщила Гермиона, присаживаясь на кровать к Иннори. — Мы принесем тебе каких-нибудь сладостей.
— Там интересно?
— Еще бы! Ты никогда разве не слышала как близнецы Уэсли им восторгаются?
— Нет, не слышала…
— МакГонаголл сказала, что ты сегодня потеряла сознание прямо у нее на занятии, — Гермиона осуждающе посмотрела на подругу. — Она уже знает, что тебе становится плохо, когда ты не используешь палочку?
— Да, — кисло подтвердила Иннори. — Я просто забыла ее использовать. Мадам Помфри сказала, что я слишком перенапряглась.
— Ты действительно переусердствовала — все время сидишь над книгами и ночами тоже, а это не могло долго продолжаться — ты же не железная. Когда тебя обещают отпустить?
— К концу выходных, — поморщилась Иннори. — А у меня еще куча дел.
— Ничего, подождет твоя куча, — махнула рукой Гермиона. — Мы бы завтра даже и не пошли в Хогсмед — погода слишком ужасная, но Гарри надеется, что там будет Огрид. Мы должны с ним когда-нибудь поговорить.
— Ты права, — кивнула Иннори. — Мы его друзья, и должны его поддерживать. МакГонаголл сказала, что Думбльдор должен с ним поговорить. Я надеюсь, он быстро вернется к работе.
— Ненавижу эту Риту Вритер! — прошипела Гермиона. — Мне очень интересно знать, как она все узнает. И я узнаю, обязательно.
— А как у Гарри с этим золотым яйцом? Оно все по-прежнему завывает?
— Гарри говорит, что он догадался что к чему, но не знаю… Мне так хочется, чтобы он выиграл.
— Мне тоже… Только этот Каркаров производит на меня какое-то ужасное впечатление. Какой-то он…не такой. И по-моему жуткий трус.
— В «Дурмштранге» изучают черную магию, — напомнила Гермиона. — Я не удивлюсь, если узнаю, что он принадлежал к близкому окружению Сама-Знаешь-Кого.
— Может быть, — задумчиво проговорила Иннори глядя в окно, где вовсю хлестал дождь. — Знаешь, мне так здесь спокойно, в Хогварце…
— Потому что здесь самое безопасное место, — сказала Гермиона, вглядываясь в тонкие черты лица подруги. — А скажи… тебе не страшно, что ты ничего не помнишь?
— Не знаю… прошлое — это прошлое. Я его не помню и поэтому мне не страшно. Если честно я не пытаюсь вспомнить…Может это плохо, не знаю, но я так хочу.
— Рон сказал, что в министерстве решают сейчас кого назначить твоим опекуном, — произнесла Гермиона, проводя пальцем по рисунку на одеяле. — Мистер Уэсли тоже пытался, его не допустили. У них слишком мало денег, а семья у них большая. Ты знаешь, Кроме Перси, у Рона есть еще два старших брата: Чарли и Билл. Чарли приезжал в начале учебного года, когда было первое испытание.
— Это который с драконами работает?
— Ага! А Билл в банке работает, в Египте. Он может быть тоже приедет, обещал.
К ним заглянула мадам Помфри:
— Девочки вы будете всю ночь болтать? Гермиона, а ну марш к себе в гостиную! Иннори, чтобы через пять минут ты уже спала!
Девочкам пришлось попрощаться, Гермиона пообещала, что если увидит Огрида, то передаст ему, чтобы он зашел к Иннори в больницу.
На следующее утро Иннори проснулась с ощущением того, что ей чего-то не хватает. Перевернувшись на бок, еще в полусне решала: чего же именно? Потом вспомнила — учебников. Ей запретили заниматься до конца выходных, и оттого ей кажется, что она что-то упустила. Тут же появилась мадам Помфри с очередной порцией зелья.
За окном было пасмурно, хоть дождя и не было. «Проваляться все выходные просто так! — думала Иннори. — Это преступление с моей стороны, не заниматься столько времени!»
Но мадам Помфри так не считала. На просьбу Иннори хоть что-нибудь почитать, ответила категорическим отказом, сказав, что можно подождать и до завтрашнего вечера. Весь день Иннори промаялась просто так, часы шли ужасающе медленно, словно стрелки на них разленились и решили отдохнуть. Девочка надеялась, что хотя бы Огрид заглянет к ней вечером, но этого не случилось. Вечером Иннори никак не могла уснуть — Гермиона почему-то не пришла, и теперь было неизвестно, встретили они привратника в Хогсмеде или нет, поговорили с ним или опять ничего не удалось.
Наступило утро воскресного дня — и Иннори ожидал сюрприз. После завтрака в коридоре загрохотал знакомый бас и в палату вошел Огрид, счастливый донельзя. Из-за его широкой спины, выглядывали Гарри, Рон и Гермиона.
— Огрид! — вспискнула Иннори обрадованно. — Наконец-то! Почему ты так долго не отвечал на мои записки?
— Прости, Иннори, — присаживаясь на скрипнувший стул, проговорил Огрид. — Я уже все осознал и теперь чихать мне на паршивые статейки… А все-таки Думбльдор — великий человек!
Пока Огрид произносил эту тираду, неразлучная троица высыпала содержимое из карманов: сладости, которые они принесли из Хогсмеда.
Привратник тоже порылся в своем плаще, в одном из карманов и положил на тумбочку плитку ирисок.
— А ты чего ж это так не вовремя заболела? — спросил Огрид. — Гермиона сказала — перенапряглась. Ты учись, но знай меру, все равно Думбльдор сказал, что тебя допускают к экзаменам. Значит ты догнала всех.
— И ничего я не догнала, — хмуро возразила Иннори. — Если меня Злей снова спросит о зельях, что вы проходили в прошлые годы, я ничегошеньки не знаю! Я просто выучила зелья этого года и все. И почти то же самое с другими предметами!
— Ну, да, — усомнился Огрид. — Ну, по уходу за магическими существами тебе и учить ничего не надо — я видел, как ты с единорогом разговаривала…
На щеках Иннори появились красные пятна — она думала, что никто не заметил этого, а Рон, Гарри и Гермиона с интересом посмотрели на нее.
— А мы не видели, — сказал Рон.
— Мы в это время разговаривали с Малфоем, — вспомнил Гарри.
— А я где была? — удивилась Гермиона.
— А ты уже побежала в замок, — добродушно подсказал Огрид. — Потому что уже прозвенел колокол с урока. Со взрослым единорогом — надо же! И еще сахаром угощала…
Иннори покраснела до корней волос.
— Я думала никто не видит…
— Ежели ты со взрослым единорогом нашла общий язык и он тебе доверился, то это что-нибудь да значит!
— А что это значит, Огрид? — поинтересовался Гарри. — О чем ты говоришь?
— Это значит, что Иннори понимает других животных, — со значением сказал привратник. — А они ее понимают. Это как бы вам объяснить… Ну, возникает такая духовная связь между ними. Магические существа, особенно единороги — чувствуют любые тонкие эмоции и настроения человека, и к злому просто не подойдут. Или вот взять Малфоя — да никакой единорог к нему и на милю не приблизится, даже маленький. Ну, а взрослый тем более.
В этот момент вошла мадам Помфри.
— Огрид, тебя зовет профессор Думбльдор. Это срочно.
— Уже иду, — проговорил привратник, поднимаясь с протестующе скрипящего стула. — Ну, будь здорова. Жду всех на урок, — и ушел.
Гермиона подвинула коробку с какими-то конфетами поближе к подруге и сказала:
— Вот, пробуй, мы постарались набрать тебе всего понемножку, тебе понравится, я уверена!
— Возьми рахатлукуллового шоколада, — посоветовал Рон, а Иннори увидела, как Гарри поморщился.
— Я этого шоколада в прошлом году объелся, — пояснил Гарри, заметив, что Иннори наблюдает за ним.
— Это все дементоры, — проговорил Рон, распечатывая шоколадушку. — Возьми попробуй это, и можешь еще собирать карточки.
— Скорее бы меня выпустили, — сказала Иннори, откусывая шоколад — весьма даже неплохой. — Я хочу поскорее добраться до учебников — сколько же можно тут лежать! А в Хогсмеде интересно?
— Еще бы! — воскликнул Рон. — Когда в следующий раз ты пойдешь с нами, то увидишь.
— Замечу тебе, Рон, — сверля взглядом собеседника, не хуже профессора Злея, отчеканила Гермиона, — что у Иннори нет разрешения на посещение Хогсмеда.
— Его и не может быть, — осторожно заметил Гарри. — Это и так ясно.
— Не спорьте, — вмешалась Иннори, которая впрочем, с некоторым интересом наблюдала за ними. — Я все равно бы не потратила столько времени впустую.
— Впустую! — ахнул Рон. — Ты просто никогда не была в Хогсмеде. Это же единственное поселение в Британии, где живут одни колдуны!
— Но у меня все равно нет разрешения, и нет того, кто бы его дал, — Иннори с легкой улыбкой посмотрела на Рона и на Гарри, и только Гермиона заметила в ее взгляде тоску, которую она так тщательно скрывала. — Я лучше посижу за учебниками, потому что мне надо всех догнать.
— Это ты говоришь уже в сотый раз, — заметил Рон. — Ты слишком много учишься, и потому ты оказалась здесь.
— Да ты занимаешься больше, чем Гермиона, — сказал Гарри. — Мы уже знаем, что тебя допустили к экзаменам — даже Злей согласился с тем, что у тебя все хорошо получается.
— Получается? — Иннори в удивлении подняла брови и выронила коробку с нераспечатанной шоколадушкой, которая звонко шмякнулась на пол. — Но ведь он сам сказал, вы же слышали, что не допустит меня к экзаменам, если я не выучу все за прошлые три года!
— Кто теперь помнит, что там было, — небрежно махнул рукой Рон и снес с тумбочки коробку Всевкусных орешков.
— Говори только за себя, — рассержено глянула на него Гермиона, поднимая шоколадушку. — Я все помню.
— Я не могу поверить, — в прострации проговорила Иннори. — Он точно так сказал?
— Сказал, — подтвердил Гарри. — Мы сами слышали, как он разговаривал с МакГонаголл. Но с него станется спросить тебя то, что мы проходили в далеком первом классе.
— Я все выучу, — пообещала Иннори, — пусть спрашивает.
— Только не учи по ночам больше, — сказала Гермиона. — Пожалуйста.
— Хорошо, не буду, — повеселев, пообещала Иннори. — А теперь расскажите, как вы поговорили с Огридом.