Следующие дни для Гермионы стали совсем напряженными: ее начали дразнить из-за Крума. Панси Паркинсон из «Слизерина» притащила на зельеделие журнал «Ведьмополитен», где была напечатана оскорбительная статья про Гермиону. Из-за журнала девочка просто вышла из себя, но сделать ничего уже было нельзя: учащиеся «Слизерина» постарались, чтобы об этом узнала вся школа.
Дня через два, Панси так достала Гермиону своими насмешками, что та чуть не схватилась за палочку, но тут подошла Иннори.
— Какие-то проблемы? — бесстрастно спросила она у Панси.
Та насмешливо откликнулась:
— Ах, Крум не может жить без нее!
Ее подруги льстиво похихикали.
— Ну, раз ты столько об этом говоришь, — проговорила Иннори, медленно меряя взглядом собеседницу, — то вывод напрашивается сам собой: ты просто завидуешь.
— Завидую? — поперхнулась Панси. — К нему?
— Ну а чем еще может объясняться твое ревнивое внимание к этому? — Иннори подняла взгляд как раз на уровень значка на робе Панси. — Разве не так?
— Не так! — вдруг покраснела слизеринка, опасливо прикрывая значок, развернулась и быстро ретировалась под хохот гриффиндорцев и не только их.
— Спасибо, выручила, — облегченно вздохнула Гермиона. — Но мне кажется, этим дело не ограничится.
— Да ладно тебе, все обойдется, — успокоила ее Иннори.
Но все только начиналось. К пятнице Гермиона, постоянно пребывающая на взводе, устала не столько от уроков, сколько ее вымотали все эти насмешки.
Вечером в спальне Гермиона не выдержала и расплакалась. Иннори утешала ее, как могла, удивляясь, как долго она терпела все подначки и издевки и не выходила из себя.
— Ну, почему, почему, — всхлипывала Гермиона, — почему он выбрал именно меня? И как эта дура Вритер могла узнать обо всем? В журнале она привела почти дословно наш разговор, словно слышала об этом сама!
— Но ее не было у озера!
— Я выведу эту дрянь на чистую воду! — взъярилась Гермиона. — Хватит ей издеваться над людьми!
— Успокойся, Гермиона, — погладила ее по руке Иннори. — Скоро все забудут про эту дурацкую статью, как и про Огрида.
— Но я не забуду, — упрямо тряхнула своей гривой Гермиона. — Я ей этого не прощу! Я должна была выяснить, как она подслушивает частные разговоры.
— Вам завтра в Хогсмед, — напомнила ей Иннори, глядя в темное окно.
— Как жаль, что тебе нельзя.
— Зато мне завтра никто в библиотеке мешать не будет, — ровным голосом проговорила Иннори.
— На твоем месте я бы спросила разрешение у МакГонаголл, — посоветовала Гермиона.
— Это ничего не даст. Да и столько времени просто гулять!
— Ой. Я же совсем забыла! — воскликнула вдруг Гермиона. — Мадам Самогони завтра будет свободна и просила тебя прийти к ней на летный урок после обеда.
— Зачем? — удивилась Иннори.
— Так решил директор, — пожала плечами Гермиона. — С этими дурами я все позабыла. А тебе надо обязательно научиться летать. Я же вижу, что тебе иногда не хватает чего-то. Возможно, полеты и будут этим чем-то недостающим.
— Может быть, — согласилась Иннори, но в душе, конечно, сомневалась. Полеты, конечно, прекрасны сами по себе: когда во сне летаешь, то ощущение счастья захватывает все, но ведь сон — это только сон…
— Рон сегодня слышал, что Малфой опять распинался насчет мести тебе, — глаза Гермионы стали настороженными. — Смотри, будь осторожнее, а то у него может в мозгах перемкнуть на самом деле.
— Тогда я расплавлю на нем второй значок, — усмехнулась Иннори, не приняв всерьез слов успокоившейся Гермионы.
На следующий день большинство учащихся отправилось в Хогсмед, а Иннори засела в библиотеке и чуть было не позабыла про летный урок, но вовремя вспомнила и помчалась во двор.
Мадам Самогони ждала ее, держа одну метлу в руке, вторая же лежала на траве газона.
— Здравствуйте, мадам Самогони, — запыхавшись, произнесла Иннори, подбегая к ней.
— Здравствуй. Ты опоздала всего на минуту. Директор сказал мне, чтобы я обучила тебя полетам на метле. Что ж, приступим. Встань слева от рукоятки метлы.
Иннори встала, с сомнением глядя на обшарпанную школьную метлу.
— Теперь вытяни правую руку над рукояткой и скажи «вверх».
Иннори вытянула руку над метлой и приказала:
— Вверх!
Шероховатая рукоятка метлы удобно легла в пальцы.
— Хмм, — произнесла мадам Самогони. — Теперь можно ее оседлать. Управление простое, надеюсь, ты очень быстро это усвоишь. Главное не бояться — она это чувствует. Теперь попробуй взлететь: крепко держись за древко, легонько оттолкнись от земли…
Девочка чувствовала легкую вибрацию метлы, похоже, она тоже рвалась в полет. Иннори оттолкнулась от земли и полетела. Волна блаженства окатила ее с головы до ног, девочка почувствовала себя такой свободной… свободной от всего, это восхитительное чувство овладело ею до самых глубин души, которое было почти таким же, как во сне, только реальность добавляла ощущение остроты. Волосы ее распустились и летели за ней золотистым шлейфом. Иннори не видела, где мадам Самогони, наслаждалась полетом.
Налетавшись вволю, Иннори приземлилась возле преподавательницы, которая сидела на материализованном стульчике с биноклем в руке, в который наблюдала за ученицей. Она в воздух, похоже, и не поднималась.
— Для первого раза очень даже неплохо, — сказала мадам Самогони. — Что ж, думаю, что следующее занятие можно усложнить.
— Мадам Самогони, — виновато глянула на нее Иннори. — А зачем директор Думбльдор решил, чтобы я училась летать?
— Этого я не знаю. Можешь идти, занятие закончено.
Иннори отправилась в библиотеку в приподнятом настроении и просидела там до позднего вечера, пока сердитая мадам Щипц не выгнала ее с ворчаниями.
С понедельника Гермионе стали приходить подметные письма с оскорблениями — это была реакция людей на статью Вритер. Первые письма девочка неосторожно вскрыла, и одно из них обожгло ей руки. С другими она поступала осторожнее: просто бросала в камин, сердясь при этом ужасно. Оставались лишь Вопиллеры, которые взрывались, если их не вскрыть, но после третьего Иннори не выдержала и следующий просто оказался в сиреневом шаре, самоуничтожившись с легким хлопком. Это было незамедлительно замечено Фредом и Джорджем, хотя Иннори старалась делать все как можно незаметнее.
— Ого! — восхитился Фред. — Это ты как сделала?
— Ммм, ну как тебе объяснить, — задумалась Иннори. Она вообще-то не задумывалась, как у нее получаются подобные штуки.
— Это как с защитой? — подозрительно глянул на нее Джордж.
— Ну примерно, — согласилась Иннори, проанализировав свои ощущения и отметив, что почти ничего не запомнила. — Надо накрыть Вопиллер энергетическим колпаком и уничтожить внутри.
— Но у тебя слишком хорошо все получилось, — сказал Фред. — Мне кажется, ты делаешь это не впервые.
— Не знаю, просто эти Вопиллеры меня уже достали. И вы посмотрите на Гермиону — от нее за неделю одни глаза остались. А вы ее еще дразните!
Близнецы переглянулись.
— Мы больше не будем, — невинным голосом пообещал Джордж.
— Не будем, — поддакнул Фред. — Если ты нас научишь такой штуке, как блокировка проклятия подвластия.
— Я же вам рассказывала как! — удивилась Иннори.
— У нас ничего не вышло, — вздохнул Фред.
— Мы долго пытались, — сказал Джордж. — Но почему-то у нас ничего не получилось.
— Вы должны потренироваться: представлять себе, как вы создаете свою защиту, — объясняла Иннори. — С каждым разом вы должны делать ее все прочнее.
— Тебе легко говорить, — возмутился Фред. — А нам надо растолковать все и показать на примере.
— Я не знаю, как это объяснить, — нетерпеливо произнесла Иннори. — И у меня времени нет, ведь экзамены все ближе.
Фред кинул красноречивый взгляд на сосредоточенную Гермиону, занятую завтраком и книжкой.
— Это шантаж, — нахмурилась Иннори.
— Может быть, — ухмыльнулся Фред. — Но ты умеешь то, чего не знаем мы, а за это мы обещаем сводить тебя в Хогсмед.
— Но ведь без разрешения туда нельзя попасть!
— Надо знать пути, — понизив голос, с хитрющей улыбкой произнес Джордж.
— Ну, хорошо, я попытаюсь, — пообещала Иннори, вставая из-за стола. — Но все остальное будет зависеть от вас.
— Всеобязательно, — согласно кивнул Фред.
Гермиона, конечно, слышала все до последнего слова, ведь она сидела рядом. По ее недовольному выражению лица, было ясно, что она не одобряет поведения близнецов и Иннори.
Об этом она и заявила на уроке по уходу за магическими существами, как нельзя более подходящего для разговоров.
— Ты им потакаешь, — недовольно сказала Гермиона в ответ на объяснения Иннори.
— Разве плохо, если они будут знать, как блокировать проклятие подвластия? Вам с Роном и Гарри тоже не мешало бы этому поучиться.
— Гарри и так неплохо его блокирует, — возразила Гермиона. — Но я вовсе не о том: ты же знаешь, что тебе запрещено ходить в Хогсмед!
Это была правда. МакГонаголл железным голосом сообщила об этом Иннори, когда та спросила ее о том, чтобы тоже посещать в Хогсмед — у нее не было разрешения.
— Я туда и не собиралась, — не совсем честно сказала Иннори. — Экзамены скоро, заниматься надо.
Их беседу прервал Огрид — все-таки урок шел. На руку Иннори приземлился Годрик: все уже давно привыкли, что сокол присутствует на уроках по уходу за магическими существами.
— Соскучился, — Иннори погладила Годрика по пестрой грудке, вынула припасенное с завтрака лакомство, которое сокол взял и спорхнул на другое место, чтобы спокойно это съесть.
От Годрика была ощутимая польза: Огрид не мог нахвалиться умной птицей, которая уничтожала вредителей его драгоценного огорода и курятника, начиная зайцами и заканчивая обнаглевшими лисами.
Наступили короткие пасхальные каникулы. Иннори с Гермионой проводили в библиотеке почти все время. Гермиона еще успевала искать магические методы подслушивания, но дело двигалось туго. Кое-что она нашла, но все это было не то.
Иннори по вечерам еще занималась с близнецами и присоединившимся к ним Ли Джорданом. Но то ли Иннори не умела объяснять, то ли на создание защиты нужно было много времени, успехов пока не было, хотя все трое тщательно старались выполнять то, что она говорит. И лишь к концу каникул Фред, Джордж и Ли научились-таки создавать защиту. Коконы у них получились разных цветов: у Джорджа был салатно-зеленый, у Фреда изумрудно-зеленый, у Ли Джордана цвета спелой сливы, но они были еще нечеткие, хотя защитить уже могли. Это было все равно, что создавать Защитника, как заметил Гарри, который иногда присутствовал при их занятиях. Поддержание коконов забирало пропасть энергии и после таких экспериментов все трое были измочалены.
Летные занятия с мадам Самогони проводились раз в две недели и раз от разу становились все сложнее, но Иннори получала от них огромное удовольствие.
Лишь одно доставляло ей неудобство: в последнее время ее сильно стал доставать Дрюзг. Он был в своем репертуаре: сочинил обидную песенку, которую исполнял всякий раз, когда видел девочку, которая старалась не прислушиваться, а потом вовсе привыкла и относилась к песне, как к звуковому фону. Но Дрюзг не оставил своих попыток вывести Иннори из себя. Пакостил он довольно хитро, когда никого из учителей не было поблизости, и девочка не могла уже сосредоточиться на уроках, как раньше.
Конечно, Иннори старалась не выходить из себя — обычные проделки Дрюзга терпели все. Но он похоже задался целью разозлить именно ее. И терпение ее лопнуло, когда несносный полтергейст забрался в ванную комнату, когда там купались девочки. Визг, режущий уши, наполнил ванную, а Дрюзг, довольный собой, гадко захихикал, противным голосом обещая рассказать про них мальчикам.
Гнев мгновенно наполнил Иннори, словно котел на зельеделии — это чувство в ней шипело и пузырилось, ища выхода. Тогда она поднялась в полный рост и сузила глаза. Гнев она направила прямехонько на обнаглевшего Дрюзга. Полтергейст отчего-то почернел, одежда на нем обуглилась и упала вниз, истаяв на мокром полу серым пеплом. Дрюзг выкатил безумные глаза, издал горлом какой-то мучительно-задушенный звук и мгновенно вылетел вон.
Девочки застыли в изумлении.
— Ой! — услышала Иннори изумленный голос Лаванды. — Что это у тебя?
Она показывала на быстро исчезающее изображение какой-то птицы на бедре Иннори, чуть ниже талии. Гнев девочки прошел и странная птица исчезла бесследно. Но странную картинку видела не только Лаванда, но еще Парватти, Гермиона и Джинни.
Несколько секунд девочки молчали в шоке, а потом заговорили все сразу.
— Что это за птица у тебя была? — спросила Джинни.
— Дрюзга ты здорово уделала! — восхитилась Парватти, имеющая зуб на полтергейста: он безнадежно испортил ее парадную робу и погнул золотые браслеты.
— Дрюзг слишком обнаглел в последнее время! — сказала Лаванда.
— Теперь он наябедничает Злею или директору Думбльдору, — трагическим голосом произнесла Гермиона.
— Тогда ему придется объяснить, что он натворил! — горячо воскликнула Джинни. — А Кровавый Барон слишком благороден, чтобы простить Дрюзгу такое!
— А все-таки что же за рисунок у тебя был? — поинтересовалась Лаванда. — Я такого раньше нигде не видела.
— Я не знаю, — пожала плечами Иннори. — Даже понятия не имею, что это может быть.
Закончив купание, девочки пошли все вместе, обсуждая случившееся. Они строили версии того, кто первый заметит, что Дрюзг обгорел. Это все же было странно: ведь полтергейст был почти привидением, простым огнем его обжечь было нельзя, наверное, действительно Иннори обладала какой-то странной силой. Сама она узнала о себе еще какую-то подробность. Но эта подробность ничего не добавила к ее знанию о себе, она из кусочков лепила прошлое, но пока в этой мозаике не было почти ничего.
В гостиной Лаванда и Парватти мгновенно все растрепали про происшествие в ванной, Рон и Гарри потребовали подробностей от Гермионы и ей пришлось даже нарисовать птицу на кусочке пергамента. Но рисунок получился неудачный, и девочка заявила, что это примерно, тогда попробовала нарисовать Джинни, и у нее вышло очень похоже, как утверждали Парватти с Лавандой.
Иннори ушла в свой угол и обложилась книжками, чтобы ей никто не мешал и не приставал с вопросами.
Весь вечер все только и говорили об этом происшествии, а Иннори впервые за много дней никто не мешал делать уроки, и она могла как следует сосредоточиться.
На другой день Иннори вызвали к директору — Лаванда и Парватти узнали, что Дрюзга нашел Филч и доложил об этом Думбльдору.
— Мы пойдем с тобой! — заявили Парватти и Лаванда.
— Я тоже! — пискнула Джинни. — Ведь я тоже там была!
— Нам надо всем идти, — подытожила Гермиона. — Мы обязаны рассказать все так, как было. Неизвестно, что там наболтал Дрюзг.
И они всей толпой пришли к кабинету директора. У двери ждала профессор МакГонаголл с пресуровейшим выражением лица. Увидев, что пришла такая толпа, она немного смягчилась.
— Профессор Думбльдор ждет вас, — проговорила она и открыла дверь.
Девочки вошли, увидев директора сидящего за столом. Феникс сидел на своем золотом насесте и смотрел на вошедших с любопытством.
— Я знал, что вы придете все вместе, — проговорил Думбльдор, вставая из-за стола, отложив перо. — Дрюзг пока мало что смог сказать. И я попросил бы вас рассказать, что же произошло вчера.
Девочки сначала растерялись, ведь они не знали, кто же будет говорить первым, но Гермиона все же решилась, и, смущаясь, поведала, перебиваемая остальными, все вчерашнее происшествие.
Иннори не сказала ни слова, лишь слушая, что говорят девочки, и смотрела на феникса, который тоже почему-то смотрел на нее.
— Я почему-то не слышу версии Иннори, — вдруг услышала она голос директора.
Девочка подняла глаза на Думбльдора, который снова смотрел на нее своим испытывающим рентгеновским взглядом.
— Все так и было, — проговорила она. — Я опять не смогла сдержать гнев.
— Да как можно было вообще столько терпеть! — воскликнула Лаванда. — Он же доставал ее уже много дней, мешал учиться! А вчера было последней каплей!
— Конечно, — подтвердила Парватти, — Дрюзг давно заслужил хорошую трепку! Теперь он будет вести себя потише!
— Мне все ясно, — наклонил свою серебряную голову Думбльдор. Потом он снова пронзил взглядом Иннори. — Я не понимаю лишь одного: как ты смогла обжечь полтергейста?
— Я не знаю, — пожала плечами девочка. — Просто…направила гнев на него, вот и все.
— Понимаю. За это следует наказать, но так сурово…
— У меня так получилось, — буркнула Иннори, глядя в пол.
— Гм. Ну, наказывать я тебя не буду, — неожиданно сказал Думбльдор. — Но впредь попрошу не направлять свой гнев на любое существо. Даже если это существо заслужило наказание.
— Я постараюсь, — буркнула Иннори и вдруг спросила. — А можно мне погладить Янгуса?
— Если он захочет, — улыбнулся Думбльдор.
— Ой! — вдруг пискнула Джинни. — Рисунок на ноге у тебя был похож на феникса!
— Неужели? — чрезвычайно оживился Думбльдор.
— Да! — Джинни вытащила из кармана робы рисунок и отдала директору. — Вот, я нарисовала.
— Интересно… — он внимательно рассматривал пергамент. — Это еще один ключ к разгадке твоей тайны, Иннори.
Девочка, уже подошла к фениксу и смотрела на него внимательно, а Янгус вдруг спорхнул с насеста, приземлившись прямо перед ней, и тихонько что-то коротко пропел. Иннори с удивлением смотрела на птицу, ей стало так спокойно и легко, словно она уже сдала все экзамены и впереди у нее долгие летние каникулы и еще она почувствовала себя отдохнувшей. Девочка погладила феникса по светящимся перьям, но только один раз. После этого Янгус вспорхнул обратно на насест, ободряюще глядя на нее оттуда.
— Вот это да, — тихо выдохнула Парватти. — По-моему, он тебя знает.
— Не обязательно так, Парватти, — сказал Думбльдор, ничуть не меньше остальных удивленный поведением Янгуса. — Это еще одна загадка, и мы должны ее разгадать. Вы можете идти и позовите профессора МакГонаголл.
Девочки, довольные и озадаченные одновременно, вышли из кабинета директора, спустились по лестнице, увидели в вестибюле своего завуча и сказали ей о том, что просил директор. Профессор сразу же поспешила туда, а они направились к себе в гостиную.
Весть о том, что Иннори чуть не убила несносного полтергейста облетела школу просто мгновенно, все только об этом и говорили. Ее же это нисколько не тревожило, начинался май, она все так же упорно занималась.
Как-то в воскресенье к ней подлетел Почти Безголовый Ник.
— Как ваши занятия, мисс Иннори? — вежливо поинтересовался он.
— Спасибо, сэр Николас, все хорошо, — ответила девочка, листая взятую из библиотеки толстенную древнюю книгу «Трансформационные зелья. Начала.» Соломона Ингрувиа.
— Я хочу кое-что вам показать. Возможно, это поможет вам немного узнать себя и свое прошлое.
— О чем это вы? — удивилась Иннори, взглянув на привидение. Вообще-то сэр Николас никогда не разыгрывал учеников, но кто его знает…
— Если вы последуете за мной, то я смогу провести вас в подземелье, где стоит одна любопытная вещь. Возможно, она поможет вспомнить кое-что.
Заинтересовавшись, Иннори последовала за привидением. Сэр Николас легко скользил над полом, уводя ее так далеко, где она еще никогда не была. Почти Безголовый Ник болтал без умолку, мимоходом здороваясь с портретами. Иннори показалось, что шли они совсем недолго, потом спускались по разным лестницам куда-то вниз. В круглом зале с огромными колоннами стояло большое зеркало. Оно было пыльное, но паутины на нем не было совсем. Его матовая поверхность почти ничего не отражала из-за пыли, по его витой затейливой раме шла какая-то надпись, но почти не разобрать.
— Вот оно, — довольный донельзя проговорил Ник.
— Что это? — удивилась Иннори.
— Зеркало Сокровения, — Ник легко смахнул с рамы пыль и надпись проступила очень отчетливо, впрочем, Иннори не смогла прочесть того, что там написано. Это был какой-то другой язык, которого она не знала. — Посмотрись в него, может быть, что-то и узнаешь.
Иннори с сомнением посмотрелась в зеркало. Было очень плохо видно, и она вытерла небольшой участок салфеткой, вынутой из кармана. Ничего не произошло. Из зеркала все также смотрело на нее ее отражение.
— А что должно произойти? — удивилась Иннори.
— Так ты ничего не видишь?
— Нет. Это просто мое отражение и все.
— Неужели ты и есть счастливейший человек? — поразился Ник. — Но такого не может быть!
— Подождите-ка, — Иннори заметила, что ее отражение как-то тускнеет, но потом все наладилось — снова было то же самое. — Нет. Ничего не показывает. Немного помутнело, словно захотело поменяться, но ничего не произошло.
— Странно все же, — почесал свой прозрачный парик сэр Николас. — Что ж, я надеялся совсем на другой эффект.
Им пришлось вернуться ни с чем и Почти Безголовый Ник сразу же куда-то улетел. Девочка рассказала об этом случае лишь Гермионе. Она была почти в шоке: Зеркало Сокровения не показало Иннори ее сокровенной мечты! И вообще ничего не показало, словно она была счастливейшим человеком. Но ведь это было совсем не так. Но все же Зеркало было право: Иннори действительно пока ни о чем не мечтала, но об этом знала только она одна. Хотя нет, мечта все-таки была: хорошо сдать все экзамены, но ведь это не самая сокровенная.