Вскоре стало очень тепло, и учащиеся могли больше бывать на свежем воздухе. Иннори и Гермиона брали в библиотеке по несколько книжек, выходили на улицу, устраивались где-нибудь, например, возле хижины Огрида и занимались, потому что сидеть в помещении было просто невыносимо. Тогда к ним присоединялись Годрик и Косолапсус, подходили Рон и Гарри. Мальчики долго не задерживались — Гарри не нужно было готовиться к экзаменам, а последнего задания на Тремудрый турнир еще не объявляли, Рон просто не хотел сидеть над книгами.
Дрюзг поправился, раздобыл новую одежду, но Иннори он облетал теперь стороной, и вообще гораздо меньше хулиганил.
А вот Парватти и Лаванда заинтересовались вдруг линиями на ладонях Иннори, отвязаться от них было совершенно невозможно, и первый же взгляд на линию жизни вызвал у них недоумение.
— Странно, — с видом знатока проговорила Лаванда. — У тебя настолько любопытная линия жизни! Я никогда не видела такой! Знаешь, Иннори, на твоем месте я бы сходила к профессору Трелани, и она бы тебе подробно обо всем рассказала.
— У меня нет времени на всякие глупости, — ответила Иннори, подвигая к себе «Превращения земноводных и млекопитающих» для дополнительного чтения, внушительной толщины.
— Это не глупости, — возмутилась Парватти. — У тебя очень интересная линия жизни, смотри, состоит из нескольких тонких линий, закрученных в спираль. И совершенно отсутствует линия судьбы! Даже намека нет на нее.
К ним уже подошел Рон, с любопытством слушая, о чем они говорят.
— Ах, ах, Иннори, это значит, что у тебя совсем нет судьбы, а это очень плохо! — каким-то трагическим шепотом возвестил он, Иннори улыбнулась, а Парватти и Лаванда возмутились.
— Что ты в этом понимаешь! — сказала Лаванда. — У тебя нет Дара предвидеть, так что ты не можешь передразнивать профессора Трелани!
— Почему это? — удивился Рон, поморщившись. — Ну посмотрит она в свой шар, ну и что увидит? Лучше бы она сказала, кто такая Иннори и откуда она свалилась в Запретный лес. А она не может.
— Нет может! — пылко возразила Парватти. — Но она говорит, что это страшная тайна!
— Очень удобно, не правда ли? — поморщилась и Гермиона. — А когда будет уже все известно, сказать, что давно об этом знаешь!
— Это и есть страшная тайна даже для нее самой, — подначил Рон. — А по звездам она тоже ничего не может определить, потому что неизвестно, когда у тебя день рождения.
— О, смотрите, — выдала Лаванда, все еще рассматривающая ладонь Иннори, — у тебя есть интереснейшая линия в виде полумесяца! А какой четкий «престол»!
— Какой еще престол? — удивилась Гермиона.
— Ну, такой треугольник в середине ладони, который образуют три линии: жизни, здоровья и линия Меркурия. Но линии Меркурия почему-то нет, а «престол» есть…
— Так это же линия Луны, Лаванда, — вмешалась Парватти. — И она такая же, как остальные: несколько линий, свитых в спираль. Слушай, я совсем не знаю, что это может означать.
— Что бы ни означало, Трелани скажет, что это жутко трагично, — не очень вежливо перебил Рон. — Ей чем больше мозги запудрить, тем лучше. Гарри она предсказывает смерть в течение уже двух лет, а он все жив и здоров, как и прежде.
— Тем не менее, ты ходишь на прорицание! — фыркнула Гермиона.
— Не бросать же теперь, — неловко проговорил Рон.
— Понимаю, — сердито захлопнула книгу Гермиона. — Лучше валять дурака на Прорицании, чем заниматься делом!
— Это наш старый спор, — с ангельским терпением объяснила Парватти Иннори. — Боюсь, что он не кончится до самого нашего выпуска.
— И вот тогда посмотрим, кто был прав! — с энтузиазмом воскликнула Лаванда. — Иннори, давай мы погадаем тебе на кофейной гуще. Или на чайных листьях.
— Нет, спасибо, — с легкой улыбкой отказалась Иннори. — Как-нибудь потом, хорошо?
Но девочки не собирались так легко сдаваться — они избрали Иннори своим объектом практики по Прорицанию, и теперь она не знала, как избавиться от их прорицательских интриг — они мешали ей заниматься. В конце концов она предложила им вести дневник прорицаний, куда можно все это записывать. Они согласились и вскоре уже трудились над этим дневником весьма обстоятельно. Иннори не относилась к этому занятию серьезно — в конце концов им должно было надоесть. Лаванда и Парватти бегали к Трелани за консультациями, строчили свитки предсказаний, ни одно из которых пока не сбылось.
А Гарри тем временем узнал о третьем задании — это был лабиринт, и его нужно было пройти. Рон и Гермиона дружно взялись помогать ему искать подходящие заклинания, с утра до вечера просиживая в библиотеке, а потом тренируясь в пустых классах.
На душе Иннори почему-то стало неспокойно. Все шло хорошо — у нее, у ребят, но все же что-то было не так… Она почти постоянно ощущала какой-то дискомфорт, словно от неудобной обуви или ноющей зубной боли, и было непонятно, почему в ее душе такое происходит, но не знала, как это объяснить. Сначала она решила, что так переживает за Гарри, но потом подумала, что это совершенно нечто другое. Ее волнение заметили близнецы, которые по-прежнему занимались созданием защитных коконов. Выбрав момент, Джордж спросил ее об этом:
— Ты в последнее время какая-то не такая. Тебя что-то тревожит?
— Наверное, — вздохнула Иннори.
— Это из-за экзаменов?
— Нет, — подумав, ответила она. — Я не знаю… Тут что-то другое.
— Может быть, ты беспокоишься насчет опекуна?
— Может быть.
— Тогда тебе еще рано волноваться: окончательные итоги поведут двадцать пятого июня.
— После Турнира?
— Ну да. Так что еще рано волноваться.
— Нет, по-моему, не из-за этого, — сказала Иннори. — Мне кажется, это как-то связано с пропавшим мистером Сгорбсом.
— А ты как считаешь, что с ним могло случиться?
— Скорее всего его убили, особенно если он знал что-то такое, что хотел сообщить Думбльдору. А тот, кто сидит в Хогварце, кто хочет чтобы Гарри погиб — вот он и прикончил Сгорбса.
— Что ты такое говоришь! — удивился Джордж. — Убить Сгорбса?
— Но ведь мертвое тело спрятать куда как легче, чем живого человека, который-таки научился преодолевать проклятие подвластия. Мертвый уже ничего сможет рассказать, разве нет?
— А с чего ты взяла, что Сгорбс находился под проклятием подвластия? — Джордж смотрел на нее с любопытством.
— Ты на уроках по защите от сил зла бываешь? — хмыкнула Иннори. — Я постаралась прочесть дополнительную литературу по этому поводу, а того, что рассказал Гарри хватило, чтобы понять, что так оно и было.
— Вот это да… Я никогда об этом не думал…
— Если этот кто-то действительно слуга Вольдеморта — то он не остановится ни перед чем… А чего это ты морщишься? Я что-то не то сказала?
— Извини, — проговорил Джордж. — Но ты свободно произнесла это имя. А это может лишь Гарри и Думбльдор.
— Просто мне это имя ни о чем не говорит. Я прочла про него в книгах, но ужаса оно во мне не вызывает.
— Как оно может что-то вызывать, если ты ничего не помнишь?
— Все может быть, — Иннори подтянула к себе очередную книгу.
— Что ты имеешь виду? — не отставал Джордж, пытаясь отобрать у нее толстенный том. — Объясни, ты меня заинтриговала.
— Читать больше надо! — Иннори ткнула в название книги — «Психология проклятий и их влияние на подсознание личности»
— О, боже, — тихонько простонал Уэсли. — Что ты читаешь! Это же недоступно простому смертному! Где ты это взяла?
— В библиотеке, конечно.
— Ну так объясни мне доступным языком, я от этих нудных книг засыпаю.
— Ну, здесь говориться, что каждое событие, неважно какое — хорошее или плохое — оставляет в подсознании след. И уже спустя много лет, даже если человек уже сам не помнит о событии, оно уже записано у него в подсознании, и он уже знает, как реагировать на повторившуюся ситуацию. К примеру: напугали маленького ребенка пауком. В последствии у него может даже возникнуть арахнофобия, если у него будет легко возбудимая нервная система.
— Это ты про Рона? — подозрительно глянул на нее Джордж.
— Почему про Рона? — удивилась Иннори. — Я просто привела пример. А что, Рон боится пауков?
— Боится, — хмуро сознался Джордж. — Но у него нет арахнофобии, хотя его действительно напугали в детстве.
— Значит он — достаточно сильная личность.
— Ну еще бы с такими братьями, как мы, только сильной личностью и можно стать, — с улыбкой произнес Уэсли. — Мы его закалили, взрастили, можно сказать, в колдуны вывели.
— А пауком его кто напугал?
— Н-нуу… Фред, — сознался Джордж. — Чего не бывает.
— Ну, да, — Иннори открыла книгу. — Ты к экзаменам готовиться собираешься?
— У меня хватает на это времени, а вот если что-нибудь ты не поймешь, то можешь обращаться ко мне.
— Спасибо, Джордж.
Джорджа позвал Фред, и они куда-то удалились, тихо переговариваясь, а Иннори снова углубилась в книгу. Теперь, когда Гарри знает, в чем заключается третье задание, Рон и Гермиона все время проводили с ним, изучая всякие полезные заклятья, и Иннори, таким образом, лишилась консультанта в лице Гермионы. Впрочем, это было не страшно — она все больше обращалась к книгам, которые накопала в библиотеке. В запретный отдел она пока не обращалась, ей, впрочем, и не нужно было, но любопытство все же одолевало ее — что же за книги стоят там, если к ним не пускают без специального пропуска? Гермиона как-то рассказывала, что однажды ей удалось заполучить оттуда книгу по зельям, и картинки там были вовсе не из приятных. Правда, Всеэссенция у них получилась и даже сработала — и это во втором классе. Ну, что ж, пока и этих книг хватит. Но только вот времени катастрофически не хватало. Иннори читала везде, где только можно, даже за столом, но этого, как ей казалось, было недостаточно.
Через несколько дней Лаванда и Парватти разболтали в гостиной, что на Прорицании у Гарри снова заболел шрам. Сам Гарри отвечал односложно и не хотел ни с кем этим делиться, кроме друзей, и подробности о происшествии, и о том, что видел он в кабинете директора, Иннори поведала Гермиона, потому что накопилось слишком много вопросов, а ответов на них не было.
— Ну, вот как ты думаешь, — спросила она после того, как все рассказала, — что это было? На самом деле Гарри видел что-то или нет?
— Не хочется тебя пугать, Гермиона, — сказала Иннори, поднимая взгляд, — но, по-моему, Гарри действительно видел то, что происходило на самом деле. Если, как ты сказала, Вольдеморт и Гарри связаны неудавшимся проклятием, то можно предположить, что Гарри иногда может видеть своего врага, и чем тот занимается. Но ясновидение — это очень сложная штука, да еще шрам начинает болеть…
— Ты считаешь это ясновидением? — удивилась Гермиона.
— Ну, в своем роде это действительно так. Я тут кое-какие книги раздобыла в библиотеке… весьма занимательно. И вот еще что: Гарри слышал, что кого-то убили. Боюсь, что это был мистер Сгорбс, который что-то знал и хотел рассказать об этом Думбльдору.
— Ты считаешь, что Сгорбса убили? — ужаснулась Гермиона. — Откуда у тебя такие предположения?
— Ну, я немного поразмышляла над этим. А если взять случай с Гарри и Крумом, и про то, что сказал Вольдеморт, то слишком много совпадений получается.
Гермиона нахмурилась, размышляя, связывая одно с другим.
— Мне кажется, что ты права, слишком много совпадений, — сказала она. — Только давай пока ничего не будем говорить Гарри, а то он и так из-за третьего состязания волнуется, еще столько всего выучить надо. Меня удивляет лишь одно — ты так легко произносишь это имя.
— Черного Лорда, что ли? Джордж сказал то же самое. Но ведь его имя не может убивать само по себе.
— Но его все боятся! Все, кроме Думбльдора! А свободно произносить его имя могут только он и еще Гарри.
— Я знаю. Но я же ничего не помню, может быть, я боюсь его точно так же.
— Нет, — не согласилась Гермиона. — Если бы ты его действительно боялась, то это отложилось бы у тебя в подсознании.
— Ты прочитала «Психологию»? — в свою очередь удивилась Иннори. — Правда, интересная книга?
— Ага, а главное полезная, и объясняет многое в поведении людей, — кивнула Гермиона. — Где ты только находишь такие замечательные книги?
— В библиотеке, где же еще. О психологии там целая полка есть.
— Здорово, надо и мне тоже взять… Только вот третье состязание пройдет, и все. А на каникулы я книг наберу. Да, ты не знаешь, что там министерство решило с твоим опекуном?
— Они подведут окончательные итоги двадцать пятого. Если честно, мне очень не по себе от всего этого. Что-то должно произойти… я это чувствую.
— Чувствуешь? Ты боишься, что тебе выберут в опекуны плохого колдуна?
— Не знаю. Сейчас еще ничего точно неизвестно, и это просто кошмар — ждать еще столько времени.
— Неизвестность хуже всего, — кивнула Гермиона. — Скоро экзамены, на некоторое время можно будет позабыть об этом.
— Да, конечно, — согласилась Иннори, но уверенной она себя совсем не чувствовала.
Вскоре она узнала, что Малфой все-таки решил ей отомстить и вовсю готовился к этому. «Долго же он думал» — фыркнула про себя Иннори и отнеслась к этому сообщению весьма легкомысленно — просто забыла о нем.
Но Драко Малфой ничего не забыл. Он, с помощью младших учеников в своем колледже, выследил, где обычно скрывается Иннори с книжками — на краю Запретного леса, под густыми деревьями, на маленькой зеленой полянке. И он появился там, в сопровождении своих верных телохранителей Краббе и Гойла, в самый не подходящий для нее момент — она пробовала наколдовать себе стул, и у нее почти получилось. Впрочем, увидев Малфоя, Иннори прекратила свои попытки, держа палочку наготове.
— Экпеллиармус! — лениво ткнул в ее сторону своей палочкой Малфой, и ее собственная вырвалась из руки, улетев к врагу. Он внимательно рассматривал ее. — Эдельвейсовое дерево? Ну и как она у тебя, ничего? — он кивнул Краббе и Гойлу. Те подошли к неподвижно стоящей Иннори и крепко взяли ее за запястья.
— Чего молчишь, язык проглотила? Или ты со страха забыла, как говорить по-английски? — съязвил Малфой, а его друзья хохотнули, поддержав шутку.
— Что тебе нужно? — сухо спросила Иннори.
— Да так, отомстить, да и все. Ты не сильно пугайся — пара заклятий — и все!
— Ты это заслужил, — сказала Иннори спокойно, хотя внутри у нее все натянулось, как струна, от напряжения.
— Ты защищала этого Поттера, — скривился Малфой. — Этого…
— Тебе просто завидно.
— Я завидую ему? — задохнулся от негодования Драко. — Я — ему? Чему завидовать? Дурацкому шраму? Или тому, что он выбрал неверное окружение?
— Тебя неправильно воспитывали, и скоро ты все равно осознаешь это.
— А ты что, записалась к Трелани в ассистентки? Или метишь на ее место? — Малфой уже злился, хотя пришел он совершенно спокойным.
— Нет, просто с пятнадцати лет начинается такой возраст, когда происходит переоценка ценностей. И тогда захочешь ли ты уже быть таким же, как твой отец?
— Не трогай моего отца! — взвился Драко. — У тебя вообще его нет, так что молчи о родителях!
— Откуда ты это можешь знать, когда это даже мне неизвестно? — Иннори посмотрела на него с любопытством.
— Если бы они у тебя были, то давно нашли бы тебя! Или они у тебя муглы, и ты боишься назвать их?
— Даже если и так? Родителей ведь не выбирают. И тебе прекрасно об этом известно.
— Молчи! — Малфой ткнул в ее сторону палочкой и произнес какое-то проклятие.
Из палочки выстрелил сноп огненных искр, но до Иннори проклятие не достало — ее окутало нежнейше-сиреневого цвета перламутровое поле, а на ладонях и на лбу отчетливо проступил знак. Все это длилось несколько мгновений, но Малфой был в изумлении не меньше минуты. Поле уже исчезло, Иннори освободилась от рук Краббе и Гойла. Потом, протянув руку, вернула себе палочку, которая свободно вырвалась из руки Малфоя.
— Очень приятно было с тобой поболтать, — проговорила она.
— Ты — ненормальная! — воскликнул Малфой, кивнул друзьям, и они удалились чересчур быстрым шагом.
А перед Иннори появились запыхавшиеся Джордж, Фред и Ли Джордан.
— Немного не успели, — сказал Фред. — Да ты и сама с ним неплохо справилась. Что он тут хотел сделать?
— Какое-то проклятье, я не знаю. Его палочка выстрелила огненными искрами.
— И ты не пострадала? — в изумлении проговорил Ли Джордан.
— Нет. Моя защита сработала. Но слишком интенсивно — он ее видел.
— А ты знаешь, что это было за проклятье?
— Нет, а что?
— Это же Огненное проклятье, оно сжигает изнутри. Немало муглов пострадали от него во времена Сама-Знаешь-Кого! Очень интересно узнать, откуда он узнал его!
— Ну уж папаша рассказал, — фыркнул Джордж.
Они еще немного поболтали и удалились, оставив Иннори заниматься. Она снова углубилась в книгу, что, впрочем, не помешало ей заметить хмурого Каркарова, проходившего мимо, который глянул на девочку с нескрываемой злобой, что удивило ее: ведь она об этом человеке не знала ничего, кроме того, что он ей внушал стойкую неприязнь. А уж он про нее вообще ничего не должен был знать. Разве что видел ее стычку с Малфоем.
Приближалось третье испытание, а вместе с тем и экзамены. Иннори нервничала больше, чем Гарри, ей отчего-то казалось, что это испытание принесет что-то плохое, лучше бы его совсем не проводили. Ей пришлось поделиться своими мыслями с Гермионой, потому что она видела, что подруга не в себе. Но ее домыслы разрушила подчистую — ведь на состязании будут все, в том числе Думбльдор и Хмури. Вот как раз Хмури-то девочке и не нравился, но повторять это Гермионе было бесполезно — она считала Шизоглаза хорошим специалистом, хоть и немного тронутым. Иннори вовсе не казалось, что Хмури тронутый, наоборот, профессор был в здравом уме, с холодным рассудком. Она иногда замечала, как он смотрит на Гарри — жадно, как за добычей. На нее саму он смотрел с неприязнью, но и с любопытством, как на неразгаданную головоломку. Он старался наблюдать за тем, что она делает, и это было странно.
Доверять все свои предположения и страхи Гермионе Иннори не стала — у той и так было слишком много забот: помогать Гарри и готовиться к экзаменам.
Время пролетело незаметно. Экзамены сдавали, просиживая перед очередным до поздней ночи, повторяя все, что было пройдено за год. Иннори было труднее всех, но, кажется, она сдавала все экзамены хорошо.
Надвигался день состязания.