Медь или Венера — это первая стадия «большой работы» после Лунного восхождения, когда после очищения душа и тело воссоединяются вместе. Вначале этой стадии женские аспекты преобладают над мужскими. В конце, наоборот, мужчина доминирует над женщиной — стабильная сера преобладает над более изменчивой ртутью, чтобы создать новое активное вещество. Медь показывает цель «большой работы», отражая будущее золото, пока еще не очищенное.
Гермиона услышала шум открывающейся двери и попробовала пошевелиться. Ее палочка лежала на полу в нескольких дюймах от ее руки. Превозмогая боль, которая, казалось, пронизывала все тело, Гермиона попробовала достать ее. Высокая фигура появилась в свете дверного проема, почти теряя сознание, она поняла, что это был Снейп. Вздох облегчения сорвался с губ, и она упала в тёмную пропасть обморока — без боли, без страха.
Когда она пришла в себя, ее укачивали сильные руки Снейпа. Он быстро нес ее в темноте, лишь огни Хогвардца подсказали ей, где они сейчас находятся. Она зашевелилась, и тут же резкий голос остановил ее.
— Не двигайтесь, Вы хотите упасть?
Слова получились резкими и грубыми. Гермиона напряглась и снова попробовала шевельнуться. В ответ Снейп посильнее сжал ее в объятиях. «Почему он не воспользовался заклинанием Mobilicorpus. Это было бы намного легче», — пришло ей в голову.
Она напрямую спросила его. Гермионе, уставшей и измученной болью от проклятий, было не до приличий.
— Вы серьезно думаете, что я буду пробовать колдовать, пока мадам Помфри не осмотрела Вас? Я понятия не имею, что тот идиот сделал с Вами и не хочу ещё больше навредить Вам.
Голос Снейпа был все еще резок, и у Гермионы заблестели слезы. Слезы обиды. Он, конечно, был прав. Она не должна была идти домой одна.
Она вернулась домой в холодную, пустую квартиру. Едва Гермиона открыла дверь, как ее грубо толкнули и уронили на пол. Кто-то ударил ее ногой — боль резко отозвалась в ребрах. Она подумала тогда, что имеет дело с обычными лондонскими грабителями — это не трудно было представить. Эта мысль исчезла, когда она попыталась достать свою палочку и услышала хорошо знакомый теперь голос — Expelliarmus. Она почувствовала, как палочка уплывает из рук, и знала наверняка, что выйдет из этой ситуации не в лучшей форме, чем был Снейп несколькими днями раньше.
Сердце бешено колотилось. Ее спасло лишь то, что Пинель не нашел камень в ее квартире. Чего, конечно, он добивался довольно упорно. Ее книги были разбросаны на полу. Компьютер разбит об стену. На всякий случай, было разрушено все, где предположительно можно было спрятать камень. Пол повсюду был усыпан содержимым шкафов. Она понятия не имела, в каком состоянии были ее спальня и ванная, но сомневалась, что там поработали меньше.
Напоследок, она получила еще приличную долю проклятий. Она свернулась клубком, вспоминая обещание Снейпу не раскисать — он скоро будет тут, он скоро появится.
Споткнувшись, Снейп вернул её к действительности. Гермиона вздрогнула, боль пронзила всё тело.
— Держитесь, — пробормотал он и зашагал дальше.
Они достигли школьных дверей несколько минут спустя. Гермионе с большим трудом удавалось оставаться в сознании. Как только они подошли, двери открылись. За ними стояли Дамблдор и мадам Помфри.
Через полчаса, благодаря различным микстурам и снадобьям, боль немного отпустила, и Гермиона почувствовала себя намного лучше. Она лежала на больничной кровати. Рядом сидел Снейп. Мадам Помфри только что позволила ему войти к Гермионе.
— Вы не можете сейчас вернуться ни в Оксфорд, ни в Лондон. Весьма подходящее время, чтобы отправиться в Сантьяго и продолжить исследование, Гермиона.
Резкий тон постепенно смягчился и теперь был просто обеспокоенным. Гермиона посмотрела на него и заметила, как сильно, до белизны суставов, были сжаты его руки. «Интересно, — подумала она, — я выдаю желаемое за действительное, или он на самом деле так испугался за меня, что решился нести меня в школу на руках».
Она кивнула, соглашаясь. Наверное, это было наилучшим решением — она должна провести некоторые эксперименты, чтобы подтвердить свои вычисления для «большой работы». Умение создавать серебро, конечно, очень полезно, но им нужно создать философский камень.
Увидев ее согласие, Снейп вздохнул с облегчением. Пинель становился все более непредсказуемым. Было ясно, что он считает Гермиону главным препятствием на пути к достижению своей цели. За те полчаса, что мадам Помфри запретила ему появляться в больнице, он переговорил с Дамблдором. Беседа частично была исповедью, частично разработкой стратегии. Не так много слов было сказано — но Снейп хорошо знал, что Дамблдор понял — возможно, лучше, чем сам Снейп — что заставляло его обеспечивать безопасность Гермионы.
Всего несколько дней оставалось до окончания семестра. Экзамены уже были приняты, оценки выставлены. По существу, оставалось поддерживать дисциплину в школе, учёба уже закончилась. Дамблдор согласился временно замещать Снейпа на его уроках. Это, несомненно, породит преждевременные слухи о его смерти или о чем-нибудь подобном и не менее ужасном. Но ничего, тем интереснее будет начало нового учебного года, когда он вернётся в школу.
Пинель создавал множество проблем — они не знали где он сейчас и когда нанесёт следующий удар. Снейп был уверен, что Гермиона будет в относительной безопасности в Сантьяго, кроме того, он будет везде сопровождать её. После сегодняшнего вечера он подозревал, что Пинель поставил на квартиру Гермионы и лабораторию хитрое заклинание, предупреждающее его всякий раз, как только она появлялась там. «Никто не знал, что она собирается вернуться домой этим вечером. Возможно, слуги Пинеля следили за ней, — думал Снейп — Но он, скорее всего, обеспечил себе какую-то предупреждающую систему и с комфортом ждал, когда птичка залетит в клетку».
Дамблдор предложил организовать поиск Пинеля. Теперь, когда движение Упивающихся смертью было уничтожено, Волдеморт пойман и заключен в камеру — министерские авроры большую часть времени проводили в бездействии. Помочь в разрешении проблемы Волдеморта они вряд ли могли, но организовать поиски и задержать Пинеля — было им по силам.
Директор обещал поспособствовать организации поисков, он имел определенное влияние в Министерстве. Поиски Пинеля не должны насторожить волшебный мир. По крайней мере, те, кто его знает, не будут удивлены. Уж во всяком случае, не Драко Малфой.
Снейп посмотрел на свои сжатые кулаки и кивнул Гермионе.
— Спасибо. Я думаю, что завтра мы сможем уехать. Директор принимает меры для организации поисков Пинеля, кроме того, ему придется замещать меня на уроках. Я предлагал уехать сегодня, но мадам Помфри не хочет слышать об этом, — с негодованием сказал он, посмотрев на мадам Помфри. Медсестра сделала вид, что не замечает его хмурых взглядов.
— Я пошлю сову профессору Лусиеру, он уже вернулся в Сантьяго и, без сомнения, поможет нам получить доступ к библиотеке университета.
Гермиона слабо кивнула.
— Спокойной ночи, Гермиона.
Её ответ прозвучал еле слышно, лекарства вступали в свою силу. Она уже почти спала.
— Спокойной ночи, Северус.
Он наблюдал, как закрываются её глаза. Затем наклонился к ней и нежно поцеловал в лоб. Тут же выпрямившись, он резко развернулся и быстрым шагом вышел из больницы, сопровождаемый изумленным взглядом мадам Помфри. Будущие пересуды меньше всего беспокоили его.
В комнате было темно и прохладно. Огонь в камине рассеивал пронизывающую влажность только на время. Когда он гас, сырость снова заползала в комнату. Северус зажег лампу и присел за письменный стол. Ему нужно было написать несколько писем. Часть он отправил через кружаную сеть, часть были переданы совам. Часом позже с письмами было покончено. Он, наконец, разделся и лег спать.
Он проснулся на рассвете, когда солнце еще только позолотило края холмов, рассеяло бледный туман и загнало мрак ночи в Запретный лес. Одевшись, он первым делом уложил свои вещи. Это заняло у него не более пяти минут. Минимум одежды, туалетные принадлежности, пара книг были уложены и уменьшены простеньким заклинанием. Северус еще раз проверил все бумаги, которые смогут им понадобится и направился в больницу.
Когда он пришел, Гермиона уже проснулась. Он подозревал, что девушку разбудила боль. Но, несмотря на это, сегодня утром она выглядела значительно лучше, чем вчера.
— Северус! — вскрикнула она, когда он вошел в комнату. — Убедите, пожалуйста, мадам Помфри, что я совершенно в порядке. Она, кажется, не верит мне, — Гермиона старалась, чтобы её голос звучал бодро, но было видно, что она ещё очень слаба. Снейп усмехнулся, он прекрасно знал, что чувствует человек на следующее утро после Crucio.
Мадам Помфри смотрела на них, неодобрительно покачивая головой.
— Я кое-как привела Вас в чувства вчера вечером. Вы не можете никуда ехать, — фыркнула она. — Два сломанных ребра, ушибы, куча всевозможных проклятий. Вы должны остаться здесь, по крайней мере на неделю, — добавила она. Её голос становился всё менее уверенным по мере того, как Гермиона поднималась с кровати.
— Мы едем немедленно, — сказал Снейп. — Всё, что Вам может понадобиться, можно купить в Сантьяго. Гермиона, Вы действительно не хотите зайти домой перед отъездом? — она слегка вздрогнула.
— Это было так плохо? — спросила она.
— По крайней мере, так же плохо, как Вы помните, — сказал Снейп. — Несколько домовых эльфов были посланы, чтобы навести порядок в вашей квартире. Вам придется заново расставить свои книги в шкафу, но, по крайней мере, не придётся собирать их с пола. Я думаю, что Добби не имеет ни малейшего понятия об алфавите, но это лучше, чем ничего, — добавил он с усмешкой. В ответ на слабую улыбку Гермионы он предложил ей руку.
— Лусиер ответил сегодня утром. Он рекомендует нам аппарировать на угол университета. Я знаю, где это, так что сегодня я поведу Вас. Через секунду Дамблдор снимет защиту Хогвардца, и мы сможем аппарировать прямо отсюда. Вам лучше взять меня за руку.
Рука Гермионы была прохладной, он крепко сжал её, ожидая сигнала директора. Вспышка синего света в камине известила их, что Дамблдор снял защиту. Через секунду они уже стояли в прохладной тени горячего летнего дня в Сантьяго.
Лусиер ожидал их. Возможно, Дамблдор известил его, когда ожидать Гермиону и Северуса.
— Профессор Снейп, доктор Грейнджер, как приятно вас видеть. Жаль, что при таких печальных обстоятельствах. Как Вы себя чувствуете, доктор?
Гермиона кивнула с благодарностью:
— Спасибо, намного лучше, чем можно было ожидать.
Наступила короткая тишина, каждый думал, как продолжить беседу. Вдали раздавался гомон студентов.
Снейп нарушил тишину:
— Нам нужно купить кое-что и найти себе жилье, если в университетском общежитии нет свободных комнат, — последние слова были обращены к Лусиеру.
— С жильем не будет проблем. Студенты разъехались на летние каникулы, и в общежитии много свободных комнат. Я зарезервировал для вас две комнаты в гостинице у собора. Надеюсь, вам будет удобно.
Снейп кивнул.
— Спасибо, просто замечательно, — и повернулся к Гермионе объяснить. — Номера в гостинице близ собора Лос Райес Каталикос считаются самыми комфортабельными. Маглы платят за них очень высокие цены. Волшебный Университет Сантьяго арендует там несколько номеров для студентов. В прошлый раз мне не удалось получить там комнату.
Лусиер улыбнулся.
— На этот раз Вам повезло больше. Теперь я оставлю вас, вы сможете заняться своими покупками. Вы помните город, профессор? Многое изменилось, но дороги остались на том же месте. В отличие от лестниц в Хогвардце. Видимо, движущиеся лестницы Хогвардца причинили ему в своё время пару неприятных мгновений.
Снейп и Гермиона поблагодарили Лусиера и вышли из прохладной тени на залитые солнцем улицы города. Через лабиринт узких улочек он вывел её на площадь с множеством маленьких магазинов. Северус вытащил из кармана бумажник и вручил его Гермионе.
— Можете назвать это авансом за Вашу будущую книгу или за что-нибудь ещё. Вам нужно купить себе одежду и туалетные принадлежности. Мы можем встретиться на этом месте через час. Вам хватит времени, чтобы сделать все необходимые покупки?
К его удивлению, Гермиона выглядела нерешительно. Она потупила взгляд:
— Мне кажется, я могу заблудиться в этих магазинах. Вы бы не могли сопровождать меня?
— Пожалуйста, это нисколько меня не затруднит.
К счастью, Гермиона быстро покупала и выбирала одежду. У неё давно выработался определенный стиль, и она придерживалась его. Единственный смутивший его момент был, когда она настояла на покупке ему чёрных джинсов. Она отказывалась слушать какие либо возражения, и Снейп впервые в жизни стал владельцем джинсов. Даже учась в Оксфорде, он категорически отказывался следовать тенденциям магловской молодёжной моды. Теперь на нем красовались пара легких черных джинсов, а его старые брюки благополучно перекочевали в один из пакетов Гермионы. Она всё ещё была слаба, явственней проступили круги под глазами, было видно, что этот небольшой поход утомил девушку.
Северус не стал заходить с Гермионой только в магазин дамского нижнего белья. Пока он ждал Гермиону, проворное воображение нарисовало перед ним целый ряд соблазнительных картин. От смущения на щеках проступил легкий румянец, и брюки, свободные до этого, вдруг стали тесными. «Слава богу, Гермиона не умеет читать мысли, как Дамблдор», — подумал Северус.
Возвращаясь назад в гостиницу, Гермиона внезапно остановилась напротив одной из витрин. Снейп даже успел сделать несколько шагов, прежде чем понял, что девушки рядом нет. Оглянувшись назад, он увидел, что она остановилась напротив сувенирной лавки.
— Уже подбираете подарки? — спросил он. — О, это не составит большого труда.
— На витрине было расставлено множество безделушек из камня, пластмассы и дерева.
Гермиона стала ещё бледнее. Снейп даже отстранился от неё. Неужели он сказал что-то обидное? Но через несколько секунд он понял, что гнев Гермионы направлен не на него, а на выставленные для продажи сувениры.
— Это оскорбительно… безнадежное суеверие… Да как они смеют?! — Гермиона буквально выплевывала гневные бессвязные слова.
— Что Вас так взволновало, доктор Грейнджер? — надменно растягивая слова, спросил Снейп. Он надеялся, что эта небольшая холодность поможет ей взять себя в руки. Уже несколько человек с интересом поглядывали на неё. Собирать вокруг себя толпу никак не входило в планы Снейпа.
— Вот! — Гермиона ткнула пальцем в витрину. Северус подошел поближе, вглядываясь, несколько мгновений спустя он понял, что её возмутила группа маленьких кукол. «Brujas sorte» — прочитал он этикетку. Только инстинкт самосохранения остановил его от того, чтобы рассмеяться в этот момент — «Удачливые ведьмы».
— И в чём проблема? Мне кажется, Вы должны быть польщены, — спросил он спокойно, стараясь не привлекать внимание проходящих мимо туристов. — Здешние маглы полагают, что ведьмы приносят удачу. Они более просвещены, чем англичане, не правда ли?
— Нет, — возмущалась Гермиона. — Посмотрите на них! Какой отвратительный стереотип — старухи с бородавками и соломой вместо волос. Это не очень похоже на лесть, не так ли?
— О, я не знаю, — задумчиво протянул Снейп, — они довольно сильно напоминают некоторых моих отдаленных родственниц, очень отдаленных, — торопливо добавил он, заметив опасный огонёк, вспыхнувший в глазах Гермионы. Она, прищурившись, посмотрела на него, но оставила его слова без каких-либо комментариев. Когда она уже отошла от витрины, Снейп ещё раз окинул взглядом коллекцию кукол. «Надо как-нибудь прийти сюда без Гермионы», — ему захотелось купить одну из куколок, желание было почти непреодолимым. Маленькая ведьма почти закопалась в книгах, на этикетке значилось «Bruja del estudio» — «Прилежная ведьма».
Комната в гостинице напомнила Северусу его студенческие годы. Всё осталось практически неизменным. Белые стены, высокие потолки и декоративная тяжелая мебель. Пожалуй, только кровать была немного высоковата. «Это может причинить Гермионе неудобства», — озабоченно подумал он.
Они снова встретились за завтраком в одном из маленьких кафе вблизи университета. После горячих бутербродов и обжигающего крепкого кофе они направились в библиотеку. Их встретила темно-зеленая дверь на белой стене, окруженная красивой лепниной. Рядом на стене табличка «Biblioteca Xeral» — «Общая библиотека».
Внутри было довольно прохладно. Гермиона вытащила свитер, который ей посоветовал захватить Северус. Они прошли через всю библиотеку к ограниченной волшебной секции. Пароль им заблаговременно сообщил Лусиер.
Дни проходили в библиотеке. Гермиона была в восторге от книг — большинство из них не значились в каталогах и не читались столетиями. Как и было обещано, для нее нашли оригинал Rosarium. Ночи проходили в тишине роскошных комнат, которыми обеспечил их Лусиер — и Гермиона постепенно поправлялась от последнего нападения Пинеля.
Через несколько дней после приезда Снейп стал настаивать на перерыве, чем немало удивил Гермиону. Его предложение немного отдохнуть привело ее в замешательство, но, тем не менее, она довольно быстро согласилась. Для такого трудоголика, каким она была, это много о чём говорило.
Она терялась в догадках, пока не увидела пляж, на который он вытащил ее из библиотеки. Они сидели в кафе за столиком возле колонны, выполненной в современном стиле и бросающей тень на их столик.
Песок был бледного желто-коричневого цвета и лежал почти неподвижно. Лето только начиналось. Но, несмотря на жару, на пляже было мало загорающих. С океана дул свежий ветер, и только большие камни недалеко от берега защищали пляж от высоких волн. Несколько отдыхающих, наверное, самые выносливые, рискнули искупаться и позагорать, несмотря на свежий океанский ветер.
Единственной уступкой жаркому летнему дню со стороны Снейпа был отказ от пиджака. Он повесил его на спинку стула и закатал рукава своего черного свитера до локтей. Его руки были потрясающе белыми и резко контрастировали с черным свитером и блестящей сталью стола, за которым они сидели.
Гермиона тоже сняла свой свитер, оставшись в тенниске с короткими рукавами. Она критически заметила, что ее руки были также бледны, как у Снейпа. Гермиона открыла записную книжку, которую всегда носила с собой. Легкий бриз тут же зашелестел ее страничками, принося океанскую прохладу и характерный запах разогретого солнцем песка.
Гермиона смотрела на бегущие волны, краем уха слыша, как Снейп заказывает кофе и минеральную воду для них обоих. Солнце отражалось в каждой волне, его лучи преломлялись, рассыпаясь по поверхности океана искрящимся серебром. Это было необыкновенно красиво.
Волны разбивались о край рыбацкого причала, взлетали вверх фонтаном брызг, каждая из которых, подобно бриллианту, переливалась и сверкала на солнце, прежде чем разбиться о каменные плиты. Гермиону заинтересовала группа подростков, мужественно мокнувших под этим дождем из брызг, очевидно, они ловили рыбу.
Глядя на этих мальчишек, Гермиона краем глаза заметила, что Снейп наблюдает за ней. Она повернулась к нему и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ. Гермиона надеялась, что ее чувства к Северусу не отражаются на ее лице.
— Должно быть, им очень нравится рыбачить, ведь они даже не замечают, что насквозь промокли, — сказала она, показывая на причал. Снейп проследил за ее рукой, затем оглянулся вокруг, и кривая усмешка пересекла его лицо.
— Возможно, у них есть для этого другой повод, — Гермиона вопросительно посмотрела на него. — Скорее всего, они хотят произвести впечатление на компанию, что сидит за нами, — растягивал слова Снейп.
Гермиона обернулась, чтобы посмотреть назад и рассмеялась.
— Более, чем вероятно.
За столом позади них сидела компания девочек-подростков. Они оживленно беседовали, поглядывая на мальчиков с причала.
— Это произвело бы на Вас впечатление? — светским тоном спросил Снейп. Его мягкий голос смешался с тихим звоном фарфора и стекла. Подошедший официант расставлял на их столик чашки кофе и стаканы с минеральной водой. Гермиона оглянулась назад к причалу.
— Нет, — сказала она удивленно. — И не думаю, что десять лет назад это привлекло бы мое внимание. Сейчас это кажется забавным, а тогда я посчитала бы это глупым. Она сделала паузу, чтобы размешать кофе палочкой корицы, которую ей предложили вместо ложки. Затем добавила, — Фактически, я не думаю, что такое могло бы произойти со мной. В то время я была равнодушна к таким вещам.
— Вы равнодушны к ним и сейчас?
Гермиона взглянула на волны и улыбнулась.
— Вероятно, нет, со времен школы мне не оказывали подобных знаков внимания.
— А мистер Уизли? — удивленно спросил он.
Гермиона рассмеялась и закрыла лицо руками.
— Пожалуйста, не говорите мне, что Вы это тоже замечали. Я думаю, что была единственным человеком в школе, кто не видел этого. Гарри должен был открыть мне на это глаза, — сказала она, покачав головой.
— Уизли был склонен к глупым проделкам, Гермиона. Я бы хотел надеяться, что с возрастом он поумнеет, но вряд ли. Не думаю, что его выходки можно отнести на Ваш счет.
Гермиона снова засмеялась.
— Действительно, — подтвердила она.
— Когда мы с Вами встретились в декабре, Вы сказали, что не поддерживаете больше связей с Уизли. Что-то произошло между вами?
— Не совсем… — задумчиво ответила Гермиона. — В конце концов, мы просто перестали видеться. Нас связывала только школа. То же самое было с Гарри, — добавила она, — Как только мы окончили школу, это стало совершенно ясно. У нас больше не было общих тем для разговора, только школьные дни. Мне не интересно было говорить только о квиддиче, а они не разделяли мой интерес к науке.
— Они много потеряли, — прокомментировал Снейп.
— Спасибо, — сказала Гермиона, слегка удивившись. — Иногда я получаю известия от Гарри, когда ему необходим женский совет по поводу проблем с очередной его подругой. И конечно, обычные открытки с днем рожденья, но ничего больше.
— Как я уже сказал, они много потеряли.
Они замолчали. Гермиона допила кофе и бесцельно водила палочкой корицы по оставшейся кофейной гуще, рассматривая появляющиеся рисунки. Её мысли были где-то далеко. Она расслабилась, наслаждаясь горячими лучами солнца.
— Странно, — сказала она, — как меняется отношение к вещам. На этом строилось богатство империй, — она крутила в руке палочку корицы. — А теперь ей размешивают кофе и выбрасывают.
Снейп кивнул, не отрывая своих темных глаз от её рук. Снова наступила тишина.
Ветер стих, и она почувствовала, как горячие солнечные лучи припекают обнаженные руки. Жар солнца напомнил ей, что нужно использовать солнцезащитное заклинание, если она не хотела провести весь вечер, страдая от солнечных ожогов. По своему опыту она знала, что никакие заклинания и зелья не спасут её от последствий солнечного ожога.
Снейп оглянулся, услышав её шепот, и вопросительно поднял бровь. Он смотрел на море и услышал, что она что-то сказала, но не разобрал слов.
— Солнцезащитное заклинание, — спокойно объяснила она. — Очень сильное солнце. Вы не пользуетесь этим заклинанием? На мгновение ей в голову пришла мысль о магловском солнцезащитном лосьоне. Голые руки Снейпа отвлекали её. Она постаралась не думать об этом, но на щеках уже проступил румянец, и она списала его на жаркое летнее солнце. Только сейчас она поняла, почему во времена королевы Виктории вид обнаженной лодыжки действовал так возбуждающе. «Если уж вид обнаженной руки так волнует, что заставляет краснеть, тут вряд ли можно говорить только о дружеских отношениях», — мысленно призналась себе Гермиона.
Снейп покачал головой и неожиданно объяснил.
— Я загораю легко. Это у меня по наследству от матери.
Гермиона удивилась, что вечно бледный Снейп когда-то загорал, и вообще он впервые заговорил о своей семье. Она была уверена, что Снейп никогда не заговорит о чем-нибудь личном. Гермиона промолчала, надеясь на продолжение.
Снова наступила тишина. Снейп поудобнее устроился на стуле. Он почти уже забыл то приятное ощущение, которое доставляют солнечные лучи. Знакомые считали его аскетом, отвергающим любой комфорт. На самом деле он любил жизнь во всех её красках, но редко кому позволял узнать об этом. Последний раз, когда он мог просто сидеть и наслаждаться природой было… вероятно, лет двадцать пять или более назад, когда он еще был подростком.
Эта мысль напомнила ему о мальчиках с причала — тогда он был примерно их возраста. Он оглянулся, чтобы посмотреть на них. Они уже спустились с причала, их жертвы были не напрасны, поскольку две девочки оставили свою компанию и прогуливались с ними по пляжу.
Он наблюдал за их прогулкой, заслонив глаза рукой от солнечного света, и задавался вопросом: «Проявила ли бы Гермиона к нему подобный интерес, если бы он оказался на причале на месте этих мальчишек». Эта мысль рассмешила его, он усмехнулся: «Если бы она так поступила, он потерял бы к ней всякий интерес». Нужно было отвлечься от подобных мыслей — замечания Гермионы о средстве защиты от солнца не помогали. У него не было с собой нужного зелья, где-нибудь в его запасах оно, конечно же, нашлось бы, но в отличие от большинства зелий оно применялось наружно. Мысль о том, как он наносит это зелье на тело Гермионы… он решил не развивать дальше. Этот образ лучше оставить для ночных мечтаний, сейчас это слишком смущало его. Нужно было подумать о чём-то другом. И быстро.
Он начал говорить, стараясь отвлечься от своих мыслей, чем очень удивил Гермиону. Он начал рассказывать о своей семье, о матери, о ферме, где проводил лето, будучи ребенком. Его бабушка жила в деревне, далеко от города, здесь все ещё чтили старые традиции, верили в бога и следовали библейским заповедям.
Он вспоминал детские годы проведенные под безоблачным голубым небом, о прохладной тени под виноградной лозой и нагретой солнцем воде в каменных резервуарах. Холодные горные потоки каждую ночь наполняли их чистой водой, которая, нагревшись за день, на закате орошала сельские поля.
Он говорил о днях, когда, набрав полные ладони недозревшего винограда, кидал ягоды в листья, плавающие на поверхности резервуаров. О прогулках в лесу среди высоких могучих сосен и стройных эвкалиптов. Об аромате эвкалиптовых листьев, сгорающих в огне костра. Чистые воспоминания детства легко лились из него. В обществе Гермионы он свободно говорил о ребенке, которым когда-то был, без мрачных сожалений о человеке, которым стал.
Гермиона внимательно слушала его, подперев подбородок кулаками. Странно, но сегодня Северус находил удовольствие в своих детских воспоминаниях. Наверное, причиной этому было дружелюбное внимание Гермионы. В конце концов он замолчал, и они в тишине смотрели друг другу в глаза.
Северус медленно наклонялся к Гермионе, не до конца уверенный в том, что собирался сделать. Но она не отстранялась, её губы слегка приоткрылись, и на солнце блеснули белоснежные зубы. Волшебство момента было нарушено одним из официантов. Он шумно начал убирать посуду с соседнего столика. Снейп резко выдохнул и откинулся на спинку стула. Гермиона мягко улыбнулась, немного с сожалением, как ему показалось. На мгновение Снейп поверил, что она желала этого поцелуя так же, как он.
— Нет, — одернул он себя, — это только воображение.
Северус хмуро посмотрел на официанта, но, сдержавшись, просто заказал ещё кофе. Он вопросительно взглянул на Гермиону.
— Нет, спасибо, только воду, — Снейп добавил к заказу стакан минеральной воды. В тишине он наблюдал, как волны бьются о прибрежные камни. На сей раз тишина была более напряженной, чем раньше, словно они оба ожидали чего-то. Северус сидел, напряженно выпрямив спину. Гермиона оглянулась на него и начала говорить, но, произнеся первый слог, видимо передумала и изменила свою фразу.
— Севе… Смотрите бумажный змей! Вон там…
Снейп слегка повернулся и посмотрел направо. Над пляжем высоко в небе летел бумажный змей. Большой, ярко-красный. Вдруг он резко пошел вниз к песку. Гермиона от волнения затаила дыхание, но змей выровнялся и снова начал подниматься вверх.
— Повезло, — сухо отметил Снейп. Хотя он только что подумал: «Это не удача, а ловкость хозяина змея». Змей летел уже высоко в небе. Гермиона улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
— Нет, мне кажется, мальчик с большим мастерством управляет своим змеем.
День заканчивался, их беседа плавно перешла к обсуждению работы. В записной книжке, что лежала между ними на столе, она рисовала диаграммы, поясняющие развитие процесса создания камня. Тень колоннады постепенно накрыла Гермиону, и она, чтобы подольше оставаться на солнце, подвинула свой стул поближе к Северусу. Он не стал отодвигаться, наслаждаясь её близостью и легким ароматом её нагретой солнцем кожи.
Солнце опустилось совсем низко. Гермиона лениво потянулась, распрямляя уставшую спину. Её рука случайно коснулась Северуса. Ей показалось, что он вздрогнул. Но она тут же одернула себя, точно так же, как немного раньше отогнала мысль об их несостоявшемся поцелуе. Она откинулась на стуле, закрыв глаза, наслаждаясь последними лучами уходящего солнца.
Когда она открыла глаза, прищурившись против солнца, то заметила, что Снейп наблюдает за ней. Он был прав, говоря, что легко загорает. Его лицо и руки не покраснели от солнечных лучей, а покрылись красивым золотистым загаром.
Снейп всё ещё смотрел на Гермиону. Казалось, он не может заставить себя оторвать от неё взгляд. Гермиона почти перестала дышать, не желая нарушать очарования этого мгновения. Если она пошевелится или заговорит, он, без сомнения, отведет свой взгляд, а этого ей хотелось сейчас меньше всего. В эту минуту она почти поверила, что Северус так же влюблен, как и она.
Солнце коснулось океана, красным брильянтом утопая в его волнах. В свете заходящего солнца его глаза были почти чёрными. Гермиона не могла отвести от них свой взгляд. Как два бездонных колодца они затягивали её, казалось, что сейчас она утонет в них.
Она потеряла счет времени. Наконец, Северус, вздохнув, отвел взгляд к океану. Что-то осталось невысказанным. Может, она все это придумала? И она для него не больше, чем друг. Она слишком ценила его дружбу, чтобы потерять то немногое, что у них было. В конце концов, она сможет научиться жить без него.
В тот момент солнце, казавшееся тонкой золотой полосой, закатилось за горизонт, и на землю опустилась ночь.
Снейп снова сидел, слегка покачиваясь на стуле. Он не привык к безделью.
— Поужинаем, — спросил он, поворачиваясь к ней с вопросом. Гермиона внезапно поняла, что уже половина девятого, и она очень хочет есть. Она кивнула. Они поднялись вместе и отправились в рощу, откуда они аппарировали в Сантьяго.
Несколькими часами позже Снейп лежал с открытыми глазами, заставляя себя думать о работе. Но мысли упорно уходили к тому времени, что они провели на пляже.
Он льстил себя надеждой, что Гермиона понимает его, как никто другой. Здравый же смысл требовал отказаться от этой мысли. Он был на 20 лет старше ее и был ее учителем. Ни та, ни другая проблема не волновали его. Гермиона казалась в некоторых случаях более взрослой, чем женщины намного старше ее. И он, конечно, не думал о ней как о студентке — даже на последнем курсе в Хогвардце она была для него не более, чем одной из раздражающих студентов. У него был свой метод: тех ярких личностей, что выделяются из общей массы студентов, которая проходит через его кабинет, он игнорировал. У женщины, которую он теперь знал, и той студентки общим было лишь имя.
Он заснул, пробуя запретить себе выдавать желаемое за действительное, но и во сне эти мысли не оставляли его.
На следующее утро он первым спустился к завтраку. Гермиона пришла несколькими минутами позже. Взглянув на ее лицо, Снейп понял, что ее сны были более спокойными, чем у него.
— У меня идея, — объявила она. — Сантьяго был алхимиком, не так ли? И его помощники также были алхимиками?
Снейп кивнул, соображая, что она хочет этим сказать.
— Я не могла заснуть вчера вечером, — сказала она, — и начала читать туристические брошюрки, которые были в комнате.
— Вы, должно быть, вообще не способны спать, — сухо сказал Снейп. Туристические проспекты для гостей были и в других комнатах гостиницы. Они, как правило, были напыщенными и не интересными.
Гермиона рассмеялась.
— Что-то вроде этого — так или иначе, я увидела рисунок, который нам очень пригодится.
Снейп кивнул, чтобы она продолжала.
— Останки Сантьяго находятся в соборе, в серебряной шкатулке — в проспектах я нашла ее изображение. Я почти уверена, что орнаменты шкатулки являются алхимическими символами, — сказала она торопливым шепотом. — Я хочу пойти туда и посмотреть на это сегодня.
Непонятно, была ее последняя фраза просьбой или требованием, но в тот же день, но чуть позже, Снейп стоял на коленях у склепа в соборе Сантьяго. Гермиона стояла на коленях рядом с ним. Как предложила Гермиона, они использовали все свое волшебство, чтобы попытаться прочитать символы на шкатулке — они действительно были алхимическими. На расстоянии же они казались абстрактными образами. Гермиона пыталась вспомнить эти знаки, что-то бормоча себе под нос. Снейп, наоборот, работал скорее над идентификацией стиля, чем над отдельными элементами.
Через некоторое время его колени дали о себе знать, и он слегка распрямился. Только тогда он заметил священника, наблюдающего за ними из дверей собора. Снейп незаметно подтолкнул Гермиону, кивая в сторону священника. Она выглядела испуганной, прерванной, по-видимому, на полуслове.
На секунду они взглянули друг на друга. Затем, решив, что лучшим в данном случае будет уйти, они поднялись. Поскольку они повернулись, священник заговорил с ними.
— Синьор, синьора. Спасибо, — сказал он. Удивленные, они посмотрели на него. — Редко увидишь молодую пару, столь почитающую святого Сантьяго. Пусть ваш брак будет долгим и счастливым.
Снейп увидел округлившиеся глаза Гермионы. Она начала было говорить, и он поспешил сказать за нее.
— Спасибо, отец, — он повернулся и направился к выходу, буквально утащив Гермиону раньше, чем она смогла сказать что-нибудь еще.
Они замедлили шаг, направляясь в библиотеку. Снейп внутренне приготовился к вопросам, которых не последовало. Вместо этого, Гермиона рассмеялась.
— Спасибо, — сказала она. — Я там, должно быть, выглядела совершенно по-дурацки.
— Я очень сомневаюсь, — единственное, что прозвучало в ответ.
В конце концов, шкатулка ответила на все их вопросы. Гермиона очень обрадовалась, когда поняла, что это подтверждает ее собственные идеи и ход процесса создания камня. Ей не терпелось продолжить — мчаться в Оксфорд и Хогвардц, чтобы начать «большую работу».
Снейп был не склонен спешить возвращаться. Он наслаждался ее обществом и был достаточно эгоистичен, чтобы не стремиться делить ее с другими в Хогвардце. Гермиона понимала, что, по крайней мере, пока ей придется жить там. Однако он не потворствовал своим желаниям, и они вскоре вернулись в школу.
Гермиона была непреклонна в продолжение обоих процессов — в Оксфорде и в Хогвардце. Она хотела убедиться в правильности обеих работ. У Снейпа не было причин отказываться — продолжались летние каникулы. Так или иначе, его собственные исследования были отложены, все силы были направлены на уничтожение Волдеморта.
«Большая работа» началась в ясный и теплый августовский день. Они добавили ртуть к белому порошку — реакция началась моментально. Ярко-фиолетовый цвет сменился синим, подобно небу.