Глава 20. Дуэльный клуб.
Последний день перед днём дуэлей пролетел в бесконечных повторениях заклинаний. Наконец, настал тот день, которого ждала вся школа, — одно из нескольких развлечений, которые доступны во время учёбы. Да, оставался ещё квиддитч, но он был слишком редок.
Зайдя в зал, даже сами ученики удивились, что домовые эльфы, допущенные к уборке этого помещения, вычистили всё так, будто должна была приехать сборная Франции по скоростному полёту на мётлах. Всё блестело, а сквозь стеклянный потолок светило приятное зимнее солнце. Висевшая турнирная таблица кого-то обрадовала, кого-то огорчила. Первыми шли отборочные туры семикурсников и далее по нисходящей.
Сириус уселся в первый ряд сектора Монтини и стал ждать появления своих друзей на поле битвы. Отборочные туры были, как всегда, скучны. Никто не выкладывался по полной программе и сражался лишь «чтобы пройти». Обычные сногсшибатели изредка перемежались отражающимися заклинаниями, снопом искр отправлявшими злополучный «ступефай» к его создателю, который быстро понимал свою ошибку, ударившись о пол.
Наконец настали дуэли пятикурсников. Первой парой стали Жан и ученик Верграсса
— Ступефай! — верграссец увернулся.
— Relashio! — у Жана на руке появился клок шерсти.
— FERULA! — не ожидавший такого поворота событий верграссец оказался живой мумией, которой вдобавок сильно замотало рот.
— Expelliarmus! — Жан довершил начатое и заставил палочку верграссца перечислить три последних заклинания, два из которых оказались косметическими, что вызвало смех у трибун.
Трибуна Монтини, несмотря на лёгкость этой дуэли, взорвалась апплодисментами.
Через какое-то время было объявлено начало дуэлей первокурсников. Вытянув жребий, Сириус безразлично нашёл в толпе своего соперника — Ману Пари, средней комплекции паренька из Меразюра, успевавшего на уроках скинуть пару книг на пол, залепить кому-нибудь жвачкой в волосы и сломать под кем-нибудь стул. Всё, естественно, с помощью заклинаний. Правда, реально атакующих из них было раз-два и обчёлся. Сириус глянул на турнирную таблицу — его дуэль стояла третьей по счёту, и при выигрыше он выходил на победителя пары Меразюр-Верграсс. Проверив палочку, Сириус уселся на скамейку и стал ждать. Промечтав первые две дуэли, юный маг был растолкан Эжени.
— На поле выходят первокурсники Сириус Блан из Монтини и Ману Пари из Меразюра. Посмотрим, что представит нам третья пара первокурсников. Первые две, к сожалению, были скорее смешными, чем зрелищными… Итак, дуэлянты выходят на начальные позиции, ритуальные поклоны и пожелания удачи… В общем всё такое. Вы уже насмотрелись… — протрещал комментатор, голос которого Сириус не узнал. — По жребию первое заклинание будет послано Меразюром. Итак…
— Expelliarmus!
Сириус ответил тем, что ушёл от траектории заклинания — защитных заклинаний на Латыни он ещё не знал, а раскрывать все козыри на первых дуэлях было бессмысленно. В ответ прозвучало заклинание щекотки.
— Rictusempra! — Сириус и не надеялся, что оппонент будет стоя ждать его атак, потому послал это заклинание для отвода глаз. Решающим заклятьем на эту дуэль у Сириуса было заклинание «Mobillicorpus», которое Сириус отработал на кошке однокурсника.
— Ferula! — Ману решил повторить трюк Жана.
— Diffindo! — ответ Сириуса не заставил долго ждать. И сразу же последовало заклинание блокировки тела. — Petrificus Totalus!
Заклинание было простейшим для блокировки — если успеть сказать Finite Incatatem до того, как заклинание достигает тебя, то оно рассеивается. Но, похоже, ученик Меразюра пропустил мимо ушей лекцию профессора фон Баума и оказался обездвиженным. Сириус чертыхнулся про себя — он хотел спеленать противника в тонкие ниточки, но не получилось. Прождав положенные тридцать секунд, Сириус сказал «Finite Incatatem», чем положил конец дуэли. Пожав друг другу руки, первокурсники ушли в раздевалку и после поднялись на трибуны…
Шёл уже финал пятикурсников. На арене стояла Мерелин, напротив которой был пятикурсник Верграсса, Стюарт ла Паш, выигравший у Жана в полуфинале. Шла уже пятая минута дуэли, которая текла сравнительно вяло. Наконец Стюарту удалось наложить на старосту Монтини одну из производных заклятья блокировки — говорить она могла, но вот двигаться или колдовать — нет. Арена для дуэлей обладала таким свойством, что лишь слова заклинаний были слышны всем, а вот простые разговоры — нет. Попробуем вообразить, какие реплики могли произносится во время дуэлей!
— Ну что, староста, никак не удаётся освободится? А представь, что я сейчас напущу туман и смогу сделать с тобой все-что-угодно. Интересно получается, теперь ты не можешь снять с меня баллы, а я могу снять с тебя всё…
— Отпусти меня! Сразимся по-настоящему! Без ограничений! Или ты трусишь?
— Ой, как мы заговорили… Без ограничений… нас остановят в первую же секунду, хотя я хотел бы наложить на тебя проклятье Подвластья… такие возможности открываются.
— Ах ты, грязный… — Мерелин сказала слово, не попавшее в текст по морально-этическим соображениям. — Я тебя раскрошу на мелкие кусочки после дуэли…
— Попробуй! В тот момент не будет никого, кто мог сдержать бы меня и мой пыл…
Вдруг глаза Мерелин сменили свой цвет на серый — цвет грозового неба. Волосы взметнулись вверх, как от порыва штормового ветра. Жан, увидев всё это, начал проталкиваться через трибуны к сектору преподавателей.
На арене творилось что-то невообразимое, те остатки мебели, которые ученики оставили для интерьера поля битвы, поднялись в воздух и начали кружится вокруг дуэлянтов. И случилось то, о чём хотел сообщить Жан преподавателям — в Мерелин взыграла кровь дальней предшественницы-баньши. Как, правда, Мерелин смогла вызвать шторм, ни она, ни кто-либо другой объяснить не смогли, но староста Монтини, вдохнув воздух, насытившийся озоном, закричала. И это был не человеческий крик, не крик радости, горя или злобы. Это была вся сила звука, которую мог почувствовать человек. Оковы заклинания Блокировки спали, а мага, наложившего их, отбросило звуковой волной на десяток метров и стукнуло о стену, от чего дуэлянт обмяк и свалился на землю. Но Мерелин, вошедшая в раж — а когда в тебе играет кровь предков, остановится сложно — продолжала крушить всё. Барьер против Магии разрушился, и на зрителей обрушился оглушительный визг, от которого стеклянный потолок (на который, между прочим, наложили заклинание Неразбиваемости) сначала покрылся трещинами, а потом разорвался на мелкие кусочки. С трибун сносило красочную драпировку.
Наконец, Мерелин успокоилась и, смертельно устав, упала на пол. Жан, перескочив бортик трибуны и приземлившись на обе ноги, подбежал к своей не-только-подруге и начал произносить какие-то заклинания, которые явно были из разряда Лечащих. Мадам Луар, спустившись по ступеням, подбежала к Стюарту, неподвижно лежащему около стены. Поставив диагноз «два сломанных ребра и сотрясение мозга», школьный лекарь быстро наколдовала носилки и унесла горе-дуэлянта в Лазарет. Преподаватели и семикурсники быстро восстановили потолок — на улице шёл мокрый снег, — а комментатор объявил:
— Ну что же! Это самая зрелищная дуэль в моей жизни! Услышать крик баньши не предвещает ничего хорошего, но услышать крик привлекательной баньши — это ещё не растолковано прорицателями. Победа в финале пятого курса присуждается Мерелин из Монтини! Поздравляем очаровательную победительницу, надеюсь, что к церемонии награждения она придёт в себя.
Прошли финалы всех курсов, кроме первого. Сириус лихорадочно вспоминал все заклинания, которые он составлял на Древнем языке. Их формулы были сложны, а после длительных сидений на трибуне и переживаний за своих однофакультетцев память несколько притупилась. А вспоминать надо было — в финале, в который Сириус попал, выиграв дуэль у Эжени, смертельно обидевшейся на подлое заклинание Косноязычия, и противником ему стал лучший ученик первого курса в школе. Ученик Меразюра, Робер Ласаль. Уже в полуфинале он применял заклинания, едва выученные третьекурсниками.
Наконец, уставший от длительной болтовни комментатор объявил финальную дуэль первокурсников, выразив надежду, что она закончится быстро, потому что в животе у него урчало неимоверно.
Сириус стоял перед своим оппонентом, худым, как и он сам, пареньком. Но хлипкими оба были только на вид, ведь сила истинного мага заключена в его силе воли. Прозвучал гонг, возвестивший начало дуэли, и Сириус оказался атакован сильнейшим Сногсшибателем. Она задел правую руку, которая еле шевелилась, и сделать ей хоть какой-то жест было невозможно. Тогда Сириус решился на отчаянный шаг — попробовать заклинание на наречии. Составленное только вчера и совсем не опробованное заклинание Живой Виноградной Лозы. После произнесения заклинания вокруг мага должна была вырасти виноградная лоза, которая блокировала бы любое посягательство на его состояние. Сириус выставил вперёд левую руку, которую он выбрал за основную в магии Древних Языков, и начал заклинание, которое звучало необычно. Именно этот факт позволил ему договорить заклятье до конца.
— Ici essuop pec ed engiv! — вокруг него каменный пол вздыбился и потрескался. Сириус радостно улыбнулся, теперь он сможет выиграть эту дуэль.
Итак, из-под пола показались первые зелёные росточки. Они начали стремительно вытягиваться и через пару секунд образовали вокруг Сириуса плотную стену. Робер ухмыльнулся, подумав, что заклинание было обычным, вытянутым из какого-то справочника. Но в магии Древних языков огромную роль играла мысль. Осуществить можно было всё, что может себе вообразить маг. И эта лоза была не исключением, на обычное заклинание «Diffindo», повинуясь желанию своего создателя, растение ответило пучком листьев, которые были расшинкованы заклятием в порошок, но сама лоза осталась цела.
— Что это за лоза? — удивлённо спросил меразюрец. — Она же как разумная… Как ты её сделал? Научишь потом? После моей победы? — он усмехнулся, вспомнив какое-то заклинание.
— Хорошо, только ты ошибся: после моей победы, — добродушно улыбнулся Сириус, мысленно уговаривая лозу стать гуще.
— Poli Incendio! — сказал Робер, вспомнив заклинание огня и добавив к нему приставку, обозначавшую чуть больший радиус действия.
Вокруг растения вспыхнул огненный круг. Лоза жалобно зашипела, иссыхая над огнём. Сириус быстро начал думать над защитой — можно было, конечно, сказать заклинание воды, но хотелось справится одним заклинанием. Сириус вспомнил о винограде, в нём содержится много сока, который мог потушить пламя. Тут же на ветвях виноградной лозы набухли цветки, которые мгновенно превратились в пухлые грозди белого винограда, который быстро начал лопаться, заливая своим соком огонь. Пламя сначала уменьшилось, а потом погасло совсем. Меразюрец задумался над очередным заклинанием, и Сириус понял, что может немного попакостить.
Лоза вновь зазеленела, один из её ростков начал быстро расти и вскоре стал настолько длинным, что спокойно смог дотянуться до задумавшегося Робера. Кончик лозы щёлкнул его по шее. Мальчик подпрыгнул от неожиданности и отскочил от зловредного растения. Но побег виноградной лозы неотступно следовал за ним, иногда похлёствая его по шее или рукам. Наконец, Сириусу надоело гоняться за противником, и он попросил лозу отобрать у Робера палочку. Побег лозы чутко отреагировал на просьбу, рванулся к палочке первокурсника, обвился вокруг неё и так быстро изогнулся, что палочка выскользнула из руки Робера Ласаля и, перевернувшись в воздухе, оказалась в руке Сириуса. Прошли тридцать секунд и комментатор объявил:
— Благодаря своеобразной магии, которою я , к моему сожалению, не узнал, в финале первокурсников победил факультет Монтини, и эту победу принес Сириус Блан. Очень интересная победа, надеюсь, юный маг расскажет корреспондентам школьной газеты, где он научился такой магии.
— Icrem! — поблагодарил Сириус лозу, принесшую ему победу и сказал. —Tinif!
Подойдя к противнику, он протянул ему руку, помогая подняться.
— Я же говорил… — весело сказал Сириус.
— Твоя лоза поцарапала мне шею, но ты мне всё равно расскажешь про эту магию. Я о ней не слышал, иначе ты бы не выиграл, — ответил Робер, забирая свою палочку.
Церемония награждения пышностью превзошла даже финал Чемпионата Мира по футболу, просмотренному Сириусом в то время, когда он еще не знал о квиддитче. В центре Большого зала освободили место, куда поставили тумбу, на которую поднимались победители. Все получили памятные грамоты с фотографиями своих побед и проигрышей. Следующий день был воскресеньем (как вы наверняка помните, дуэли проходили через два дня после Хэллоуина, а в 1996 году это была суббота), что означало, что этот вечер будет посвящён банкету и импровизированной дискотеке. Наконец, настала церемония награждения.
Главным призом для финалистов в этом году (для всех, начиная с пятого курса), явился большой деревянный ящик, в котором обнаружилось одно из древнемагических вин «Кровь вампира». Бутылки хватало для полного забытья, когда хотелось только веселится. А первые-четвёртые курсы получили по огромному торту, в который добавили немного «Крови вампира». Конечно, все это было проделано в тайне от преподавателей. Поэтому к концу вечера все стали веселиться, и даже суровый преподаватель Заклинаний изобразил некое подобие танго с преподавателем Истории Магии, из-за чего весь зал катался по полу от смеха.
Вечер удался на славу. Воскресное утро стало ещё более весёлым, потому что корреспонденты школьной газеты не дремали на празднике — на первой полосе висела фотография профессора фон Баума, обнимавшего профессора де Об. Завтрак прошёл в перешёптываниях и хихиканьях. Но самым ярким происшествием дня все же стало разбитое зеркало в гостиной Верграсса. И после памятного воскресенья начались обычные учебные дни.
