Глава 6. Встреча
Солнце нагрело камень так, что он казался почти раскаленным. Гарри, чувствуя, что лицо у него скоро сгорит, сполз с камня и устроился у его подножия, переводя дух. Риок, тоже страдая от жары, жалобно заржал.
— Скоро, скоро уже поедем, — успокоил его Гарри. — Подожди минутку, кажется, я что-то слышал.
Он попытался еще раз. Может, показалось? Может, воображение дорисовало то, чего он так хотел? Но нет, это невозможно, я же только что отчетливо слышал какой-то голос. Женский голос. Ощущение было не из приятных: точно в мозг иголку воткнули. Странно, почему я не заметил такого в тот момент, когда понял мысли профессора Снейпа? Или я просто забыл? Впрочем, в тот ужасный момент, подумал Гарри, у меня что только ни болело, вполне мог и не ощутить. Он снова глубоко вздохнул, расслабился и сосредоточился. Воздух вспыхнул вокруг него яркими пятнышками полуобморока, гудение в ушах усилилось, и шевеление каждой травинки под ветром начало казаться грохотом. Риок, грациозно переступавший копытами, как казалось Гарри, топал, точно бегемот, вбивая оглушительный шум Гарри прямо в уши. Но сквозь этот безумный звон вдруг вновь прорвался удивленный женский, нет, девичий голосок:
— Кто это там на наших камнях, Фиа? Ты видишь его?
Голос прервался ужасающим грохотом копыт, перекрывающим и все остальное: шум ветра в траве, перетаптывание на месте Риока и радостный возглас самого Гарри, не ожидавшего такой удачи: неужели он действительно смог услышать чьи-то мысли? Он был готов расцеловать незнакомую ему девушку, которую еще даже не было видно, за невольное участие в таком успешном эксперименте. Гарри представил себе это зрелище и невольно хмыкнул. Хорошо, если она — не урод. Кстати, девица-то, кажется, тоже на лошади, забавно, здесь в этой болотистой провинции все передвигаются этим древним способом? Он тряхнул головой, освобождаясь от остатков гудения в голове и, на всякий случай, отодвинулся подальше за камень. Уже находясь в нормальном состоянии, он мог слышать стук копыт небольшой грациозной лошади, не такой крепко сбитой, как Риок или Зигзаг, совсем молоденькой лошадки. Гарри осторожно выглянул из-за камня и увидел, как к камням, за которыми он прятался, быстро скачет легконогая белая лошадь с всадницей в седле. На плече девушки забавно подпрыгивала длинная светлая косичка. Риок, завидев незнакомую лошадь, игриво и радостно заржал.
— Гарри?!
Черт возьми, да я же знаю ее! Это же, как ее там… Сьюзен Боунс! Староста Хуффльпуффа. Точно, она! Но что она здесь делает, да еще и верхом?
Девочка крепкой рукой остановила свою лошадку и спрыгнула на землю. Сью, вероятно, оказывавшая предпочтение магловской одежде, была одета вовсе не в мантию, а в обычные джинсы и сапоги для верховой езды. Желтая с черным куртка (цвета Хуффльпуффа, почему-то подумал Гарри), болталась мешком на ее худенькой фигурке.
— Гарри, — пораженно повторила она. — Привет! Как ты здесь оказался? — Она тоже была чрезвычайно удивлена встречей.
Сьюзен была явно рада его видеть. Гарри, еще неделю назад не спавший ночами, представлявший, какие слухи будут о нем сейчас ходить среди учеников Хогвартса, обнаружил, что Сьюзен не выказывает никакого страха или сомнения перед тем, здороваться ли с ним вообще. Она улыбалась и протягивала ему руку — жест открытого приветствия, и Гарри горячо пожал ее.
— Здравствуй, Сьюзен. Да, я живу здесь неподалеку, вот и…
— Живешь? — удивленно переспросила девочка. — Странно. Я тоже живу здесь неподалеку, причем с самого рождения, и почти каждый день езжу сюда, но никогда тебя не встречала!
— Это потому что я живу здесь недавно, — объяснил Гарри, вновь вскакивая на теплый камень. — А сюда обычно приезжаю рано утром, еще до рассвета. Мне так больше нравится, по утрам здесь совершенно особенно себя чувствуешь.
— А, так вот в чем дело, — лицо у Сьюзен прояснилось. — Я-то обычно приезжаю после обеда, утром у меня много дел по дому. А ты живешь в Хитмарше?
Гарри засомневался, стоит ли раскрывать его местожительство. Сьюзен, конечно, тихая приятная и честная девочка, невозможно, чтобы она выдала кому-то место, где он живет, но, с другой стороны, все хуффльпуффцы так легковерны и простодушны… она может сделать это нечаянно. Поэтому он ограничился кратким и неопределенным пояснением:
— Ну, вроде…
— А наш дом по ту сторону болот, всего лишь две мили, — Сью махнула рукой куда-то в ту сторону, куда мисс Эвергрин ходить Гарри строго запретила. — Возле Флауэрмура.
Название ничего Гарри не сказало, но он невольно позавидовал самостоятельности Сьюзен.
— Как же ты ездишь по болотам? Это очень опасно. Твои родители знают об этом?
— Папа все знает, — кивнула Сью, похлопывая свою аккуратную лошадку по белому боку. — Я с пеленок езжу верхом по нашим полям и болотам, и со мной еще ничего пока не случилось. Да и кто может меня напугать? Здесь никого не бывает, — последнее она произнесла с оттенком грусти.
— А разве твоя мама…
— Мама умерла. Уже почти семь лет назад.
— О, прости, пожалуйста, — стушевался Гарри.
— Ничего, — спокойно ответила Сьюзен. — Это уже не так больно, как раньше. Нам с папой, конечно, поначалу было тяжело, но смерть — это смерть, от нее никуда не денешься и ничего с ней не поделаешь.
Гарри поразило, как просто и бесхитростно Сьюзен Боунс смогла охарактеризовать то, что своим призраком пугало его все эти годы. Сейчас она, наверное, спросит меня о том, как погибли Чу, Фред или Хагрид, в ужасе подумал Гарри, представляя себе, какие дикие слухи ходят об этом.
— Я, наверное, должна принести тебе свои соболезнования, Гарри, — действительно, начала Сьюзен.
Ну вот, так я и знал!
— Я знаю, Фред Уизли был твоим другом, — просто сказала Сью, перебрасывая косичку с одного плеча на другое. — Мне очень жаль, что он умер. Для его родителей это, конечно, очень тяжело.
— Да, я был на похоронах, — пробормотал Гарри, изо всех сил желая провалиться под землю. — Его мама и папа это с трудом пережили.
— Он был хорошим парнем. И иногда помогал Джастину с Заклинаниями, — заметила Сьюзен. На удивленно поднятую бровь Гарри она отреагировала легким румянцем на щеках. — Ну, ты же его знаешь, Джастину Финч-Флечли.
— А, Джастин, — Гарри обрадовался возможности сменить тему. — Да-да, конечно, знаю! А он что, твой… э-э-э…
— Ну, мы встречаемся, — объяснила Сьюзен, теребя уздечку. — Иногда. Он сейчас с семьей гостит у Эрни Макмиллана, ты, наверное, знаешь, сейчас Министерство расселяет семьи маглорожденных волшебников среди их знакомых колдунов, чтобы оградить от нападения.
— Знаю. Моя подруга Гермиона Грэйнджер с папой и мамой тоже живет у Уизли.
— Гермиона милая. И очень умная. Мне хотелось бы подружиться с ней поближе, — искренне сказала Сьюзен. — У меня почти нет подруг, и…
— А как же Ханна Эббот? — удивился Гарри, краем глаза поглядывая на Риока, который совершенно по-человечески жадно скалился на белую лошадку Сьюзен. — Мне казалось, что вы неплохо ладите, — Ханну Гарри не очень-то жаловал за невыносимо длинный язык, склонный к ядовитым и далеким от истины сплетням, которые она в изобилии разносила по Хогвартсу с помощью многочисленных задушевных подружек, среди которых, как он вспомнил только сейчас, Сьюзен Боунс не было.
Сью промолчала, почему-то неожиданно изменив мнение Гарри о некоторых девочках из Хуффльпуффа. Возможно не все они — глупые пустышки. Гермиона была высокого мнения о Сьюзен, а ей Гарри доверял. В повисшей между ним и Сью паузе он внезапно вспомнил, что ее бабушка и дедушка, как и его родители, тоже умерли от проклятия Вольдеморта. У них было что-то общее: у него и этой тонкой белокурой девочки с глубокими серыми глазами, в которых пряталась странная тоска.
Молчание прервал Риок, игриво ткнувшись в бок лошади Сью длинной хитроватой мордой. Лошадка брыкнулась и прянула в сторону, ответив Риоку мелодичным ржанием. Гарри воспользовался случаем, чтобы найти новую тему для беседы:
— А как зовут твою лошадь?
— Фиа. Это моя собственная лошадка. Я ее выбрала два года назад в Гудвуде, и папа мне ее купил. Знаешь Гудвуд? Там каждый год устраивают замечательную выставку лошадей!
Гарри ударило воспоминание о Чу Чэнг. Она тоже любила лошадей и мечтала их разводить. Только летающих. Впрочем, если Чу о лошадях всегда говорила не только с любовью, но и энергичной практичностью, иногда смущая этим Гарри, то Сьюзен, и это было заметно, просто любила лошадей.
— Нет, никогда не был в Гудвуде.
— А кто тогда покупал этого коня? Замечательный, просто красавец! Как его зовут?
— Риок. И его не я выбирал. Он родился четыре года назад от Ройсин и Зигзага, лошадей моего опекуна.
— Риок — древнее имя, — Сью с уважением посмотрела на Гарри. — Ты с опекуном живешь? Он хороший человек?
— Вообще-то, это не он, а она. С нами еще живет ее э-э-э… жених, — Гарри было неловко. Сейчас Сьюзен обязательно спросит, как зовут эту женщину, и что прикажете ей ответить? — Они оба просто замечательные. До этого я жил с дядей и тетей, они маглы, так что мне несладко приходилось, но теперь все просто прекрасно. У нас собственный дом здесь неподалеку, есть замечательный старый сад, лужайка и конюшня с лошадьми и семейством порлоков, — быстро сказал он, чтобы опередить вопросы Сьюзен. Впрочем, Сью благоразумно не стала вдаваться в подробности о его родственниках. Многие из учеников Хогвартса знали, что семейство маглов, в котором живет знаменитый Гарри Поттер, может побить рекорд по тупости, наглости и злобности. — А какой дом у тебя? Вы живете в деревне или…
— Нет-нет! — быстро ответила Сью, накручивая косичку на палец. — Папа работает в Отделе по защите редких магических растений в Министерстве Магии, и мы разводим у себя много разных волшебных трав, занесенных в Большую Полосатую Книгу. При такой профессии лучше держаться от маглов подальше, не правда ли? Ведь они могут случайно наткнуться, к примеру, на недозрелых мандрагошек и пострадать! Или Ромовая Ромашка, ты знаешь, от нее идет такой стойкий запах спирта, что можно опьянеть: она тоже очень вредна. Или Кусачий Колокольчик…
Гарри понял, что Сьюзен села на своего любимого конька. Он знал, что она — лучшая ученица профессора Спаржеллы и прибегает помогать своему декану в теплицах даже на переменах.
— Тебе так нравится возиться с деревьями и цветами?
Сью почему-то отвела глаза, и ее рука, перебиравшая сбрую нетерпеливо переступавшей лошадки, почему-то дрогнула.
— Ну, в общем, да… Слушай, Гарри, а, может, ты сейчас заедешь к нам в гости? Это недалеко, и я смогу показать тебе наш сад, голубятню и конюшню! — Сью понемногу оживилась. — Ты ужинал?
— Нет еще.
— Так у нас и поужинаешь. Соглашайся, а если твои опекуны будут волноваться, мы пошлем им записку.
Гарри как следует обдумал предложение. Уходить не слишком далеко от дома было не так страшно: Глориан заверил его, что если что-нибудь будет угрожать Гарри, то он, эльф, сразу это почувствует и придет на помощь. Но сможет ли Глор узнать, что с ним стряслась беда, если он будет в нескольких милях? Гарри мысленно проклял Вольдеморта и свою негодящую жизнь еще и за то, что постепенно разучился доверять людям. Хотя, что с ним может случиться у Сьюзен? Вряд ли она или ее отец — шпионы Вольдеморта. Но у тебя даже нет палочки, противно шепнул ему внутренний голос, ты не сможешь себя защитить. Решение требовалось принять немедленно, потому что Сьюзен ждала, вежливо склонив голову, а рядом приплясывал застоявшийся Риок. Опасность, опасность…
Плевать.
— Сьюзен, если ты обещаешь провести нас по болотам без потерь, то я, пожалуй, соглашусь, — ухмыльнулся Гарри.
— Идет! — обрадовалась Сью. — Только когда мы доедем до кромки болота, слезай с коня и веди его на поводу, а то он у тебя горячий и может сбросить, если оступится или испугается.
— А чего бояться-то? — Гарри вежливо придержал Сьюзен стремя, пока она взбиралась на свою лошадь.
— Финтиплюхов тут тьма-тьмущая, — небрежно сказала Сьюзен, давая Фиа шенкелей. — Но, моя хорошая! Едем домой!
Болота оказались на удивление красивейшим местом. Поросшие дроком, осокой и дикими ирисами, они были похожи на шикарные полотна импрессионистов, которыми Гарри любовался у Тэйта в прошлом году. Разнообразных оттенков кляксы мха, напоминающие бархатные подушки, встречались тут и там; стоило на них наступить, под ними начинала подозрительно плескаться зеленоватая жижа. Лягушки вовсю упражнялись в хоровом пении, с неба им солировали жаворонки, а из зарослей камыша изредка раздавался надрывно-печальный голос выпи. Болота жили своей собственной жизнью, и совсем не казались грозными при свете дня. Однако, лошадь, управляемая Сьюзен, шла осторожно, переступая копытами по узкой тропинке между зарослями камышей, тщательно, как акробат на канате, так что Гарри волей-неволей пришлось прислушаться к совету Сьюзен, попросившей его идти след в след за ней. Риок недовольно пыхтел и отчаянно хотел скакнуть куда-нибудь в кусты, так что его приходилось удерживать изо всех сил. Единственное, что его удерживало от необдуманных шкодливых поступков, это кокетливо помахивающий ему, аккуратно расчесанный хвост Фиа.
Скоро болота кончились, и вновь потянулись луга. Гарри вскочил в седло и поскакал за Сьюзен, весьма лихо управляющейся со своей лошадью. Минут через двадцать вдалеке показалась купа темных сосен, а за ними мелькнул небольшой коттедж с красной черепичной крышей. Стены коттеджа были полускрыты разнообразными пушистыми кустами, с которых свисали яркие желтые и темно-красные цветы. Неизбежная в любом английском саду живая изгородь плавно огибала дом со всех сторон. Подъехав к дому поближе, Сьюзен и Гарри проскакали еще немного вдоль зеленых стриженых кубиков боярышника и, наконец, остановились возле старой акации, первые кисточки зеленовато-белых цветов с которой свисали прямо над калиткой.
— Ну, вот мы и дома! — восторженно воскликнула Сьюзен, ласково потрепав Фиа по гриве. Гарри спешился и помог Сью спрыгнуть с лошади. От нее пахнуло сладким ароматом акации, а может, это пахло от цветов, он не разобрал хорошенько. — Спасибо, Гарри. Добро пожаловать!
— А лошади? — забеспокоился Гарри. — Ты говорила, что у вас есть конюшня, может, отведем их туда сейчас, расседлаем?
— Нет, Уолли сам сделает. Он обожает возиться с лошадьми, словно порлок. Уолли — наш домовый эльф, — пояснила Сью, привязывая Фиа к калитке. Гарри последовал ее примеру. — Старый ужасно, он еще моего дедушку нянчил.
— Разве эльфы живут так долго? — изумился Гарри, бредя за Сьюзен к дому по посыпанной песком тропинке, вившейся между кустами жимолости и незнакомыми Гарри высокими пушистыми метелочками, несомненно, волшебных растений. Похожие на хвощи, они шевелили длинными мягкими иголочками сиреневого цвета и, казалось, перешептывались между собой.
— Я читала, что Древние Эльфы жили еще дольше, по нескольку сотен лет, — ответила Сью, ковыряя волшебной палочкой в дверном замке. — Алоомора! Ну вот… О чем это я? Ах, да, Уолли! Нет, такое теперь не часто случается. Уолли — центр нашего дома, этакий древний патриарх, который оберегает наш с папой покой. Пока он с нами, ничего не может случиться. Уолли, я уже дома!, — крикнула Сьюзен, переступая через порог и наклоняясь, чтобы снять обувь.
Гарри поспешил последовать ее примеру, пока его не обвинили в том, что он жуткий грязнуля. Как только ботинки заняли свое место в углу, посреди комнаты немедленно материализовался маленький сгорбленный домовый эльф в носке, надетом на шишковатую сморщенную головку подобно ночному колпаку. Длинной седой бородой, путающейся в ногах, он напомнил Гарри Дамблдора, однако, вместо роскошной мантии, расшитой золотом, он носил полосатую пижамку и веселенький фартук с изображением котят, играющих в квиддич.
— Мисси Сью, давайте я заберу ваши туфли, — скрипнул эльф и шустро прошмыгнул к порогу между ног Гарри. — И ваши, молодой господин! Мисси Сью, ужин…
— Уолли, милый, я сама справлюсь, не беспокойся! — Сьюзен стягивала свою бесформенную желтую куртку, под которой внезапно обнаружилась удивительно тонкая, гибкая фигурка. — Познакомься, Уолли, это — Гарри Поттер.
От удивления Уолли выронил обувь прямо на чистый ковер. Он открывал и закрывал рот какое-то время, а потом бросился к Гарри и начал страстно пожимать ему руки. Уолли был куда старше Добби, но ретивостью напомнил Гарри его старого знакомого.
— О великий Гарри Поттер! Гарри Поттер — освободитель! Гарри Поттер у нас в доме, какая честь!!! — бубнил эльф, бешено тряся руку Гарри, так, что парень испугался, что она совсем отвалится и отчаянно пытаясь приложиться к ней с горячим поцелуем. — Ради такого случая Уолли сам приготовит праздничный ужин! Сам! — грозно зыркнул он на Сьюзен, направляющуюся куда-то в недра темноватого коридорчика, наверное, там была кухня. — Сам, я сказал, мисси Сью! — эльф бросил обслюнявливать руку Гарри и понесся вслед за Сьюзен, по дороге сослепу гулко вписавшись в шкаф с такой силой, что в нем зазвенела посуда. Затем Гарри услышал, как Уолли громко препирается со Сьюзен на кухне: они шумно решали, кто из них будет готовить угощение. Этот эльф явно тоже не желал выделяться из большинства, считающего хозяев не вправе заниматься домашними делами. Но Уолли, пользуясь своим положением хранителя семьи Боунс, подумал Гарри, кажется, считал своих господ своей полной собственностью и привык командовать ими, как пожелает. Для их же блага, разумеется. Гарри хмыкнул и под аккомпанемент разборок на кухне принялся разглядывать комнату.
Она была чем-то, вроде, помеси столовой и гостиной. Светлая мебель, большой широкий обеденный стол с мощной кедровой столешницей. Прозрачные зеленоватые занавески не окнах. Бархатный диван и кресла с зеленой, чуть вытертой обивкой. Повсюду вазы с цветами или другими растениями, а на стене — картины, тоже изображающие цветы в различных ракурсах, огромные розы, скромные букетики фиалок, рядом с фотографией, где Сьюзен, которой никак не могло быть больше десяти лет, гордо демонстрировала огромного мандрагошку, наверное, выращенного ею самой. В атмосфере комнаты Гарри ощутил тонкий, чуть заметный запах свежей травы, витающий повсюду. Ему почудилось, что он не в доме, а все еще в поле, где со всех сторон к нему ласково тянутся цветы и травы. Гарри, оглядываясь, присел на диван и…ой! — что-то острое жестоко впилось ему в нижнюю часть. Поморщившись, Гарри вытащил из-под себя небольшой обломок ветки. Он поднес ее к глазам и рассмотрел: палочка, как палочка, что только она здесь делает? Оглядевшись, он вдруг понял, что такими же небольшими кусочками дерева усыпана вся комната. Они лежали на столе и прятались за диваном, выглядывали из-за шкафа и осыпали книжные полки. Странно. Гарри поднес палочку к глазам и стал рассматривать ее. Ветка как ветка: с одной стороны несколько отростков, покрытых почками, а с другой… Гарри повнимательнее разглядел другой конец веточки и понял, что, собственно, это не просто ветка, а маленькое дерево, саженец, с другой стороны которого свисали крохотные корешки. Зачем они разбросаны у Сьюзен Боунс по всей комнате?
— Гарри, прости, что задержалась, — Сьюзен входила в комнату, неся большую супницу. Перед ней с видом, выражающим крайнее неодобрение на сморщенном древнем личике, спешил Уолли со скатертью и тарелками в руках. Домовый эльф торопливо расстелил скатерть на большом обеденном столе, и тарелки сами запрыгали по ней, за ними последовали ложки, вилки и чашки, а напоследок из кухни прилетело большущее блюдо с пирожками. Уолли отодвинул стул для Сьюзен, потом для гостя и с поразительно важным видом начал трясущимися от старости ручками повязывать им салфетки. Гарри и Сьюзен тряслись от смеха.
— Я бы с удовольствием миновала эту процедуру, — шепотом поведала Сьюзен Гарри, который отчаянно пытался ослабить завязанный домовым эльфом крепкий узел. — Но Уолли так старомоден, что ни в какую от нее не откажется, а обижать его мне не хочется.
— Что вы сказали, мисси Сью? — сурово поинтересовался Уолли, навострив длинные уши. Он, пыхтя, возился с большим куском вареной говядины, которая была чуть ли не вдвое больше его самого. Мясо выскальзывало из-под ножа и причиняло старику кучу неудобств.
— Ничего, Уолли. Может, я сама порежу мясо? Сходи пока принеси еще салфеток. Хотя, нет, я сама…
— Нет-нет, мисси! Уолли сам принесет! — воскликнул эльф и, бросив мучиться с несчастной говядиной, упорхнул на кухню.
— Сработало, — ухмыльнулся Гарри. Они со Сьюзен переглянулись, и Гарри, вспомнив, что у Дурслеев было принято, чтобы мясо разрезал мужчина, то есть, дядя Вернон, потянулся к блюду.
— Не беспокойся, Гарри, я все сделаю!
— Да что ты, Сью, мне не трудно, — Гарри со знанием дела орудовал ножом и вилкой, а от дверей кухни за ним с ревнивым неодобрением наблюдал Уолли, нагруженный фунтом салфеток. — Да, я хотел тебя спросить, ты что, выращиваешь сейчас какие-то саженцы? Прости, я, кажется, нечаянно сел на один из них на диване.
Сьюзен вспыхнула до корней волос.
— Уолли, тебе не трудно было бы расседлать лошадей и приготовить папин костюм на завтра? — она затеребила руками салфетку на шее и с надеждой взглянула на домового эльфа. — Он сегодня поздно вернется, а завтра ему надо рано вставать.
— Сию минуту, мисси, — Уолли важно удалился, путаясь в длиннющей бороде, а Гарри с интересом взглянул на Сьюзен поверх ложки с супом. Кажется, она не хотела говорить об этих ветках в присутствии Уолли. Но почему?
— Ты от Уолли что-то скрываешь? — осторожно спросил Гарри, беря с блюда пирожок.
— Боюсь, он разболтает папе, — сокрушенно призналась Сьюзен. — У него в последнее время столько работы, да к тому же все эти слухи в Министерстве… Вольдемо… Ну, короче, я не хочу его волновать. А Уолли расскажет ему, если сочтет, что это мне угрожает.
— Тебе что-то угрожает, Сью? — Гарри напрягся.
— Да нет, в общем-то. Я уже написала профессору Спаржелле, и она меня успокоила, думаю, это не опасно, — отставив тарелку с супом, Сьюзен задумчиво вертела в руке ложку, не глядя на Гарри. — Она объяснила мне, что в таком возрасте могут проявляться новые волшебные способности.
Вот это да! И у нее тоже?
— Новые способности? Какие? — Гарри с интересом посмотрел на девушку. Сьюзен Боунс немного помялась, но потом оценивающе взглянула на Гарри, точно решая, стоит ли ему это знать. Видимо, он внушил ей доверие.
— Смотри, — решительно сказала Сью. Она вытянула руку с ложкой перед собой и пристально посмотрела на длинный кусочек металла. Сначала Гарри не мог понять, что делает Сьюзен, потому что ничего не произошло, но потом он пораженно заметил, что ложка в руке у Сью задвигалась, изменяя свою форму. Сперва она дернулась вверх, вытягиваясь еще больше, потом потемнела, окрасившись в цвет дубовой коры, пустила несколько побегов, на которых тотчас же набухли почки, а под конец из кулачка Сьюзен, сжимающего преобразившуюся ложку, протянулись тоненькие нитки корней. Преобразование было завершено, Сьюзен Боунс осторожно держала двумя пальцами небольшое растение. Отросток дуба, как понял Гарри по крохотным изогнутым как скрипки листикам. Гарри был в шоке.
— Что это, Сью? Что ты сделала с ложкой?
— Сама не знаю Гарри! Это теперь происходит почти постоянно, стоит мне только сосредоточиться. Иногда, когда я о чем-то думаю или отвлекаюсь, предметы сами преобразовываются в моих руках, даже если я этого не хочу! Я извела в доме все перья и карандаши, ты как раз сел на один из них на диване. Пришлось потихоньку от папы покупать ложки и вилки, потому что их количество тоже убавилось. Уолли что-то заподозрил, но пока молчит. А я сама уже почти смирилась с тем, что все небольшие длинные твердые предметы в моих руках могут внезапно превратиться в ростки: подсвечники, ножи, расчески… И я никогда заранее не знаю, какое деревце появится на свет. Причем, если, вот, видишь, немножко соскоблить кору, то можно увидеть, что ложка так и осталась внутри, металл блестит! И, тем не менее, если эту штуку посадить, она прорастет, я уже пробовала! Профессор Спаржелла обещала научить меня контролировать этот процесс, только я не знаю, что из этого может получиться, — Сьюзен быстро говорила и ужасно нервничала. Гарри понял, что у девочки накипело, и она готова все рассказать первому встречному, ему, например, чтобы только не держать больше эту тайну в себе. Он перегнулся через стол и взял ее за руку.
— Не переживай, Сью. Кто знает, может, это пригодится тебе когда-нибудь.
— Ох, Гарри, честное слово, ты сейчас говоришь, как один из слизеринцев!
Слова Сьюзен напомнили Гарри, как сортировочная шляпа пинками пыталась загнать его в Слизерин, он отпустил ее руку и нахмурился. К тому же они заставили его память странно напрячься, точно он уже их слышал раньше, только где и когда? Сьюзен же, приняв его замешательство за обиду, покраснела:
— Прости, Гарри, я не хотела… Ах, почему я такая глупая, все время ляпну что-то не то!
Неловкий момент, в течение которого Гарри думал, почему он не обижается на Сьюзен, когда, будь на ее месте, например, Рон, он бы тут же вызверился на него, Сью прервала смущенным предложением:
— Может, пойдем, посмотрим нашу голубятню, Гарри? Хочешь?
— Конечно, хочу!
Они вышли из дома, и Сьюзен повела его вокруг домика, обсаженного кустами черемухи. Обогнув тщательно огороженную частоколом клумбу, из-за которой коварно высовывались загребущие лапы хищного Плюющегося Плюща, Сьюзен подошла к небольшому домику, похожему на совяльню, только высоко поднятому над землей на четырех балках. Внутри домика было темно и что-то шумно возилось. По приставной лесенке Гарри забрался наверх следом за Сьюзен, и его тут же оглушил птичий гомон, ослепил туман бесконечных белых трепещущих крыльев и летающих в воздухе перьев. Сверху на Гарри спикировал большой белый голубь с рыжеватым хохолком и попытался приземлиться ему на голову, но соскользнул и плюхнулся прямо в руки парню. Гарри осторожно держал его в руке, боясь сдавить слишком сильно, но, казалось, голубю только доставляет удовольствие находиться в руках человека, а когда Гарри осмелел и решительно почесал ему горлышко, голубь важно и довольно заворковал.
— Это — Пик, мой почтовый голубь, — смеясь, сказала Сью. — Он всегда такой. Обожает сидеть в руках, совершенно ручной.
— Пик? Забавное имя! — Гарри вспомнил, какие экзотические имена были у сов семейства Уизли.
— Вообще-то, его полное имя Пикассо, но это слишком длинно!
— Ха, Пикассо… — не так давно, роясь в библиотеке мисс Эвергрин, Гарри наткнулся на альбом этого художника, и теперь мог не ударить в грязь лицом и не спрашивать глупо, почему Сьюзен так назвала голубя. — А сову моего друга Рона Уизли зовут Свинринстель! Круто, правда?
— А как же он его называет для краткости? — расхохоталась Сью, стряхивая с себя птичьи перья. — Это же не имя, а скороговорка какая-то!
— Он зовет его Свин! — подавился хохотом Гарри. Они смеялись так громко, что распугали остальных голубей, и перепуганные птицы стали с шумом выпархивать из голубятни в постепенно сгущающуюся голубоватую дымку летнего вечера, спасаясь от сумасшедших людей, на которых напала охота посмеяться именно в их, голубей, уютной голубятне. Шли бы уж куда-нибудь в другое место, это было у Пика написано прямо на клюве. Разошедшийся не на шутку Гарри размахивал рукой с зажатым в ней голубем, однако, Пик с суровым видом профессионального мученика все сносил, печально топорщив свой хохолок. При одном только взгляде на голубя Сьюзен и Гарри расхохотались еще сильнее, Сью вытирала слезы тыльной стороной руки, а Гарри, будучи больше не в силах сжимать голубя в руке, выпустил его, и Пикассо с сокрушенной миной присел на жердочку и принялся ликвидировать последствия такого грубого обращения с собственной особой. Он почистил перышки, встряхнулся и недовольно забулькал, распушив горло.
— Ох, и весело же тебе здесь живется! — смог, наконец, вымолвить Гарри, когда они отсмеялись. — Честное слово, я тоже так хочу! А то единственным развлечением за последние дни стала клетка моей совы, опрокинутая мне на голову сумасшедшим вороном!
— Сью! Эй, дочка, ты дома? Сью, ты где, на голубятне? — незнакомый голос взрослого мужчины несколько отрезвил и даже напугал Гарри. Его рука привычно дернулась в карман за палочкой, но палочки в нем не оказалось, поэтому Гарри только сжал пальцы в кулак и осторожно притих, вцепившись в голубиный насест. Сью с удивлением наблюдала за его реакцией.
— Да не волнуйся ты так, Гарри, это же мой папа!
Гарри расслабился. Сколько же можно жить в ожидании нового нападения? По-видимому, Сью, не знавшая многих перипетий его жизни, о чем-то догадалась, поэтому не стала над ним смеяться. Они открыли дверцу и спустились вниз, где у подножия голубятни их уже ждал невысокий мужчина с пушистой взлохмаченной шевелюрой, светлыми баками и простодушными добрыми глазами, скрытыми за стеклами таких же очков-велосипедов, как и у Гарри. Мужчина был одет в потертую форменную мантию Министерства Магии с зеленой нашивкой на рукаве, что означало, как когда-то ему рассказывал мистер Уизли, что колдун работает в подразделении, занимающемся контролем над магическими растениями или животными. Такая же нашивка была и у мистера Диггори.
— Сьюки, дочка, это твой приятель? — незнакомый мужчина снял очки, протер их подолом мантии и подслеповато прищурился. — Добрый вечер. О, это не Джастин? Простите, я сперва принял вас за ее друга Джастина Финч-Флечли, — начал извиняться он.
— Добрый вечер, сэр, — смущенно выдавил Гарри, не зная, куда девать свои руки. Наконец, сообразив, он протянул одну из них и пожал мягкую ладонь отца Сьюзен.
— Это м-м-м… Гарри, папа. Гарри Поттер, он учится в Гриффиндоре, — несколько натянуто объяснила Сьюзен, смущенная отцовским приветствием. Гарри почему-то ощутил себя козлом, пробравшимся в чужой огород. Вот черт, что же Джастин подумает-то? Они ведь неплохо с ним ладили… Пока он так мрачно раздумывал о перипетиях своей непростой личной жизни, которой, собственно не было (зачумленный я что ли, сердито подумал он, вон, даже у Джастина есть девушка и, к тому же, такая милая), мистер Боунс всплеснул маленькими натруженными ручками. Под ногтями у него виднелась земля.
— Невозможно! Гарри Поттер у нас в доме! — отец Сьюзен тут же поднял глаза на скрытый за косматой челкой шрам у Гарри на лбу. — Сьюки, почему же ты держишь мальчика на грязной голубятне, немедленно проводи его в комнаты! Гарри Поттер, какая честь… Мальчик-Который-Выжил — у нас в гостях! Невероятно! Приятно познакомиться, молодой человек, я — Эммет Боунс, — шевелюра мистера Боунса встопорщилась от возбуждения, и он бы еще долго восторженно бормотал что-то себе под нос, но тут его оттеснила Сьюзен.
— Па, — грозно сказала она, возмущенно встряхивая белой косичкой. — Перестань! Это всего-навсего Гарри, мы вместе учимся. Ты же не орал, как резаный, когда ко мне приезжали Эрни и Джастин.
— Но, милая, это же совсем другое дело!
Маленький мистер Боунс показался Гарри немножко чокнутым, но приятным человечком. Сидя в гостиной, они обсуждали квиддич и быстро нашли общий язык (Эммет Боунс когда-то был ловцом Хуффльпуффа и учился вместе с мистером Диггори). Гарри не мог поверить, как такой на удивление скромный простодушный растяпа мог получить Кубок Школы в 1976 году, хотя и не высказывал этого подозрения вслух. Однако, мистер Боунс, светясь, как начищенное Уолли серебряное блюдо с эклерами, извлек из недр старинной горки большущую награду (изрядно проржавевшую с одной стороны) и предъявил ее, как доказательство. Пришлось поверить.
— А после того, как я закончил школу, меня звали играть в юношескую сборную страны, но я решил, что лучше уж поддержать семейную традицию. Видишь ли, Гарри, в нашей семье все любили возиться с деревьями и цветами, почему бы я стал ломать этот обычай? Что может быть приятнее, чем слушать, как разговаривают цветы? А у каждого из них есть свой голос, да-да! Ромовые Ромашки говорят невнятно и с сильным валлийским акцентом, Танцующий Тюльпан любит разговаривать только, когда ему включают филадельфийский джаз, а Хрустальная Хризантема шепелявит и изъясняется хокку…
— Папа, тебе пора ужинать, — мягко напомнила Сьюзен, прерывая бесконечную речь отца, ставя перед ним тарелку супа. Уолли, тряся подбородком и, соответственно, длиннейшей бородой, уже подталкивал мистера Боунса к обеденному столу. — К тому же Гарри может не понравиться, что ты говоришь только о своей работе.
— Нет, что ты, Сью, мне очень интересно! — воскликнул Гарри с восторгом слушавший Эммета Боунса. — Хотя, — спохватился он, с ужасом воззрившись на заглядывающий в окно юный серп луны, — мой опекун и ее жених, наверное, уже с ума сходят. Я же не сказал им, куда поехал, а сову мы послать забыли… Чувствую, что мне сегодня порядочно влетит.
— Ну что ты, Гарри! — воскликнул мистер Боунс, захлебываясь супом. Уолли, сердито покачивая головой, принялся шлепать его кулачком по спине. — Я могу сам тебя проводить! Вот только…хрррммм… доем, и мы через камин быстренько! Я скажу, чтобы тебя не ругали!
— Спасибо, сэр, я на лошади, не засовывать же Риока в камин.
— Но Гарри, как ты собираешься ночью ехать верхом через болота? — испугалась Сьюзен. Ее глаза широко раскрылись от страха. — Хочешь, я завтра сама приведу Риока к тебе?
Гарри не знал почему, но он этого хотел.
Когда мистер Боунс, наконец, доел суп и вытряс крошки пирожков из бакенбардов, Сьюзен выстроила их с Гарри перед камином и протянула отцу кружаную муку.
— До встречи, Сьюзен. Рад был с тобой повидаться, но мы же все равно еще увидимся, верно? — Гарри, неожиданно для самого себя, наклонился, и прикоснулся губами к узкой хрупкой ручке Сью. Руке, которая могла по волшебству мгновенно выращивать деревья и цветы. Сьюзен Боунс покраснела, а хранитель семейных приличий Уолли был явно доволен таким викториански вежливым прощанием с дамой и мгновенно преисполнился к Гарри величайшего уважения.
Мистер Боунс обхватил парня за плечи, и Гарри, откашлявшись, произнес:
— Дом профессора Валери Эвергрин!
Он не увидел, как широко и удивленно раскрылись глаза у Сьюзен, потому что брошенная Эмметом Боунсом в огонь горсть кружаной муки повлекла его за собой мимо круговерти разноцветных огней каминов в тот единственный, который ему был нужен.
Они с мистером Боунсом дружно шлепнулись в облаке пепла на пол, и первое, что увидел Гарри, были ноги Глориана Глендэйла в уютных домашних тапочках с кисточками. Древний Эльф, мирно покачивая ногой, что-то писал на листе пергамента. Гарри успел увидеть аккуратные витиеватые строчки, и тут же чихнул от набившегося в нос пепла. Мистер Боунс громко высморкался и зашарил в камине в поисках своего левого ботинка.
— Гарри, — приветливо и совершено спокойно сказал Глориан. — Рад, что ты, наконец, появился, а то Винки хотела вызывать Валери и, в придачу, еще и команду авроров. Решила, что тебя похитили. А ты, оказывается, в порядке, да еще и познакомился с таким милым лордом!
Эммет Боунс застыл на месте, не обращая внимания на кусочки сажи во взлохмаченных волосах. Он разглядывал Эльфа во все глаза.
— Хм-м-м… Мистер Эммет Боунс — сэр Глориан Глендэйл, — решился Гарри.
Гипнотизирующие фиолетовые глаза Глора еще раз заглянули в душу «милому лорду».
— Да, Гарри, я прав, исключительно приятный человек этот твой новый знакомый! — с воодушевлением повторил Глориан.
