Глава 16. Второе желание
Когда они привели в лазарет Флер, Билла и почти на руках занесли Снейпа, там собрался уже целый «военный педсовет». Дамблдор, задумчиво сжимая и разжимая кулаки, медленно ходил по комнате, то и дело задевая краем длинной бороды за спинки кроватей. Профессор Спаржелла и профессор Джонс сидели на койках и что-то писали, неудобно расположив на коленях куски пергамента. Периодически они взмахивали палочкой, дублицировали очередное послание и сворачивали письма в трубочку: на тумбочке громоздилась уже целая горка писем. Периодически в окно влетали встрепанные сонные совы, профессор Джонс привязывал к их лапкам письма, и птицы, встряхнувшись, улетали прочь в окно. По-видимому, все было настолько серьезно, что руководство школы решило нарушить установленный им же запрет на совиную переписку. Гарри понял, что иных средств связи больше не осталось и пришлось пожертвовать частью безопасности Хогвартса, чтобы потом иметь возможность получить поддержку, откуда бы она ни пришла: от членов ли Ордена Феникса, или от кого бы то ни было еще. Профессор МакГонаголл тут же затащила в угол директора Дамблдора и принялась что-то настойчиво шептать ему в ухо, пока Инь и Валери занимались профессором Зельеделия. Гарри, не раз видевший, что с человеком может сделать Пыточное проклятие, смог распознать его последствия. Профессора отмыли, очистили его лицо от грязи и сгустков крови, потом Инь что-то тихо спросила у Валери, кивнула ей и отошла. Профессор Эвергрин раскупорила большую бутыль с зельем, налила немного в стакан и впихнула стакан в руки профессора Снейпа с выражением чрезвычайного отвращения на лице, что совершенно не вязалось с представлениями Гарри о ее настоящих чувствах. Снейп принял стакан и злобно оглядел толпу преподавателей Хогвартса, как будто все они были здесь чрезвычайно лишними.
— Северус, — Дамблдор незаметно появился справа от койки профессора. Видимо, ухо директора, наконец, освободилось от настойчивого шепота МакГонаголл. — Наверное, у вас есть, что нам рассказать?
Гарри почему-то показалось, что Валери передернуло от этих слов. Снейп отставил стакан с невыносимо вонючим содержимым и кратко ответил:
— Я говорил с ним.
— Вот как? — Дамблдор склонил голову. Выражение его лица тут же сделалось железно-непроницаемым. — И чего же нам следует ждать?
— Он велел передать вам заверения в своем глубочайшем почтении, — желчно дернулись губы профессора Снейпа. — И пожелание как можно скорее увидеть в своем обществе вас и мистера Поттера. Он дает вам на раздумья три дня.
Все взгляды обернулись к Гарри. Гермиона прижала ладони к губам с выражением невыразимого ужаса.
— Или — что? — Дамблдор все еще продолжал хладнокровно пытать профессора Зельеделия.
— Или он сравняет Хогвартс с землей в канун Хэллоуина, меня позовет, чтобы на это полюбоваться, а потом наложит Пыточное проклятие и уйдет по своим делам, — просто сказал профессор Снейп. Его вывихнутая рука неловко лежала на простыне. — Дементоры уже получили такой приказ, но им пока велено подождать три дня. Если за это время вы не примете решения, то может произойти все, что угодно. Вольдеморту прекрасно известна особенность дементоров: долго находиться рядом с ними никто не может. Для любого колдуна это чревато безвозвратной потерей его колдовской силы. Поэтому он может даже не задействовать Упивающихся Смертью, троллей, гоблинов и прочих своих сторонников, достаточно нас выдержать некоторое время и можно брать тепленькими…
— Выведать? — пробормотала профессор Эвергрин.
— Да. Милыми, традиционными методами. По-семейному, так сказать, — Снейп отвернулся к стене, и Гарри содрогнулся от ужаса, представив себе эти методы.
— Что ж, в таком случае, я был прав, не посвятив вас в тонкости снятия Защитного заклятия, Северус. Профессор Эвергрин, могу я вас попросить проводить Северуса в его апартаменты и присмотреть за ним? — мягко осведомился Дамблдор. — Я хотел бы позвать всех вас, уважаемые коллеги, в мой кабинет, чтобы обсудить создавшееся положение. Через полчаса, вас устроит?
Профессор МакГонаголл энергично закивала.
— Обсудить создавшееся положение? — холодно поинтересовалась Валери. Она вытерла руки, скомкала грязное полотенце и выбросила его в мусорную корзину. — Боюсь, что я тоже обязана буду присутствовать при этом. Директор, моя обязанность — защита детей, а не вечное утешение профессора Снейпа. Я не Армия Спасения и не скорая помощь, — раздраженно отрезала она напоследок и вылетела из больницы.
Повисла неловкая пауза. Гермиона потихоньку сделала Гарри страшные глаза. Что такое «Армия Спасения», наверное, не знало большинство колдунов, собравшихся в этой комнате.
— Что ж, в таком случае, я сам, — нисколько не смутившись поведением профессора по Защите от Сил зла, заметил директор. — Думаю, Фокс будет рад помочь Северусу, если наша дорогая Валери ему отказала в помощи, — Дамблдор помог встать профессору Снейпу и вывел его из комнаты.
Вся эта сцена произвела гнетущее впечатление не только на Гарри. Глориан, мрачный и почему-то, как показалось Гарри, чем-то обиженный, разговаривал с профессорами Флитвиком и Вектор. Преподавательница Арифмантики стояла, склонившись над большой картой Хогвартса и окрестных земель, и задумчиво водила над ней пером. На Гарри, Рона и Гермиону никто, казалось, не обратил сперва особого внимания. Впрочем, работа вскоре нашлась для всех.
— Мистер Уизли, не поможете ли мне с этой совой? — профессор Спаржелла сражалась с особо упрямым экземпляром, громко и сипло скрипевшим. Сова упиралась, не желая терпеть у себя на лапе громадный свиток. Рон, привыкший одинаково умело обращаться и с упрямым Свинринстелем, и с флегматичным древним Эрролом, поспешил ей на подмогу.
— Мисс Грэйнджер, не поможете ли мне? — тут же спросила профессор Вектор, подвигая кару Хогвартса поближе к закрасневшейся от оказанной ей чести Гермионе. — Хотелось бы знать ваше мнение… — Гермиона, обожавшая, когда ее оценивали по достоинству, тут же поспешила к любимой преподавательнице.
Инь Гуй-Хань в это время кормила Флер и Билла шоколадом.
— О Мерлин, мне скоро станет дурно от одного вида шоколада, — вздыхал Билл, заставляя себя запихивать в рот очередную порцию под нажимом Инь и Флер, которая с чисто французской экспрессией всовывала в него одну шоколадушку за другой. — Проклятые дементоры! Честное слово, предпочел бы еще раз двадцать пообщаться с милыми троллями! Они такие приятные, такие честные и открытые, что когда после нашей зажигательной речи, обращенной к ним, самый здоровый замахнулся на нас дубинкой размером с меня самого, я испытал к ним самые теплые чувства оттого, что они не пытаются высосать из тебя душу, как дементоры… Драться с существом, от которого знаешь, чего ждать, одно удовольствие!
— Гийом, как ты можешь так 'оворить! — воскликнула Флер. — Это чудовище чуть тебя не п'икончило! — она повесилась на шею к старшему из братьев Уизли и торжественно захлюпала носом. Гарри вытаращил глаза: прекрасная гордячка Флер Делакур с какой-то подобострастной восторженностью тискала в объятиях человека, который чуть ли не единственный, как показалось Гарри, не обращал внимания на ослепительную красоту девушки-вейлы. Впрочем, ее облик несколько померк от длительного пребывания на холоде и в грязи Запретного леса: на нежной коже лица виднелись кровоподтеки и ссадины, а старые разношенные кроссовки были абсолютно изодраны в клочья. Билл ухитрился вытащить одну руку из объятий Флер и потрепал ее по спине.
— Ничего, девочка, хорошая драка никогда не бывает лишней!
Профессор Джонс с интересом взглянул на этих двоих. На его лице отражались всевозможные оттенки ехидства пополам с остатками усталости.
— О, это гриффиндорское воспитание! — негромко заметил он, наблюдая за тем, как очередная сова вылетает в окно. — Храбрость, если она лишена здравого смысла, никому не нужна, и может стать самоубийством.
Флер уперла руки в бока и ринулась в атаку на слизеринца. Ее мокрые прядки волос, свисающих на глаза, придавали ей чрезвычайно комичный вид, но огромные голубые глаза сверкали так яростно, что профессор Джонс не осмелился над ней посмеяться.
— Конечно! Тот, кто сидит в четырех стенах, вместо того, чтобы самому бежать и п'иводить в порядок свои дела, достоин большего уважения, чем тот, кто своим т'удом добивается…
Ярость в ее голосе была настолько неприкрытой, что вскоре Элджернон Джонс сдался на милость победителя. Несмотря на драматичность ситуации, в которой все они оказались, преподаватели не смогли сдержаться и рассмеялись. Профессор Флитвик тоненько хихикал, потряхивая бородой, и понимающе улыбался в длинные седые усы. Гарри приобнял Флер за плечи.
— Успокойся, Флер, тут все свои, не нужно обижаться на профессора Джонса. Пойдем, я провожу тебя в нашу гостиную, умоешься, переоденешься…
— Погоди, Гарри, подойди-ка сюда, — обратился к парню профессор Джонс. — Думаю, что младший мистер Уизли лучше поможет мадемуазель Делакур найти дорогу в гриффиндорскую башню. А у меня есть для вас другое занятие.
Гермиона яростно посмотрела на Рона поверх карты Хогвартса. Ее взгляд не обещал ему ничего хорошего, если он дерзнет совершить какую-нибудь глупость. Рон из-за спины профессора Спаржеллы скорчил Гермионе рожу.
— Конечно, профессор! — Гарри позволил Рону увести от него Флер. — Что от меня требуется?
— Думаю, на вас можно положиться в отношении проверки наших ученических постов. Будьте так добры, обойдите школу и посмотрите, все ли дежурные на своих местах, а потом смените мистера Финнигана, мистера Бэддока и мисс МакДугал на их посту на вершине Северной башни. Ваши друзья потом к вам присоединятся.
Гарри пошел к двери.
— И не подумайте, Поттер, что если Вольдеморт возжелал с вами встретиться, то мы вас так просто ему отдадим, — сухо обронила профессор МакГонаголл. — Директор Дамблдор не допустит этого.
— Я знаю, профессор, — Но стоит ли моя жизнь и жизнь Дамблдора судьбы Хогвартса и жизней всех остальных — учеников и учителей, подумал Гарри.
На пороге больницы Гарри заметил Малфоя. Белокурый слизеринец стоял, опершись на подоконник, и смотрел на Гарри с каким-то непонятным торжеством.
— Что, Поттер, совсем дела ни к черту?
— Отвали, Малфой… И вообще, что ты здесь делаешь?
— Дежурю, придурок, — широко ухмыльнулся Драко. — По приказу твоего декана, Поттер, мой пост находится именно здесь. Ты помнишь, что я тебе говорил когда-то? Что скоро наступят времена, когда все неудачники будут уничтожены? Так вот, Мальчик-Со-Шрамом, твоя песенка спета, ты понял? Эти времена уже наступили!
Чтобы ненароком не сорваться, Гарри в несколько шагов преодолел коридор и оставил позади себя язвительный смешок Драко Малфоя.
— Совы все еще летят, — сказала Гермиона. Она перегнулась через подоконник и пристально всмотрелась покрасневшими глазами в розовые пятна рассвета, растекающиеся по небу, и целую стаю крошечных черточек, перечеркивающих рассвет ровными торопливыми взмахами крыльев. Дождь кончился, ветер почти прекратился, и, если обстоятельства были бы другими, Гарри с удовольствием отправился сейчас на прогулку вокруг озера. Но вместо этого они с Гермионой и Роном сидели на дежурстве. Профессор МакГонаголл вызвала сонных Филча и профессора Иррегус-Штрауса на пост у центрального входа, а ребята вслед за Гарри отправились на дежурство под самую крышу, на чердак Северной башни. — Они послали всех, кого могли
— Эррола или Гермеса не видишь? — взволнованный Рон тоже вытянулся из окна, чтобы прищуренными глазами рассмотреть тучи сов, закрывающие небо.
— Откуда? — возразила Гермиона. — Совы летят только из Хогвартса, а не в замок. Да и глаза болят сильно, устали, наверное. Гарри, который час?
— Полседьмого. Скоро Падма, Терри и Эрни придут нас сменить, — Гарри потянулся. Он слишком долго сидел, скрючив ноги на длинном узком подоконнике, и осматривал окрестности замка — не покажется ли авангард отряда дементоров. Но на горизонте ничего не было видно. Запретный лес тихо плавился в утреннем осеннем тумане, из которого выглядывали желтые, оранжевые и светло-коричневые верхушки старых деревьев, а над ним все плыли и плыли бесконечные стаи сов. Совы, отправляемые профессорами Спаржеллой и Джонсом всем членам Ордена Феникса, неслись в сторону, противоположную Хогвартсу, а над лесом постоянно появлялись всплески все новых и новых стай птиц, которые, не желая больше оставаться возле замка, улетали прочь длинными узкими цепочками. Ничто живое, подумал Гарри, не хочет встречаться с дементорами.
Не замеченный никем из ребят, в стаю улетающих прочь от замка сов вклинился большой совиный филин. Чья-то рука открыла ему маленькое полуподвальное окошко и выбросила в воздух.
Они направились умыться и привести себя в порядок, еще не зная, будут ли проводиться занятия. Рон к тому же безуспешно ждал сову от матери или от скрывающихся от преследования отца и Перси. Вчера ночью Билл сказал ему, что видел маму и Джорджа. Чарли был вновь в Румынии, поэтому ему пока ничего не грозило. Уизли и Грэйнджеры укрылись в Лондоне. Неприметный домик на грязной окраине южного Лондона снял для них Джон Трайткрисп, посчитав, что в таком месте будет безопаснее для всех после того, как хохмазин на Диагон-аллее разгромили Упивающиеся Смертью в поисках мистера Уизли и Перси. Флер Делакур, как оказалось, по просьбе мадам Максим отправилась вместе с Биллом с миссией к троллям. Мадам Максим рекомендовала ее Дамблдору, как человека, лучше многих других знающего язык троллей. Волшебники решили проверить, на чьей стороне те окажутся, если произойдет непоправимое. Эскапада Билла и Флер наглядно показала, на чьей. Теперь Флер Делакур высыпалась в спальне Гермионы, куда ее поместили вчера вечером. Гермиона немало ворчала по этому поводу, но ей самой все равно ночью нужно было идти дежурить, поэтому ей пришлось быть с Флер любезной и уступить выпускнице Бобатона свою кровать. Вернувшись утром, педантичная Гермиона с неудовольствием обнаружила, что вещи Флер разбросаны по креслам и диванам, а на полу в лужице какао валяются две разбитые чашки. Но это еще было не самое страшное. Потряся девицу за плечо (было уже без четверти девять!) и не добившись никакой ответной реакции, Гермиона раздраженно содрала с Флер одеяло и застыла, обнаружив, что в ее постели мадемуазель Делакур изволила почивать не одна.
Старосту Гриффиндора с воплем вынесло в гостиную, а за ней выскочил Билл Уизли, старательно придерживая на бедрах простыню. Длинные волосы Билла свалялись в рыжий нечесаный клок.
— Гермиона! Извини, я не хотел тебя напугать!
— Билл? — выпалил Рон, потрясенно взирая на старшего брата. — Какого черта ты тут делаешь?!
— Я тоже учился в Гриффиндоре, ты не забыл, мой милый младший братишка? — Билл встряхнул шевелюрой, и его любимая серьга с подозрительным клыком качнулась в ухе. — И был старостой школы. И спал в этой самой комнате.
— Но ты уже много лет здесь не учишься, — прошипел Рон, не замечая, как Гарри рядом покатывается от хохота. — Ты мог переночевать в моей комнате!
— Флер не хотела, чтобы нас беспокоили, — невинно ответствовал его старший брат. Не найдя, что возразить на это замечание, Гермиона и Рон надулись: каждый — по своей причине.
Утренние занятия, к большому неудовольствию Рона, не отменили. Первым уроком стала традиционная Защита от Сил зла, на которой гриффиндорцы, уставшие и сонные после ночного дежурства, никак не желали собраться с мыслями, из-за чего профессор Эвергрин, впервые на памяти Гарри, на них здорово наорала. После этого все поплелись на Трансфигурацию, где тоже нервная и взбудораженная профессор МакГонаголл учила их творить шоколад. Причины выбора именно этой темы занятия ни у кого не вызывали сомнения: дементоры. Шоколад спросонья у всех получался абсолютно несъедобный. За исключением гермиониных шоколадушек, остальные невозможно было даже взять в рот, такие они были горькие или настолько не напоминали шоколад внешне. Невилл умудрился очередной раз вызвать неодобрение профессора МакГонаголл: его шоколадки получались очень даже похожими на настоящие, но вот, незадача, испарялись прежде, чем он успевал доносить их до рта. Нестойкость созданных им предметов нисколько не удивила Невилла.
— Сквиб я бесталанный, — вздыхал он, шумно надкусывая созданную Гермионой конфету: она угощала ими всех желающих с разрешения профессора МакГонаголл.
Видя, что ребята не в состоянии сосредоточиться на занятии, строгая декан Гриффиндора сдалась и сотворила всем кофе. Когда все уже заканчивали жевать шоколад, а кофе оставался почти на донышках чашек, сидящий возле окна и потихоньку рисовавший профиль Парвати Патил Дин неожиданно поперхнулся кофе. Он вскочил и прижался носом к стеклу.
— Это они! — с отчаянием в голосе выкрикнул он.
Все гриффиндорцы тут же оккупировали окна класса. Расталкивая всех, профессор МакГонаголл тоже втерлась поближе к подоконнику, нервно задев плечом Гарри и застыла от ужаса.
И было чему ужасаться.
Все пространство вокруг школы бурлило. Дальние поля были покрыты чем-то серым и омерзительным, точно гнилой налет на крышке унитаза. Бесконечная антрацитово-тусклая масса ползла вниз по холмам, с каждой минутой приближаясь к школе, неся с собой холод и бесконечный, бездонный страх, распространяющийся вокруг с такой скоростью, что у Гарри вдруг заложило уши от внутреннего крика каждого из его одноклассников. Их загнали в тупик. Их окружали.
— Спокойно! — грохотнул голос декана над обессиленным от отчаяния классом. Всем соблюдать тишину и спокойствие! Ждите меня здесь. Мисс Грэйнджер, вы остаетесь за старшую! — Профессора МакГонаголл вынесло из класса на такой скорости, точно за ней несся голодный дракон.
— И что теперь с нами будет? — тихо спросил Невилл в полной тишине.
— Не трусьте! — рявкнул Гарри, дергая за плечо испуганного Невилла. — Еще вчера вы кричали Да здравствует Гриффиндор, а сегодня уже готовы в штаны наложить?
Ему ответил низкий, глубокий и хриплый голос. Незнакомый голос. Гарри пришлось несколько поворочать мозгами, пока он не сообразил, что голос принадлежит Парвати Патил. Дин от страха выронил карандаш.
— Черный Лорд ведет свои легионы, чтобы растоптать своих врагов. Он близок, как никогда. Он силен, как никогда не был прежде. Он получит то, чего хочет больше всего на свете, если найдет свою жертву там, где ищет!
— Великий Мерлин! Парвати! Что это с ней, Лаванда? — Гермиона помогала Лаванде Браун посадить на стул несчастную девушку. Глаза у Парвати были закачены.
— Это снова было видение? — в ужасе вскричал Симус. — Предсказание?
— Отстань, Симус! — девушки пытались привести Парвати в чувство.
— Рон, как думаешь, может, нам стоит пойти вниз, к главному входу и помочь… если что? — Гарри вопросительно посмотрел на друга.
— Не вздумайте! — выкрикнула Гермиона. Но оба парня не обратили на нее никакого внимания.
— Пошли! — Рон решительно протолкался сквозь толпу возбужденно гудящих одноклассников. — Как считаешь? — спросил он Гарри уже в самом конце коридора. — Парвати действительно что-то видит или просто прикидывается?
— По-моему, для того, чтобы прикидываться, неподходящее время, Рон.
— Тогда что означают эти странные слова: Он получит то, чего хочет больше всего на свете, если найдет свою жертву там, где ищет? Он ищет тебя и Дамблдора в Хогвартсе? Как он может не найти вас здесь? Тем более что и бежать-то теперь некуда, — Рон отвернулся, и Гарри внезапно подумал, что Рон, наверное, ужасно переживает за родных. То, что и Джинни, и Билл теперь были рядом, его нисколько не утешало. Напротив, теперь Рон считал, что его старший брат и младшая сестра находятся в бОльшей опасности, чем раньше.
— Выше нос, Рон, — сказал Гарри нетерпеливо. — Ты же помнишь, что Дамблдор — единственный волшебник, которого боится Вольдеморт. А Дамблдор не отдаст ни нас, ни всю школу на съедение Вольдеморту.
— А ты никогда не задумывался, Гарри, — произнес Рон, сумрачно разглядывая вновь переливающуюся всеми цветами радуги защиту вокруг замка. За границей защиты продолжали клубиться дементоры. — Почему Вольдеморт так боится именно Дамблдора? Почему именно Дамблдора считают самым сильным волшебником? Его, не Вольдеморта?
Хм, над этим, и правда, следует подумать…
— Нет, Гарри, не нужно помогать возводить укрепления. Я все сделаю сам. Не беспокойся за Валери, она устала, поэтому и накричала на вас сегодня.
— Нет, Гарри, пока твоя помощь не нужна, я сама справлюсь. Но, на всякий случай, поупражняйся еще немного с заклятием Заступника. Пригодится…
— Нет, мистер Поттер. Вам следует вернуться в класс. У нас есть еще три дня на размышления, и директор Дамблдор не собирается терять времени.
От всех этих возмутительных слов у Гарри Поттера все внутри перевернулась. Он стоял на вершине Южной башни и смотрел, как черная туча дементоров окутывает все предместья. Вопреки этой страной картине на небе ослепительно светило солнце, а легкий ветерок покачивал на причале древний корабль Глориана. Что теперь будет с Хогсмидом? Успеет ли Орден Феникса прийти им на помощь? Как там родные Рона и Гермионы? Гарри сжал в кармане теплую и живую бутылку, внутри которой крутился джинн. Он уже был готов потратить второе желание, но сомневался, что знает, как правильно его сформулировать, чтобы добиться нужного результата. Гермиона смогла бы ему помочь, но она, не спавшая всю ночь, уже вновь сидела над книгами в библиотеке и с затуманенными глазами искала заклятия, способные либо уничтожить всю армию дементоров, либо укрепить защиту замка. Рон тоже подошел бы Гарри в качестве советчика, но он утешал Джинни в гостиной. Джинни от нервного напряжения и усталости последних дней не выдержала и зашлась в истерике. В ней что-то надломилось, и она больше ничем не напоминала взрослую самоуверенную деловую женщину: вернулась тихая испуганная девочка, больше всего на свете боявшаяся потерять своих родных. Боявшаяся остаться одна. Может, Флер? Поделиться с ней? С момента ее возвращения они так и не поговорили по-человечески, тем более, что утренняя конфузная сцена настроила ее на сердитый лад. Флер сильно изменилась. Сейчас она, взрослая и решительная, сидела в кабинете Дамблдора вместе со всеми преподавателями. На совет пригласили и Билла, а, кроме того, Филча с миссис Норрис, всю прозрачную когорту привидений, десяток домовых эльфов и даже Пивза. Последнее казалось Гарри зловещим предзнаменованием: если для того, чтобы выстоять против дементоров, им нужно действовать вместе с таким существом, как Пивз, то дела их совсем плохи. Нет, если и говорить об этом, то только с той, кто…
Что-то коснулось его плеча. Гарри вздрогнул. Еще не повернувшись, он по запаху мяты и чайной розы понял, что это была рука Сью. Ее мысли. Они пахли так же — свежо и завораживающе сладко.
— Гарри, Гермиона сказала мне в библиотеке, что ты здесь, — она так просто и мягко обняла его, что Гарри сделалось невыносимо больно из-за того, что, потеряв всех своих близких, эта тихая мечтательная девушка осталась одна на всем свете и почувствовал еще более сильную потребность защищать ее, быть рядом с ней. Невозможность этого мучила его вот уже третий день, заставляя думать об этом в те минуты, когда их встреча была бы совершенно невозможна: когда он сидел на уроке или стоял на дежурстве, и вот, наконец, они смогли увидеться. И теперь Гарри казалось, будто что-то глубоко родное было в том, как ее волосы — два светлых крыла — лежали по обеим сторонам тонкого узкого личика. Как глубокие серые глаза, запавшие и покрасневшие, смотрели на него, словно… никогда так на него никто не смотрел. И ничей взгляд не мог бы взволновать его так сильно, как сейчас. Он знал это. И когда она положила голову ему на плечо, Гарри уже понимал, что для него это так же естественно, как дышать.
— Профессор Эвергрин сегодня сказала, что если этих…существ слишком много, то они могут лишить волшебников их колдовской силы только одним своим присутствием.
— Это правда, — Гарри и сам не заметил, как его рука обвилась вокруг ее талии.
— Гарри, я хочу тебя попросить об одном одолжении.
— Все что хочешь, мое солнышко.
Серые глаза вспыхнули отчаянной надеждой.
— Гарри, давай попросим Джамаледдина что-нибудь сделать. Как-нибудь, как угодно! Только убрать этих чудовищ, уничтожить их каким угодно способом! Гарри, я не имею права тебя просить потратить на меня свое желание, и я знаю, что сама убеждала тебя быть осторожнее с джинном, но сейчас… Гарри, прости, но после того как я узнала, что папа…Я хочу, чтобы Вольдеморт больше не мог никому причинить боль! Чтобы ни одна семья больше не пережила ничего подобного.
Ответный взгляд.
— Не надо мучить себя, моя хорошая…
— Нет, не перебивая меня, пожалуйста! Я хочу сказать, что я всегда была согласна терпеть и ждать, но в этой ситуации ожидание, промедление подобно сме… Я не хочу, чтобы погиб еще и ты! — выкрикнула Сьюзен. — Я этого просто не вынесу! — маленькие ладони сжались в кулачки. — Пожалуйста, Гарри, попроси его! Попроси помочь нам!
Гарри вытащил бутылку из кармана.
— Я тоже подумал об этом, — он бросил взгляд на колышущееся вокруг Хогвартса бесцветно-серое море злобы и голода. — Думаю, что в этот раз все пройдет нормально, если Джим, конечно, не выкинет какую-нибудь глупость, — Струйка дыма медленно потекла из горлышка кока-кольной бутылки, и на волю вырвался чрезвычайно возмущенный джинн.
— О господин мой! — взревел он, растирая затекшие конечности. — Как ты жесток, о мой мудрейший и красивейший повелитель! То есть, я хотел сказать, ты грозен и всесилен, твои очи бесстрашно сверкают и все такое прочее, но не слишком ли долго ты заставил меня прозябать в этом гнусном сосуде? — рявкнул он, расправляя на себе грязную и порядочно пропотевшую рубашку с кружевными манжетами в пол-ярда длиной. Он заметил Сьюзен, растерянно помахавшую ему, и завозил манжетами по полу, изображая изысканный поклон. — Здрассте, о благородная роза из садов моего господина… О, шайтан, я опять забылся. Прости, о высокородная! — Завершив церемонию приветствия со Сью, джинн вновь надулся и повернулся к Гарри. — После того, как я провел в той негодной посудине больше чем две человеческих жизни, ты вновь заточаешь меня на такой долгий срок!
— Два месяца — долгий срок! — воскликнул Гарри, не выдержав. — После двухсот-то лет?!
— Трехсот! — веско и оскорбленно напомнил Джим, складывая руки на груди. — Но если это время было не зря потрачено моим господином, и он проводил дни в благородных размышлениях о том, что еще собака Джамаледдин может для него сделать, то я готов выполнить его желание прямо сейчас!
— Посмотри туда, — попросил Гарри. Джинн обернулся и впился глазами в окно, за которым, точно стаи воронья, бурлили полчища дементоров.
— Фу-у-у-у!!! — с отвращением содрогнулся Джим. — Пакость какая! О повелитель, неужто у тебя возникли проблемы с этими отвратительными грязными дементорами? Или ты просто не хочешь марать о них свои благородные длани?
— Ты хочешь сказать, — с надеждой воскликнул Гарри. — Что можешь уничтожить их всех? Всех дементоров, которые собрались вокруг Хогвартса?
Джин смущенно поскреб лысину.
— Ну, всех — это слишком, о величайший! Я понимаю, тебе и твоим благородным друзьям возиться с такой дрянью не к спеху, но поручать несчастному старенькому Джамаледдину такой непосильный труд — значит, отправить твоего бедного раба на небо намного раньше времени! Несколько джиннов могли бы справиться с этими омерзительными существами за пару дней. Несколько, — подчеркнул он еще раз. — Но я один, о величайший, пожалуй, развалюсь на кусочки, если ты повелишь мне разогнать эту свору одному, своими собственными руками. А ведь я так стар! Так хил и хрупок! — простонал он, хватаясь, очевидно, за сердце (только почему-то с правой стороны). — Почему-то никто из моих работодателей не понимает, что быть джинном — крайне вредная для здоровья работа! Никто никогда не предложит мне ни сесть за один стол с собой, ни выпить крепчайшего кофе! Только и заботы, что целыми днями возиться с чужими чудовищами, бывшими женами и алиментами…
Сьюзен и Гарри переглянулись. Очевидно, ставка на джинна была ошибочной. Или нет? Гарри решился.
— Сью, помнишь, ты мне сказала как-то: Я хочу, чтобы Вольдеморт навсегда исчез из этого мира? Чем не желание?
— Желание? Это — твое желание, о великий и ужасный Малик-бей ибн-Асад? — встрепенулся Джим, раскатывая свой бесконечный свиток с желаниями на половину комнаты. — Сейчас, одну минуточку… сейчас…
— Погоди, Гарри! А если мы ошиблись?
— Сью, ты же знаешь, что это — наша последняя надежда. Пусть он не может убить его, но, вероятно, как-то обезвредить. Отправить в недоступное место, на Луну, там, или еще куда? — вполголоса доказывал Гарри.
— Вольде… как вы сказали, о прекраснейший? Хм, не слыхал… Но даже если он — сильный темный волшебник, к нему все равно можно найти подход. Подход с умом, — Джим что-то прикидывал про себя, изредка с омерзением поглядывая на полчища серых тварей, заполонивших весь горизонт. На окраинах Хогсмида начали то тут, то там, появляться вспышки огня. Скрипя пером, джинн принялся записывать второе желание Гарри. Закончив работу, он помолчал, подергал несвежий кружевной воротничок и, наконец, заметил. — Пожалуй, я знаю, что нужно делать. Только это довольно сложная работа. Очень трудное желание, мой господин! — обвинил он Гарри. — Но твой презренный слуга, пожалуй, сделает это! — С этими словами Джим завертелся на месте волчком, превращаясь в небольшой пестрый смерч, а потом испарился.
Сьюзен и Гарри недоумевающе посмотрели друг на друга.
— И куда же он отправился? — поинтересовалась Сьюзен. — На Луну?
Спустя минуту-две Джамаледдин вернулся. Его смугловатая лысина блестела от пота, но физиономия была чрезвычайно довольная.
— Что, Джим? Уже? Так быстро?
— Все, мой господин! — светился счастьем Джим. — Получилось! Я даже не думал, что все будет так просто! Откровенно говоря, мне в голову пришла блестящая идея, и я поспешил ее воплотить. Результат просто ошеломительный! Надо взять этот метод на вооружение для исполнения желаний моих будущих хозяев! О, как я горжусь собой! — Джим возлетел под потолок, еще немножко радостно повыл и спикировал вниз, к своему обалдевшему хозяину и его подруге.
— Но что ты сделал, Джамаледдин? — Сьюзен пораженно разглядывала сияющую улыбку джинна.
— Профессиональный секрет! — важно поведал исполняющий желания. — Ни за что не расскажу! Разве что, мой умнейший и грознейший повелитель прикажет мне это сделать своим третьим желанием?! — захихикал он, потирая ладони. Он явно был неисправим.
— Ты скажи только, — возбужденно закричал Гарри. — Вольдеморт теперь точно никому не сможет причинить зло?
— Уверяю вас, о мой благородный хозяин, этот ваш Вольдеморт теперь совершенно недоступен! И ему тоже недоступен никто из твоих благородных друзей! Большее я выдавать не могу! — Джамаледдин расхохотался и со свистом втянулся в бутылку.
— Черт возьми, что же этот хитрец сделал? — нервно пробормотал Гарри. А Сьюзен, стоящая у окна, тихо заметила:
— Что бы он ни сделал, Гарри, дементоров меньше не стало.
Зарево блеснуло, отражаясь от стекла, и когда Гарри подошел к окну, то увидел красные и зеленые сполохи волшебного огня, полыхавшие над Хогсмидом. Дементоры сплошной серой стеной дошли до радужных границ Хогвартса, и их безжалостная мрачная армия безмолвно застыла, ожидая приказания от того, кто ими управлял.
Они стояли так до вечера.
