Глава 23. Хельга Хуффльпуфф и Ровена Рэйвенкло.
Шептались два голоса. Это он почему-то понял еще до того, как сознание полностью вернулось к нему, в голове перестало ныть на редкость упрямое привидение («Да плюнь ты на него, Гарри! Опять наш придурочный упырь выть завелся!»), а в ушах — гудеть настырная мелодия, что-то вроде тех жутких звуков, которые Гарри иногда ухитрялся извлекать из Поющих Поганок. Почему-то ему показалось, что он снова во втором классе, снова в гостях у Рона, и сейчас спит в его комнате. Вот заходят Джинни и Фред и начинают громко разговаривать прямо у его постели. Гарри хотел повернуться, бросить в Фреда подушкой и сказать, чтобы он проваливал к черту и не мешал ему спать. Но Фред почему-то исчез еще до того, как Гарри сказал ему хоть одно слово, а потом и Джинни растаяла в небытии. Вместо ощущения тепла от оранжевого одеяла Рона Гарри почувствовал холод и тогда вспомнил, что с ним произошло. Проклятая ветка, здоровенный вскочит синяк — будет, чем похвалиться перед Сьюзен, хотя ему пока еще далеко до Джастина с его чертовой сломанной ногой, — единорог, заснеженный Лес Теней. И незнакомая женщина.
Белая Дама.
Гарри хотел пошевелиться, но тут до него дошло, что он уже не в лесу, а в каком-то помещении. Было тепло, он явно лежал на кровати (хотя матрас был ужасный, весь в буграх, и, похоже, набит самой колючей в мире соломой) под вязаным одеялом. Раздетый…
Похоже, обо мне кто-то позаботился.
Быть может, тот, кто разговаривал сейчас рядом с ним? Гарри прислушался, стараясь казаться спящим на тот случай, если вдруг оба говорящих захотят проверить, пришел ли он в себя.
Двое. Мужчина и женщина. Латынь. Примерно те же классические формы употребляли в речи отец Карадок и Джеффри Монмут, только толстый келарь говорил на более вульгарной, народной речи, язык Джеффри был грамотнее, хотя он изъяснялся с легким акцентом. Эти же люди говорили на чистой латыни, не сдобренной никакими диалектными излишествами, точно читали по книге. Хотя, пожалуй, язык мужчины был более груб… Латынь Гарри понимал хорошо, без нее невозможно составить ни одно заклинание, поэтому чувствовал, что говорящие — люди образованные. А кто может быть настолько хорошо образован в XI веке? Кто может так отлично знать латынь?
Мужчина сказал несколько слов на другом языке. Кажется, какой-то диалект, или может, саксонский язык?
— Говорите на латыни, — предупредила его женщина. Не очень молодая, подумал Гарри, уже за сорок. До него донесся шелест её платья. — Он валлиец, и, скорее всего, плохо понимает её.
— Необразованный дурак, — сказал мужчина и фыркнул. — Если уж подбираешь всех маглов, которые нуждаются в помощи, делай это осторожно, сама знаешь, как он к этому относится. Спровадить бы обоих отсюда, пока он не вернется. Боюсь, что наш друг способен почистить им память без помощи Обливиате, помню, как он раскроил череп нашему архитектору… и потом полдня ходил по замку с брызгами его мозгов на мантии, грязнуля.
Маглы?! Брызги мозгов?!
— Какая разница, кто он, сэр? Рыцарь нуждается в помощи не меньше чем этот милый юноша, которого вы привезли вчера.
— Странная история, дорогуша, — протянул мужчина. Гарри услышал, как он агрессивно забрякал чем-то, опасно напоминающим оружие. — Паренек лет семнадцати…хотя нет, наверное, ему меньше…что он мог делать в этом проклятом месте, дементор его зацелуй?! Я видел следы копыт на снегу, похоже, он был верхом. Судя по всему, лошадь его сбросила, когда он ударился головой о ветку над тропинкой. Будет теперь у него еще один шрам на лбу, сама же видела — у него шрам от проклятия. Хорошо, что я успел его вывезти оттуда — парень уже был холодный, как ледышка! Интересно, кто он может быть? Судя по его рукам, мальчишке не приходилось тяжело работать. И одежда у него странная. Может быть, он сын одного из норманнских лучников, что охраняют границу с королем Эдгаром? Или…
— Все не так просто, сэр. Я видела подобные одежды ещё девочкой. Моя мать тогда брала меня на Праздник Первой Зелени в Священной Чаще. Всего лишь раз в жизни я увидела Эльфов, никогда не забуду это зрелище: они были все как один невысокие, ростом с двенадцатилетних юнцов, но удивительно красивые в своих пушистых одеяниях и белых плащах. Мне, девочке, казалось, что от них исходит сияние.
— На этом тоже был светлый плащ, кстати, выделан он довольно странно.
— И сапоги точно эльфийские. Я их хорошо запомнила, высокие такие, с застежками сзади. К тому же вот еще одно доказательство, видите, сэр? Это я нашла у него на одежде, — что-то зашуршало, и Гарри отчаянно сдержался, чтобы не открыть глаза и не посмотреть, что именно нашла женщина. Какое-то время незнакомцы молчали, разглядывая это, а потом мужчина вздохнул и сказал:
— Хм, вижу, шерсть единорога. Но что же получается, он — Эльф? Этого быть не может, он чересчур здоровенный для Эльфа.
— Нет, мальчик явно не Эльф, сэр: уши-то у него обыкновенные, — рассмеялась женщина. — А вот и его палочка, — Гарри машинально сжал рукав, в котором обычно хранил волшебное орудие труда, но тот был пуст. — Он один из наших, но явно не здешний житель. Его лицо мне незнакомо.
— Гному ясно, что нездешний. Какой местный колдун, даже из опытных, рискнет в одиночку путешествовать по Лесу Теней без надобности. Я еще и нашел у него кое-что - будешь смеяться, — на лице. Вот эта штука была на носу у мальчишки. Мерлин меня побери, если я понимаю, для чего она нужна, — с этими словами мужчина, видимо, продемонстрировал женщине незнакомый предмет, явно не зная, как он называется. Но женщина оказалась более компетентна в этом вопросе.
— А, это! — сказала она. — Молодая госпожа уже видела эту вещь, сэр. Она сказала, что в столице ей попадались такие штуки. Это зрительные стекла. Книгочеи придумали, это, говорят, такие стекла, особым образом отшлифованные, помогают различать мир тем людям, что слабы глазами. Может, этот юноша сбежал из какого-то монастыря, замерз в лесу, Эльфы подобрали его, отогрели и дали ему единорога…
— Нет, — возразил мужчина. — Не сходится. Во-первых, креста-то на нем нету, наш он. Во-вторых, он бы не смог сесть верхом на эльфийского зверя. Да и сам Древний Народ уже полвека не показывается из лесов, говорят, злы они на людей. Вряд ли Эльфы сжалились бы над мальчишкой. Загадка, да и только.
— Да, загадка, — задумчиво произнесла незнакомка. — Знаете, сэр, это может быть предвестником многих неприятностей…
— Опять ты за свое, — фыркнул мужчина. Гарри услышал, как зашуршал плащ его спасителя. — У нас здесь не Дельфы, моя дорогая. Предсказания — это уже не модно, как выражаются маглы. А если ты говоришь о возможности встречи мальчика с нашим приятелем, то… — тут он сделал жутко неприличную, по мнению ошарашенного Гарри, вещь — громко высморкался прямо на пол. Судя по тому, что его собеседница никак на это не отреагировала, подобное было вполне обычной вещью для этого джентльмена. — Ладно, мне пришлось вернуться из-за мальчишки, но Верховный Совет Магов всё же состоится всего через два дня, поэтому мне лучше поспешить.
— Взяли бы метлу, сэр, — посоветовала женщина, и у Гарри сердце скакнуло в груди, как бабочка. Теперь он был точно уверен, что находится в доме колдунов. — На лошади зимой куда дольше ехать. И мало ли что встретится по дороге, маглы в последнее время совсем нас не переносят.
— Делать мне больше нечего, как натирать мозоли на заднице этой палкой, — брезгливо сказал мужчина, вновь шелестя плащом и щелкая какими-то застежками. Затем Гарри услышал скрежет засовываемого в ножны оружия, кинжала или, может быть, даже меча. — Каждый раз приходится вынимать из своей кормы десяток заноз. Мастер Мастерс не любит шлифовать свои изделия, а я не люблю летать на его штуковинах.
— Купили бы другую метлу, сэр, — предложила женщина. — Гертруда Кеддл говорит, что на последней большой ярмарке в Броккене показывали новые метлы из Анжу: шлифованная до блеска ручка из ясеня, ореховые прутья…
— Не могу же я щеголять при нашем старике новой метлой, сделанной грязными лапами какого-то паршивого норманна, — хмыкнул мужчина. — Папаша Мастерс жутко обидится. Ладно, я поехал, надеюсь, эти столетние червивые дубы меня не превратят в ящерицу, если я опоздаю, — мужчина под конец отпустил еще и такое смачное витиеватое ругательство, что Гарри не был даже уверен, что правильно его понял.
— Крепкой дороги, и да хранит вас Вечный Старец, сэр, — напутствовала его женщина. Раздались шаги, потом хлопнула дверь, и Гарри понял, что его спаситель ушел. Следом за ним ушла и женщина. Она аккуратно положила рядом с постелью гаррины очки и исчезла, оставив после себя приятный запах горячих пирогов и ландыша.
Теперь можно было открыть глаза. Гарри осторожно приоткрыл один, за ним другой и убедился, что за ним никто не наблюдает. Первым делом он надел свои очки, а потом его пальцы нащупали повязку на голове, а под ней — большую шишку. Да уж, теперь придется носить целых два украшения. Лежал Гарри на кровати, почти полностью забаррикадированный кучей вязаных шерстяных одеял и глупых маленьких подушечек, похожих на сосиски. Рядом, на грубо вырубленном столе дымился в плошке травяной отвар, судя по запаху березовых почек и красного вина — Согревающий. Но отвар Гарри на всякий случай пить не стал, настолько ему было интересно.Гарри сполз с кровати, обнаружив, что на нём нет ничего, кроме застиранной ночной сорочки длиною до пят. Завернувшись в один из пёстрых вязаных шедевров, он принялся разглядывать место, где случайно очутился. Он находился в небольшой Г-образной комнатке с полукруглым потолком. На окна были спущены тяжелые черные бархатные занавеси, поэтому было непонятно, ночь ли сейчас или день, на первом ли этаже находится комната или выше. Комната была изрядно захламлена кучками трав, их связки свешивались со стен и потолочных балок вместе со старыми плетёными клетками для птиц, несколькими тупыми садовыми косами, узловатым корневищем мандрагоры и тщательно выпотрошенной тушкой незнакомой птички с золотистым оперением. Пучками трав был завален и большой колченогий стол посреди комнаты, причем на нём стояло несколько горшочков, уже набитых рассортированными травками, цветами и корешками. Десятки таких же горшочков с заботливо выведенными надписями на латыни и на каком-то непонятном Гарри диалекте занимали грубо вырубленные деревянные полки из чёрного дуба. Гарри пошел вдоль полок, читая кривоватые надписи: Frangulla alnus, Ledum groenlandicum, Artemisia abrotanum, Artemisia dracunculus... От последнего горшочка едко пахло эстрагоном, а от полки напротив, где выстроилась батарея горшочков поменьше - сухими апельсиновыми корками и миндальным маслом. С большой лавки свисала чистая подстилка из небеленого полотна, похожая на простыню, на которой спал Гарри.
У стен тоже было навалено немало интересного. Гарри обнаружил несколько сломанных мётел, двумя из которых уже явно только подметали пол, а третья вообще уже никуда не годилась из-за ее треснутой рукоятки. Остальные метлы были тоже не в лучшем состоянии. Гарри Поттер, ловец гриффиндорской квиддичной команды кое-что знал о мётлах и разочарованно смотрел на зазубрины на метловище и нестриженые прутья. Да, с производством мётел в XI веке явно была напряженка, решил Гарри и увлекся разглядыванием громадных котлов, которым бы позавидовал и профессор Снейп, старинной астролябии (в хорошем состоянии) и сложенных в корзину, подобно груде птичьих яиц в гнезде, хрустальных шаров разного размера. Рядом пылились мешки с крупой и мукой, надорванные и заплатанные, короб с поздними желтыми яблоками в соломе и здоровенный кувшин в половину человеческого роста, заткнутый тряпкой и издававший откровенно неблагородный запах самогона. Эта комната напоминала хижину Хагрида и имела, несмотря на свою средневековую спартанскую обстановку, ужасно приятный домашний вид.
Гарри миновал горящий камин, возле которого была навалена куча дров, и завернул за угол, чтобы изучить оставшуюся часть комнаты, но остановился, как вкопанный. За углом стояла вторая кровать, а на ней, полускрытый пыльными крыльями бархатного балдахина и стопкой одеял, развалился человек. Человек ел. Под аппетитное чавканье крылышко цыпленка под напором его длинных кривоватых зубов исчезало, как снег по весне. Увидев Гарри, человек молниеносно схарчевал второе крылышко и грудку, вероятно, чтобы добыча не досталась неприятелю. Затем человек опрокинул в себя полбутылки стоявшего рядом вина, довольно рыгнул и раскатистым радостным рыком приветствовал изумленного Гарри, изо всех сил старавшегося вспомнить, где он мог видеть эту радостную круглую красную физиономию.
— Прекрасный сэр!!!
Эту реплику Гарри оставил без ответа. Красномордый пошевелил по тараканьи рыжими усами, почесал конопатый нос-картошку и осведомился о чём-то на незнакомом Гарри наречии. Гарри только виновато руками развел: не понимаю, мол. Низкий лоб незнакомца аж сложился гармошкой, так он нахмурился. Человек ловким жестом бросил в камин куриные кости, вытер руки об одеяло и, с трудом выговаривая слова, попытался ещё раз завязать знакомство:
— Твоя моя не понимать!
Это точно, подумал Гарри.
— Но моя хочет своя представить! — настаивал красномордый. Он небрежным жестом откинул одеяло, оставшись в одном белье (поношенной рубашке с кокетливыми остатками кружев у ворота), спустил ноги с кровати (одна из них оказалась забинтована узкими льняными полосками) и, хромая, встал в позу, из которой принято начинать придворные поклоны. Незнакомец помахал руками, изображая на лице крайнюю степень приятности, от чего его усы приняли почти горизонтальное положение, затем отставил правую ногу с твердым намерением попятиться и поклониться несколько раз, но левая, больная, нога, на которую он неосторожно решил перенести весь вес своего тела, подогнулась, и тараканообразный незнакомец едва не загремел в камин, Гарри едва успел подхватить его.
— Спасибо, благородный сэр! — от всей души поблагодарил парня коренастый кривоногий незнакомец, повисая на Гарри всей тяжестью. Эти слова он ухитрился произнести достаточно понятно.
— Не за что, — пропыхтел Гарри, опуская нового приятеля обратно в постель, и на всякий случай добавил. — Благородный сэр.
Эти слова привели рыжего в бешеный восторг, от которого, вероятно, его словарный запас быстро обогатился. Незнакомка и её собеседник явно ошибались: по-латыни рыцарь говорил если и не слишком правильно, зато бегло.
— А, так я знал, что имею дело не с глупым крестьянином и не с тупым йоменом! Вероятно, вы местный, да? Я так и понял, тут все на северном наречии болтают, и я их не понимаю. Мой юный друг, разрешите представиться…
Гарри еще раздумывал, каким образом, он ухитряется разбирать, что плетет это чучело (оно изъяснялось на жутчайшем по грамотности языке — до Шекспира предстояло дотянуть еще несколько столетий, а этот тип умудрялся болтать на такой кошмарной латыни, что Гарри едва понимал, что тот лепечет), когда чучело провозгласило:
— Благородный рыцарь Герейнт Кэдоген к вашим услугам, сэр!
О, черт, потрясенно сообразил Гарри, как же я раньше его не узнал? Точно, он! Сходство с обладателем толстого пони на одной из картин Хогвартса было поразительным. Пока до Гарри доходило это прозрение, сэр Кэдоген продолжал болтать с той же скоростью, которая была ему свойственна и в нарисованном варианте.
— Да-да, не смотрите на меня так, юный сэр! Я — странствующий рыцарь! Это почетное звание мне было присвоено волей случая, когда я, вернувшись, после недолгой отлучки, обнаружил, что мой замок заняли некие норманнские лорды. Я предпринял попытку уговорить моих крестьян отправиться на штурм моего родового гнезда, но был зверски и безжалостно избит этими негодяями! После этого я решил сам атаковать обидчика и вызвал его на поединок, но подлый мерзавец из окна облил меня скверностью из ночной вазы да приказал своим оруженосцам выкинуть меня вон, и с тех пор, собственно, я и стал… Ой, да что же это я все о себе, да о себе! — спохватился сэр Кэдоген. — А как ваше почтенное имя, достойный юноша?
— Гарри Поттер, — послушно представился Гарри, готовясь выдержать новый напор вопросов и болтовни.
— Сэр Гарри?
— Э-э-э… Нет, наверное, не сэр, — сознался Гарри. — Но дело в том, что я вырос без родителей, и не знаю ничего об их происхождении. Я потерял отца и мать, когда мне был всего год.
— О, несчастное дитя! — сладко всхлипнул сэр Кэдоген, но он быстро пришел в себя после припадка человеколюбия. — А как вы оказались здесь, сэр? Откуда вы родом?
Об этом Гарри как-то никогда не задумывался. Он не знал точно, где постоянно жили его родители.
— Не знаю, сэр. А как здесь очутились вы?
— Когда мне вынужденно пришлось оставить мое поместье под Каэрхэмптоном, я решил податься на службу к королю Шотландии. Но по дороге я попал в засаду местного тана, который ограбил меня и избил. Я чудом спас свой меч — фамильный, знаете ли, принадлежал еще моему деду! — украл коня и намеревался вместо Шотландии вернуться в Англию и своим копьем и мечом защищать обиженных от негодных норманнских орд, но смог дотянуть только до Квирдичских пустошей, где я окончательно потерял ориентацию и сознание. Там меня и отыскала эта добрая женщина. Она ухаживает за мной уже неделю, и, скажу вам, сэр, кормит очень и очень неплохо!
— А где, собственно, мы находимся, сэр Кэдоген? Что это за место? — осторожно поинтересовался Гарри. Он хотел было сесть на краешек кровати благородного рыцаря, но подумал, что это, возможно, невежливо и удовольствовался большим поленом, лежащим перед камином. — И кто эта женщина, что ухаживала за нами обоими?
— Это место, — раздался голос за спиной Гарри. Вновь зашелестело платье. — Называется Хогвартс.
Если в жизни Гарри Поттера и были такие моменты, когда ему казалось, что сейчас небо обрушится на землю, например, когда он узнал, что является наследником Гриффиндора, то этот момент превзошел всё, что было, и что будет. Он просто стоял, окаменев, и смотрел на женщину в чёрном платье, сообщившую ему это с таким доброжелательным спокойствием, которое было способно поразить Гарри ещё больше в такой момент.
Судя по голосу, женщине не могло быть больше сорока лет. На вид же ей было за шестьдесят. Пушистые белые волосы были стянуты в толстую седую косу, которая короной была уложена надо лбом с помощью нескольких грубо обструганных гребней. Сморщенное, как печеное яблочко, лицо, словно всё состояло из приятных улыбчивых лучиков, среди которых прятались маленькие зоркие голубые глаза. Руки по-монашески скромно скрывались под длинным серым фартуком, а чёрное шерстяное платье с длинным шлейфом создавало эффект ночной тьмы, над которой точно луна сияло круглое добродушное лицо. На её шее покачивалась серебряная цепочка с каким-то жёлтым камнем.
— М-мэм? — дрожащим голосом переспросил её Гарри. Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет подойти и потрогать её, чтобы убедиться, что ни она, ни её слова ему не приснились. — Простите, что вы сказали?
— Вы находитесь в замке под названием Хогвартс, молодой господин. Меня зовут Хельга Хуффльпуфф, рада служить вам, сэр, — старушка глубоко поклонилась Гарри, видимо, не будучи уверенной, что ему не следует воздавать подобные почести.
— Да что вы… Я не… — забормотал Гарри, потихоньку стараясь вернуть себе, казалось, безнадёжно утерянный дар речи. Но, сказал он себе, на моем месте даже Гермиона лишилась бы языка. — Я не сэр, наверное… Меня зовут просто Гарри Поттер.
Сказав это, Гарри сообразил, что, вероятно, ему следует поздороваться более изысканно и изобразить руками что-то вроде того умирающего лебедя, которого пытался разыграть перед ним сэр Кэдоген. Поэтому Гарри вскочил и сделал слабую попытку помахать перед Хельгой Хуффльпуфф конечностями в разные стороны, отставив назад правую ногу. Сэр Герейнт Кэдоген с одобрением взирал на потуги Гарри, но, судя по лицу старушки, гарриному поклону предстояло еще долго жить в её памяти в виде одного из комичнейших моментов в жизни. Она сдержанно поклонилась, явно стараясь скрыть улыбку.
— Весьма приятно, сэр… В наши дни трудно встретить такого вежливого молодого человека. Рада встрече с вами, мастер Гарри Поттер. Сэр Кэдоген, — почтительно обратилась Хельга к довольно топорщившему усищи рыцарю, развалившемуся на постели. — Не нужно ли вам ещё чего-нибудь? — Хельга Хуффльпуфф говорила медленно и четко, чтобы рыцарь понимал её.
— О, благородная леди, золотистый нарцисс местных пустошей, пока ничего не надо, благодарю вас! — с жутким акцентом изрек сэр Кэдоген и счастливо принялся за вторую цыплячью ножку. — Рад был познакомиться с вами, сэр Гарри!
Когда Гарри и пожилая леди вернулись к постели парня, то на ней обнаружилась гаррина одежда, уже вычищенная и заплатанная. Он смущенно взялся за светлую ткань эльфийской накидки и робко взглянул на старушку.
— Ухожу, уже ухожу. Когда будете готовы, сэр Гарри, выходите, меня можно будет найти в первой комнате на нижней галерее. Через двор напротив, — она тщательно прикрыла за собой дверь и ушла.
Гарри одевался так поспешно, что ему пришлось несколько раз перепроверить, правильно ли застегнуты сапоги, и не болтается ли плащ на одном плече. Приведя себя в относительный порядок, он сверился со своим расплывчатым отражением в полированном металлическом зеркале. Оттуда на него взглянул растрепанный шестнадцатилетний юноша со шрамом в виде молнии на лбу и нервно прикушенной губой. Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил-В-Очередной-Раз-Попав-В-Прошлое. И снова оказался в Хогвартсе.
Интересно, кто его вывез из Леса Теней. Тот колдун, должно быть, не робкого десятка.
Гарри вышел из комнаты и плотно притворил за собой дверь. Коридор, в котором он находился, был ему незнаком, но мало ли какие коридоры Хогвартса он не знал, даже Дамблдор, вспомнил Гарри, говорил, что и не мечтает узнать все секреты школы, которой руководит, думал он почти ощупью пробираясь возле стены. От палочки толку было мало, но вскоре полутёмное помещение с дымящимися на скользких стенах факелами закончилось, и Гарри свернул в холодную открытую галерею с грубо вытесанными из камня колоннами. Гарри знал её: она опоясывала весь внутренний двор Хогвартса до сих пор, но на его памяти в центре двора стоял большой фонтан, а сейчас его еще не было. Гарри вышел на утренний заснеженный двор.
Хогвартс.
У него возникло странное ощущение, что он вернулся домой и обнаружил, что в его комнате поселился кто-то чужой, переставивший все его вещи на другие места и притащивший с собой много новых. С другой стороны, это напоминало картинку «Найди десять отличий». Гарри оглядывал замок, находя, что в данном случае количество отличий явно зашкаливает. Северная башня была не четырехгранная, а круглая, с деревянной крышей и чем-то, вроде, птичьего гнезда, наверху. Окна Большого зала не были украшены фигурными решетками, да что там, даже не были застеклены. Теплицы еще не построили. Двери, ведущие в подземелья, оказались полукруглыми и были украшены аляповатыми изображениями выпускающих искры драконов. Вместо больших стрельчатых окон башни подслеповато щурились узенькими бойницами и ощетинивались торчащими из нижних окон копьями. По незнакомой площадке, соединяющей Западную и Южную башни, ходил часовой в самом настоящем шлеме и с факелом в руке, чей свет то и дело выглядывал из-за зубчатых укреплений. В общем, Хогвартс был тем самым Хогвартсом, который Гарри знал, но далеко не тем, к которому привык.
Он пересек двор, опасливо косясь на часового и размышляя, что будет, если его примут за злоумышленника и выпустят тучу стрел в спину, но ничего не произошло. Гарри благополучно достиг противоположного края галереи и заглянул в приоткрытую дверь, за которой шумели голоса.
Это была большая комната, уставленная длинными дубовыми столами, на которых валялись охапки трав и корешков, связанные в пучки. За столами сидели парни и девушки, соскребали землю с корешков и старательно разбирали травинки, отделяя одну от другой. Хельга Хуффльпуфф ходила между столами и изредка наклоняла седую корону из волос над головами учеников, чтобы проверить, насколько тщательно они выполняют задание. Гарри корректно постучал, вошел, и на него тут же устремились глаза сидящих за столами парней и девушек.
Их было всего пятеро, но то, насколько они разные, Гарри понял с первого взгляда. Возле окна сидела худая девица с впалыми щеками и большими запавшими глазами, периодически хрипло кашлявшая. Длинными пальцами она ловко перебирала узловатые корни зубянки, выбирая те, что получше, в большой деревянный короб, стоящий прямо у неё на коленях и сминающий старенькое платье из серого бархата, а те, что похуже, просто выбрасывая за окно. Рядом с ней притулился робкий мальчик лет двенадцати в бедной одежде, с висящей на шее круглой подвеской из лунного камня. Гарри поразили его белесые, затянутые бельмами глаза — мальчик был слепой. Он ощупью взвешивал какие-то семена на маленьких веревочных весах, и его пальцы, ссыпая семена в мешочек, автоматически умело подсчитывали их количество. За бОльшим из столов сидела длиннокосая девушка одних лет с Гарри, одетая, пожалуй, богаче всех — в шёлковую мантию палевого оттенка, на которой звенели многочисленные серебряные украшения. Она толкла в ступке какие-то корешки, которые ей подбрасывали длинноволосый и остроносый юноша, сидящий слева от неё, и круглолицая девчушка с веснушками на лице. Хельга выпрямилась за ее спиной и приветливо улыбнулась Гарри.
— Вы уже оделись, сэр Гарри? Господа, познакомьтесь, это — сэр Гарри Поттер, которого мы нашли в Лесу Теней вчера вечером.
Гарри, наученный светским опытом в обществе сэра Кэдогена, вежливо раскланялся с присутствующими здесь дамами и джентльменами. Реакция был самой разнообразной: худая девушка у окна любезно протянула ему мизинец, который Гарри почтительно пожал, две девочки встали из-за стола и продемонстрировали ему замечательный средневековый реверанс, мальчик тупо на него вытаращился, а слепой ребенок никак не прореагировал. М-да. Может, он сделал что-то не так?
— Очень приятно, сэр Гарри, — хрипловато сказала худая девушка в сером. Было видно, что она здесь старшая — Леди Эдит Фрир.
— Миледи, — еще раз поклонился Гарри.
— Леди Ронвен Шемрок, — улыбнулась сияющая серебром дева.
— Мисс Элинор Огден, — смущенно хихикая, заиграла глазами конопатая девчушка.
— Дамы, — еще раз согнул спину Гарри. Спина начинала болеть от обилия поклонов.
— А это Китто и Комбс, — леди Эдит грациозно взмахнула рукой в сторону мальчиков. Мальчишки закивали, обнажив щербатые рты. Слепой мальчишка улыбнулся на звук голоса Гарри, безошибочно определив, где находится пришелец.
— Мои ученики, — с подчеркнутой гордостью подвела итог Хельга Хуффльпуфф. — Сэр Гарри, скажите, нас всех это очень интересует, как вы оказались в Лесу Теней?
— Это очень долгая история, миледи, — Гарри осторожно решил, что распространяться на эту тему все же не следует. — Сперва я хотел бы спросить, вы не могли бы вернуть мне мою волшебную палочку?
Хельга Хуффльпуфф прошла в конец комнаты. Открыв одну из многочисленных деревянных шкатулочек, стоящих на толстых полках, она извлекла из нее гаррину палочку и вручила ему.
— Благодарю вас, миледи.
— Не зовите меня миледи, сэр Гарри. Дама благородного происхождения в этом замке — не я. Я всего лишь управляю замком в отсутствие мужчин.
Кого она имеет в виду? Неужели Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина?
— А где? — начал Гарри и тут же спохватился, чуть не спросив, где же Ровена Рэйвенкло. — Я хотел спросить, где владельцы этого замка? Благородные господа, то есть.
Хельга смерила его пронизывающим взглядом.
— Они в отъезде, но вернутся очень скоро, — на всякий случай быстро сказала она.
— Я не хотел показаться невежливым, — забормотал Гарри. — Мне, наверное, пора уходить…
В этот момент их прервали. В комнату заглянула жутко встревоженная ушастая физиономия парня лет четырнадцати. Лицо у юного джентльмена было все в оспинах.
— Мэм! — воззвала к Хельге физиономия. — Я здесь не забывал свои записи? Уже час ищу!
— Нет, Тео, ничего такого мы не находили, кажется, — мистрис Хуффльпуфф вопросительно посмотрела на своих учеников, но те только разочарованно помотали головами. — Боюсь, что здесь ничего нет.
— Жаль! — уныло изрекла рябая физиономия. — Никак не могу вспомнить, где я их оставил. В библиотеке ничего нет. Кажется, на первом этаже тоже нету, на втором я тоже искал, на третьем меня не было, кажется…Или был? Не помните, леди Фрир, я не оставлял пачку пергаментов на столе в Большом зале?
— Думаю, что на завтрак ты пришел уже без записей, Тео, — вежливо откликнулась худая девушка. — Я не помню ничего такого у тебя в руках.
— Плохо, — помрачнела физиономия. Но тут же воспряла духом. — Может, братья Эгберты её куда-то затащили? В прошлый раз они превратили мой пергамент в саван, остряки нашлись… Пойду поищу у них в комнате. Простите, мэм, — и ушастое вихрастое нечто испарилось. Гарри заметил, как переглядываются хельгины ученики. Видимо, юный склеротик Тео был здесь притчей во языцех.
— Вы, наверное, голодны, сэр Гарри? — заботливо спросила старушка. — Я приглашаю вас отобедать с нами. Госпожа уехала в деревню пополнить запасы, но скоро должна вернуться, и тогда мы сядем за стол в Большом зале.
Гарри жутко хотелось хоть одним глазком взглянуть на Большой зал, но он уже несколько минут размышлял о том, в каком положении оставил своих друзей и всех однокашников на Инисавале. Вернулась ли Валери? Что она решила? И не прогнали ли Эльфы всех в её отсутствие? Или не прогнали, а… Гарри одернул себя и поклялся не думать о своих страхах. О, Мерлин, мисс Эвергрин, наверное, узнав, что он исчез, рвёт и мечет… Его ждет жуткая головомойка. Надо возвращаться побыстрее, конечно, но так хочется увидеть Хогвартс хоть одним глазком изнутри! Жаль, своего предка повидать не удастся, ох, жаль…
— М-м-м… Благодарю, мэм, я бы с радостью, но меня ждут друзья, — решился Гарри, старательно отгоняя от себя мысли о том, в какого слизняка его превратит Валери, когда он вернется, и проклиная эту неизбежность. Сколько всего он мог бы здесь увидеть! Годрика Гриффиндора, например!
— Но вы хотя бы расскажете нам, откуда приехали, сэр? — воскликнула конопатая девчушка, краснея от своей смелости. Сидящая рядом с ней леди Шемрок недовольно нахмурилась.
— Ну-у-у… издалека. Это очень трудно объяснить, мисс, — состорожничал Гарри. — Мэм, вы не одолжите мне лошадь, чтобы добраться до… знакомых? Или метлу? Обещаю вернуть!
Хельга Хуффльпуфф искоса бросила на него взгляд. Видимо, от нее не укрылось, что Гарри старательно скрывает и то, откуда он взялся, и то, как оказался в Лесу Теней. Гостеприимство — гостеприимством, милосердие — милосердием, но она с подозрением отнеслась к его появлению в стенах Хогвартса. В любом случае, он был здесь чужой, но, видимо, в конце концов, она всё же поверила ему.
— Конечно, конечно, сэр Гарри, я провожу вас. Посидите пока с нами здесь, у камина, мы уже заканчиваем. Дамы и господа, прошу, покажите мне, сколько корней вы очистили сегодня! Так, прекрасно, леди Фрир. Мастер Комбс, это ваше? Шелуху нужно было соскребать более тщательно, чтобы сердцевина просвечивала. Мисс, Огден, да, неплохо… Леди Шемрок — замечательно. Мастер Китто?
Слепой мальчик в обносках стоял и с серьезным видом дергал Хельгу за фартук.
— Я сегодня ночью видел сон, — доверительно сообщил он ей, высыпая мешочки с семенами на стол.
— Сон? — встрепенулась старушка. — И что вам снилось, молодой человек?
— Я видел большой корабль, который летел по небу. На нем плыли люди, много людей, и скоро они придут сюда, — забормотал мальчишка, как безумный. Его пальцы нервно сжимали и разжимали подол рубахи. Гарри счёл, что ребенок заметно не в себе. — Я видел, как они садятся за стол вместе с нами!
— Китто, ты преувеличиваешь, — отозвался Комбс с другого конца стола. — Мастер Салазар еле нас с тобой выносит, а уж чужаков-то и подавно сгноит, если они тут появятся, — он боязливо заткнулся, виновато глядя на Гарри.
— Я видел! — упрямо провозгласил слепой мальчуган, сверкая дырками во рту. — Вы мне тоже не верите, мэм? — с тоской спросил он Хельгу, вместе с девушками сгребавшую корни в большой короб.
— Дорогой, — старушка вытерла руки краем фартука и погладила Китто по голове. — У тебя настоящий талант, но его нужно развивать. Не все, что мы видим во сне - сбывается.
— Это — сбудется, — твердо стоял на своём мальчуган, вызывая приступ хихиканья у девушек.
Выйдя из комнаты, все пересекли двор и разошлись. Девушки направились к Южной башне и начали подниматься по скрипящей кособокой лесенке. Они тихо шушукались между собой, и Гарри мог даже спиной ощущать на себе их острые взгляды. Все еще ухмыляющийся Комбс повел Китто куда-то в противоположную сторону, а Хельга повернулась к Гарри и поманила его за собой. Гарри послушно свернул следом за старушкой в один из внутренних коридоров, по дороге отметив, что доспехов и картин, видимо, пока в Хогвартсе не накопилось достаточно, чтобы украшать ими стены, проследовал во внутренний дворик и вместо квиддичных раздевалок, чуланчика для метел и огромного стадиона для игры в квиддич увидел несколько покосившихся деревянных строений, явно подсобного характера, а общем, самое настоящее подсобное хозяйство. Он разглядел свинарник, из которого раздавалось громкое сытое хрюканье, колесную мастерскую, кузницу, откуда доносились удары молота, шипение железа, закаляемого в воде, и виднелись вспышки и искры расплавленного металла. Он увидел большие, растянувшиеся на приличное расстояние фруктовые сады, деревья в которых были покрыты снегом. Горшечная мастерская, плотницкая, от которой на морозце приятно пахнуло свежеобструганным деревом, — везде сновали люди, колдуны в остроконечных шапочках и потрепанных мантиях, некоторые — в грязных заляпанных фартуках. Гарри едва не споткнулся о большого полосатого кота, стрелой вылетевшего прямо на него и старательно впившегося зубами в куриную голову. На порог соседней пристройки выскочил толстый колдун в белом колпаке и замахнулся на кота полу ощипанной петушиной тушкой. Подлый ворюга с невиннейшим видом улизнул за телегу, которую смазывали два других колдуна, мрачные и запачканные дёгтем, и принялся жадно вгрызаться в добычу. Гарри хмыкнул, представив на месте этого полосатого воришки миссис Норрис.
Хельга сделала ему знак подойти поближе, и Гарри остановился возле маленькой косо висящей дверцы, перед которой на большом чурбане устроился здоровенный лохматый старик. Рядом в куче мусора играли два малыша. Старик сперва строгал какую-то палку, а затем с помощью кривоватой (с сучками) волшебной палочки принялся наносить на палку Шлифовальное Заклятие. Не очень, впрочем, стараясь и то и дело позевывая.
— Мастер Мастерс, — окликнула старика Хельга.
Старик поднял на неё кустистые брови и хмыкнул в ответ нечто невразумительное.
— Мастер, Мастерс, этому юноше нужна метла. Не одолжите нам что-нибудь из ваших последних работ?
— Хм, хм… Где-то у меня тут завалялась одна штука, остальные давно разобрали, — Мастер Мастерс со смаком подчеркнул популярность своих изделий. Говорил он на жутчайшей смеси латыни и какого-то шепеляво-присвистывающего наречия. Старик встал и принялся шарить в грязной куче бревен и досок, наваленной позади. — Брысь, чертенята! Арбалет, иди играй в дом! — Разогнав возившихся в стружках ребятишек, старик вытащил на свет ужасно грязную метлу, всю в зазубринах и занозах, с кое-как прикрученной к задней части метловища охапкой ореховых прутьев. Мастерс задумчиво побурчал над ней, обрезал ножом несколько уж совсем торчащих вбок веток и гордо протянул метлу Гарри. — Вот, молодой человек! Лучшее изделие, из всех, что у меня есть! На ней вы пролетите зараз почти сто футов! — С этими словами старик Мастерс ревниво глянул на потенциальных конкурентов, оглушительно ржавших в конюшне напротив.
Оптимистично сказано, уныло подумал Гарри, старательно изображая восторг на лице. Надо же, всего сто футов! Он вспомнил, как лихо нарезал круги на Всполохе, с которого мог не слезать часами, какую скорость развивали Нимбусы братьев Уизли, если их удавалось хорошенько подпихнуть. Эта метла выглядела так убого, что, как казалось Гарри, не годилась даже для уборки замка. Но он выдержал эффектную паузу, почтительно поклонился старому колдуну и поблагодарил за всё на весьма витиеватой латыни, которую дед, кажется, даже не понял, что, впрочем, не помешало ему умиленно отказаться от платы за свою работу.
— Я делаю метлы не потому, что мне деньги нужны! — наставительно поднял он вверх заскорузлый от грязи палец с облезшим ногтем. — Создание метлы — это величайший прогресс! — и где только он научился таким словам? — Поэтому ради прогресса я с вас ничего не возьму! Мне кажется, что в ваших руках, юноша, моя метла полетит еще быстрее.
— Спасибо, сэр!
— Нет, не благодарите! Видите, мэм, — обратился мастер Мастерс к Хельге. — Первый человек, который сказал мне спасибо! Какой воспитанный юноша! Не сомневаюсь, он знает толк в хороших метлах! А ваши оболтусы только и способны на то, чтобы переломать все рукоятки, играя в креотценн. Только три дня назад я чинил их. Думаю, и вам, мэм, тоже пришлось потрудиться над несколькими дурными мальчишками!
— О, теперь с ними всё в порядке, мастер Мастерс, — улыбнулась старушка. — Главное, головы целы.
— Голова — это их наименее ценная часть тела, — изрёк Мастерс. — Благодарю, юноша. Пусть моя метла принесёт вам удачу.
Еле вырвавшись от смешного старичка, Гарри, тихо фыркая про себя, подошел к воротам вслед за Хельгой. Старушка приказала двум зевавшим на выходе охранникам опустить мост. Мост со скрипом упёрся в противоположный берег рва с водой, окружавшего Хогвартс.
— Спасибо вам за все, мэм! — от души поблагодарил её Гарри.
— Да не за что, молодой человек, рада была помочь. Жаль, что вы отказались от обеда, — Хельга Хуффльпуфф сделала Гарри низкий реверанс, и он вскочил на метлу. Сидеть было неудобно, и занозы тут же впились ему в наиболее чувствительное место, он было оттолкнулся одной ногой от земли, как тут послышался топот копыт. Гарри пригляделся и заметил, что по дороге к Хогвартсу несётся процессия из трех всадников и тянущихся в хвосте нескольких тяжело нагруженных телег обоза. Первый всадник летел на белом коне, а сзади развевался белоснежный плащ.
— О! — радостно воскликнула старая Хельга. — Миледи вернулась!
Гарри застыл, наблюдая за тем, как белый конь, точно ветер, ворвался на мост. Плащ всадника взметнулся еще раз, а потом храпящий конь взвился на дыбы, и всадник соскочил с него. Он сорвал с себя капюшон белого плаща, обнаруживая длинные белокурые косы, оплетённые серебром, синие глаза и невероятные чёрные брови вразлёт, выдающие чистоту породы. Властный взгляд. Кинжалы за поясом, лук и колчан со стрелами за плечами. Меч в руке сверкнул сапфировой искрой, вылетая из ножен. И — к горлу.
— Хельга, кто этот чужак? — требовательно провозгласила молодая женщина, пока Гарри ел глазами эту амазонку, совершенно забыв о том, что в него впивается лезвие обоюдоострого меча. Угрожающе брякнули пластинки не по-женски тяжёлой короткой кольчуги, надетой прямо поверх белого платья. Женщине было едва ли двадцать, и говорила она явно не на латыни, но Гарри как-то её понял.
— Меня зовут Гарри Поттер, — обалдело сказал Гарри, изумляясь тому, как два совершенно далеких друг от друга человека могут быть так похожи. Неудивительно, что он спутал эту Белую Даму с…
— Не волнуйтесь, миледи. Этот юноша уже уходит, — примирительно сказала старушка, приобнимая Гарри за плечи. — Его нашли раненым в Лесу Теней и принесли сюда.
— Кто вы? — поражённо пролепетал Гарри, уже подсознательно находя ответ на свой вопрос.
— Сэр Гарри, это — леди Ровена Рэйвенкло, одна из владельцев замка Хогвартс, — вежливо представила синеглазую красавицу Хельга Хуффльпуфф.
— Мне всё равно, как тебя зовут, чужеземец! — острый кончик меча приподнял гаррин подбородок. Ровена перешла на более привычный Гарри язык. — Я вижу, что ты прибыл издалека, потому что никто здесь так не говорит: никогда не слышала такого выговора, как у тебя. Признавайся, ты — норманнский разведчик? Хельга готова пригреть любого проходимца, но я никому не позволю отнять у меня мой дом!
Гарри опешил. В ворота заезжали люди, грохотали колёса телег, заваленных мешками, с лошадей спрыгивали верховые, но Ровена Рэйвенкло этого не замечала.
— Мисс Э… То есть, простите… леди Рэйвенкло! Я и не претендую на ваш замок!
— Да? — усмехнулась Ровена. Её воинственная красота вновь сверкнула откуда-то из самой глубины синих искр в глазах. — Хельга, сегодня в Хогсмиде говорили, что в двадцати милях отсюда видели норманнский дозор. Откуда нам знать, что это человек — не шпион? Он мог узнать, как у нас мало людей в охране и сообщить это своим лягушкоедам.
— Я верю ему, — упрямо сказала старушка.
Внезапно Ровена схватила Гарри за голову и с силой прижала её к своему лбу. Лоб был холодный, и в кожу ошалевшего Гарри мгновенно впились жемчужины обруча в её волосах. От нее пахнуло ромашками, мальвой и чем-то ещё, какой-то полевой травой.
Она отпустила его так же стремительно.
— Невероятно, — сказала она, пристально сверля Гарри глазами. — Что ж, теперь я тоже ему верю. Но этот юноша явно хочет что-то у нас спросить, Хельга. Ну, мы слушаем тебя, Гарри Поттер, но скажи мне сначала, — она вновь приблизила свои глаза к его лицу, и осторожно прикоснулась пальцем в тонкой кожаной перчатке к его шраму.
Гарри напрягся. Что хочет узнать у него эта странная женщина?
Женщина-ментолегус.
— Кто такая Валери Эвергрин, молодой человек? Почему ты думаешь, что я похожа на неё?
