Безрассудство

Глава 7. Шрам реагирует

Неистово голосящая пичуга разбудила по утру Гермиону. Звучавшие трели сразу настроили ее на лирический лад. Наша героиня выбралась из палатки, взмахом палочки убрала свои пятиэтажные хоромы и решила совершить небольшую утреннюю пробежку. Мальчишки еще дрыхли. Гермиона поносилась по узенькой просеке во весь голос горланя свою любимые песни. В ее репертуаре попадались такие как «Сидел я в Азкабане», «Когда еще я зелия не знала», «Был гоблин как-то на Кавказе», «Зачем вы, девушки, Малфоя любите» и трагическая «Оговорка на уроке». Когда Гермиона пробегала семнадцатый раз свой маршрут, с ветки дерева на нее свалился сонный бельчонок и судорожно схватился за ее развевавшиеся волосы. Девочка осторожно отцепила его, воскликнув: «Ах ты, куклёнок!» и помогла взобраться обратно на низенькую сосенку. Белочка спр! осонья долго не врубалась чего от нее хотят, и нашей скалолазке пришлось лезть с рыжим пушистиком до середины ствола, где их уже встречала семья бельчонка. Закончив свою спринтерскую дистанцию, юная ведьма быстренько сварганила завтрак и обратила свой взор на пацанов. Те продолжали спокойно давить массу в люле, уже полностью адаптировавшись к шумным пробуждениям Гермионы. Хлопки из волшебной палочки, по звуку напоминавшие выстрелы из пушки, ровным счетом ничего не дали. Тогда сообразительная гриффиндорка тихонько пробормотала: «Кто сейчас не встанет, останется голодным на целые сутки». Драко, Гарри и Рон тут же подскочили. Приведя в надлежащий вид место своей стоянки и подкрепившись жареными каштанами в оливковом соусе, безрассудная компашка расселась по метлам и взмыла ввысь.

— Герм, а ты знаешь:

«Вечерком, забив косяк,

Вышел я с гитарой.

Вдруг откуда ни возьмись

Налетела пара…»?

— Да, в моем личном хит-параде она стоит на третьем месте.

— Спой, а, — попросил Драко, — я эту песню с трех лет обожаю. А ты так исполняешь! Отпад! Закачаешься!

— Рону и Гарри не нравится когда я выдаю музыкальные рулады

— Ну и плевать на их мнение с тридцатого этажа. Давай, а я подхвачу.

И, отстав от скоростных ребят на приличное расстояние, они затянули хулиганскую песенку.

Гарри летел, полностью погрузившись в свои мысли и внутренне настраиваясь на необходимый разговор. Наконец, приняв твердое решение поговорить со слизеринцем незамедлительно, сбавил газ, давая возможность Нимбусу нагнать их с Роном. Когда метлы сблизились, Гарри обратился к Драко:

— Значит так, Малфой. Мы тебя подобрали в образе калеки, выходили, а теперь не пора ли тебе двигать от нас и чем дальше, тем лучше?

Мальчишка как-то не ожидал такой подлянки и непонимающе воззрился на говорившего.

— Нет, Гарри! Ну, пожалуйста, пускай он продолжает лететь с нами! Я за него отвечаю, Драко нам ничем не помешает, а может только пригодиться! — взмолилась Гермиона.

— Да, конечно, — поддержал ее Рон. — Пусть прется, вместе веселее. Я только «за».

К такому подвоху Гарри тоже не был готов. Чтобы прийти в себя наш герой разогнался на Всполохе и закружился в воздухе, демонстрируя чудеса пилотажа, выкрикивая время от времени:

— Ё-моё-твоё-наше!

— Все мечты накрылись медным тазом!

— Что за непруха! и так далее в том же духе. Немного утихомирившись, Гарри повернулся к Рону:

— Таак, приехали! Ну Гермиона — еще ладно. Ее можно как-то понять — девчонка! Но с тобой что? То — давай-ка скинем его в самое глубокое ущелье, то вдруг — давай возьмем с собой. Вместе веселее! С кем веселее — с Малфоем?! С этим бледным как сволочь? Ты в него что — тоже влюбился?

— Гарри, Гарри, остынь, что за крутой бред ты несешь?

— Тогда как объяснить твое поведение?

— Ну, Малфой спас Гермиону, значит он не совсем пропащий. Если взять его с собой, то может и человеком сделаем!

— Ладно, черт с тобой, ни фига не понять, хотите взять его с собой, давайте возьмем. С Малфоем или без, мы все равно начистим Волдеморту харю!

Тут до них донесся крик Гермионы:

— Эй, ну что вы там решили, Верховный суд?

— А что я могу сделать против коллективной воли народа? Оставляем. Но до первого предупреждения. Если проштрафится, ему будет курдюк хана! Узнает где зимует Кузькина мать!

На том удалая четверка и порешила. Драко со своей спутницей продолжили прерванный разговор:

— Герми, а какая у тебя песня самая любимая?

— Может знаешь: «Я вином залью, боль свою…»

— Ага, — Малфой прокашлялся, — поддержи-ка.

Мимо пролетала стая уток. Две из них, маленькие, серенькие, осторожно уселись сзади на Нимбус, видимо заслушавшись.

— Они что, теперь постоянно завывать будут? — проворчал Гарри. — Еще не хлеще.

— Да брось ты, нормально поют, — одернул его Рон.

— Мне что ли тоже прочистить горло? — подумал вслух Гарри, вдохновленный примером громкоголосой парочки. — Э-эх, помню был я молодым, был я в зюзю пьяным, — завопил с жаром мальчишка, со всей дури.

— У меня был лимузин и ходил я в баню, — подхватил Рон, от всей души.

За этот день ребята перепели все известные им песни. И поодиночке, и по двое, и троем, и даже все четверо. Предусмотрительная Гермиона наложила на них и метла заклятие невидимости для магглов, но вот с голосами ничего сделать не могла. Поэтому путникам иногда попадались ошеломленные магглы с задранными вверх головами и оттопыренными ушами, пытавшиеся определить, откуда исходит разношерстное пение.

Вечером, сидя у костра, охрипшие пацаны пытали Драко:

— Слушай, Малфой, ты хоть знаешь в какое пекло мы собираемся лезть?

— Естественно знаю.

— А ты вообще куда хоть направлялся-то?

— Волдеморта мочить.

— Нет, честно.

— Да я честно говорю! Нимбус на посечение даю!

— А как же ты так полетел — ни дороги, ни направления не зная?

— Да так, нашару.

— Рисковый парень!

— От таких же слышу!

— У тебя ведь даже шрама нет.

— А я то этого особо-то и не страдаю.

Вдруг Гарри схватился рукой за лоб и немного отполз в сторону. Рон продолжал заливать Малфою, описывая Лорда Тьмы:

— Волдеморт — такой противный тип, череп с тонкой кожей, руки крюки, ступни как ласты, лысая морда, двух слов связать не может, бледнее тебя даже, вообщем неприятный на вид аж до тошноты…

Ты что, его видел? — спросил Драко.

— Я-то нет, Гарри рассказывал.

Зеленоглазый пацан, собрав всю свою волю в кулак, не отпуская руки со шрама, подойдя к ним, объявил:

— Чую, братва, не успеет солнце два раза закатиться за горизонт, как мы будем лицезреть эту пакость все лично. Каждому морально подготовиться к этой долгожданной встрече, ну или кто как может.

— Волдеморт уже на стреме? — вмешалась Гермиона.

— А вот завтра и узнаем. Спокойной всем ночи.