Глава 11. Свидание.
Гарри шел и думал обо всем, что произошло с ним. Произошло с ним, но осталось в его сердце навсегда. Он вспомнил, как на втором курсе он превратился в Малфоевского телохранителя, вспомнил, как на следующий год он думал, что потерял все — тогда он отправился на «Странствующем Рыцаре». Но долго из головы не лезло самое горькое воспоминание: вспышка зеленого света, голос его матери и бездыханное, бледное тело отца. Вот Гарри, маленький, в серой пижаме, в холодной комнате, сидит рядом с плащом-невидимкой напротив таинственного зеркала. Там, в его самой сокровенной мечте отражаются родители, и это то, за что Гарри отдал бы все на свете, лишь бы хоть раз поговорить с живыми Лили и Джеймсом Поттер. И вот они опять: он летает с Волдемортом, рядом с ними духи умерших от его рук людей, а внизу тусклое тело Седрика…
— Думаешь о смерти? — Гарри не заметил, что находится рядом с горгульей, той самой, у которой они договорились встретиться. Сильви стояла и смотрела на него. Она не соврала — пришла. Значит, Малфой по имени Драко тут не замешан.
— Откуда ты… Ах, ну, да. Знаешь,… нет, ты не знаешь… Я думал о родителях. Они умерли, когда мне не было и года. Их убил Волдеморт.
— О, это заслуживает уважения.
— Что???
— Я имею в виду то, что произносишь его имя. Немногие в наше время на это решатся. Тем более, сейчас…
— Я когда-то сказал это на втором курсе, но повторю еще раз. Волдеморт просто убийца, и не достоин ничего кроме сострадания.
— Согласна. Но этот убийца достиг того, что не было видано никем до него. Он — сильнейший из сильнейших.
— Ты не права, Малфой. Есть волшебник намного сильней Волдеморта…
— Ой, только не говори, что это Дамблдор или Слизерин. Оба очень стары, и уже давно под землей. Ну, разве что Дамблдор лет пять протянет…
— Я говорю о Волдеморе.
— Ты…
— Знаю.
— Ладно, в принципе, я подозревала, что ты уже знаешь, но не настолько много… Я пришла тебе кое-что передать… Не спрашивай, откуда это у меня. Я лучше сама скажу. Это мне дал Малфой, сказал, чтобы я отдала тебе.
Сильвия передала Гарри конверт, запечатанный чем-то красным, и как подумал Гарри, подозрительно похожим на кровь…
— Ничего не хочешь больше сказать, Гарри?
— Что это?
— Распечатаешь по возвращении.
— Э, Сильвия?
— Да?
— Как-то странно… Вы с Малфоем родственники?
— Да.
— Когда я вижу какого-нибудь Малфоя, меня сразу же тошнит… Но вот ты — нет.
— Я все поняла. Не надо больше ни слова. Мы можем встретиться еще раз. Только не здесь, я слышу мысли Филча, он завтра придет сюда убирать. Гарри, давай после ужина возле озера. Завтра. Только я не хотела бы, чтоб об этом знал Драко. Жаль, что он из моей семьи — он чертовски хорош в черном… М-да, это я так, мысли. Так вот — если Драко узнает, он в последнее время такой вспыльчивый.
— Ну, хорошо. Как ты можешь с ним водиться? Он — такая сволочь. А ты еще и что-то делаешь для него. Подчиняешься.
— Он совсем не сволочь. Просто очень любит соблюдать правила и традиции семьи — ненавидет Гриффиндор. Вот и все. Знаешь, Гарри, в последнее время Малфой не так уж и плохо о тебе отзывается.
— Да ну? «Не так уж плохо», это значит, его мастерство превысило его возможности?
— Хм, ты его действительно не любишь.
— Я знаю только двух голубых в Хогвартсе — Винсент Крэбб и Грегори Гойл.
Сильвия почему-то зашлась хохотом, а Гарри не мог понять почему — ничего такого он не сказал.
— Тихо, кто-то идет, — Гарри отошел от окна, где свет от луны позволял Сильвии видеть его лицо. Он набросил плащ-невидимку на себя и оттянул за руку Сильвию от горгульи. Они сидели вместе под плащом, и Сильви уже собиралась вылизать, как вдруг послышался звук шелеста мантии, тусклый свет озарил серебряное лицо Дамблдора. За ним уверенно шла профессор МакГонагалл. Ее глаза сверкнули, и Гарри увидел в них страх. Такое выражение лица у МакГонагалл он видел только на втором курсе, когда ученики Гриффиндора один за другим стали превращаться в камень, а потом МакГонагалл чуть не потеряла сознание, увидев окаменевшую Гермиону. Да, подумал Гарри, в эту странную ночь мне в голову лезут не очень приятные воспоминания.
Когда до Гарри, наконец, дошло, что декан с директором просто так не ходили бы в полпервого ночи, они уже поднимались на пятый этаж, а Сильвия облегченно вздохнула.
— Нечему радоваться, Сильви, что-то произошло…
Гарри снял плащ и подошел к окну. Темно. Отсюда хорошо было видно лишь освещенную луной поляну на опушке Запретного Леса возле хижины Хагрида. Позади Гарри послышался сдавленный крик девушки, и когда Гарри обернулся, увидел, что Сильвия не одна. Дальше Гарри не помнил ничего. Ледяное чувство где-то в середине, ужасающие крики матери, и…
Как Гарри очутился в Гостиной Гриффиндора, он не помнил. Он просто лежал на диване напротив камина, что-то явно его беспокоило…
«… Гарри шел по темному коридору, стенки которого становились все уже и уже. Гарри остановился перед темной фигуре в плаще. За широким капюшоном стоял кто-то гораздо меньше человека, стоявшего спиной к Гарри. Холод… Гарри завернулся в мантию, случайно задев вазу. Она упала на пол и со звоном разбилась. Гарри ожидал худшего, и инстинктивно отошел на два шага назад. Но, несмотря на это, стоявшие рядом не обернулись и до Гарри начало доходить, что они его не слышат и не видят. Такое уже было: Том Риддл устроил экскурсию по Хогвартсу в
— Ты уже доставила ему предсказание?
— Да. Он должен знать. Зачем тебе этот мальчик?
— Ты же знаешь, я не могу вернуть свою силу, она в нем.
— Но ты итак достаточно силен, разве не так?
— Да, но чтобы быть прежнем, я должен его убить — тогда, его сила перейдет ко мне. Ведь на магической дуэли сила побежденного достается победителю. Не так ли?
— Хм, но ведь сражаться-то буду я!
— Да, моя дорогая. А кто сказал, что ты останешься в живых?
— Ты же знаешь, я тебя люблю, но как я могу, зная о своей будущей смерти, служить тебе?
— Не волнуйся, ты не умрешь. Я сам его убью.
— Том, ты не должен этого делать.
— Не называй меня так!
— Ладно. Ты используешь древние силы, ты даже до конца их не знаешь. Древняя магия очень опасна! Ты никогда ее не сможешь понять!
— Так расскажи мне!
— Не могу. Юный Поттер еще не знает, как пользоваться Силой, заточенной в нем. Я умру, Том, ты умрешь, придет другая Избранная, придет другой Поттер. Так будет всегда. Никто никогда не сможет править миром единогласно.
— Я смогу, если ты мне поможешь. Если молодой человек, стоящий сзади меня мне поможет… Теперь ты все знаешь, Гарри?
Гарри ошибся. Они слышали его и видели. Только почему-то шрам у Гарри не пылал от боли. Нет, все было нормально. Слишком.
Гарри был потрясен увиденным. Значит, это и есть Волдемора? О каком предсказании они говорили? Волдеморт медленно развернулся. Гарри попятился назад. Он оступился и упал с лестницы…»
… И упал с дивана. Весь мокрый, испугавшийся, он соскочил с пола и побежал в спальню. Далеко бежать не пришлось. Сонный Рон, злой Дин, Невилл, глаза которого были шире гарриных очков, и Симус Финниган уже подходили к центру гостиной. С другой стороны по лестнице спускалась Гермиона, на бегу запахивая халат, Лаванда Браун, Парвати Патил.
— Что случилось?
— Кто кричал? И какого лешего нас разбудил?
— Все нормально, — Гарри начал понимать, что на самом деле он кричал. — Идите спать.
Рон и Гермиона подошли к запыхавшемуся Гарри.
— Гарри, что случилось? Ты ходил к ней?
— Да. Я вам все расскажу. Мы с ней разговаривали, а потом… дементоры…
— Что?
— Да-да! Сначала мы услышали шаги и спрятались под плащом. Это были Дамблдор и МакГонагалл.
— МакГонагалл? Что они делали посреди ночи там?
— Гермиона, а что могут делать женщина с мужчиной ночью?
— Рон!
— Так, так, успокойтесь. Они были чем-то испуганы. Когда они ушли, и я отвернулся, Сильвию схватил один из… вы поняли. Потом я ничего не помню. Помню только, как я потерял сознание опять, но уже здесь. А дальше…
— Что дальше?
— Дальше мне снился сон… Волдеморт…
Рона аж передернуло.
— А ты мог бы не называть его так? Я, конечно, понимаю, ты его не боишься и…
— Ладно, ладно. Сон…
Гарри начал рассказывать в мельчайших подробностях увиденное. Он пересказал все, что помнил.
— Так, кое-что я уже выяснила. Гарри, а что сказала тебе Сильвия?
— Нет, ничего такого она мне не сказала. Только дала письмо, сказала, надо открыть. Так, а где оно?
Гарри не нашел пергамент. Он опасался, что потерял его там, на четвертом этаже.
— Гарри, кажется, я все поняла.
— Не удивительно, — прошептал Рон.
— Слушайте. Предсказания, о которых говорил Волдеморт («Гермиона!» — «Рон, хватит его бояться!»), у нас есть. Это письмо, наверное, там, что-то написано, какое-то предсказание или что-то вроде этого!
— Дык, давайте откроем!
— Нет! Это нужно сделать в тихом и безлюдном месте, а еще лучше утром. Например, туалет Мирттл.
— О, нет! Только не Мирттл! Зачем? Давайте лучше в библиотеку пойдем! Только не в туалет! Да еще и женский.
— Рон, мы уже там были, и ничего с нами не случилось!
— Ага! Ничего!
— Не спешите, у нас еще нет этого письма. Его нужно найти. Сейчас.
— Сейчас? Давайте подождем до завтрака! Уже пару часов осталось!
— Нет, пока его никто не нашел. Может, его уже забрали.
— Пошли.
Гермиона пошла в спальню. Она вышла через пять минут уже в рабочей мантии. Гарри схватил плащ и они побежали к портрету.
Ночь, тихая и холодная, уже начинала светлеть. Гермиона первая начала говорить:
— Что дементоры делали в Хогвартсе?
— Откуда я знаю? Может, кто-то напал на кого-то.
— Гарри, — Рон скорчил страшную гримасу, — Карта Мародеров!
— Как мы раньше не догадались?!
Гарри порылся в карманах плаща-невидимки. Он решил теперь всегда оставлять Карту там, потому что каждый осмотр местности Хогвартса по карте обычно совмещался с плащом, а заодно и с неприятностями. Гермиона, палочка которой была у нее в руках, остановила Гарри, полезшего за волшебной палочкой под плащ. Она выхватила старый, потертый пергамент и сказала:
— Обещаю и клянусь, что не сделаю ничего хорошего.
Карта засветилась, и вырисовались надписи: «М-р Лунатик приветствует юную леди», «Мистер Бродяга кланяется вам», «М-р Сохатый не сможет отвести с вас своих мародерских глаз» и «М-р Хвост расписывается в своем почтении к даме».
— А мне они такого не писали.
— Наверное, я первая девушка, открывшая карту.
Наконец, линии забегали по пергаменту и фигурки стали по своим местам. Фигурки Дамблдора и МакГонагалл находились в кабинете у директора, а Снейп с Сириусом направлялись туда же.
— Путь свободен, — типично гриффиндорским голосом сказал Гермиона
— Кстати, кто-нибудь видел Сириуса на церемонии? — Гарри изобразил как можно большее безразличие.
— Нет. — Рон был уверен в своем ответе.
— Завтра у нас первый урок по Защите, тогда все и выясним. А сейчас нет времени.
Ребята побежали по лестнице, и вышли как раз напротив горгульи.
Гарри думал о дементорах. Почему тогда, в Имении Малфоев, он не испугался дементоров, ничего не было, он просто распугал их своих Защитником. А сейчас? Он просто, как на третьем курсе, потерял сознание? А что с Сильвией? До Гарри только что дошло, что Сильвию-то украли! Ну, может, и не украли, но зачем ее схватил дементор? Она же могла потерять рассудок! Надо срочно ее разыскать, только утром… утром.
Что-то блеснуло под тусклым светом уходящей луны, глазам Гарри, Рона и Гермионы предстал аккуратный конверт, правда, чуть-чуть помятый, но все же красивый, сделанный из мягкого пергамента. Гермиона подбежала к окну, у которого лежало письмо, рывком присела и подняла конверт.
— Ну что? Будем открывать?
— Нет, — Гарри смотрел на Гермиону круглыми глазами, как будто говорил: «Ты что? Утром, утром откроем! Сейчас не время, и не место!», а Гермиона утвердительно покачивала головой. Рон позвал друзей за собой, и они бесшумно удалились.
Драко сидел в кресле и поглядывал на дверь. Ну, где же она? Драко услышал шум: так открывалась стенка, ведущая в Гостиную Слизерина, а затем открылась и дверь. Без сомнений, это была она. Кто еще расхаживает по школе, кроме Поттера и компании, среди ночи? Правда, кому-то могло приспичить, и этот кто-то мог выскочить в соседний туалет. Однако Драко был уверен, что это она — с момента ее ухода он ждал здесь. В дверном проеме показалась пушистая голова ни Сильвии, которую он ожидал, а Гермионы Грейнджер. Драко не был удивлен, он также спокойно сидел и молчал. Гермиона, как бы, не замечая его, прошла мимо и села на диван, слева в кресло.
— Чего ты сидишь на моем диване в моей Гостиной?
— Во-первых, диван и Гостиная не твои.
— Мои. Диван я купил в конце прошлого учебного года, потому что когда мы праздновали исчезновение Поттера и этого хаффлпаффца на третьем туре, случайно испачкали старый. А Гостиная, все-таки, моя. Меня здесь все боятся.
— Я пришла к тебе.
— В полтретьего ночи хочешь позаниматься…
— Малфой…
— трансфигурацией?
— Нет. У меня к тебе вопрос: что ты сделал с Сильвией?
— А какое тебе дело? Ну, вообще-то, сначала обрезал четыре пальца левой руки, потом покрасил язык, потом применил Лысеющее заклятие, так что у нее облысели все без исключения части тела. И все.
— Серьезно.
— Серьезно? В мире нет ничего серьезного!
В этот миг Гермиона поняла, что Драко сильно повзрослел, его остроты стали более… зрелыми. И она вспомнила Гарри и Рона, которым до него далеко. Конечно, она понимала, что они просто не хотят так грубо шутить в ее присутствии. Как-то раз она случайно услышала их разговор и выучила несколько новых слов, которых, похоже, никто не знал, по крайней мере, не употреблял. Тогда же она узнала впечатляющую и грустную правду о мужских достоинствах. Тем не менее, Драко стал сдержанней.
— Малфой, Гарри и Рон не смогли сюда прийти, у них есть одно дело… Но Гарри очень переживает за твою родственницу.
— Я сам жду ее с вашей, хочу заметить встречи уже три часа. Ее нет.
— Но… Гарри рассказал, что там были дементоры… вернее, один дементор, он схватил Сильвию, а дальше Гарри ничего не помнит.
— Дементоры? Это такие милые зеленые существа с антеннками на голове?
— Драко, хватит. Твои шутки утомляют.
— Судя по твоим смешкам, нет. Ладно. Так, где она? Вы не знаете? Может кто-нибудь из учителей знает?
— Только не сейчас.
Гермиона высунула из-под мантии Карту и вновь открыла ее. На этот раз Драко все-таки приоткрыл рот, но, взглянув на Гермиону, которая спокойно прятала палочку, он решил не тревожиться. Странно, подумал Драко, я сижу рядом с девушкой, которую ненавижу, которая водится с моим врагом, которую считал маленькой девчушкой.
— Это что за дрянь?
— Это дрянь? Это величайшее изобретение величайших колдунов-шалунов! — Гордо проговорила Гермиона.
— Гм.
— Это Карта Мародеров!
— Мародеров?
— Именно: Сириуса Блэка, Джеймса Поттера, Ремуса Люпина. Ну, Петтигрю не считается. Она показывает весь Хогвартс, самые тайные ходы и выходы — все! Эти ребята, ее создатели, сами все открыли — они были действительно безбашенные!
— Как и некоторые сейчас…
К счастью, последние слова Малфоя Гермиона пропустила мимо ушей, иначе она б не выдержала.
— Короче, она показывает, кто, где находится. Вот мы с тобой. Знаешь, как я пробралась в Гостиную?
— Полагаю, не супер-отмычкой, которую рекламировали по маггловскому телевизору, открыла стенку?
— Когда я подошла к стене (мне о ней рассказывали Рон с Гарри, ну они же здесь были во втором классе), посмотрела на карту, и там показалось: «Чистая кровь». Рон говорил, что с помощью этого пароля они вошли на втором курсе в Гостиную. Какие же вы… Слизеринцы! Ну, ты ж знаешь о Многосущном зелье?
— Ну, знаю, конечно, но что они сделали? Вошли? В Гостиную? Слизерина?
— Да. Ой, только не говори, что до сих пор не знаешь! Тогда, когда Крэбб и Гойл расспрашивали тебя о Тайной Комнате, о Наследнике.
— Это были Поттер и Уизли???
— Да.
— Это были Поттер и Уизли?????
— Да!
Драко бешено взмахнул руками и подошел к столику и налил себе в стакан что-то из бутылки с толстым стеклом.
— Хочешь мартини?
Гермиона немного подумала и неожиданно сказала:
— Хочу.
Он налил во второй бокал напитка и аккуратно подал Гермионе.
— Что с Сильвией? — Драко невидяще взглянул на девушку, потом на камин.
— Риторический вопрос.
Малфой поднял руку и прошептал заклинание, огонь в камине усилился.
— Как ты это сделал?
— Сила. Сила Магуса. Сильвия тоже так может. Магусы — очень редкие люди, одаренные великим даром.
— Я знаю. Я видела.
— Откуда ты знаешь?
— Гарри магус.
— Лучше бы ты молчала.
— И об этом тоже знаю.
Гермиона пристально посмотрела на него. Его серые глаза стали еще тусклее. Она медленно приподнялась.
— Ладно, мне пора. Спасибо за теплый прием.
Гермиона поставила бокал на стол, поправила волосы и направилась к выходу.
— Стой.
Гермиона грациозно обернулась.
— Да?
Немного поразмыслив, Драко, сглотнув, наконец, сказал:
— Ты забыла.
Он подошел очень близко и отдал ей потрепанный пергамент — Карту Мародеров.
— Я тебя проведу. Выведу из подземелий.
Гермиона молча согласилась. Она до сих пор не очень хорошо выучила эту местность Хогвартса.
Драко набросил черный плащ и вышел.
— Сильвия, что ты делала посреди ночи там, возле горгульи?
— Профессор, я… Я не могу вам сказать.
— Хорошо, Сильвия, понимаю. Тем не менее, я знаю, что ты была не одна, — в этот момент Дамблдор ей многозначительно подмигнул, и она поняла, что он знал — с ней был Гарри. Конечно, как же он мог не знать? Он ведь тоже слышит их мысли! — Я уже выгнал дементора из школы. Он почуял опасность, поэтому пришел.
— Но, профессор! Почему здесь ночью был дементор? Мне говорили, что Хогвартс — самое безопасное место на земле и что оно не нуждается в защите.
— К сожалению, Сильвия, настали темные времена. Волдеморт ныне силен, но не настолько, как ему хотелось бы. Поэтому он попытается забрать свою былую силу, данную им Гарри, правда не сам…
— Я все знаю.
Сильвия думала: рассказывать, что Драко дал ей это письмо, чтобы она передала его Поттеру? Зачем это Драко? Нет, ему это не надо, это надо его отцу. Он ведь в Азкабане? Наверное, поэтому Драко так изменился…
— Э-э, профессор?
— Да?
— А что дементоры здесь делают? Драко рассказывал, что они теперь не охраняют Азкабан. Тем более Волдеморт их переманил к себе.
— Хм. Хороший вопрос. Дементоры тоже умеют думать. Пусть это не очень хорошо у них получается, но все же. Нет, переметнулись только некоторые, а многие остались здесь. Хотя я не вижу ничего хорошего в охране дементорами Хогвартса, министр настаивал.
— Неужели ваш Фадж, наконец, поумнел?
— Мне понадобилось много времени и доказательств, чтобы его убедить. Сильвия, что-то произошло этой ночью? Он бы просто так не пришел…
— Нет. Ничего.
— Хорошо, иди.
Она вышла из кабинета директора.
Гарри и Рон направлялись в Гостиную Гриффиндора. Они шли довольно быстро, и это создавало шум. Они шли без мантии-невидимки, тем более, что там уже не помещались.
— Рон, я точно знаю.
— Что ты можешь знать? Ты никто!
— Рон, да что с тобой такое?
— Ничего!
Гарри шел молча. Его потряс поступок Рона тогда перед МакГонагалл, когда он сказал что-то о Дамблдоре. И сейчас… Что же происходит?
Гарри точно знал, что Сильвия замешана во всем этом деле с Волдеморой. Стала бы она назначать встречу возле горгульи? Но все равно его тянуло к ней. Если раньше, он думал, что это вейловские чары, то сейчас, зная, что чары вейл на него не действуют, он начал осознавать, что Сильвия ему нравится.
Гарри подошел к Толстой Даме. Он откашлялся, и портрет проснулся, автоматически выговорив: «Пароль».
— Credendum vides.
Они вошли. Напротив камина сидел Малфой. Над ним, задумавшись, стояла Гермиона. Гарри не знал, как реагировать. С одной стороны, рядом стояла Гермиона, она бы никогда просто так ничего не сделала. Но с другой стороны… Да это же Малфой!
— Малфой!
— Да?
— Что ты здесь делаешь?
— А тебе какая разница?
— Это мой диван и моя Гостиная!
Гермиона беззвучно рассмеялась. Удивительно! Они такие разные, и в то же время такие одинаковые…
— А чего это они твои?
— Потому что, когда в прошлом году мы праздновали твое превращение в хорька, случайно испарили диван. А Гостиная — меня тут все уважают.
Рон нахмурился.
— А теперь убирайся, Малфой!
Драко спокойно встал и пошел.
— Гермиона, — Рон был зол, — что это значит? С какой стати ты приводишь сюда какого-то Малфоя посреди ночи и…
— Уже, кстати, полшестого. Скоро можно будет идти ни завтрак. Предлагаю всем поспать.
— Но мы хотели открыть письмо, — сказал Гарри.
— Попозже. Все устали. Хотя бы часик поспите.
Гермиона повернулась на каблуках, скрестила руки на груди, и медленно пошла по лестнице в спальню девочек. Гарри только пожал плечами, и устало развел руками. Он хотел спать.
