Глава 15. Чу Ченг и заклинание Правды
С наступлением ноября стало совсем холодно. И не только на улице, но и, казалось, в душах учеников. Все ходили хмурые, грустные и усталые. Гарри едва успевал до полуночи сделать домашние задания, потому что учителя задавали дополнительные работы в большом количестве, мол, следующий Квиддич еще не скоро и есть время готовиться к СОВе. Гарри, который до этого времени и не помнил о существовании экзаменов, все дни напролет просиживал в библиотеке, готовя доклады Снейпу, Биннсу и другим учителям. Даже Трелони, казалось бы, всегда отстраненная от всех дел в школе и вообще почти никогда не выходившая из своей башни, переживала за экзамены, нагружая учеников какими-то странными домашними заданиями. Теперь она задала сделать большой Дневник Медитаций: они все это время изучали Ясновидение, что требовало на каждом уроке сидеть в позе полулотоса с широко раскрытыми глазами, якобы рассматривая ауру людей и предметов. Лаванда и Парвати утверждали, что у Гарри аура зеленого цвета, у Рона — рыжего. А потом, рассматривая за завтраком Гермиону, они подпрыгнули и сразу же захихикали, сказав, что у Гермионы очень слабая аура, да и вообще она черного цвета. Гермиона же лишь раздраженно подкатила глаза и продолжила чтение Пророка.
Гермиона, нагруженная еще сильнее, потому что предметов у нее было в два раза больше, усердно выполняла обязанности старосты вместе с Дином Томасом, который стал Префектом вместе с ней, помогала первоклашкам выполнять домашние задания.
Рон, на вопрос, когда она все это успевает, получил ответ, что ей это нравится и она найдет время для этого когда угодно и всегда. Кроме того, Гермиона почти каждый вечер умудрялась заставить Гарри и Рона дополнительно готовиться к СОВе. Гарри, тренировки по Квиддичу которого ничуть не уменьшились в количестве после последнего удачного матча, проводил бессонные ночи, зарывшись за книгами и пергаментами в Гостиной Гриффиндора.
И вот, наконец, на второй уикенд ноября, когда Гарри уже сделал все д/з на понедельник еще в пятницу, был назначен поход в Хогсмид.
Гарри хотел пригласить Сильви пойти с ним, но побоялся. За завтраком в субботу Гарри и Рон разговаривали о Квиддиче, а Джинни и Гермиона — о новом парне первой, Рон, услышав об этом краем уха, озверел.
— Как? Парень? Какой парень? Дайте я ему…
— Рон, успокойся! То, что у тебя до сих пор нет девушки, не означает, что у меня не может быть парня, — спокойно ответила Джинни.
Гарри, не вслушиваясь в разговор и посмеиваясь, наблюдал за столом Слизерина и обдумывал, как бы пригласить Сильвию пойти с ним в Хогсмид.
Пока Гарри думал, кто-то схватил его за плечо. Гарри резко обернулся и увидел Сильвию.
Они не общались уже более полумесяца и вдруг, она стоит возле него, Гарри.
— Привет, Гарри, — Сильвия заговорила первая, наверное, потому, что увидела, что Гарри не сможет вымолвить и слова. Внезапно общий шум в Большом Зале немного затих, так, что почти все могли услышать их разговор. Но Сильвия продолжала.
— Привет, как дела?
— Э-э, привет, Сильвия. Дела… Нормально…
— Гарри, ты не хотел бы пойти со мной в Хогсмид завтра? — Сильвия немного смутилась.
— Я? Ну… — Гарри, конечно, хотел, очень хотел, но рот просто не открывался, чтобы ответить.
— Ну, если ты не хочешь, я пойму, — Сильвия опустила голову, — извини, что помешала, — она взяла его руку в свою, и Гари очнулся.
— Ну естественно хочу!
— Тогда встречаемся возле Филча! — и она, подхватив сумку, убежала.
Весь день Гарри ходил сам не свой. Он очень переживал о предстоящем походе в деревню: а что ему ей сказать? куда он ее поведет? а когда они вернутся?
Но на следующий день, когда Гарри подошел к стоящей возле завхоза Сильвии, которая в обычной одежде казалась еще более сногсшибательной, весь страх пропал.
Когда они проходили мимо Филча, стоящего у двери с длинным списком учеников, которым разрешено идти в Хогсмид, тот спросил:
— Имя, фамилия?
При этом Филч так на них подозрительно взглянул, как будто надеялся, что Гарри или Сильвия на самом деле преступники с чужими именами, что Гарри невольно передернуло.
— Гарри Поттер, Сильвия Малфой, — представил их Гарри.
Он только что подумал, что возможно надо было принести Сильвии цветы, но мгновенно забыл об этом.
— Пол?
— А вы что, не видите? — со смешком спросила Сильвия.
— Долгопупс, знаете ли, ошибся (хотя, может, и нет), сказал, что он — женского пола, — вполне серьезно сказал Филч, — теперь я всех спрашиваю.
— Поттер — мужской, Малфой — женский.
— Цель похода? — невозмутимо все еще шуршал пером завхоз.
— Э-э, ну… Отдохнуть, — нашелся Гарри. — А зачем вы всех допрашиваете?
— Не твоего ума дела, Поттер. Следующий!..
Гарри и Сильвия увлеченно разговаривали о Защите от Темных Искусств, о Квиддиче, о СОВе, о Слизерине, и даже о Драко с Гермионой.
— Сильвия, Гермионе явно нравится Рон. Она ненавидит Малфоя так же, как и я, и Рон, и, я думаю, все Гриффиндоцы.
— Но Драко довольно милый, согласись с этим. К тому же ни одна девчонка не может перед ним устоять!
— Гермиона не одна девчонка, она — очень особенная и исключительная. А Малфой — трусливый щенок, тупорылая свинья! Да он просто не достоин Гермионы, даже ее взгляда, ее слов! Он — настоящий подонок.
Сильвия перестала мечтательно улыбаться.
— Не забывай, что я его племянница. Будь поосторожней. — Сильвия выглядела рассерженной.
Чувствуя свою вину, он решился приобнять ее. На удивление Гарри, Сильвия не стала отстраняться, не скидывала с плеч его рук, а наоборот — прижалась к нему.
Гарри немного растерялся.
Они дошли до «Трех метел».
— Не хочешь зайти, Сильви?
— Да, было бы неплохо.
Они открыли дверь, зазвенел дверной колокольчик.
Гарри и Сильвия выбрали столик у окна. Гарри заметил впереди сидящих Малфоя, рядом с ним Пэнси Паркинсон и напротив них еще какого-то парня со своей девушкой. Гарри старался на них не смотреть.
— Гарри! — кто-то крикнул сзади него. Меньше всего Гарри сейчас хотел видеть Рона с Гермионой.
— Гарри, привет.
— Э-э, привет, Рон, Герми…
— Ну, как дела у голубков? — Рон усмехнулся.
— Прекрасно, Уизли, — Драко Малфой, давно следивший за ними, встал, прошествовал к Гарри.
— Поттер, опять ты с моей любимой племянницей? Сильвия, ну у тебя и вкус!
— Малфой, сначала на Паркинсон посмотри! Похоже, ни у нее, ни у тебя никакого вкуса и в помине нет! — Гарри перешел почти на крик. Он почему-то сильно разозлился, хотя подобные колкости в его адрес уже давно его не беспокоили. Злился Гарри еще и потому, что Сильвия выгораживала этого недоноска.
— Грейнджер, а ты? Ты не думала о ваших детях? Неужели тебя не волнует рыжий цвет волос? Меня лично он раздражает!
— Меня лично, — передразнивая Малфоя, сказала Гермиона, — не волнует ничего, кроме того, как бы надрать тебе задницу.
Малфой блеснул глазами, как будто он получил то, что хотел и сел с чувством выполненного долга.
Спустя несколько секунд Гарри перестал смотреть Малфою в спину и подозвал Рона:
— Э-э, Рон? Можно тебя на секунду? — шепотом сказал Гарри.
Они отошли к барной стойке.
— Рон, вы, э-э, нам мешаете.
— И чем же мы вам мешаем? Что ты собрался с ней делать? Уж ни…
— Рон, я имею в виду, что она пришла повидаться со мной, — делая акцент на слове «она» и подразумевая, естественно, Сильвию, сказал Гарри, — а не с вами. И еще, — продолжал Гарри, посматривая на Гермиону с Сильвией, иногда громко выкрикивающих «Гарри», «романтичен», «веселый», «симпатичный»… — я думаю, что Гермиона пришла с тобой, а не со мной.
— Хотя я считаю, что она не прочь была прийти и с тобой.
— Рон, ты же знаешь…
— Да, да, да! Хорошо! — сделав паузу, Рон продолжил, — Гарри…
Гарри вернулся к Сильвии.
— Ну как дела?
— Э-э, нормально. Хочешь сливочного пива или еще чего-нибудь?
— Да, если можно…
Гарри выкрикнул «Два сливочного пива» и стал рассматривать трещины в деревянном столе.
Примерно через полтора часа стало темнеть. Рон с Гермионой ушли еще полчаса назад, коротко попрощавшись. Вскоре бар совсем опустел, и из посетителей остались только Драко с Пэнси, которые теперь отсели в пустующий темный уголок, к счастью Гарри, находившийся далеко от него и Сильви.
Сильвия уже не сидела напротив Гарри, она положила голову ему на плечи и начала безуспешно приглаживать непослушные Гаррины волосы.
Робкий Гарри еле дышал, боясь спугнуть ее своим дыханием или движением.
— Гарри, ты такой хороший…
— Э-э, спасибо…
— Это правда, что ты несколько раз побеждал Волдеморта? — спросила Сильвия, итак прекрасно знавшая ответ на свой вопрос.
— Ну, …. Да, то есть, я был не один. Много хороших людей мне…
— Какой ты храбрый и умный! — перебила его Сильвия.
— Сильвия, — Гарри, наконец, набрал в грудь воздуха и собрался сказать то, что требовало от него гораздо больше силы, чем борьба с Волдемортом, — ты мне очень нравишься, ты самая замечательная…
Сильвия прильнула к нему… Гарри немного наклонился, так как даже сидя был намного выше ее… и… Они сошлись в нежном, робком поцелуе…
Дверной колокольчик зазвенел, дверь отворилась и в дверном проеме появилась… Чу Ченг.
Она, сначала не заметив Гарри, прошла мимо по помещению.
Гарри, все еще занятый, услышал знакомый голос возле него:
— Э-э, привет, Гарри…
— Чу??? Это ты?? — Гарри не верил своим глазам.
— Да, извини… я, похоже, мешаю. Извини… ради Мерлина, я не хотела…
— Чу! Стой! — все еще ошеломленный Гарри догнал выходящую китаянку, -Чу… — наконец, сравнявшись с ней, Гарри спросил ее, — Как ты здесь оказалась?
— Я… я сбежала.
— Сбежала?
— Гарри, на родине просто ужасно. Хуже магической школы я никогда не видела!
— Но…
— А мои родители сказали, что сюда больше никогда не вернутся… а я там больше не могу. Я за тобой соскучилась, вот, я взяла метлу, собрала вещи и… я… здесь… — Чу уже еле говорила, постоянно всхлипывая, и вот-вот разрыдается.
— Ты все правильно сделала, Чу, — успокаивая ее, Гарри прижал ее к себе, она ухватилась за его грудь и заплакала.
— Э-э, Гарри? Ты нас познакомишь? — Сильвия, наконец, встала.
Гарри поднял одну руку и показал Сильвии, чтобы она молчала, указывая на рыдающую Чу. Сильвия с пониманием кивнула. Гарри с радостью отметил, что ему повезло: Сильвия оказалась не из обидчивых.
«Это Чу Ченг, она должна быть сейчас на шестом курсе, но ее родители уехали в Китай, а теперь она от них сюда сбежала…» — телепатировал Гарри.
«А-а… Тогда понятно…Она тебе нравится?»
Зная, что если он соврет, Сильвия все равно узнает об этом, потому что лгать себе, у себя в голове Гарри еще не научился.
Поэтому Гарри честно ответил:
«Да».
«Я ценю твою откровенность».
«Спасибо».
Так они провели еще около получаса.
Вернувшись в Хогвартс, первым делом Гарри, Сильвия и Чу решили найти МакГонагалл, так как Гарри полагал, что Дамблдору сейчас не до этого, да и к тому же, МакГонагалл — завуч и она найдет выход из любой ситуации.
Гаррин «гарем» беспрекословно его слушался, считая, что он среди них всех самый умный и здравомыслящий человек.
Проходя мимо учительской, Гарри услышал громкие голоса. Эти голоса принадлежали Снейпу и МакГонагалл. Они о чем-то спорили. Теперь Гарри слышал и третий голос, принадлежащий Дамблдору, который пытался успокоить деканов.
Гарри посмотрел на гарем, оказалось, что эта ссора — не плот его воображения, Сильвия и Чу тоже их слышали. Гарри спросил их, будет ли правильным решением зайти сейчас в учительскую посреди собрания, на что гарем ответил положительно, лишь с одним условием: вначале они подслушают тему разговора. Гарри полностью с ними согласился.
Они стали поближе к двери.
— Но Поттер не должен об этом знать, профессор Дамблдор. Иначе он решится что-то предпринять.
— Вы совершенно правы, Северус. Но дело в том, что Гарри должен что-то предпринять, иначе всем нам придет конец. Вы это итак прекрасно знаете. Без Гарри мы не сможем ничего сделать, а отправлять его к Дурслям будет совершенно беспричинно и глупо. Она все равно здесь появится, независимо от того, где будет Поттер. То есть, конечно, Гарри играет большую роль в этой авантюре — они охотятся за ним.
— Но, профессор, — Гарри различил писклявый голос Флитвика, — разве тогда не будет правильным решением отправить всех учеников по домам? Ведь вы сказали, что она в любом случае появится здесь?
— Хогвартс — это и есть дом для многих. А она появится здесь обязательно. Только тогда, когда ей это будет выгодно. Если мы отправим всех к родителям, то она будет выжидать. Не будем же мы закрывать школу навсегда? Ей нужны только Гарри, Жертва и Слуга.
Гарри передернуло. От одной мысли, что Волдемора может появится здесь очень скоро, к тому же забрать кого-то из учеников… Гарри становилось не по себе.
— Так давайте с этим покончим! Уберем куда подальше Поттера. И разве вы, Дамблдор, не знаете, кто на самом деле Жертва и Слуга? — это был укоризненный голос Снейпа.
— Нет, Северус, к сожалению, нет. А убрать Гарри мы не можем, еще раз вам говорю. Без него мы в любом случае пропадем.
— Так что, давать ему безнаказанно нарушать школьные правила?
— Северус, вы меня неправильно поняли…
— Профессор, — перебила его Сивилла Трелони, — а мы не можем сами побороть ее? Ведь это всего лишь статуя, а внутри какая-то выскочка сидит! Вот и все…
— Нет, туда никто не сможет приблизится, кроме нужных, конечно.
— Но, может, нам вмешать Министерство?
— Не в коем случае, профессор Синистра. Фудж оказался таким дураком, что даже не хочет поверить, что Волдеморт, — при этом послышались сдавленные вдохи, — вернулся! Он не видит фактов, не видит того, что прямо у него перед носом, даже выше носа — перед глазами! Он всеми силами пытается утаить от всех его возвращение, так, что даже сам поверил в то, что он умер. Но все дело в том, что это не так. Волдеморт очень силен даже без его полной силы. А если он сумеет заполучить силу Гарри, то мы все умрем, и Фудж это прекрасно знает. Он боится этого, дорогие мои.
— А что, если откроем ему глаза на правду? Что, если мы ему представим прямые доказательства? — это сказал не кто иной, как Гарри, вошедший в кабинет учительской. Все присутствующие ахнули. За спиной Гарри стояли Сильвия и Чу. Увидев ее, Флитвик встал из-за стола и, подбежав к ней, обнял изо всех сил насколько хватало его роста. Дамблдор невозмутимо спросил Гарри:
— И какие доказательства есть у тебя, Гарри?
— Седрик Диггори, сэр. Этого мало?
— У Фуджа есть умные помощники, Гарри. Они и это объяснили: он просто умер во время состязаний.
— Просто умер? Просто умер?? — Гарри не заметил, как перешел на крик. Ему хотелось накричать на Дамблдора, он на него разозлился. Почему он не понимает? Ведь только Дамблдор в состоянии его понять! Но он не хочет… — Вы этого не видели, вы не знаете, как это — наблюдать смерть другого человека без возможности его спасти! Седрик был невиноват, это я, я и только я его туда затащил! Я сказал ему дотронуться до кубка вместе! Из-за этого, из-за меня он умер! И разве это «просто умер»? — Гарри нашел свободный стул, очутившийся рядом с ним, и упал на него, истощенный гневной тирадой.
— Гарри, к сожалению, твои слова никого не убедят, — со спокойным видом ответил Дамблдор, как будто Гарри и не орал на него.
— Хорошо. — ответил Гарри. — Я знаю, как можно убедить их.
На следующий день Чу уже сидела за столом Райвенклоу.
Гарри рассказывал Рону и Гермионе о вчерашнем вечере и о собрании, правда, опустил подробности, при каких обстоятельствах Чу застала Сильвию и его. Но Рон оказался смекалистее. Он сразу поставил конкретный вопрос:
— Вы целовались?
— Э-э, ну… угу…
Подбежавшие Фред и Джордж громко зааплодировали. Они тоже слушали их разговор.
Через полчаса, о том, что Гарри Поттер целовался с Сильвией Малфой, знал весь Хогвартс и это стало достоянием школы по крайней мере на ближайшие три дня до следующего поступка «Великого Гарри». Когда Гарри шел на Зелья, он даже услышал случайно в разговоре каких-то второкурсниц, что Гарри предложил Сильвии выйти за него замуж. Гарри только усмехнулся.
После уроков Гарри вызвали к МакГонагалл. Он знакомой дорогой пошел в кабинет декана Гриффиндора.
Зайдя в кабинет, Гарри увидел, кроме МакГонагалл, Перси Уизли, какую-то пожилую женщину и самого Министра Фуджа.
— Что ж, Поттер, — начал Фудж, — у нас мало времени и мы приехали исключительно из-за того, что на этом настаивал многоуважаемый директор Дамблдор, сказав мне, что у тебя есть нам что рассказать по интересующей нас теме.
«Хм. Интересующая тема? Что ж, надо действительно ее сделать такой», — подумал Гарри.
— Гарри, — начала МакГонагалл, — знакомься: это — миссис Донелли, — МакГонагалл указала на пожилую женщину, которую Гарри теперь разглядел и она оказалась не просто пожилой, а очень старой, — редактор «Ежедневного Пророка». Перси Уизли ты, конечно, знаешь. Что ж, думаю пришло время…
— А профессор Дамблдор не придет? — спросил Гарри.
— К сожалению, нет. У него были неотложные дела.
Гарри расстроился. Без Дамблдора он чувствовал себя немного уязвимым, потому что знал, что Дамблдор всегда будет на его стороне.
— Хорошо. Давайте же начинать, профессор, — нервно сказал Фудж.
— Вы готовы, Поттер?
— Да.
— Веритасиум!
Глаза Гарри широко раскрылись и было видно, как его пальцы побелели от того, что он держался за край стула. Но все же Гарри выглядел довольно неплохо по сравнению с Краучем.
У Фуджа чуть не отпала челюсть, когда он услышал заклинание, которое он сам собирался внести в список запрещенных.
— Чего вы ждете, Фудж? Задавайте вопросы, иначе ответы на них от Гарри вы больше никогда не услышите!
— Хорошо, хорошо, — засуетился Фудж. — ваше имя…
— Фудж!
— Ладно. Расскажи о последнем туре Тремудрого Турнира.
Разум Гарри покрылся темной пленкой. Он не осознавал, что говорит. Хотя в большей мере, все же старался контролировать свои слова.
— Я помогал Седрику Диггори дойти до конца, так как один раз он мне тоже помог. Мы вместе дотронулись до призового кубка, как было условленно, и нас перенесло на кладбище. Там один из слуг Волдеморта, — Фудж кашлянул, — убил, как сказали, лишнего, Седрика. Меня повели на ритуал возвращения тела Волдеморту («Противный мальчишка! Какого Мерлина он говорит это имя?!»). Волдеморт отрезал руку своему слуге Питеру Питтегрю и пролил мою кровь.
Гарри дословно пересказал все следующие приключения. Также нападение на него в доме Дурслей летом, и все-все, поскольку МакГонагалл стала задавать вопросы сама. Миссис Донелли быстро записывала все слова Гарри, Перси тоже, наверное, для протокола Министерства.
Через полчаса действие заклинания Правды закончилось. Гарри был в обмороке, а Фудж тоже был недалеко от состояния Гарри. Миссис Донелли пообещала, что напечатает «эксклюзивное интервью» с Гарри Поттером в завтрашнем Пророке, а Перси сказал, что это будет его самый толстый доклад. В общем, все остались довольны.
На следующее утро Гарри сразу же побежал в Большой зал на завтрак, чтобы получить почту. И вот, когда все собрались, в Зал влетели совы. Пророк упал в тарелку Гермионы. Они быстро его развернули… и Гермиона чуть не лишилась рассудка. Большой заголовок на первой странице гласил:
«Поттер признал себя сумасшедшим». А дальше: «В эксклюзивном интервью „Ежедневному Пророку“ Мальчик-Который-Выжил, то бишь, Гарри Поттер, признался, что его слова о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, оказались ложью. Также он сказал, что все это ему внушал Альбус Дамблдор, нынешний директор Магической школы Хогвартс. Похоже, Дамблдор настолько этого хотел, что даже „вытянул из Поттера правду“, использовав почти запрещенное заклинание Правды. Но, к его несчастью, Поттер не смог противостоять столь мощному заклинанию и рассказал нам все. Что ж, мы искренне рады, что „Великий Гарри“ наконец определился в себе, сказав миру правду.».
Гарри не верил своим глазам! Но ведь вчера Гарри не говорил ничего подобного! Ведь он мучался вчера не для того, чтобы люди жили, не зная Правды, а чтобы были готовы в любую минуту, которая может оказаться минутой опасности и минутой… смерти! А что за гадость тут написана о Дамблдоре?! Это же просто бред! Гарри встал из-за стола, белый от ярости, и вышел из-за зала. Все замолчали, наблюдая, как «Великий Гарри» уходит и не оборачивается на крики и просьбы, игнорируя даже учителей. Встал Дамблдор… И пошел за Гарри. Все были в недоумении.
— Ты все правильно сделал. Совершенно. Все, что случилось — только на мне, старом дураке. Ну разве не мог я предвидеть, что Фудж прикажет Пророку напечатать лживую информацию? Мог, конечно. Но не хотел. О, Гарри, как я хотел верить в то, что мы не одни, но, по-моему, никто, кроме меня и тебя по-настоящему не видит ситуацию. Нет, Великий Гарри, мы не будем останавливаться перед сложностями, пусть даже перед большими. Это не наш с тобой характер, Гарри. Мы не будем закрывать Хогвартс, лишь потому что старая (уж поверь мне, Гарри, она ничуть не младше меня) дурочка решила возвести монумент по своему подобию. Правда, Горгулья и она похожи? По-моему, да. Знаешь, Великий Гарри, пожалуй, ты действительно великий, раз тебя так называют. Ты так много сделал для людей, для людей, которые теперь не могут даже поверить в то, что ты для них сделал — сначала освободил мир от него, потом убрал его на несколько лет, а теперь отсрочил его приход на нужное нам время, за которое мы смогли кое-что сделать. К сожалению, Великий Гарри, мы не сможем избавиться ни от тебя, ни от учеников, потенциальных ее Слуг. Потому что будет еще хуже. Умрет много людей от ее гнева. И даже я не могу ничего тут поделать — древняя магия она такая, коварная… Никто не может ей противостоять. Только другая древняя магия, которой, Великий Гарри, владеешь именно ты. С помощью нескольких людей ты сможешь победить ее. Да-да, честно-причестно! Ни я, ни он и никто другой… И не удивительно: вокруг тебя всегда столько всего! Прям липнет все! А почему бы и хорошим вещам не прилипнуть? Типа, Силам каким-нибудь?
Гарри уже битый час сидел напротив Дамблдора, державшего в руке шестой стакан сливочного пива. Гарри его не слушал, тем более, что тот, похоже, тоже сам себя не слушал или не слышал. Наконец, Гарри не выдержал и встал. Дамблдор удивленно поднял на него голову и сказал:
— Ты, наверное, устал?
— Да, — соврал Гарри. Уставшим он себя никак не чувствовал, скорее подавленным. Гарри собрался было выйти, но дверь предательски не открылась, и все, что оставалось Гарри, это повернуться к Дамблдору и выдержать его хоть и спокойный, но внимательный, испепеляющий взгляд. Гарри хотел что-то сказать, но передумал, ожидая, что же имеет в виду Дамблдор под своим жестким взглядом.
— Гарри, ты действительно считаешь себя виновным во всех этих смертях, я имею в виду Седрика, Крума и его подругу, и… Люпина…
Гарри поднял на него свой взгляд. Откуда он знает, что Гарри сейчас подумал именно о Люпине? Ах, ну да… Не один Гарри такой Великий…
— Да, я считаю. И это на самом деле так. И вы даже представить не можете, как это тяжело.
— Да, Гарри, не могу. И мне очень жаль, что не могу — я бы с удовольствием перенял все это на себя. Поверь, если б я мог, я бы избавил тебя от мук и страданий, ведь только на тебе лежит это бремя, бремя войны… В твоем юном возрасте очень трудно это пережить… Я понимаю…
— Нет, вы не понимаете! — Гарри, сам того не осознавая, кричал на директора школы в его кабинете. — Вы ничего не понимаете! И никто не поймет! Из-за вас никто не умирал…
— Умирали, Гарри. Твои родители умерли только из-за меня. Если бы я вовремя сообразил, что происходит, то, конечно, они были бы живы.
Гарри был в ярости, шоке, в неведении, да в чем угодно! Как он может говорить о смерти родителей так просто, спокойно?! «если бы я вовремя сообразил»…
Гарри сдержал очередной приступ ярости и еще раз попытался дернуть за дверную ручку. На этот раз она легко поддалась и Гарри, не попрощавшись, вышел из комнаты.
Немного просидев в библиотеке над домашним заданием, Гарри отправился в Гостиную. Зайдя туда, он поймал на себе многочисленные вопросительные взгляды, но, поняв, что никаких объяснений от Гарри никто не получит, все занялись своими делами. Гарри приземлился на диване возле Гермионы.
— Как дела? — Гермиона спросила, не поднимая головы. — Ты там долго просидел…
— Да… Дамблдор что-то говорил… — Гарри попытался пересказать несвязную речь директора, а Гермиона, все также не отрывая глаз от книги по Нумерологии, внимала ему и иногда вставляла смешки и поддакивания. У Гарри сложилось впечатление, что она его совсем не слушает, и он остановился, тогда Гермиона посмотрела на него и спросила, почему он не продолжает. Потом она начала обсуждать пересказанные им слова Дамблдора, что очень удивило Гарри. И как она может делать несколько дел одновременно?
— Ты сказал о древней магии. А что именно имел в виду Дамблдор, говоря о ней?
— Ну… не знаю… Сказал, что древней магией владеет Волдемора и сказал, что также она есть у меня, но другая… И только эта моя магия может победить другую. Ах да! И сказал, что мне помогут еще несколько людей…
— Да, это хорошо… — задумчиво произнесла Гермиона.
— Что хорошо?
— Ты рассказал мне очень интересную вещь, Гарри.
— Какую?
— Я пока до конца не уверена в своей правоте, но все же, эта версия мне кажется наиболее подходящей и правдоподобной…
— Какая версия?
— Да так… Пришло мне голову кое-что… Ой, Гарри, я уже устала, пойду спать.
— Ну ладно… До завтра.
— До завтра, Гарри.
Они разошлись в разные концы Гостиной Гриффиндора.
Гарри лишь подумал, что обычно подобные неожиданные мысли Гермионы заканчиваются не очень хорошо. То есть, она себе что-то в голове надумает, потом до конца не говорит и попадает в какую-то передрягу, так что приходится выяснять все самим. Например, как на втором курсе… Догадалась о василиске и… Или на третьем… Вообще, умная она, эта Гермиона…
С такими мыслями Гарри заснул и ночью увидел опять мертвое тело Седрика, затем свою мать, потом могилу Люпина и нависающую над ней пасть каменного чудовища.
