Гарри Поттер и книга Скелоса

Глава 7. День, полный происшествий.

На следующий день Рон с Гермионой пришли проведать Гарри, к которому, несмотря на все старания учителей и мадам Помфри, память так и «не вернулась».

Гермиона была счастлива, несмотря на все приключения Гарри: ее только недавно сделали Старостой Гриффиндора. И теперь все первоклассники с восхищением и легким страхом внимали каждому ее слову, обращенному к ним. Рон хихикал, потому что серьезность Гермионы до ужаса напоминала ему важность и значительность Перси. Гарри в душе был и согласен с ним, но и искренне порадовался успеху Гермионы, взяв, однако, с нее слово не взыскивать с них за нарушения правил, как то прогулки ночью по Запретному лесу или к хижине Хагрида, драки со Слизеринцами и насмешки над Снейпом. Последних двух пунктов Гермиона не обещала, так как в них взыскивать как раз должен был бы разъяренный Снейп. Но с остальным согласилась безоговорочно: «Что же нам, в самом деле, лишать себя удовольствий и приключений, что только и делают жизнь интересной?»

Как раз в разгар беседы друзей в окно влетела Хедвига с посланием от Сириуса. Тот сообщал, что почему-то приезжает тайком через неделю и хочет встретиться наедине с Гарри в 10 вечера возле Запретного Леса. Зачем — никто даже и не догадывался. Гарри собрался было показать письмо Дамблдору, но Рон вовремя его отговорил.

«Заключение» Гарри в лазарете не должно было продлиться долго. Мадам Помфри и профессор МакГонагалл, поохав-повздыхав, пришли к выводу, что, что бы ни произошло с мальчиком, это никак не отразилось на нем, кроме загадочного провала в памяти, и потому пытать ребенка лекарствами нечего. Последнему обстоятельству Гарри был чрезвычайно рад, так как до этого ему пришлось съесть уйму таблеток, от которых жутко ныли зубы, и чуть ли вновь не глотать Костерост.

Но без происшествий не обошлось.

Лежа вечером в кровати, Гарри обдумывал, что он скажет профессору Дамблдору о предательстве Снейпа. И вдруг дверь заскрипела, открываясь, и на пороге возникла высокая фигура в длинном плаще. Тусклого освещения было вполне достаточно, чтоб Гарри опознал Снейпа.

Памятуя о кошмаре в особняке Малфоев и пещере, Гарри тотчас попятился, ища способ поднять тревогу. Снейп медленно двинулся к нему, не предпринимая, правда, никаких угрожающих действий. Мальчик с неподдельным ужасом смотрел, как слуга Лорда Волдеморта приближается и приближается к кровати, на которой Гарри сидел, натянув одеяло до подбородка.

— Спокойно, Поттер, я тебя не собираюсь убивать… гм… вторично. По крайней мере, сейчас. У Лорда Волдеморта свои желания, у Дамблдора — свои. Я не собираюсь отстаивать интересы никого из них. Я сам по себе. И если ты видишь меня в стане Волдеморта или же в стане Дамблдора, знай: у меня есть причины, по которым я там нахожусь. И не волнуйся, твоя смерть в мои личные планы никак не входит. Как, впрочем, и смерть твоих приятелей.

Гарри недоверчиво уставился на профессора. Он, конечно, подозревал, что тот действует из своих собственных побуждений и стремлений, но о двойной игре не задумывался.

Снейп опустился на краешек кровати.

— Я хочу поговорить с тобой о том месте, куда ты попал.

Гарри состроил удивленную мину.

— Не прикидывайся простаком! — усмехнулся Снейп. — Я прекрасно знаю, куда ты провалился. Ты не мог туда не провалиться, не правда ли? С ключом-то!

— Так вы… вы тоже там были? До меня?

— Был. Видел многое. Многое понял. То, что пока не доступно тебе, но что ты поймешь с возрастом. И я хочу слышать обо всем, что ты видел.

Гарри колебался. Это вполне могла быть ловушка Волдеморта, подсказывал ему здравый смысл. Это могла быть даже просто умело наведенная галлюцинация — от тех грибов в шахте. Но с тем же успехом вся эта история могла оказаться правдой.

Снейп понял его сомнения.

— Я не лгу, Поттер. Если хочешь, я могу описать зал, из которого ты улетел в Хогвартс. Там были гобелены всех теплых оттенков, массивные портьеры на окнах с матовыми стеклами, а в центре стояла большая малахитовая купель, полная воды. За окнами что-то пульсировало.

Гарри разинул рот. Одно из двух: либо Снейп действительно был в том странном месте, как он и утверждал, либо он подвергся тому же самому влиянию грибов в пещере.

— Не волнуйся, это не мираж, — снова усмехнулся профессор. — То место на самом деле существует. Я потратил целых три года на его изучение.

— Тогда вы знаете, что оно есть?

— Точно не знаю, но догадываюсь. И для гипотез существуют все основания. Но пока я не могу тебе изложить всего, я должен подтвердить или опровергнуть мои доводы, а не забивать тебе голову подозрениями и досужими домыслами. Для тебя будет достаточным знать, что Волдеморт охотится за ключом. У него есть свои виды на это место, «нигде и всюду». Скажу больше, это была одна из причин, по которой он убил твоих родителей.

— Одна из причин? — ошарашено повторил Гарри. Он отказывался верить в то, что его мать и отец погибли из-за какой-то дурацкой сказки.

— Были, конечно, и другие, — тряхнул головой Снейп. — Просто Лорд предполагал, что это твой отец знает тайну, что это он — Хранитель Ключа. Но Джеймс не появлялся там, когда я туда угодил и после. Тамошний страж, конечно, не рассказал мне ничего о прежних посетителях, но, могу почти ручаться, твоего отца среди них не было. Я следил за всеми визитами в… «никуда», назовем его так. Ты — первый посетитель за много лет.

— Но страж сказал, что там были трое, включая меня и вас. Должен быть еще кто-то.

— Должен, — задумчиво кивнул Снейп. Он смотрел в окно на начавшие появляться в небе звезды. — Вот что, Поттер. Я — Хранитель Ключа и им и останусь. Отдай мне его. А о своих видениях расскажешь потом.

Гарри медленно протянул руку за амулетом и внезапно ощутил, что не хочет его отдавать. Он смотрел на кругляш на  своей ладони, изучая каждую трещинку и выемку и не обращая ни малейшего внимания на протянутую руку Снейпа. С ним никогда такого раньше не случалось.

— Он завладевает сердцем, Гарри, — подтвердил худшие опасения мальчика профессор. — Я только недавно обучился держать его в узде. Ты не должен стать его рабом, это ведь всего лишь побрякушка, по большому счету. Вот только Волдеморт этого не понимает.

— Так он был третьим? — Гарри поднял голову и посмотрел в глаза собеседнику.

Снейп улыбнулся и мягким движением забрал красивую вещичку с ладони Гарри.

— Нет. Но когда-то давно, когда я еще был юным мальчишкой, как ты сейчас, он был его владельцем. Но не все могут попасть в «никуда» даже с сотней ключей. Иные наоборот: могут отыскать это место по зову сердца, без всяких артефактов. Лично для меня в первый раз было достаточно только смелости, упорства и жажды знаний и новых впечатлений. Потом я уже разыскал этот амулет.

— И Волдеморт больше не может без него обходиться?

— Похоже, что так, Гарри. Но не беспокойся, с тобой того не случится: ты был Хранителем слишком малый срок. Я — дольше, но, повторяю, научился им управлять, не допускать в свое сознание. Но это требует дьявольских усилий. Сомневаюсь, что с Волдемортом когда-либо случится такое.

Гарри склонив голову, разглядывал рисунок на блестящей поверхности.

— А эти слова на непонятном языке?

— Я не знаю, что они значат, если ты об этом. Я никогда не видел подобной письменности.

— А профессор Рун, не знаю его имени, к сожалению? Вы можете к нему обратиться?

— Я показал амулет один раз, но он тоже не знает. Ну да когда-нибудь все выяснится!

Снейп встал.

— Наш разговор еще не закончен, мистер Поттер. Полагаю, скоро мы встретимся вновь. Но не советую вам ничего говорить профессору Дамблдору о поместье Малфоев или пещере, и уж тем более об этом амулете. А иначе вы крупно пожалеете, я просто предупреждаю!…

Знакомая зловещая улыбка тронула губы Снейпа. Он вновь стал самим собой: неприятным и жутко раздражительным. А его громкий хлопок дверью окончательно сказал Гарри, что момент истины и откровений остался позади.

Мальчик вновь оказался один в темной палате. Но теперь он уже не был уверен, на чьей стороне этот холодный и жутковатый человек, остерегаться которого надо было не меньше, чем самого Волдеморта.

Гарри выписали вечером следующего дня, как он сам выразился, «за недостатком улик». Поэтому уже утром он спустился к завтраку вместе со всеми. Тогда-то и произошло то, чего все меньше всего ожидали. И одним из героев вновь оказался Снейп.

Гарри как раз намазывал джемом тост, когда внезапно дверь открылась, и вошел тот самый парень, Дэвид, что болтал в Диагон Аллее в кафе с Гермионой. Рон насупился: мало тогдашнего унижения, так этот нахал и сюда заявился! А парень явно не собирался уходить. На плече его была сумка, в руке — пакет. Он с невозмутимым видом остановился у учительского стола.

— А, Дэвид! — радостно поприветствовал его Дамблдор. — Познакомьтесь! — обратился он ко всем ученикам. — Это Дэвид, он пришел к нам из Дурмстранга, он — отличник и будет учиться на пятом курсе в Хогвартсе! Необходимо только вот что… — из воздуха появилась Сортировочная шляпа. Дэвид молча надел ее.

«Ммм… Очень интересно, очень, — сказала шляпа, — умен, бесспорно умен! Судя по способностям вам надо бы в Равенкло… Так. Не лишен амбиций, хитер… Ты был бы очень хорош в Слизерине…»

Гарри заметил, как напряжено было лицо Снейпа… Стоп! Он перевел взгляд на спокойного Дэвида, затем вновь на профессора, на Дэвида, опять на Снейпа. Они были удивительно, поразительно похожи! Гарри вспомнились давние слова Дэвида: «У меня там дядя работает. Он, вроде как, собирался в этом году нас с сестрой к себе забрать, но, боюсь, это случится еще не скоро…» Так вот кем был этот загадочный парень! Племянник Снейпа!

Шляпа тем временем продолжала рассуждения.

«Мда! Храбр, бесстрашен, любишь юмор и шутки, часто нарушаешь школьные правила… владеешь оружием и совсем неплохо… И трудолюбив, никогда не бросаешь начатое, вечно пропадаешь в библиотеке… Молодой человек, да вы — уникум! Вас можно в любой из домов! Это вне всякого сомнения…»

Дэвид сидел и спокойно ждал своей участи.

«Любой из домов был бы рад видеть вас у себя, юноша. Но вам в… Гриффиндор!»

Гарри радостно зааплодировал. Он и в самом деле был очень рад видеть Дэвида у себя, хотя бы потому, что тот и вправду — по словам Гермионы, которой всегда можно было верить — был классным игроком в Квиддич, а так как у них не хватало людей…

Аплодировал и весь стол. Профессор МакГонагалл светилась от счастья. Но, что самое удивительное, Снейп тоже был очень рад. Как только шляпа по мановению руки Дамблдора исчезла, он подскочил к племяннику и весело поздравил его. Дэвид расплылся в улыбке и обнял его. Весь зал ошалело уставился на них. А Дамблдор, кашлянув в кулак, с улыбкой произнес:

— Не пугайтесь, просто наш новый ученик Дэвид Роули является племянником нашего любимого и уважаемого профессора Алхимии Северуса Снейпа! Естественно, профессор очень рад, что его родственник теперь будет учиться с нами. Я прав, Северус?

— Вы все сказали абсолютно верно, благодарю, — с кисловатой улыбкой сказал Снейп. Дэвид выглядел похожим образом: ему явно было не очень приятно прилюдное замечание Дамблдора.

— Зайди ко мне сегодня в семь вечера, — прошептал Снейп своему племяннику на ухо. — Где мои комнаты, я тебе покажу после уроков. Просто зайди ко мне в кабинет, где он, ты уже знаешь? — Дэвид кивнул. — Ну и отлично! Беги к приятелям на завтрак.

Дэвид незаметно чмокнул дядю в щеку и уселся за стол возле Рона.

— Привет! — сказал он дружелюбно.

— Здравствуй! — сердито буркнул Рон. — Очень ждали!…

Дэвид прищурился:

— Ты не рад? Это из-за того происшествия в Диагон Аллее? Но между мной и Гермионой ничего нет, если ты об этом. Извини, не знал, что она — твоя подружка…

— Подружка?! — воскликнула Гермиона. — Да это просто смешно, Дэвид! Да мы с ним просто друзья, не больше! И очень рады тебя видеть в Гриффиндоре. Познакомься: этот ворчун — Рон. Вообще-то он очень милый и хороший товарищ. Это — Невилл Лонгботтом, он — ас в Травоведении. Это — близнецы Уизли, братья Рона, Фред и Джордж.

— Не перепутать бы вас! — пошутил Дэвид, пожимая новым знакомым руки.

— Мы сами всегда путаемся, — с невозмутимым видом произнес Фред, пока Джордж взрывал под столом петарду.

Дэвид подскочил на стуле от неожиданности.

— Фред и Джордж и еще Ли Джордан… познакомься с Ли, Дэвид… хозяева хохмазина «Магические приколы Уизли&Джордан Корпорейшн». Правильно, Фред?

— Сам не мог бы сказать лучше, милашка Герми! — тот подмигнул.

— Вам не кажется, что это чересчур длинное название? — осторожно поинтересовался Дэвид.

— Кажется. Сокращенно хохмазин именуется «Магприк». Просто наш старший братец Перси — глава Департамента Международного Магического Сотрудничества при Министерстве Магии. И он хочет, чтоб мы все делали с его основательностью. Потому у нас два рабочих названия.

— Дэвид! — потянула его за рукав Гермиона. — Это — Симус Финниган и Дин Томас, тоже наши хорошие друзья. А это Парвати Патил и Лавендер Браун. Они — специалисты по Прорицаниям.

— Если честно, не в обиду вам, девушки, будь сказано, — смущенно улыбнулся Дэвид, — Прорицания я ненавижу. У нас в Дурмстранге были, но я бросил. Люблю точные науки: Арифмантику, Руны, Историю Магии, Трансфигурацию, Чары, Алхимию…

— Алхимию? — вмешался Гарри. — У нас, Гриффиндорцев, с Алхимией нелады, привыкай. Твой дядя нас терроризирует.

— Дэвид, это — Гарри Поттер, наш лучший игрок в Квиддич, лучший Ловец во всей школе и вообще просто классный парень.

— Очень рад! — сердечно сказал Дэвид. — Но про Алхимию это ты зря. Отличный предмет, всегда был моим коньком вместе с Чарами и Трансфигурацией. А дядя… Он вообще человек стоящий. Знает обо всем на свете, отзывчивый, добрый (Рон сидел и давился пирогом, хихикая при каждом слове)… Только крайне редко это демонстрирует окружающим. Он в совершенстве владеет контролем над эмоциями, полагаю.

— Думаю, ты можешь нам про него очень много порассказать, — заметил Рон, проглотив наконец пирог, — только он всегда снимает очки с Гриффиндора, и каким бы ты гением не был и сколько бы раз родственником ты ему не приходился, этой участи тебе не избежать.

— Тут ты прав, — неожиданно легко согласился Дэвид, — он часто ищет изъяны в моей работе, заставляя меня проделывать все до совершенства. Но меня это даже подстегивает. Очень идет на пользу: всегда стремишься выжать максимум и довести навыки до блеска. Поневоле становишься профессионалом. В общем, у дяди свои методы работы.

— Да уж, других таких, пожалуй, не найти! — фыркнул Гарри. Невилл рядом затрясся от страха.

— А какой у нас следующий урок? — как ни в чем не бывало спросил Дэвид.

— В зависимости от того, куда ты ходишь, — развел руками Рон. Он уже почти не сердился на племянника Снейпа. — У нас с Гарри сейчас Прорицания, Гермиона идет на Арифмантику.

— Значит, я с ней! — заявил Дэвид. — Говорю же: обожаю Арифмантику и терпеть не могу всех этих гороскопов, кристаллов, хрустальных шаров, гаданий на кофейной гуще и прочей чепухи! Никогда не видел проку в том, чтоб предсказывать то, что и так должно случиться. Ведь изменить-то ничего нельзя! Что толку, например, знать, что через три дня ровно в десять утра тебя переедет электричка? Остановить-то ее невозможно! Какая разница, знаешь ты об этом или нет? В «Мастере и Маргарите» Булгакова очень хорошо об этом сказано.

— Что еще за «Мастер и Маргарита»? — — скривился Рон. — Говори понятнее!

— Это книга русского писателя, — пояснил Дэвид, — мне ее один студент из России подарил. Он в следующем году Дурмстранг заканчивает. В этой книге как раз описания таких ситуаций.

— С электричкой? — заинтересованно уточнила Гермиона.

— С трамваем. Это почти то же самое.

— Дашь почитать?

— С удовольствием.

— Гермиона, прости, может, я не понимаю, — сладким голоском спросил Рон, — но зачем тебе Маггловские книги? Тебе мало «Истории Хогвартса»?

— В отличие от некоторых, — гордо бросила девочка, — я постоянно пополняю свой багаж знаний!

— Смотри, скоро будет перетягивать! — встрял Фред, и все покатились со смеху.

— О! — Гарри глянул на подаренные Джинни часы, — урок через семь минут! Идем, Рон, нам лучше поторопиться.

Оставив Гермиону с Дэвидом, они двинулись к северной башне, где находился класс Прорицаний. Профессор Сивилла Трелони как всегда встретила их взглядом, полным сочувствия. «Чего доброго, опять предречет смерть», — подумал Гарри. Почти так, собственно, и случилось…

Сегодня они смотрели в Купель Судьбы. Гарри она напомнила чашу в странном зале, через которую он наблюдал за Сортировкой. Может, поэтому он и заснул не сразу, а только после бесконечно долгих, нудных и, как выразился Рон, «непроходимо, непробиваемо и запущенно туманных» предисловий:

— …Купель показывает то, что почти наверняка сбудется, если человек, смотрящий в нее, не изменится в лучшую сторону. К несчастью, люди не способны резко измениться. Потому все, кто смотрели в Купель до вас, узрели свое будущее. Оно сбылось, и с печальными последствиями для некоторых…… Один юноша увидел самого себя в Азкабане, и, верите или нет, он оказался там сразу после школы!

Лавендер Браун и Парвати Патил заахали. Невилл побелел как полотно и чудом усидел на стуле. Похоже, он уже вообразил себя на месте того незадачливого парня.

— Можно подумать, до нас ей приходилось иметь дело только с отъявленными хулиганами, закоренелыми преступниками, бандитами, шпионами, гангстерами и опасными рецидивистами! — шепнул Рон на ухо засыпающему Гарри, и оба мальчика захихикали.

Лавендер оторвала свой восхищенный взор от профессора Трелони и одарила их донельзя возмущенным взглядом. Рон тут же сделался пунцовым, еле сдерживая смех.

— Это почище статей Риты Скитер! — не остался в долгу Гарри. Рон только хрюкнул и кивнул.

— …Да, боюсь, что сии грозные предзнаменования вновь сбудутся, — продолжала вдохновенно вещать профессор Трелони, печально наклоняя голову в такт своим скорбным взглядам в сторону Гарри. Этим она очень напомнила последнему огромную цаплю, вот-вот готовую схватить лягушку, но одновременно заранее льющую по ней горькие слезы. — Итак, дорогие мои, вы будете по очереди подходить к моему столу и смотреть в Купель Судьбы. Потом вы скажете всем нам, что увидел каждый из вас. Невилл, милый мой, будь добр, ты — первый.

Невилл на дрожащих, негнущихся ногах прошел к чаше и заглянул внутрь. Постоял с минуту, затем поднял голову: глаза его сверкали от наворачивающихся слез.

— Я провалил экзамен по Алхимии! — плачущим, убитым голосом произнес он. — Профессор Снейп сказал, что меня отчислит… Мы пошли на другой урок… А потом, потом…

— Что было дальше, мой родной? — пропела профессор Трелони.

— Мы все были в кабинете Защиты от Темных Сил, внизу! — причитал Невилл. — И внезапно начал рушиться потолок! Профессор Люпин и профессор Снейп успели почти всех вывести из класса, но двоих не смогли… Гарри с Роном остались внизу, и профессор Люпин… он… он полез за ними… и потолок обрушился!… — он зарыдал в голос.

Рон и Гарри переглянулись и тихонько захихикали. Только потом они поняли, что все взгляды обращены на них. И в большинстве из них были испуг и сочувствие.

— Что вы все так на нас смотрите? — кашлянул Гарри. — Все знают, что у Невилла нелады с Алхимией. Профессор Снейп уже много раз говорил, что когда-нибудь отчислит Невилла. А про потолок… Профессор Люпин прогнал дементоров, когда мы ехали в Хогвартс Экспрессе! Уж с камушками какими-то он справится! А если там был еще профессор Снейп, который тоже мастер, то уж ничего плохого случиться просто не могло! Ты ведь не досмотрел, Невилл?

Невилл покачал головой, вытирая нос рукавом. Но остальных речь Гарри нисколько не убедила.

— Да и с чего потолку рушиться? — пришел на помощь другу Рон. — Хогвартс построили где-то в начале Средних веков, это десятое-двенадцатое столетия! Он простоял уже восемь столетий, если не больше! Так с чего ему падать?

— Не знаю, мой милый, но это очень скверный признак! — скорбно закачала головой Трелони.

— Да, это признак того, что здание надо реставрировать! — съязвил Гарри. — Пока все кирпичи не искрошились и известка не высыпалась!

— Ты зря так говоришь, мой мальчик! — вздохнула профессор. — Невилл, что ты думаешь изменить в себе, что это виденье не сбылось?

— Он должен переквалифицироваться в каменщика! — заявил Рон достаточно громко, чтоб все услышали. — Чтобы залатать все дыры в кладке гранитных блоков этого здания! Тогда крыша точно не свалится нам на голову.

— Тебе не стоит так переживать, Рональд, о его специальности! — голос Трелони стал жестче. — Лучше подумай о своей судьбе, ведь в видении Невилла вы с Гарри остались в классе после обвала. А ты, Невилл — молодец! Подумай, теперь твои товарищи хотя бы уведомлены о катастрофе. И это сделал ты! Ты предупредил их о грозящем несчастье.

Ее тон был полурадостным, полугрустным, как показалось Гарри. Грустным от сочувствия Невиллу и в особенности Рону и Гарри с профессором Люпином. Радостным от подтверждения своих слов о поголовных горестях.

— Я… п-по-попробую из-из-измениться! — захныкал Невилл. — Я не хочу, чтобы с Гарри и Роном что-то случилось по моей вине!

На него было жалко смотреть.

— Лавендер! — почти пропела Трелони. — Ты следующая!

Так понемногу весь класс простоял возле Купели. Одни говорили, что видели рушащийся Хогвартс (может, это и не был он, но уж очень всем хотелось, чтоб именно школа, где они учились, оказалась разрушена). Другим пригрезилась высокая фигура в черном плаще с поднятой палочкой, из которой лился мертвенный зеленый свет («Волдеморт?» — терялся в догадках Гарри). Третьи утверждали, что видели гигантского черного пса в сопровождении огромного матерого волка и большого коричневоперого сокола («Сириус, Люпин и кто-то еще?» — поделился Гарри размышлениями с Роном). Наконец четвертым просто примерещились либо свои неприятности, либо оные у знакомых. И только Рон соврал, что видел дементоров и Азкабан, где в небольшой комнатке ходил кто-то, от кого веяло ледяным, мертвенным холодом.

Пришел черед Гарри заглянуть в Купель. Он медленно приблизился и всмотрелся…

…На мрачной опушке, в которой Гарри с трудом узнал край Запретного леса, стояли несколько людей. Лиц их мальчик не видел, но очертания фигур показались ему знакомыми. Картинка приблизилась, и последние сомнения были отметены. Перед Гарри стояли Пожиратели смерти и их противники.

Людей было девятеро. Гарри с изумлением узнал среди них Сириуса, Люпина и Снейпа. Пятеро других были никто иные, как Люциус Малфой, Валден Макнейр, Крабб, Гойл и Питер Петтигрю, он же Червехвост; все в одинаковых черных костюмах. Наконец, рядом со Снейпом стоял еще один мужчина с песочными волосами, резкими, ястребиными чертами лица и глубоко посаженными темными глазами. Он был определенно симпатичен, но на красавца с открытки не походил. Одет незнакомец был в золотистый камзол, идеально гармонировавший с его волосами, и такого же цвета брюки из плотной ткани походившей, как показалось Гарри на джинсовую, но куда более эстетичной, мягкой и удобной… Как ни странно, все без украшений. На боку в потертых ножнах меч, а может шпага — Гарри не слишком был силен в видах оружия. В руке незнакомец держал наготове волшебную палочку, равно как и Снейп, Люпин, ! Сириус и Червехвост с Макнейром. Малфой стоял, демонстративно скрестив руки на груди. Крабб и Гойл застыли подле него, точь-в-точь как их сынки-телохранители для Малфоя-младшего.

Картинка приблизилась еще больше. Теперь уже стали слышны голоса. Похоже, Сириус и Малфой о чем-то спорили. Гарри прислушался…

— Открой секрет, Блэк! Мы знаем, что твой дружок Джеймс все рассказал тебе незадолго до собственной гибели!

— О чем ты говоришь? — Сириус выглядел искренне удивленным.

— Секрет, Блэк, секрет! Тайна амулета! Отдай его, пока не поздно для тебя и твоего дружка! — Малфой грозно шагнул вперед.

Сириус обменялся быстрым взглядом с Люпином.

— Если ты меня убьешь, твой хозяин никогда не узнает тайны.

— Верно! — ухмыльнулся Макнейр. — Но тогда и ты не очень-то сможешь воспользоваться книгой. А Лорд Волдеморт отыщет ключ и шифр, будь уверен!

«Значит, речь идет о какой-то книге», — повторил про себя Гарри.

— Как бы не так! — Сириус и бровью не повел. — Я спрятал все в надежном, очень надежном месте, не сомневайся. Да и твой господин никогда не разрешит загадки, даже если и расшифрует надпись, в чем я лично сильно сомневаюсь: она закодирована так, что лишь подлинный мастер сможет подобрать ключ.

— А те свитки, они — не источник? — поднял брови Люциус.

— Не скажу! — холодно отозвался Сириус.

— Ну, в любом случае у нас найдется, кому расшифровать надпись, — вступил в разговор Червехвост. — Вот только вам в таком случае придется попрощаться с жизнью, милорд не терпит упрямцев. Думаю, он оставит своим слугам право немного поразвлечься с вами!

Люпин рядом фыркнул:

— Ваш хваленый Лорд только и ждет чьей-то подачки, верно, Питер? Ему лень марать руки? Легко, знаешь ли, воображать себя властелином мира, когда все делается другими! А у вас неужто нет чувства собственного достоинства? Не думал я, не думал, что ты опустишься до прихлебательства и низкопоклонства, Червехвост! Скажи, сколько раз ты сегодня вылизывал его сапоги?!

— Смейся, смейся, Люпин! А если мы убьем мальчишку Поттера, тогда как ты запоешь? — хищно ухмыльнулся Снейп. — Он — в руках милорда, не забывай!

— Вы не тронете и волоса на его голове! — взорвался Люпин.

— Волоса не тронем, ты прав, а вот башку ему враз снесем! — улыбка Снейпа стала еще шире. — А может выпытаем у него всю правду, а? Он кажется, тоже в курсе событий? Он мальчик умный, сразу выложит все, как на исповеди!

— Запоет похлеще соловья! — с издевкой поддакнул Макнейр. — Ну же, Блэк, скажи Поттеру: «Пока!», помаши ручкой на прощание!

Сириус подался вперед, сжав кулаки.

— Я УБЬЮ ВАС, ЕСЛИ ВЫ ТРОНЕТЕ ГАРРИ!!!

— Побереги глотку, Блэк, ты уже ничего не решаешь! — со смехом сказал Малфой. — И вообще, я не понимаю, чего мы теряем время. Валден, Шив, Северус!… — он приглашающе взмахнул рукой.

— АВАДА КЕДАВРА!! — прорычал Макнейр, и все вокруг на несколько мгновений оказалось залито ярко-зеленым светом. Он слепил и уничтожал. Даже в видении Гарри чувствовал его гибельность. Последнее, что он видел, это взметнувшегося откуда-то со стороны Снейпа сокола, когтями отбивавшего палочку в сторону…

Дальнейшие видения сменяли друг друга, как кадры кинофильма, быстрой змеей пронесшегося перед мысленным взором Гарри.

…Крепость где-то посредине моря, от которой веяло ужасом, и три фигурки — две побольше и одна маленькая, детская, — взбирающиеся по ее стенам…

…Кошмарное лицо Волдеморта, его безгубая улыбка и страшные глаза. Глаза, в которых нет пощады. И яркий слепящий свет цвета весенней листвы, льющийся отовсюду…

…Дурслеи! В ужасе съезжающие из дома номер 4 в Бирючинном проезде…

…Летящие вниз с покрытого трещинами потолка каменные глыбы, и Люпин со Снейпом буквально вышвыривающие перепуганных одноклассников Гарри из кабинета…

…Опять Снейп. С рассеченным лбом, запятнанной кровью одеждой, с неимоверным трудом вытаскивающий бесчувственного, чуть живого Люпина из-под горы камней…

…Полная луна, вновь Люпин, уже превращающийся в волка. Рядом — огромный пес и исполинский сокол…

…Соломенноволосый человек, что был на месте ссоры, с обнаженным клинком, отбивающийся от наступающих орд, которыми (даже сейчас Гарри не сомневался) командует Волдеморт. Неподалеку еще кто-то знакомый в темном плаще, тоже с мечом наголо…

…Дамблдор и МакГонагалл, спешно собирающие всех учеников в главном зале, чтоб объявить какую-то страшную новость…

…И, наконец, дементоры на Квиддичной площадке возле Хогвартса, в ужасе бегущие люди, и он сам, Гарри Поттер, отчаянно выкрикивающий спасительное: «Экспекто Патронум!»…

— Гарри, Гарри! — сквозь пелену прорвался испуганный голос Рона. — Ответь, что с тобой?!

Гарри с трудом разлепил веки и, увидев идеально белую поверхность, только тут осознал, что лежит на спине, на ковре в классе Прорицаний, как в приснопамятном прошлом году, и смотрит в потолок. Сил хватило лишь на то, чтобы чуть скосить глаза. Купель Судьбы по-прежнему стояла на столе, но вода в ней кипела, и пар пополам с дымом валили к потолку.

Гарри несколько раз моргнул, и странный туман перед глазами понемногу рассеялся. Теперь мальчик различил рядом столпившихся учеников; над ним склонились верный Рон, профессор Трелони, Дамблдор и даже Снейп! Последний поднес к губам Гарри кубок со странно пахнущим, но определенно приятным на вкус эликсиром. Снадобье имело бодрящий эффект, и Гарри после пары глотков удалось приподняться на локте.

Он все еще как-то отстраненно воспринимал окружающее. Где-то невообразимо далеко Рон что-то спрашивал у него — Гарри не слышал, что именно. Мягкие голоса Снейпа и Дамблдора вообще складывались в некий назойливый шумовой фон; Гарри видел лишь движения губ алхимика, когда тот что-то объяснял директору. Зато видения были по-прежнему яркими и живыми, и Гарри знал, что, что бы ни случилось, он запомнит их все до мельчайших подробностей, — настолько крепко они отпечатались в его сознании.

Наконец он сел, держась рукой за шрам, диким, безумным взглядом озираясь кругом. Боли не было, но со шрамом явно творилось нечто неладное. Взглянув в зеркало на другой стороне комнаты, мальчик понял, что тот пылал ярко-голубым огнем.

— Гарри, ты меня слышишь? — зов Рона стал намного четче и громче. Гарри признал, что в сидячем положении он лучше и адекватнее реагировал на происходящее.

— Слышу, Рон, — устало отозвался он.

— Слава Богу! — лицо его лучшего друга просветлело. — Я уж думал: все, конец!

— Профессор Дамблдор, профессор Снейп, что вы тут делаете?

— Когда ты упал, — мягко ответил за учителей Рон, — мы все страшно перепугались. Ты лежал, — он сглотнул, — прям как мертвый. Симус спешно побежал в кабинет директора, за профессором Дамблдором. А когда они оба шли сюда, они столкнулись с профессором Снейпом, у него сейчас был свободный урок.

— Ты в порядке, Гарри? — спросил Дамблдор.

— Да, если можно так выразиться, — Гарри потрогал шрам. — Но я видел такое, что… что лучше и не рассказывать остальным. Это похлеще «Сумеречной зоны» или «Секретных материалов»!

— Чего-чего? — переспросил Рон.

— Есть такие фильмы у Магглов. Со страстями, ужасами и опасностями.

— А, понятно, — протянул Рон.

— Так что ты увидел? — Дамблдор задумчиво склонил голову.

Гарри вздохнул.

— Ну, по большей части все то, что видели остальные. Но все вместе и… и еще кое-что. Но это уже не моя тайна, и не мне ее раскрывать.

Он бросил выразительный взгляд на Снейпа. Тот выглядел несколько растерянно.

— Я уже послал весть третьему, — внезапно «не к селу, не к городу» сказал он.

Но Гарри, казалось, понял.

— Вы знали, кто третий?

— Мы были там вместе.

— Когда в таком случае?

— Когда придет время. Я сообщу.

Остальные с недоумением, но и с все нарастающим интересом следили за этим мини диалогом между учителем и учеником. Только Дамблдор переводил задумчивый взгляд с одного на другого; и во взоре этом было подозрение.

— Северус, Гарри, — сказал он наконец, — вы ничего не хотите мне рассказать?

— Нет, нет, у нас никаких секретов от тебя нет, Альбус! — поспешно сказал Снейп. — Потому и рассказывать нечего.

Дамблдор только покачал головой и все также задумчиво посмотрел на чашу. Водная гладь уже успокоилась; содержимое вновь стало чистым и прозрачным. Ничто не напоминало о недавнем происшествии.

— Я хочу, чтоб этот случай не покинул здешних стен, — тяжело сказал директор. — Если кто-то хоть словом обмолвится о произошедшем… он будет немедленно отчислен. Всем ясно? Тебя, Гарри, это тоже касается. Идем, Северус!

Двое профессоров быстро сошли вниз по лестнице. Все смотрели им вслед, и Гарри был единственным, кто заметил восхищенный и восторженный взгляд, которым профессор Трелони проводила Снейпа…

Все были под впечатлением от случившегося еще примерно час, то есть ровно один урок. Запрет Дамблдора подействовал, но Рон не удержался и проболтался Гермионе и Дэвиду, торжественно взяв с них клятву молчать. Те тотчас наскочили на Гарри с вопросами об увиденном. Мальчик сначала не хотел распространяться об этом, но вскоре сдался и рассказал троим своим приятелям об этих диковинных видениях.

— Соломенноволосый, говоришь? — осторожным шепотом переспросил Дэвид. Друзья тихонько разговаривали в углу, чтоб никто не подслушал. — Знаю я одного человека с соломенными волосами. Я видел его в дядином альбоме с фотографиями. Они были вместе в Слизерине, кажется. Зовут его… зовут его… не помню, Гарри, прости! Знаю, что какое-то коротенькое имя, из трех-четырех букв, а в полном варианте звучит на восточный манер, но больше ничего не помню.

— Ничего! — успокоил его Гарри. — Ты лучше скажи: знаешь что-то о связях твоего дяди с Пожирателями смерти?

— Я не знаю, что у дяди на уме, — признался Дэвид. — Он в последнее время меня просто изумляет: заставляет меня учить какие-то чрезвычайно сложные заклятья — Высшая Магия, не иначе, разговаривает подолгу с каким-то типом тоже со светлой шевелюрой, книжки запоем читает, особенно те, что посвящены самым мощным, всеуничтожающим заклятьям, по сравнению с которыми Авада Кедавра выглядит детской игрушкой. Где он эти манускрипты откопал — не знаю! И меня их тоже штудировать заставляет. Каждый день, регулярно, три часа чтения. Еле времени на уроки хватает.

— Ты лучше скажи нам, — прищурился Рон, — ты с нами или нет? Если придется выступить против твоего дяди, если он и вправду вместе с Ты-Знаешь-Кем, — что тогда? Сдрейфишь или пойдешь с нами до конца?!

— Пойду до конца, — тихо, но твердо ответил Дэвид. — И все же сделаю все, чтобы с дядей как раз ничего не случилось. Он и сестра — единственные мои родственники.

— У тебя есть сестра? — спросила Гермиона.

— Да, она по-прежнему учится в Дурмстранге. Дядя хотел и ее забрать сюда, в Хогвартс, — Дэвид понизил голос до шепота, — на случай, если придется схлестнуться с Волдемортом и прочими….

Гермиона, Гарри и Рон вытаращили глаза и уставились на Дэвида.

— Вы чего? У меня все нормально, и ботинки на ту ногу?

— Ты сказал имя Вы-Знаете-Кого! — торжественным восхищенным шепотом раздельно произнес Рон.

— Ну и? — Дэвид слегка раздражился.

— Только мой крестный Сириус Блэк, наш учитель по Защите от Темных Сил Рем Люпин, да профессор Дамблдор произносят его имя вслух! — горячо сказал Гарри. — Правда, я также его зову, просто мне так удобней.

Но чтоб еще кто-то из школьников…

— Не знаю, — Дэвид недоуменно поджал губы, — дядя всегда называл его по имени. И нас с  сестрой приучил. Он вообще ничего не боится, по-моему, мой дядя. Я, во всяком случае, никогда за ним такого не замечал. И от нас с сестрой он того же ожидает.

— А как зовут твою сестру?

— Вероника. Обычно все ее зовут просто Верой, только наша мама звала ее полным именем. Мама умерла очень давно. Нам тогда было где-то лет пять-шесть.

— А почему твой дядя не забрал и сестру? — поспешил свернуть с грустной темы Гарри.

— Видите ли, — Дэвид ухмыльнулся, — у нее там есть парень. Они влюблены друг вvдруга по уши и не хотят расставаться. Вот пока она там и осталась под надзором Каркарова.

— А ты с Виктором Крумом знаком? — жадно спросил Рон.

— Знаком. Мы вместе играем, вернее, играли в Квиддич. Я был капитаном и Нападающим, а он, как ты знаешь, Ловец. И неплохо играли, должен сказать. В юношеской Лиге по Квиддичу в Болгарии мы были лучшими!

— Клево! — восхитился Рон. — А у нас, ты знаешь, ребят в команде почти нет: Вратарь и двое Нападающих ушли, закончили Хогвартс. Вот теперь надо спешно искать новую команду. Ты не против играть за нас?

— Нет, конечно! — Дэвид улыбнулся. — И потом, мне хочется посмотреть, кто лучший Ловец: Виктор или Гарри?!

— Ну, ты сравнил! — щеки Гарри порозовели. — Я Финт Вронского не делаю!

— Научишься, — пожал плечами Дэвид.

Тут прозвенел звонок, и разговор был прерван.

Сейчас у них была сдвоенная Трансфигурация. Профессор МакГонагалл принесла на урок самого настоящего живого Зигля. Это был маленький когтистый и чрезвычайно опасный зверек с огромными зубами, явно не сочетавшимися с его размерами. По словам профессора Зигль обладал свойством трансформации любого металла в ржавую труху. Ребята не поверили ни на грош, что было видно по их лицам, и тогда МакГонагалл поведала им душераздирающую историю про то, как однажды пол-Лондона осталось без электричества, воды и прочих коммунальных услуг по вине всего лишь трех очаровательных зверюшек, решивших устроить себе дом на местной теплоэлектростанции. После этого, чтобы рассеять остатки скептицизма, профессор пустила Зигля гулять по классу. Пожалуй, ей не стоило этого делать…

Нет, Зигль не удрал. Он честно прогулялся по классу, заглядывая во все углы, но не предпринимая никаких попыток исчезнуть из душного помещения. Но поскольку деревянные скамьи в аудитории были снизу обиты железом и скреплены, как и в нормальном мире Магглов, стальными шурупами, то нетрудно догадаться, что осталось от класса, учитывая вышеупомянутую особенность Зигля покрывать металлы ржавчиной…

В итоге чистенькая и опрятная аудитория превратилась в самую настоящую мусорную свалку. Но Зиглю показалось мало. Он неторопливо прошелся по портфелям тех, кто не был настолько расторопен, чтоб их забрать. Некоторые незадачливые ученики, вроде Невилла Лонгботтома, остались без карманных денег, ибо Кнуты, Сикли и Галеоны, по иронии судьбы тоже были сделаны из металла. Гарри еле-еле спас свои рации и часы от лап безжалостного животного. А вот с металлическими пряжками на сумке Дэвида не произошло ко всеобщему удивлению ничего. Но все гениальное, как всегда, оказалось просто: железо и сталь, сплавленные в застежки, были покрыты тонкой пленкой оксида алюминия, что превосходно защищал все от коррозии.

Но самое интересное началось, когда профессор с помощью нескольких наиболее проворных учеников попытались поймать Зигля. Вот тогда зверек показал, что он владеет своими гигантскими клыками с виртуозностью хорошего пианиста. Все попытки посадить его обратно в ящик закончились ничем.

Тогда МакГонагалл, поохав-повздыхав, вышла из класса, оставив ребят в компании озверевшего Зигля, и вскоре вернулась в сопровождении Снейпа. Оказалось, что каждый раз, когда профессор приносила Зигля на уроки в пятый класс, на долю алхимика, уже ставшего за годы работы профессионалом, выпадала поимка звереныша.

Профессор не разочаровал невольных зрителей в лице учеников Гриффиндора и буквально за минуту сделал то, что всему классу не удалось сделать за добрых полчаса. Отдав Зиглю на растерзание свою мантию, Снейп сгреб его в охапку, стальной хваткой зажал пасть — чтоб не кусался, скрутил ремнем лапы — чтоб не царапался, и усадил несчастного измученного зверя в клетку, где тот, собственно, и должен был находиться. После этого к огромной радости учеников последовал ритуал кормления прихваченным эликсиром, и наконец Зигль заснул.

— Не буди его хотя бы неделю, Минерва, — сказал алхимик, со вздохом собирая с пола остатки своей истерзанной мантии. — А иначе он опять озвереет. И не забудь, что должна мне новый плащ.

В дверь постучали.

— Войдите! — отозвалась МакГонагалл, бинтуя Снейпу укушенную руку — все-таки Зигль каким-то образом сумел извернуться и пустить в ход клыки.

На пороге стоял Хагрид.

— Ну че, видели моего Зигля? — спросил он жизнерадостно.

— Видели, видели! — хмуро отозвался Снейп. — Ты бы сам, что ли, приходил, Хагрид, чтоб его ловить! А то посмотри, — он указал на перебинтованную руку, на тряпки, раньше бывшие плащом.

— Маленький он еще, вот и играет, — любовно сказал Хагрид, ласково поглаживая шерстку спавшего без задних ног Зигля.

После этого он повернулся и, бережно держа клетку, ушел.

— Мне следовало догадаться, что это зверюшка Хагрида, — шепнул Рон Гарри, когда все принялись за уборку — надо же было убрать все ржавые гвозди и винты и вкрутить новые!

Гарри молча кивнул. Он придерживал тяжеленную доску, пока Снейп привинчивал ее к другой, не менее массивной, и потому не мог сбивать дыхание за разговорами.

— Хагрид постоянно переходит все границы со своими питомцами, — проворчал алхимик, скрипя зубами. — Все, Поттер, можете отпускать, — он взялся за другую доску и повторил с ней тот же маневр. — Он-то перебарщивает, а нам расхлебывать. Право слово, я уже скоро настоящим столяром и плотником — два в одном! — стану. Который год с этой милой зверюшкой маюсь… Вот если б я искал повод возненавидеть Дамблдора, это распоряжение: ловить его и чинить все, что он сломал… Черт подери! — его глаза полыхнули такой яростью, что Гарри отшатнулся. — Да я же алхимик, а не специалист по Уходу за Магическими Созданиями! Этим должен заниматься Хагрид, а не я!

— Простите, профессор, — послышался голос Гермионы, — а почему нельзя сделать это все с помощью волшебства?

— Потому, мисс Грейнджер, что не известен нам секрет превращений этой мерзопакостной твари! — Снейп явно злился на Хагрида и весь его зверинец. — Если бы все было настолько просто!… Минерва, может ты наконец прекратишь носить это четвероногое чудо на уроки? Не знаю, как тебе, а мне роль домашнего эльфа уже порядком наскучила!

— Он входит в программу, Северус, я ничего не могу поделать, — откликнулась та, сдувая непослушные волосы, что лезли в глаза: профессор восстанавливала шкафы, тоже изрядно попорченные Зиглем. — Если только Дамблдор, Каркаров и мадам Максим, ну, та дамочка из Бэльстэка, одновременно пошлют прошения об исключении Зигля из программы пятых классов.

— Боже мой! — возопил Снейп. Сейчас он и впрямь выглядел несчастным. — Это ж мне на всю жизнь что ли?

— Не надо так убиваться, дядя, — дружелюбно сказал Дэвид. — Ты меня только научи, а я тебе помогать стану.

— Ты — единственный человек, которому я еще не безразличен! — тяжело вздохнул Снейп.

Гарри часто-часто заморгал: вновь, как и вечером прошлого дня, он не узнавал строгого, даже жестокого профессора. Он взглянул в сторону Рона и Гермионы и с удовлетворением отметил, как у них тоже медленно поехали вниз челюсти. Чтобы Снейп сделал такое чистосердечное признание?! Да никогда!!! Даже в самом страшном кошмаре и под пытками он никогда бы не сказал этого! Во всяком случае, прежний Снейп. Пока Гарри мог только отметить весьма положительные сдвиги в его поведении. Но как долго это продолжится? Никто, пожалуй, не смог бы ответить на это.

Наконец с уборкой было покончено. Снейп, одарив Гарри на прощание взглядом, полным ярости и ненависти — тот умудрился на перемене подраться со Слизеринцами, — скрылся в своем подземелье. Гарри подумал, что несколько поторопился посчитать, что Снейп стал лучше к нему относиться, и вздрогнул при мысли, что после обеда у Гриффиндорцев была аж строенная Алхимия вместе со Слизеринцами. Рона обуревали те же мысли, потому что он случайно уронил груду досок на пол, и Снейп немедленно снял с него десять очков и назначил ему наказание в виде четырехчасовой уборки подземелий.

— Спорим, что за три часа Алхимии он снимет с Гриффиндора очков пятьдесят?

— Если не больше, — кисло ответил Гарри.

Тем не менее у них все еще оставалось целых двадцать пять минут  до конца второй Трансфигурации. Профессор МакГонагалл махнула рукой на изнуренных школьников, позволив им отсидеть все это время в тишине и спокойствии. Гарри собрался было улечься на парту и отдохнуть в таком положении, но профессор поманила его рукой.

— Подойдите сюда, мистер Поттер!

Гарри подошел, гадая, что профессор хочет ему сказать. Глаза ее лукаво поблескивали из-за стекол очков, и потому мальчик решил, что она намеревается поведать ему нечто важное. Он угадал.

— Скоро новый сезон Квиддича, — торжественно и серьезно начала МакГонагалл, — и нам нужен новый капитан. Капитан, с которым Гриффиндор вновь придет к победе, как в позапрошлом году!…

«Отлично! — подумал Гарри в смятении. — Я еще и капитан! Да я ведь не знаю ровным счетом ничего о тактике, построении!… Когда Оливер все это объяснял, это было для меня темным лесом, я всегда мечтал лишь летать и летать, в свое удовольствие. Подсчеты, вычисления — не для меня это! Да и вообще, какой из меня руководитель?!»

Но МакГонагалл ошарашила его продолжением:

— …Мой выбор пал на нашего нового ученика, Дэвида Роули. Но мистер Роули хоть и знаменит в Дурмстранге и вообще в Болгарии как первоклассный Нападающий, прекрасный капитан школьной сборной и игрок национальной юношеской сборной, но абсолютно не знаком со стилем наших ребят. Он должен как можно скорее освоиться, поскольку через три недели у нас матч со Слизерином…

— Через ТРИ НЕДЕЛИ?! — Гарри задохнулся. — Как через три недели?!

Все вокруг смотрели на него в удивлении.

— Но, профессор, у нас даже нет команды! Мы не тренировались… ничего! Как нам играть?! С двумя Отбивающими, двумя Нападающими и Ловцом — без Вратаря и Нападающего?! Это безумие!!!

— Вот ты-то, Поттер, и должен помочь мистеру Роули освоиться, — тоном, не терпящим возражений, сказала МакГонагалл, — вместе подберете подходящих кандидатов.

Гарри ничего не оставалось, как кивнуть. С пылающими щеками он сел на свое место и уронил голову на руки. Три недели! Боже, да за три недели можно только разве что подобрать оставшихся двух игроков! Ну ладно еще Нападающий, в конце концов, бывали случаи, когда приходилось играть без одного, с двумя вместо трех, но Вратарь!… Да где, спрашивается, они могли найти такого высококлассного, как Вуд? Да без Оливера им — крышка! Слизеринцы размажут их по стенке, сотрут в порошок и плюнут на могилу, где будет покоиться то, что когда-то называлось гордым именем Гриффиндорского Квиддича!

— Сказала? — коротко и с сочувствием спросил Дэвид, перегибаясь через свою парту вперед. Впрочем, он мог и не спрашивать: несчастный вид Гарри — как у побитого пса — говорил сам за себя. Но Гарри все же нашел в себе силы кивнуть. — Ничего, брат, мы с тобой еще поборемся! Ты что думаешь обо всем?

Гарри внезапно ощутил дерзкое желание выкричаться, выговориться, выложить все, что он думал, нагрубить или обвинить без повода — неважно! Главное было не копить все в себе. И мальчик дал горечи вылиться наружу.

— Что я думаю обо всем этом?! Да без Нападающего и Вратаря мы — НИЧТО!! Ты понимаешь это, Роули, понимаешь? Три недели до матча — ничтожный срок даже для сыгранной, сплоченной команды, а мы… мы!… — он задыхался.

Все до единого взгляды были обращены на него в эту минуту, но как раз это заботило сейчас Гарри меньше всего.

— Не кипятись, — примирительно положил ему руку на плечо Дэвид. — Я понимаю твои чувства: ты не стал капитаном…

— Капитаном?! — Гарри с ужасом посмотрел на собеседника. — Ах, капитаном!… Да для тебя это звание просто… просто… — он не находил слов, — просто пшик, развлечение! Знаешь, действительно, так не справедливо: другие годами идут к этому званию, а тебе — все сразу! Ну Роули же у нас гений, гигант, потому что играл в одной команде с Виктором Крумом! И что ты там делал, метлу у него чистил?!

Дэвид смертельно побледнел. Выражение его лица сейчас было точь-в-точь, как у его дяди Северуса. Казалось, он вот-вот вмажет Гарри по физиономии, но постоянно сдерживает себя. Так на самом деле и было. А Гарри, как разогнавшийся паровоз без тормозов, набрал полные обороты и остановиться был уже не в состоянии.

— Знаешь, Фред, Алисия, Джордж — они все тебя достойней! Каждый из них мог бы получить должность, но нет, как же, пришел племянничек из Дурмстранга, и забрал себе лавры победителя! Вот что, мистер Виртуоз: кем бы там не был, здесь не смей качать права, понял?! И подумай на досуге, что капитанское звание не только средство повышения популярности или развлечение, а также еще и огромная ответственность, и еще честь! Честь, которую надо заслужить!

— Хочешь, будь ты капитаном, если так хочешь, — Дэвид проделал над собой титаническое усилие, чтоб его голос звучал спокойно.

— Нет! — глаза Гарри заблестели. — Я на себя такой ответственности не возьму! Да я и не заслужил.

— А почему ж ты тогда меряешь всех по своей мерке?! — голос Дэвида загремел на весь класс.

— Мистер Поттер, мистер Роули, прекратите немедленно! — зарычала профессор МакГонагалл. — Слышите: НЕМЕДЛЕННО!!!

— Да, вы правы, это нужно прекратить, этому фарсу надо положить конец! — Гарри был готов противоречить всему и вся. — И я сделаю это прямо сейчас!

Он резко вскочил на ноги и, пинком распахнув дверь и не извинившись перед взбешенной МакГонагалл, бросился прочь. Он не знал, что на него нашло, почему он так разозлился на Дэвида, но, выпалив все тому в лицо, он ощутил удовлетворение и облегчение. Он не знал, куда он бежит, но бежал и бежал, пока злость, поддерживавшая его силы, не иссякла. Гарри прижался к стене. Злобы, раздражения не было. Осталась лишь легкая горечь обиды и… Гарри впервые ощущал что-то подобное. Даже живя с Дурслеями, он никогда об этом не задумывался.

Он завидовал и одновременно стыдился.

Завидовал не тому, что Дэвид получил капитанский ранг вместо него, а той беззаботной непосредственности, которой тот обладал; его великодушию, спокойствию, оптимизму и отзывчивому дружелюбию, что не покинули Дэвида даже сейчас. А стыдился своего дурацкого поведения, что и показало профессору МакГонагалл, что такая «неуравновешенная» личность, как он никогда не станет капитаном. И пришло осознание: Дэвид тот, кто только и может находиться на этом посту. Сейчас, когда злость схлынула, Гарри явственно понял, что хотел бы и мог иметь такого друга. Но вот согласится ли Дэвид на перемирие теперь?…

Как говорится, что сделано, того не воротишь.

Гарри направил свои стопы в комнату Гриффиндора. Только там он мог сейчас успокоиться и обдумать примирение с Дэвидом. В том, что он сам должен сделать первый шаг, Гарри не сомневался: в конце концов он заварил эту кашу, ему и расхлебывать. Портрет Полной Леди послушно отъехал в сторону с названным паролем: Земляничные поля. Гарри миновал комнату отдыха Гриффиндорцев и толкнул дверь с табличкой: «Пятиклассники». Только он сделал шаг внутрь, как…

На него прыгнул огромный пес. Не черный — Сириус, а поджарый и, следовательно, абсолютно незнакомый. Гарри не успел опомниться, как лежал, подмятый под себя здоровенной немецкой овчаркой. Мальчик шевельнулся — пес оскалился: дескать, не рыпайся, а то глотку перегрызу!

— Джерри, Джерри, фу, назад! — раздался из-за спины голос какого-то мальчонки. Пес нехотя отодвинулся, все еще угрожающе ворча и всем своим видом показывая: соверши что-нибудь предосудительное — и поплатишься, ведь я — на страже! Гарри поднялся с пола и оглянулся: перед ним стоял паренек лет одиннадцати, со светлыми волосами и голубыми выразительными глазами. Он деловито пристегивал к ошейнику собаки поводок.

— Он тебя напугал? Не представляю, как он вообще мог тут оказаться: я вроде его запирал… Кстати, меня зовут Джесс Розен, я из Соединенных Штатов, Кентукки. — Джесс деловито протянул руку.

— Нет, твой пес меня не напугал. Он решил сэкономить время и набросился сразу. Кстати, я Гарри. Гарри Поттер.

Мальчик восхищенно посмотрел на нового знакомого.

— Настоящий?! Правда?!

Гарри только рассмеялся и, привычным движением откинув назад волосы, показал шрам. Джесс присвистнул и придержал пса, который чрезвычайно заинтересовался вошедшим Косолапом.

— Джерри в последнее время что-то слишком много нервничает. То сидит спокойно, а потом как сорвется с места, завоет, залает… Или спит — и вдруг как вскочит, бросится на меня, чуть ли не кусает.

— А почему ты не уроке, Джесс? — спросил Гарри.

— Отпросился у мадам Хуч. Надо же проверить, как он тут, бедняжка.

— У вас сейчас Полеты? — обрадовался Гарри. — Можно посмотреть? Я сейчас тоже свободен.

— Конечно! Только я его сейчас запру… Сидеть, Джерри!… Вот, все! Пошли!

Двое мальчиков спустились вниз и вышли на Квиддичное поле. Первоклассники с метлами в руках смотрели на мадам Хуч. Та показывала самые простые движения в воздухе. Заметив Гарри, она спустилась вниз и пристально посмотрела на него в упор. Гарри вздрогнул: взгляд ее не предвещал ничего хорошего.

— Мистер Поттер? Что вы тут делаете?

— Э-э-э… Ищу таланты! — нашелся Гарри. — Вы не против, если я посмотрю на первоклассников? Мне нужны новые игроки в сборную.

— Я против, конечно, — насупилась учительница, — но ладно уж, в вашем исключительном случае посмотреть можно.

Первоклассники по очереди садились на метлы и взлетали вверх. Некоторые сидели из рук вон плохо, тотчас напомнив Гарри беднягу Невилла; другие летели довольно сносно — если умение понадобится когда-нибудь снова, какие-то навыки останутся. Но Гарри искал тех, кто не просто летел на метле. Он искал тех, кто парил в воздухе, жил полетом, подобно ему самому. И решение пришло удивительно быстро.

Джесс в свою очередь лихо вскочил на метлу и на пределе промчался на ней туда-сюда. Он не прилагал никаких усилий к этому — все дано было природой. Мальчик нырял и вновь, изменив направление метлы, взмывал ввысь. «Как заправский игрок в Квиддич», — подумал Гарри невольно. Но тут же остудил свой пыл, сказав себе, что одного дарования маловато.

Да, полет был недурен, очень хорош, а по большому счету даже прекрасен. Джесс, казалось, рожден был для полетов, он великолепно маневрировал и проделал все упражнения, что показала мадам Хуч в два счета и на блестящей скорости. Но игрокам в Квиддич приходилось разыгрывать сложнейшие комбинации, просчитывать многое и принимать решения в сотые доли секунды. Нет, простого таланта мало, нужны постоянные тренировки и еще раз тренировки. Но все же Гарри признал, что Джесс очень хорош, чрезвычайно хорош, просто потрясающ, и если ему чуть-чуть помочь, подучить, из него выйдет блестящий игрок в Квиддич. Кроме того это был великолепный шанс, упускать который он, Поттер, как Ловец не имел права.

Гарри быстро огляделся. На траве лежал ящик с мячами для Квиддича, и мадам Хуч объясняла назначение каждого из них. Если только рискнуть, проверить, не ошибся ли он… И Гарри решился.

— Ассио «Файерболт»! — выкрикнул он. Ребята повернулись на крик, Джесс в их числе. И застыли в изумлении: прямо в руку Гарри прыгнула метла, выпорхнувшая из его комнаты в башне Гриффиндора. Гарри, не медля не секунды, легко оседлал ее и взмыл ввысь. Он нарочно сделал несколько вольтов и «мертвых петель», дабы заинтриговать малышей, и Джесса главным образом… А затем пронесся над их головами с бешеной скоростью, едва не коснувшись ступнями ног волос на их затылках!

В полете Гарри обернулся. Налетевший порыв ветра трепал волосы Джесса, его роба развевалась и путалась, но он не обращал на это ни малейшего внимания. Его глаза горели, губы шептали восторженные слова; все, что он сейчас видел и хотел видеть, был полет Гарри. Он завораживал первоклассника; Джесс страстно желал так же мелькать на сверхбыстрой метле, как старший товарищ, так же отдаться воле ветров и воздушных потоков и мчаться, не зная преград, не подвластным силам земного притяжения.

Джесс заболел Квиддичем, понял Гарри.

Мадам Хуч спешно принялась объяснять, что Гарри — Ловец в Гриффиндорской сборной и лучший игрок в Квиддич во всей школе. И что через три недели у него и Гриффиндора — матч с командой Слизерина, но, поскольку несколько ребят из сборной закончили школу, Гриффиндор сейчас в трудном положении, и Гарри с новым капитаном Дэвидом («Когда хоть узнала о назначении?» — подивился мальчик) ищет новых игроков в команду.

Гарри тем временем подобрался совсем близко к ящику с мячами. Быстрый финт — и Кваффл у него в руках!

— Эй, Джесс! — крикнул он. — Лови!

И молниеносным движением он послал Кваффл в кольца.

Джесс качнулся и взлетел вверх.

— Мистер Розен, назад! Назад, мистер Розен! Спускайтесь! — кричала мадам Хуч, но ее голоса не было слышно за восторженными воплями Хогвартских первоклассников.

Джесс даже не повернул головы. Он мчался на пределе сил и возможностей за мячом, что летел прямо в средние ворота. Гарри затаил дыхание: получится или нет? До мяча три метра… два… мяч почти в  кольце… до него всего метр…

— Есть!!! — победно завопил Гарри и зааплодировал, чуть при этом не свалившись вниз с тридцати футов: он поднялся повыше, чтоб видеть маневр от начала и до конца. Джесс схватил Кваффл в полуметре от кольца. — Эврика!! Ура, да здравствует Гриффиндор!

— Не знаю, что вы нашли, мистер Поттер, — сказала мадам Хуч, едва сдерживая ярость, — но я вам настоятельно рекомендую убраться отсюда подобру-поздорову и не срывать урок! А иначе, смею вас уверить, у вас будут большие неприятности! Впрочем, поскольку вы гуляете, можете считать: они у вас и так есть.

Гарри, помахав рукой Джессу и сделав над головами первоклассников прощальный круг — эдакий круг почета, — предпочел не искушать судьбу и исчезнуть с поля. Как бы то ни было, а Вратарь найден! Достойная замена Оливера Вуда! Надо бы, конечно, попросить Оливера прислать пару-тройку руководств, дать их Джессу — пускай почитает, поднаберется ума-разума. А что Дамблдор разрешит Джессу играть за Гриффиндор, в том Гарри почти ни капли не сомневался. Настроение у мальчика вновь улучшилось, и он твердо и решительно зашагал под переливчатые звуки звонка, возвестившего конец урока, в класс Алхимии.

Смелость его испарилась в мгновение ока, когда навстречу из-за угла вылетел черным вороном Снейп. Он был в самом жутком расположении духа, которое можно было вообразить. Гарри шарахнулся в сторону, прижимая книжки к себе и стараясь казаться маленьким и незаметным, но Снейп все-таки краем глаза увидел его и немедленно снял очко с Гриффиндора за то, что Гарри якобы мешал ему пройти, стоя в коридоре и загораживая дорогу.

Беззвучно обругав профессора на чем свет стоит, мальчик поспешил покинуть опасный участок, быстро заполнявшийся народом, причем большей частью Слизеринским. Он свернул в боковой переход и задумчиво зашагал по длинной галерее. Шаги его отдавались гулким эхом где-то под сводчатым потолком. В сущности, сейчас, когда он даже не пытался быть слегка тише, он производил шума не меньше, чем целое стадо слонов. Но это его не заботило. Наказания от МакГонагалл невозможно было миновать, и потому небольшие нарушения правил не навредят. Больше, как казалось Гарри, во всяком случае, было уже некуда.

Он не пошел на обед. Желания разговаривать сейчас с Дэвидом не было, а Малфой, что наверняка сидит за столом Слизерина и потешается над неполной и несобранной командой Гриффиндора, без сомнения не преминет отпустить колкости по этому поводу. Или по поводу несостоявшегося капитанства Гарри: сам-то Драко не так давно был избран на этот пост и обучал Слизеринцев на тренировках тысяче и одному способу, как обойти или нарушить правила, и тысяче и одному способу, как сделать это так, чтоб не заметила ни одна живая душа.

Идти на занятия по Алхимии, впрочем, тоже было мало приятно. Гарри даже в горячечном бреду не мог представить себе ситуацию, когда Снейп упустит случай поиздеваться над ним, назначить наказание и снять очки или уж, наконец, просто поулыбаться кошмарной ухмылкой, почти всегда предвещавшей неприятности, от которой — Гарри был на сто процентов уверен — скисло бы свежее молоко.

Поэтому Гарри избрал единственно возможный путь к спасению. Не ходить на урок было, разумеется, заманчивой перспективой, но раз уж Снейп настолько взбешен (что, хотелось бы узнать, могло довести его до такого состояния?), то не появиться в поле его зрения было едва ли не опаснее, чем в него попасть. И поэтому мальчик решил отсидеть хотя бы половину перемены в укромном уголке, сиречь где-нибудь под лестницей.

Так он и сделал: поднялся на этаж выше и, найдя местечко, где из средних размеров окна пробивалось немного света, взобрался на подоконник и выглянул в окно.

За окном была хорошая погода: светило нежаркое солнышко, весело щебетали птички — те, что еще не улетели; блестящая гладь озера, где в прошлом году проходило второе испытание, была спокойна. Лишь легкая рябь, вызванная внезапно налетевшим теплым ветерком, чуть-чуть всколыхнула его поверхность. Деревья уже нарядились в свой осенний убор, сменив свежую ярко-зеленую окраску на багряно-красную или желто-коричневую, несмотря на то, что стояло еще позднее лето.

«Чудный денек! — подумал Гарри. — Самое время погулять! Так ведь нет, надо сидеть у этой бледной поганки в классе!…»

— Привет, Гарри, любуешься природой? — послышался сзади знакомый голос.

— Чоу! — Гарри радостно вскочил. Кого-кого, а уж эту восхитительную шестиклассницу из Равенкло он готов был видеть вечно.

Они обнялись, как старые приятели. Так собственно и было. Только Гарри испытывал к этой девушке нечто большее, нежели просто дружеские чувства…

Внезапно Чоу отстранилась и как-то странно посмотрела на Гарри.

— Не следовало мне этого делать.

— Но почему? — изумился мальчик. — Я совершил что-то не то? Если так, то извини.

— Извини? — голос Чоу дрогнул. — Гарри, с тех пор, как ты вернулся, ты на меня не обращаешь ни малейшего внимания! Я пыталась поговорить с тобой позавчера, когда ты приземлился Бог знает откуда прямо в Главном зале. Но ты предпочел разговоры с Роном и Гермионой! Конечно, я понимаю, они твои лучшие друзья, но… Ах, Гарри, Гарри, а я-то, глупая, думала!…

Она залилась тихими слезами. Гарри простоял с полминуты в недоумении, потом осторожно коснулся ее плеч. Рыдания стали более громкими, и мальчик испугался, что на плач прибегут Филч с миссис Норрис или, того хуже, Снейп или МакГонагалл.

— Ну что ты, Чоу, не надо так, — сказал он ласково. — Что ты думала?

— Что… что ты любишь меня, — прошептала девушка, доставая платок и вытирая слезы. — Ах, Гарри, теперь я вижу, это не так! Какой я была глупой, что поверила!

Гарри теперь был в полной растерянности. В прошлом году Чоу преспокойно гуляла с Седриком Диггори у него на виду, и даже не заикнулась о чем-то серьезном, вроде любви. Гарри наблюдал ее слезы после смерти Седрика. Судя по всему, тот был для нее очень важен и дорог. А с ним, Гарри, дело не пошло дальше разговора о танцах на балу, и то несостоявшихся! И вот сейчас Чоу плачет потому, что предполагала чувства Гарри к ней сильными! Нет, он положительно не понимал женской логики и уж тем более страстей и привязанностей девичьих сердец.

— Чоу, — осторожно начал он, — я… я люблю тебя, это правда, но… ты же меня не замечаешь, совсем не замечаешь. В прошлом году ты была с Седриком, вы, наверное, тоже любили друг друга, и я не хотел вмешиваться…

— Ах, перестань! — поморщившись, прервала его девушка. — Ты такой смешной, Гарри, и говоришь глупые вещи! Мы с Седриком были просто друзьями, понимаешь? Он был мне все равно, что старший брат: помогал с домашними заданиями, когда я была маленькой, развлекал, когда мне было скучно, ухаживал за мной, когда мне было одиноко. Он был хорошим, верным. Да, по-своему он любил меня, я тоже любила его, но как брата, как близкого родственника, понимаешь, Гарри? А на самом деле мне нравишься ты и только ты!

Гарри опешил. Вот уж прямого признания он не ожидал!… Конечно, это было здорово, Чоу и он теперь могли быть вместе, ничто им не мешало, но Гарри ощутил, как на его плечи медленно начинает давить груз ответственности. Не за нее, конечно, — Чоу была старше него самого на год, нет. За их чувства, прежде всего, за ее чувства.

— Так быстро, Чоу, — вяло промямлил он, — мы едва знаем друг друга, я имею в виду по-настоящему.

— А что нам мешает узнать друг друга получше? — с вызовом глядя ему в глаза, спросила та.

Гарри задохнулся.

— Ничто, в общем-то, но…

— Гарри, что тебя тревожит? — Чоу смотрела прямо в его темные зрачки в зеленых радужках. — Я чувствую, тебе что-то не дает покоя. Что?

— Мммм… Как тебе сказать?… Ну хорошо. Я… просто никогда раньше не был близок с девушкой и… мммм… не знаю, каким кавалером окажусь. Быть может, я просто ужасен и сделаю тебя лишь несчастной.

— Нет, какой же ты все-таки глупенький! — ее губы приблизились к его и прежде, чем Гарри успел что-либо осознать, они уже слились в счастливом поцелуе.

Он был определенно долгим. Гарри быстро потерял счет времени, окунувшись в новый для него мир волшебной магии женских прелестей. Он вдыхал свежий аромат ее духов, ощущал даже запах шампуня, которым благоухали ее волосы, что он тоже покрывал поцелуями, нежно обвивал руками ее гибкий стан… Все окружающее для него померкло; осталась только Чоу. О том, что время идти на Алхимию не пришло и у них еще осталось его чуть-чуть, дабы насладиться обществом друг друга, он знал только по отсутствию определенной категории звуков, как то мелодичных трелей звонка.

Наконец Чоу мягким движением отстранилась.

— Прости, Гарри, но, боюсь, уроки не ждут. Хотя мне так бы хотелось провести это время с тобой, чем в классе, слушая нудную болтовню профессора Биннза!

— Мне тоже не очень-то хочется тащиться на Алхимию! — горько усмехнулся Гарри. — Но ведь, — прибавил он с неким испугом, — мы не расстанемся вот так?

— Конечно, нет! — она вновь потянулась к нему, и все повторилось снова.

Потом Гарри проводил Чоу до класса, уже ничуть не заботясь о том, встретится ли ему профессор МакГонагалл или Снейп.

— Завтра в восемь вечера на берегу озера у трех сосен! — шепнула на прощание Чоу, исчезая за дверьми класса Истории Магии.

Гарри обрадовано прищелкнул пальцами: есть! Он идет — впервые в жизни! — на свидание с девушкой! И, что самое главное: девушка эта — Чоу!

«Завтра в восемь у сосен на озере», — повторил он про себя и вне себя от счастья запрыгал по коридору. Взгляд его случайно упал на настенные часы напротив кабинета Биннза. Те показывали без шести минут час.

— До Алхимии шесть минут! — ахнул Гарри, сверяясь со своим хронометром — подарком Джинни. — Да Снейп с меня шкуру снимет, если я опоздаю!

Он помчался по коридору с такой скоростью, словно летел на воображаемом «Файерболте». Разогнавшись, точно ракета, он завернул за угол и… едва не столкнулся с препятствием в лице идущих по коридору МакГонагалл и Снейпа. Те его, к счастью, в  первый момент не заметили, и этого времени Гарри хватило для того, чтоб затормозить и принять решение.

Профессора разговаривали. Это Гарри понял мгновенно. И обсуждали именно его, вернее, его поведение сегодня. Судя по слащавому выражению лица Снейпа и разъяренной физиономии МакГонагалл, Гарри в случае встречи ждали обещанные мадам Хуч неприятности. И тогда мальчик рванул назад за угол.

Лихорадочно оглядываясь и слыша приближающиеся шаги и голоса преподавателей, Гарри заметил, что он попал в проход, где находилась одна-единственная дверь: в ванную Плаксы Миртл. Ему в данной ситуации выбирать не пришлось, и он ужом юркнул внутрь. В конце концов, ванная, по многолетнему опыту Гарри, была наиболее безопасным местом во всем Хогвартсе, так как ни Снейп, ни Филч с миссис Норрис, уж конечно, сюда не совались.

Но в этот раз Гарри выбрал единственно неверный момент. Он не учел, что хотя не предполагалось, что мужчины-учителя и студенты того же пола будут посещать это «увеселительное заведение» (так как-то обозвал это место Рон, сославшись на то, что без улыбки в эту «комнату смеха» входить невозможно), кто-то все ж таки имел право там находиться. И эти кто-то были девочки.

Как раз когда Гарри с космической скоростью прошмыгнул сквозь неплотно прикрытую дверь, из душевой кабинки вышла не кто-нибудь, а сама Панси Паркинсон — подружка безусловного лидера Слизерина Драко Малфоя. Не стоит осуждать ее реакцию — Гарри сам этого не делал. Будем рассуждать логично: как отнесется девушка к появлению юноши в женском туалете? Правильно, заорет во всю мощь своих легких и глотки (а она у Панси, к удивлению несчастного Гарри, оказалась луженая).

Так подружка Малфоя и сделала. Она добросовестно завыла на весь Хогвартс, как, по немедленной аналогии Гарри, не мог гудеть целый парк пожарных машин вкупе с эскадрой тяжелых эсминцев и крейсеров (куда там достопамятной русской «Авроре»!) и эскадрильей истребителей. Вопль пронесся эхом по коридорам, благо Гарри в спешке не успел притворить за собой дверь.

Перепуганный Гриффидорец, один, посреди группы девушек Слизерина, что прибежали из соседних душевых на выручку Панси, несколько секунд стоял неподвижно, оглушенный громким ревом, а затем, слыша за собой топот бегущих ног — явно опять на помощь Панси, ринулся бежать, сломя голову, прямо назад в злополучный коридор, из которого столь спешно ретировался всего за минуту до этого.

Неудивительно, что дверь была уже в осаде. Плотное кольцо из учеников и учителей окружило ее, не оставив малейшей щелки, в которую Гарри мог бы протиснуться. Он сумел лишь различить лица перепуганных Рона, Гермионы и Дэвида, стоявших за неприступной стеной преподавателей. Острием клина были МакГонагалл, Филч и Снейп. Те, кого Гарри желал бы видеть сейчас меньше всего. Несколько облегчало участь мальчика лишь отсутствие Дамблдора в рядах добровольного спецназа.

Но это все еще полбеды. Самым ужасным было то, что, вылетев пулей из ванной, Гарри явственно осознал, что на полном ходу остановиться уже не в cостоянии! Он было яростно затормозил, ухитрившись высечь подошвами ботинок искры, но в следующую секунду понял другое: по инерции (а законы физики действуют и в магическом мире, хочешь — не хочешь) он неминуемо должен был врезаться в кого-то.

Приняв молниеносное решение, точь-в-точь как в Квиддиче, Гарри вновь развил скорость пулеметной очереди, благо ноги уже несли его вперед, и… налетел прямо на Снейпа. Профессор коротко вскрикнул и беспомощно сел на пол, а Гарри, не теряя времени, чтоб узнать, каково его невольной жертве, чувствуя эйфорию свободы, помчался по коридору в произвольном направлении, свернул направо, налево, снова налево, съехал вниз по перилам лестницы на собственных брюках и был таков!

Отдышаться он смог, только когда после невообразимо долгой паузы прозвенел звонок, и стихли шаги вверх-вниз по ступенькам, под которыми он — уже вторично за этот день! — прятался. На всякий случай Гарри прислушался: ни звука. Только бешено колотится в груди сердце, да трясутся от волнения и страха колени.

Гарри вздохнул с облегчением: он  безопасности. Единственное: влетит ему теперь не только от МакГонагалл, но и от Снейпа по первое число… Очков сто снимут, не меньше. Зря он все-таки полез в эту ванную. МакГонагалл просто поворчала бы, ну, может, заставила бы класс мыть или что-то в этом роде, а тут… Нет, от Снейпа пощады ждать нечего. Он еще, небось, будет требовать запретить мальчику играть в Квиддич, как один раз уже было. И даст такое наказание, что ввек не справишься. Да и вообще, велико ли удовольствие провести хотя бы один лишний час в обществе пауков и сушеных тараканов его кабинета? МакГонагалл и Филч только подольют масла в этот погребальный костер Гарри. Последнего ничего, правда, не затронуло, ну да чтоб Филч не напомнил лишний раз Дамблдору о том, с каким неизлечимо преступным мальчиком тот имеет дело! ?!

Гарри вновь выглянул в окно. Хорошая погода, словно символизировавшая его прекрасное расположение духа при встрече с Чоу, сейчас, опять же в такт настроению Гарри, испортилась. Зарядил холодный дождь, который все усиливался. Небо нахмурилось темными, почти черными тучами. Поднялся ветер; но это был уже не тот милый легкий бриз, лениво игравший опавшими листьями, это был настоящий ураган. Деревья сгибались в невольных поклонах чуть ли  до земли. Их багровая одежка слетела во мгновение ока и закружилась в воздухе, делая невозможным разглядеть что-либо в радиусе метра-двух. Из слегка приоткрытых ставень снаружи потянуло холодом, промозглостью и сыростью. Гарри поспешил затворить форточку и медленно и уныло потащился наверх, от нечего делать считая ступеньки.

Идти на Алхимию теперь уже не имело никакого смысла, да и просто было самоубийством. Гарри же за собой склонностей к суициду никогда не замечал. Снейп начнет с того, что назначит вышеупомянутую пытку в своей лаборатории. А продолжит тем, что, обрадовавшись опозданию Гарри как благовидному предлогу, снимет с Гриффиндора еще очков пятнадцать, а затем прогонит его вместо контрольной, что уже должны были начать писать остальные, по всему прошлогоднему материалу, не забыв, однако и о позапрошлогоднем. А уж его-то Гарри забыл весьма основательно: процентов на девяносто пять, если не на все сто, и вспоминать отнюдь не собирался.

Больше уроков в тот день у них не намечалось. Практика Квиддича начиналась только вечером. И Гарри выбрал прежний способ времяпрепровождения: начал бесцельно шляться по коридорам, уже не боясь Филча. Тот сейчас наверняка сидел в апартаментах директора, изливая свой бесконечный поток ненависти к Гарри.

Когда мальчик в очередной раз проходил мимо памятной статуи одноглазой ведьмы, что закрывала вход в тоннель к Хогсмиду, грустные его размышления прервал знакомый тоненький голосок.

— Здравствуй, Гарри Поттер! Добби пришел проведать тебя и передать поручение. Гарри Поттер рад видеть Добби?

— Добби! — улыбнулся Гарри. — Привет! Да, я… конечно, рад тебя видеть. Только вот не ожидал, что ты покинешь кухню… А от кого поручение?

— Дамблдор хочет видеть Гарри Поттера. Он сказал Добби, чтоб тот передал Гарри Поттеру, что Гарри Поттер должен прийти к нему немедленно. Добби передал. Вот! А теперь Добби должен уйти. У Добби много дел на кухне. До свиданья, Гарри Поттер! Добби придет снова, он обещает! Гарри Поттер ведь позволит Добби навещать его, как раньше?

И с этими словами эльф повернулся и шустро побежал назад.

— Да, разумеется, — несколько запоздало ответил Гарри, растерянно глядя Добби вслед.

Прийти к Дамблдору немедленно. Это худшее, что еще могло произойти за сегодняшний день с Гарри. Его сердце подскочило и провалилось в никуда: очевидно, его собрались казнить. Казнить в духе бедняги Хагрида. Не просто назначить наказание или снять очки, а отчислить.