Гарри Поттер и книга Скелоса

Глава 20. Знакомства.

Гарри и Сириус попали к Дурслеям в воскресенье. Дурслеи не имели ни малейшего желания оставлять их в пустом доме в понедельник: дядя Вернон уезжал на работу, тетя Петуния — в магазин в Лондоне за покупками, а Дадли — шел в школу. Гарри узнал, что школа в Смелтинге пережила пожар три недели назад. Это очень его огорчило, так как это означало две вещи: Дадли вместе с Пирсом Полкиссом, который ничуть не поумнел с момента последнего свидания с Гарри, а также Деннис, Малколм и Гордон — тоже из старой шайки Дадли — будут с ним учиться; но более всего Гарри расстроил тот факт, что Дадли не сумел сгореть вместе со зданием, оставшись на этом свете, чтоб донимать его и Сириуса. Последнего Дадли «полюбил» особенно и настолько, что не смог удержаться от того, чтоб в первый же день! не насыпать какой-то отравы в миску пса. В результате бедняге Сириусу было так плохо, что Гарри пришлось отпаивать крестного всевозможными препаратами. После того, как Блэк почувствовал себя лучше, он в открытую заявил, что убьет Дадли при первом же удобном случае. Гарри внешне не согласился, сказав, что он все-таки его кузен, хотя внутренне ликовал при мысли о возможном избавлении от наглого родственника, пусть даже и таким варварским и неэстетичным способом.

Так или иначе, но вместо когда-то обещанной Стоунволл Хай или же, не приведи Господь, Центра в Санкт Бритусе, Гарри попал в родную школу в Литтл Вингинге, где недавно открыли старшее и среднее звено. По возрасту ему уже было пора идти в старшие классы, но до этого предстояла долгая процедура тестирования, так как Гарри не учился в нормальной школе Магглов уже четыре с лишним года. К его обиде, Дадли и тупица Пирс не должны были этого делать, потому что посещали Смелтинг. Называть процесс нахождения там обучением ни у учителей из Смелтинга, ни у Гарри язык не повернулся, так как за все четыре года эта парочка выучила только все ходы и повороты, в которых, за неимением стандартной мишени, сиречь Гарри, они лупили длинными тростями малышню.

Тестирование должно было быть назначено на понедельник. Гарри не повторял ничего из пройденного материала, так как все равно не помнил почти ничего. Ну, за исключением литературы, которую он всегда любил, да еще, может быть, кое-чего из математики. Но он очень надеялся, что пройдет тест, потому что иначе Пирс, Дадли, Малколм, Гордон и Деннис засмеют его как недоразвитого, хотя у самих ума не больше, чем у червяка. Конечно, Гарри теперь мог бы пустить в ход магию, а потом, в случае необходимости, стереть заклятьем память у свидетелей, но Сириус отговорил его, пояснив, что по магическим эманациям и волнам, исходящим от палочки во время действия того или иного заклинания, особенно сильного, можно очень легко отследить чародея, если он неопытен и не умеет должным образом маскировать свою волшбу.

Утром Гарри проснулся в самом скверном расположении духа. Он даже подумал, что невольно превратился в какое-то подобие Снейпа, так как осмелился обозвать не очень лестным словом Дадли. Правда, до того не дошло, что сказал Гарри, потому все обошлось без скандала. Но Гарри очень уж не улыбалось тащиться на какое-то идиотское тестирование к неведомому профессору. Он затягивал визит всячески и до последней капли, надеясь опоздать. Ну да мог ли он это сделать, когда рядом над ухом пыхтел дядя Вернон, которому улыбалось еще меньше оставлять нежданно-негаданно свалившегося на голову племянника одного дома:

— Я отвезу тебя, паршивец, а потом поеду на работу. Если ты провозишься, хоть на минуту дольше, я свезу твоего пса на живодерню!!

Таким образом, у Гарри не было никакого выбора. Пришлось натянуть старую форму Дадли, что была ему мала, а Гарри велика раза в три-четыре, в две минуты проглотить завтрак, оставить Сириусу лекарство на случай еще одной милой шуточки Дадли и мчаться на всех парах садиться в Феррари. Сумка уже лежала внутри. Она была доверху набита книгами, но это были не книги Гарри: он должен был тащить весь багаж Дадли. Выругавшись по себя при виде такой вопиющей несправедливости, Гарри случайно нашарил у себя в кармане фальшивую волшебную палочку — великое творение Фреда и Джорджа Уизли — и тоже абсолютно случайно засунул ее в сумку на самое видное место, после чего с невинным видом поправил часы Джинни. Они были единственной вещью, что можно было взять с собой, ничего не опасаясь. Дядя Вернон все еще копался в багажнике, пытаясь уместить туда свой чу! довищно пухлый дипломат, которому по мнению Гарри и Сириуса куда больше подошло бы название саквояжа. А Дадли развалился на заднем сиденье, занимая один все пространство от дверцы до дверцы. Гарри, к счастью, усадили на переднее сиденье, а иначе Сириус не дождался бы своего крестника домой в виду подавленного в прямом смысле состояния того по дороге в школу. Теперь он мог видеть в зеркале заднего вида чрезвычайно довольную физиономию Дадли. «Прямо свинья в мундире», — с отвращением подумал Гарри, глядя на бегающие поросячьи глазки кузена и его невероятно жирное тело в форменной одежде Литтл Вингинг Хай, как теперь прозывалось их учебное заведение.

— А ты знаешь, что-то твой пес неважно выглядит, — заговорил Дадли, нахально ухмыляясь.

— Вот глотнешь между делом птомаину, не так запоешь, — отозвался Гарри, пытаясь ногтем оттереть грязь с рукава старой формы этого борова.

— Не умничай! — Дадли угрожающе нагнулся вперед. При этом Феррари издала такой протестующий скрип, что Гарри по-настоящему испугался, что она может развалиться на части. Что он тогда скажет профессору Снейпу? Если он теперь, конечно, его увидит…

— Ты его отравил, а теперь радуешься, — резюмировал Гарри. — Как сказал бы один мой знакомый учитель, «вы опустились до состояния неандертальца с доисторическими наклонностями, мой дорогой, а полную атрофию сознания и деградацию разума современная медицина исправить не в силах», — он скорбно покачал головой, сам обалдев от такой витиеватой речи.

Немудрено, что Дадли из всей этой риторической тирады понял только предлоги и союзы: «с», «до», «и», «в» и «а». Еще, может быть, частицу «не», но это был бы уже высший разум, а Дадли не принадлежал к существам, столь высоко стоящих в иерархии умных людей и относился лишь к низшей ступени эволюции, как не без оснований считал Гарри. Но исправить свою ошибку и незнание можно было только… Правильно, кулаками.

Гориллоподнобный Дадли полез не невысокого маленького Гарри, чуть не сломав по дороге сиденье дорогостоящей машины. Разумеется, Гарри не мог стерпеть столь нахальной порчи казенного имущества и незамедлительно и неукоснительно врезал Дадли между глаз.

— Убери сумку, негодник! — персона, которой не хватало для полного счастья. Дядя Вернон. К счастью, старший Дурсль не заметил неприятности случившейся с младшим. Гарри, пользуясь этой возможностью, немедленно задвинул сумку далеко под приборную доску и с невинным видом принялся изучать свои обкусанные ногти.

Машина тронулась с места и покатила по улице. Дадли сдавленно захрипел сзади. Гарри, мгновенно побледнев, взглянул в зеркала заднего вида и увидел настоящие слезы в глазах обиженного противника. Это повергло Гарри в шок: Дадли разучился плакать еще во младенческом возрасте и всегда только выл, желая получить что-либо хорошее. А теперь — на тебе! «У меня будут очень большие неприятности», — мрачно подумал Гарри, глядя на мелькающие сбоку дома.

Внезапно что-то мокрое и холодное ткнулось в его опущенную ладонь. Гарри отдернул руку и посмотрел вниз: рядом с сумкой сидел Сириус, чрезвычайно довольный собой. Как такой большой пес мог поместиться в столь узкое пространство между неподъемной сумкой и дверцей машины, науке представляется не меньшей загадкой, чем то, как Дадли — молодой слон, не меньше — еще не развалил хрупкую и раритетную итальянскую Феррари-288 GTO. Но Гарри вдруг стало легче: рядом с ним надежный друг, который может помочь. Он осторожно опустил ладонь и погладил пса по голове, после чего, стараясь не привлекать внимания, принялся чесать его за ухом.

Школа была довольно близко от дома. То, что дядя Вернон использовал машину, объяснялось тремя причинами. Первая была в том, что он непременно хотел сбагрить мальчишку профессору на тестирование, чтоб не видеть его до конца дня и в последующие дни тоже. А иначе подлый Поттер мог и сбежать: с такого наглеца станется. Вторая — в том, что школа была по дороге на работу, а так как Дадли сам ходить быстро не мог — мешали габариты, его пришлось отвозить. Ну и третья заключалась в том, что дядюшке захотелось покрасоваться на редкой машине перед соседями.

Но вот Феррари остановилась перед зданием школы. Дадли с трудом выпихнул свое желеобразное тело прочь из нее. Гарри пришлось на своем горбу вытаскивать сумку, используя крепкие словечки в адрес Дадли. Мысленно, разумеется. Если б он выложил хотя бы сотую часть того, что думал, вслух, ему можно было бы смело затягивать петлю на шее. Или заказывать гроб скорой доставкой на дом.

Сириус тоже осторожно выпрыгнул из машины, не привлекая взора дядюшки, который напутствовал Дадли миленькой, но двусмысленной фразой: «Удачной тебе охоты, сынок!», а Гарри как всегда словами: «И не наломай дров, паршивец!», и укатил, поднимая клубы пыли и дыма.

Гарри, прилагая титанические усилия, добросовестно затащил гигантский вещмешок на ступеньки, где его и бросил.

— Тащи дальше сам.

Дадли посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Что ты сказал, таракан ползучий?

— Что слышал! — у Гарри сегодня было настроение противоречить и перечить всему и вся. Он, Гарри Поттер, чье имя на устах миллионов, волшебник из древнего рода, больше не собирался слушать то, как им помыкает какой-то студень. Раз уж Люпин сказал, он взрослеет, то хватит пресмыкаться!

Вся школа тем временем высыпала на ступеньки поглазеть на такое чудо. С тех пор, как Дадли возвратился в школу, спокойного житья вновь не стало никому. Его банда вновь держала в страхе все классы с первого по только что сформированный двенадцатый. Пирс, Деннис, Малколм и Гордон немедленно встали рядом с Дадли. Гарри только усмехнулся, украдкой посмотрев в глаза Сириусу. Пес мотнул умной головой: не надо. Гарри кивнул и, невозмутимо развернувшись, пошел прямо к кабинету профессора, что должен был проводить тестирование. Восхищенные ученики сформировали ему почетный караул, вытянувшись в живой коридор вдоль стен. Больше никто не смеялся над обветшалой мешковатой одеждой или очками, которые снова пришлось залепить скотчем: Дадли, мастер ударов исподтишка, расколол их вечером прошлого дня. Теперь они лежали в футляре в кармане Гарри, так как сквозь их линзы не видно было н! ичего. Шрам был спрятан заклятьем Снейпа, которое тот наложил еще в обратной дороге к Шалману. Но сколько могло продлиться действие, Гарри не знал.

Гарри же меньше всего сейчас занимал Дадли. Он думал о захватывающем чтении, что предстояло ему вечером. О двух книгах: по анимагии, в которой должен помочь Сириус, и по магии Стихий, данной Шивом. Он шел и размышлял — впервые в жизни! — о том, что будет делать после окончания школы. Неважно, обычной ли, Маггловской, или все-таки Хогвартса. Может, имя Шива и имя Сириуса будут восстановлены, тогда он мог бы пойти в Министерство. Ралсир сказал, маги Стихий в большом почете, в цене. А может ему пойти играть в Квиддич? Профессионально, как Виктор Крум. Финт Вронского у него вроде бы получился… А может, он просто станет обычным Магглом. Но карьера тогда будет даже еще важнее…

Гарри добрел до нужной двери. «Профессор Алекс Альтман» горело на ней неоновой рекламой. «Что за человек может украшать свою дверь такой подсветкой? — фыркнул Гарри, рассматривая декор. — Разве что Локхарт!» И толкнул дверь.

Она легко распахнулась. За столом сидел молодой парень лет двадцати с нечесаной и немытой копной черных волос на макушке. Он немедленно напомнил Гарри незабвенного профессора Снейпа. Но в отличие от Дэвида, на этом сходство с почтенным алхимиком и кончалось. Лицо Альтмана было загорелым, несмотря на позднюю осень, стоявшую на дворе. Казалось, он только что с какого-то морского курорта. Курносый нос и веснушки на носу придавали профессору несколько легкомысленный вид. Только глаза выдавали в нем истинно профессорскую жилку: они были умными, серьезными, спокойными, но Гарри уловил в них и блеск любопытства. Едва Гарри вошел, профессор тотчас оторвался от какого-то документа и изучающе оглядел его с ног до головы.

— Присаживайтесь, молодой человек, — мягкий баритон очень шел этому веселому парню. — Вы — Гарри Поттер, я полагаю?

— Да, сэр!

— И вы пришли сюда, чтоб я протестировал ваши знания?

— Да, сэр! — Гарри ощущал себя полным болваном. А одна поговорка гласит: если ты чувствуешь себя идиотом, то, возможно, так оно и есть.

— Отлично, отлично! — парень сделал пометку у себя в тетрадочке. — Вы не против, если мы с вами побеседуем, мистер Поттер?

Гарри как-то странно хрюкнул, прикрываясь ладонью.

— Извините! — выдавил он, трясясь от смеха.

— Что в этом смешного, мистер?

— Ну… Если я скажу, что я против, от этого ведь ничего не изменится.

Молодой профессор с откровенным интересом посмотрел на Гарри.

— А если я скажу, что тогда вы будете свободны? И пойдете туда, где учились раньше?

— Ну, туда-то мне как раз дорога закрыта.

— Почему, если не секрет?

— Секрет, — Гарри, прищурившись, смотрел на профессора Альтмана.

Тот не настаивал. Вместо того, чтоб продолжить беседу, он вытащил огромную книгу из ящика стола и открыл ее на первой попавшейся странице. На ней была картинка, изображавшая какое-то дерево. Альтман ткнул в нее пальцем и развернул к Гарри.

— Вас не затруднит сказать мне, что это за растение?

Гарри посмотрел на картинку. И с изумлением узнал в деревце то самое, что он и Сириус безуспешно пытались срубить на берегу Северного моря.

— Это тис, — равнодушно бросил он.

— А откуда такая уверенность? — молодой профессор наклонился к Гарри.

— Я его видел.

— Где, если не секрет?

— Здесь, в Англии.

— В Англии?! Не мелите чепухи! Тис — растение тропическое! Он растет только в теплых широтах!

— Не знаю, откуда оно взялось здесь в Англии, — довольно дерзко ответил Гарри, — но я видел его здесь всего неделю назад!

— Вот как? — Альтман был явно заинтересован. — А не расскажите поподробнее, что это была за экспедиция?

— Нет! — отрезал Гарри. Ему этот молодой бесцеремонный тип, сующий нос не в свое дело, нравился все меньше и меньше. Ну откуда ему в самом деле знать, откуда на берегу моря появилось это одинокое дерево?! Оно было там единственное, может, самосейкой выросло! А может…

Гарри охнул, схватившись за голову. Конечно! Как он сразу не сообразил! Пляж был пустой! Это он со своими способностями мага Земли вызвал к жизни то дерево! Почему это — какая разница? Может, ностальгия по морю, виденному по телевизору. Но ему нужны были ветки для того, чтоб спрятать Феррари, и он еще гулял по берегу, высматривая кусты, когда вдруг внезапно заметил новое дикорастущее дерево. Словно оно там в две секунды появилось. Тогда он, правда, не придал этому абсолютно никакого значения. Ну конечно! И как он сразу не сообразил?!

Альтман смотрел намнего с все возрастающим изумлением.

— С вами все в порядке?

— Д-да! — выдавил Гарри, только тут осознав, что держится рукой за лоб. — Голова немного закружилась. Уже прошло.

— Может, вы нездоровы? Отсюда и все эти воображаемые тисы в Англии, и тайна, и секреты.

— Благодарю, я в порядке, — сухо ответил Гарри. — Может быть, вы предложите мне чего-нибудь конкретное, а не вопросы о том, как это глупое дерево могло вырасти в наших холодных широтах?

— Хорошо. Назовите все спутники Юпитера.

Гарри без колебаний ответил их все. Для Прорицаний ему приходилось учить даже их положение в то или иное время года.

— Очень хорошо! — Альтман сделал пометку в своей тетради. — Быть может, вы знаете, что может послужить причиной денатурации белка?

Гарри вновь повезло: это они проходили со Снейпом в четвертом классе, когда тот рассказывал про сильнейшие яды, их влияние на организм, симптомы того или иного из отравляющих веществ и методы составления противоядий. Гарри тогда пришлось учить все досконально из-за опасности получить дозу хорошего цианистого калия в свой сок, только чтобы Невилл Лонгботтом имел возможность проверить на нем свой антидот.

— Это могут быть яды. Например, змеиный яд при попадании в кровь вызывает распад белка.

— Очень хорошо! — повторил Альтман, вновь рисуя какие-то буквочки и цифры. — А как насчет какой-нибудь легенды? Ну, Древней Греции или Древнего Рима. Можно наши, английские.

Вот уж чего-чего, а легенд Гарри знал до чертиков! Он немедленно выложил старую шотландскую сказку про дракона, похитившего прекрасную принцессу. А после сказания про банши, коих вдоволь наслушался от Симуса Финнигана. Альтман улыбался улыбкой голодного людоеда, и Гарри на самом деле не покидало ощущение, что этот тип может его сожрать с потрохами, как Рон однажды предложил Трайосу слопать Драко Малфоя.

— Прекрасно, мистер Поттер! — заявил он наконец. — Вы приняты в старшее звено.

— Благодарю вас, сэр! — Гарри пожал ему руку. Левый рукав Альтмана слегка стянулся и Гарри краем глаза увидел кусочек странной татуировки. Он не мог ручаться, так как никогда не видел ее вблизи, но она была чертовски похожа на… А может, Гарри только показалось, что он видел ее.

— Еще один вопрос, мистер Поттер, — задержал парень Гарри, когда тот уже собрался уходить. — Ваш дядя сказал, у вас был шрам, и вы носили очки. Где они теперь?

— Какой шрам? Какие очки? — Гарри постарался, чтобы его голос был удивленным. — Ну да, у меня не все в порядке со зрением, но я никогда не любил носить очки. Я всегда прятал их в футляр, они мне ужасно не идут. А шрам — какой? У меня есть на коленке, такой, как кружок почти. Показать? Я в детстве с крыши упал.

— Нет-нет, — быстро сказал Альтман. — Не стоит.

Гарри вышел из кабинета твердой походкой, но затем прислонился к стене. Его ищут! Хорошо, что заклятье Снейпа оказалось действующим долго. А не то его бы немедленно разоблачили. А он даже и забыл, что теперь ходит без очков, после простенького заклинания, сотворенного Сириусом этим утром.

Так, что делать? Первым делом, надо не выказывать, что он — это он. Мало ли на свете Гарри Поттеров? Главное: держать заклятья и носить что-то, что позволило бы изменить внешность. Так. А теперь спокойненько движемся в свой кабинет. Нет, черт! Неужели у него нигде не будет спокойного житья?!

Сзади послышалось тихое тявканье. Гарри обернулся и увидел Сириуса, который сидел, почесывая лапой за ухом, как настоящая бродяжка-дворняжка. Глаза у Сириуса были внимательные и встревоженные.

— Блэкки? Это ты, песик? Сюда собакам нельзя.

Пес навострил уши, со страхом глядя на Гарри. Тот быстро схватил его за ошейник и поволок к выходу. Плевать на уроки! Надо сначала все обсудить.

Сириус выслушал все тихо и беспрекословно.

— Ясно! — тихо сказал он. — Ты правильно думаешь. Нельзя показывать, что ты испуган. Магглы тебя могут продать, да только Волдеморт не оставляет свидетелей. Будем ждать, и если что-то случится, уедем. Думаю, пара месяцев у нас есть. Никто не станет беспокоить набольших по пустячному поводу.

— А если он сдаст нас Министерству и аврорам?

— Не сдаст. Волдеморту нужен ты, нужны твои знание и… еще что-то. А если сдать нас Фуджу, он засадит нас в Азкабан. Таков закон, и даже Малфой не пойдет против этого закона.

— А если они инсценируют самоубийство или несчастный случай?

— Хм… Теоретически это возможно. Но я не думаю. Хотя половина авроров наверняка куплена. В любом случае, если нас похитят будет возможность выбраться. Да и Северус не захочет, чтоб твои знания попали в руки Волдеморта. Я не думаю, что в этом он тебе солгал. Он бы уже давно перестал притворяться и рассказал господину все, чтоб заслужить что-то вроде фавора. Не-ет, тут что-то иное. Я уверен, что пока — пока — они действовать не будут. Ты — сидячая утка. Тебе некуда деться. Ты бежишь и тем облегчаешь им задачу. Но нам следует быть начеку… Тихо, кто-то идет!

Зверомаг немедленно превратился в пса. Гарри взял его за ошейник и повел по дорожке. Навстречу шел Альтман. Увидев Гарри, он ухмыльнулся уже знакомой тому улыбкой кровожадного монстра.

— Что вы тут делаете?

— Я кормлю пса, сэр. Он голодный.

— А чем же вы его кормите? Если…

— …не секрет. Колбасой, но он уже все съел.

— А как его зовут?

— Ну, вообще-то его зовут Блэком. Он черный, видите. Но я бы назвал его Нюхач. Он тут лазает везде и…

— Вынюхивает, — со странным блеском в глазах сказал Альтман.

— Именно! — Гарри с вызовом посмотрел на него.

— У вас сейчас биология, мистер Поттер. Советую вам поторопиться, а не то вы опоздаете на урок, и я, как ваш официальный наставник, что только что утвердил господин директор, вынужден буду поставить вам плохую отметку.

Гарри почти услышал «снять с вас очки», устами Снейпа. Он спокойно развернулся и зашагал прочь. Альтман смотрел ему вслед, пока он быстро удалялся ко входу в здание школы. О чем думал молодой профессор, ведомо было только ему одному.

Гарри шел нарочито медленно, ничуть не заботясь о том, чтоб успеть. Он не хотел завалиться в класс посреди урока. Дадли немедленно сделает что-то, что заставит всех осмеять его. Но вот он уже добрел до двери кабинета, а звонок все не раздавался. В коридоре послышались шаги, и Гарри волей-неволей пришлось постучать.

Послышались шаги, дверь со скрипом открылась, и на пороге показался маленький сухонький старичок. Он напомнил Гарри Флетчера. Такая же манера держаться, чисто белая борода до пояса, блестящие глаза. Он смерил Гарри удивленным взглядом и неожиданно писклявым голосом поинтересовался:

— Вам кого, молодой человек?

— Я теперь тут учиться буду, мне сказали.

— А, так вы — мистер Поттер! Очень приятно, очень! — старичок искренне развеселился. Гарри почувствовал к нему большую симпатию, чем к странному Альтману. Уж лучше бы этот дедушка был его «официальным наставником»! — Проходите, мистер!

Гарри зашел в комнату. Все с интересом смотрели на него. Дадли и его банда сидели на последних местах. Значит, ему придется сесть вперед, что не желательно. В его положении лучше не выделяться…

Гарри спас звонок, как раз только что прозвеневший в коридоре.

— Перемена! — визгливым голоском объявил учитель и вышел из класса.

Дадли, Пирс и прочие немедленно потянулись к Гарри.

— Значит, ты теперь с нами, — сказал Дадли, моргая на Гарри своими противными глазками, и провел рукой, испачканной в чернилах по лицу. На лбу и щеке у него осталась синяя краска. Гарри едва не прыснул со смеху: купился на фальшивую палочку! Да у них в Хогвартсе мало кто из первоклассников попадался на это, если находил случайную и брошенную!

— Да, я с вами! — твердо сказал он.

— И где же ты сядешь? — Дадли откровенно издевался. — Тут, смотри, все занято!

Гарри огляделся. Да, все места заняты. Кроме одного. Возле девчонки со светлыми волосами.

— Вот туда и сяду! — резко сказал он, проходя к своему новому месту, на котором уже лежали нужные книги.

По классу прошел ропот. Дадли посмотрел на Гарри, как на сумасшедшего.

— Ты собрался садиться с этой? Странной отличницей?

— А чего в ней странного? — с удивлением спросил Гарри.

— Того же, что и в тебе!

Гарри с интересом посмотрел на девочку, которая глядела в окно, ни на кого не обращая внимания. Она не была особенно красивой, но ее длинные волосы и светло-серые, почти голубые, глаза завораживали. Она тоже, как и Гарри, была одета в старую поношенную одежду. Если те лохмотья, что были на ней, можно было назвать одеждой. Сердце Гарри сжалось от жалости, когда он посмотрел на то, что она пришла без всяких туфель, босиком. А он-то воображал, что хуже его ситуации не может быть на свете. Его глаза скользнули на кулон, что висел на ее шее. Этот кулон был очень странен, но Гарри понял, что видел его раньше. То есть не его, а похожий рисунок, что был изображен на камне с помощью серебристой нити. Две змеи, сплетшиеся вместе, корона между ними и два скрещенных меча, нависшие над головами кобр. Герб или печать того, кто послал письмо С! нейпу.

Увидев это, Гарри понял, что промолчать просто не может.

— Привет! — дружелюбно сказал он.

Девочка не ответила. Она все так же меланхолично смотрела в окно.

— Привет! — повторил Гарри, надеясь, что хоть на этот раз получит ответ. — Меня зовут Гарри Поттер, а тебя?

— Ты ко мне обращаешься? — девочка изумленно повернулась к нему. — Но почему?…

— Ну да, к тебе! — смутился Гарри. — А к кому ж еще я могу обращаться в этом сборище?

— Но я же странная. Так все говорят.

— Ну и что в тебе странного? — дверь заскрипела, и Гарри увидел Сириуса, осторожно переступающего собачьими лапами порог. — Я вон тоже странный, если ты об одежде.

— Я могу заставить эту ручку двигаться, — девочка сосредоточенно уставилась на нее, и Гарри увидел, как обычная шариковая ручка поехала к краю парты, и упала на пол. Он взглянул на Сириуса. Тот кивнул. Собачьи глаза любознательно смотрели на светловолосую незнакомку.

— Пойдем со мной после уроков, — прошептал Гарри на ухо странной знакомой, — я тоже кое-что покажу. Хорошо?

Девочка широко раскрытыми глазами посмотрела на него. В этом взгляде Гарри увидел искреннее восхищение. Девочка кивнула. Гарри улыбнулся, снова посмотрел на странный кулон и ахнул: кулон горел ярко-голубым светом, окрашивая тускловатое серебро, которому было уже много лет в яркие серые блестящие краски.

— Здорово! — сказал он тоже с искренним восхищением. — Кстати, как тебя зовут?

— Лейт. Лейт Канингхем.

— Очень красиво. Тебе идет!

— Правда? — Лейт обезоруживающе хлопнула на него длинными ресницами. Гарри сглотнул и впервые поймал себя на том, что почти не думает о Чоу.

— Мммм… Да. Правда.

— Спасибо, Гарри! Мне еще никогда таких комплиментов не делали.

«Могу спорить!» — ухмыльнулся про себя Гарри. Новая знакомая занимала все его мысли. Он даже не слушал престарелого профессора Темпера, который рассказывал «захватывающие» подробности о размножении спорами мхов, плаунов, хвощей и папоротников. Потому не видел он и тех восхищенных и умильных взглядов, что профессор частенько на него кидал. Гарри становился знаменитостью не только в волшебном мире!

После уроков Гарри и Лейт вышли из школы практически рука об руку. На переменах все тыкали в них пальцами, перешептывались за спинами и озабоченно качали головами. Младшие классы с восторгом наблюдали сцену, как Гарри, с трудом стерпев обиду от приставучего Дадли (и потому лишь дав ему в глаз, но так, чтоб дома было не особенно заметно), невредимым прошел в святая святых банды: школьный подвал. Там находилась раздевалка, и Лейт, не без оснований опасавшаяся стычки, попросила его принести ее куртку. Старшие ребята с недоумением смотрели на вчерашнего рохлю Гарри, изменившегося с момента окончания начальной школы. Гарри только посмеивался, однако впервые в жизни ему льстило и даже было выгодно всеобщее внимание: по крайней мере, Альтман открыто угрожать не решится. А если с ним что-то произойдет, все ученики и преподавательский коллектив будут стоя! ть «на ушах», занятые вопросом «где же главная сенсация нынешнего года» и поисками оной знаменитости. Лейт, старавшаяся дотоле держаться в тени, тоже вдруг очутилась в центре всеобщего внимания, как объект поклонения грандиозного Поттера.

Дадли смертельно обиделся на то, что Гарри больше не относился к нему с должным почтением, подкараулил в коридоре вместе со своей шайкой, и в итоге Гарри отправился домой с роскошным фонарем а ля Малфой на Алхимии, разбитой губой и разодранной в клочья новой рубашкой. Это напомнило юному волшебнику, что он пока находится на иждивении Дурслеев, и стоило бы быть посмирнее и попокладистей. Потому остальные встречи с Дадли в тот день закончились бегством по коридорам, как в старые добрые времена.

Учителя были с Гарри вежливы, внимательны, но смотрели на него с некоторой опаской, словно ожидая, что он вот-вот взорвет всю школу или, на худой конец, вновь залезет на крышу. Только старый профессор Темпер был с Гарри очень любезен и отчего-то веселился и чуть не прыгал от радости при всех своих радикулите и ревматизме до потолка при любом, даже самом невинном замечании Гарри. Однако в целом он Поттеру понравился. Чего нельзя было сказать о прилипчивом и не в меру любопытном Альтмане. Тот превратился просто в какое-то отражение Снейпа: также рыскал повсюду, вынюхивал, назначал наказания. После одного его случайного столкновения в коридоре с проходящими Лейт и Гарри, тем пришлось овладевать нелегким ремеслом чистки туалетов. С отвращением берясь за тряпку, Гарри подумал, что к таким ужасам и крайностям не прибегал ! даже незабвенный профессор Алхимии.

Но вот все кошмары первого дня учебы остались позади, и парочка новых друзей в лице Гарри и Лейт, с чистой совестью отдраив места общего пользования и для комплекта вымыв пол на верхнем этаже, вышла на улицу. Сириус, спешно сбежавший из класса биологии до прихода Темпера, с радостным завыванием принялся носиться вокруг них. Долгое ожидание в кустах в компании толстенной директорской кошки с когтями, которым позавидовал бы Фредди Крюгер, ему дьявольски наскучило.

— Это твой пес? — улыбнулась Лейт, наклоняясь над шерстистой головой Сириуса и поглаживая ее. Гарри голову мог бы дать на отсечение, если его крестный не ухмылялся своей собачьей мордой от уха до уха, подставляя живот для почесывания. Этот процесс явно доставлял ему чертовское наслаждение.

— Да, его зовут Блэк. Он очень умный и в школу пришел, чтоб меня охранять от этого Дадли, Пирса и их приятелей. Кстати, я же обещал тебе кое-что показать.

— Да? — Лейт встрепенулась.

— Пойдем туда! — Гарри неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. — Только… э-э-э… почему ты босиком?

— У меня нет денег, — вздохнула девочка, поглаживая спину Сириуса, который с полным сочувствия взглядом, поскуливая, терся о ее ногу.

— А твои родители? Они не помогают?

Лейт стала грустной-грустной.

— Мои мама и папа погибли давно, когда я была еще маленькой девочкой. А женщина, которая вырастила меня как родную дочь, умерла вместе с мужем от лихорадки два года назад. Мы тогда жили в Ливии, документов у меня никаких не было, денег было мало. Я знала только, что по национальности я англичанка, и потому подалась сюда. Пробралась тайком на корабль до Глазго, ехала в трюме, полном крыс, но все равно так стремилась сюда… А когда приехала и поняла, что никому я тут не нужна… Пришлось поселиться в этом городке в одном из заброшенных домов. В школу я раньше не ходила, на это не хватало средств, но я любила учиться и сдала тут все экзамены, после того как прочитала уйму книжек. А денег на обувь так и нет. Старые ботинки прохудились, в них нельзя ходить, ремонт стоит дорого, вот и приходится гулять босиком.

— А этот кулон… Это же чистое серебро, если я в этом что-нибудь понимаю! Продала б и…

— Что ты, что ты! — Лейт только яростно замотала головой. — Это же наша семейная реликвия! Это все, — она сжала крохотный фиал, — что осталось мне от моих настоящих родителей. Марла — это женщина, которая меня воспитывала — сказала, что он был на мне, когда меня подбросили к ней с мужем. Он тебе о чем-нибудь говорит?

— Да-а, — медленно протянул Гарри, — я видел такой герб на письме, которое пришло недавно одному моему знакомому. Печать была с таким же точно рисунком. Но я, к сожалению, не знаю, чей это герб. Но мой знакомый, кажется, знает! Он сможет тебе помочь… наверное. Если захочет.

— Ой, только бы он захотел! — запрыгала, сложив умоляюще руки, Лейт. — Я так хочу узнать, откуда я родом! Поговори с ним, пожалуйста, Гарри!

— Я попробую, — говоря это, Гарри не был уверен, сможет ли он даже послать сову к профессору. Тетя Петуния категорически запретила держать дома все магические причиндалы, вроде «Файерболта» или книг по Чарам, Прорицания, Трансфигурации или Алхимии. В число их попала и несчастная Хедвига с клеткой. С великим трудом Гарри удалось спрятать руководства по Земному волшебству и анимагии.

— Но ты хотел мне показать кое-что… — напомнила девочка.

— Ах, ну да! — Гарри вытащил палочку, которую носил с собой на всякий случай. В эти минуты он просто забыл об опасности быть пойманным Магглами или обнаруженным Волдемортом или Министерством. Ему просто уже надоело молчать и таиться по углам. Хотелось выложить все, хоть кому, хоть первому встречному, поделиться своими проблемами. А если Дадли знает, почему бы не узнать и Лейт? Тем более что она, похоже, тоже колдунья и из семьи сильных магов.

— Что это?! — глаза Лейт вспыхнули, как две сверхновые звезды.

— Тс! Тихо! Это — волшебная палочка, только никому ни слова! — Гарри предостерегающе глянул на Лейт.

Та поспешно закивала.

— Конечно-конечно! Это же тайна! Но как она действует?

Гарри посмотрел на Сириуса. Пес подмигнул ему. Глаза крестного выражали только одно: не очень сильную магию, а то выследят. Гарри кивнул в знак того, что понял, и взмахнул палочкой. В руках у Лейт немедленно появился букет чайных роз. Девочка восторженно ахнула, вдыхая пряный аромат свежих цветов.

— Гарри, это здорово! Где ты этому научился?

— В одной школе чародейства. Я уже ходил на пятый курс, но сейчас путь туда мне заказан. Я таких дел натворил, что лучше и не вспоминать. И пришлось мне вернуться сюда, к Магглам. Это так мы, маги, называем людей без волшебных способностей.

— Значит, я, по-вашему, Маггл?

— Не думаю, — Гарри мотнул головой, — судя по тому, что ты мне с шариковой ручкой демонстрировала, у тебя большие способности. Но так иногда бывает, что способности эти проявляются очень поздно, наш директор говорил мне однажды. Ты можешь стать хорошей волшебницей, если будешь ходить в школу.

— А как ты туда попал?

— Мне пришло письмо с совой — это способ нашей почты — когда мне исполнилось одиннадцать лет. В этом возрасте маги получают возможность посещать школы. Моя называется Хогвартская школа Чародейства и Волшебства. Но есть еще и Дурмстранг, это в Болгарии, Бэльстэк, это во Франции, ну и другие, просто мне довелось сталкиваться только с учениками Бэльстэка и Дурмстранга. Я стал победителем Триволшебного Турнира, где, правда, принимали участие четверо магов: двое от Хогвартса и по одному из тех двух школ. А так в принципе у нас ничего особенного, обычная школа, только предметы экстраординарные.

— А друзья у тебя там есть?

— Есть. Рон Уизли, мой лучший приятель, Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом, Дэвид Роули и прочие. Они учатся со мной на одном факультете, который носит название Гриффиндора. Вообще в школе четыре колледжа: Гриффиндор, Хаффлпафф, Равенкло и Слизерин. Они получили названия от имен четырех легендарных основателей Хогвартса Годрика Гриффиндора, Ровены Равенкло, Хельги Хаффлпафф и Салазара Слизерина. Мой противник Драко Малфой учится в Слизерине. Это факультет, где учился Волдеморт.

— Кто-кто?!

— Ах да, ты же не знаешь! Волдеморт — это злой волшебник, мастер Тьмы. Он убил моих родителей, когда мне был всего год, хотел убить и меня, но не смог. Его палочка, которая, кстати, родственна с моей — в них перо одного феникса, оставила мне этот шрам. А сам Волдеморт исчез. Я в волшебном мире знаменитость: как же, победил Сами-Знаете-Кого! Волшебники боятся произносить его имя, потому зовут Волдеморта так. Но в прошлом году Волдеморт восстал и теперь охотится за мной. Мне пришлось бежать из школы, и вот я здесь.

— И ты не можешь вернуться?

— Нет. Директор школы, который назначен к нам недавно, служит Волдеморту. Министр Магии, который у нас вроде премьер-министра Британии, в кармане у Люциуса Малфоя. А Малфой, отец Драко, про которого я тебе сказал, — правая рука Волдеморта. Меня и моих друзей ищут. А если найдут, то могут посадить в ужасную тюрьму волшебников Азкабан. Там сторожат дементоры: существа, которые сводят с ума, уничтожая все лучшие воспоминания и радостные мысли. А поскольку с ума я сходить как-то не горю желанием…

Лейт с интересом смотрела на Гарри. Тот вздохнул, думая про себя, что она нашла в нем, к которому неприятности липнут, как мухи.

— А твои друзья знают, где ты теперь? — спросила она после продолжительной паузы.

— Нет. Я не успел ничего им сообщить, да и замок теперь сторожат работники Фуджа.

— Кого?

— Он тот самый Министр Магии.

— И что ты теперь думаешь делать?

Гарри только пожал плечами. Лейт задумчиво смотрела себе под ноги. Оба молчали.

— Ты меня не проводишь? — внезапно спросила Лейт.

Гарри слегка опешил, но кивнул. Они медленно побрели по улице. Гарри поигрывал палочкой в кармане и шуршал опавшими листьями. Мысли его сейчас были далеко от этого городка. Душою он был в Хогвартсе. Надо написать Рону и Гермионе, несмотря на протесты тетушки, решил он. Да и Дэвиду не мешало бы знать, что с его дядей все нормально…

Лейт внезапно потянула его внутрь одного из домов. Гарри невольно отвлекся от раздумий и уставился на старый дом с заколоченными окнами. Прямо как Шумный Шалман, подумал он, оглядывая осевшие стены, запущенный сад, покосившееся крылечко и заросшую плющом крышу, когда-то сделанную из красной яркой черепицы. Теперь она вся отвалилась и вместе с осенней грязью и сухой листвой составляла месиво, заменявшее тропинку. Лейт осторожно ступала своими босыми ногами, стараясь не наткнуться на куски битого стекла. Гарри немедленно поклялся себе, что купит ей обувь на Рождество. Клятва эта была, конечно, смешной и нелепой, но Гарри всегда выполнял обещания, данные самому себе. Сам же он, хоть и носил ботинки на толстой подошве, но остро чувствовал каждый камешек и каждый кусок кирпича под ногой.

Лейт оказалась очень быстрой и проворной, и пока Гарри пытался неловко и неуклюже огибать препятствия, она уже вскарабкалась на ступеньки, «с мясом» вырванные из земли и шатавшиеся, как осина на ветру, и толкнула дверь. Та была не заперта, и когда Гарри все же залез внутрь, он понял, почему Лейт не боялась воров. У нее просто нечего было красть. Мебель была действительно, как в Шалмане: такая же испиленная, истерзанная и изрезанная. У стула, ближайшего к Гарри, было, например, только три ноги, и потому он стоял, прислоненным к стене. Да, не густо! Для бывалого вора вообще не на что позариться. Разве что начинающий карманник мог прийти сюда в надежде, что есть, чем поживиться.

— Я вот тут и живу! — Лейт очаровательно улыбнулась. Гарри скорчил кислую мину в ответ.

Девочка бережно опустила свои книжки на стол, тщательно вытертый от пыли. Он выглядел чуть лучше всех остальных вещей, признал Гарри. Может, это потому, что Лейт все же приходилось делать за ним домашние задания.

— Ну, я пойду, — он кивнул на дверь. — Меня дома дядя с тетей ждут. Они не любят, когда кто-то опаздывает. И еще меньше любят, когда этот кто-то, я.

Лейт кивнула.

— До завтра! Спасибо, что не отказался проводить.

— Да ладно, — Гарри улыбнулся, думая про себя, что такая девчонка наверняка бы понравилась Рону. Или Дэвиду.

До дома он добрался без особых приключений. Сириус честно сидел возле дома, поджидая крестника. Толстый Дадли уже разбивал вдребезги очередную клавиатуру, перевыполняя план по убийству необходимого количества монстров в одной из своих кровавых игрушек. Тетя Петуния готовила обед; дядя Вернон в голос критиковал своих коллег по работе, этого несносного мальчишку, который опять опаздывал, правительство, опять несносного мальчишку Поттера, соседей, соизволивших припарковать машину на его стоянке, назойливого племянника, учителей из школы милого Дадлика, Гарри. Словом, все, как обычно.

Гарри поднялся по ступенькам на крыльцо и отворил дверь. И не видел он проходивших мимо профессоров Альтмана и Темпера, тихо о чем-то споривших. И темой их разговора был, конечно же, Гарри.