Глава 1. Первое сентября.
На платформе 9 и 3/4 уже скопилась тьма народу. Дети, много детей, как и каждый год первого сентября. Найти в такой толпе кого-либо одного было невероятно сложно. Но только не для него. Джеймс Поттер — ловец Гриффиндорской команды по квидичу — обладал редким даром замечать, то, что не видят другие, и благодаря ему не первый год подряд команда выходила на первое место в школьных соревнованиях. И в этот раз его талант не подвёл. Он тут же заметил черноволосого, высокого мальчишку лет пятнадцати, крутящего головой во все стороны в поисках кого-то.
— Сириус!!! — пробираясь через толпу испуганных первоклашек, крикнул Джеймс. Голова парня завертелась ещё сильнее, пытаясь определить, где же зовущий. Заметить его не составило большого труда, и синие глаза Сириуса засверкали озорными огоньками при виде друга. Джеймс подрос за лето, но солидности это ему не придавало. Наоборот, худощавый, высокий парень казался ещё более нескладным, непослушные волосы спадали на лоб густой чёлкой, а через линзы очков смотрели те же добродушные карие глаза. Тем не менее Блэк заметил взгляды, которыми одарила его группка хаффлпафских девчонок, перед которыми Джеймс извинялся с неизменной улыбкой, пробиваясь к другу.
— Ху-ху. Джеймси-шалунишка, ты просто очарователен сегодня, — передразнивая девчачьи интонации, выдал Сириус.
— Кто бы говорил! — протягивая руку, парировал, наконец-то добравшийся до друга Джеймс. Тот пожал её с парой залихватских перехватов. Что там говорить, ни для кого не было секретом, что Сириус и Джеймс были одними из самых популярных парней школы. Одного это забавляло, другого немного смущало, но за предыдущие пару лет они уже попривыкли слышать девчачьи смешки и перешептывания за спинами.
— Жаль, что Рем не поедет с нами. Я тут такую шутку задумал. Я вчера дома отыскал пару бандиман за плинтусом, думаю, слитеринцы будут рады вспомнить уроки по уходу за магическими животными.
— Мягколап, ты неугомонен!!! Но что касается Лунни, ты прав. С нами ему было бы не так плохо. — на Джеймса нахлынули воспоминания…
Он спомнил как в первом классе на одном из уроков астрономии он заметил, что именно в полнолуние его друг Рем Люпин отправляется проведать свою больную мать. И вспомнил разговор с Сириусом той же ночью.
— Сириус, слышишь? Ты не замечал ничего страного в поведении Рема?
— Странного? Чего на пример?
— Эм… его поездки к матери… Он ездит раз в месяц.
— Ну и что в этом странного?
— Помнишь, на уроке астрономии профессор Зодрик сказал, что мы не сможем полюбоваться видом Рака из-за того, что луна полная. В моей голове как сногсшибатель пронеслась эта «луна полная». Меня вдруг осенило: Рема не было с нами ровно три урока назад, опять-таки в полнолуние. Ты понимаешь?
— Нет. Полнолуние. Ну и что с того? Полнолуние бывает раз в месяц, и каждый месяц Рем ездит к матери. По-моему, всё путём.
— Сириус, ты ведь не магл, чтоб так просто говорить об отсутствии человека в полнолуние. — Джеймс приподнялся на локтях в кровати и повернулся к Сириусу. Тот сидел прикрывая рукой зевок.
— Эээймс, говори прямо, к чему ты клонишь? Я хочу спать и не намерен разгадывать загадки.
Джеймс встал с постели и, оглядевшись, все ли спят, неуверенно присел на кровать к Блэку.
— Эээ. Мне кажется, он оборотень. — быстро шепнул он.
— Что? Об… — забыв, что в комнате не он один, возгласил Сириус. Но Джеймс успел зажать ему рот рукой, прежде чем тот закончил фразу. Где-то во сне недовольно заворчал Питер Питтегрю, но не проснулся. — Оборотень? Ты шутишь? — уже шёпотом продолжил Сириус.
— Увидим.
По возвращении Люпина в Хогвартс, состоялся разговор, перевернувший жизни друзей…
Джеймс помялся, пытаясь придумать, как бы поделикатнее спросить друга, но в голову ничего не приходило. Рем удивлённо переводил взгляд с одного друга на другого. Для него всё ещё оставалось загадкой, зачем друзья вытащили его в пустой кабинет, и почему то, что они собирались обсудить, нельзя было решить хотя бы в спальне.
— Ты оборотень? — в конце концов, решился Джеймс.
Люпин похолодел. «Вот и всё. А я то глупый уж было подумал, что у меня появились друзья. У оборотня не может быть друзей!» Он потупил глаза и то ли шёпотом, то ли хрипом выдавил: «Да». К горлу подступил комок, а на глаза начали наворачиваться слёзы, но он не хотел, чтоб кто-то их заметил, и потому опустил голову ещё ниже. В кабинете повисло молчание. Джеймс бессильно взглянул на Блэка.
— Это… эмм… больно? — спросил Сириус, обнимая за плечо Рема. Тот разразился всхлипами, уткнувшись в мантию Джеймса. Но теперь это были слёзы радости: он снова обрёл друзей, настоящих друзей.
Они втроём перекопали всю библиотеку Хогвартса, по ночам пробираясь под плащом-невидимкой Джеймса в запретную секцию, и обнаружили способ помочь другу. Оказалось, что оборотень не опасен для животных, а значит, нужно было стать анимагами. Но на практике всё оказалось куда сложнее, чем в теории. Джеймс хоть и был лучшим по трансфигурации на своём курсе, но всё же он был ещё ребёнком. Но тренировки не прошли даром, и через пару лет они уже могли превратить человека в животное, но ещё почти полтора года ушло на то, чтоб научиться превращаться в животное по собственному желанию.
— Кстати о Луни. Как там твои превращения?
— Не сомневайся, МакГоннагол дала бы Гриффиндору за них 50 баллов, увидь она это. Хотя нет, наверное, 45, 50, так и быть, она даст тебе. Мы победим Слитерин и оставим Снейпа сопли жевать.
— Бе, — скривился Джеймс, — Ты ужасен. И что только девчонкам в тебе нравиться, ума не приложу?
— О, это просто, — откинув сундук в сторону и притянув к себе ближайшую девушку, ответил Блэк. — Я чертовски привлекателен и потрясающе танцую, — он крутанул барышню и вновь прижал к себе, словно собираясь танцевать танго, — и кроме того, я так скромен, — с этими словами он отпустил девушку, которая, очнувшись от первого шока, начала сопротивляться.
— Что это за выходки, — вспыхнула она, — да я… да я… — от гнева и смущения она покраснела.
С минуту друзья молча смотрели друг на друга. Потом лицо Джеймса дёрнулось от немого смеха, и они уже не удерживали хохота. Джеймс с удивлением заметил, что оскорблённая барышня тоже смеётся. Она не была красавицей, но её с полной уверенностью можно было назвать симпатичной. Тёмно-рыжие волосы лёгкими волнами свободно спадали на плечи, обрамляя зардевшееся миленькое личико с курносым носиком и изумрудно-зелёными озорными глазами. Белая блузка и шотландка подчёркивали стройную фигурку.
— Ой, — она смахнула глаз слезу от смеха. — Я так испугалась. Кто-то хватает тебя прямо на платформе и начинает выделывать танцевальные па. Кстати, я — Лили Эванс, — девушка протянула руку.
— Прости, мой друг иногда слишком эксцентричен. — Джеймс потянул свою руку к её руке, но его опередил Блэк.
— Ну что ты, Джеймси, кто же так извиняется. Смотри и учись. О мадмуазель, неужели я оскорбил Вас столь невинной шуткой. Простите великодушно. — Он подхватил её руку и поцеловал.
— Меня зовут Джеймс Поттер, а это Сириус Блэк, — остановил бурные извинения друга Джеймс.
— Да, я знаю. Ты наш новый староста. Я учусь с вами на одном факультете, только на год младше. — Тут её кто-то потянул за руку. — Меня зовут. До встречи в школе, — с этими словами она растворилась в толпе.
— Староста? — переспросил Джеймс.
— О нет, Рогалис, неужели ты забыл? — с притворным ужасом осведомился Блэк.
— Нет, конечно. Но большинство знают меня, как капитана квидичной команды Гриффиндора и как хорошего ловца. А староста… Это так, пока не найдётся лучшая кандидатура. Она что, не смотрит квидичные матчи?
— Да, да, расскажи, расскажи. МакГоннагол в тебе души не чает после того, как ты сдал в прошлом году трансфигурацию на 200%. Лучшей кандидатуры быть не может! И вообще, что тебе до того, смотрит ли она квидич. Не смотрит и не надо. Тебе что, не хватает поклонниц?
— Да мне наплевать. Я её вообще первый раз вижу, и откуда она на нашем факультете, ума не приложу.
— Джеймс, в том, что ты станешь старостой Гриффиндора, есть один большой плюс: наконец-то ты увидишь всех симпатичных девчонок своего родного факультета.
— Ты что, её знаешь?
— Если бы ты не так часто смотрел на райвенкловский стол, то тоже бы знал. Кстати, она довольно популярна. Но кроме Аманды ты никого не видишь, юный Ромео.
— Тоже мне старый Дон Жуан. Небось, уже и за ней поухаживать успел?
— А ты ревнуешь?
— Брось дурачиться. Я же сказал, что впервые её вижу.
— Какой ты агрессивный. Да нет. Пусть живёт пока. А то мне грозит смерть от собственной жадности под грудой валентинок на четырнадцатое февраля.
— Мягколап, Рогалис сюда, — прямо у них над головой раздался высокий, почти писклявый голос, принадлежавший низенькому, пухлому парню с мышиными волосами и бледно-голубыми глазами. Высунувшись в окно почти до пояса, он бурно жестикулировал. — Сюда. Сюда. Я занял купе.
Джеймс и Сириус забрались в вагон и поспешили к Питеру.
— Червехвост — дружище, жаль, что ты не смог приехать на каникулах ко мне. А то мы бы задали жару моим соседям.
— Сириус, им и тебя с головой хватает. А после моего приезда они будут твой дом десятой дорогой обходить.
— Подумаешь, пару взрывных конфет и антигравитационных бомб. Они уже привыкли, — отмахнулся Мягколап. — Лучше расскажи, как ты провёл лето.
— Да как его проведёшь. Родители на работе. Всё лето просидел на ферме у бабули, выкармливая летающих жеребят. И ещё… эм… знаете, — лицо Питтера стало виноватым, — у меня проблема с превращениями… я не могу… у меня так и не получилось.
— Даже в крысу? — удивился Блэк.
— Угу.
Джеймс нахмурился.
— Ну, ничего, не расстраивайся, мы тебе поможем. — Он успокаивающе положил руку на плечо друга. — Надо было всё-таки тебе приехать на каникулах к Сириусу.
— Ой, да никак это наша знаменитость Поттер и его дружок-хлюпик Питтегрю, — в дверном проёме показалась жёлчная физиономия с орлиным носом, засаленными чёрными волосами, доходившими почти до плеч, чёрные глаза злобно поблёскивали, — Что, не перешёл на пятый курс?
— Заткнись, Снейп, — перебил издёвки злобного мальчишки Джеймс.
— А то, что ты мне сдела-а-а-а… — с последними словами Сириус толкнул дверь купе, и та прищимила нос Снейпа. — Вы у меня ещё пожалеете. — послышалось из-за двери удаляющееся шипение.
— Хотя бы я ему сломал нос. Пожалуйста. Я очень расстроюсь, если нет, — скрестив пальцы, просил Мягколап.
На полпути к Хогвартсу раздалось царапанье о стекло, и ребятам пришлось отвлечься от игры в побрякуши. За окном, мерно размахивая крыльями, летела почтовая сова. Питер, сидевший ближе всех к окну, опустил раму и, встав на цыпочках, ухватил птицу, и втянул её в купе. Джеймс сразу узнал и сову, и заострённый подчерк, выведший на жёлтом пергаменте «Джеймсу Поттеру». Они принадлежали его другу по переписке — Рихарду Шнайдеру. Парень снял с лапки совы письмо, и та, важно ухая, вылетела в окно.
Он нетерпеливо открыл конверт. Вот уже полтора месяца, как он не получал писем от Рихарда и уж было подумал, что с перепиской покончено. От чтения его отвлёк голос Сириуса:
— Что там Джеймс? Или это секрет? Никак от Аманды?
— Это от Рихарда Шнайдера, помнишь, я говорил, что переписываюсь с парнем из Германии. Он собирался приехать на каникулах ко мне в гости, но не смог. Его отец работает в заповеднике, охраняющем кобольдов. Раньше они были распространены повсеместно. Но вот уже около двухсот лет, как их популяция резко пошла на убыль. И теперь их не больше дюжины. А этим летом произошла удивительная вещь: кобольды стали мигрировать в Англию на магловских морских судах и самолётах. Это первое подобное явление за всю историю. И отец попросил его помочь в отслеживании беглецов. А совы были заняты по работе, и потому он не смог предупредить меня об изменении планов заранее.
— Из-за каких-то вымирающих гномов не приехать на каникулы. У меня в саду их тьма, я бы ему одолжил пару сотен, не то, что десятков. Так ведь?
— Кобольды — это не гномы, хотя и относятся к маленькому народу. Это что-то вроде злого духа шахт. Они режут верёвки горняков и устраивают обвалы. И как по мне, то чем их меньше, тем лучше. Не понимаю, зачем их ещё и в заповедник селить.
— Рогалис, бросай думать, а то мы не доиграем и до завтра.
Джеймс, последовал совету, и, откинув размышления о злобном маленьком народце немецких шахт, погрузился в игру в побрякуши.
Подготовил: Alexxxi,
