Глава 7. Беда не приходит одна
К Дамбладору в тот день никто не пошёл: ни один из ребят, кроме Джеймса, не придал особого значения этому разговору, может, потому, что Поттер умолчал о том, что происходило с ним во время разговора, а, может, из-за того, что Малфой говорил настолько тихо, что предложение Лорда Вольдеморта не достигло ушей случайных свидетелей. Да и если бы сказал, что бы подумали его друзья? Он решил не рисковать, тем более что всякий раз воспоминание о происшествии будило в нём волну стыда за свою слабость, за то, что он чуть не поддался этому искушению, и за то, что чувствовал в тот момент. Но первое же полнолуние заглушило воспоминания об этих неприятных минутах. Прогулки по запретному лесу в компании друзей всегда поднимали настроение, даже несмотря на то, что просыпаться после таких вылазок было задачей не из лёгких. А вскоре начались тренировки по квидичу, и тут уж времени для размышлений над происшествием того вечера не стало совсем. Первый же матч сезона предстояло играть со Слитерином, а значит, нужно было усиленно тренироваться. Октябрь оказался дождливым и холодным, и после одной из выматывающих тренировок даже терпеливый Мундугнус не выдержал, и когда Джеймс сообщил о том, что на завтра назначена очередная, просто театрально шлёпнулся лицом в грязную ледяную юшку, укрывавшую всё поле. Благодаря ему команда получила целый выходной в своё полное распоряжение.
— О, твоя щедрость не знает границ, величайший из величайших тренеров, — падая на колени и протягивая руки к Джеймсу, заголосил Блэк, к нему присоединился запачканный грязью Флетчер.
Вопреки ожиданиям, слитеринцы не спешили с местью, и это ещё больше настораживало друзей, ведь это могло означать только то, что они готовят что-то масштабное. Даже Снейп поутих и только кидал взгляды-молнии в сторону гриффиндорцев. Единственная, кто не видела их, была Лили, так как всякий раз, когда она оказывалась рядом, Сиверус опускал глаза и созерцал пол до её ухода. Джеймс же наоборот, слишком часто ловил себя на том, что неосознанно смотрит на девушку. Но из-за всей этой занятости ему удалось поговорить с Эванс всего один раз, да и тот ограничился благодарностью за спасенье.
К выходным погода наладилась, и Джеймс уже начал жалеть, что тренировка была отменена, но слово есть слово. Известие, что команда не тренируется в это воскресенье, очень быстро стало достоянием общественности, но с ещё большей скоростью разнеслась новость о разрыве Аманды и Джеймса. Слухов об этом ходило немало, и ни один из них Поттер и не пытался опровергнуть. Но кроме новой темы для разговора это дало девчонкам новую надежду завоевать сердце капитана гриффиндорской команды. А поход в Хоксмёд, похоже, казался им наиболее подходящим для этого временем. Но, ко всеобщему возмущению, он никого не приглашал погулять с ним, предпочитая общество Мундугнуса. Но девушки, вероятно, решив, что один парень хорошо, а два лучше, окружили их ещё большим вниманием в «Трёх Мётлах». Пока ребята наслаждались видом своих «занятых» друзей, их стол медленно, но уверенно пополнялся новоприбывшими девушками.
— Как козлы в огороде, — шепнул Мундугнус с привычным, ничего не выражающим лицом на ухо Джеймсу.
Подобные обороты речи казались абсолютно несовместимыми с интеллигентным поведением Флетчера в обычных обстоятельствах. Но Джеймс его знал уже не один год и потому нисколько не удивился. Несмотря на столь серьёзный и даже несколько суровый вид, на гулянках он мало чем уступал даже Блэку.
Но выходной быстро пролетел, и уже на следующий же день Джеймс погнал ребят на тренировку с вдвое большим усердием.
Матч был назначен на канун Хеллоуина, а значит, оставалось меньше двух недель. Но учителя от этого не становились менее требовательными, даже Минерва МакГоннагол, декан факультета Гриффиндор, не давала им пощады. Хотя на её сочувствие, вероятно, можно было рассчитывать в последнюю очередь. Приближение столь ответственного матча поставило под вопрос даже планы на полнолуние, чего раньше никогда не случалось. Люпин не упрекал друзей, но предстоящие дни изоляции нагоняли на него депрессию. Тем не менее ребята решили, что будут навещать его хотя бы ненадолго.
До игры со Слитерином оставалось ещё два дня, а Джеймс уже не находил места, и результаты этого не преминули отразиться на тренировках. Он уже в который раз умудрялся упустить снитч, когда это казалось невозможным. У других ребят дела шли ненамного лучше: Блэк всю дорогу отпускал какие-то глупые шутки и нервно смеялся, Мэри Саливан разрыдалась от первого же замечания. Что там говорить, команда вела себя так, словно через два дня решался не исход квидичного матча, а их жизни.
«Последний день до матча» — первое, о чём подумал Джеймс в это утро, и по его телу пробежали мурашки. Но вместо того, чтоб встать, он посильнее укутался в одеяло. Первой пары у него сегодня не было, и он решил поспать подольше, а потом позавтракать на кухне. Его идею поддержали монотонные посапывания из-под соседних балдахинов. Ненадолго его охватила тяжёлая дремота, но потом за дверью раздались чьи-то голоса.
— Пусти меня! — вопил звонкий девчачий. Вероятно, Ханны.
— Нечего тебе делать там, я сам всё расскажу! — отвечал знакомый голос Бредли.
Дверь затряслась под напором спорящих и распахнулась, в тот же момент на пол в дверном проёме ввалились первоклашки.
— Ну что на этот раз? — надевая очки, поинтересовался Джеймс.
— Они напали…
— Мы таких заклинаний не знали…
— Белобрысый сказал, что снимет баллы… — наперебой объясняли ребята.
— Всем молчать, — остановил Джеймс поток слов, заставивший проснуться всех обитателей спальни. — А теперь кто-то один спокойно и внятно.
— Мы возвращались с завтрака, а тут из-за угла выпрыгнули слитеринцы, человек двадцать…
— Семь… — поправила его Ханна.
— Большинство старшеклассников…
— Только белобрысый…
— Они начали применять разные заклятья, мы попытались отбиться, но их было больше, — только здесь Джеймс заметил, что мантии ребят порваны, а под глазом у Бредли набухает здоровый синяк. Вероятно, чтоб прорваться мальчишка воспользовался самым надёжным контр проклятьем: «заклятьем тяжёлого кулака». Джеймс вскочил и, надевая на ходу одежду, побежал к выходу, замечая, что его примеру последовал Блэк.
Впереди бежал Стивен, указывая дорогу и прибавляя подробности к рассказанному. И вскоре ребята оказались на месте происшествия. Всё говорило о недавно закончившейся схватке: фрагменты доспехов раскатились во все стороны, на гобеленах и картинах то тут, то там мелькали дыры, обнажая каменную кладку, в воздухе витала пыль, и слышался запах гари. Здесь же на полу лежало несколько гриффиндорских первоклашек и один тоже довольно юный слитеринец. Ещё несколько учеников их факультета оживлённо спорили с высоким смуглым худым мужчиной с орлиным носом. Джеймс про себя чертыхнулся, уж лучше бы это был кто угодно другой, но сомнения не было, перед ним стоял профессор Спинелис, декан факультета Слитерина. Всей школе было известно, что этот человек недаром занимал этот пост. Он был хитёр, чем полностью оправдывал репутацию греков, и прекрасно разбирался в зельях, предмете, находившемся всегда в особом почёте у слитеринцев. Поговаривали даже, что с помощью зелий он поддерживает свою жизнь и молодость уже не один век. Джеймс в этом сомневался, но то, что здоровье у него было отменное, отрицать было невозможно.
— Мьисстер Поттер. Какая удьяча, — хитро улыбнулся профессор, заметив старосту. Джеймс не мог наверняка сказать, к какому языку принадлежал его акцент, по всей вероятности, профессор так много путешествовал, что и сам забыл какой его родной. На лицо был тяжёлый случай человека-интернационала. — Вьяши стьуденты учинили сдесь расхром, — преподаватель обвёл рукой помещение, — тьут живого мьеста нет. Я вынужден сньять з Гоиффьиндора пятнадцать баллов.
— Профессор, они здесь непричём. Посмотрите, ведь они всего-навсего первоклашки, откуда они могут знать разрывальное и дробящее проклятия. Мне сказали, что на них напали ученики вашего факультета.
— Мойи учьеники. Ну што ви. Льюциус Малфой питался остановьить этих варваров. Я должен поговорьить с вашим деканом.
— Профессор, ведь они первоклассники, — умоляюще посмотрел на него Джеймс.
— Хорошо, ми сейчас провьерим. Нотт, кто ви сказали, сделал это, — Спинелис указал на тело слитеринца. Нотт ткнул пальцем в одного из лежащих рядом Гриффиндорцев. Профессор взял его палочку и произнёс, — Прьиори инкантатем.
Из кончика палочки вылетело видение парня падающего от удара туманной вспышки.
— Сньогсшибатель! Видьите. Я не зньяю, чему ви учьите вьяших стьюдентов, но на мойих кльеветать не позволью. Ещьё пьять баллов с Гриффьиндора.
— Что вы ду… — начал было Блэк, но Джеймс его остановил.
— Учеников надо отправить в госпиталь.
— Ньет, — ухмыльнулся профессор, — пусть льечаться самьи — это йих взьискание, — профессор палочкой соорудил носилки и направил ребят в ближайшую комнату. — И никьяких пьодсказок, иначе ещьё 20 баллов. Я сьям за этьим прослежу. Смогли лишьить чувств, сумьеют и привести в ниьх.
Как ребята ни пытались помочь своим первоклассникам, но надзор был слишком серьёзным, так что ни одно слово не достигло ушей наказанных. Проклятья не были сняты, и Гриффиндор потерял ещё десять баллов, но в этот раз пострадавших отправили в госпиталь.
В больничном крыле Джеймса, сопровождавшего своих подопечных, ждала ещё одна неприятная неожиданность.
— Ещё гриффиндорцы! — взмахнула руками Фельдшерица.
— Как ещё?
— В госпитале уже трое ваших. Вероятно, среди анчоусов, которые подавали сегодня утром, попался несвежий. Но ничего страшного, всего-то расстройство желудка, к вечеру будут как новенькие.
Возможно, оно бы и правда не было так уж страшно, если бы среди отравившихся не оказалось Кристофа Спинета, вратаря гриффиндорской квидичной команды. Что бы ни говорила мадам Помфри, Джеймс прекрасно понимал, что это оставит негативный отпечаток на его игре в предстоящем матче.
— Чёртовы слитеринцы, — выругался Блэк, покидая больничное крыло.
— Надо предупредить команду, чтоб никто ничего не ел. Я скажу Мундугнусу и Мери, а ты оповести остальных… И ещё надо провести собрание сегодня перед обедом, чтоб все, кто может, присутствовали там… Встретимся через полчаса на гербологии. И будь осторожен со слитеринцами, — сказал Джеймс, прежде чем покинул друга за ближайшим поворотом.
На гербологии их уже ждал бледный Люпин, он только что присоединился и ещё не вошёл в курс дела. Сириус начал кратко рассказывать ему о происшествиях сегодняшнего утра, но, столкнувшись с суровым взглядом профессора Спаржеллы, замолчал.
— На вашем месте, господа гриффиндорцы, я бы внимательней слушала. Хочу напомнить, что на 50% оценка вашего СОВ по гербологии будет зависеть от ухоженности и жизнеспособности ваших участков. А насколько я успела заметить, они не в лучшей форме.
— Что?! — ребята кинулись к теплице.
Там, где ещё в конце прошлого занятия разрастались буйные джунгли волшебных растений, теперь стояли и свисали едва живые стебли с вялыми листьями. Все участки гриффиндорцев напоминали место какой-нибудь страшной экологической катастрофы, в отличие от райвенкловской холёной зелени, растущей по другую сторону дорожки. Всюду звучали возгласы огорчения, где-то кто-то даже заплакал, Рем же просто сел возле своей увядающей мандрагошки и протянул к ней руку. Боясь прикоснуться, он опустил её на землю, но тут же отдёрнул, почувствовав укол. Но боль не прекратилась, он принялся рассматривать руку. Причиной боли оказалась небольшая несколько необычная деревяшка. Ненормальность её заключалась в том, что в отличие от обычных, у неё имелись ребристые лапки и острые зубы, которыми животное впилось в руку Люпина. Теперь сомнений не было…
— Это хлюпявки! — крикнул он, поднимая руку, — им нечем было питаться, и они напали даже на растения.
Люпин знал об этих тварях не понаслышке. Их деревенька находилась недалеко от болотистых лесов, самого подходящего места для обитания хлюпявок, и он не раз возвращался домой с ранами от их укусов на щиколотках. Знал он и о их особой любви к мандрагорам, так как мама отказалась их выращивать, после того как эти вредители уничтожили целый посев всего за две недели.
— Хлюпявки? — удивилась профессор Спаржелла, подходя к парню, чтоб рассмотреть деревяшку. — Действительно. Как они сюда попали? До ближайшего болота несколько миль… Ну что ж, вам это только на пользу. Поттер, Блэк, сходите в чулан и принесите антихлюпявочный порошок, — профессор протянула ребятам связку ключей.
К тому времени, как ребята вернулись, таща за собой тяжёлый мешок с порошком, возле каждого участка уже стояло ведро, наушники и перчатки из драконьей кожи.
— А теперь, — объявила профессор гербологии, — берёте немного порошка и посыпаете им землю. Хлюпявки сразу выбираются на поверхность, приобретая ядовито-розовый цвет. Вы их берёте и кладёте в ведро, которое после урока оставите у входа.
Земля просто кишмя кишела этими тварями, так что ребята пол-урока провели, ловя выскакивающих из земли на полметра вверх розовых чихающих и фыркающих хлюпявок. А потом спасали свои участки. Больше всего, как и предполагалось, досталось мандрагорам. Мандрагошка Рема была вся искусана и обессилена борьбой с вредителями. У его друзей дела обстояли ненамного лучше: причём если мандрагошка Питера просто лишилась носа в ходе борьбы, то от растения Сириуса осталась только ботва. И профессор заменила растения совсем молодыми саженцами.
Весь урок Джеймс прибывал в задумчивости, за что получил пару раз от своих питомцев. Когда же закончился урок, он вылетел из теплицы, как ошпаренный.
— Джеймс, подожди, — было крикнул Блэк, но от парня уже и след простыл.
— Куда он? — поинтересовался Питер, выходя из теплицы.
— А кто его знает, — пожал плечами Сириус.
Джеймс бежал коридорами Хогвартса в мрачное подземелье, и с каждым шагом тьма сгущалась всё сильнее, воздух наполнялся запахом плесени и злобы. Пару раз он чуть не наткнулся на Пивза, который, почуяв что дело пахнет кровью, шнырял в поисках очередной жертвы. Он не знал, где находится гостиная слитеринцев, но, должно быть, это было где-то в этих мрачных коридорах, во всяком случае, именно отсюда они выходили к завтраку и туда спешили после ужина. Он понимал, что это глупо лезть на рожон, но нужно было как-то это прекращать. Половину госпиталя занимали гриффиндорцы, и большая часть из них были ученики первого, второго и третьего класса — те, кто не мог дать отпор, самые беззащитные и самые невиновные в этой войне. Наконец-то Джеймс заметил впереди движение, не сбавляя скорости, побежал прямо туда.
— Стой, кто идёт, — послышался низкий, утробный голос Нотта.
— Мне нужен Малфой.
— А, хе-хе, гриффиндорская крыса. Испугался?
— Мне нужен Малфой, — настойчиво повторил Джеймс.
— Я к твоим услугам, Поттер, — послышался из-за спины тягучий голос Люциуса.
Парень обернулся: перед ним с выражением триумфа стояли Малфой и Снейп.
— Решил выбросить белый флаг? Крысы всегда бегут с корабля первыми, — съехидничал Сиверус.
— Малфой, я пришёл разговаривать с тобой, а не с ним… — Джеймс кинул презрительный взгляд на подростка с сальными волосами.
— Угомонитесь, джентльмены, мы здесь, чтоб поговорить, а подраться вы сможете и без меня, в любое свободное время. Прошу следовать за мной.
Ребята вошли в ближайший свободный кабинет, оставив Нотта за дверью на стрёме.
— Итак… — подсказал Малфой Джеймсу.
— То, что вы делаете, это неправильно. Вы нападаете на тех, кто вам не причинял вреда. У первоклассников нет ни малейшего представления о натянутых отношениях между нашими факультетами.
— Вот и отлично, теперь есть.
— Некоторые из нас действительно поступали нехорошо по отношению к вам. Если хотите, я могу извиниться за них, за себя… за весь Гриффиндор. Только остановите это, ведь они малыши, — Джеймс заглянул в глаза Малфою, но увидел там только жажду мести. Внезапно его лицо расплылось в злорадной улыбке.
— Твои извинения не помогут. Но у меня есть предложение. Давай заключим пари, если завтра вы выигрываете, я оставляю вас в покое, а если нет… — Малфой приблизился к Джеймсу и шепнул ему что-то на ухо. Лицо парня побледнело и вытянулось.
— Нет, — он замотал головой, — это слишком.
— Решай, даю тебе время на раздумья пять минут.
Джеймс смотрел на торжествующих врагов. Если судить по последней тренировке, то их шанс проиграть слитеринцам был слишком велик. Но мысль, что он может хотя бы попробовать предотвратить дальнейшее издевательство над соучениками была так привлекательна. Джеймс выдохнул, словно собираясь прыгать с небоскрёба…
— Хорошо.
— Вот и ладушки, — потёр руки Малфой.
Джеймс направлялся в башню. «Зачем я согласился, это же засада», — крутилось в его голове. Ему казалось, что победа в матче команды Гриффиндора стала вдруг невероятной. «Но почему Малфой так уверен, что они выиграют. А ведь он уверен», — продолжал размышлять он, когда его окликнул взволнованный голос Минервы МакГоннагол.
— Мистер Поттер, вы староста или нет?
— Вам виднее, — ответил Джеймс, но, встретившись с неодобрительным взглядом суровой женщины, поправился. — Да, профессор.
— Тогда объясните, почему ваш факультет похитил своих больных соучеников из госпиталя, потом не явился на обед, а теперь отказывается покидать башню и ходить на занятия.
Джеймсу вдруг пришло в голову, что он совсем позабыл о собрании, и кто-то позаботился о ребятах раньше его, вероятно, Мундугнус. А теперь предстояло ему заботиться о своём друге.
— Видите ли, профессор, дело в том, что сегодня утром за завтраком наши ребята… трое из них съели… — и вдруг в голове прояснилось. «Ну конечно же, матч — яд. Мётлы в чулане, где они всем доступны…» — Простите, — Джеймс развернулся и направился к чулану, оставляя позади озадаченную МакГоннагол.
— Вы куда… Вернитесь сейчас же… — раздались вдогонку вопли разъярённой преподавательницы. Но Джеймс уже был на полпути к цели.
Он схватил свою метлу и попытался пролететь на ней хоть пару метров, но тут же ощутил, как она потянула его вправо, влево, потом дёрнула вверх, перевернулась, и он чуть не разбился о каменный пол, когда она стала делать крутой вираж. Но всё же в последний момент отпустил её, свалившись с мягким ударом на маток шпагата. Метла тут же упала прямо на него, больно ударив по плечу. «Вот он, малфоевский козырь. Наверное, они всю ночь просидели над этим» — он читал о заклятьях и зельях, способных сделать метлу столь строптивой, но все они были очень сложными и требовали особого таланта от их изготовителей. И такой талант был у Слитерина. «Снейп!» — тихо шепнул Джеймс, сгребая мётлы своей команды в охапку.
— Что вы делаете, мистер Поттер, — заголосила профессор МакГоннагол, заставшая своего ученика за подобным варварством. Её голос почти срывался на плач, — Гриффиндор что, решил изолироваться от Хогвартса? Тогда почему вы не сказали мне, я как-никак ваш декан, — профессор шмыгнула носом, — и могла бы помочь… — она уткнулась в белый кружевной платочек.
Джеймс откинул мётлы в сторону и принялся успокаивать учительницу. Несмотря на избыточную строгость, особенно к своим студентам, она их любила, и отрицать это было невозможно. Теперь не имело смысла что-то скрывать, и Джеймс рассказал профессору о всех злоключениях Гриффиндора за сегодняшний день, умолчав, разве что, о разговоре с Малфоем. К его удивлению, она поверила.
— Вы говорите, мётлы заколдованы? — профессор направила палочку на охапку и исполнила тестовое заклинание. Джеймс начал краснеть, поняв, что не додумался до такого простого хода и чуть не лишил свою команду ловца и капитана. Все без исключения метлы вспыхнули красным, и особенно ярко засветилась та, что принадлежала ему.
— Берите мётлы. Идем в Гриффиндорскую башню. Мой двоюродный брат хорошо разбирается в таких штучках, он был в сервисной группе сборной Англии по квидичу. Может, он чем-нибудь поможет, — сообщила профессор. И в её глазах заблестели задорные огоньки.
Подготовил: Alexxxi,
