А книги изъять нетрудно. Все архивы
давно перешли на электронную форму
хранения, так что надо просто
на очень короткое время перекрыть доступ
к группе документов, а потом вместо них
выставить уже совершенно иные.
И все — прошлое необратимо изменится
Ник Перумов. «Череп на рукаве»
20 октября, 2195 год,
территория Хогвартса
Когда Гарри пришел в себя, первым делом он машинально отметил, что в руке еще сжимает палочку. Это был хороший знак. Он медленно открыл глаза. Мозг еще не успел воспринять информацию, а подсознание уже сработало. Его рука молнией метнулась вперед и наставила палочку на две расплывчатые фигуры, что стояли перед ним.
— Ни с места!
— Вот и все, — услышал он чей-то голос, и только потом сообразил, что этот голос принадлежит высокому рыжеволосому мальчишке лет пятнадцати, в потрепанных синих джинсах и бежевой рубашке. Рядом с ним, прижавшись к его руке, словно ища защиты, стояла девочка, похоже, ее ровесница, одетая в темно-синюю юбку и белую блузку. На ее жакете был приколот какой-то форменный значок.
— «Нью-Хогвартс», — прочел Гарри. — Что это такое?
— Мы не станем отвечать тебе, пособник мрака, — выкрикнул Ричи прежде, чем Моника успела сказать хоть слово. Гарри нахмурился. Два громких крика «Экспеллиармус» резко прозвучали в разрушенных стенах. Моника и Ричи растерянно посмотрели на свои пустые руки.
— А теперь можно и поговорить, — Гарри махнул палочкой, и рядом с ребятами появились два стула. Неведомая сила усадила их на сиденья и вдобавок примотала веревками к спинке. Сам Гарри остался стоять. У него все еще кружилась голова, да и шрам тихонько побаливал. Но он предпочитал смотреть на своих предполагаемых врагов сверху вниз.
— Для начала представьтесь, — холодно сказал он, поигрывая палочкой.
— Ричард Уиззел.
— Моника Гроунер.
Куда девалась его невозмутимая отрешенность?! Гарри весь подался вперед, изучая глазами ребят. Уиззел и Гроунер. Уизли и Грэйнджер. До чего же похожи фамилии и до чего же похожи они сами. Гарри вспомнил друзей, и глаза начало застилать предательской пеленой. Он с трудом заставил взять себя в руки.
— Что вы здесь делаете?
— Мы — ученики Школы волшебства «Нью-Хогвартс», — начала издалека Моника. — Мы прослышали, что в развалинах замка «Хогвартс», где произошла Последняя Битва, ждут того часа, пока их оживят, Те-Кого-Нельзя-Называть и Светлый Лорд Вольдеморт…
— Что?!
— Было сказано, что воскресить их могут только их наследники. Вот мы и воскресили тебя… Ты ведь Гарри Поттер?
— Да, — отмахнулся Гарри. — Но что вы такое несете? Вольдеморт был Лордом Тьмы. Он сеял зло…
— Нет, — возразил Ричи. — Это вы сеяли зло. Вы и еще ваши двое друзей. И вел вас к этому Сам-Знаешь-Кто. Моника, ты можешь произнести его имя?
— Альбус Дамбльдор.
Гарри хотел было придти в ярость, но передумал. Происходившее было выше его понимания.
— Какой сейчас год?
— 2195, — сказал Ричи и зачем-то добавил. — От Рождества Христова.
Гарри медленно опустился на землю. «Почти двести лет, две сотни, два века», — пульсировало у него в мозгу. Он был в своем заточении слишком долго. Все, кого он знал, давно умерли. Тех, кого он любил, уже нет. И вся жизнь осталась лишь в прошлом, и даже не в прошлом, а непонятно где. А вот с настоящим надо было разбираться.
— Так что, вы считаете, что Дамбльдор и мы олицетворяли зло, а Вольдеморт — добро?
— Именно, — согласился Ричи, хотя и поморщился при имени Дамбльдора. Но делать замечания человеку, который только что с легкостью отобрал у него волшебную палочку, не стал. — Да об этом же во всех хрониках написано.
«Известность — это, очевидно, далеко не все», — Гарри явственно услышал холодный голос Снейпа. Ох, как прав был профессор зельеделия, понимал сейчас Гарри. Он по-прежнему известен, да, но каким образом? Его собственное имя находится под строгим запретом, все боятся даже произнести его, наверняка, им мамы пугают непослушных детей. А Вольдеморт — на пике славы. Светлый Лорд! И что прикажете с этим делать?
— А что вы скажете на то, — как можно мягче улыбнулся Гарри, — если я сообщу вам, что все было наоборот? Что Вольдеморт и Упивающиеся Смертью были плохими ребятами, а мы — хорошими?
— Их звали Пожиратели Смерти, — робко заметила Моника. — Светлая гвардия…
— Да к черту все это! — взорвался Гарри. — Вы ничего не смыслите! Вы живете двести лет спустя. У вас все другое. Что вы можете знать о нас, обо мне? Я, значит, был злодей, мучил невинные жертвы, установил тиранию, угнетал бедненького Вольдеморта? Так? Что вы можете знать? Почему я сейчас вас не убью, а? Потому что я — просто Гарри Поттер, и злодейского во мне ровно столько же, сколько и в вас самих. Идите. Вы свободны.
Веревки упали на землю. Гарри, закончив свой монолог, устало сгорбился, словно невидимая тяжесть навалилась на него. Он отдал ребятам их палочки, а свою спрятал в рукав робы.
— Ну что? Теперь вы можете убить исчадие ада, которое стоит перед вами.
Моника вспомнила все, что она видела — портреты Тех-Кого-Нельзя-Называть, разъяренного Спэйна, рассказы профессора Плинна, советы говорящей шляпы, огненные буквы и странные видения. Слегка дрожащей рукой она тоже спрятала свою палочку.
— Я тебе верю, — спокойно сказала она.
— Я видел Последнюю Битву, — проговорил бледный Ричи. — И теперь мне кажется, что вы — не злодей.
Что-то неуловимо-радостное промелькнуло на лице Гарри и тут же скрылось. Но огонек, загоревшийся в его глазах, уже нельзя было потушить. Он медленно поднял голову и улыбнулся. Это была его первая улыбка за двести лет, первая с тех пор, как он видел Джинни. Эта улыбка грозила разрушить весь мир, и она была способна на это. И тогда он подошел к двоим еще испуганным ребятам, обнял их и заплакал. Он вспоминал своих друзей, чьих потомков он, несомненно, сейчас видел перед собой, своих учителей и своих ровесников. Он плакал, ничуть не стесняясь полузнакомых ребят, плакал, потому что он жив, и потому что он еще жив. Но одно он знал точно — он вернулся не просто так. Он должен был что-то сделать, чтобы те двести лет, которые он провел в добровольном заточении, не были бесполезными.
Наступил новый день и принес что-то новое. Кто-то продолжал двигаться к своей мечте, кто-то продолжал надеяться на чудо. А Гарри Поттер, одинокий странник сквозь время, просто жил. Но это тоже было что-то новое. Во всяком случае, для него.
Ребята сидели во дворе Хогвартса. Моника и Ричи рассказывали, что произошло за двести лет, а Гарри, полуприкрыв глаза, их слушал, отбирая для себя самую необходимую информацию.
За двести лет, прошедших со дня Последней Битвы, волшебный мир мало изменился. Все то же министерство магии, защита от маглов, Косой переулок и банк «Гринготтс». Даже Тремудрый Турнир проводился до сих пор. Но вот волшебная школа изменилась.
— Как вы сказали? — переспросил Гарри. — «Нью-Хогвартс»? И чему вас там учат?
— История магии, заклинания, трансфигурация, защита от темных сил, гербология, астрономия, — все, что было и у Гарри. Но вот чему он удивился.
— Форма необязательна, — говорила Моника. — У себя в комнате можно иметь компьютер, видеофон…
— И у вас это работает?!
— Да. Мы знаем, что здесь, в старом Хогвартсе, это не работало. А у нас работает.
— А домашние животные?
— Какие еще животные? — удивился Ричи. Гарри смутился.
— Ну, совы, кошки. У нас совы жили в отдельной совяльне, приносили почту, свежие газеты…
— Сов сейчас осталось очень мало, — объяснила Моника. — Их считали птицами тьмы, и поэтому истребляли. А почта у нас вся через Интернет. И никаких домашних животных держать не позволяют.
— Ну ладно, а в квиддич-то вы хоть играете?
— А что такое «квиддич»? — хором переспросили Моника и Ричи.
— Да что же это творится! — рассердился Гарри. — Выходит, все забыто? Искажена вся история, порушены многовековые традиции. Мне кажется, что ваш мир перевернут с головы на ноги! Объясняю, — сказал он уже тише. — Квиддич — спортивная игра. В нее играют на метлах. Команда…
— На метлах?! Это как?
— Садишься на метлу и летишь. В чем проблема-то?
— Летишь? Вот здорово! А что, так можно?
— У вас, значит, нет ни метел, ни квиддича, и летать вы не умеете, — горько заключил Гарри. — Кто же так изменил историю? Я думал, что со всеми, кто нам мешал, мы уже разобрались. Оказывается, нет. Вас в школе не хватятся? — спросил он.
— Не, — махнул рукой Ричи. — Сегодня выходной. Все шляются, где попало.
— Тогда перекусим и пройдемся кое-где, — Гарри махнул палочкой, и в воздухе появился поднос с кувшином тыквенного сока и бутербродами. Помнится, в шестом классе он обучался этому трюку у профессора МакГонаголл почти неделю. — Я думаю, вы и тыквенного сока никогда не пробовали. О, а домовые эльфы еще остались?
— Конечно, — отозвался Ричи, с опаской пробуя сок. — Только их очень мало. Живут они, в основном, в старинных замках, особняках.
— Это хорошо, — и Гарри надолго замолчал. — А какие спортивные игры у вас вообще есть?
— Есть клиддиг, — пробормотал Ричи, поглощая один за другим бутерброды. — Что-то вроде старого гандбола. Нужно закинуть мяч в ворота соперника. Еще надо уворачиваться от чужих игроков, которые могут кинуть в тебя другим мячом. Тогда тебя удаляют на минуту. Есть еще третий мяч. Его сбрасывает сверху помощник судьи. Этот мяч очень маленький и его сложно заметить. Кто его поймает первым, обычно выигрывает.
Гарри невесело усмехнулся. Квиддич на земле! Это надо же было так исказить историю, чтобы изменить даже спортивную игру.
— Этот ваш «клиддиг», — сказал Гарри, — раньше назывался «квиддич», — и он объяснил правила игры, показывая их с помощью волшебной палочки. Под конец Гарри указал на чудом сохранившиеся три кольца.
Надо сказать, что Моника и Ричи пришли в полный восторг. Оно и понятно — мечта любого человека, ни разу не летавшего, это взмыть в воздух.
— А правда, что квиддич считался очень опасной игрой? — осторожно спросил Ричи. — И что ты… мм… лишил жизни нескольких игроков?
Гарри от души рассмеялся. Сколько же страшных историй про него выдумали!
— Квиддич считался довольно жесткой игрой, но за многовековую историю соревнований никто не погибал. Что же касается меня, то никого я не убил, а, по большей части, травмировали именно меня. Черт, неужели нигде не написано, как все было на самом деле? Книги, хроники, старые газеты…
— Сейчас почти все издается в электронном виде, — объяснила Моника. — Большая часть книг якобы была уничтожена в Последней Битве, но я сейчас начинаю понимать, что это было сделано уже после нее.
— Правильно мыслишь, — согласился с ней Гарри. — Ну что, пройдемся? Я покажу вам кое-что.
Ребята обошли замок кругом. Гарри все время рассказывал ту или иную историю, случавшуюся с ним во время учебы в Хогвартсе. Периодически он постукиванием палочки по кирпичам открывал тайники, в которых находились какие-то непонятные вещи. Один раз он вытащил желтый лист пергамента и объяснил ребятам, что это — карта Хогвартса со всеми его потайными ходами. Они кивали головой, видя, как тяжело Гарри смотреть на карту, где были обозначены уже рухнувшие башни, разрушенные залы и обвалившиеся тоннели. Он бережно свернул карту и спрятал ее в карман.
— Идем дальше. Где-то здесь был спрятан мой плащ.
— Плащ?
— Он раньше принадлежал моему отцу. И, между прочим, этот плащ не раз спасал мне жизнь. Это плащ-невидимка.
— Ух ты! — воскликнули Моника и Ричи. — А что, такие существуют?
— Еще как, — усмехнулся Гарри. Он долго шарил рукой в черном провале около стены, но наконец вытащил на свет линялый ветхий плащ. Чтобы убедить ребят, что, несмотря на потрепанный вид, свои волшебные качества он сохранил, Гарри укутал им Монику, и девочка тут же исчезла. Ричи восторженно охнул. Потом пришла и его очередь примерять плащ.
— А теперь — самое главное, — торжественно объявил Гарри. Он достал из очередного тайника самый обыкновенный булыжник и со всех сил бросил его на землю. Хлоп! — и в руке он держал настоящую метлу. — Вот, мой верный «Всполох», — он любовался метлой, как самым прекрасным произведением искусства. — Правда, после этого у меня был еще «Ураган», но во время Последней Битвы он, как вы понимаете, не выдержал.
— А мы видели тебя без метлы, — брякнул Ричи. — Ты и остальные бежали на помощь высокому старику. Это было видение, когда мы сидели вон в той башне, — пояснил он, когда Гарри удивленно вскинул на него глаза.
— Башня профессора Трелани, — задумчиво произнес он. — И единственная сохранившаяся… Что ж, ее прощальное предсказание сбылось, — Гарри вздрогнул, словно он вновь увидел последние минуты жизни Сибиллы Трелани. Он и Дамбльдор тогда стояли возле нее… — В этой башне у нас были занятия по прорицаниям, — объяснил Гарри. — Значит, она все еще сохранила свою силу, но теперь ее взгляд устремлен не в будущее, а в прошлое… Что вы еще видели?
— Мы видели надпись на стене…
— Это Рон постарался. Успел накарябать в самую последнюю минуту.
— … и еще мы разговаривали со шляпой.
— С Распределяющей шляпой? — буквально подпрыгнул Гарри. — Где она? Она уцелела?
Ребята виновато переглянулись.
— Она куда-то исчезла, — сказала Моника. — Поговорила с нами, а потом исчезла. И не осталось никаких следов.
Ричи в точности передал свой разговор со шляпой, для чего ему потребовалось минут десять, чтобы вспомнить все дословно. Но Гарри остался доволен.
— Вы бы оба попали в Гриффиндор, — и Гарри рассказал о факультетах Хогвартса. — Храбрости вам не занимать. Постойте, а что, в вашей школе факультетов нет?
— Нет, — покачала головой Моника. — А вот… Я так и не поняла: мы — потомки твоих друзей, да? — Гарри кивнул, и Моника продолжила. — Но почему мы смогли оживить только тебя?
— Это сложный вопрос, — Гарри любовно погладил прутья метлы. — Мы еще поговорим об этом после того, как прибудем в вашу школу.
— В нашу школу?
— Ну да. Нужно же мне разобраться, в чем здесь дело. Поговорю с вашими профессорами, директором…
— Вряд ли Спэйн обрадуется, увидев перед собой главного из Тех-Кого-Нельзя-Называть.
Но Гарри только махнул рукой.
— Давайте лучше, светлые головы, думайте, как нам добраться до вашей школы.
— У нас есть портшлюсы, — сказал Ричи. — Держись за мою руку, и мы доберемся все трое. А в ваше время портшлюсы уже были?
— Были, — Гарри сразу вспомнил появление Вольдеморта в Хогвартсе в конце пятого класса. Темный Лорд тогда воспользовался портшлюсом, который создал Драко Малфой. Только чудо спасло его в тот день…
Гарри снова превратил метлу в камень, распихал по карманам все свои ценности и взялся за руку Ричи.
— До встречи, Хогвартс, разрушенный, но непобежденный, — сказал он замку. И за секунду до того, как портшлюс сработал, солнце ярко осветило уцелевшую башню, а ветер, гуляющий в проржавевшем флюгере, пропел приветственную мелодию, в которой каждый легко бы узнал мотив песни про Хогвартс, которую пели все поступающие в Школу чародейства и колдовства.
Или Гарри это только показалось?