Ложь, сплетенная с правдой, —
самый страшный вид лжи…
Ник Перумов. «Череп на рукаве»
Нью-Хогвартс,
20 октября, 2195 год
Портшлюс действовал совершенно по-новому. Не успел Гарри опомниться, как уже стоял на земле. Перемещение произошло практически мгновенно, и никаких неприятных ощущений и падений при этом не было. Поэтому Гарри сразу смог увидеть Нью-Хогвартс, школу Моники и Ричи.
Общего со своим предшественником Нью-Хогвартс имел только в названии. Да и то не полностью. Большое девятиэтажное здание было построено по все канонам современной архитектуры. Единственным его украшением была симпатичные купола, смотревшиеся, правда, немного нелепо. Но Гарри был рад и им. Не к лицу волшебной школе была подобная современность.
Вокруг же Нью-Хогвартса был раскинут парк, с ровно подстриженными газонами, аккуратными лужайками и прямыми рядами кустов. Под раскидистыми деревьями сидели группы ребят, читавших или разговаривавших между собой. В общем же и целом, школа создавала впечатление престижного загородного клуба, какие во множестве существовали во времена Гарри.
— Ой, тебе же нужно переодеться! — спохватилась Моника. — В такой одежде ты очень заметен.
— А так меня что, не узнают? — удивился Гарри и после этого узнал, что его портрет видели единицы из ныне живущих людей. Среди них был и профессор Спэйн, директор Нью-Хогвартса, считающийся на нынешний день самым могущественным волшебником на земле. Гарри тут же задумался о похожести имен «Спэйн-Снейп». Ребята уже рассказали ему о профессоре Локхарте и не могли понять, почему Гарри так долго хохотал, услышав, что потомок Гилдероя Локхарта тоже преподает в Хогвартсе.
Они прошли через парадную дверь и очутились внутри. Гарри без всякого интереса рассматривал внутреннее убранство Нью-Хогвартса, все современное, без всякого намека на старину. Ричи и Моника здоровались с встречающимися им своими знакомыми, представляя Гарри как молодого сотрудника министерства магии и большого друга их семей. Все чуть не испортил Рон Нейт, заявивший, что в списке более чем из пятисот имен нет имени «Гарри Поттер». Ричи только рот разинул, узнав, что Рональд помнит список всех работников министерства, а Гарри улыбнулся и сказал, что только поступил на работу. После этого вопросы задавал мало кто, только девушки строили ему глазки, а Эми Хаккет вообще бесцеремонно вцепилась в Гарри, выспрашивая, где он живет и какой у него номер в волшебной сети. Что это такое, Гарри не знал, и, насилу избавившись от Эми, пообещав ей, что сам ее найдет, ребята пошли дальше.
— У вас что, все девушки такие? — спросил Гарри. Ему все еще было не по себе. — Накидываться на полузнакомых ребят и требовать их адреса — это, по-моему, чересчур.
— Да нет, — рассмеялся Ричи. — Это только Эми так может.
Гарри чуть покраснел. Но, несмотря на его ворчание, Моника заметила, как он бросил краткий взгляд на Эми.
— А у тебя была девушка, Гарри? А кто такая Джинни? — вспомнила она свое видение.
Гарри резко остановился и посмотрел на Монику. Даже Ричи испугался этого взгляда. В нем была убийственная сила и ненависть, и только где-то вдалеке таилась печаль. Вот именно теперь, а не тогда, при рассматривании портретов Тех-Кого-Нельзя-Называть, Монике стало страшно.
— Откуда вы знаете?
— Мы слышали твой голос в нашем видении…
Гарри сел на оказавшуюся рядом лавочку. Неожиданно он улыбнулся.
— Она, наверное, могла стать твоей бабушкой, Ричи. Джинни — так звали сестру моего лучшего друга Рона. Она училась вместе с нами, только на год младше.
Он замолчал. Не зная, что им делать дальше, Моника и Ричи присели рядом.
— В день Последней Битвы, — продолжал Гарри, — она была далеко от Хогвартса. Но когда Вольдеморту удалось сломать защиту Дамбльдора на невозможность аппарирования в Хогвартс, его армия хлынула внутрь и нас приперли к стенке. Мы кое-как оборонялись, до тех пор, пока не появился сам Вольдеморт. И тогда же в Хогвартсе появилась и Джинни. Она смогла отвлечь внимание Темного Лорда… — лицо Гарри словно окаменело. Он посмотрел на свою правую руку, где поблескивало серебряное кольцо, глупая безделушка для юноши. Но это был ее подарок…
— Она оказалась прямо перед Вольдемортом. Я не успевал спасти ее, закрыть от Убийственного проклятия. И тогда я в отчаянии произнес заклинание, вырвавшее нас с Роном и Гермионой из этого мира. Но только так я мог прикрыть Джинни.
— Нам говорили, — робко вставила Моника, — что во время вашей схватки остановилось само время.
Гарри кивнул.
— У меня не оставалось другого выхода. Я должен был спасти Джинни. Последнее, что я видел — как она зовет меня. Я даже не знаю, осталась ли она тогда в живых. И теперь боюсь, что обрек своих друзей на еще более худшую участь, чем смерть.
— Но ведь мы смогли тебя найти, — попытался приободрить его Ричи. — Может, они тоже где-то проснулись. А если нет, то мы их найдем, правда, Мони?
— Конечно, — глядя на то, как страдает Гарри, Моника хотела сделать все, чтобы это прекратилось. — Что нам стоит? Я и Рич, да под твоим руководством… Мы такое можем сотворить…
— Пока что скажите мне, где здесь кабинет директора, — кажется, Гарри снова приходил в себя. — Если я не ошибаюсь, то ваш директор должен считаться самым могущественным волшебником в настоящее время. С ним-то я и поговорю. Сначала выясним, что произошло с нашей историей.
Ребята свернули в длинный темный коридор, который вывел их прямо в огромный холл, наоборот, ярко освещенный солнцем. Напротив них виднелась дверь в кабинет Спэйна.
— Лучше я пойду один, — сказал Гарри, доставая волшебную палочку. — Вдруг наш разговор примет тяжелый характер.
— Мы пойдем с тобой, — заявил Ричи. — Мы лучше знаем профессора Спэйна и можем помочь тебе.
— Вам виднее, — Гарри открыл дверь и вошел внутрь. Ричи и Моника притаились сзади.
Профессор Спэйн сидел в большом кресле и читал газету. Он еще не видел вошедших, да и Гарри не мог разглядеть его лица. Чтобы на него обратили хоть какое-то внимание, он громко кашлянул.
— Простите, сэр, — вежливо спросил Гарри. — Можно нам поговорить?
Спэйн убрал газету. Но, стоило его взгляду упасть на Гарри, и он изменился в лице. Газета выпала из его рук, он замер в кресле, не в силах даже дотянуться до своей палочки. Гарри хмыкнул. Ричи и Моника выпучили глаза. Они впервые видели директора в таком состоянии.
— Вы… привели демона, — сумел выговорить Спэйн и, наконец обретя силы, медленно взял свою палочку. — Вы… оживили Того-Кого-Нельзя-Называть. Теперь конец всему, —он привстал, но снова рухнул в кресло, выронив палочку.
— Ну-ну, — засмеялся Гарри, подходя ближе. — Не надо так драматизировать. Все, конечно же, плохо, но не настолько.
Пораженный тем, что самый главный из Тех-Кого-Нельзя-Называть смеется и разговаривает, вместо того, чтобы убивать направо и налево, Спэйн нашел в себе силы выпрямиться в кресле. Гарри аккуратно вытащил у него из руки палочку. Директор не сопротивлялся.
— На всякий случай, хорошо, мистер Спэйн? Энервейт! Вот так-то лучше!
Оживляющее заклятие подействовало. Спэйн встал на ноги и смерил взглядом Гарри.
— Что ты хочешь, Гарри Поттер? Ты вернулся из небытия, чтобы продолжить то, чего не смог достичь двести лет назад? Тогда знай, что тебе это не удастся.
— Давайте сядем, профессор, и поговорим, — предложил Гарри, усаживаясь в кресло напротив. — Я вам кое-что расскажу.
— Всегда знал, что именно мне выпадет участь поговорить с одним из Тех-Кого-Нельзя-Называть, —проворчал Спэйн, но сел напротив Гарри. Теперь он мог разглядеть директора Нью-Хогвартса получше.
Гарри не зря отметил похожесть имен Снейп - Спэйн. Впрочем, он встретил уже много доказательств того, что спустя двести лет мир изменился, но отголосок прежнего в нем остался. Взять, к примеру, те же имена. Лучшего друга Ричи звали Джон Сэйм, а выглядел он точь-в-точь, как Дин Томас. Сами Ричи и Моника… Рон и Гермиона только бы рты пораскрывали, увидев своих потомков.
Вот и сейчас перед Гарри сидел высокий черноволосый волшебник, очень и очень напоминающий профессора зельеделия. Даже внешне, не говоря уже и манере речи и таком же противном характере.
— Как вы понимаете, — начал Гарри, — я восстал из мертвых не просто так. Хотя у вас тут такое творится, что подняться из могил немудрено. Я имею ввиду вашу историю.
Спэйн недоверчиво глядел на Гарри, но пока молчал, предпочитая слушать. Выслушав Гарри целиком, он криво улыбнулся.
— Пусть я даже вам поверю, мистер Поттер, что вряд ли. Но пусть… А вот поверят ли вам другие? У вас нет никаких доказательств. А у нас есть книги, материалы наших предков, в которых четко написано, что вы — сущий дьявол. И вас сначала будут бояться, а потом объявят большую охоту. И вас просто растерзают. Наше колдовское сообщество сможет с вами справиться.
— Не уверен, — резко бросил Гарри. — Вот вы, профессор, считаетесь самым сильным волшебником настоящего. А ваше заклинание Забвения смогла сломать даже эта девочка. Что же мне ждать от остальных? Вы не знаете простого заклинания отталкивания. Редукто! — крикнул он и стоящая на столе чернильница отлетела в угол. — Видите? Так что я не стал бы спешить с выводами.
К тому же я не собираюсь ни с кем драться. Мое дело — выяснить, кто так изменил историю. После этого я попробую вернуть все на круги своя. И еще, может быть, найти своих друзей… Если этого не получится, то я снова исчезну. Мне незачем жить в подобном мире.
Было похоже, что Спэйн задумался. Во всяком случае, он переводил взгляд то на Гарри, то на Ричи и Монику, то на окно.
— Хорошо, — сказал он. — У меня просто нет другого выхода. Но дайте мне слово, что о вас не будет знать никто. Иначе моей карьере конец.
— Вы говорите, прямо как Корнелиус Фудж, — улыбнулся Гарри. — Тот тоже все пекся о своей карьере, а получилось… — он не договорил, застыв в одной позе. — Потрохи Мерлина! — выругался он. — Фудж! Как же мы прозевали! Почему Перси Уизли не предупредил?! Я пойду, — Гарри встал из кресла и устремил взгляд на Спэйна. — И не вздумайте ничего предпринимать. Через несколько дней этот мир изменится, и еще как.
— Кто знает, — отозвался директор Нью-Хогвартса, закрывая за ребятами дверь. — Не соображаешь ты, Гарри Поттер, ничего. Уж если хочешь добиться своего, то изменится должен не мир, а мы.
— Причем здесь тогдашний министр магии? — тормошили ребята Гарри. — Ты что-то понял?
— Понял. Я сейчас вам все объясню.
Они нашли очень удобную скамейку на улице. В пределах Нью-Хогвартса, как объяснила Моника, не властна погода. На улице практически всегда стояла весна.
Гарри уселся поудобнее. Он сперва снял очки, потом снова их одел. Было видно невооруженным глазом, как он волнуется.
— Вот как оно было, — начал он. — В конце моего четвертого класса, в 1995 году, как вам известно, Вольдеморт восстал вновь. Он обрел утраченное много лет назад тело и возобновил борьбу. Но тогдашний министр магии Корнелиус Фудж наотрез отказался в это поверить.
Гарри снова снял очки. Монику поразил его шрам, о котором она читала в современных хрониках. Якобы Светлый Лорд чудом избежал гибели из-за этого шрама, которым мальчика наградили темные силы. Теперь она была уверена, что все произошло наоборот — это Гарри чудом избежал гибели, и помог ему в этом именно его шрам.
— После падения Вольдеморта прошло четырнадцать лет. Колдовское сообщество успокоилось и зажило мирной жизнью. Они отвыкли от тревог и волнений. Когда во время моего третьего года обучения из колдовской тюрьмы сбежал опасный преступник, все перепугались до смерти. А ведь немногим более десяти лет назад такие десятками разгуливали на свободе. Колдуны и ведьмы боялись одного упоминания о Вольдеморте, появление его символа — Смертного Знака на Кубке мира по квиддичу вызвало панику. Они стали как дети, боящиеся каждого шороха, и слепо верящие при этом каждому слову. Скажи им, что Гарри Поттер — сумасшедший змееуст, так они и будут думать.
— Ого! — уважительно протянул Ричи. — Ты — змееуст?
Гарри кивнул, а затем продолжал.
— Конечно же, такими были не все. Но очень и очень многие. И в первую очередь — министр магии Фудж. Он не поверил ни мне, ни Дамбльдору. Само собой разумеется, мало кто в министерстве всерьез обеспокоился случившимся. К счастью, Дамбльдор стал собирать своих друзей, чтобы дать отпор Вольдеморту…
— Орден Черного Феникса? — вспомнила Моника. — Ой, прости! Наверное, просто Орден Феникса.
— В точку. Эта организация и так была секретная, а в сложившейся ситуации пришлось скрывать свою деятельность ото всех. Шпионы Вольдеморта были повсюду, Фудж мешал нам любым возможным способом. Он не был на стороне Вольдеморта, но упорно закрывал глаза на происходящее.
Почти три года прошли в непрерывной борьбе. Сегодня побеждали мы, завтра — Упивающиеся Смертью. Мы видели и предательство, и удары в спину, и настоящую любовь, которая способна творить чудеса. И в конце, когда казалось, что победа уже за нами, Корнелиус Фудж, как мне думается, понял, что будет дальше.
— Все остальное — уже из области моих догадок, — сообщил Гарри внимательно слушающим его ребятам. — Как-то Дамбльдор сказал Фуджу, что «примите меры, которые предлагаю я, и вас будут помнить, и в министерстве, и вне его, как одного из самых храбрых и великих министров магии. В случае же вашего бездействия история запомнит вас как человека, который остался в стороне и дал Вольдеморту ещё один шанс разрушить тот мир, над восстановлением которого мы все так долго трудились!»Первое не получилось, зато явно назревал второй вариант. И мне кажется, что после Последней Битвы, в которой Фудж участия не принимал вовсе, он испугался. Решив, что ему грозит вечная память, как о самом безалаберном министре магии, он нашел способ заставить всех поверить в то, чего не было. Лучшими выходом из этой ситуации — обелить свое имя, он видел в противоположном — очернить имя Дамбльдора. И всех нас заодно. Как это случилось, я примерно могу представить. Во всеобщем хаосе, царившем тогда, уничтожить книги, газеты. С помощью магии создать все новое. Да и магловские технологии уже в то время позволяли творить чудеса.
— Но не могли же они заставить всех замолчать! — в запале выкрикнул Ричи, ударяя себя кулаком по колену. — Ведь ваши сторонники… Они не могли сидеть и смотреть на это сложа руки.
Гарри печально кивнул.
— Ты прав, Ричард. Боюсь только, что нас поддерживали очень и очень немногие. Большинства из них к этому времени уже не было в живых. А множество колдунов и ведьм просто не могли пойти против мнения самого министра магии. А так… Конечно же, должны были остаться наши люди. Черт! Надо в этом разобраться, причем как можно быстрее! Кто у вас преподает историю магии?
— Профессор Плинн, — хором ответили Моника и Ричи.
— Мы идем к нему, — поднялся Гарри. — Надеюсь, у Спэйна хватило ума предупредить всех учителей, что я могу к ним зайти.
Всю дорогу до кабинета учителя истории магии Гарри молчал, погрузившись в свои мысли. Он нисколько не соврал, сказав, что большинство его друзей уже не смогли увидеть окончательное падение Вольдеморта. Сначала был Седрик, потом Колин и Невилл. Чу…Чу он тоже потерял в пятом классе, когда она неожиданно бросила Хогвартс и уехала неизвестно куда. До него потом доходили самые неожиданные слухи — что она мстит Упивающимся Смертью за Седрика, что в одиночку возглавляет движение против Вольдеморта. Потом он еще раз встретил ее, но эта встреча не принесла им обоим радости — Гарри к тому времени уже был рядом с Джинни, а Чу холодно поинтересовалась, сможет ли Гарри оказать ей помощь в ее действиях против Вольдеморта. Расстались они словно чужие люди. И после этого Чу Чэнг больше никто не видел.
Потом был кошмар нападения в министерстве магии, когда Гарри потерял еще нескольких друзей — Аластора Хмури, Амоса Диггори и Артура Уизли. Он уже боялся за Рона, который после смерти отца впал в жесточайшую депрессию. Но Гермиона не дала злу в его душе перевесить добро.
Потом… Потом был полнейший развал. Школа чародейства и колдовства практически прекратила свое существование. Даже некоторые преподаватели покинули Хогвартс, не говоря уже об учениках. Все в ужасе бежали на другие континенты. Остались лишь единицы. Остался Сириус, который ценой собственной жизни спас Гарри, когда он безоружный стоял перед Вольдемортом. Остался и профессор Люпин, в один из дней перед своим превращением бесследно исчезнувший в Запретном лесу. А на следующий день обнаружилось, что все самые страшные твари в лесу, на помощь которых рассчитывал Вольдеморт, исчезли тоже.
Перси Уизли, поначалу принявший сторону Фуджа, а затем перешедший к своим братьям и передававший им информацию, пропал во время Последней Битвы. Хагрид, который за несколько дней до этого прислал сову, в которой сообщал, что пытается сдержать ярость гигантов, тоже желавших вступить в войну на стороне Вольдеморта. Пожалуй, это была единственная радостная весть за все тогдашние дни — что лесничий не вернется в Хогвартс. Гарри уже знал, что в предстоящем сражении не выживет никто. Они с Дамбльдором знали обо всех планах Вольдеморта, но только благодаря Северусу Снейпу. Профессор зельеделия вновь стал осведомителем Дамбльдора и был им три года, пока Люциус Малфой не раскрыл его. Малфою-старшему уйти от расплаты не удалось, а вот Снейп, с небывалой жестокостью провернувший эту операцию, смог вернуть к себе расположение Вольдеморта. Что стало с ним дальше, Гарри не знал, но искренне надеялся, что хитрому и изворотливому профессору удалось выйти сухим из воды.
Добби, смешной домовой эльф, маленькое пугливое существо. Но он не побоялся поднять всех домовых эльфов против Темного Лорда. Столь разветвленная сеть связи, которую создали домовики, очень помогла Дамбльдору.
Остался и Драко Малфой. В один из моментов Гарри стал подозревать его в пособничестве Вольдеморту, но предпринять решительных действий не успел. Малфой вместе со своими друзьями из Слизерина исчез из Хогвартса, приведя туда с помощью портшлюса Вольдеморта…
— Вот его кабинет, — вырвал Гарри из раздумий голос Моники. Но профессора Плинна там не было. Гарри с интересом поразглядывал карты, развешанные на стенах, портреты исторических деятелей. Кое-кого он узнал — Фуджа, Барти Сгорбса, Диппета и, к своему ужасу, Малфоя-старшего, Макнейра и Вольдеморта. Здесь Темный Лорд больше походил на эльфийского принца из книжки или на голливудскую кинозвезду — светлые волосы до плеч, мягкая улыбка на лице. Сходство с настоящим Вольдемортом найти было трудно.
— Сфотографировать бы его, когда он только вылез из котла, — проворчал Гарри. — А есть еще какие-нибудь изображения Вольдеморта?
— Конечно, — отозвалась Моника. — Их полным-полно в Интернете.
— Понятное дело, — и Гарри пошел дальше. В Интернете… А там сам черт ногу сломит. Подменить данные — пара пустяков.
У одной из карт Гарри задержался подольше. Это была «Схема и расстановка сил в Последней Битве у стен Хогвартса, 18 июня 1998 года». Гарри не мог удержаться от смеха, когда увидел такие названия как «Хогвартс (Цитадель Тьмы)», «Запретный Лес (Лес Ужаса)» и «Территория Хогвартса (Зона Затаившейся Смерти)». Хотя, если не обращать внимания на дурацкие названия, схема была довольно точной.
— Где он может быть, этот ваш профессор? — крикнул Гарри Ричарду, который уже копался в ящике профессорского стола.
— Может, в учительской? — ответил он, не поворачивая головы.
— Тогда идем в учительскую, — скомандовал Гарри. — Моника, скажи этому клептоману, чтобы он оставил все вещи профессора на месте.
— Я ничего не взял, — обиделся Ричи. — Я только посмотрел.
Моника смешно сложила губы трубочкой, прикрыла глаза и закивала, мол, «да-да, говори дальше. Я тебя знаю». Тогда Ричи вывернул карманы своей робы и вдобавок показал на свои пустые руки. Это не помогло. Девочка тщательно прощупала всю его робу, и только после этого отстала.
— Мы идем или нет? — Гарри уже стоял в дверях и с улыбкой наблюдал за ребятами. Он был уверен на сто сорок четыре процента, что Рон и Гермиона, случись им оказаться в подобной ситуации, повели бы себя точно также. А вот, кстати, еще одна тема для обсуждения. Кто же все-таки такие Уиззел и Гроунер? Почему они оказались вместе? И почему именно они смогли вернуть Гарри к жизни? И только через двести лет?
Учительская оказалась недалеко. И, на счастье Гарри, в ней находились абсолютно все преподаватели Нью-Хогвартса.
— Добрый день! — поздоровался он.
Ответом ему были изумленные вскрики. Профессор Локхарт в обмороке скатился под стол, но никто не обратил на него внимания. Юлиана Кьянти в ужасе прижала руки к лицу. Один только профессор Конисси сохранил самообладание.
— Профессор Спэйн оказался прав, — прошептал он. — Ты — Гарри Поттер!
— Именно, — подтвердил Гарри, усаживаясь напротив учителей. Никто не решался посмотреть ему в глаза, скрывавшиеся за круглыми очками. — Хочется думать, что профессор Спэйн объяснил вам, зачем я здесь.
Вперед выступил профессор Плинн. Его правая щека нервно подергивалась, а рука, помимо своей воли, хваталась за волшебную палочку.
— Вот что, юноша, — с ходу заявил он. — Не надо считать нас дураками! Вы не обманете нас своими сказочками об изменении истории и всякой прочей ерунде. Мы знаем, что вам нужно на самом деле — захватить власть и ввергнуть весь мир в пучину тьмы и хаоса.
— Не надо громких слов, — поморщился Гарри. — Вы — профессор Плинн, верно? Преподающий историю? А ведь мистер Спэйн мне поверил. Во всяком случае, дал мне шанс доказать мои утверждения.
Профессор Плинн фыркнул, но на его плечо легла рука Стэна Конисси.
— Не надо, Сэм. Наша история — это действительно очень темное дело.
— Темное?! — воскликнул Плинн. — Я преподаю новейшую историю уже десять лет, и ни разу не встречал в исторических документах ни одной неточности и ни одного малейшего несоответствия.
— Да? — выступила вперед Моника. Ричи во все глаза смотрел на нее — Моника Гроунер впервые за пять лет спорит с преподавателем. — А надпись на стене Хогвартса? Ее могли сделать только те, кто оборонял замок. А ваш рассказ про Хагрида… Если он был таким трусом, как он мог держать у себя дома дракона? Они ведь практически не приручаются.
— Милая моя, — начал Плинн, — подобные заявления требуют тщательной проверки…
Моника хмыкнула и отвернулась, но многие из профессоров серьезно задумались.
— Я не прошу у вас немедленно мне поверить и моментально забыть всю вашу новейшую историю, — сказал Гарри. — Мне только нужна ваша помощь. Я хотел бы получить доступ ко всем историческим документам, которые у вас сохранились. Разумеется, не в электронном виде. Потом вы должны будете выслушать меня. Кто знает, вдруг мне удастся доказать, что вы заблуждаетесь. Или наоборот…
— Еще чего — пускать тебя в хранилище, — буркнул профессор Плинн, но снова вмешался Стэн Конисси.
— Сэм, пусть он идет. А ты пойдешь вместе с ним. Да и я схожу тоже. Все эти разговоры ребят… Они имеют под собой какие-то основания…
— Тогда и я пойду, — вцепилась в руку профессору Конисси Юлиана Кьянти. — Можно мне с вами, профессор?
— Конечно, коллега.
Мисс Кьянти надулась. Как же, опять этот профессор не видит в ней никого, кроме коллеги по работе. А то что она молода, привлекательна, и все время пытается обратить на себя его внимание — это его не волнует?
— Подождите секундочку, — Гарри подскочил к мисс Кьянти. — Как ваша фамилия?
— Меня зовут Юлиана Кьянти, — опешила та. — А в чем дело?
— У вас из предков был кто-нибудь по имени Николь? — продолжал вести допрос Гарри.
— Конечно. Так звали двоюродную сестру моего деда.
— Что вы о ней знаете?
Мисс Кьянти задумалась. Все с интересом наблюдали, чем закончится этот диалог.
— Она погибла совсем молодой еще до начала Последней Битвы. Года за два, по-моему. Мой дедушка очень ее любил. Она была младшей сестрой в семье. Когда я листала старые фотоальбомы, то видела ее фотографию. Она была очень красивой…
— Как и вы, Юлиана, — неожиданно ввернул профессор Конисси. От такого заявления мисс Кьянти залилась румянцем. Ну наконец-то!
— Мне рассказывали, что там была какая-то странная история. Как будто ее сбила магловская машина и умерла она в магловской больнице. Волшебство могло бы ее спасти, но…
Гарри грустно улыбнулся.
— Это все вранье, мисс Кьянти. Я знал вашу бабушку… Николь Кьянти. Я думаю, вы все знаете, что такое Факел Зеленого Пламени. Именно Николь передала нам его нам — мне и Рону. От нее мы узнали, как с ним обращаться и для чего он служит. К сожалению, через несколько минут она погибла. Вы правы, ее действительно сбила машина, но за ее рулем был один из Упивающихся Смертью. Она умерла сразу же, а не в больнице. На наших руках, — и Гарри замолчал. В его глазах появилось такое выражение, что даже профессор Плинн засомневался — а вдруг Гарри Поттер не врет? Если у людей такие пронзительные глаза, когда они что-то вспоминают, то они не могут врать.
Юлиана Кьянти стояла ошарашенная и оглушенная этим известием. Ее привычный мир готов был рухнуть. Почему-то она верила каждому слову Гарри.
— А что стало с тем Упивающимся Смертью? — проговорила она.
— Он тоже умер, — сообщил Гарри. — Вслед за ней. И не сразу, — и страх охватил преподавателей, так как стоящий перед ними юноша сейчас вполне тянул на злого волшебника.
— Ну что, молодые люди, — нарушил молчание профессор Плинн. — Вы идете со мной в хранилище? Я так понимаю, что мистер Уиззел и миссис Гроунер вместе с вами, Гарри Поттер?
Он кивнул и направился к выходу, но мисс Кьянти поймала его за рукав мантии.
— Как вы узнали, что Николь была моей родственницей? Вы догадались, да? Или это какая-то магия?
Гарри остановился и посмотрел на молодую женщину.
— Вы с ней удивительно похожи. И она тоже любила гербологию, — он тронул ее бэдж «Преподаватель гербологии», а затем быстро вышел из кабинета. Профессор Конисси приобнял Юлиану, и они последовали за Гарри.