Ошибка роботопсихолога

Глава восемнадцатая. Дуэль.

— Герм? — она подняла голову слишком резко, и темные пряди упали на ее лоб. Рон пристально всматривался в ее лицо. По коже Гермионы пробежал мороз, когда ей передалось отчаяние, легко читаемое в его взгляде.

— Герм, я знаю, как тебе сейчас тяжело, — Рон поднял руку и взъерошил рыжие пряди. Как хорошо девушка понимала этот его жест: растерянность, обида, желание стать лучше. Он всю жизнь стремился стать лучше: как красная тряпка впереди маячил образ идеального Гарри Поттера, ничем не запятнанный, смелый, решительный — что бы он ни делал, никогда ему не стать таким, как Гарри. Он всего лишь Рон Уизли, шестой ребенок в семье Уизли, каждый из которых хоть чем-то да выделялся… А чем мог выделиться Рон? Дружбой со знаменитым Гарри, в тени которого Рону, похоже, придется оставаться всю жизнь? Все это почему-то вихрем пронеслось в голове Гермионы, и ей совсем не хотелось говорить с Роном о том, что произошло, потому что сама она вдруг перестала себя чувствовать просто подружкой Гарри, маленькой девочкой, вечно встревающей в те же приключения, что и ее друзья. Она повзрослела, изменилась за одну неделю, и теперь ей показалось, что лучше будет молча обнять Рона по-матерински и прижаться щекой к его рыжей шевелюре… и, может быть, им обоим удастся забыть. Но Герм не сделала этого.

— Я переживу, Рон, — только и сказала она. — Мы переживем. Еще одно приключение, только и всего. Нам не привыкать, верно?

— Это не ЕЩЕ ОДНО приключение, Герм, — глухо проговорил Рон. — Я не знаю, почему так случилось: может, потому что больше это не Воландеморт и даже не дементоры, а просто время, а может, потому что до меня наконец дошло…

— Рон, — Гермиона сделала предупреждающий жест рукой. — Рон, Малфоя поймали, а Гарри снова с нами. Дамблдор все уладит и…

— Гермиона, дай мне сказать, — попросил ее Рон. Гермиона изумленно посмотрела на друга. — Я должен был сказать тебе это давно, но мне то не хватало смелости, то казалось, что момент не подходящий. Разве бывают неподходящие моменты для…

— Рон! — почти закричала Гермиона. Ей вдруг стало страшно, что если он произнесет это, то все между ними будет кончено, порвется невидимая ниточка, державшая их вместе все эти годы, потому что окажется, что все это было ненастоящим.

— Я люблю тебя, Герм, — не таким должно было стать первое в ее жизни признание в любви. Но… слова уже были произнесены, они на секунду зависли в воздухе и упали в пустоту. Рон опустил голову, помолчал секундочку и резко поднялся.

— Тебе не до этого, знаю. Генри… Просто помни, что я действительно люблю тебя, ладно? И всегда любил.

— Рон! — в который раз за несколько минут она повторила его имя. Она вскочила вслед за ним и порывисто схватила его за руки. — Рон… я… — Гермиона беспомощно посмотрела в его теплые глаза, такие родные, самые дорогие глаза на свете, и вдруг, неожиданно для них обоих, расплакалась. Рон до крови прикусил губу, прижал ее к себе, и, зарывшись в ее густые волосы, гладил плечи и спину любимой. Но он еще не понял, не смог понять, что оплакивает Гермиона. Она и сама не знала, с кем прощается: с той девочкой, которой она была, или с тем хрупким чувством между ней и Роном, которое умерло, не успев вырасти…

Малфой почти летел по коридорам к дверям гостиной Слитерина. Еще немного — и он снова вернется туда, где от одного звука его имени содрогаются храбрейшие воины. Что ж, поездка в прошлое обошлась ему дороже, чем он рассчитывал, но еще не все потеряно! С помощью отца он сделает то, чего не смог сделать Воландеморт, застрявший теперь в Между.

Драко даже не затруднил себя произношением пароля: испуганный господин в черном с портрета, заслонявшего вход в гостиную, в панике отпрянул при виде выражения его лица. «Чую, пахнет черной магией, — проворчал он, глядя вслед Драко, — кровь слитеринца… змеиная кровь».

Конечно, в такое позднее время гостиная пустовала. Драко даже порадовался этому: не придется убивать никого из своих. Не то, чтобы его вдруг обуяла жалость — подвернись ему сейчас парочка гриффиндорцев, он бы не задумываясь произнес Авада Кедавра, но убивать потенциальных сторонников… Зачем же?

Переход в двадцать второй век скрывался в камине. Драко окинул взглядом помещение, усмехнулся, пробормотал «Hasta la vista, Hog» и шагнул черную нишу. На секунду он прикрыл глаза, ожидая того же вихря красок, который сопутстсвует путешествиям во времени, но…

Пусто. Тупик. Западня. Крышка мышеловки захлопнулась, и он во второй раз в своей жизни оказался жертвой. Глупой мышью. Безмозглым существом, которому дали понюхать свободу, а потом взяли за хвостик и швырнули в угол. Ему снова не дали сделать выбора. И он снова не мог отомстить.

— Предатель, — Драко не тешил себя иллюзиями. По своей воле закрыл Ирвин переход в двадцать второй век, или по чьему-либо приказу, его предали. Теперь уже ничто не помешает Дамблдору восстановить так называемую справедливость. Справедливость…

— Что такое справедливость? — спросил Малфой у зловеще темнеющего камина в углу гостиной Слитерина. Этот камин никогда не зажигался: сколько Драко помнил Хогвартс, этот зал всегда был темным и холодным. — Справедливость — это когда хорошо тем, кого он любит. Когда белое — это белое, а черное… черному место в Азкабане. Справедливость… Это когда рождается десятый ребенок в семье нищих Уизли, и все радуются… а когда мир избавится от такого отродья, как Поттеры — почему это не справедливо? Разве это не естественно? И почему месть Гарри более справедлива, чем МОЯ месть? — Драко задумчиво посмотрел на часы. Сколько ему еще осталось? Когда за ним придут? Драко малфой даже не сомневался в приговоре магического суда присяжных: слишком многое смогут сообщить сотрудники Временного корпуса. И все-таки, неужели он боролся зря? Возможно… о да, возможно, он еще успеет восстановить свою справедливость до того, как дементор припадет к его губам в страстном поцелуе.

Гарри не спалось. Шрам болел, обжигая лоб болью, которой давно не было: с тех самых пор, как Воландеморт погиб окончательно, зло не назначало встреч Мальчику-который-выжил. Он потер лоб, ворочаясь на смятых простынях, встал, стараясь не шуметь, походил по спальне, прислушиваясь к ровному дыханию Дина и Симуса. Рон до сих пор не вернулся, и Гарри подозревал, что причиной тому затянувшийся разговор с Гермионой в гостиной Гриффиндора. Может, эти двое наконец поймут, что созданы друг для друга?

Ко лбу словно приложили раскаленное железо. Гарри понял, что этой ночью не заснет. Но в чем же дело? С тех пор, как он услышал имя Того-кого-нельзя-было-называть, шрам никогда его не обманывал — лорд Воландеморт, как правило, не заставлял себя ждать. Неужели произошло чудо, и он воскрес из мертвых? Гарри с сомнением посмотрел на себя в зеркало, будто в нем надеялся отыскать ответ на свои вопросы, но его двойник лишь продублировал скептическую гримасу. Как бы силен ни был Воландеморт, всемогущим его не назовешь: никто не возвращался оттуда, куда отправил его Гарри.

Он выпил воды, и ему показалось, что боль отпустила. Можно было попытаться уснуть. Мальчик нырнул под одеяло и завернулся в него. Глаза начали закрываться…

— Гарри! — дверь распахнулась, и в спальню вбежал Рон с фонарем в руках. — Гарри, проснись! Малфой сбежал! Он пропал пол часа назад из госпиталя! Дамблдор считает, что первым делом он отправится к тебе!

— Что? — Гарри кубарем скатился с кровати. Симус и Дин растерянно протирали глаза. — А где сам Дамблдор?

— Они с другими профессорами обыскивают замок! Пока никто ничего не знает, его надеются захватить до рассвета. Но тебе лучше пройти в кабинет директора и…

— Вот почему болел мой шрам, — мрачно констатировал Гарри. — В кабинет директора? Они боятся, что Драко причинит мне вред?

— Он может убить тебя, — Рон подбежал к другу и потянул его за руку. — Идем же, Гарри! Я обещал Дамблдору привести тебя сразу, как только найду…

— Прости, что из-за меня тебе придется нарушить свое обещание, — Гарри скинул пижаму и натягивал джинсы, — но я не собираюсь на этот раз прятаться от Малфоя. Я догадываюсь, где он, и отправлюсь прямиком туда.

— Ты с ума сошел? — воскликнул Симус. — Это чистой воды самоубийство!

— Прости, Сим, — вздохнул Гарри и направил палочку на одноклассника. — Слиппио! — Симус зевнул и свернулся калачиком на кровати.

— Гарри, что ты… — Дин не успел договорить, сраженный тем же заклинанием. Рон широко раскрытыми глазами смотрел на Гарри.

— Рон, если ты не хочешь… — Гарри красноречиво кивнул головой в сторону спящих мальчишек. Рон стиснул зубы.

— Не говори глупостей, Гарри! С каких пор ты будешь ввязываться в передряги без меня? — несмотря на остроту ситуации Гарри засмеялся. Рон присоединился к нему. Смеяться отчего-то было очень легко, как будто бы и не надо было им сейчас идти на встречу с повзрослевшим Малфоем.

— Идем, — он махнул головой в сторону двери. — Поищем нашего старого друга…

Возможно, дело было в колдовстве, думал позднее Рон, а может, судьба решила сыграть с ними злую шутку, но в третий раз с тех пор, как Рон и Гарри поступили на первый курс школы волшебства, лестницы решили изменить свое направление как раз тогда, когда двое друзей находились на их ступеньках.

— Куда они нас вынесут? — Рон с беспокойством крутил головой, пытаясь угадать направление движения лестничных пролетов. — Мне кажется, или мы здесь действительно никогда не были?

— Да нет же, Рон, разве ты не узнаешь? — воскликнул Гарри, почти не замечая еще больше усилившейся боли. — Вспомни, второй курс, многосущное зелье…

— Гостиная Слитерина? — в голосе Рона послышалось едва сдерживаемое отвращение. — Думаешь, он может быть здесь?

— Не узнаем, пока не проверим, — Гарри соскочил с лестницы еще до того, как она соединилась с полом. — Но как бы нам войти? Мы же не знаем пароля…

— Ну-у-у… зная слитеринцев, можно предположить, что это что-нибудь вроде змеиной кожи или скользких пиявок, — попытался пошутить Рон. Друзья медленно подошли к картине с черным господином, который при их появлении подскочил с нарисованного кресла, на котором он сидел, и вопросительно взглянул на них.

— Пароль, молодые люди?

— Ну… э-э-э-э… — они замялись. Господин пригляделся к ним повнимательнее.

— Простите, джентельмены, но одного из вас не зовут случайно Гарри Поттер?

— Это я, — Гарри уже привык, что в Хоге его знают все и всё, поэтому не удивился тому, что господин его узнал. Однако следующая реплика смутила даже его.

— Вас я пропущу и без пароля, мистер Поттер. Вас ждут, — и господин склонился, открывая Гарри путь. Друзья озадаченно переглянулись.

— Один ты туда не пойдешь, — мрачно предупредил Рон. Гарри покачал головой.

— Он ждет меня, Рон. Он… У него есть какая-то связь с Воландемортом, которую я чувствую, частичка темного лорда живет в Малфое, а значит, зло еще не исчезло из Хогвартса.

— Кем ты возомнил себя, Гарри? — Рон покрутил пальцем у виска. — Спасителем мира? Твоя победа над Воландемортом — просто невиданное везение, ряд обстоятельств, сложившихся в твою пользу! Но не всегда тебе будет так везти! Драко уже не семнадцать лет, Гарри! Делай, что хочешь, используй любое заклинание, но я не пущу тебя туда одного, — твердо сказал Рон и заслонил собой вход в гостиную. Гарри перевел дыхание.

— Не заставляй меня использовать магию, Рон, — попросил он. — Не надо… я должен пойти туда. Малфой прав: я в какой-то степени виноват в его злоключениях. И это только наши с ним проблемы. И решать их нам.

— Послушай, Га…

— Эх, Уизли-Уизли, — насмешливо проговорил возникший на пороге Драко. Гарри непроизвольно вскинул руку с палочкой, но не успел разомкнуть губ. Малфой опередил его на доли секунды.

— Ступефай! — Рон рухнул, как подкошенный. — Вечно он лезет не в свое дело… Эй-эй, Поттер, не спеши, — Драко предугадал следующее действие Гарри. — Ничего твоему Уизли не будет… пока. Давай-ка пройдем в гостиную, поговорим, как мужчина с мужчиной…

— О чем ты хочешь со мной поговорить, Малфой? — презрительно посмотрел на него Гарри.

— Я хочу сделать тебе предложение, — Драко прошел в холодный зал вслед за Гарри и присел в глубокое кожаное кресло. — Не вздрагивай ты так… речь идет не о предложении руки и сердца, если ты об этом подумал.

— А чувство юмора у тебя так и осталось идиотским, — беззлобно проговорил Гарри, изучая слитеринца. Он продолжал стоять, опираясь на каминную полочку. Малфой пожал плечами.

— Ты можешь смеяться или не смеяться над моими шутками. Это твое ЛИЧНОЕ дело. А я могу убить тебя прямо сейчас или дать тебе еще один шанс. И это опять-таки твое личное дело, примешь ты его или нет, — он взмахнул палочкой, и в камине вспыхнуло пламя некрасивого зеленоватого оттенка. Гарри отпрянул.

— Еще один шанс? С какой стати ты решил меня пожалеть, Малфой? — Драко нетерпеливо скривился.

— Я тебя не жалею, Поттер. Я не знаю, что такое жалость, забыл? Я просто не хочу, чтобы меня отправили в Азкабан еще и за убийство невинного сопляка. А я ведь убью тебя, Поттер… только сделаю это на законных основаниях. На дуэли!

— Дуэль? — Гарри не верил своим ушам. — Ты вызываешь меня на дуэль?

— Все по правилам, — удовлетворенно подтвердил Драко. — Обещаю тебе.

— Не верю я твоим обещаниям, Малфой, — Гарри устало потер лоб. Боль стала его вторым «Я», он сжился с ней за эти несколько часов.

— А я не прошу, чтобы ты мне верил, — Драко даже смешно стало при мысли, что ОН может о чем-то просить ПОТТЕРА. — Я могу пристрелить тебя сейчас… ты и рта не успеешь открыть. Или… ты можешь пожить еще несколько минут.

— Что мне терять? — Гарри лихорадочно старался придумать способы потянуть время. Дамблдор или кто-нибудь еще из профессоров не могут не заглянуть в гостиную Слитерина. Их найдут и…

— Профессор Снейп? — Макгонагалл натолкнулась на Северуса в одном из коридоров. — Я проверила Хаффлпафф и Рейвенкло, его там нет. Кто-нибудь пошел в гостиную Слитерина?

— Там чисто, Минерва, — успокаивающе коснулся ее руки Снейп. — Малфой наверняка скрывается в одном из подземных ходов, которые обыскивает Дамблдор.

— Пойдемте еще раз проверим Гриффиндор, — предложила Макгонагалл. Снейп кивнул, и они двинулись в сторону портрета Толстушки рука об руку.

Драко наслаждался спектаклем, который он сам же поставил. Он и бледный, трясущийся Поттер, друг напротив друга, в изящных позициях, словно Салазар Слитерин и Годрик Гриффиндор сотни лет назад. Малфой улыбнулся родившейся в голове ассоциации. Убить Поттера сразу? Поиграть с ним, как кошка с мышкой? Время сильно тянуть нельзя, действие зелья Снейпа скоро закончится, и тогда Малфой станет беспомощным, как дитя.

— Экспелиармус! — это заклинание они выкрикнули настолько синхронно, что палочки вылетели из рук обоих, и секунду спустя Малфой с удивлением рассматривал гладкую палочку Поттера у себя в руках, в то время как Гарри судорожно сжал черную кость единорога, отобранную у Малфоя. Работать с чужой палочкой было бы сложно даже очень опытному волшебнику, а особенно в таких экстремальных условиях. Противники замерли, выжидая.

— Деструкцио! — наконец выплюнул Малфой, тогда как Гарри почти прошептал: — Мортуарио!

В воздухе столкнулись и зашипели-заискрились две молнии: черная и золотая. Гарри и Драко не сводили с них глаз, стараясь понять, какая же из них окажется сильнее. Золотая постепенно угасала, давая черной себя поглотить, но и черная тускнела, обретая размытые очертания. Наконец черная победила и тонким лучиком впилась в плечо Гарри. Острая боль пронзила левую руку мальчика, а через секунду он просто перестал ее чувствовать. Малфой торжествующе усмехнулся.

— Как тебе ощущения, Поттер? Потрясают своей новизной? Погоди, то ли еще будет…

— Круцио! — в отчаянии выкрикнул Гарри, направляя палочку Малфоя на ее хозяина. Палочка словно выстрелила, опередив стон молодого человека.

— Акусативо! — на этот раз силы не столкнулись, и досталось обоим. Гарри подхватил миниатюрный, но довольно сильный смерч, и, изрядно помяв, отшвырнул его к дальней стене. Гарри ударился о холодные камни и упал на пол. Перед глазами плыли разноцветные круги, мальчик чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Похоже, было сломано пару ребер…

Однако Малфою тоже было не так весело, как в начале. Он корчился в судорогах, созданных заклятием Гарри, и силился произнести последнее заклинание.

— Авада…

— Ступефай! — из палочки вылетел сноп искр, который обжег не только Драко, но и самого Гарри. Мальчик постарался прикрыть лицо рукой с палочкой — левая по-прежнему безжизненно свисала вдоль тела. То ли что-то произошло с палочкой Малфоя, а может, инструмент не действовал против своего хозяина, но заклинание всего лишь не дало Малфою закончить начатое, но не повергло его в ступор.

— Черт с тобой, Поттер, — он отшвырнул палочку в сторону и затухающее сознание Гарри успело запечатлеть сталь бластера, блеснувшую в руке Драко. — Игры… закончились… — Дай мне ее… — он на нетвердых ногах подошел к лежащему без сил Гарри и легко выдернул свою палочку у него из рук. Мальчик с удивлением отметил, что его мозг воспринимает все с каким-то нереальным безразличием, как-будто ему все равно, что через несколько секунд его обладатель прекратит свое существование.

— Авада Кедавра, — четко проговорил Драко Малфой, направляя острие палочки на своего заклятого врага. Он даже повторил для верности, — АВАДА КЕДАВРА, ПОТТЕР!

Прогремел взрыв невероятной силы, и в гостиную ворвался ураганный ветер. Молния блеснула во тьме. И в этой тьме он впервые за долгие годы был счастлив. Он старался запомнить это ощущение. Он какие-то мгновения жил им.

Когда Малфой снова обрел способность видеть, все было кончено.

ВСЕ

БЫЛО.

КОНЧЕНО.