Это и взаправду был Дамбльдор. Все такой же худой, высокий и улыбающийся, в очках со стеклами в виде полумесяцев. И если бы Гарри не знал его уже четыре года, то ни за что в жизни не заподозрил бы в нем величайшего волшебника современности.
— Я присяду, хорошо? — и Дамбльдор опустился за стол рядом с Гарри. Перед ним моментально вырос высокий стакан с непонятным напитком красного цвета. «Может, вино?» — подумал Гарри. Дамбльдор отпил два глотка и поставил стакан обратно. Напиток красиво заиграл рубиновым цветом, когда солнечный луч прошел сквозь бокал.
— Как тебя лучше называть? — хитро улыбнулся Дамбльдор, и Гарри понял, что до этого профессор говорил с ним тихим шепотом. — Гарри, а может, лучше мистер Джонни Глеймор?
— Так вы знаете? — у Гарри совершенно вылетело из головы, что он совсем не похож на Гарри Поттера. А Дамбльдор все равно его узнал. Выходит, вся маскировка миссис Фигг пошла насмарку?
— Не переживай ты так, — рассмеялся Дамбльдор, прочитав все мысли Гарри у него на лице. — Арабелла — прекрасный мастер, и если бы я не знал ее уже около сотни лет, то сам бы ни за что не догадался.
Гарри неловко затряс головой. Происходившее казалось ему еще более невероятным, чем тогда, в доме у миссис Фигг. Он сидит в «Дырявом Котле» и разговаривает с Дамбльдором! Нет, это просто невозможно.
— Да-да, Джонни, — уже громко произнес Дамбльдор. — Я понимаю, сколько у тебя ко мне вопросов, но давай все по порядку. Разреши мне первому. Ты видел что-нибудь необычное, пока добирался от дома Арабеллы досюда?
Гарри кивнул в сторону улицы перед баром.
— Если только это… Никогда не думал, что такое возможно. Чего хотели добиться эти люди?
— Они ослеплены, — тихо ответил Дамбльдор и обхватил свой стакан двумя пальцами, рассматривая его на свет. — Точно также, как и Фудж. Один ослеплен страхом, другие — яростью. И то, и другое одинаково опасно, если кто-то укажет цель этим чувствам.
— Почему вы ушли? — с обидой сказал Гарри, и сказал кому? Самому Дамбльдору, словно обвиняя его! — Ведь можно было…
— Нет, Джон, нельзя. Это было бы слишком просто — открыто и во всеуслышание обвинить министерство магии. Наши силы стали бы слабее. Иногда необходимо сделать один шаг назад, а потом — два вперед.
— Но так же неправильно! — не выдержал Гарри. — Что Хогвартс будет делать без вас? Как мы сможем учиться, зная, что вы где-то далеко?
— Я не сказал, что покидаю Хогвартс навсегда, — усмехнулся Дамбльдор. — Я всего-навсего оставил пост директора, который, по-видимому, перейдет к профессору МакГонаголл.
У входной двери звякнули колокольчики, и очередной посетитель приветливо поздоровался с Дамбльдором. Интересно, это что, здесь ежедневное событие — видеть Альбуса Дамбльдора за столиком? Все к нему привыкли, как будто бы он заходит в «Дырявый Котел» каждое утро на протяжении уже нескольких лет.
Слова Дамбльдора крепко засели у Гарри в памяти. Может, Дамбльдор останется в Хогвартсе на какой-нибудь должности? Не директором, а преподавателем. Например, на должности преподавателя защиты от темных сил. Заговоренное место упорно оставалось заговоренным, и никто не мог удержаться на нем больше одного года. Да и после недавних событий вакансия преподавателя этого предмета снова освободилась.
— Я не случайно оказался здесь, Джонни, — бывший директор допил вино, и стакан бесшумно исчез. — Скоро я буду вынужден уйти — меня ждут дела. Я только хотел дать тебе несколько советов. Будь очень осторожен. Ты знаешь, о чем я говорю. Не выпускай из рук волшебную палочку.
— Но у меня же ее нет, — запротестовал Гарри. Дамбльдор махнул рукой.
— Все твои вещи лежат в комнате номер семь наверху. Их доставили только что. Еще раз хочу тебе напомнить — это не видно с первого взгляда, но опасность подстерегает тебя везде. Не ходи в Гринготтс — там тоже может быть опасно. Вот тебе сто галлеонов, — Дамбльдор жестом профессионального шулера незаметно впихнул Гарри в руку мешочек с деньгами. — Отдашь потом. Часто не ходи по Косому переулку — даже с твоей новой внешностью не стоит лишний раз светиться. И не вздумай соваться на Дрянналлею.
— Я кое-что вспомнил, — Гарри еще переваривал предостережения Дамбльдора, которые звучали как никогда грозно. — Миссис Фигг просила вам передать, если я увижу вас первым. Она считает, — Гарри тоже понизил голос, — что Вольдеморт возродил из небытия Орден Феникса.
Что случилось с Дамбльдором! Его лицо побелело, а руки безвольно опустились на стол. Гарри в испуге взглянул на профессора — не хватил ли его случайно удар? Глаза за очками прыгали в разные стороны, из горла послышался сдавленный свист. Даже длинные белые усы обвисли еще больше.
— Профессор! — в ужасе прошептал Гарри. — Что с вами?! Вам плохо?!
— Нет-нет, Гарри, спасибо, — прохрипел Дамбльдор, не обращая внимания на то, что назвал Гарри его настоящим именем. — Мне уже лучше, — он выудил из-под стола графин с водой и выпил его одним залпом. Литров пять, не меньше, решил Гарри, оценив навскидку объем графина.
— Гарри, — Дамбльдор неожиданно крепко схватил его за плечи и притянул к себе. — Ты в этом уверен? Ты точно расслышал ее слова?
— Точно, — подтвердил Гарри. — Она сказала, что «у меня есть все подозрения считать это».
— Как бы мне хотелось, чтобы ее подозрения так и остались подозрениями, — вздохнул Дамбльдор. — Тем более мне надо спешить. И тем более тебе надо быть осторожнее. Обещай мне это!
«Обещай мне это!» Дамбльдор еще никогда не говорил с Гарри подобным тоном. Ему начало казаться, что Дамбльдор боится, смертельно боится этого самого неведомого Ордена Феникса. Но как Дамбльдор, которого боится сам Вольдеморт, может испугаться того, что может и не существовать? «Обещай мне это!» Как он может обещать, если сам ничего не знает? Как он может поверить Дамбльдору, если тот ничего не объяснил?
— Я обещаю, — выдохнул Гарри. — Даже если вы мне ничего не расскажете…
— Страх обессиливает, — сказал Дамбльдор, поднимаясь из-за стола. — Но неизвестность пугает еще больше. Я все объясню тебе, когда сам узнаю больше, — и он стремительной молодой походкой вышел, буквально выбежал на улицу, оставив Гарри в полном одиночестве.
Гарри допил лимонад. Впереди его ждал целый месяц жизни в одиночестве, без друзей, без поддержки, среди незнакомых и полуиспуганных колдунов, одни из которых были слишком глупы, а другие, наоборот, слишком храбры, чтобы реально оценить опасность. А ему, пятнадцатилетнему мальчику, снова предстояло сделать невозможное — остаться таким, какой он есть. Несмотря на предостережения миссис Фигг. Несмотря на все предостережения Дамбльдора. Жизнь продолжалась, и надо было жить. Одному.
Все отличалось, и отличалось сильно от тех дней, когда Гарри уже жил в одиночестве в «Дырявом Котле». Тогда ему было тринадцать, а сейчас — уже пятнадцать. Что ни говори, а разница ощутимая.
Он привык вставать рано, около семи часов утра, и завтракать в общем зале, пока там еще никого не было. Он приучил себя питаться очень ограниченно, не из-за экономии денег, а просто так. Мало ли когда случится так, что у него не будет изобилия денег. Плюс к этому Гарри каждое утро регулярно занимался физическими упражнениями, и жалел, что не может распаковать свой «Всполох» и полетать в свое удовольствие.
Через две недели он смог расположить к себе старого Тома, который стал называть его «Джонни» вместо «мистер Глеймор», и они вдвоем часто сидели за одним столиком, болтая о событиях, происходящих в мире маглов и в мире волшебников. А после завтрака Гарри иногда выходил в Косой переулок, стараясь там не задерживаться, и гуляя там только с одной целью — увидеть кого-нибудь из своих друзей. Но дни шли один за другим, и никто из учеников Хогвартса даже и не появлялся ни в одном магазине Косого переулка.
В дождливые дни, случавшиеся, к счастью, редко, Гарри пристрастился вести нечто наподобие дневника. По совету Флорана Фортескью Гарри за пять галлеонов приобрел себе Принципиарное перо, в точности, как у Риты Вритер, и теперь мог долго просиживать у окна, глядя на дремавшую в клетке Хедвигу и обдумывая очередное предложение. Его очень увлекла идея описать приключение в Тайной Комнате, и Гарри старался уделить побольше внимания действиям Рона и Гермионы, нежели своим.
А жизнь вокруг него шла своим чередом. По утрам общий зал «Дырявого Котла» был битком набит колдунами и ведьмами, которые забегали выпить чашечку кофе или еще чего-нибудь перед работой, а потом дезаппарировали. Часам к двенадцати дня зал пустел, а к вечеру снова бывал полон. Теперь уже шел совсем другой разговор. Волшебники и волшебницы засиживались основательно и допоздна, обсуждая наиболее важные темы. Одиночки подсаживались к компаниям, возникали союзы и противоборствующие группировки, до хрипоты спорившие о какой-нибудь поправке к очередному закону, изданному министерством магии. Несколько раз и Гарри угодил в подобные диспуты. Сперва разговор зашел о новом указе Фуджа, что дезаппарировать разрешается только в отсутствие маглов.
— Ну что за ерунда! — восклицал рыжеволосый волшебник, очень похожий на Артура Уизли, только отец Рона был высокий и худой, а этот — низенький и полненький. — А если, например, на меня нападут Упивающиеся Смертью? А какой-нибудь магл случайно окажется позади меня? Мне что, стоять на месте и ждать, пока меня прикончат? Бред!
Гарри поразился тому факту, что большинство колдунов совершенно спокойно приняли то, что Вольдеморт воскрес из мертвых. Что ему понравилось — практически все говорили об этом без трагического надрыва, без заламывания рук и стенаний «О, что же нам теперь делать!» Велся обычный деловой разговор, обсуждались те или иные точки зрения, доказывалась целесообразность тех или иных действий.
— Правильно, Милкус, — поддакнула ему колдунья средних лет с огромной косой, спускающейся до пят. — Я своему сыну так и сказала: мол, увидишь что странное, беги сразу же. И обучаю сейчас дезаппарировать. Он у меня умница и хоть учится в самом Хогвартсе, там этому пока не учат.
— Да и в Хогвартсе сейчас уже не те времена, что были раньше, — тяжело вздохнул третий волшебник — седоволосый, в магловском костюме-тройке. По предыдущему разговору Гарри понял, что он работает в отделе мистера Уизли. — Дамбльдор ушел… Хотя, Перла, ты правильно сделала, что парня туда учиться отдала.
— Не те времена, не те, — закивал Милкус. — Да вот хотя бы парня спросить. Джонни, ты ведь в Хогвартсе учишься?
Гарри вытер вспотевшие ладони о брюки. Теперь ему надо было врать, врать спокойно и умело, не ошибаясь ни в чем.
— Ага. В Гриффиндоре, в седьмом классе.
— Выпускаешься, значит? Да-а, не повезло вам, что Дамбльдор ушел. Ты, наверное, в одном классе с детьми Артура Уизли?
— Конечно, — Гарри улыбнулся. — С Фредом и Джорджем, если вы их имеете в виду. У него ведь еще и младшие есть. Дочка в четвертый класс перешла. А младший сын вместе с Гарри Поттером учится.
— Вот ведь еще проблема-то, — пожилой волшебник проглотил кусок бифштекса и запил его почему-то сливочным пивом. Обычное он не пил, что ли?
— Какая проблема? — насторожился Гарри. Он не зря ввернул в разговор свое имя. Ем было интересно услышать, что думают о нем простые обыватели колдовского мира.
— Да с Гарри Поттером, — откинулся в кресле Милкус. — Смотрите, Сириус Блэк за ним охотился? Чудом только не поймал. А если теперь, когда Сами-Знаете-Кто восстал, Блэк вернется к нему и что тогда начнется! Бедный парень, ему же жить не дадут. Как ты думаешь, Ниткисс?
— А что делать? — седоволосый колдун по фамилии Ниткисс грустно усмехнулся. — Фудж и пальцем не пошевелит. А мальчику придется помогать. Один он не справится. Уж будьте уверены, что многие в министерстве согласятся и охранять его, и помогать, и тому подобное…
— Как же он один-то, без родителей? — Перла высморкалась в бумажный платок, тут же исчезнувший. — Как представлю, что мой-то один бы совсем остался, аж сердце сжимается.
— Ну-ну, миссис Лонди, не расстраивайтесь, — сказал Милкус. — За ним обязательно присмотрят. Но вот почему, Ниткисс? Моя дочь тоже учится в Хогвартсе, так она говорит, что Гарри Поттеру противно излишнее внимание. Парень хочет жить, как все. Чтобы у него не было нянек.
Гарри тоже вопросительно посмотрел на мистера Ниткисса. Он давно уже ушел из диалога, дав возможность поговорить взрослым. Действительно, почему пожилой колдун так уверен, что любой согласится помочь Гарри Поттеру?
— Вы помните, что происходило четырнадцать лет назад? — с мечтательной улыбкой спросил Ниткисс. — Когда мы узнали, что Сами-Знаете-Кто исчез? Мы праздновали это целыми днями и ночами. И только потом мы узнали о гибели Поттеров, и о том, кто заставил исчезнуть Сами-Знаете-Кого. Так мы впервые узнали о Гарри Поттере. Мы пили за его здоровье бесчисленное количество раз, передавали известия о нем друг другу. Мы рассказывали о нем нашим детям. Они засыпали с его именем на устах. Мои внуки до сих пор просят рассказать им сказку, в которой Гарри Поттер побеждает плохого колдуна. А ведь им уже почти семь лет. Моя внучка каждый день видит его во сне (здесь Гарри жутко покраснел, чего никто не заметил). Она спит и видит, как когда-нибудь добрый мальчик-волшебник по имени Гарри Поттер постучит в дверь нашего старого дома и скажет: «Привет, Мэри! Я очень рад тебя видеть!» А потом они, взявшись за руки, вместе пойдут гулять по сказочным тропинкам нашего сада.
Ниткисс замолчал. Молчали и миссис Лонди, и кругленький мистер Милкус. Даже за соседними столиками внимательно прислушивались к тому, что рассказывает старый министерский работник.
— Вы видите, — продолжил он, — что Гарри Поттер стал символом нового поколения? И не только тринадцати- и пятнадцатилетние ребята боготворят его. Все понимают, кому они обязаны избавлением. Четырнадцать лет его имя сияет перед волшебниками всех стран и всех народов, как имя мира и добра, которое способно превратить все плохое во все хорошее. И особенно сейчас он внушает нам надежду, что снова способен изменить ход истории. Когда вокруг творятся ужасные вещи, к кому обратятся люди за помощью? К Дамбльдору? Да, возможно. Ведь он самый могущественный волшебник настоящего. Но большинство уверено в том, что пока жив Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, будут жить и они. Так уж сложилось, и я не в силах это объяснить.
— И никто не в силах, — с жалостью сказал Милкус. — Но в одном ты прав: я первый соглашусь на то, чтобы помочь парню, если он в чем-то будет нуждаться. Пока я знаю, что Гарри Поттер жив и здоров, я никогда не потеряю надежды на лучшее. Никогда, слышите?
— Слышим, слышим, Милкус, — раздалось сразу несколько голосов. — Ты, давай, лучше пей свое пиво, а то оно нагреется, — и разговор плавно потек дальше.
Никто и не заметил, как юноша по имени Джонни Глеймор вылез из-за стола и исчез в толчее зала. А если заметил, то не придал этому внимания. Мало ли интересных собеседников за столом?!
Гарри тяжело рухнул на кровать, которая угрожающе заскрипела. Хедвига, разбуженная этим звуком, взъерошила перья, и уже было собиралась высказать свое птичье неудовольствие, когда сообразила, что ей как раз пора вставать — наступали летние сумерки, и всякая уважающая себя сова должна вылетать на охоту. Поэтому, ласково клюнув Гарри в щеку, она вылетела в окно и вскоре затерялась светлой точкой среди начавших зажигаться звезд.
Так вот, значит, как к нему относятся другие волшебники. Как к идолу. Как к кумиру. Несмотря на публикации Риты Вритер. Несмотря на то, что некоторые колдуны точно считают его сумасшедшим.
Гарри прикрыл глаза. Это было сверх всякого понимания. Из него сделали почти что бога. А все его естество противоречило такому обращению. Временами он даже не хотел быть Мальчиком-Который-Выжил, не то что кумиром маленьких мальчиков и девочек. Да и многих взрослых.
В эту ночь ему снился дурацкий сон. Многотысячная толпа, скандирующая «Гарри Поттер! Гарри Поттер!» А вот и он сам — проезжает на машине, веселый, улыбающийся. Ему кидают цветы, много, целые букеты, а он их ловит и смеется. Всюду звучит музыка, все люди счастливы. Вот он выходит из автомобиля и понимает, что автомобиль привез его на Бирючиновую Аллею. Он хмурится, обращается к водителю, но это оказывается Сириус. Его крестный машет руками и показывает на распахнутые двери дома, откуда выглядывают счастливые лица Дурслеев, держащих над головами плакат «Добро пожаловать домой, дорогой Гарри!»
Он идет к своему дому по красному ковровому покрытию, а с обеих сторон полицейские сдерживают натиск толпы. Тысячи ребят в восторге. Они стараются докоснуться до него, или оторвать кусочек одежды. Девочки визжат и падают в обмороки. Они шлют ему воздушные поцелуи. Кто-то прорывается через полицейский кордон и бросается ему на шею. Он пытается идти, но висящая у него на шее девушка не дает это сделать. Он с силой отрывает ее от себя и понимает, что это Гермиона. Ее глаза расширены, пульс бешеный, она вне себя от счастья.
Вслед за ней на Гарри набрасываются и другие поклонницы. Кого-то он узнает — Чу, Джинни… Ему становится трудно дышать, его уже почти что задушили в объятиях. Он хрипит, чувствуя, как ему не хватает воздуха. И перед последним вздохом Гарри видит в толпе счастливое лицо Вольдеморта…
Гарри проснулся и включил светильник. Это, к счастью, была все та же комната, в которой он жил последнее время. Гарри вытер холодный пот со лба и скинул с себя одеяло. Ему было страшно жарко.
Он распахнул окно, жадно вдыхая ночной холодный воздух. Там, за окном, шумел ночной Лондон. Сияли красочные неоновые рекламы ночных баров и дискотек, казино и дорогих мотелей. Сверкали фарами машины, проносящиеся по улицам. Слышался веселый смех, голоса…
Где-то наверху заплакал ребенок. Гарри очнулся и закрыл окно. Он надеялся, что ему уже стало легче.
Было бессмысленно связывать этот сон с Вольдемортом. Шрам не болел, и вообще, вел себя так, как будто его и не было. Совершенно очевидно, решил Гарри, что он слишком близко к сердцу принял информацию от мистера Ниткисса. Что он — кумир его внуков, и прочее, и прочее… Что изменилось от этого? Да ровным счетом ничего. Он все равно будет учиться в пятом классе Хогвартса, по-прежнему будет играть в квиддич. Ему снова придется противостоять угрозе Вольдеморта, он снова будет подвергаться опасности или уже подвергается ей. И что теперь? Надо лишь крепче сжимать в руке волшебную палочку. А это не зависит от того, кем ты являешься для толпы. Он — Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, и в первую очередь — для себя самого.
Утром, как обычно, он спустился в общий зал без пяти семь утра. И был крайне удивлен тем, что пустующие в это время столики сейчас были забиты до отказа. Народу было столько, что, как говорится, яблоку было негде упасть. Колдуны стояли у барной стойки, ютились в полутемных углах, сидели на полу. Кто-то левитировал, скрестив ноги по-турецки. И во всем зале стоял громкий гул.
Гарри еле протиснулся к Тому. Тот, сидя на стуле, читал газету, а рядом с ним стояли по крайней мере, восемь человек, стараясь заглянуть в газету хоть одним глазом.
— Доброе утро, Том! — поздоровался Гарри, но бармен не обратил на Гарри совершенно никакого внимания, а продолжал пялиться в газету. Что же такого интересного могли написать в «Ежедневном Пророке», подумал Гарри, что всегда вежливый Том напрочь проигнорировал приветствие? Гарри громко постучал костяшками по стойке. Все равно никакого интереса к персоне Джонни Глеймора это не взывало. Что могло произойти со всеми, чтобы забыть о повседневных делах?
Дверь с улицы, ведущая в «Дырявый Котел», распахнулась, и на пороге возник щеголевато одетый волшебник, сразу же напомнивший Гарри незабвенного профессора Гилдероя Локхарта. Он моментально приклеил к губам улыбку, отряхнул несуществующую пыль с пиджака и хотел было зайти внутрь, но все места были заняты, и ему пришлось стоять на пороге. Что странно, при появлении этого человека шум прекратился. Десятки глаз устремились на только что вошедшего.
Тот откашлялся.
— Господа, — сказал он хорошо поставленным голосом эстрадного конферансье. — Как официальный представитель министерства магии по связям с общественностью, я считаю своим долгом заявить, что информация, опубликованная сегодняшним утром в «Ежедневном Пророке», абсолютно достоверна. Министр магии Корнелиус Фудж действительно уходит в отставку.
Наступила мертвая тишина. Гарри прислонился к барной стойке, чтобы не упасть. Вот это действительно стоящая новость!
— Ну слава те богу, — раздался голос Тома, — а то мы все уже думали, что это очередная утка. Господа, кому чего налить?
И от этих слов все очнулись. Заскрипели стулья, задвигались столы, ранее сдвинутые по два и по три. Колдуны один за другим дезаппарировали, забывая порой свои портфели и сумки и потом возвращаясь за ними снова. Кто-то на радостях потребовал поставить всем пива за его счет.
Гарри углядел освободившееся место и присел туда, чтобы поразмыслить в одиночестве. Итак, Фудж ушел в отставку. Чьих же это рук дело? Гарри был готов поставить свой «Всполох» против щепок от «Нимбуса-2000», что по своей воле Корнелиус Фудж ни за что бы не покинул пост министра. Но тогда что? Хитрая игра Дамбльдора? Да нет, он сам заявлял, что уважает решения министра, и, как помнил Гарри, директор Хогвартса не собирался действовать против Фуджа открыто. А если Фудж перешел на сторону Вольдеморта?
Гадать можно было до бесконечности. Одно предположение казалось фантастичнее другого. У Фуджа появилась совесть? Магическое сообщество не выдержало и предъявило ему вотум недоверия?
— Эй, Джонни, — позвал задумавшегося Гарри старый Том. — Иди к нам, поболтаем. Тут интересный разговор намечается.
Гарри только сейчас увидел, что тот самый важный господин — официальный представитель министерства магии по связи с общественностью, сидит за барной стойкой вместе с Томом и пьет кофе, одновременно оживленно жестикулируя, что-то объясняя Тому.
— Джонни, это мистер Флетчер, Мундугнус Флетчер. Он работает в министерстве. А это Джонни Глеймор, наш постоялец и один из самых лучших моих клиентов.
— Очень рад, — комично поклонился Флетчер. — Очень рад нашей встрече.
— Взаимно, — ответил Гарри, тоже пытаясь не сморозить какую-нибудь глупость, потому что слова Тома в который раз воскресили в его памяти обращение Дамбльдора к Сириусу — «Ты должен предупредить Рема Люпина, Арабеллу Фигг, Мундугнуса Флетчера — всю старую команду». Еще один знакомый Дамбльдора, еще один человек, которому, по всей видимости, можно доверять.
Внимательно приглядевшись к мистеру Флетчеру, Гарри понял, что его первое впечатление было ошибочным. Тот вовсе не был таким молодым, как могло показаться сначала. И не был он таким напыщенным и важным, как тогда, произнося речь с порога бара. Его лицо менялось ежесекундно. То на нем появлялась маска уставшей вежливости, то озабоченности. Он мог легко сойти и за циркового артиста, и за серьезного ученого. Аккуратно зачесанные назад наполовину седые волосы придавали ему серьезный вид, а блеск ярко-голубых глаз наоборот привносил какую-то веселость в облик этого человека в строгом костюме-тройке. И только проступавшие на лбу и щеках морщины яснее ясного говорили о возрасте.
— … и вот тогда они-то и говорят: «Мы считаем своим долгом заявить, перед лицом всей общественности, что подобное более недопустимо и это следует немедленно прекратить», — продекламировал Мундугнус Флетчер, встав в позу оперного певца и сменив свой голос на сильно гнусавый. — Ну, вы знаете, как любит говорить Арни Шепельс. Фудж побледнел, позеленел, а потом несколько раз чихнул. «Я догадываюсь, что это значит, господа», — пропищал Флетчер, копируя голос Фуджа с такой точностью, что Гарри засмеялся. — «Это значит, что вы поставили вопрос о моей отставке». Тут к нам вламывается старик Шизоглаз, ну, вы знаете, его снова пригласили на работу. Так вот, глаз у него вертится, деревянная нога почти отвалилась — так быстро он, наверное, еще не бегал. Он палец на Фуджа наставил и говорит: «Мы сейчас поставим вопрос о твоей отправке в Азкабан по статье пятьдесят восьмой — за вредительство и воспрепятствование работе отделов министерства». Лицо у него бешеное, сам дергается весь. Фудж чуть под стол не упал. «Хорошо, хорошо» — пищит он. — «Только дайте время вещи собрать». Ну, тут мы поняли, что наша берет, по быстрому заставили его подписать бумаги, он выступил по КВН, потом дал интервью в «Ежедневный Пророк» и смылся. Только его мы и видели.
Гарри давно не смеялся от всей души, но рассказ мистера Флетчера что-то нарушил в сложной работе его организма, и где-то минуту он не мог успокоиться, всхлипывая от смеха. Теперь и будущее казалось более радостным. Перед ними нет никаких препятствий. Только иди вперед и делай свое дело. Цель ясна — это Вольдеморт. И тот, кто не с нами — тот против нас!
— Слушай, Мундугнус, — Том налил ему еще кофе, — а кто же тогда министром-то будет? Как там это у вас делается? Выборы что ли какие?
— Ну да, в точку, Томми. Через несколько дней соберется комиссия из глав всех отделов и будем выбирать нового министра.
— Да, дела, — вздохнул Том. — Что думаешь, Джонни? Как молодое поколение относится к переменам?
— А что молодежь может думать? — весело сказал Флетчер. — Молодежь всегда переменам рада. Для них все новое — как изменение целого мира. И они обязательно должны под это подстроиться. Верно?
— Ну да, верно, — согласился с ним Гарри. — А этой перемене я лично особенно рад. Теперь, когда Фудж ушел, мы сможем всерьез заняться Вольдемортом…
Флетчер выплюнул кофе обратно в чашку. А Гарри понял, какой серьезный промах он допустил. Что же он натворил! Его бросило сначала в жар, а потом в холод.
— Ты что? — сердито одернул его Том. — Джонни, что с тобой? Ты кого по имени назвал?
— Извините, — пробормотал он. — Я забыл… забыл совсем…
— Ты смотри, больше так не ошибайся, — и Том нарочито громко загремел чашками и стаканами.
А Мундугнус Флетчер внимательно смотрел на Гарри, словно оценивая его как возможного противника, прищурив глаза. От этого взгляда Гарри стало не по себе. Но Флетчер неожиданно улыбнулся, разряжая обстановку.
— Мне вот интересно, как вы, мистер Глеймор, собираетесь бороться с Сами-Знаете-Кем? Раз уж вы планируете им «серьезно заняться»? Говорите, не стесняйтесь. Мы вас внимательно выслушаем.
Гарри заерзал на стуле. В миролюбивом тоне Флетчера таилась самая настоящая угроза. И, не придумай Гарри сейчас более-менее правдоподобную версию, Флетчер вполне мог заподозрить его в чем-нибудь.
— Конечно, бороться буду не я лично, — поспешил на попятную Гарри. — Я буду только помогать, если это потребуется.
— Кому помогать? — наседал на него Флетчер.
— Альбусу Дамбльдору и Гарри Поттеру, — Гарри решил играть в открытую, и ему это удалось. На мгновение даже показалось, что он смог смутить Мундугнуса Флетчера, но тот умел держать удар.
— Да? — изобразил он удивление. — Надо же… «Альбусу Дамбльдору и Гарри Поттеру». А почему именно им?
Теперь уже Гарри высоко вскинул брови, что должно было означать крайнюю степень удивления.
— А как же! Альбус Дамбльдор — это самый великий волшебник настоящего, а Гарри Поттер… Он смог победить Сами-Знаете-Кого четырнадцать лет назад, и смог победить его совсем недавно. С ним мы не пропадем!
— А что вы знаете о недавнем поединке Гарри Поттера и Темного Лорда?
Гарри устало выдохнул, а потом с улыбкой взглянул на Мундугнуса Флетчера. Будь что будет. Пора выкладывать свои последние козыри.
— Гарри Поттер участвовал в Тремудром Турнире и выиграл его. Только этот турнир оказался ловушкой. Сами-Знаете-Кто использовал своих людей, чтобы похитить Гарри Поттера и с помощью его крови обрести утраченное много лет назад тело. Но Гарри Поттеру удалось спастись от Темного Лорда и вернуться в Хогвартс. А если вы сейчас спросите меня, что я думаю по поводу статей Риты Вритер о Гарри Поттере, то я отвечу, что в подобную гадость не верю. Я не верю, что Гарри Поттер — ненормальный. Я знаю, что его способность разговаривать на серпентарго не имеет никакого отношения к черной магии и в его дружбе с гигантами и оборотнями нет ничего страшного.
— Дай руку, Джонни, — улыбнулся мистер Флетчер. — Ты прошел экзамен.
— Какой еще экзамен! — заворчал Том. — Ты, Мундугнус, со своей подозрительностью совсем парня замучил. Подумаешь, оговорился разок, так что, теперь подозревать в нем шпиона Сам-Знаешь-Кого?
— Нет, Том, конечно же нет, — рассмеялся Флетчер. — Ну все, мне пора, — он неожиданно наклонился к самому уху Гарри и прошептал:
— Молодец, Гарри. Выкрутился с честью. Тебе привет от Дамбльдора. Не скучай тут один. Скоро будет подкрепление, — и после этих слов он дезаппарировал, оставив Гарри в полном смятении.
— Мундугнус — он так всегда, — сказал Том. — Может ни с того ни с сего сорваться с места и побежать. А ведь тоже в годах уже.
— Да-да, — рассеянно пробормотал Гарри, стараясь привести мысли в порядок. Итак, Мундугнус Флетчер раскрыл его нехитрую маскировку, точно также, как и Дамбльдор. Хотелось бы надеяться, что больше никто на такое не способен. Иначе все усилия миссис Фигг пойдут Косолапсусу под хвост.
Гарри заказал себе завтрак, продолжая размышлять над словами Флетчера. «Скоро будет подкрепление…» Что он имел ввиду? До первого сентября оставалось несколько дней, а он еще никого не увидел из своих друзей. Обычно в это время в Косом переулке уже толпились ученики Хогвартса вместе со своими родителями, покупая себе необходимый к новому учебному году инвентарь — книги, ингредиенты для зелий и все остальное. Вот еще что, вспомнил Гарри. Ведь ему до сих пор не прислали стандартное письмо от профессора МакГонаголл со списком необходимой литературы. То ли декан факультета Гриффиндор не знала, где Гарри находится, то ли Дамбльдор позаботился и об этом — не поддерживать с Гарри абсолютно никаких связей. Даже когда он — это Джонни Глеймор.
«Скоро будет подкрепление…» Гарри закончил завтракать, а эти слова так и вертелись у него на языке. К нему приедет кто-нибудь из его знакомых? Группа охранников Гарри Поттера из министерства? Толпа поклонников? «Может, Рон и Гермиона появятся?» — подумал он, поднимаясь к себе в комнату. Он сильно соскучился по своим друзьям. Миссис Уизли обещала просить у Дамбльдора разрешение, чтобы Гарри приехал в Нору этим летом, но директор Хогвартса, видимо, не разрешил этого сделать. Наверное, ситуация была слишком серьезной, чтобы позволить Гарри так просто покидать дом Дурслеев. Если даже никто не имел права поздравить его с днем рождения.
Гарри сел за стол и взглянул на свои записи. История про Тайную Комнату остановилась на середине — когда Гарри, Рон и Гермиона приготовили Всеээсенцию, чтобы проникнуть в гостиную Слизерина. Дальше писать почему-то не получалось. Промучившись где-то около часа, Гарри решил бросить это занятие. Он вышел в Косой переулок, побродил там немного, позаглядывал в магазины и вскоре вернулся обратно в «Дырявый Котел». Ему было интересно — что говорят об отставке Фуджа. Чтобы было не так скучно сидеть, он развернул купленную им газету и стал внимательно читать обращение Корнелиуса Фуджа. Оно оказалось необычайно длинным, так как Фудж припоминал все свои заслуги за много лет, проведенных на посту министра, и выражал надежду (предложениях этак в тридцати), что его преемник с честью понесет знамя министерства дальше. На словах «Я расстаюсь со всем магическим сообществом со слезами на глазах…» Гарри прервал чтение, так как входная дверь скрипнула и в «Дырявый Котел» вошла самая странная пара людей, которую ему доводилось видеть. Особенно здесь.
Это были двое — юноша и девушка, примерно одного возраста с Гарри. Но как они выглядели! У высокого юноши, одетого в черную кожаную куртку с заклепками, длинные спутанные волосы закрывали все лицо. По засаленности они вполне могли поспорить с прической Северуса Снейпа. На измятой майке виднелась надпись «Iron Maiden». Джинсы на коленях были порваны самым жестоким образом. Гарри от удивления икнул. Таких личностей в «Дырявом Котле» он еще не видел. Прищурившись, он разглядел у высокого парня по две сережки в каждом ухе и одну в носу.
Девушка выглядела под стать своему спутнику. Невысокая сама по себе, она казалась одного роста с юношей благодаря ботинкам на невообразимой платформе. Черные очки, серебряный браслет на запястье, сережки весом каждая, наверное, грамм по двести, ярко-сиреневый топ и облегающие бриджи цвета недозрелых помидоров — вот был ее краткий портрет. Довершали эту картину спускавшиеся до плеч светлые волосы с фиолетовым отливом.
Юноша откинул волосы со лба и обвел взглядом зал. Выглядел он так, как будто только что понял, куда он зашел. Его спутница оказалась порасторопнее.
— Эй, слышь? — она подошла к барной стойке. — Нам нужна комната на пять дней. Для двоих, — подчеркнула она. — И пожрать чего-нибудь. Прямо сейчас.
Гарри поморщился. Манеры девушки оставляли желать лучшего. Том тоже выглядел обескураженным.
— Хорошо, юная леди, — он протянул ей ключи. — Комната номер три. С вас два галлеона и семь сиклей. За обед отдельно.
— Ништяк, — сказала она подошедшему к ней юноше. — Все путем.
— Клево, — ответил он низким прокуренным голосом и оккупировал столик прямо напротив Гарри. Тот, стараясь не встречаться с ним взглядом, уткнулся в газету.
Дочитав статью, Гарри краем глаза посмотрел на странную пару. Те уже пообедали и теперь весело болтали, хохоча до упаду. Гарри почему-то не мог оторвать от них глаз. Кого-то они ему напоминали, но вот кого? У него сроду не было друзей в среде металлистов или каких-нибудь там панков. И все же… Эти ребята появились здесь сегодня, сразу же после Мундугнуса Флетчера, который обещал Гарри, что…
Гарри зажал себе рот рукой, чтобы оттуда не вырвался радостный вопль. Он понял, в чем здесь дело. Почему только он может изменить внешность, превратившись из обычного мальчика-волшебника Гарри Поттера в модного пижона Джонни Глеймора? Почему точно таким же образом других ребят не превратить в продвинутых молодых людей?
Теперь Гарри был уверен, что перед ним его лучшие друзья — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер.