Проснувшись, Гарри с ужасом обнаружил, что спальный мешок Джинни находится неприлично рядом с его мешком, и ее рука лежит у него на груди. Тысячи кошмарных мыслей промелькнуло у него за секунду, но одно он понял точно — если сейчас Джинни, Рон или Гермиона проснутся, то позора ему не избежать. Рон, скорей всего, побьет его так, что он не сможет несколько дней ходить. Джинни возненавидит его до конца дней, а Гермиона будет смотреть на него с плохо скрываемым презрением. Но, приглядевшись, он понял, в чем дело, и слабая улыбка появилась у него на лице.
Фоукс, поджав крылья к бокам, сидел с правого бока от него, прижавшись к Гарри. А Джинни спала всю ночь, положив руку на феникса и чувствуя, как от птицы идет невиданное тепло. Но, стоило Фоуксу чуть отодвинуться в сторону, и рука девочки опустилась на Гарри.
Он осторожно пододвинул спящего феникса поближе к Джинни, и та, не просыпаясь, убрала свою руку, чтобы вновь положить ее на феникса. Гарри с облегчением выдохнул. Одной проблемой, кажись, меньше. Гарри встал и оделся, пока все остальные еще спали. Почти все — спальный мешок Гермионы был пустой.
Он нашел девочку рядом с Большим залом. Забравшись на ближайший подоконник, она писала сочинение для профессора Биннса по теме «Проблема оборотней в обсуждениях на международных колдовских конференциях
— Доброе утро! — поздоровался с ней Гарри. Гермиона оторвала взгляд от свитков.
— Доброе утро, Гарри! Ты так рано встал… Как там Джинни?
— Н-нормально, — Гарри почувствовал, как заливается румянцем. Ну почему?! Ведь, в принципе, никакого повода к этому не было.
Гермиона хихикнула. Сейчас она совсем не была похожа на старосту Гриффиндора и лучшую ученицу Хогвартса, серьезную и вдумчивую. Перед Гарри стояла просто веселая девчонка, его лучшая подруга.
— Да не волнуйся ты так! — успокоила она его. — Никто ничего не видел, кроме меня.
— А что там было видеть! — рассердился Гарри. — Это феникс все… Гермиона, вообще… Отстань!
— Гарри, — перебила его Гермиона, — перестань оправдываться. Ты выглядишь ужасно глупо.
— Прости, — и Гарри вскарабкался на подоконник. — Просто я…
— Да, Гарри, — улыбнулась девочка. — Ты привык к тому, что ты один. И никого к себе не подпускаешь, кроме меня и Рона. Только нам ты привык обо всем рассказывать, и только мы бываем в курсе того, что с тобой происходит. И вторжение кого-либо другого в твою личную жизнь расцениваешь, как угрозу.
Гарри посмотрел на Гермиону — не шутит ли она. Но девочка говорила абсолютно серьезно.
— Мм… ты имеешь в виду Джинни? — промычал он. — Ну-у… Она сильно изменилась по сравнению с прошлым годом.
— Это, скорей всего, связано с тем, как вы провели время в «Дырявом Котле» под другими именами. Чужая жизнь раскрепощает человека, делает его более свободным. Ну, а если учесть, какую роль пришлось играть Рону и Джинни, то тем более заметно, как она изменилась. Знаешь ли, я после третьего класса чувствовала то же самое — ощущение свободы. Мне хотелось делать что-то самой, показать, что я вполне самостоятельна.
Гарри понял, что хочет сказать Гермиона. Он вспомнил ее борьбу за права домовых эльфов, противостояние Рите Вритер, которое она успешно выиграла, не прибегая к помощи друзей, ее самостоятельное решение пойти на бал с Виктором Крумом…
— А ты ездила в Болгарию? — спросил он просто так, чтобы перевести разговор с обсуждения его личных проблем и Джинни на другую тему.
Гермиона отрицательно покачала головой.
— Я хотела, но мне пришло письмо от профессора МакГонаголл, в котором она мне не советовала… нет, даже запрещала ехать туда. Говорила, что там может быть опасно — рядом Дурмштранг и еще какие-то темные места. Ну, а потом я так тревожилась за вас с Роном, что даже если бы мне и разрешили поехать, то я не смогла бы уехать так далеко, не зная, что с вами случилось и где вы находитесь.
Гарри не нашелся, что ответить. Гермиона так переживала за них, что была готова бросить все и наплевать на свои дальнейшие планы. Да, Гермиона — настоящий друг!
— Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросила она. — Вчера ты выглядел неважно…
Гарри поежился, вспомнив вчерашние ощущения, крайне мерзкие и противные.
— Нормально. Я думаю, мне помог Фоукс. Знаешь, что я подумал? То, что случилось в Хогсмиде, я думаю, что это была черная магия. Та самая, о которой говорил Дамбльдор…
Гермиона согласно кивнула, и на ее лицо набежала тень.
— Так вот, ее почувствовали только мы с Джинни, а не Рон или, например, Локхарт. Значит, Вольдеморту нужны или я, или Джинни. Только мы…
— Гарри, не говори так! — выкрикнула Гермиона. — Не произноси этих слов, пожалуйста!
— Гермиона, что с тобой? — удивился Гарри. — Ты никогда не боялась слов!
Девочка кивнула, но вдруг крепко схватила Гарри за руку, и он почувствовал, как она дрожит.
— Помнишь, что сказала профессор Фигг? — горячо зашептала она, глядя прямо в глаза Гарри. — Что мне будут сниться такие кошмары, что я буду вынуждена стирать себе память, чтобы не сойти с ума?
— Гермиона, нет, — Гарри потрясенно смотрел на девочку, — неужели…
— Я вчера сразу поняла, что хочет сказать Дамбльдор — что в Хогсмиде совершили обряд Ордена Феникса. И то, что это произошло совсем рядом, напугало меня до смерти. Что, если бы они проникли в Хогвартс и схватили тебя? Я долго не могла заснуть, а когда, наконец, уснула, то увидела сон. Там был ты…
— Нет! — воскликнул Гарри, зажимая ладонью ей рот. — Не говори. Ты не обязана мне это рассказывать. Вот увидишь, к обеду ты все забудешь.
Гермиона смотрела на него глазами, полными слез, и Гарри растерялся. Он не знал, что ему делать. Если только…
— Гермиона, а кто будет будить учеников, кроме старосты Гриффиндора?
Она испуганно всплеснула руками, и Гарри позволил ей убежать обратно в зал. Он до сих пор был не уверен, правильно ли он поступил, не дав Гермионе рассказать свой сон. Дамбльдор говорил, что так должно стать легче, но Гарри почему-то этому не верил. Ведь это всего лишь сон, нереальность, то, чего не произошло. А облачая кошмары в слова, мы сами заставляем их приходить в этот мир.
Он просунул голову в двери Большого зала. Преподаватели дремали за учительским столом, а Гермиона, посмотрев на часы, стала будить гриффиндорцев.
— По-о-о-дъе-о-м!!! — закричала она громким голосом. — Подъем!
Невилл испуганно подскочил на полу — бедняга жутко перепугался. Фред повернулся на другой бок.
— Кто там еще вопит? — пробормотал он сквозь сон. — Поспать не дают, — и снова уснул.
Через полчаса Гермионе с помощью Гарри и волшебной палочки удалось растолкать всех гриффиндорцев. Оживились и другие факультеты. А еще через десять минут в Большой зал зашел Альбус Дамбльдор.
— У меня для вас объявление! — громко произнес он на весь зал. — Во-первых, сегодняшний матч по квиддичу между командами Англии и Австралии откладывается на неопределенный срок.
Все недовольно загудели, но Дамбльдор невозмутимо продолжал.
— Во-вторых, посещения деревни Хогсмид тоже откладываются на неопределенный срок.
Естественно, что и эта новость тоже не вызвала восторга.
— И в-третьих. Ребята, будьте очень осторожны. Мне не хотелось бы допустить, чтобы в Хогвартсе произошло повторение вчерашних событий в Хогсмиде.
Понятное дело, что всем было не до учебы. Многие из учеников были подписаны на «Прорицательскую», и потому узнали новости в этот же день. То, что в Хогсмиде были убиты двое авроров и один местный житель, разнеслось по замку со скоростью света. Из рук в руки передавали газету, где специальный корреспондент написал репортаж об ужасных событиях. Там же было помещено и заявление Перси, что уже идет расследование, и даже установлены лица, совершившие это.
— Тоже мне, сложная задача! — фыркнула Гермиона. — Ежу понятно, что это сделал Сами-Знаете-Кто!
А вот Гарри в этом сомневался. Шрам давно не беспокоил его, и он даже стал забывать про его существование. Даже ночные кошмары временно отступили, чего нельзя было сказать о Гермионе. Она постоянно засиживалась в гостиной допоздна, готовя уроки, и утром приходила на завтрак абсолютно невыспавшейся. Но Гарри подозревал, что это не из-за нехватки времени. Гермиона все время смотрела на него с таким видом, как будто через двадцать минут Вольдеморт схватит его и начнет пытать. В один прекрасный день терпение Гарри лопнуло.
— Если ты сама не пойдешь к мадам Помфри, то я отведу тебя силой, — пригрозил он Гермионе, когда они варили одно на двоих зелье в кабинете Снейпа. Рона, к счастью, не было — Снейп отправил его к профессору Спаржелле за листьями серебряного клена.
— О чем это ты? — удивилась Гермиона.
— О твоих кошмарах, — яростно прошептал Гарри, улучив момент, когда Снейп отвернулся, чтобы в очередной раз заглянуть в котел Невилла. — Я же вижу, что они тебя не отпускают.
Гермиона смутилась, и Гарри понял, что удар попал в цель.
— Гарри, я и сама прекрасно во всем разберусь, — отрезала она. — И не надо думать, что я не способна с собой справиться.
Гарри покачал головой, но тут вернулся Рон и беседу пришлось отложить. Гарри не хотел говорить ему, что творится с Гермионой — его лучший друг мог раздуть из мухи слона и создать проблему на совершенно пустом месте. Но прошло еще два дня, и Гарри пожалел о своем поступке.
Все началось с того, что Гермиона на уроке профессора Флитвика единственная из всего класса не смогла выучить Множественное Призывающее заклятие — когда к тебе подлетают сразу несколько вещей. Даже Невилл смог притянуть к себе целых три предмета — стол, за которым сидел Гарри и Рон, люстру с потолка, которая почему-то оборвалась, и самого профессора Флитвика. Но у Гермионы не вышло ничего.
— Сконцентрируйтесь, мисс Грейнджер, — попросил ее крошечный профессор. — Ведь обычным заклятием вы овладели полностью. Здесь нет ничего сложного.
Однако Гермиона так ничего и не добилась. Все с подозрением смотрели на лучшую ученицу своего класса — что такое с ней случилось?
Второе несчастие приключилось с ней на занятиях по уходу за магическими животными. Хагрид упорно не желал расставаться с клаббертами, и предложил ребятам их покормить. Надо сказать, они отнеслись к этой идее прохладно — все видели, какие у них острые зубы. К тому же Невилл случайно выпустил двух зеленых существ на волю, и они попрыгали в сторону Клыка, гулявшего неподалеку. Гарри давно так не хохотал — волкодав, поджав хвост, удирал от неизвестных ему животных. На его морде был написан самый настоящий ужас. Тот факт, что он был раза в четыре больше клабберта, его нисколько не ободрял.
Видя такое, Хагрид сообщил, что на всякий случай все должны одеть перчатки из драконьей кожи, которые клабберты прокусить ну никак не смогут. Но, как подозревал Гарри, Гермиона прослушала это объявление, потому что голова у нее была забита совершенно иным. В результате, когда она протягивала голой рукой кусок мяса, клабберт цапнул ее за пальцы, да так, что оставалось только дивиться — как он их не откусил.
Тут Гарри полностью вышел из-под контроля. Вид Гермионы, кричащей от боли, и ее окровавленной руки, вывел его из себя. Сначала он наорал на Хагрида, что во всем виноват он, и лесничий долго не мог понять, в чем его винит Гарри. Потом досталось Рону, которого Гарри обвинил в том, что тот, дескать, не следит за подругой. Рон опешил, а Гарри уже подскочил к Малфою, который вместе со слизеринцами тоже занимался кормежкой клаббертов. Видя, какое разъяренное лицо у Гарри, Драко не стал вступать в конфликт, предпочитая согласиться со всеми обвинениями в том, что он приносит несчастья, и поспешно ретировался. И только когда Гарри успокоился, он осознал, что во всем виноват только он сам.
Рон уже повел Гермиону в больничное крыло, бросая косые взгляды на Гарри, который в одиночестве остался стоять около клетки с клаббертами. Было ясно, как божий день, что Гермиона сломалась. Если ей постоянно снились кошмары, и она не могла думать больше ни о чем, как о безопасности Гарри, то неудивительно, что она потеряла и внимание, и концентрацию. А все из-за него! Если бы он раньше догадался сходить к мадам Помфри, чтобы спросить у нее, существует ли лекарство от ночных кошмаров, или отвел бы к ней Гермиону… Так ведь нет, он оставил подругу в беде! Простит ли она его теперь?
С тяжелыми мыслями Гарри поплелся обратно в замок, и ноги сами завернули в больничное крыло. Сердце бешено стучало, а ноги все равно шли в нужном направлении. Вот и знакомая палата, где на койке лежит Гермиона, невидящим взглядом уставившись в потолок, а рядом сидит Рон и держит ее за здоровую руку.
— Чего тебе? — проворчал он, когда Гарри зашел в палату. — Опять ругаться пришел?
— Нет, извиняться, — Гарри с трудом дались эти слова, но он понял, что должен научится признаваться в собственных ошибках. — Перед тобой, Рон, во-первых, за то, что несправедливо накричал на тебя, а во-вторых, что не рассказал тебе всего раньше.
— Чего «всего»? — с подозрением переспросил Рон. Гарри мотнул головой, мол, подожди.
— И перед тобой, Гермиона, за то, что оставил тебя в трудный час. Ты никогда бы такого не сделала, я это знаю.
Гермиона повернулась к Гарри, и хлюпнула носом.
— Ох уж эти девчонки, — протянул Рон. — Вечно, чуть что, так плакать. Так вы миритесь?
— Конечно, миримся, — улыбнулась Гермиона, и Гарри на радостях обнял ее, потом Рона, а потом и сразу обоих.
— Ну а теперь рассказывайте, — потребовал Рон, когда буря эмоций улеглась, и мадам Помфри пригрозила выгнать мальчиков из палаты, если они не снизят уровень шума.
Гермиона вздохнула и подробно пересказала все, что с ней происходило за последние дни.
— … а эти два дня мне постоянно снилось одно и то же — как Упивающиеся Смертью, все в черных масках, волокут Гарри неизвестно куда, привязывают его к столу и достают блестящие кинжалы, — сейчас, когда рядом с ней сидели внимательно ее слушающие Гарри и Рон, девочка не боялась вслух рассказывать о своих кошмарах. — Они заносят их над Гарри, и он кричит… — но она все еще говорила о Гарри в третьем лице, а не во втором, словно это был чужой человек с таким же именем, судьбой которого она не слишком-то сильно интересовалась. — Ножи опускаются… и здесь я обычно просыпалась. Глупости, правда? — она посмотрела на ребят.
— Конечно, глупости, — согласился с ней Рон. — Вот только я до сих пор поверить не могу, что вы ничего мне не рассказали…
— Рон, — укоризненно сказал Гарри, — мы же договорились…
— Ладно, ладно, — замахал тот руками. — Что будем делать? Спросим у мадам Помфри?
Школьная медсестра внимательно выслушала Гермиону, сообщившую, что ее мучают ночные кошмары, сказала «в твоем возрасте это бывает», но ушла в другую палату, а потом вернулась с пузырьком в руках.
— Я думаю, мисс Грейнджер, вам это поможет, — она протянула лекарство Гермионе. — Принимайте по три капли каждый день перед сном. Помимо этого, тоник «Сон без проблем» обладает успокаивающим действием. Кстати, вам, Поттер, не нужно? Потому как я слышала, что мистер Драко Малфой жаловался на вас профессору Снейпу, утверждая, что к вам применили заклинание Гнева и на уроке ухода за магическими животными вы угрожали ему смертью, и поругались абсолютно со всеми учениками.
— Что? — поперхнулся Гарри. — Нет, никакого заклинания ко мне не применяли. И ни с кем я не ругался. Так только, повздорил чуть-чуть, — покраснел он.
— А у вас бывают кошмары? — продолжала допытываться мадам Помфри. — Профессор Дамбльдор сообщал мне, что бывают, и просил меня, если вы ко мне обратитесь, сделать все, чтобы помочь вам.
— Они у меня раньше были, — честно ответил Гарри. — Но сейчас прошли, и в этом году их ни разу не было.
— Хорошо, — улыбнулась мадам Помфри. — Мисс Грейнджер, я думаю, что ваша рука уже в порядке. Только не снимайте повязку раньше, чем через два дня. А лучше всего — зайдите ко мне. Я сделаю все сама.
— Спасибо, — поблагодарили ее ребята и вышли из больничного крыла. Путь в гостиную Гриффиндора лежал через крайне неприятную лестницу, на которой, во-первых, было самое большое количество исчезающих ступенек, а во-вторых, через нее шел спуск в подземелье Слизерина, и существовал реальный шанс наткнуться на Малфоя. Так оно и случилось — тот как раз спускался к себе в гостиную под ручку с Пэнси Паркинсон.
— Ах, наша троица, — издевательски раскланялся он, увидев друзей. — Грейнджер, а почему у тебя рука замотана? Прячешь обручальное кольцо, которое тебе подарил Поттер?
— Знаешь, Малфой, — спокойным тоном сказал Гарри, — а я ведь могу снова попросить Рона, чтобы тот применил ко мне заклинание Гнева. Прямо здесь, вот на этом самом месте. И как ты думаешь, под его действием повернется у меня рука испробовать на тебе Непоправимые заклятия?
— И ты, и Уизли попадете в Азкабан, — усмехнулся Малфой. — Что ж, можете попробовать.
— В Азкабан? — задумчиво переспросил Рон. — Что ж, это лучше, чем отделение для паралитиков в клинике святого Мунго, куда попадешь ты.
— Драко, пойдем, — испуганно дернула его за рукав Пэнси, и тот, метнув в ребят презрительный взгляд, повернулся к ним спиной и стал спускаться по лестнице.
Гермиона хмыкнула.
— Никогда не думала, что скажу спасибо Пэнси Паркинсон, которая избавила нас от необходимости стычки.
— А вот и зря, — возразил Рон. — Так бы мы ему надавали. А теперь — когда представится следующий раз?
— Мальчишки… — презрительно бросила Гермиона, подходя к портрету Полной Дамы. — Только и думаете о том, с кем бы вам подраться.
Снадобье мадам Помфри действовало, да еще как. На следующее утро радостная Гермиона ворвалась к ребятам в спальню, и Рон, только собравшийся переодеться, нырнул обратно под одеяло, а Гермиона, не обращая никакого внимания на окружающую обстановку, сообщила, что всю ночь спала нормально, и ей снились только приятные сны.
— А если ты, Рон Уизли, — повернулась она к торчащей из-под одеяла рыжей голове, — хочешь спросить, присутствовал ли в них ты, то я отвечу, что нет, — и Гермиона убежала.
— По-моему, это не очень-то успокаивающее лекарство, — покачал головой Гарри, выуживая из-под кровати мантию, которая выглядела так, как давно не стиранная половая тряпка — последствия вчерашнего буйства в комнате по случаю наступивших выходных.
И с понедельника все вновь вернулось на круги своя. Гермиона без проблем нагнала весь класс, за один день написала все сочинения, которые задолжала Биннсу и Флитвику, после чего Гарри и Рон долго качали головой — у них это заняло все выходные, даже если учесть то, что одно сочинение писал Рон, а другое — Гарри, а потом ребята старательно списывали друг у друга. В среду вечером староста Гриффиндора устроила разнос Фреду и Джорджу, которые принялись испытывать взрывающихся шоколадных лягушек прямо в гостиной, и Рон наконец-то успокоился.
— Узнаю Гермиону, — улыбался он, слушая, как она отчитывает близнецов. — Вот теперь она снова такая, как и раньше.
Шум, связанный с трагическими происшествиями в Хогсмиде, постепенно затих, и среди ребят начали ходить разговоры, что пора бы уже и разрешить экскурсию в деревню — скоро Хеллоуин, а они еще не побывали ни в одном магазине. В пятницу Дамбльдор за ужином сообщил, что у него есть две радостные новости. Конечно же, все подумали, что в воскресенье им разрешат идти в Хогсмид, но это оказалось не так.
— Вам будет приятно слышать, что попечительский совет школы принял решение восстановить меня в должности директора, — объявил Дамбльдор, и зал взорвался аплодисментами. — Соответственно, уроки трансфигурации снова будет вести профессор МакГонаголл. Она же и вернется к занимаемой должности декана колледжа Гриффиндор.
Снова послышались аплодисменты, но куда более редкие.
— Жаль, — шепнул Рон, — а то мне уже начала нравиться Трелани в качестве нашего декана. За все это время она не сделала нам ни одного замечания.
— Во-вторых, в воскресенье состоится отложенный матч Кубка мира Англия-Австралия. Надеюсь, вы придете поболеть за нашу команду. И учтите — тот, кто будет кричать «Англия — чемпион!» громче меня, получит десять штрафных баллов, — и Дамбльдор лучезарно улыбнулся.
Гарри оживился. Все шло к лучшему — Гермиона поправилась, с учебой проблем не было, в воскресенье они бесплатно пойдут на матч сборной Англии по квиддичу. И только одна вещь не давала ему покоя — почему нет вестей от Сириуса?