Начиная со следующего дня, Рон всерьез показал, что значит заниматься прорицаниями, и Гарри понял, что это очень и очень серьезно. Его друг притаскивал в спальню горы книг и читал их по ночам. «Прорицания на все случаи жизни» сменялись «Предсказаниями на любой момент жизни», «Гадание на куриных яйцах» — «Гаданием на голубиных перьях». «Что скрывается за поворотом судьбы», «Великие предсказания о будущем», «Как судить о человеке по одежке», «Как стать Нострадамусом», «Где найдешь, где потеряешь: как распланировать жизнь», «Упражнения по предсказаниям», «Заклинания, используемые прорицателями» — все эти книги он прочел меньше, чем за неделю, и теперь делал выписки из них, складывая свитки пергамента рядом с кроватью. Учитывая, с какой скоростью увеличивалось число свитков, куча бумаги в один прекрасный день грозилась расползтись по всей спальне.
При всем при этом Рон наотрез отказывался афишировать свое увлечение. Он удивительным образом сочетал расчеты карт планет и выдумывание новых предсказаний для профессора Трелани, помогая Гарри выполнять домашнее задание. Не забывал он и в очередной раз посмеяться на уроках прорицания вместе с Дином и Симусом.
— Если кто-нибудь узнает, меня же вся школа засмеет, — объяснил он Гарри свое поведение. — От Фреда и Джорджа покоя не будет ни днем, ни ночью.
Но пока все шло хорошо, и ни профессор МакГонаголл, ни даже сама профессор Трелани ни о чем не догадывались. Декан Гриффиндора по-прежнему нагружала их домашними заданиями, и Гарри не раз вспоминал слова Дамбльдора о том, что трансфигурация очень важна, но практически неприменима в настоящей жизни.
— И зачем, спрашивается, все это учить? — ворчал Рон, когда под строгим надзором Гермионы писал цепочку заклинаний для превращения книги в диван.
В один из дней профессор МакГонаголл задержала ребят в классе на несколько минут дольше обычного.
— У меня для вас объявление, — сказала она, и Гарри охватило то чувство, что французы называют «дежа вю». Как будто подобное с ним уже происходило, и не так давно. А если быть точным, то ровно год назад.
— Приближается Рождество, — и профессор МакГонаголл обвела класс таким строгим взглядом, будто к Рождеству все должны были сдать экзамены. — По просьбе некоторых преподавателей директор нашей школы профессор Дамбльдор согласился провести одно мероприятие, которое, несомненно, вызовет у многих из вас настоящий интерес.
Класс глухо застонал. Всего несколькими словами МакГонаголл так заинтриговала учеников, что те не могли сдерживать свои эмоции внутри себя.
Не радовался один лишь Гарри. Наверняка, очередной Рождественский бал, подумал он, глядя на взволнованные лица одноклассников. От прошлогоднего бала у него остались не самые лучшие воспоминания…
— В этом учебном году на Рождество состоится конкурс красоты, — торжественно объявила МакГонаголл и посмотрела на ребят, дабы полюбоваться произведенным эффектом.
Эффект, несомненно, был. Одна половина класса (мальчики) застыла в изумлении, открыв рты, а вторая половина (соответственно, девочки), дружно взвизгнули «Уау!» и бросились обниматься. Профессор МакГонаголл сухо кашлянула, и дикий восторг на время утих.
— Правила конкурса очень простые. Участие в нем могут принимать абсолютно все ученики Хогвартса, от первого и до седьмого класса. Единственное ограничение, без которого, как вы понимаете, смысла конкурса бы не было, это запрет на использование Косметических заклятий. Если кто-то не знает, что это такое, я объясню. Запрещается каким-либо образом менять себе внешность магическим путем, например, корректировать нос или форму ушей (все, кроме Рона и Гарри, захихикали). Допустимы к использованию только волшебные косметические средства, например, для придания щекам дополнительного румянца. Если кто-то не удовлетворен этими разъяснениями, полный список разрешенных средств будет вывешен на доске объявлений завтра.
— Вот было бы здорово попросить профессора Фигг заколдовать кого-нибудь из девочек, — прошептал Рон. — Наподобие того, в кого она превратила Джинни.
Гарри хотел было засмеяться, потому что вспомнил внешний вид сестры Рона и представил в подобном прикиде Гермиону, но профессор МакГонаголл, к несчастью, услышала слова Рона.
— А почему, мистер Уизли, вы решили, что в конкурсе участвуют только девочки? Он проводится по двум номинациям — «Мисс Хогвартс» и «Мистер Хогвартс».
На этих словах Гарри расхохотался. Ну только представить — «Мистер Хогвартс»! Почему-то в памяти всплыли мужские конкурсы, которые он смотрел по телевизору — когда взрослые дядьки в плавках ходят по сцене и демонстрируют свои мускулы. Хотя, наверное, это не был конкурс красоты…
Тем не менее, такие воспоминания совсем не могли заставить остановить его смеяться. Скоро к нему присоединился и Рон, а затем и все остальные — Дин, Симус, Невилл… Дружный мальчишеский смех раздавался в стенах кабинета трансфигурации, и профессору МакГонаголл вместе с девочками оставалось только недоуменно смотреть на ребят.
— Надеюсь, ваши одноклассники смогут вам объяснить, что вызвало у них подобный беспричинный смех, — поджав губы, профессор МакГонаголл сгребла в охапку свитки и направилась к двери. — Заявки на участие в конкурсе подавать мне не позже, чем за неделю до Рождества. Достаточно будет просто указать фамилию для того, чтобы я смогла составить список — кто в каком порядке будет выходить.
Из кабинета все выходили, радостно переговариваясь и шушукаясь. Гермиона косо посматривала на Гарри и Рона.
— Что такое на вас нашло? — сердито поинтересовалась она. — Не понимаю, что тут смешного?
— Ну как же, — Рон опять начал хихикать, — только представь себе, например, Гарри Поттер — «Мистер Хогвартс»! — и снова грянул смех. Гарри смеялся до тех пор, пока у него не начало сводить живот.
— Не вижу ничего смешного, — отрезала Гермиона и, гордо развернувшись, пошла на арифмантику.
Закончив смеяться и утерев слезы, Гарри и Рон восхищенно посмотрели друг на друга.
— Слушай, — спохватился Рон, — так это что, серьезно?
— Боюсь, что да, — кивнул Гарри. — А что здесь такого?
Рон сделал неопределенный знак руками.
— Ну… Как-то странно это все… Конкурс красоты, да еще отдельно среди девчонок и среди мальчишек…
— Точно, — согласился Гарри. — Представляешь, Плакса Миртл — «Мисс Хогвартс».
И оглушительный смех эхом разнесся по коридору.
Как в прошлом году приближающийся Рождественский бал свел всех с ума, так и сейчас все ученики жили лишь одним — конкурсом красоты. Были забыты абсолютно все уроки, выполнение домашних заданий было отложено в сторону, до лучших времен… Да что там уроки! Даже чемпионат мира по квиддичу, идущий своим чередом, перестал интересовать учеников Хогвартса! Матчи сделались скучными и неинтересными, а эмоции, выплескивавшиеся иногда на поле, были не чета тому, что творилось в башнях факультетов.
Излишне говорить, что на рождественские каникулы оставались все. Все!… без исключения! Начиная первоклассниками, и заканчивая выпускниками этого года. Год назад на бал допускались только те, кто учился в четвертом классе и старше, но на этот раз возрастных ограничений не существовало. Профессор Флитвик поделился с учениками информацией, что подобного, то есть присутствия всех учеников в Хогвартсе на рождественских каникулах, он не помнит уже добрую сотню лет.
— Вот только в 1887 году, — сообщил крошечный профессор, — когда министерство магии проводило финал кубка мира по квиддичу на землях Хогвартса, оставались все. Помню, ребята из Гриффиндора тогда болели за нашу сборную больше всех… Но и наказаний за ночную пирушку получили больше, чем все остальные факультеты вместе взятые, — и Флитвик улыбнулся, тем самым показывая, что небольшая пикировка в сторону другого факультета была не больше, чем просто шутка.
Если раньше Гарри не подозревал, что в Хогвартсе учится такое огромное количество девочек, то сейчас он был изумлен, что в Хогвартсе вообще учится такое большое количество народа.
— Чуть более тысячи человек, — заметила Гермиона, когда Гарри поделился с ней своими подозрениями, что учеников внезапно стало очень много. — Ах, да, ты же не читал «Историю Хогвартса»…
И все они куда-то спешили, суетились, о чем-то волновались. Девочки на уроках обсуждали модели бальных нарядов, на переменах — косметику, а вечерами — мальчиков. Мальчики же делились мнениями опять же по поводу того, что им одеть на конкурс, какой выбрать парфюм и (как же без этого!), кто из девочек станет «Мисс Хогвартс».
Учителя, поняв, что с наступившей предпраздничной лихорадкой бороться невозможно, махнули на все рукой и проводили занятия абы как, лишь бы ученики на них присутствовали. Последними сдались миссис Фигг и Снейп. На уроках защиты от сил зла ребята как раз закончили проходить непоправимые проклятия, и миссис Фигг хотела было начинать новый материал, но пятый курс Гриффиндора дружно повалился ей в ноги, упрашивая дать им передышку перед таким серьезным мероприятием, как конкурс красоты. Старушка крепилась минут десять, после чего расплылась в улыбке и сказала, что новую тему они начнут проходить после каникул. А ее последующее заявление вообще выбило всех из колеи.
— Между прочим, мои милые, одной из тех, кто подал идею о конкурсе красоты, была я, так что ваша благодарность на мой счет должна выражаться в том, что после каникул вы будете работать еще более усердно.
— Если миссис Фигг была в числе тех преподавателей, кто предложил провести конкурс красоты, то кто тогда остальные? — недоумевал Гарри, выходя из кабинета.
— Филч? — предположил Рон, и Гарри поперхнулся. — Хагрид? Флитвик? О, нет, я знаю кто! Снейп!
— Ну да, — фыркнул Гарри. — Миссис Фигг предложила провести конкурс для мальчиков, а Снейп — для девочек!
— Или наоборот, — с горячностью возразил Рон.
Впрочем, Гарри признавал, что насчет Снейпа они несколько погорячились. Первое время он продолжал вести занятия, снимая у Гриффиндора баллы и не обращая внимания на всю суету, связанную с конкурсом. Надо сказать, это стоило ему больших усилий. Но когда на двух уроках подряд он поймал Парвати и Лаванду, читающих «Ведьмополитен», даже Снейп не выдержал.
— Мне наплевать на ваш конкурс! — орал он на девочек. — Хоть сто конкурсов проводите, занятия будут идти, как и раньше! Я никому не позволю заниматься ерундой на моих уроках! Мисс Браун, мисс Патил! Пятьдесят баллов с каждой!
Но на следующем уроке Снейпу предстояло новое испытание. Выяснив, что никто не выполнил домашнего задания — ни гриффиндорцы, ни слизеринцы, он только хотел было разразиться гневной тирадой, как его взгляд упал на Невилла, склонившегося над статьей в глянцевом журнале, которая называлась «Мужские одеколоны. Настоящее качество и настоящая цена». От подобной наглости профессор зельеделия забыл все слова и мог только яростно вращать глазами. Но если Невилл читал журнал украдкой, сунув его под парту, то что ждало Снейпа, когда он увидел Малфоя, развалившегося на стуле и положившего ногу на ногу. Никого не стесняясь, Драко читал свежий выпуск «Ведьмополитена», демонстративно шурша страницами. Изредка он с помощью волшебной палочки копировал понравившиеся ему фасоны мантий на пергамент, делая это с непривычной аккуратностью.
— Почему что позволено Малфою, не позволено Грейнджер? — и Гермиона, достав из рюкзака какой-то клок ткани, стала разукрашивать его самыми разнообразными узорами, придирчиво оглядывая свою работу после каждого заклинания и периодически прикладывая ткань к своей мантии.
От всего увиденного у Снейпа глаза на лоб полезли. Происходившее никак не укладывалось в его голове. Он сделал два шага вперед и оглядел класс. Будь Гарри на первом курсе, от этого взгляда он упал бы в обморок. А сейчас он не обратил на Снейпа никакого внимания.
— По сто баллов с Гриффиндора и Слизерина, — тихо сказал Снейп. — Все свободны. Если вы не собираетесь заниматься зельями, то попрошу освободить кабинет. Вон, я сказал! — рявкнул он на ребят. Но даже Невилл никак не прореагировал на такую просьбу «освободить кабинет». Малфой нагло улыбнулся, свернул журнал и вышел из класса, явно пребывая в отличнейшем настроении. За ним поспешили и все остальные слизеринцы, причем никто даже не обратил внимания на своих извечных соперников гриффиндорцев, с радостью покидавших подземелье.
— Невилл, — догнал его Гарри, до которого только сейчас дошло, почему Лонгботтом читает журнал. — Так ты что, тоже участвуешь в конкурсе?
Невилл смутился и начал мять журнал.
— Ну, профессор МакГонаголл сказала, что могут попробовать все желающие, вот я и решил… Ведь никаких предварительных испытаний не будет, просто приходи — и участвуй…
Невилл ушел, а Гарри остался стоять, растерянно глядя вслед однокласснику.
В этот же вечер он стал свидетелем разговора Снейпа и Дамбльдора. Профессор зельеделия явно нервничал.
— Профессор, если бы я знал раньше, до чего может довести эта затея с конкурсом, я бы высказался категорически против, — жаловался Снейп. — Ученики совершенно отбились от рук, не слушают преподавателей, отказываются выполнять домашние задания. Наконец, они просто отказываются подчиняться! Их головы целиком забиты этим дурацким соревнованием!
— Не волнуйтесь, Северус, — ободряюще похлопал его по плечу Дамбльдор. — Ребята хотят праздника, они его получат. Нам с вами не понять их радости. В любом случае, уже поздно что-то менять.
По видимому, эта мысль, что ничего уже нельзя изменить, беспокоила Снейпа больше, чем все остальные.
День шел за днем, а всеобщее возбуждение только усиливалось. Утром за завтраком огромные почтовые совы сбрасывали учениками посылки, в которых лежал тот или иной наряд, заказанный специально для конкурса. Девочки чуть не падали в обморок, заглядывая в коробку, после чего на глазах у завидовавших счастливицам подруг уносили наряды в свои комнаты. Не все могли позволить себе заказать наряд у модельеров Хогсмида, или, еще больше, Парижа.
— Хорошее платье стоит не меньше трехсот галлеонов, — поделилась секретом Джинни, проводившая взглядом Пэнси Паркинсон, которая убежала к себе мерить платье. Упаковочный ящик, в котором оно ей пришло, был такой здоровый, что чуть не убил сидящего рядом с ней Драко Малфоя, падая с высоты двадцати футов. К сожалению Гарри и Рона, Малфой, как ни крути, был игроком в квиддич, и тем более ловцом, поэтому легко уклонился от падающей посылки.
— Триста галлеонов?! — выпучил глаза Рон. — Да на такие деньги можно несколько «Всполохов» купить! И еще останется!
— Несколько «Всполохов» — или новое платье у лучших модельеров, — заметила Джинни. — Например, у Фабрицио Клострапелли… Или Мауро де Бьенти…
— Это еще кто?
— Это же самые знаменитые модельеры в волшебном мире! — воскликнула Джинни. — Конечно, вы только всяких Крумов и Вральских знаете…
Рон еще долго не мог прийти в себя после этого разговора.
— Триста галлеонов… — бормотал он. — Триста… И это только самая маленькая цена… Куда катится наш мир!
Гарри слушал Рона с улыбкой.
— Вот скажи, Рон, — позвал он его, — что бы купил: «Всполох» или новое платье для Гермионы? Пусть даже за триста галлеонов?
Этот вопрос поставил Рона в тупик. Он даже слегка покраснел, соображая, как ему лучше ответить.
— Ну, у меня же нет таких денег, — выкрутился он, но Гарри не отставал.
— А если бы были?
— Тогда… платье, — признался он и покраснел уже по-настоящему. Было бы из-за чего краснеть, подумал Гарри, радостно разводя руками, как будто говоря, «вот видишь».
Сам Гарри был обеспокоен по другой причине. Те, кто не мог позволить себе заказать готовое платье, делали его сами. Рон несколько раз выведывал у Гермионы, что она мастерит, но натыкался на глухую стену — Гермиона наотрез отказывалась об этом говорить.
— Увидите на Рождество, — неизменно отвечала она и добавляла: — Если придете, конечно.
Джинни тоже была занята по горло, придумывая себе нарядную мантию. Гарри долго набирался храбрости, чтобы спросить у нее, может, ей что-нибудь нужно, но Джинни только мотала головой.
— Спасибо, Гарри, но у меня уже все есть. Фред и Джордж купили мне ткань, ты же знаешь, у них появились некоторые доходы с ихних приколов. А все остальное я сделаю сама.
— Может, — Гарри замялся, — может, ты бы хотела заказать себе готовое платье? Просто… Я тут подумал… Я бы мог тебе в этом помочь…
— Это за триста-то галлеонов? — улыбнулась Джинни, но Гарри сумел разглядеть радостный огонек, мелькнувший где-то в глубине ее глаз. Мелькнувший и сразу же угасший.
— Я серьезно, — Гарри постарался, чтобы его голос звучал как можно тверже.
— Спасибо, Гарри, но… — Джинни ужасно смутилась, и Гарри мысленно дал себе хорошего пинка за то, что поставил девочку в неудобное положение. — Я уже почти что закончила, и не хочу бросать начатое…
— Тогда удачи тебе в твоем нелегком деле, — Гарри свел весь разговор к шутке, и это оказалось правильно — напряжение, сковывавшее их, рассеялось, стоило ребятам рассмеяться.
Когда до Рождества осталась всего неделя, наступил апофеоз предпраздничной лихорадки. Если уж Гермиона напрочь забыла про учебу, то что уж говорить об остальных! В один из вечеров староста Гриффиндора вежливо, но твердо, попросила всех мальчиков на пятнадцать минут скрыться в своих спальнях и носа не высовывать, пока им не скажут.
— А что такое? — удивился Гарри.
— А, платья будут примерять, — объяснил другу Рон. — Красоваться друг перед другом. Девчачьи дела: «Дорогая, как мне это платье?», «А может, мне одеть что-нибудь другое?»
— Все вон, — повторила Гермиона, и друзьям ничего не оставалось, как уйти в свою спальню. Из гостиной раздавались восхищенные вздохи и аханья, радостные восклицания и недовольные высказывания. Фред, попытавшийся на секунду высунуться из-за двери и посмотреть, что происходит внизу, еле увернулся от молниеносно запущенного в него заклятия Прыщавости.
— По-моему, с ними лучше не шутить, — выдавил он из себя, утирая пот со лба. Перспектива покрыться трудно выводимыми прыщами его явно не радовала. — Ничего, посидим здесь несколько минут.
«Пятнадцать минут» Гермионы обернулись почти что часом. Но, надо сказать, ребята тоже зря времени не теряли. Пока Гарри и Рон засели над шахматной доской, остальные ребята из их спальни — Дин, Симус и Невилл тоже устроили генеральную примерочную репетицию. Когда Рон увидел Невилла в новой сверкающей мантии и с зализанными волосами, собранными в элегантный хвостик, то от удивления смахнул рукой с доски своего коня, который тут же обругал его.
— Ребята, только не говорите, что вы тоже участвуете в этом дурацком конкурсе! — Рон все еще был поражен тем, как изменился Невилл Лонгботтом.
— Почему дурацком? — пожал плечами Дин, разглаживая стрелки на брюках Паровым заклятием. — Обычный конкурс, а главное — все могут принять участие. Не то что Тремудрый турнир.
— А профессор МакГонаголл по секрету сказала, что победитель получит приз, грамоту, его фотографию напечатают в «Ведьмополитене» и, говорят, что будет еще денежный приз, — добавил Симус.
Гарри и Рон обменялись непонимающими взглядами.
— Так значит, — сообразил Гарри, — участвовать будут все без исключения?
— Все наши, то есть из Гриффиндора, точно будут участвовать, — Дин с удовлетворением повесил отутюженные брюки на вешалку. — Я, конечно, имею ввиду ребят. Девчонки-то естественно не упустят такого шанса. Парвати говорит, что они участвуют все. Вообще все, кто учится в Хогвартсе. А ребята… Из Равенкло подано уже больше половины заявок, Хуффльпуфф — тоже примерно столько же. Насчет Слизерина ничего сказать не могу, но, думаю, они тоже не упустят возможности покрасоваться перед публикой. Особенно Малфой…
— А вы что, не участвуете? — спросил Симус, и три пары глаз посмотрели на Гарри и Рона, как на обитателей другой планеты.
— Да нет, — и Гарри склонился над шахматной доской.
— Ну, смотрите, — ответил Дин. — Вам виднее.
Когда Гарри и Рон доиграли партию (Гарри с трудом удалось свести все к ничьей) и остались вдвоем, то они долго молчали. Первым опомнился Рон.
— Получается, мы будем единственные гриффиндорцы, кто не участвует в этом конкурсе?
Гарри мрачно кивнул.
— И как это будет выглядеть?
— Не знаю, — признался Гарри. — Скорей всего, мы будем одни сидеть за гриффиндорским столом и смотреть на все эти костюмы, наряды, платья… брр!… скукотища…
Рон выглядел озадаченным. Он собрал шахматные фигурки в коробку и поставил ее на место.
— А ты не хотел бы участвовать? — спросил он друга.
Гарри поежился.
— После прошлого года у меня нет охоты участвовать в каком-либо конкурсе. Постой, а что, ты захотел принять участие?
— Да нет, — рассмеялся Рон. — Мне просто стало любопытно.
— Да уж, — потянулся Гарри. — Это все не для нас. По-моему, этот конкурс не стоит и десятой доли того шума, что поднимают вокруг него. Подумаешь, «Мистер Хогвартс»… Увидеть свое фото в «Ведьмополитене» — нет уж, благодарю покорно.
— А все-таки интересно, кто выиграет? — задумался Рон. — Предлагаю болеть за Невилла.
За день до Рождества Гарри понял, что такого сумасшествия, творящегося в Хогвартсе, он еще никогда не видел. Ученики бегали по коридорам в полном смятении, не обращая внимания ни на друзей, ни на преподавателей. Гарри стал свидетелем, как Невилл сшиб на своем пути профессора Флитвика и даже не извинился. Драко Малфой пронесся мимо Гарри, не обратив на него никакого внимания. Джинни уже целый день не выходила из своей спальни, заканчивая свое платье. Нарушители спокойствия в гриффиндорской гостиной, которыми обычно являлись Фред и Джордж, могли бы ликовать — Гермиона окончательно перестала смотреть за порядком. Но близнецы тоже забросили все свои дела — они готовились к конкурсу!
— С ума сойти! — устало покачал головой Рон после того, как Дин, Симус и Невилл битый час мучили его и Гарри сказать что-нибудь по поводу их парадных мантий. — Еще чуть-чуть, и мне будет казаться, что все вокруг меня — нормальные, а я один — ненормальный.
Вечером того же дня Гарри с трудом удалось выловить Фреда и Джорджа. Близнецы первым делом бросились узнавать у Гарри, как ему ихние мантии.
— Здорово, здорово, просто замечательно, — Гарри еле отвязался от этой темы. — Я вот, собственно, по какому вопросу. Либо мне кажется, либо Рон не очень-то хочет идти завтра на праздник в своей старой мантии.
— Так он же не участвует в конкурсе, — мантия Фреда внезапно наполнилась воздухом, и он поднялся на пару метров над полом. — Джордж, оно работает! — радостно завопил он.
— Тогда оставь мне пару штук, — попросил его брат. — Не обращай внимания, Гарри, просто небольшое развлечение. Завтра мы хотим немного выделиться из всех участников. А насчет мантии для Рона не беспокойся. Как ты и просил в прошлом году, мы купили ему новую, и завтра в куче подарков он ее обнаружит. Ах, жаль, что он не участвует в конкурсе! Мантия просто загляденье! Все девчонки были бы его!
— Отлично, — обрадовался Гарри.
Сам он тоже не терял времени даром. По правде говоря, ему было глубоко наплевать на весь этот праздник и весь этот конкурс, но так уж получилось, что его обычные мантии были безнадежно испорчены на уроках Снейпа (Растворяющее зелье не прощало даже мелких недочетов) и на занятиях Хагрида (клабберты до ужаса полюбили лазить по плечам Гарри, цепляясь за мантию всеми четырьмя лапами, мало того, что грязными, так еще и выпуская не такие уж и маленькие коготки). Решив, что разумнее будет одеть прошлогоднюю мантию, не вытаскивавшуюся с Рождественского бала, чем стирать или штопать обычные, он рьяно принялся за дело. Гарри сдул с мантии пыль, отчего она заиграла приятным неярким зеленым цветом, и только потом обнаружил, что за год она стала ему так мала, что висела выше колен, как хорошая мини-юбка. В отчаянии он зашвырнул мантию в самый дальний и темный угол комнаты и улегся спать, раз за разом напоминая себе, что он даже не участвует в конкурсе красоты, и что ему незачем так беспокоиться о мантии. Однако желание показать себя все равно вылезало наружу, но он так не смог определить, зачем ему все это понадобилось.