— Сегодня тебе должно прийти письмо, — Малфой с крайне надменным видом прохаживался возле сидящего на полу и устало привалившегося к стене Гарри. — Не знаю точно, от кого, но от какого-то близкого тебе человека. А самое интересное, что он тебя предал и давно уже служит Темному Лорду. Письмо окажется самым настоящим портшлюсом, который перенесет тебя прямо в руки к Упивающимся Смертью. Что они с тобой сделают, рассказывать, думаю, не надо. Поэтому поверь мне, и не открывай это письмо.
Гарри изучающе поглядел на Малфоя. Слизеринец смотрел на него с хитрой усмешкой.
— Я так и не понял, почему я должен тебе верить? — спросил Гарри. Малфой от досады ударил кулаком по стене.
— Поттер, ты самый настоящий идиот! Это твое дело — верить мне, или не верить. Я тебя предупредил и свою задачу выполнил.
— Ладно, а почему ты решил мне помогать? И откуда тебе вообще это все известно?
— Твоя смерть сегодня вечером не входит в мои далеко идущие планы, — произнес Малфой, и Гарри не смог понять, говорит он серьезно или шутит. — А откуда я все это знаю, прости, не твое собачье дело!
— Крайне мило с твоей стороны предупредить меня о грозящей мне опасности, — Гарри поднялся с пола и отряхнул мантию. — Знаешь, у меня возникает горячее желание нарушить твои далеко идущие планы.
— Тогда иди к дьяволу, Поттер, — злобно процедил Малфой и, развернувшись, пошел вниз, в подземелье.
Голова напрочь отказывалась соображать. Абсолютно все мысли, дельные и бестолковые, куда-то исчезли, оставив после себя лишь звенящую пустоту. Так и не придумав ничего толкового и не найдя объяснения ни одному событию, приключившемуся с ним этим вечером, он отправился на ужин.
— Что от тебя хотел Снейп? — поинтересовался Рон, когда Гарри устало плюхнулся рядом с другом.
— Ничего особенного, — рассеянно ответил Гарри. — Как всегда, обзывался и грозил снять баллы.
Гермиона устремила на Гарри взгляд, полный подозрения. Где-то несколько секунд она пристально вглядывалась в его лицо.
— Гарри, ты уверен, что ничего не хочешь нам рассказать? — тихо спросила она. — У тебя сейчас такое же выражение лица, как и в прошлом году, когда ты не знал, что делать с золотым яйцом.
— Нечего мне рассказывать, — отрезал он, придвигая к себе блюдо с печеными яблоками и поднося одно из них к носу. — Все нормально, — убедившись, что яблоко пахнет только лишь яблоком, он вцепился в него зубами.
— Смотрите, сова, — вдруг сказала Джинни, показывая на влетевшую в Большой зал птицу.
— Странно: время почты уже давно прошло, — пробормотал Рон, наблюдая за совой, держащей в лапах письмо. — К кому же она летит?
Гарри тоже поднял голову. Сова постепенно снижалась, пикируя вниз на гриффиндорский стол. На высоте трех метров она сбросила письмо и снова воспарила вверх, а Гарри с изумлением уставился на белый конвертик, упавший в его тарелку. Письмо было от Сириуса — только он запечатывал свои послания в такие самодельные конверты.
Он смотрел на письмо, как на гремучую змею, опасаясь даже прикасаться к нему. Боковым зрением он увидел край слизеринского стола, но Малфоя там не было. В первый раз он пожалел о его отсутствии.
— Ага! — Рон радостно потер руки — он тоже узнал, от кого пришло письмо. — Гарри, наверное, какая-то информация.
— Возможно, — равнодушно отозвался он, пряча письмо в карман. — После ужина посмотрим.
Рон кивнул в знак согласия и притянул тарелку с яблоками поближе к себе, откуда ее перехватил Фред. А Гарри не замечал, что он уже съел свое яблоко и теперь методично поедает огрызок. В голове пульсировала только одна мысль: неужели Малфой был прав? Откуда этот негодяй мог узнать, что сегодня вечером ему придет письмо от Сириуса? Но… Но не может же быть послание его крестного портшлюсом! Сириус никогда не предаст его, ни за что на свете! Малфой все это выдумал, наверное, только для того, чтобы просто позлить Гарри, чтоб он помучился! Нет, не дождется, гневно подумал Гарри, выплевывая изо рта семечки от яблока. Не на того напал, чтобы я ни с того, ни с сего поверил своему врагу, которого знаю уже пять лет и знаю, что от него не приходится ждать ничего хорошего. И все-таки… Как, черт побери, Малфой узнал про письмо?
Гарри не стал задерживаться в гриффиндорской гостиной, а сразу прошел в свою спальню вместе с Роном и Гермионой. Дина и Симуса не было — он видел их внизу делающих домашнее задание, а Невилл, по-видимому, еще не вернулся из подземелья от Снейпа.
— Ну, давай открывай, — нетерпеливо произнес Рон. — Это ведь от Сириуса, правда? Интересно, что такое случилось, что ему приспичило тебе написать?
— Я не буду его открывать, Рон, — покачал головой Гарри и опустился на кровать, положив запечатанный конверт на тумбочку.
— Как не будешь? — Рон перестал понимать, что происходит. — Оно же от Сириуса, или я ошибаюсь?
— Да нет, ты не ошибаешься, — Гарри вздохнул, набрался сил и рассказал про свой разговор с Малфоем. Выражения лиц его друзей по ходу рассказа заметно менялись, и когда Гарри закончил, то Гермиона выглядела растерянной, а Рон, наоборот, пришел почти в ярость.
— И ты поверил Малфою?! — задыхаясь, спросил он. — Гарри, это немыслимо! Этот гад все время нам жизнь отравляет, а тут вдруг помочь решил! Бред!
— Рон, не кипятись, — попросил его Гарри. — Откуда он мог знать, что именно сегодня мне придет письмо от близкого мне человека?
— Понятия не имею! Если ты не хочешь открывать, то я открою его сам! — и он сделал шаг к тумбочке.
— Рон, стой! — Гарри моментально вскочил с кровати и направил на него палочку. — Не делай этого, я тебя прошу! Иначе…
Рон побелел, отчего его рыжие волосы заполыхали еще больше прежнего.
— Гарри, что с тобой? — максимально возможным спокойным голосом спросил он. — Ты веришь словам Малфоя, ты наставил на меня палочку… Что с тобой происходит?
— Рон, — умоляюще повторил Гарри, — не открывай это письмо! Прошу тебя во имя нашей дружбы! Я никогда не желал тебе зла, но если ты сделаешь еще один шаг, то я применю к тебе заклинание оцепенения!
— Господи, что вы делаете? — Гермиона подскочила к ребятам и встала между ними. — Гарри, Рон, опомнитесь! Вы же друзья!
— Гермиона, — медленно произнес Гарри, — скажи Рону, что я не позволю, чтобы он подвергался такой опасности. А что, если Малфой сказал правду?
— Гермиона, — тихо позвал ее Рон. — Посмотри внимательно на Гарри, и скажи мне — он здоров? Он странно ведет себя в последнее время… И если это проклятие подвластия…
— Эй, а что здесь происходит? — раздался от двери голос Невилла. — Ребята, что с вами? — он с испугом оглядел Гарри, направляющего палочку на Рона.
— Все в порядке, Невилл, — вымученно улыбнулся Рон. — У меня к тебе просьба: видишь то письмо на тумбочке? Ты можешь его открыть?
Невилл зашел внутрь и еще раз посмотрел на Рона.
— Это какая-то игра, да? Знаете, я только что от Снейпа и очень устал…
— Нет, мы с Гарри поспорили кое о чем, — беззаботный вид Рона, кажется, немного успокоил Невилла. — Надо просто открыть письмо…
Гарри плотно сжал губы. Вот Невилл пожимает плечами, вот идет к тумбочке и берет в руки письмо. Вот он его случайно роняет, извиняется и, наконец, вскрывает конверт. Но, прежде чем он успевает протянуть письмо Гарри, раздается еле слышный хлопок, и Невилл Лонгботтом исчезает из комнаты, как будто его здесь никогда и не было.
— О, боже мой! — и Гермиона медленно осела на пол. — Это и в самом деле был портшлюс! Что же будет с Невиллом?
Рон мог только растерянно хлопать глазами, уставившись туда, где минуту назад стоял его одноклассник. Гарри спрятал палочку и сел на кровать, сцепив руки и глядя в пустоту. Рядом неслышно опустился Рон.
— Гарри, прости меня, — тихо сказал он. — Я… Я не знаю, что сказать. Это из-за меня Невилл попал в беду, это я предложил ему взяться за письмо. Что же теперь делать?
— Не вини себя, — таким же тихим голосом ответил Гарри. — Мы все виноваты. Надо идти к Дамбльдору и обо всем ему рассказать.
— Если Невилл попадет к Упивающимся Смертью, то… — голос Гермионы сорвался на какой-то писк. — Даже Дамбльдор ему не поможет.
— Гермиона, прекрати истерику, — сурово сказал Рон. — Вставай! Нельзя терять ни минуты!
Гарри помог Гермионе подняться, и ребята уже было собрались выйти из спальни, как вдруг на пол рухнуло чье-то тело. Реакция Гарри была моментальной: еще не зная, чего ожидать от неизвестного, палочка уже была в его руке. Рон и Гермиона несколько замешкались, и это дало Гарри несколько секунд, чтобы понять, кто оказался в комнате.
— Невилл! — ахнул Гарри, не веря своим глазам. — Это ты?!
Хоть это и превосходило все грани разумного, но на полу лежал Невилл Лонгботтом, все еще ошарашенный падением, весь в пыли и грязи, но главное — живой.
— Невилл! — кинулась к нему Гермиона, обнимая его и чуть ли не плача. — Ты жив! О, ты даже не представляешь, как мы счастливы!
Рон помог своему однокласснику подняться с пола. Гарри быстро оглядел Невилла: живой, немного бледный, никаких ран или увечий, черной магией не пахнет.
— Гарри, это твое, да? — он протянул Гарри конверт, при этом спокойно держась за уголок выглядывающего изнутри письма. — Не бойся, это, наверное, одноразовый портшлюс.
Гарри дрожащими руками взял письмо и засунул в карман. Гермиона уже усадила Невилла на кровать и буквально засыпала вопросами.
— Невилл, ты можешь рассказать, что произошло? Куда ты попал? Как ты смог вернуться назад?
— Ну, после того, как я взялся за письмо, я понял, что это портшлюс, — забубнил Невилл, оглядываясь по сторонам, словно он попал сюда впервые и это место было ему незнакомо. — Я попал в какую-то комнату, пустую, вообще без мебели, а потом туда зашло много людей в капюшонах. Я думаю, это были Упивающиеся Смертью, хотя я еще ни разу их по-настоящему не видел…
Гермиона сдавленно вскрикнула. Гарри почувствовал, как у него вспотели ладони.
— Я очень испугался, но один из них подошел ко мне и ласково поинтересовался, как меня зовут. А когда я ответил, он отошел к другим колдунам, они о чем-то посовещались, и этот человек сказал, что я им не нужен, и что могу отправляться обратно, после чего все они исчезли. И я воспользовался твоим письмом…
Наступила тишина. А затем Гарри пожал растерянному Невиллу руку.
— Невилл, ты молодец! — громко сказал он. — Ты не испугался Упивающихся Смертью…
— Да нет, Гарри, — окончательно смутился тот, — я испугался…
— Все равно ты проявил особенную храбрость. У меня к тебе просьба: не говори, пожалуйста, никому, что случилось. Иначе нас замучают расспросами все, кому не лень.
— Хорошо, — Невилл сглотнул слюну, — я никому не скажу. Я пойду, ладно, Гарри?
— Конечно же, иди, — мягко сказал Гарри. Когда за Невиллом закрылась дверь, все трое ребят посмотрели друг на друга.
— Вот тебе и Малфой, — сказал Гарри.
— Вот тебе и Невилл, — добавил Рон.
— Вот вам и письмо, — слова Гермионы вызвали у Гарри вполне закономерную дрожь. Он развернул конверт и вытащил из него небольшой листочек, где знакомым почерком Сириуса было написано всего несколько слов.
В субботу приходите в Хогсмид. Встретимся там же, где и в прошлом году. Устрою вам небольшой сюрприз.
Сириус.
— Самый большой сюрприз он уже устроил, — глубокомысленно заметил Рон. — Кто бы мог подумать…
— Сириус не мог меня предать, — нахмурился Гарри. Его глаза блестели, а мозг лихорадочно искал объяснение. — Гермиона, можно ли перехватить сову, когда она несет письмо?
— Вполне, — кивнула Гермиона. — Но превратить письмо в портшлюс, не распечатывая конверта, а затем отправить сову продолжать свой путь до адресата, это вряд ли.
— Конверт могли распечатать, а потом волшебным образом снова заклеить, — не желал сдаваться Гарри, в нетерпении ходя по комнате. — Ребята, вы что, всерьез думаете, что это Сириус? Что он служит Вольдеморту? Бросайте, ведь один раз мы уже его подозревали!
— Кто теперь узнает, где правда, а где ложь, — устало бросил Рон. — Надо поговорить и с Сириусом, и с Малфоем.
— Через два дня — поход в Хогсмид, — напомнила им Гермиона. — За эти два дня нам нужно выловить Малфоя и обо всем его спросить.
Но как назло, Малфой только мелькал в отдалении и ни разу не попадался друзьям в одиночестве, всегда сопровождаемый своими телохранителями. Рон со скрежетом сжимал зубы, но присутствие Гермионы удерживало его от открытого столкновения со слизеринцем. Они провели много времени, гадая и предполагая, с чего бы это Малфою заботиться о Гарри, но так ничего и не достигли.
Пятница, последний день учебной недели, выдалась несложной. На уроке трансфигурации Гарри и Рон с помощью Гермионы все-таки научились превращать свечку в люстру, и обратно, после чего профессор МакГонаголл, всегда суровая на похвалу, тепло им улыбнулась и начислила Гриффиндору тридцать баллов. Хагрид, счастливый донельзя, сообщил ребятам, что клаббертам нужно придумать имена, потому что им без них плохо живется. Весь урок ребята провели на улице, под теплыми лучами весеннего солнышка, выбирая, как же можно назвать десять зеленых существ, прыгающих тут же. Фантазии Рона здесь не было равных. Он с ходу предложил имена Дамбльдор и Перси, а потом, подумав еще немного, Локхарт и Виктор. Гарри остановил свой выбор на Годрике и Салазаре. Радостный Хагрид только успевал записывать называемые имена.
— Я поразмыслю тут, — объявил он к концу урока, когда список вырос до тридцати пяти имен, — а к следующему разу уж выберу десять штук. И мы их это… обучать будем тогда, чтоб они откликались!
Клабберты приветствовали его заявление восторженными прыжками.
После обеда у них намечалась защита от темных сил, и миссис Фигг, верная себе, не могла немного не подпортить такой замечательный день скучной лекцией по теории блокировки вражеских чар.
— Целиком заставить исчезнуть магию нельзя, — вещала она, — но можно временно приостановить действие волшебной палочки. Мистер Уизли, подойдите сюда!
— Опять я, — тяжело вздохнул Рон и вылез из-за парты. — Отнесете меня в больничное крыло, если что?
— Смотрите, — миссис Фигг направила палочку на Рона. — Фините Магико! А теперь попробуйте совершить какое-нибудь заклинание!
— Орхидеос! — неуверенно взмахнул палочкой Рон… и ничего не произошло. — Вингардиум Левиоса! — и снова безрезультатно. Он в растерянности обернулся к Гарри, но тот лишь развел руками.
— Мистер Уизли не может колдовать, потому что между ним, как волшебником, и его палочкой поставлен защитный барьер, одна из разновидностей заклинаний Блокировки, — объясняла миссис Фигг. — Его невозможно снять, так как сам мистер Уизли сейчас полностью безоружен…
— А если кто-то другой попытается снять этот барьер? — вылезла с вопросом Гермиона.
— Если волшебник сильнее, чем тот, который накладывал барьер, то да, это возможно.
— А может, стоит взять другую волшебную палочку? — предположил Гарри. — Ведь барьер стоит только между ним и его палочкой.
— Хороший вопрос, Гарри. Ты одолжишь другу свою палочку?
В ответ Гарри протянул Рону свою палочку, остролист и перо феникса, и заметил, как поморщился Рон, беря ее в руки. Чужой палочкой всегда колдовать сложнее, вспомнил Гарри слова Гермионы, когда та рассказывала им про самые основы магии. Палочка чувствует, кто ее хозяин, и не одобряет того, что попадает в чужие руки.
— Ассио! — воскликнул Рон, и подставка для карандашей, стоявшая на столе миссис Фигг, влетела ему в руки. Гарри зааплодировал.
— Интересно, — протянула миссис Фигг, вглядываясь в палочку Гарри. — Очень интересно… Я ожидала, что ничего не произойдет. Фините Инкантатем, — Рон снова применил Призывное заклятие, только уже с помощью своей палочки, и оно у него получилось идеально. — Держи, Гарри, твоя палочка…
Что такого интересного могла в этом обнаружить миссис Фигг, раздумывал Гарри. Пользоваться чужой палочкой неприятно, но почему она думала, что ничего не произойдет? Барти Сгорбс с успехом воспользовался палочкой Гарри, чтобы выпустить Смертный Знак, и та послушно ответила на заклинание Упивающегося Смертью, запустив предательский череп безо всяких проблем. Или это как-то связано с Роном?
— Заклинание Блокировки имеет свой период действия. Сильный волшебник может наложить его, и оно продержится целый день. Оно применимо к любому магическому предмету или действию. Если вы видели, как профессор Флитвик с помощью заклятия левитации развешивает хрустальные шары на елках, то можете представить, что произойдет, когда вы блокируете его заклинание. Все шары рухнут. Замечу, что отменить его заклинание словами «Фините Инкантатем» вы не сможете…
— Как все сложно, — жаловался Рон, когда они шли с урока. — Раньше как было: учишь заклинания, и всего делов. А тут барьеры, действия, периоды…
— Рон, но это же интересно, — возразила Гермиона, которая была в полном восторге от урока. — Как ты собираешься противостоять темной магии, если не знаешь основных заклинаний? Уметь блокировать вражеские чары — это одно из непременных качеств, которыми должен обладать волшебник. Помнишь, как профессор Флитвик обучал тебя заклинанию Контратус?
— Я же умею создавать волшебную стену, как та, которой ты учила Гарри в прошлом году, — Рон поморщился, вспомнив про урок Флитвика. — Ну да, я его помню! По-моему, этого достаточно.
— Придет день, и ты поймешь, как тебе пригодилось бы это заклинание, — провозгласила Гермиона и направилась в спальню для девочек.
— До завтра, — уныло протянул Рон. — Гарри, ты не возражаешь, если я пойду спать? После вчерашнего я готов проспать целую неделю.
Гарри не смог удержаться, чтобы не засмеяться. Вчера вечером Гермиона взялась обучать их с Роном тому самому обратному превращению люстры в свечку. Гарри, как проявивший больше усердия, был отпущен около половины первого, когда Гермиона поняла, что он уже в состоянии выполнить заклинание. Рону повезло меньше. Он никак не хотел сосредотачиваться (или сосредотачивался, но совсем не на трансфигурации), и Гермиона пригрозила, что не отпустит его, пока не обучит заклинанию. В спальню Рон вернулся далеко за середину ночи. Гарри спросонья не смог разобрать, сколько показывают его часы — половину четвертого или пятого, но, как выяснилось сегодня, ночные занятия не пошли даром.
Утром их разбудил крик феникса. Фоукс нетерпеливо переминался на своей жердочке, ожидая, пока кто-нибудь проснется и предложит ему коренья петрушки, которые Рон однажды стащил на зельеделии и которые пришлись фениксу по вкусу. С тех пор ребята, опасаясь быть застуканными Снейпом, все же потихоньку подтаскивали коренья из запаса почтенного профессора зельеделия, а Фоукс в признательность за это, частенько им пел.
— Опять петрушки? — простонал сонный Дин Томас, который, согласно очереди, установленной ребятами, еще три дня назад притащил полбанки корешков. — Вот прожорливая птица!
Фоукс тихо урчал и поглядывал на Дина хитрыми глазами.
— Ну ладно, — сдался тот. — Будет тебе завтрак!
Решив, что спать все равно больше не получится (после еды Фоукс обычно пел «Утреннюю пробуждающую», по меткому выражению Рона), все начали вставать. Один Рон продолжал отсыпаться, и Гарри решил его не трогать.
— Я заказал в Хогсмиде целый килограмм этих кореньев, — сообщил Симус. — Сегодня должны привезти. С каждого по девять сиклей.
— Держи, — Гарри протянул Симусу три галлеона. — И не вздумай отказываться. В конце концов, Фоукс считается моим, и за его еду платить должен я.
— Ладно, — Симус пожал плечами. — Главное — чтобы они их привезли. В прошлый раз я думал, что Снейп нас точно заметит.
Заспанный Рон появился ближе к полудню, и тотчас же был отправлен приводить себя в порядок. Поход в Хогсмид был назначен через десять минут. В это раз ребята шли в Хогсмид без профессора МакГонаголл, и можно было надеяться, что следить за ними никто не будет.
— Готовы? — переспросила Гермиона у ребят, и те кивнули. — Гарри, письмо взял?
— Взял. У вас есть какие-нибудь дела или мы сразу можем пойти с Сириусом?
— Мы пойдем к нему сразу, — жестко ответил Рон. — Мне не терпится узнать, в чем тут дело с этим письмом.
Филч по одному выпускал ребят из замка, сверяя выходивших со списком. Уже на выходе к ним присоединилась Джинни, что было очень некстати. Но пока что они вчетвером весело шлепали по грязи, шагая в Хогсмид. Весна полностью вступила в свои права — почти весь снег уже растаял, и черные обнажившиеся проталины грозили слиться в единое целое. Только под сводами Запретного леса еще лежали пласты белого снега, но и они в скором будущем должны были уступить свое место сырой земле.
Высоко в небе щебетали жаворонки, солнце играло на металлических дужках очков Гарри, ослепляя его неожиданными бликами. Рон, щурясь, весело насвистывал какую-то мелодию, изредка поглядывая на Гермиону. Гарри бросил взгляд на Джинни, чьи волосы в свете солнца казались золотыми. Она смеялась, о чем-то разговаривая с Гермионой, и Гарри мог только дивиться тому, как изменилась сестра Рона. Порой ему хотелось видеть ее робкой и застенчивой, но потом он понимал, какую неоценимую службу ей сослужило ее пребывание в «Дырявом Котле», под чужой маской, свободной и раскрепощенной. Это помогло ей вырваться за рамки ее прежнего мира, окунуться во взрослую жизнь, где, как говорила Гермиона, каждый решает сам для себя, что ему делать.
Ребята подошли к Хогсмиду. Рон замялся.
— Джин, тебе куда? Понимаешь, у нас тут есть одно дело…
Джинни внимательно посмотрела на брата, потом на Гермиону, а потом и на Гарри.
— Снова что-то замышляете, — она не спрашивала, а утверждала. Рон виновато развел руками, мол, рады бы тебе сказать, да сами не можем.
— Ну и ладно, — она развернулась и пошла по направлению к «Трем метлам». Гарри кашлянул.
— Она не обиделась?
— Не, — беззаботно отмахнулся Рон. — Она очень отходчивая. Вот увидишь — завтра она уже и не вспомнит об этом!
Ох, как прав был Рон, сам о том не подозревая…
Они зашагали туда, где встречались с Сириусом в прошлый раз. Как и год назад, он ждал их там.
— Привет, Шлярик! — потрепал его по голове Гарри. Пес обрадованно замахал хвостом, а потом побежал к уже знакомой им пещере, где, видимо, продолжал жить и в этом году. Ребята последовали за ним.
Гарри ощущал, как письмо жжет ему руки. Он изо всех сил старался не отставать, следуя за мелькающим впереди собачьим хвостом, но эта тяжелая ноша тянула и тянула его вниз. Он и представить себе не мог, как начнет разговор с Сириусом. «Сириус, привет! Это не ты пытался отправить меня к Вольдеморту?.. Сириус, я тут получил твое письмо! Но оно оказалось портшлюсом туда, где меня ждали Упивающиеся Смертью!» Рон и Гермиона тоже заметно помрачнели и поднимались в гору, не произнося ни единого слова.
Наконец, долгая дорога кончилась. Пес нырнул в пещеру, и они последовали за ним. Как успел заметить Гарри, палочки Рон и Гермиона держали наготове.
По сравнению с прошлым годом, внутри царил настоящий порядок. За специальной перегородкой стоял привязанный Конькур, сердито уставившись на новоприбывших. Посередине пещеры стоял стол; Сириус даже обзавелся двумя стульями и полкой, прикрепленной прямо на каменной стене — без волшебства тут явно не обошлось. Здесь же висело несколько сеток с продуктами, и Гарри понял, почему его крестный не просил его принести ему хоть какой-нибудь еды — голодать с такими запасами не приходилось.
— Здравствуй, Конькур! — Гарри поклонился гиппогрифу, и Гермиона с Роном проделали то же самое. Тот недоверчиво их осмотрел, но все-таки опустился на колени, что означало — они могут его потрогать.
— Уф, как же тяжело быть собакой, — выдохнул Сириус, превращаясь в человека. — Но человеком быть порой тоже нелегко! — он подошел к Гарри и крепко обнял его. — Как я рад вас всех видеть!
— Мы тоже, Сириус, — промямлил Гарри, краем глаза наблюдая за тем, как Гермиона и Рон шепчутся за спиной Сириуса. — Ты…мм… несколько улучшил свои жилищные условия!
— Это не я, — рассмеялся Сириус. — У меня сейчас гость, и вот я и решил показать, что даже бездомные собаки умеют наладить хозяйство.
— Гость? — удивился Гарри. Сириус кивнул.
— Конечно. Да еще какой! Рон, Гермиона, что вы там шепчетесь? — он обернулся к ребятам…
И застыл, глядя, как две палочки смотрят на него.
Улыбка сползла с его лица, он побледнел и обернулся к Гарри.
— Что здесь происходит?
Гарри был в полной растерянности. Не зная, что ему делать, он сделал единственное, что считал в этой ситуации правильным — тоже вытащил волшебную палочку, но направил ее не на Сириуса, а на своих друзей, не до конца, правда, понимая, зачем он это делает.
— Рон, Гермиона, опустите палочки! — сказал он в то время как Сириус растерянно переводил взгляд с одной палочки на другую.
— Нет, — твердо ответил Рон. — Гарри, если это правда, то мы будем перед ним беззащитны. Пусть сначала все расскажет.
— Рон, это бред! — Гарри сорвался на крик. — Сириус не мог этого сделать! Ты ведь сам говорил, что нельзя верить Малфою!
— Надо проверить любую возможность, — голос Гермионы звучал тускло.
— Уберите палочки, — устало попросил Гарри. — Пожалуйста… Иначе я встану перед Сириусом, как перед Петтигрю. Я не позволю ничего ему сделать.
Сириус посмотрел в глаза Гарри.
— Я не понимаю, о чем вы ведете речь. Может, кто-нибудь мне объяснит, в чем здесь дело?
— Сириус, — начал Рон, — то письмо, которое ты прислал Гарри и в котором ты просил об этой встрече, оказалось портшлюсом. Мы выяснили, что он отправлял коснувшегося его прямо в руки к Упивающимся Смертью. Тем более, что нас об этом предупредили. На счастье, Гарри туда не попал.
Сириус выглядел более потрясенным, чем в прошлом году, когда он встретил Гарри после того, как тот вернулся от Вольдеморта. Его руки задрожали, когда он обернулся к крестнику; на мгновение Гарри почудилось, что Сириус вскрикнул от ужаса, но это было не так. Из его горла раздался не то стон, не то хрип.
— Гарри, но ты в порядке, да? Скажи мне!
— Я в порядке, — отозвался Гарри. — Сириус, скажи мне, как такое возможно, что письмо от тебя оказалось портшлюсом к Вольдеморту? Скажи, и тогда Рон и Гермиона поверят тебе. Я же верю тебе и без всяких слов. Ты не мог выдать меня!
Сириус повернулся к ребятам.
— Скорее я бы убил себя самого, чем причинил какой-либо вред Гарри, — хрипло сказал он, и от этих слов Гарри испытал глубочайшее облегчение. Он знал, что Сириус не врет. Он не может врать, как и не врал два года назад, в Шумном Шалмане, когда говорил, что не предавал его родителей. Это было правдой.
— Но в том, что произошло, виноват я, — и Сириус опустил голову. Все трое, пораженные таким поворотом событий, уставились на анимага. — И я пока что не могу найти себе прощения.
— Значит, — медленно произнес Рон, — ты в чем-то виноват? Тогда говори! — и он приподнял палочку.
— Рон! — заорал Гарри. — Перестань! Не заставляй меня встать против тебя!
— Мне бы хотелось узнать, что здесь такое происходит? — раздался спокойный голос от входа в пещеру.
Гарри перевел взгляд на нового персонажа этого безумного фарса, и чуть не вскрикнул от радости — это был профессор Люпин, Рем Люпин, любимый учитель Гарри по защите от темных сил, давний друг его отца, давний друг Сириуса. И оборотень…
На нем была та же самая старая потрепанная мантия, что и в тот день, когда Гарри впервые встретил его в купе Хогвартс-экспресса. Ветер слегка шевелил его волосы, которых уже коснулась седина. В одной руке он держал свой кожаный портфель, а в другой палочку. Но глаза смотрели ясно и внимательно.
— Рон, Гермиона, — медленно произнес он, — почему вы держите Сириуса на прицеле своих палочек? И если уж на то пошло, то палочки надо держать совсем по-другому!
— Рем, — взволнованно заговорил Сириус, — письмо, которое я отправлял Гарри, оказалось портшлюсом. На другом конце его ждали Упивающиеся Смертью! Я думаю, что это был Орден!
Люпин нахмурился.
— Но тот факт, что письмо представляло собой портшлюс, еще не означает, что его заколдовал Сириус. Гермиона, ты же должна знать, что здесь нет ничего сложного! Перехватить сову и превратить обыкновенное письмо в портшлюс элементарно!
— Разве? — на щеках девочки проступил легкий румянец. — Но… Я не знала…
— Если вы еще сомневаетесь, то примените ко мне заклинание «Веритас», — попросил Сириус. — Я расскажу вам всю правду.
— Но это же Непоправимое проклятие! — в ужасе воскликнула Гермиона. — За это можно попасть в Азкабан!
— В Азкабан можно попасть и ни за что, — сморщился Сириус. — Если вы не сделаете это, то, клянусь, я сделаю это сам!
— Рон, — умоляюще произнес Гарри. — Ты должен поверить ему… Ведь если бы Сириус был на стороне Вольдеморта, разве поверил бы ты ему два года назад в Шумном Шалмане?
Рон медленно опустил палочку, и Гермиона сделала то же самое. Гарри только сейчас заметил, что весь вспотел от напряжения.
— Извини, Сириус, — сказала Гермиона. — Мы просто хотели окончательно убедиться…
— Видишь, Лунатик, что происходит с ребятами, когда учителем по защите от темных сил назначают Шизоглаза Хмури! — Сириус невесело рассмеялся и положил руку на плечо Гермионе. — Я вас не виню, ребята! Сейчас и правда такое время, что верить можно только самому себе.
— Черт возьми, — Рон все еще не мог прийти в себя, — как глупо получилось! Я снова не поверил тебе, Гарри, но почему? Недавно я был готов пойти против тебя, только чтобы открыть письмо… Сейчас ты снова удержал меня от того, чтобы совершить неправильный поступок. Что со мной происходит?
— Переходный возраст, — улыбнулся Люпин. — Это со многими происходит.
— Профессор, а почему вы здесь? — Гарри был ужасно рад видеть Люпина рядом. От него исходила некая уверенность, он чувствовал, что защищен, как тогда, когда находится рядом с Дамбльдором.
— Твой крестный попросил меня на время оставить мои научные изыскания и приехать сюда. К сожалению, ваша драматическая сцена так и не дала ему возможности рассказать о причине моего приезда.
Рон покраснел, а Гермиона отвела глаза в сторону.
— Сириус, но ты начал говорит о том, что виноват в том, что случилось? — спросил Гарри. — Что ты хотел сказать?
— Недавно я нарушил все правила безопасности, которые сам для себя и установил, — мрачно произнес Сириус, глядя в пол. — Я отправился в Хогсмид, но не собакой, а в облике человека…
— Но тебя могли узнать! — ахнул Гарри. — Ведь твоя фотография…
— Это было два года назад, — отмахнулся Сириус. — Жители деревни уже мало что обо мне помнят…
Гарри в этом сомневался. Он-то помнил, как на митинге перед «Дырявым котлом» оратор говорил о Сириусе Блэке, которого не могут поймать уже третий год. О нем помнили и экипаж «ГрандУлета», и мистер Милкус Эббот… Но говорить об этом Сириусу не стал.
— … я собрал волосы в хвостик, оделся поприличнее, и пошел прямо в Хогсмид. И надо же было такому случиться, что там я встретил одного старого знакомого, Фрэнка Д'Авило. Он учился примерно тогда же, когда и мы.
— Это тот веселый парень из Слизерина? — встрепенулся Люпин. — Ох, Бродяга, неужели ты действительно его видел? — все трое ребят в недоумении уставились на Люпина, и тому пришлось давать краткие пояснения. — Фрэнк учился в Слизерине, но мы этому очень удивлялись. Он не был похож на слизеринца. Всегда веселый, радостный, любящий хорошую шутку. Он почти что стал нашим другом, но на шестом курсе неожиданно отдалился от нашей компании, стал проводить время со Снейпом, с Малфоем… Джеймс пытался вызвать его на откровенный разговор, но он все время от него уходил. Он бросил школу, так и недоучившись до конца. Его отец держал какой-то магазин на Дрянналлее… Ходили слухи, что он подался к нему, а потом Фрэнк исчез вовсе. Возможно, из-за своего отца он и попал в Слизерин. Хорошие люди не владеют магазинами на Дрянналлее…
— Точно! — вскричал Гарри. — Я вспомнил! Когда во втором классе я попал на Дрянналлею, то вылетел из камина как раз в магазине «Борджин и Д'Авило»! Я хорошо запомнил вывеску!
— И вот, — продолжил Сириус, — через столько лет я вновь встречаю Фрэнка! Он изменился, осунулся, стал каким-то другим… Тем не менее, я был по-настоящему рад, что встретил его. Он сразу же меня узнал, и мы долго разговаривали, вспоминали школьных друзей, своих товарищей. Он так искренне скорбел о смерти Джеймса и Лили, жалел, что я оказался в такой ситуации, когда приходится скрываться ото всех… В общем, я размяк и сам не заметил, как рассказал ему, что нахожусь здесь, чтобы приглядывать за тобой, Гарри. Мне показалось, что его глаза странно блеснули при этом известии, но я не придал этому значения. Когда же мы, наконец, расстались, я ради озорства решил проследить за ним. Превратившись в собаку, я потрусил за ним, и вскоре увидел его позади «Трех Метел». Но он был не один — с ним был этот негодяй Макнейр!
— Валден… — Люпин сразу весь подобрался. — Теперь понятно.
— Они разговаривали где-то с минуту, а потом дезаппарировали. Я чуть не взвыл на весь Хогсмид — какую же ошибку я допустил! Теперь Вольдеморт знал, что я нахожусь поблизости Хогвартса! Фрэнк тоже примкнул к Упивающимся Смертью, а я никак не мог в это поверить.
— Но, Сириус, — Гарри взволнованно вскочил на ноги. — Значит, тебе больше нельзя здесь оставаться! Вольдеморт может тебя выследить! Тебе нужно уходить отсюда!
— Куда? — отозвался Сириус. — Об этой пещере никто не знает. Да и куда я могу пойти? В доме Люпина опасно — я пробыл там всего два месяца, после чего был вынужден его покинуть. Ты, Лунатик, все-таки слишком известная личность!
— Может, попросить Дамбльдора, чтобы он разрешил жить тебе в Хогвартсе? — с сомнением протянула Гермиона. Рон кашлянул.
— Ну да, так он и разрешит!
— Естественно, что в облике Шлярика, — поправилась Гермиона. — Скажем, что это пес Гарри…
— Нет-нет, так не пойдет, — замахал руками Гарри. — Его увидит Малфой, или еще кто-нибудь из слизеринцев, потом обязательно доложит своему отцу, и так дойдет до Петтигрю. Он, конечно, трус, но не дурак, и догадается сложить два и два. После чего родителей всех учеников и министерство магии будут оповещены, что в Хогвартсе скрывается Сириус Блэк.
Люпин глубоко задумался, размышляя над словами Гарри. Сириус с недоверием качал головой.
— У вас троих мания преследования пожалуй, будет почище, чем у Хмури, — отозвался он на рассуждения своего крестника. — Нет, не надо ничего выдумывать. Я остаюсь здесь.
— Тебе решать, — Люпин прошелся взад-вперед по пещере. — Если ты считаешь, что здесь безопасно, то можешь оставаться. Только больше не делай таких вылазок.
— Хорошо, — улыбнулся Сириус. — Теперь-то понятно, как они перехватили мою сову. Достаточно было немного подождать несколько дней и установить, кто из окрестностей Хогсмида отсылает сов.
— Но тогда тебе тем более надо уехать! — окончательно запутался Гарри. — Если они в состоянии проследить за совой…
— Я уеду, — пообещал Сириус, — но только на несколько дней вместе с Ремом. Думаю, они найдут мою пещеру, убедятся, что я ее навсегда покинул, и тогда я вернусь.
Они разговаривали еще долго. Гарри, в основном, расспрашивал Люпина о миссис Фигг.
— Я слышал, что она очень хороший преподаватель защиты от темных сил, — отвечал он. — Лично ее я не знаю, но с Дамбльдором они знакомы уже давно. Не думаю, что он пригласил миссис Фигг на эту должность только из-за того, что больше не было кандидатов.
— Профессор, а видели бы вы, как к ней относится Снейп, — вставил Рон. — Как к лучшему другу! Они не то что не ругаются, а раскланиваются при встрече.
Люпин только развел руками.
— Странно, — сказал он. — Северус Снейп обожает только одного человека — себя самого. Даже и не представляю, что их может связывать.
Наконец, очередь дошла и до главного.
— Вы уже слышали об Ордене Феникса? — спросил Люпин, и все трое ребят утвердительно кивнули. — Дамбльдор должен был рассказать вам. К несчастью, это все правда. Я провел тщательное исследование и выяснил, что те ритуалы, которыми сопровождается вступление в Орден, действительно способны дать бессмертие. Волшебники живут дольше, чем обычные люди, но не вечно. А темный обряд… Силы, высвобождающиеся при его проведении, могущественны и бесчеловечны, если так можно выразиться. Тот, кто принимает эту силу, обрекает себя на вечную жизнь, но жизнь проклятую. Это гораздо хуже, чем использование крови единорога, если это только возможно — сравнить между собой два способа навеки встать на сторону зла.
— Неужели не существует способа преодолеть это бессмертие? — широко раскрыв глаза, спросила Гермиона. — Ведь даже от Убийственного проклятия есть защита…
— Я думаю, что не существует, — устало покачал головой Люпин. — По крайней мере, мои исследования говорят о том, что такое бессмертие — это бессмертие навсегда…
Гарри хотел было посоветоваться с Люпином насчет любовного зелья, но вовремя сообразил, что такие вещи лучше не обсуждать в компании.
— Профессор, но как конкретно проводится этот ритуал? — настаивал Гарри. — Пыточные проклятия или взятие крови, как в прошлом году, когда Червехвост проткнул мне руку?
— Я не думаю, что тебе это надо знать, — заметил Сириус тоном, более подходящим Гермионе, тогда как она и Рон во все глаза смотрели на Люпина, ожидая, что он ответит.
— Гарри, хвала всем богам, я ни разу не был на тех местах, где этот темный обряд проводился, а уж тем более, не видел, как он проводится. Возможно, Северус Снейп смог бы рассказать тебе больше. Мне жутко любопытно, предложат ли ему членство в Ордене Феникса?
— Я этого не переживу, — проворчал Сириус. — Если этот гаденыш станет бессмертным, это хуже, чем воцарение бессмертного Лорда Тьмы!
— Все, что я могу сказать, лишь приблизительно, — извиняющимся тоном произнес Люпин. — Сначала происходит умерщвление феникса с помощью каких-то заклинаний. Раньше такое казалось невозможным, но теперь я думаю, что Вольдеморт нашел способ обойти запреты на отнятие жизни у бессмертного существа…
— Тогда, — глаза Гермионы стали больше еще в два раза, — если он может убить бессмертное существо, тогда с помощью этих же заклинаний… Профессор, вы понимаете, что я хочу сказать? Разложив на магические составляющие…
— Да-да, Гермиона, — мягко улыбнулся Люпин, — ты, как всегда, права! — и Гермиона зарделась от такой похвалы. — Вся беда в том, что пока кто-то из нас не будет присутствовать при проведении темного ритуала и не выберется оттуда живым, мы не узнаем, какие заклинания использует Вольдеморт, — Гермиона закусила губу. Этот очевидный факт ей в голову не пришел. — Тем более, что я никому бы не пожелал при этом присутствовать.
— Так что же дальше? — поторопил профессора Гарри. — Профессор Дамбльдор говорил, что нужна еще и человеческая кровь. Именно поэтому Вольдеморт снова охотится за мной…
— После феникса наступает черед человека, с которым этот феникс каким-то образом связан. Например, ты, Гарри, связан незримыми нитями с Фоуксом, но не спрашивай меня, какими. Я не знаю ответа на этот вопрос. А может, и Дамбльдор не знает. Он считает, что с Фоуксом связаны еще ты, Рон, потом твоя сестра и Гилдерой Локхарт.
— Славная компания! — усмехнулся Рон, и Гарри тоже выдавил из себя слабую улыбку.
— В ритуале используется некромантия — самая зловещая темная магия, которая только существует на свете. Вольдеморт каким-то образом связал этот обряд со своим Смертным Знаком — во всех тех местах, где проводился ритуал, на полу остались выжженные изображения черепа со змеей. Я думаю, что глазницы и рот черепа, овеянного заклятиями, наполняются кровью жертвы, где она проходит массу изменений, прежде чем попадает к будущему члену Ордена Феникса.
— Они что, ее пьют? — скривился Гарри.
— Не обязательно. Она может разными путями попасть в их тело. Самое страшное начинается потом. Окончательная часть обряда связана с ужасающими пытками. Тела жертв, которые мы находили, были изуродованы так, как невозможно даже представить. Я не могу рассказать вам обо всем, боюсь, что ни одно человеческое воображение не сможет это переварить.
— Я видел, что случалось с этими несчастными, — тускло сказал Сириус. — И, великий Мерлин, не приведи мне это увидеть еще раз!
Вскоре Сириус сказал, что ребятам надо возвращаться, и вызвался проводить их до туда, где они встретились.
— Я подожду тебя здесь, Бродяга, — сказал Люпин. — Возвращайся побыстрее — у нас еще много дел.
На прощание он подошел к Гарри.
— Гарри, будь осторожен, — тихо произнес он, прикрывая от солнца глаза ладонью. — Я верю, что ты отнесся к угрозе со стороны Ордена Феникса вполне серьезно, и не сделаешь ничего, что могло бы привлечь к тебе или к твоим друзьям опасность. Но этого мало. Прошу тебя, обращай внимание на все мелочи, что с тобой случаются.
Это был прекрасный момент рассказать Люпину о многом, что давило на Гарри изнутри. Рассказать о Зелье Усиления, которое он попробовал уже дважды; о словах Драко Малфоя, о предостережении Фиренца…
— Хорошо, профессор. Я в самом деле буду осторожен. Даже больше, чем в третьем классе.
Кажется, такой ответ вполне удовлетворил Люпина.
— Ну, хорошо, — улыбнулся он. — Иди, — и Гарри побежал догонять ушедших вперед Сириуса и друзей. Обернувшись, он увидел, как Люпин машет ему рукой. Гарри махнул в ответ, чувствуя, как ему неохота расставаться с его бывшим преподавателем. Что-то ему подсказывало, что в следующий раз, когда они встретятся, поводом для их встречи станут совсем не радостные события.
По сторонам людей видно не было. Тем не менее, Сириус не позволил себе роскоши провожать ребят в облике человека.
— Пока, Сириус, — погладил его по голове Гарри, и Сириус негромко гавкнул, мол, тебе тоже до свидания. — Да, спасибо за подарки. Они просто замечательные!
Сириус склонил голову на бок, хитро поглядывая на Гарри, как будто хотел что-то спросить.
— Нет, я еще не отдал медальон моего отца, — догадался Гарри. — И пока что не знаю, кому отдам. Хотя, если честно, кое-какие соображения у меня имеются…
Сириус гавкнул еще два раза, а после поднял переднюю лапу и постарался ею махнуть, как рукой, что вызвало среди ребят бурю смеха. А потом он развернулся и медленно побежал обратно, к себе в пещеру.
— Оу! — рассмеялся Рон. — У тебя уже есть «соображения»… И кому же это так повезло?
— Рон, заткнись, — процедил сквозь зубы Гарри. Тот поднял вверх руки.
— Хорошо, хорошо. Гермиона, помнишь, я говорил тебе о медальоне, который Гарри получил на Рождество?
— Ты что, уже всем разболтал? — накинулся на Рона Гарри.
— Только Гермионе, а что? Мы ведь друзья!
— Друзья, — проворчал Гарри, но его настроение постепенно улучшалось. — Впредь попрошу спрашивать у меня разрешение!
Так, подшучивая и посмеиваясь, они добрели до Хогвартса, и только перед самым входом в замок вспомнили о Малфое.
— Теперь надо порасспрашивать Малфоя, откуда ему стало известно о письме, — Рон потирал руки, уже предвкушая, как он будет его «расспрашивать».
— Не думаю, что он ответит, — покачал головой Гарри. — Хоть пытать его начни…
— Никто никого пытать не будет, — испугалась Гермиона. — Вы как, в своем уме? Вам лишь бы найти повод подраться!
— Гермиона, — стал ей втолковывать Гарри, — никто не хочет ни с кем драться! Просто… Просто так, скорей всего, оно получится само собой…
— Ну, знаете ли, — девочка фыркнула. — Мальчишки… От вас одни проблемы! — и она пошла в Большой зал. Рон недоумевающе поглядел на Гарри.
— И чего на нее нашло? Гарри, ты идешь на ужин?
— Да. Только сейчас, заскочу в гриффиндорскую башню на секунду, — он не стал говорить Рону, что хочет забрать из спальни Сонное зелье, приготовленное Снейпом. Так, на всякий случай. Чтобы оно всегда было у него под рукой, случись что непредвиденное, чем очень пугал его профессор зельеделия…
В гостиной никого не было — все гриффиндорцы, должно быть, ужинали в Большом зале. Гарри забежал в свою комнату, схватил пузырек с Сонным зельем и выскочил наружу. Прыгая через ступеньку, он вскоре оказался внизу и уже был готов отодвинуть портрет Полной Дамы, как в гостиную вошла Джинни.
— Гарри, — весело поприветствовала она его, — а почему тебя не было на ужине? Там такие замечательные оладьи…
— Если ты не будешь отвлекать меня разговорами, — отшутился он, — то я еще успею…
Джинни засмеялась, а Гарри сделал шаг к двери, и в этот момент его словно ударили по голове. Мир закружился в безумном хороводе, и Гарри, пошатнувшись, прислонился к стене, чтобы не упасть. И вспыхнул застарелой болью шрам, давно не дававший о себе ничего знать.
— Гарри, — бросилась к нему Джинни. — Что с тобой? Тебе плохо?
Он посмотрел на девочку, и его настиг очередной приступ, более сильный, чем первый. Тело, не повинуясь приказам разума, приняло самостоятельное решение, и Джинни вскрикнула, потому что Гарри крепко схватил ее за плечи.
— Джин, — хрипло сказал он, и она в ужасе вгляделась в его глаза, где полыхало пламя, — ты должна быть моей!
Зелье Усиления нанесло свой второй удар.