Зелье Усиления, Venenum Crescenos, нанесло свой второй удар, оказавшийся самым страшным.
В первый раз это не получилось. Проклятый организм, неизвестно как, но все же справился с огромным количеством зелья, которого хватило бы на взрослого человека. Но потом последовала небольшая, но действенная надбавка, и микроскопические частицы, несущие в себе ярость чувств, внутренне возликовали: их полку прибыло! Несколько дней понадобилось, чтобы химические компоненты смешались между собой в нужных пропорциях, чтобы разнеслись по всему телу, проникая в кровь и органы, подавляя защитные функции организма и заставляя работать на себя. Еще недавно они отсчитывали последние минуты до того момента, когда накопится достаточное количество необходимых гормонов и ферментов, и можно будет начать то, ради чего их сотворили — окунуть слабую человеческую плоть в пучину слепой страсти, бросить ее там и оставить навсегда.
— Гарри! — в ужасе закричала Джинни, — не надо! Гарри, что с тобой?!
Но он не мог дать ответа. Все его каналы были надежно заблокированы от ненужной информации, и он не мог ничего чувствовать: ни жалости, ни сострадания, ни любви. Только слабое подобие всех этих чувств, согнанных воедино и подмененных ненастоящими ощущениями.
Джинни вскрикнула вторично, и подавилась этим криком, потому что Гарри, не моргая, смотрел ей прямо в глаза. «Это не он, — подумалось ей в порыве отчаяния, — это не Гарри! Гарри всегда смотрел на меня с нежностью, а не с яростью! Его подменили, заколдовали, обманули!»
— Ты должна стать моей! — повторил он, облизывая пересохшие губы. — Весь этот год я стремился только к этому, — он с легкостью приподнял Джинни на двадцать сантиметров от пола и понес к стоящему неподалеку креслу. Грубо усадив ее туда, сам он, продолжая держать ее за плечи, встал перед ней на колени.
Длинные рыжие волосы запутались, осыпаясь вниз сломанными нитями. Он провел по ним рукой, и Джинни почувствовала, как от этого прикосновения вздрогнуло ее сердце.
— Гарри, это же не ты! — горячо зашептала она. — Это не ты! Я знаю, ты можешь прийти в себя!
Пронзительный взгляд сменился растерянным. На мгновение ей показалось, что он снова стал прежним Гарри.
— Джинни… В кармане моей мантии… Мне надо это выпить… — он произносил слова с трудом, выпихивая их из себя с огромной силой. Рука Джинни рванулась к карману его мантии, но он резко перехватил ее и вновь обратил на девочку свой пылающий взор, такой незнакомый и пугающий.
— Не пытайся меня обмануть, — прорычал он. — Ты тоже этого хочешь! — и, прежде чем она успела ответить, он накрыл ее рот в обжигающем поцелуе.
В этот момент дверь в гостиную распахнулась, и вошел Рон.
Гарри мгновенно обернулся, и Джинни, воспользовавшись этим моментом, оттолкнула его от себя и бросилась к Рону, застывшему на месте. За его спиной замерла Гермиона, не в силах поверить тому, чему только что стала свидетелем.
— Джинни! — крик, который издал Гарри, был больше похож на рев. Он вскочил с пола и кинулся за ней, но палочка Рона преградила ему путь. Джинни испуганно прижималась к плечу брата, однако своей палочки не достала. Быстрее всех действовала Гермиона.
— Петрификус Тоталус! — и Гарри рухнул на пол, полностью окостеневший. Гермиона перевела дух.
— Так, быстро отнесем его в вашу спальню, — командовала она. — Джинни, помогай! Мобиликорпус! Рон, не стой столбом!
— Я к нему не прикоснусь, — дрожащим голосом заявил он, сверля взглядом пол. — Не хочу его больше видеть!
— Рон, это же Гарри! Он твой лучший друг!
— Ты видела, что он сейчас делал?! — заорал Рон, показывая на еще дрожащую Джинни. — Тебе этого мало?!
— Это не мог быть он! — упрямо заявила Гермиона. — Это проклятие подвластия или еще что-нибудь! По своей воле Гарри никогда бы не сделал ничего подобного!
— Мне показалось, что он околдован, — негромко произнесла Джинни. — Как будто от него исходила какая-то черная магия, наподобие той, которую я чувствовала в Тайной Комнате…
— Вот видишь, — Гермиона метнула на Рона укоризненный взгляд, — мы тем более должны ему помочь.
— Вы прекрасно справитесь и вдвоем, — буркнул Рон и пошел к выходу. — И поторопитесь — скоро начнут возвращаться с ужина. Давайте быстрее! Я покараулю, чтобы сюда пока никто не зашел.
Гермиона, помахивая перед собой палочкой, погнала тело Гарри по воздуху. Ее мысли вернулись на два года назад, когда точно также они транспортировали Северуса Снейпа из Шумного Шалмана. Кто бы мог подумать, что ей придется применить замораживающее заклятие против Гарри, ее друга!
Джинни с трудом справлялась с ознобом, который продолжал ее колотить. Случившееся совершенно выбило ее из колеи. Она прокручивала в памяти искаженное лицо Гарри, его слова, и не находила этому объяснения. И этот поцелуй… Это был первый поцелуй в ее жизни, и он был бы прекрасен, если бы не противное ощущение какой-то неправильности, чего-то чужого и противоестественного, что она раньше никогда не чувствовала в Гарри. Точно такое же ощущение ежесекундно приходило к ней, когда она исписывала страницы в дневнике Тома Реддля, но тогда ей было всего лишь одиннадцать лет, и она не отнеслась к этому серьезно. А сейчас… Она внезапно испытала необычайный прилив жалости к Гарри, который был вынужден делать это не по своей воле. Уж в этом она не сомневалась. Настоящий Гарри, тот, что продолжал оставаться для нее кумиром, никогда бы не пошел на такое.
Вдвоем девочки уложили его на кровать и посмотрели друг на друга.
— Гермиона, и что теперь делать? — несколько испуганно спросила Джинни. — Мы же не можем оставить его под действием заклятия!
Гермиона потерла лоб.
— Джинни, как ты думаешь, что это было? Могло это быть проклятие подвластия?
Она отрицательно покачала головой.
— Не думаю. Мы успели обменяться парой слов, Гарри даже пошутил, а потом вдруг прислонился к стене, схватившись за лоб…
— За лоб? — переспросила Гермиона. — То есть, наверное, за шрам! А потом?
— Потом… Потом началось все это… — смущенно произнесла Джинни. Но Гермиона не отставала.
— Он что-нибудь говорил?
— Ничего существенного, — щеки Джинни вспыхнули, стоило ей вспомнить слова Гарри. — Постой… На мгновение мне показалось, что он будто пришел в себя. Он попросил достать из кармана его мантии то, что ему надо выпить…
Гермиона быстро залезла в карман мантии и вытащила оттуда небольшой флакон с прозрачной жидкостью. Когда она его откупорила, по комнате распространился приятный запах жасмина.
— Даю голову на отсечение, что это Сонное зелье, — уверенно заявила Гермиона. — Так, его нужно дать Гарри. Дозировка… Дозировка примерно две чайные ложки… Джинни, помоги мне. Если он будет спать, это намного лучше, чем под действием заклятия, — и Гермиона решительным жестом взялась за палочку.
Гарри не знал, сколько он спал. Сонное зелье, сваренное Северусом Снейпом, действовало как оно и должно было действовать. Спокойный сон, без кошмаров и ужасов, где нет места чувствам и ощущениям.
Когда он проснулся, яркий солнечный свет заливал комнату. Кто-то отодвинул в сторону все шторы, пока он спал, и Гарри, прищурившись от ослепительного сияния, стал оглядываться по сторонам.
— Не волнуйся, здесь только я, — раздался знакомый голос, и Гарри только сейчас обратил внимание, что на кровати Рона кто-то сидит.
— Гермиона!
— Да, это я, — девочка подошла к нему и нежно положила руку на лоб. — Как ты себя чувствуешь, Гарри?
— Чувствую? — он напряг память, вспоминая, что предшествовало тому, прежде чем он лег спать. И тут он вспомнил.
— О, Господи, — он закрыл лицо руками. — Что я наделал? Гермиона, это было на самом деле? Джинни… Да?
Гермиона кивнула, и ее волосы разлетелись по плечам.
— Гарри, ты можешь объяснить, что произошло?
Он кивнул и, все еще сжимая пылающие щеки, принялся рассказывать. О Зелье Усиления, о том, что попробовал его два раза и побочный эффект не заставил себя долго ждать. О словах Снейпа и его Сонном зелье. Гермиона слушала его, ни разу не перебив, и Гарри был ей за это благодарен. Наконец, выговорившись, он откинулся на подушку, не представляя, что с ним сейчас сделают: побьют, пожалеют или осудят. Но Гермиона не спешила с выводами. Он покусывала губы, хмурясь и морщась, как часто делала во время выполнения домашнего задания, вспоминая заковыристую цепочку превращений.
— Значит, — сказала она, — это было Любовное зелье. То, про которое мы читали в книге.
Гарри кивнул. Уж лучше бы Гермиона на него наорала! Вся сложившаяся ситуация как-то не вязалась с ее спокойным голосом.
— Тебе подлили его в пищу, и то, что произошло сегодня, это кумулятивный эффект, — продолжала она рассуждать. — Сонное зелье Снейпа гасит действие Зелья Усиления, погружая тебя в сон, где … Да, теперь все понятно.
— И что же теперь будет? — Гарри приложил все усилия, чтобы его голос не дрожал самым постыдным образом. Гермиона удивленно вскинула брови.
— Как что будет? Тебе надо лучше следить за тем, что ты ешь! И постоянно носить с собой Сонное зелье!
Гарри ожидал услышать все, что угодно, но только не это.
— Но… — попытался он запротестовать. — Я имею в виду: как я теперь посмотрю в глаза Рону или Джинни? Я ведь предал их обоих, обманул их доверие… Джинни возненавидит меня за то, что я пытался сделать…
— Я скажу им обоим, что ты был под действием Любовного зелья, а потому не мог себя контролировать, — сказала Гермиона, но по ее неуверенному тону Гарри понял, что она сама сомневается в том, что это поможет.
— Я хочу умереть, — глухо сказал он, — чтобы не видеть ни Джинни, ни Рона.
— Гарри, перестань! — закричала Гермиона. — Не говори так! Здесь нет твоей вины!
— Попробуй докажи это Рону, — и Гарри отвернулся к стенке. Через минуту он услышал, как хлопнула дверь — Гермиона вышла из комнаты. Он не хотел вставать. Ему было все равно — сколько сейчас времени, какой день, нужно ли ему идти на уроки или нет. За одну минуту разрушилась целая половина его жизни. Он потерял лучшего друга и… Ему не хватало слов, чтобы описать, кем была для него Джинни. «Легкая привязанность может перейти в любовь, а слабые чувства — в настоящую страсть», — вспомнились ему слова Снейпа. Что ж, его неведомый враг рассчитал все верно, доказав Гарри то, в чем он боялся признаться самому себе. И еще другие слова из далекого прошлого всплыли перед глазами. Лето прошлого года, его разговор с Парвати Патил в летнем кафе Флорана Фортескью. «Вы страдаете от одиночества, но скоро оно прекратится. К сожалению, ненадолго… Вы снова будете один». Да, оно могло прекратиться, поведи себя Гарри несколько умнее. А так… Призрачные надежды так и остались призрачными надеждами, и теперь они исчезли окончательно.
На следующий день, оказавшийся понедельником, выяснилось, что Гарри полностью оказался прав. Рон старался даже не смотреть на него, когда им приходилось быть вместе на занятиях. Он вообще не замечал Гарри, будто тот был в мантии-невидимке. Гермиона весь день ходила за Роном, постоянно что-то ему шептала, но результаты были нулевые. Видимо, ее попытки сменить гнев Рона на милость остались неудачными. Джинни Гарри тоже не видел, и с ужасом ожидал, что же будет, когда он увидит ее впервые после того памятного вечера.
Приступ прошел, и пока что не возобновлялся. Сонное зелье Снейпа оказалось по-настоящему эффективно. Боль в шраме тоже отпустила, и Гарри терялся в догадках — как это может быть связано с Зельем Усиления? Ведь шрам связывает его только с Вольдемортом! Или уже нет? Тем не менее, расслабляться не приходилось. Ежеминутно Гарри ожидал повторения приступа, и даже ходил, сжимая одной рукой в кармане флакончик с заветным зельем и находясь в состоянии полной готовности пустить его в ход. Слава богу, пока что это не требовалось.
А вечером Гарри натолкнулся на Джинни. Вернее, она сама подошла к нему, когда он, низко склонившись над пергаментом, писал сочинение для Биннса.
— Гарри, — негромко позвала она его. — Привет!
Он поднял голову и отшатнулся, словно увидев перед собой нечто ужасное. Лицо вспыхнуло, а рука в кармане еще сильнее сжала стеклянный флакон.
— Зачем ты здесь? — брякнул он первое, что пришло ему в голову. — Ты не должна… Я не должен тебя больше видеть… Это опасно… Если…
— Гермиона рассказала нам про зелье, — бесцветным голосом сказала Джинни. — Я догадывалась, что с тобой произошло что-то подобное. Я не виню тебя. Думаю, окажись я на твоем месте, я бы тоже не смогла ничего сделать.
— Я не пожелал бы никому оказаться на моем месте, — Гарри впервые посмотрел прямо в глаза девочки и увидел в них плохо скрываемую боль. — А что говорит Рон?
Джинни отвернулась и стала теребить край мантии.
— Ничего, — наконец сказала она. — Я просила его, чтобы он вошел в твое положение, но все бесполезно.
Гарри вздохнул. Так он и думал.
— Джинни, — позвал он ее, и она повернулась к нему. — Прости меня… За все… И еще: ты должна уйти. Как мне ни больно это говорить, но я не хочу тебя больше видеть. Не потому что не хочу, а потому что не должен…
— Я понимаю, — она встала во весь рост и посмотрела на него сверху вниз, и от этого взгляда Гарри показался сам себе таким ничтожным и жалким, что с трудом удержался от слез. — Гермиона сказала, что ты не можешь это контролировать… Это хуже всего. Думаю, что ты прав. Я тоже не хочу тебя больше видеть, потому что в противном случае это причинит мне еще большую боль, чем сейчас, — и она ушла.
Гарри обхватил голову руками и оперся локтями на стол, глухо застонав. Сердце отказывалось верить происходящему, и упрямо подпрыгивало вверх, разгоняя горячую кровь по его телу, давая ему возможность жить дальше, совершать поступки, двигаться вперед. Только ничего этого ему не хотелось.
Через два дня уже все гриффиндорцы знали о ссоре Гарри и Рона. Это было так непривычно — видеть двоих закадычных друзей сидящих по разные стороны гостиной и даже не смотрящих в стороны друг друга. Кто-то пробовал выяснить, в чем дело, но наткнулся на глухое молчание Гарри и увесистый кулак Рона. Больше никто ни о чем не спрашивал, и ребят оставили в покое.
Единственным человеком, с кем Гарри мог спокойно разговаривать, была Гермиона. Но даже ей он не выдавал всех тех чувств, которые бушевали у него внутри. Они вместе делали домашнее задание, Гермиона помогала готовиться ему к экзаменам по С.О.В., благо она сама повторила почти что весь материал еще на рождественских каникулах и теперь ждала приближающихся пасхальных, когда можно было бы окончательно вызубрить необходимые учебники. Она оставила свои попытки примирить Рона и Гарри, и теперь общалась с обоими, но как-то неохотно и больше по мере необходимости, чем просто в свое удовольствие.
Перемены в настроении Гарри не ускользнули и от Хагрида. На очередном уроке, когда лесничий с гордостью объявлял, какие имена он дает десятку клаббертов, Гарри даже не обратил внимания на то, что одного из зеленых акробатов назвали в честь его, Гарри, что вызвало у ребят бурю смеха. А сам лесничий, улыбаясь, обратил внимание на то, что вокруг глаз клабберта виднеются черные отметины, будто от очков. И (надо же было такому случиться!), на лбу этого же существа, прямо рядом с пустулой, иногда мигающей красным цветом, располагается небольшой шрам.
— Его, небось, веткой какой хлестануло, — объяснял Хагрид происхождение шрама у клабберта. — Так что никем другим он быть не могет… Тока Гарри. Гарри, иди-ка сюда, иди сюда, мой хороший!
Клабберт по кличке Гарри подпрыгивал на крыше домика Хагрида и никак не хотел спускаться, даже ради того, чтобы познакомиться со своим тезкой, который стоял в стороне и невесело наблюдал за зелеными существами.
Пару раз у Гарри возникало желание рассказать обо всем произошедшем Сириусу, но он боялся посылать крестному сову, опасаясь привлечь к нему лишнее внимание. Наверное, Сириус бы смог его успокоить, подсказать, как ему стоит себя вести. Возможно, это помогло бы ему, но Гарри так и не решился написать письмо крестному. К кому он мог еще отправиться за советом? К Дамбльдору? Но директор не тот человек, который казался бы осведомленным в делах Гарри. К Снейпу, сразу подумалось ему? Тот уже знает про Зелье Усиления, так, может, профессор зельеделия преодолеет отвращение к Гарри Поттеру и поможет ему? Нет, вряд ли. Он только обвинит его во всем, что Гарри во второй раз попался на удочку с добавлением зелья в пищу.
Теперь Гарри еще более осторожно относился к подаваемой еде. Казалось бы, что бояться больше нечего: либо приступ прошел и больше не повториться, либо он повторится уже независимо от того, подольют ли ему зелье в третий раз. А вдруг оно подействует сразу же, думал Гарри, прямо в Большом зале? Нет уж, лучше лишний раз перестраховаться. Первым делом он попросил о помощи Гермиону.
— Конечно, Гарри, — отозвалась она. — Я помогу тебе готовить пищу. А если попробовать спросить у домовых эльфов?
— Не знаю, — засомневался Гарри. — Ты помнишь, как в прошлом году они нас прогнали? Думаешь, они согласятся пустить нас снова?
— Надо попробовать, — пожала она плечами. — Попрошу сходить со мной кого-нибудь из первоклассников. Они слушаются меня с полуслова.
— Только больше не надо призывов к отмене рабства, — попросил Гарри. — Тогда они точно тебя не пропустят дальше порога!
Неизвестно, какие методы убеждения применила Гермиона к маленьким поварам Хогвартса, но с кухни она вернулась с полным рюкзаком самой разнообразной еды и торжественно вручила его Гарри.
— Держи. Мне кажется, что здесь хватит недели на две.
— Ух ты, Гермиона! — воскликнул Гарри, выуживая из глубин рюкзака двухлитровую бутыль тыквенного сока с запечатанной крышкой. Печать, кстати, была фирменная, Хогвартсовская — с буквой «Х» и четырьмя знакомыми животными. — О, еще и котлеты!
С этого момента Гарри перестал волноваться насчет того, что ему в третий раз повезет хлебнуть Зелье Усиления. Пришлось припомнить и кое-что из основ поварского дела, которому его обучали Дурслеи, и кое-какие заклинания трансфигурации, которым он обучался на втором курсе. Гермиона, старавшаяся изо всех сил, даже притащила ему из библиотеки огромную книгу «Кулинария с волшебной палочкой», после чего Гарри понял, что голодная смерть ему не грозит.
Приближались пасхальные каникулы. Все ученики усиленно принялись зубрить способы защиты от нападения черных магов и составы самых смертельных ядов, заклинания превращения черной кошки в белого медведя и заклятие Обращения, способы расшифровки туманных предсказаний Книги Судеб и полезные качества ботвы Прыгающего картофеля. Гарри с удивлением заметил, что учиться стало как-то легче, чем раньше. Сначала он этому крайне удивился, а потом понял, в чем дело. Влияние Гермионы, поймал он себя на мысли, когда вместе с подругой перегонял сложнейшее Разрывающее зелье (целых тридцать семь компонентов!). Все свободное время Гарри проводил только занимаясь учебой, не отвлекаясь ни на что другое. Например, на игру в волшебные шахматы, на что он и Рон были большие мастера. Или на другие немудреные развлечения, которыми ранее была так наполнена его жизнь. Как же мне этого не хватает, думал Гарри, с осторожностью набирая в пипетку каплю Разрывающего зелья и капая ею на выданные Снейпом специально для этого случая старые дырявые котлы. Как же плохо, когда твой лучший друг уже почти месяц не смотрит в твою сторону, с горечью признавал этот факт Гарри, собирая осколки котла, разлетевшиеся по всему классу.
Они с Гермионой потратили много времени в разговорах, кто мог подлить Гарри зелье, но так и не пришли ни к какому выводу. Как не смогли установить, кто ранил Колина Криви, кто заколдовал письмо Сириуса и откуда это стало известно Малфою. А слизеринец продолжал всяческим образом издеваться над Гарри, как только его встречал.
— Что, Поттер, мучаешься, да? Я ведь тебе сто раз говорил — будешь водиться с такими, как Уизли, плохо кончишь! Ну, и скажи, что я был не прав! Скоро и Грейнджер тебя бросит! — стоящие рядом Крэбб и Гойл громко заржали.
— Иди ты, Малфой, — у Гарри не было никакого желания разговаривать с его врагом, даже для того, чтобы выяснить, откуда он узнал про портшлюс.
Тем не менее, слова Малфоя оказались пророческими.
Накануне Гермиона принесла Гарри очередной запас провизии, застав его разогревающего себе обед в котле для зелий. С подозрением поглядев внутрь на кипящее варево, она отдала рюкзак Гарри.
— А Добби так и не появился, — заметила она, просматривая книги, стоящие у Гарри на полке и с удовлетворением отмечая, что ее подарок — книга о змееустах не покрыта пылью, как остальные.
— Как это не появился? — отвлекся Гарри, и суп, кипящий в котле, громко булькнул.
— Когда я была на кухне в прошлый раз, я его не видела, — стала объяснять Гермиона. — Ни его, ни Винки. У остальных эльфов я не решила не спрашивать. Может, они просто отлучились на минуту. Но сегодня я не увидела их опять, и все-таки спросила, куда они делись. Но они отвечали мне с такой неохотой! Винки, по их словам, больше нет в Хогвартсе, а она нашла себе другую работу. А Добби вроде бы здесь, но… Здесь они кривили лица и чуть ли не сплевывали на пол. Мало того, что он получает деньги за свою работу, так еще и носится как сумасшедший, исчезает на несколько недель и занимается какими-то странными вещами. Естественно, они говорят, что хорошему домовому эльфу не положено так себя вести.
Гарри призадумался. С чего бы у Добби появились посторонние дела? Если только Дамбльдор — его нынешний хозяин приказал ему что? С трудом отогнав нахально пробившуюся мысль, что Добби связался с Вольдемортом и что именно он подбавлял в еду Зелье Усиления, Гарри снова принялся наблюдать за супом, помешивая его шпателем, который стащил из кабинета Снейпа.
На следующее утро Гарри занял свое привычное место за гриффиндорским столом. Рон демонстративно сидел на противоположной стороне, как можно дальше от Гарри. Где была Джинни, Гарри предпочитал не знать, а если ему случалось ее увидеть, то он отворачивался. Тем не менее, какая-то часть его организма упорно не желала терять с ней связи, и в этом ему помог подарок Джинни на Рождество, серебряное колечко-маячок. Он без труда настроил его на сестру Рона, внутренне гордясь собой — по нему он мог найти ее в любой момент в любом месте, но не делал этого. Слово, данное им девочке, надо было держать, и он его держал. Гермиона только покачала головой, когда про это узнала.
— Если случиться так, что ты не успеешь вовремя выпить Сонное зелье, это кольцо сыграет с тобой и с Джинни злую шутку, — только и сказала она. Но Гарри беззаботно отмахнулся. Ему казалось, что эта вещь окажется очень и очень полезной.
Небрежно запихнув в рот собственноручно приготовленный им круассан с шоколадной начинкой, Гарри предложил остальные его творения Гермионе. Та отказалась, помотав головой, и вновь углубилась в свою настольную книгу — «Унесенные ветром: способы борьбы с заклинаниями магии Воздуха». Он привычно наполнил свой бокал тыквенным соком и уже было приготовился поднести его к губам…
БАМС! Бокал упал на пол и разбился вдребезги, а Гарри подпрыгнул на месте и уставился на виновника этого безобразия — Невилла Лонгботтома, который, проходя за спиной Гарри, толкнул его под локоть и даже не извинился.
— Невилл, поосторожней! — укорил его Гарри. Проверенного тыквенного сока было и так мало, а уж проливать на пол целую кружку казалось немыслимым расточительством.
Но Невилл не обратил на Гарри никакого внимания. Он просто плюхнулся на скамейку рядом с Гарри и невидящими глазами уставился в пустую тарелку. Просидев так где-то с минуту, он резко развернулся к Гарри и улыбнулся.
— Гарри, они живы! — эти слова натолкнули Гарри на очень нехорошую идею, что Невилл, возможно, немного спятил. Это его поведение, странные слова… При всей его феноменальной рассеянности это было уже чересчур…
— Кто… жив? — переспросил Гарри, тщетно пытаясь угадать ответ Невилла. Не угадал.
— Мои родители, — прошептал он, и широчайшая улыбка появилась у него на лице. — Они были больны, почти при смерти, но неожиданно выздоровели…
Гарри чуть не съехал со скамейки на пол. Родители Невилла… Ну да, он прекрасно помнил эту историю, увиденную им в дубльдуме и объясненную потом Дамбльдором. Они были аврорами, отец и мать Невилла, и после падения Вольдеморта кучка его сторонников, пытаясь вернуть к жизни своего господина, с целью выбить информацию пытали обоих Лонгботтомов. Они не умерли, но нанесенные им повреждения были таковы, что оба сошли с ума… Но ведь с тех пор прошло более четырнадцати лет! И за все эти годы они считались безнадежными пациентами, как вдруг произошло чудесное исцеление. Никакого другого объяснения, кроме как чуда, Гарри не видел.
— Я очень рад это слышать, — сказал в ответ Гарри, но Невилл его не слушал. Он снова погрузился сам в себя, переживая заново и заново это радостное известие. Гарри посмотрел вниз, на пол, где лежали осколки разбитой чашки, и подлый вопрос, родившийся у него в голове, сформировался окончательно. «А если бы ты узнал, что твои родители живы? Как бы ты себя вел?» И тут же получил ответ. «Не обманывай себя глупыми надеждами. Магия неспособна воскресить людей, а что на свете может быть сильнее, чем волшебство?»
Может быть, вера? Надежда?
Любовь?
Гарри наклонился, чтобы с помощью палочки восстановить чашку, как вдруг отчетливо почувствовал запах, который ни с чем нельзя спутать — слегка горьковатый запах миндаля. Ошеломленным Гарри пробыл всего долю секунды, после чего рука сама выхватила из рюкзака бутылку с соком и отвинтила пробку. Да, так и есть! Запах миндаля ощущался и там.
Машинально он все-таки склеил чашку заново и одним заклинанием испарил тыквенный сок. Двумя днями раньше он выискал давно забытое им заклятие, которое могло бы превратить сок в воду, но Гермиона отсоветовала это делать. Сказала, что Зелью Усиления, случись ему все-таки снова встать у Гарри на пути, ничего не будет, и оно останется самим собой.
И кстати, о Гермионе…
Он поймал ее уже после завтрака, когда та, как всегда нагрузившись книгами, бежала на арифмантику. Из ее рюкзака торчал здоровый сверток пергамента, весь исписанный цифрами, и он постепенно разматывался, свисая все ниже и ниже. Девочка, похоже, этого не замечала.
— Гермиона, у тебя пергамент разматывается, — к чему-то ляпнул Гарри.
— Правда? Ой, да, спасибо, Гарри, — она ловким движением волшебной палочки заставила сверток самостоятельно залезть в рюкзак.
— Гермиона, подожди, пожалуйста, — попросил он уже приготовившуюся бежать дальше девочку. — Я хотел тебе сказать еще кое-что.
— Гарри, у меня через пять минут урок, а мне надо идти в восточное крыло, и профессор Вектор…
— Гермиона, в том тыквенном соке, что ты мне принесла, снова было это проклятое зелье, — выпалил Гарри. Гермиона посмотрела на него с недоверием.
— Как ты догадался?
— Невилл толкнул меня, и я случайно разлил чашку, — объяснил Гарри. — Как ты думаешь, откуда оно могло взяться?
Гермиона пожала плечами.
— Даже не знаю. Я все брала у домовых эльфов: они готовили сок прямо при мне, а потом разливали его в бутылки и запечатывали. Возможно, если напитать зельем тыквы, которые растут на огороде Хагрида, или пропитать пробку…
— Слишком сложно, — поморщился Гарри. — Одно я знаю точно: больше никакой еды с кухни. Теперь я буду готовить себе пишу самостоятельно. Без чьей-либо помощи, — он спохватился, но было уже поздно. Слова прозвучали и прозвучали несколько грубее, чем хотелось бы.
— Ты, значит, и мне не доверяешь? — изумленно переспросила Гермиона, разглядывая Гарри, как будто увидела его впервые. — Гарри, Рон прав. Что с тобой происходит?
— Ничего, — мрачно бросил он. — Я не доверяю себе, это понятно? После того, что случилось с Джинни, порой мне кажется, что было бы лучше, если рядом со мной никого не будет.
— И ты нашел хороший повод, чтобы избавится от меня? — потихоньку стала закипать Гермиона. — Стать одиночкой, да? Может, ты обвинишь меня, что это я добавила тебе Зелье Усиления?
— Гермиона, это смешно! — заорал Гарри. — Я хотел сказать совсем другое!
— Это не смешно, — весь пыл Гермионы угас, и она как-то сразу согнулась под тяжестью огромного рюкзака. — Это не смешно, а грустно. И мне грустно видеть, как ты убегаешь от самого себя, — она отвернулась от него и быстрым шагом отправилась на занятия.
Прислонившись пылающим лбом к холодной стене, Гарри смотрел ей вслед. Смотрел, как уходит от него последний его друг. Уходит, оставляя его в одиночестве.
А одиночество, что всем хорошо известно, очень часто ведет к поражению.