Путешествие, оказавшееся долгим, подходило к концу. Разноцветные пятна закружились все быстрее и быстрее, и вскоре Гарри вывалился на деревянный пол. Деревянный, мелькнуло у него в сознании… Значит, я в помещении. Но где? Он последовал за Джинни Уизли, которую профессор Снейп с помощью же этого портшлюса отправил к…
Дьявол! Палочку наготове, Гарри Поттер! Берегись!
Он не успел. Шрам вспыхнул такой болью, от которой можно было потерять сознание. Каким-то чудом Гарри смог пошевелиться, и только тогда услышал голос.
— Взять портшлюс! Обыскать! Палочка спрятана в правом рукаве мантии!
Голос был знакомым, но кому он принадлежал, Гарри вспомнить не мог.
Статуэтку буквально вывернули из его крепко сжатых пальцев. Он ничего не видел — слезы застилали глаза, а шрам полыхал огнем, будто вознамерившись спалить его лоб. Он упорно боролся неизвестно с кем, не желая отдавать портшлюс, как вдруг резкая боль пронзила бок. Создавалось впечатление, что кто-то с размаху ударил его ногой. Он застонал и получил второй удар.
— Полегче, Люциус! Не забывай, для чего он нам нужен!
— Да, господин, — чьи-то цепкие пальцы принялись доставать из рукава палочку, которую он так и не успел пустить в ход. Как теперь объясняться перед Чу, пришла в голову глупая и несвоевременная мысль. Гарри сопротивлялся как мог, но в его теперешнем состоянии это было бесполезно. За несколько секунд он лишился и палочки, и наручных часов, и даже кольца Джинни.
Его резко дернули и поставили на ноги. Сквозь белую пелену он ничего не мог разглядеть, кроме туманных очертаний каких-то людей, вроде бы в черном, в плащах с капюшонами.
Да что тут гадать, пронеслась обжигающая мысль. Ты в лапах Ордена Феникса, Гарри Поттер, а это значит — конец. Долгий и мучительный.
— Нет, так совсем никуда не годится, — вновь послышался голос, а потом он же выкрикнул заклинание. — Энервейт!
Гарри дернулся, как от удара током, но заклинание неизвестного колдуна подействовало. Зрение постепенно возвращалось к нему, и боль в шраме утихала. Не исчезала навсегда, а просто притаивалась до поры до времени, словно говоря, что в любой момент может вернуться. А когда он снова обрел способность отлично видеть, то первое, что он узрел перед собой, было лицо Вольдеморта.
Темный Лорд совершенно не походил на себя самого, когда Гарри видел его последний раз, то есть год назад. Его красные глаза пылали еще больше; в них, словно в клетке, бился живой огонь. На секунду Гарри даже показалось, что он различает языки пламени внутри двух глазниц, которые опоясывали багряный зрачок. Он сделал попытку отвернуться, но те, кто держал его за руки, заставили его вновь смотреть в лицо Темного Лорда, лицо без единой кровинки, белое и ужасное. Рот с жалким подобием губ был измазан чем-то светящимся, какой-то серебристой жидкостью. Впрочем, Гарри довольно быстро вспомнил, что это такое.
— Не желаешь? — поинтересовался Вольдеморт, протягивая Гарри кубок, из которого только что сделал несколько глотков. Гарри с трудом сдержал тошноту. — Нет? Ну что ж, Гарри Поттер, воля твоя. Пока держите его! Мы скоро начнем! — и Темный Лорд отошел куда-то в сторону.
Только теперь Гарри соизволил обратить внимание на тот место, куда он попал. Просторный зал с паркетным полом, высокие потолки, орнамент на стенах… В противоположном конце зала виднеется кафедра, наподобие той, за какой сидели учителя в Хогвартсе. Люстры, светильники и подсвечники ярко освещали помещение, а огромные окна были занавешены плотными шторами с бахромой на краях.
Вокруг Гарри стояли Упивающиеся Смертью. Множество, отнюдь не то жалкое количество откликнувшихся на призыв Вольдеморта год тому назад. Как минимум, оценил Гарри, человек пятьдесят. И во главе — Вольдеморт. Угрюмые, молчаливые, все в плащах с капюшонами. Точно авроры, которых Перси присылал в тот день, когда Гарри уезжал в Хогвартс. Кажется, что это было так давно…
А потом Гарри увидел Джинни.
Посередине зала возвышались два деревянных креста, грубо сколоченных из пары досок. Хотя, вряд ли они были сколочены по-настоящему — здесь поработала магия. Кресты вырастал прямо из пола и возвышались над ним почти на десять футов. Внизу, под ними, прямо на паркете, были искусно изображены Смертные Знаки. Был ли череп нарисован или выжжен на деревянном покрытии, Гарри не знал. Но тот, кто это сотворил, передал все подробности — змея, высовывающаяся изо рта, темные провалы глазниц… В поперечнике череп достигал не меньше шести футов. А на одном из крестов, привязанная по рукам и ногам, висела Джинни Уизли.
Гарри рванулся, вырываясь из рук, державших его, но это не помогло. Упивающиеся Смертью были сильнее его, и отчаянная попытка ни к чему не привела. Только перед Гарри опять возник Вольдеморт.
— Так рвешься к своей подружке, Поттер? — при появлении Темного Лорда шрам вновь немного заныл. — Не волнуйся, ты туда и так попадешь. Привяжите мальчишку!
Упивающиеся Смертью поволокли Гарри туда, где была Джинни. Все то же самое — и Смертный Знак на полу, и даже веревки, которыми его привязывали к кресту. Он был так близко к Джинни, что из руки, привязанные к поперечине, почти что соприкасались. Почти что… Для этого не хватало каких-то двух дюймов.
— Гарри! — девочка повернула голову и с жалостью поглядела на него. — Ты тоже здесь? Как ты сюда попал?
— Как и ты — с помощью портшлюса, — ответил он, забывая, что сотни раз давал себе обещания не говорить с Джинни, не смотреть в ее карие глаза, в которых собирались слезы. Не представлять, как он нежно перебирает пальцами рыжие пряди, упавшие ей на щеку. Но что значат такие обещания за несколько минут до неизбежной смерти?
— Это был профессор Снейп, — сообщила Джинни совершенно спокойным голосом. — Он дал мне какую-то статуэтку, которая и перенесла меня сюда. А как он смог застать врасплох тебя?
— Никак, — и Гарри чуть прикрыл глаза. — Я сам сделал это, когда узнал, что ты оказалась в беде. Сам взялся за статуэтку. Хотел помочь…
Джинни взглянула на него как-то по-другому.
— Немного не получилось, — он сделал попытку улыбнуться. — Но мы еще поборемся!
Взгляд ее глаз яснее ясного говорил, что она в это не верит. К сожалению, Джинни выросла. Она перестала верить в то, что знаменитый Гарри Поттер всегда найдет путь к спасению. Она поняла, что он ничем не отличается от других пятнадцатилетних ребят, что он не супергерой, каким она представляла его три года назад, что он не может одним движением пальца остановить творящееся вокруг злодейство, покарать виновных и восстановить справедливость. Она больше не верила в сказки.
— Это Орден Феникса? — спросила она через минуту.
Гарри молча кивнул. Внутри его все сжалось — ему вспомнился рассказ профессора Люпина о том, что происходит с жертвами Ордена.
— Мы умрем? — этот вопрос прозвучал в устах Джинни так по-детски, что Гарри поначалу даже растерялся. Но как можно было соврать, глядя в эти глаза, наполненные печалью и болью, нежностью и сочувствием, грустью и состраданием? Как можно было обмануть Джинни, любимую Джинни? И как он мог сказать ей правду? Правду о том, что вскоре они будут мертвы, и приведет к этому не обычное Убийственное проклятие, а процедура, состоящая из самых изощренных пыток, которые только мог придумать Вольдеморт.
— Мне все равно, — Джинни отвернулась, чтобы Гарри не увидел ее слезы. — Ты можешь не отвечать. Я помню, что говорил профессор Дамбльдор. И я готова к этому. Я бы хотела узнать лишь одно, — она все еще не смотрела на Гарри. — То Зелье Усиления, про которое говорила Гермиона… Она рассказала про принцип его действия. Человек, которого ты любишь, становится объектом твоей слепой страсти. Твои чувства усиливаются в тысячу раз… Скажи, Гарри, это правда? Правда? — ее голос дрогнул, но вовсе не из-за страха предстоящих ей мучений. Она не боялась Ордена Феникса. Она боялась, что не узнает ответа на терзающий ее вопрос.
Гарри не ответил. Эх, Гермиона, подумалось ему. Обязательно надо было рассказать всю подноготную. Как будто нельзя было чуточку соврать, изменить свои принципы хоть на секунду. Ради него, ее лучшего друга. И Джинни так и не узнает ответа, только если сам он, Гарри, не скажет ей его. А сделает ли он это?
Джинни прикусила губу. Она ждала ответа так, как будто он давал ей шанс на спасение, будто мог вырвать ее из оков, связывающих ее по рукам и по ногам, будто от этого зависела ее жизнь и жизнь многих других… Ну пожалуйста, молила она про себя, ответь, Гарри, прошу тебя. Мне не нужно больше ничего, только ответь…
И он ответил.
И две робкие улыбки встретились на полпути того расстояния, что разделяло двоих ребят. А встретившись, они рассмеялись своим особенным, беззвучным смехом, и продолжили свой путь, к тем, кому были направлены. И на мгновение их лица озарились истинным Счастьем, которое ищут все люди, но которое редко кому удается найти.
— Джинни, — тихо сказал Гарри, — помни…
— Ты тоже, — и в этот момент, когда Джинни произносила эти слова, Гарри взглянул на Джинни и в последний раз вспомнил про свою мать. Которую он никогда не видел, если не считать бледного отражения в зеркале Еиналеж и дымчатую тень, явившуюся к нему в прошлом году. Которую он никогда не забудет, во многом благодаря рыжеволосой девочке, заставившей его поверить в то, что его родители не умерли, а живут внутри его. И пока жив он, будут жить и они. Только насчет того, сколько осталось жить ему, у Гарри были очень большие сомнения.
— Трогательно! — прокомментировал подошедший к Гарри Вольдеморт, очевидно, имея в виду слезы на щеках у Джинни и капли, собиравшиеся в уголках глаз Гарри. — Теперь я воочию убедился, что мой план сработал безукоризненно! Что ж, можно поздравить себя самого с успехом!
Позволь мне кое-что прояснить, Гарри Поттер, — Вольдеморт торжественно развел руки в стороны. — Пока у нас есть время, я могу уделить тебе мое внимание. Пока мои слуги готовят еще одного участника нашей церемонии, я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать. Но учти, что у тебя не будет шанса сбежать, как в прошлом году. Да, ощущение собственного могущества тогда ослепило меня. Тринадцать долгих лет, тринадцать невыносимых лет я провел, страдая из-за отсутствия тела. Ты со своим жалким воображением даже не можешь себе представить, каковы были мои мучения. И вот я, наконец, обретаю тело. Радость переполняла меня, могущество вновь вливалось в мою плоть. Я упивался им, чувствуя, как становлюсь прежним лордом Вольдемортом, имени которого боятся все волшебники без исключения. Ощущение собственного могущества и всесилия и сыграло со мной ошибку. Тогда, год назад, я приказал развязать тебя, чтобы сразиться на дуэли. Но ты ускользнул от меня, ускользнул в очередной раз, и, признаться, меня это ошеломило. На какое-то мгновение мне показалось, что мои соратники, мои верные Упивающиеся Смертью отвернутся от меня. Ведь я обещал им доказать, что ты — ничтожный мальчишка, который ничего не стоит и которого уничтожить также легко, как раздавить таракана, а ты на равных сражаешься со мной на дуэли, да еще и сбегаешь, оставляя меня в дураках. К счастью, я смог им объяснить, что живой ты будешь куда более полезен, чем мертвый.
Я собрал Орден Феникса. Мою организацию, при упоминании которой даже Дамбльдор дрожит от страха, как трусливый кролик. Мое детище, которое я любовно выпестовал еще двадцать лет назад. Орден, равного которому не было, нет и не будет на этой земле. Основанный на силе и могуществе, он успел просуществовать какие-то несколько лет, после чего ты стал на моем пути. И вот теперь Орден Феникса возрожден вновь. Я не буду рассказывать тебе все подробности, касающиеся нашего милого сообщества. Уверен, что Дамбльдор сообщил тебе то, что мог сообщить. А остальное тебе знать вовсе не обязательно. Итак, я вновь созвал старых товарищей, и мы вместе стали планировать возрождение нашего былого величия. Подобно тому, как феникс возрождается из пепла, мы были готовы снова восстать против вашего режима. Не скрою, многие хотели поступить именно так. Но я сумел их убедить, что когда Орден Феникса наберет полную силу, это будет сделать много проще. К сожалению, ни один член Ордена к тому времени не прошел процедуры инициации. Но это было не смертельно. Сохранились записи, свитки, мои заклинания, которые я разработал еще до твоего рождения… Я привлек своих друзей, которые помогли мне завершить работу. И в один прекрасный день я понял, что мы готовы.
Чета Клиссенгов была превосходной мишенью. Оба молодые, оба ни в грош не ставили мою скромную персону, предпочитая верить Фуджу, заявлявшему, что меня не существует. Вынужден сказать, что меня это как-то разочаровало. Я даже немного обиделся. Но вскоре я был вынужден их разочаровать. Представь себе их удивление, когда я со своими соратниками появился у них в доме. Не буду утомлять тебя долгим описанием процедур, которые пришлось провести для того, чтобы мой верный слуга Люциус стал первым посвященным в члены Ордена Феникса. Ты, Гарри, верно удивишься, почему силу феникса не использовал я…
— Нет, — буркнул Гарри. — Вам нужен был я. Моя кровь даст вам больше могущества, так же, как и моя связь с Фоуксом!
— А ты молодец, — Вольдеморт, кажется, был удивлен. — Да, мне был нужен ты. Я не мог рисковать, когда на кону такая высокая ставка. Шанс стать бессмертным выпадает всего один раз в жизни, да и то не каждому. Так или иначе, мне снова требовалось повидать тебя. Однако это было сделать сложно. Ты скрылся от своих родственников на день раньше, чем там побывал я. И никто не мог даже и предположить, куда ты направишься. В доме твоих опекунов тебя не было, это точно. В Норе, в доме этих оборванцев Уизли, ты тоже не появлялся. Мои помощники обшарили весь Косой переулок, весь «Дырявый Котел», но ты как сквозь землю провалился. А тут еще такое разочарование — министром магии стал один из Уизли. Я бы предпочел видеть на его месте Фуджа, но тот оказался слишком большим трусом — сбежал, как только на него чуть надавили.
Я решился даже на такой шаг, как проникновение в Хогвартс: вдруг Дамбльдору взбрело в голову поселить тебя там за месяц до окончания каникул. Но и в школе не было никаких следов. Хорошо, что некоторые из моих слуг много умнее, чем они кажутся. Мои верные слуги Люциус и Червехвост предложили очень простой план, как выманить тебя из твоего укрытия. Было решено дождаться начала учебного года, когда ты собственной персоной появишься в Хогвартсе, а затем начать игру. Наподобие той, какая была в прошлом году. Ты ведь должен помнить ее, Гарри Поттер. Игра, где просчитывается каждый следующий шаг — свой и соперника, где все разложено по полочкам и где не может быть ошибок.
Мне нужен был ты и феникс. Весь вопрос был в том, как переправить вас обоих ко мне. Если с птицей проблем быть не могло, то вот ты оказался крепким орешком. Твое исчезновение могло вызвать панику, которая мне была совершенно не нужна. К счастью, я узнал, что в Хогвартсе учится эта замечательная девочка, — и Лорд Тьмы показал на Джинни. — Мои люди в Хогвартсе в подробностях докладывали мне о том, что происходило на Хеллоуин, на Рождество и после этого. В свете таких событий мне пришла в голову замечательная идея. Несомненно, если кому-то из друзей Гарри Поттера будет угрожать опасность, то он сломя голову помчится их спасать. Да-да, мальчик, я рассчитал все верно! Твой отец был таким же. Все вы, гриффиндорцы, не отличаетесь сообразительностью. Чуть где малейшая опасность, и все: палочку наготове, глаза сверкают, с победным криком бежим навстречу врагу! Ты оказался не исключением, иначе сейчас не висел бы здесь передо мной.
По моему приказу было приготовлено одно изумительное зелье… По твоим глазам вижу, что ты знаешь о нем. Сработало оно лучше всяких похвал — ты не мог оторваться от этой девчонки. Она оказалась превосходной мишенью; тебя мы не могли поймать на таком простом фокусе, как заколдованный портшлюс, хотя один раз это чуть не сработало. А вот девочка не была такой осторожной и поэтому попала к нам в руки. После чего Гарри Поттер, как истинный рыцарь, бросился ей на выручку, на что я, в принципе, и рассчитывал. Все получилось как нельзя лучше.
— Ты еще не выиграл, — прошипел Гарри. — Дамбльдор знает о твоих планах. Он сможет тебя остановить…
Вольдеморт оглушительно расхохотался. Гарри содрогнулся — никогда смех не вызывал у него такого ужаса. А Лорд Тьмы все смеялся и смеялся, и от этих звуков дрожали сами стены.
— Дамбльдор?! — сверкнул он красными глазами. — Этот жалкий маглофил?! Позволь мне просветить тебя, Поттер! Возможно, он бы и мог справиться со мной, тогда, на заре моего могущества, когда я только набирал силу. Но не сейчас! Ты знаешь, что ему все это время было известно место, где я скрываюсь? Все, что от него требовалось, это придти и сразиться со мной! Но он не пришел. Он просто-напросто боится меня, потому что знает: никто не способен справиться со мной. А после того, как я обрету силу феникса и стану бессмертным, мое могущество возрастет настолько, что десятки таких, как Дамбльдор, не смогут причинить мне ни малейшего вреда. Пожалуй, все, Гарри Поттер. Наше время вышло. Приготовься — мы начинаем! Валден, где он?
— Здесь, мой господин, — в зал вошел Макнейр, тот самый палач, которого Гарри видел два года назад в Хогвартсе и год назад среди откликнувшихся на зов Вольдеморта Упивающихся Смертью. В руках он держал феникса.
— Фоукс! — Гарри дернулся в очередной раз, но веревки держали крепко. Макнейр посадил феникса на небольшую подставку между Гарри и Джинни, и Гарри заметил, что на нем по-прежнему наброшена тонкая сетка наподобие той, какую набросил на него Хагрид. Очевидно, она не только сковывала его движения, но и выполняла роль магической защиты. Феникс мог исчезать в облаке перьев из одного места и появляться в другом, но Фоукс даже не предпринимал попытки это сделать. Мутными глазами птица оглядывалась по сторонам, не издавая никаких звуков.
— Не думай, что кто-нибудь придет вам на помощь, — Макнейр злобно посмотрел на Гарри, скидывая свой плащ с капюшоном. Гарри впился глазами в татуировку на бугрящемся мышцами предплечье официального палача министерства — небольшой черный феникс, выполненный с точностью до малейших деталей. Широкие крылья были раскинуты в стороны, клюв резко выступал в сторону. — Никто и не догадается, что Гарри Поттера надо искать в министерстве магии.
— В министерстве?!
Макнейр радостно осклабился.
— То место, где ты сейчас находишься, конференц-зал в самом министерстве магии! Эти олухи даже и не догадываются, что мы вот уже не первый месяц располагаемся здесь. Конечно, не без помощи наших друзей из высших инстанций министерства магии! — издевательски закончил он.
— Перси обо всем догадается, — крикнул Гарри. — Вы не сможете…
— Мы уже смогли, — к Гарри подошел еще один колдун — Люциус Малфой. — Никто не сможет развеять чары, наложенные самим Лордом. А Перси — мальчишка, и он еще ничего не знает. Когда-нибудь придет и его час, — Малфой-старший провел пальцем по щеке Гарри, и тот вздрогнул. Макнейр, улыбаясь, отступил на шаг.
— Люциус! — пророкотал голос Вольдеморта. — Сначала феникс!
— Я помню, мой господин, — и Люциус Малфой подошел к связанному Фоуксу. Птица забилась, но тонкая сетка держала прочно, и феникс только зря рвался наружу, трепыхаясь и ворочаясь.
«Заклинание, — стал судорожно вспоминать Гарри. — Заклинание Блокировки! Фоукс не может просто исчезнуть, потому что над ним висит заклинание, блокирующее любое магическое перемещение. Но как же его снять? Нет, миссис Фигг говорила, что это невозможно. Даже при наличии палочки. Проклятье!»
Малфой-старший закончил осматривать феникса и вернулся к Вольдеморту.
— Все в порядке, господин. Он не вырвется — все заклинания работают как надо.
— Хорошо. Если он сможет вырваться в момент ритуала, это будет катастрофой. Ты знаешь, что ожидает тебя в этом случае. Начинаем!
Люциус побледнел и накинул на себя капюшон. Остальные Упивающиеся Смертью сделали то же самое. А Вольдеморт шагнул ближе к Гарри, и он почувствовал, как шрам запылал еще сильнее.
Казалось, темнота сгустилась в комнате. Лишь яркий свет, исходящий от Фоукса, нельзя было погасить ничем. И страшные глаза Вольдеморта двумя красными точками светились в наступившем полумраке. Тишина окутала конференц-зал. Гарри слышал, как тяжело дышит Джинни и как колотится его собственное сердце. А потом резкий голос Вольдеморта разорвал эту тишину, и Гарри зажмурился. Но это все равно не могло спасти его от участи быть свидетелем страшной сцены.
Резкие слова, наполненные древней темной силой, падали как камни, тяжелые и грубые. Ровно и мерно звучал страшный голос Вольдеморта, претворяя в жизнь его собственное заклинание, квинтэссенцию зла, созданное им еще в давние времена. И еще ни разу на земле не слышали ужасающее по мощи заклятие, отнимающее жизнь у бессмертного существа.
Фразы становились все более и более длинными, Вольдеморт задыхался от чудовищного напряжения, но продолжал говорить, наставив свою палочку на Фоукса. Эхом отдавалось заклинание в стенах этой комнаты, и слова Лорда Тьмы разносились повсюду.
Что это были за слова, Гарри предпочитал не слышать.
Последнее предложение Вольдеморт буквально выкрикнул, и потолок задрожал — такая ненависть переполняла Темного Лорда. Гарри помимо своей воли разобрал несколько последних слов: «вечный», «переход» и «отзовись».
И палочка, в которой было хвостовое перо Фоукса, действительно отозвалась. Направленная на того, кто дал ей жизнь, она задрожала, а потом выбросила вперед струю огня. Фоукс пронзительно закричал, и Гарри в ужасе закрыл глаза. Он почувствовал, как огненная стрела пронеслась мимо него, ему на руку брызнуло что-то липкое и горячее, и крик феникса оборвался навсегда.
Я не поддамся, твердил Гарри, борясь с подступающей тошнотой, которая была уже где-то возле горла. Я не поддамся, повторял он сам себе, хотя заранее знаю, что увижу, когда открою глаза — красно-желтое кровавое месиво на месте величественной птицы и капли еще дымящейся крови у себя на запястье. Я выдержу это, подумал он, делая глубокий вдох, но воздух приобрел запах паленого мяса, и тошнота снова дала о себе знать. Я выдержу, а как же Джинни?
Гарри с трудом разлепил веки. Сквозь туман, застилавший ему глаза, он разглядел неподвижную фигуру Вольдеморта, стоявшего, словно каменное изваяние и державшего палочку в руках, которая теперь пылала красным цветом. Упивающиеся Смертью, которые толклись позади, о чем-то перешептываясь. А еще Гарри увидел Джинни, бессильно висевшую на своем кресте, и только веревки, которыми она была привязана к нему, не давали ей упасть на огромный Смертный Знак, нарисованный под ее ногами. Девочка была в глубоком обмороке.
Вольдеморт медленно открыл глаза, и Гарри вздрогнул. Последний туман рассеялся, и даже сквозь покрытые цепью трещин очки он смог разглядеть, что красный огонь, полыхавший в глазах Вольдеморта, исчез. А вместо него они светились мягким золотистым цветом. Как у Фоукса.
Темный Лорд повернулся к Упивающимся Смертью, и те испуганно замерли. А безгубый рот Вольдеморта расплылся в некоем подобии улыбки, и он впервые обратился к своим сторонникам после проведения ритуала.
— Почему никто не поздравляет меня с вступлением в Орден Феникса?