— Господин… — прошептал побелевший от ужаса Червехвост. — Господин… Вы… Вы смогли сделать это…
Вольдеморт негромко рассмеялся.
— Конечно, Червехвост. Неужели ты, дурак, думал, что у меня ничего не получится? Но мы еще не закончили. Люциус, иди сюда!
— Да, мой лорд, — отозвался Малфой, и Гарри увидел, что отец Драко был единственным из всех Упивающихся Смертью, кто сохранил самообладание. Он не трясся, как Червехвост, не пытался спрятаться за спины других, как Крэбб и Гойл. Судя по всему, Вольдеморт думал точно так же, как и Гарри.
— Люциус, я знаю, что могу тебе доверять. Я вижу, что твои руки не дрожат, а глаза спокойны. Ты мог бы принести в жертву собственного сына, и все равно сохранить хладнокровие.
— Я уже принес в жертву моего сына, — негромко заметил Люциус, — как и обещал, мой господин.
Вольдеморт шагнул вперед и оказался вплотную с Малфоем. Тот слегка опустил голову.
— Я знаю об этом, Люциус. Тем не менее, сейчас мне нужен верный помощник. Я бы мог выбрать Червехвоста, но он трус и ему нельзя доверить ничего важного. Мне нужен тот, кто поможет провести окончание ритуала. И для этого я выбрал тебя.
— Это большая честь для меня, мой господин, — Малфой склонился еще ниже. — Когда прикажете начинать?
— Прямо сейчас, — рыкнул Вольдеморт и развернулся к Гарри. — Пока наши друзья еще способны все понимать и чувствовать. Приведите в сознание девчонку, — приказал он, увидев, что Джинни висит на веревках без чувств. — Она должна сознавать все, что с ней происходит.
Один из Упивающихся Смертью достал из кармана палочку, но хлесткий голос Вольдеморта заставил его поспешно запихнуть ее обратно.
— Никаких заклинаний, Нотт! Ты, верно, забыл, как проводился ритуал над тобой? Любое лишнее заклятие, и эффект может быть не достигнут! Никакого волшебства, пока я вам не прикажу!
— Хорошо, милорд, — невысокий Упивающийся Смертью подошел к Джинни и пару раз ударил ее по щекам. Девочка застонала и зашевелилась, а из ее нижней губы пошла кровь.
— Подождите, подождите, я сам, — заторопился Червехвост и засеменил к Джинни. — Нотт, ты разве не помнишь, что говорил господин? Важна каждая капля крови этих двоих, да, — лопотал он, отстраняя Нотта. Из-за маленького роста ему было очень неудобно, но он все-таки дотянулся левой рукой до плеча Джинни и аккуратно встряхнул ее. — А посмотри, что сделал ты? У нее кровь идет…
Вольдеморт засмеялся.
— Питер, как любезно с твоей стороны напомнить об этом маленьком факте! Ты пытаешься передо мной выслужиться? Что ж, это похвально! Давай, доказывай, что ты мой верный слуга!
— Я доказал это еще два года назад, господин, — с обидой произнес Петтигрю, — когда нашел вас и привел к вам Берту Джоркинс. И я помог вам…
— Ты ошибаешься, Червехвост, если думаешь, что достаточно один раз сделать что-то для лорда Вольдеморта, и все — он запомнит тебя на всю жизнь. Постоянно, слышишь, постоянно ты должен напоминать мне, что ты для меня полезен. Только тогда я не сочту нужным от тебя избавиться. На сегодня ты доказал преданность своему господину, и сегодня я не трону тебя. Но завтра ты снова будешь вынужден показать, что являешься моим верным слугой!
Вольдеморт затих, а потом уставился на Нотта, который ссутулился еще больше.
— Но ты, Червехвост, прав, — и Вольдеморт направил на Упивающегося Смертью свою палочку. — Нотт забыл про мое предостережение не проливать ни капли крови наших пленников, и теперь его ждет наказание. Ты знаешь, какое, Нотт!
— Да, мой господин.
— Замечательно! Крусио!
Гарри в ужасе смотрел, как корчится на полу Нотт, дергаясь от невыносимой боли. Изо рта Упивающегося Смертью пошла пена, перемешанная с кровью, а Вольдеморт все не опускал палочку, и смеялся, глядя на хрипящего и извивающегося под его ногами человека.
Все остальные Упивающиеся Смертью, казалось, тоже были заворожены этим зрелищем, поэтому Гарри и не заметил, как Червехвост закончил приводить в чувство Джинни и бочком подобрался к нему.
— Чего тебе, предатель? — яростно прошептал Гарри. Червехвост прижал палец к губам, и Гарри замер от удивления. Джинни медленно повернула голову и широко открыла глаза, глядя, что делает Петтигрю.
А тот и в самом деле вел себя странно. Он был похож на Винки, домового эльфа, когда Гарри встретил ее на Кубке мира. Она тогда бежала прятаться, но передвигалась с трудом, будто кто-то невидимый не давал ей этого сделать. Вот и сейчас создавалось впечатление, что Петтигрю действует не по своей воле. Он то засовывал руку в карман, то выдергивал ее. Приближаясь к Гарри, он тянулся пальцами к веревкам, связывающим мальчика, но тут же отскакивал и дул на пальцы, словно он обжегся. Это продолжалось где-то минуту, после чего он все же смог сломить сопротивление неведомой силы и достал из кармана маленький шарик на ниточке, привязав его к доске позади Гарри. Выглядело это в точности как портшлюс, с помощью которого Хагрид отправил Фоукса к Вольдеморту. Затем Петтигрю вытащил из кармана маленький ножичек, бросив взгляд на который Гарри чуть не вскрикнул от удивления — это была точная копия ножа, подаренного ему Сириусом. Червехвост силой впихнул его в кулак Гарри, и тот крепко сжал пальцы, к счастью, свободные.
— Шарик… — прошептал Петтигрю и замолчал. — Шарик… — начал он снова, — это портшлюс… В Хогвартс… — слова давались ему с трудом, и, казалось, он вырывает их из себя с силой. — Это… Тебе…
— Почему? — Гарри ошеломленно уставился на Питера Петтигрю. — Почему ты это делаешь?
— Я… Не… Знаю… — рассеянно пробормотал Червехвост, производя впечатление человека, которого только что оглушили Сногсшибателем. — Он говорит… так надо…
— Кто «он»? — Гарри полностью перестал понимать происходящее, но тут Червехвост пришел в себя и любовно похлопал своей блестящей рукой по плечу Джинни.
— Все готово, мой господин, — поклонился он. — Вы можете начинать.
Гарри быстро спрятал ножичек в рукав мантии и вовремя — Вольдеморт обернулся, чтобы посмотреть на своих пленников. На беспомощно лежавшего на полу Нотта уже никто не обращал внимания.
— Надо же, Питер, ты умеешь радовать своего хозяина, — и Вольдеморт подошел ближе к Гарри. — Пора, Гарри Поттер. Скоро ты встретишься со своими жалкими родителями. Увидишь их, передавай от меня привет. Люциус, начинаем.
Малфой-старший почтительно склонился перед Вольдемортом и отошел куда-то в сторону. Вернулся он через минуту. В правой руке у него тускло поблескивал старинный кинжал с тонким лезвием, на рукоятке которого виднелось изображение свернувшейся змейки. Серые стальные глаза Люциуса светились радостью, когда он подошел к Гарри.
— Скоро ты узнаешь, что такое настоящая боль, — прошептал он, с ненавистью вглядываясь в лицо Гарри. — Как жаль, что твой отец умер просто так, не испытав всех мучений, которых он заслуживал.
Единственное, на что в нынешнем состоянии был способен Гарри, это плюнуть прямо в лицо Люциуса. Так он и поступил. Тот невозмутимо утерся рукавом мантии и провел плоской стороной кинжала по щеке Гарри. Прикосновение холодного металла внезапно напомнило ему, что его ждет, и он задрожал. Не от страха, а от ненависти. От ненависти ко всем этим людям, к Вольдеморту, к Люциусу Малфою… Единственное, чего он боялся, было то, что будет чувствовать Джинни. Он даже в мыслях не мог представить, что ей предстоит пройти через эти страдания, которыми сопровождается обряд Ордена Феникса. Гарри медленно развернул голову и посмотрел на бледное лицо Джинни. Она сделала попытку слабо улыбнуться.
— Гарри, я не боюсь, — выдавила она из себя и облизнула пересохшие губы.
— А зря, моя милая, — Вольдеморт встал напротив Гарри и Джинни и развел руки в стороны так, что они находились ровно напротив Смертных Знаков, нарисованных под крестами, на которых висели ребята. — Люциус, начни с девчонки.
— Да, милорд, — Малфой оставил Гарри в покое и подошел к Джинни, слегка наклонив ее крест назад, и Гарри понял, что это означает. Руки располагались прямо над глазницами черного ухмыляющегося черепа, а ноги — над кривящимися губами. В памяти всплыли слова Люпина: «Глазницы и рот наполнялись кровью…»
— Нет! Остановитесь! — дернулся Гарри, но веревки держали крепко. — Я вас ненавижу! Если вы хоть что-то сделаете ей, я вас в аду достану!
— Какие громкие слова, — поморщился Вольдеморт. — Ты уже не можешь ничего поделать, Гарри Поттер. Ты опоздал, и твое время ушло. Наступает новое время. НАЧИНАЙ, ЛЮЦИУС! — прогрохотал его голос, и вновь наступила темнота, в которой зрачки Вольдеморта стали разгораться ярко-желтым светом.
Гарри до крови закусил губу и, стиснув зубы, старался не плакать, когда кинжал в руке Люциуса Малфоя разрезал кожу на руке Джинни от плеча до запястья, и неправдоподобная темно-красная кровь закапала ровно в центр левой глазницы черепа. Он старался не плакать, когда то же самое Малфой проделал с другой рукой девочки, и только сейчас Джинни чуть слышно застонала от боли. Он сдерживал слезы, видя, как симметричные разрезы опоясали ее ноги чуть повыше туфелек, и черный бездонный рот черепа жадно раззявился, получив первую порцию крови…
И все-таки Гарри не выдержал. Слезы покатились по его лицу, и он жадно глотал соленую воду, стекавшую по щекам, потому что это хоть как-то помогало отвлечься от самого страшного зрелища, которое он когда-либо видел. В метре от него собирались замучить до смерти Джинни Уизли, а он ничего не мог сделать. Вольдеморт нанес ему самый жестокий удар, какой только мог придумать — заставить смотреть, как мучается близкий ему человек.
— Смотри, Поттер, не отворачивайся, — раздался над ухом голос Люциуса Малфоя, и Гарри услышал слабый хруст разрезаемой кожи и понял, что наступила его очередь. Голова закружилась, окружающий его мир расплылся. Тем не менее, способности мыслить он не потерял. Правый рукав его мантии отсутствовал, и Малфой без труда произвел надрез. Но под левым рукавом Гарри прячет нож, который ему дал Червехвост, а Малфой наверняка сдерет длинные рукава мантии, обнажив руки до плеч, как сделал это только что с Джинни. Думай, Гарри, думай… Ударить Малфоя ножом, а потом воспользоваться портшлюсом? Но как это сделать, когда в трех метрах от них стоит Вольдеморт, взирающий на их мучения открытыми глазами? Думай, Гарри… Вот Малфой уже заходит слева и поднимает вверх руку, в которой зажат кинжал.
Думай… Осталось несколько секунд…
И по-прежнему слева маячит тоненькая рыжеволосая фигурка, глухо стонущая от боли, на одежде которой расплываются огромные красные пятна…
— Люциус! — подал голос Вольдеморт, протянувший руки над черепами ладонями вниз, как будто грелся над пламенем костра. — Подожди с Поттером. Закончи с девчонкой.
— Вы уверены, мой господин? — лезвие повисло в нескольких сантиметрах от Гарри.
— Уверен, — Вольдеморт прикрыл глаза, прислушиваясь к одному ему известным чувствам. — Возникло сильное искажение. Они слишком разные, чтобы их силу можно было смешивать. Сначала заверши ритуал над ней.
— Хорошо, милорд, — и Малфой вернулся к Джинни. — Первым идет сердце, не так ли?
— Ты и сам все прекрасно знаешь, мой слуга, — ответил Вольдеморт, не открывая глаз. — Не беспокой меня. Сперва вынимаешь сердце…
Люциус сосредоточенно кивнул, а затем резко дернул за блузку Джинни. Послышался треск материи, и пуговицы разлетелись в разные стороны. Малфой-старший решительным жестом откинул в сторону остатки одежды и взялся за кинжал.
Гарри зажмурился. Видит бог, он не хотел этого…
Сейчас или никогда.
Он выхватил из рукава нож и одним движением выдвинул лезвие. Его рука была крепко привязана к доске, но кисть оставалась свободна. Вращая ей и чуть не вывихнув себе запястье, он двумя неуловимыми взмахами перерезал веревки, приковывавшие его к кресту, и левая рука оказалась свободной.
— Что?! — взревел Люциус, кидаясь к Гарри. — Ах ты…
Но было уже поздно. Почувствовав какую-то радость от того, что у него все получилось, как задумано, Гарри выхватил нитку с портшлюсом и, размахнувшись, раскачал его до необходимой степени. Маленький шарик долетел до плеча Джинни, коснулся его, и девочка тут же исчезла. Но, не успел Гарри обрадоваться этому факту, как взбешенный Люциус Малфой всадил свой кинжал в руку Гарри, буквально пригвоздив того к кресту. Лезвие прошло насквозь чуть ниже локтя и ударилось о дерево, застряв в нем.
Боль была такая, что Гарри чуть не выронил нож, который дал ему Петтигрю. Однако Люциус неосторожно приблизился на опасное расстояние. Из последних сил Гарри сжал ослабевшие пальцы и вонзил нож в плечо Малфоя-старшего. Уронив кинжал, тот глухо охнул и отскочил назад, а нож выскользнул из пальцев мальчика и мягко упал рядом с ним.
— Что такое?! — прогремел голос Вольдеморта. — Люциус, в чем дело?!
— Это Поттер! — и Малфой-старший от души приложился кулаком по челюсти Гарри. Увернуться он не успел, и уже через секунду почувствовал, как рот наполняется кровью.
— В чем дело?! — повторил Вольдеморт, прерывая свой транс и быстрым шагом подходя к висящему на кресте Гарри, который морщился от боли и сплевывал кровью. Люциус, шипя и чертыхаясь, разрезал свой черный плащ, чтобы осмотреть рану. — Тихо! — жестом остановил Темный Лорд Упивающихся Смертью, ринувшихся на помощь. — Я сам разберусь!
Малфой сорвал с себя плащ и уставился на рану в плече, которую нанес ему Гарри. Мальчик вздрогнул — на предплечье своего мучителя он увидел знакомое изображение черного феникса, татуировку смерти. Сейчас ее заливала кровь, и птица жадно раскрывала клюв, глотая красную струйку внутрь себя. Кровь сама возвращалась в тело члена Ордена Феникса.
— Значит, Поттер? — голос Вольдеморта прошелестел, как тонкая бумага. — Воспользовался ножом, потом портшлюсом, спас свою подружку, отправив ее в безопасное место. Просто герой! Вылитый отец! Тот тоже все кричал, чтобы твоя мать убегала, а он останется и задержит меня! Немного не получилось, не так ли, Поттер?
Гарри молчал, яростно впиваясь взглядом в ненавистное лицо. Вольдеморт, казалось, раздумывал, а потом рассмеялся.
— Как же это благородно и как глупо, Поттер! Ты спас меня, кто бы мог подумать! Воспользуйся портшлюсом ты сам, и, оставив девчонку в моих руках, ничего бы не вышло. Мне нужен был именно ты! Конечно, — он кивнул, соглашаясь с собственными словами, — ее кровь тоже дала бы мне необходимую силу. Но не такую, как твоя! Ты сам помог мне. Но ничего не поделаешь — придется заканчивать ритуал с одним тобой. Люциус!
— Да, мой лорд? — Малфой неизвестно как, но все же остановил кровь, текущую из его раны и подошел к Вольдеморту. Пользоваться палочкой было запрещено, и Гарри не заметил, каким образом Люциусу удалось привести себя в порядок.
— Вынь инструмент из руки Поттера и продолжай, — спокойно сказал Вольдеморт. — Надеюсь, ты уже пришел в себя после той вспышки гнева. Сохраняй хладнокровие!
— Я в порядке, господин, — Малфой выдернул кинжал, стараясь сделать это как можно больнее, так, чтобы Гарри пришлось со скрежетом сжать зубы. Вольдеморт вернулся на свое место.
— Кто из нас предатель, выясним позже, — невозмутимо заметил он, прикрывая глаза. — Кто-то должен был передать Поттеру портшлюс. Продолжай Люциус. Нам надо успеть, пока Дамбльдор не отыскал нас.
По ряду Упивающихся Смертью пробежал испуганный шепот. Эти слова Вольдеморта принесли успокоение для Гарри. Значит, Темный Лорд все-таки боится. Дамбльдор способен их отыскать! Но какое значение это будет иметь для него? К тому времени он уже будет мертв…
Гарри устало закрыл глаза, чтобы не видеть бледное лицо Малфоя-старшего. Он умрет, это так, но пусть его смерть будет достойной… И спокойной, как тихая ночь.
Что-то теплое коснулось его ног, и Гарри сообразил, что это его кровь, капающая в рот изображенного под ним Смертного Знака. Он не стал открывать глаза, чтобы смотреть вниз. И так понятно, что он может там увидеть. У него осталось не так уж и много времени, и пусть лучше перед тем, как кануть в небытие, он еще раз вспомнит о том, как прошла его жизнь. Он смог совершить последний героический поступок — спасти Джинни, когда, казалось, спасения уже ждать неоткуда. Он искренне надеялся, что сейчас она в безопасности и что она выживет. Не так уж и много крови она потеряла.
Резкая боль пронзила его руку, но он уже не обращал на нее внимания. Как учила миссис Фигг, это не боль. Призови на помощь адские мучения, и тебе станет легче. Но сейчас это было не нужно. Чувства исчезали, перед глазами Гарри была лишь темнота, в которой мелькали те картинки, которые он хотел увидеть: то, что уже было, и то, чего еще не было. И вряд ли уже будет. Воспоминания из прошлого: первый класс, схватка с Квиррелом, бой с василиском, выигрыш Кубка школы в третьем классе, избрание его чемпионом Хогвартса в четвертом классе… Встреча с тенями родителей опять же в конце четвертого класса, яркие кадры из его жизни в «Дырявом Котле» в этом году… Конкурс красоты в Рождество, сияющая Джинни, подарки…
Боль больше не беспокоила. Гарри еще понимал, что сейчас делает Люциус Малфой — усиливает кровоотделение, высасывая последние капли из его тела. Потом настанет черед его сердца, стук которого становился все тише и тише. Но он не умрет, когда сокращающийся кусок мышц вырвут из его груди. Заклинания Вольдеморта позволят прожить ему еще очень долго, до тех пор, пока изуродованная плоть будет удерживать его душу. А потом погибнет и она, и обезображенное тело того, кто когда-то был Гарри Поттером, рухнет на залитый кровью пол. Некромантия не допускает ошибок. Душа погибнет навечно, без права на переселение, без надежд на другое существование… И о Гарри Поттере останется только воспоминание, как о самом храбром и самом безрассудном противнике Темного Лорда Вольдеморта.
Мир погружался во тьму. Гарри это осознавал, несмотря на то, что сам плавал в этой тьме. Он не видел, как Вольдеморт, торжествуя, диктовал последние строки чудовищных заклятий, как над его головой висела черная воронка вихря, вихря злобы и вихря смерти. Бессмертие, отобранное им у феникса, все сильнее и сильнее притягивало к себе силу, которую давала кровь, собирающаяся в глазницах и рту Смертного Знака. Гарри не видел, как по знаку Вольдеморта Люциус Малфой сделал надрез на груди и у своего господина, и черная, как смола, кровь, закапала на пол, смешиваясь с кровью мальчика, висящего привязанным на кресте. Он бы ужаснулся, увидев, во что превратилась его влага жизни, силой отобранная у него год назад. Кипящая ненависть переполняла каждую ее каплю, и, попадая в углубления, где собиралась кровь Гарри, вся жидкость становилась такой же черной.
Картинки перед его глазами сменились разноцветными кругами, полыхавшими, словно пламя. Абстрактные изображения складывались в непонятные фигуры как будто бы людей. Но они были настолько размытыми и нечеткими, что понять, кто это, было нельзя. Каким-то внутренним зрением Гарри устремился туда, вперед, вглядываясь в темноту. Бесформенные цвета рассеялись, и на фоне общей темноты резко выделялись две фигуры, призывно машущие ему руками.
— Мама? — раздался совершенно не его голос. — Папа?
Джеймс и Лили Поттер, как и много лет назад в зеркале Еиналеж, улыбались и махали своему сыну, призывая его идти к ним. Другой Гарри, тот, который был в темноте, радостно засмеялся и побежал к родителям, широко раскинув руки. Джеймс опустился на одно колено и протянул руки вперед, а Лили Поттер устремилась навстречу сыну. Гарри не бежал, он уже летел вперед, летел, как птица, более не отягощенный своим телом, своей земной привязанностью, муками и страданиями. Он несся на крыльях полной свободы, туда, куда подсознательно всегда мечтал попасть — куда бы то ни было, но только вместе с родителями. Мира больше не существовало — остались лишь он и его отец с матерью. Ничто не могло его остановить на пути к давней мечте, ничего больше не оставалось в этом месте, куда он попал после того, как истекающий кровью мальчик по имени Гарри Поттер остался висеть на кресте. Ничего не осталось, кроме… Кроме голоса Мундугнуса Флетчера!
— Гадость какая! Импедимента! Ступефай!
Гарри остановился. Как такое возможно?! Это же его реальность, только его, и в ней нет места забытым голосам из давно уже ушедшей первоначальной реальности, мира, где он прожил почти шестнадцать лет. Силуэты родителей вдруг как-то потускнели, и как-то отдалились.
— Мама! Папа! — заорал призрачный двойник Гарри… и в этот же момент прекратил свое существование.
Очнувшись, Гарри понял, что все еще висит, привязанный к кресту, все в том же конференц-зале министерства магии. Сон, или то, что он видел, исчез, уступив место той реальности, которая была истинной. Истинной, как и то, что он видел своими глазами, залитыми потом и кровью. Истинной и материальной, как та дверь, вылетевшая из дверного проема со скоростью пули. Истинной, как куски стен, рухнувших от небывалой силы взрыва. Истинной, как люди, кинувшиеся в эти проемы.
Первым в зал влетел Мундугнус Флетчер. Никто еще не успел понять, что происходит, а он уже прокомментировал представшую перед его глазами ситуацию.
— Гадость какая! Импедимента! Ступефай!
— ОСТАНОВИТЕ ИХ!!! — крик Вольдеморта мог разбудить даже мертвого. А уж полумертвого — тем более.
Гарри окончательно утратил остатки иллюзий и его глазами предстала ужасающая картина сражения. Упивающиеся Смертью, выполняя приказ своего господина, разом вскинули палочки, и стены вторично сотряслись от грохота заклинаний. Несколько человек упали, придавленные кусками штукатурки, но уцелевшие ринулись туда, где был Вольдеморт.
— Ступефай! Авада Кедавра! Экспеллиармус! Моритус! Контратус! Хоминем Майтос! Крусио! Меццо Левис! — знакомые и полузнакомые заклинания чередовались с совершенно неизвестными заклятиями. — Диффиндо Антем! Редукто! Петрификус Тоталус!
Гарри, почувствовав прилив сил, задергался на своих веревках. Дамбльдор успел! Он привел помощь, он смог выяснить, где находится Вольдеморт, и сейчас все волшебники, кого он успел собрать, будут биться до последнего, чтобы предотвратить угрозу со стороны Темного Лорда.
Это их шанс остановить тьму, расползающуюся по миру.
Одним глазом Гарри видел, как Мундугнус Флетчер расправился с двумя Упивающимися Смертью, но сам получил ранение и был вынужден залепливать рану себе в боку. Он узнал миссис Фигг, размахивающую палочкой, словно шпагой, Шизоглаза Хмури, медленно, по шажкам, продвигавшегося вперед, в центр зала. Туда, где был Вольдеморт и где был Гарри.
Взрывы слышались не только здесь. Этажом ниже тряхнуло так, что всем показалось — сейчас провалится пол. Клубы пыли и дыма скрывали и атакующих, и обороняющихся, одинаково мешая и тем, и другим. Но у сторонников Вольдеморта было одно преимущество.
Гарри дернулся, когда Убийственное проклятие зеленой вспышкой просвистело прямо рядом с ним. Он поискал глазами Люциуса Малфоя. Оказывается, тот уже успел набросить на голову капюшон, и теперь стоял рядом с ним, Гарри, посылая в атакующих одно заклинание за другим. Сердце мальчика екнуло — выкрик «Авада Кедавра» казалось достиг цели, но… Люциус Малфой слегка качнулся, и зеленое сияние исчезло в его теле. Самое смертоносное заклинание на земле не причинило ему ни малейшего вреда. Посылавший это заклятие молодой аврор остолбенел, и этой секунды Малфою хватило, чтобы ответить своим проклятием. Волшебник упал на пол у ног своего убийцы.
Черный феникс на плече Малфоя воинственно расправил крылья — этот знак надежно защищал своего хозяина. Он сделал его бессмертным, он сделал его и непобедимым.
— Не подпускайте их ко мне! — гремел голос Вольдеморта, и атакующие, услышав эти слова, бросились вперед с еще большим натиском. Упивающиеся Смертью попятились, несколько из них упали, по всей видимости, просто оглушенные. Кто-то дезаппарировал, кто-то спрятался за Вольдеморта, все еще стоящего на коленях и простирающего руки над Смертным Знаком. Миссис Фигг с невиданной для ее лет скоростью кинулась вперед.
— Ступефай! — и падает еще один Упивающийся Смертью, но его товарищ выстреливает из палочки металлической стрелой, которая пробивает руку миссис Фигг, и ее палочка падает на пол. Следующее заклинание выбрасывает ее из зала.
— Инфламмо! — страшным голосом орет Люциус Малфой. — Тоталус Инфламмо! — и вспыхивает стена огня, в которую случайно попадает и Шизоглаз Хмури. Сбить пламя — для него пара пустяков, но время уже потеряно. Лишние две секунды — и вот Вольдеморт уже поднимается с колен и достает из кармана свою палочку.
— Экспеллиармус! — бросается на него Мундугнус Флетчер, весь в крови и грязи. Он уворачивается от Сногсшибателя, сбивает с ног двух Упивающихся Смертью и вот уже оказывается рядом с Вольдемортом, когда тот как-то лениво и с неохотой поднимает палочку.
— Авада Кедавра! — пожилой волшебник успевает в самый последний момент отскочить в сторону, но только для того, чтобы попасть под целый град Сногсшибателей. Оранжевые всполохи один за другим ударяют его в грудь, отшвыривая все дальше и дальше. Последний шар попадает ему в лицо, и Флетчер без чувств падает на пол, неизвестно, живой или мертвый.
— Нет!!! — крик Гарри на мгновение ошеломил даже Вольдеморта, и этого хватило, чтобы Шизоглаз Хмури обрушил на Темного Лорда потолок. Но, не долетев до его головы несколько сантиметров, бетонные обломки резко меняют траекторию и устремляются на Хмури. Вольдеморт указывает палочкой направление, и булыжники весом около двухсот килограмм врезаются в старого аврора и отбрасывают его к стене, в буквальном смысле слова припечатывая волшебника. Даже с того места, где стоит Гарри, видно, что у Хмури раздроблена здоровая нога, разворочен левый бок и почти что содрана кожа со всего лица.
— Аппаро Фините Алиас! — новый голос перекрыл все остальные. В разрушенных дверях конференц-зала стоял Альбус Дамбльдор и направлял палочку на Вольдеморта.
Яркая вспышка на миг ослепила Гарри, а когда он снова обрел способность видеть, то оказалось, что Вольдеморт вместо своего места рядом с ним и со Смертным Знаком, оказался лицом к лицу с Дамбльдором. Черное и белое, тьма и свет… Они одновременно вскинули палочки и одновременно их опустили — Вольдеморт просто развернулся и прыгнул обратно, а на Дамбльдора накинулись несколько Упивающихся Смертью, своими телами заслонив Темного Лорда от возможного удара.
Сквозь завалы камней и лежащие тела, между обрушившимися кусками штукатурки и перекрытий, Вольдеморт, наклонив голову, шел прямо на Гарри. Его палочка перескакивала из одной руки в другую; казалось, что она находится везде. Кто пытался на него броситься, того еще в прыжке встречала смерть. Оставшиеся в живых волшебники жертвовали собой ради того, чтобы замедлить продвижение Вольдеморта к его цели — Смертному Знаку, но все было тщетно. Ни одно заклинание не доходило до шагающего тяжелой поступью человека… Но, человека ли еще? Или уже не человека?
— Экспеллиармус! — перед Темным Лордом вырастает фигура волшебника в мантии министерства магии. Одно неуловимое движение — и палочка Вольдеморта выстреливает в его противника зеленой вспышкой. Еще одно тело появляется на полу, присоединяясь ко многим другим, сложившим свои головы в этот весенний день.
Все, что происходило потом, Гарри видел, как в замедленной киносъемке. Вот палочка Вольдеморта смотрит ему в лицо, вот он уже видит, как на ее конце рождается слабое зеленоватое сияние, что предваряет Убийственное проклятие. Вот и все, Гарри Поттер…
— Фините Магико! — неужели это Мундугнус Флетчер?! Пожилой волшебник все же нашел в себе силы сделать еще одну попытку остановить Вольдеморта, когда жизнь Гарри висела на волоске. Но что могло сделать заклинание Блокировки с одним из самых могущественных магов, когда-либо ходивших по земле? Флетчер уже был готов выкрикнуть новое заклятие, но Вольдеморт опередил его на доли секунды…
И тонкий луч цвета нежной весенней листвы пронзил грудь волшебника, не оставив Гарри больше никакой надежды…
Лорду Тьмы оставалось сделать еще два шага, и он бы уже вошел в круг, очерчивающий Смертный Знак, как Том Реддль, бывший выпускник Школы чародейства и колдовства «Хогвартс», внезапно остановился и обернулся. В пяти метрах от него стоял Дамбльдор, сжимающий и в левой, и в правой руке по палочке. И в этот момент можно было твердо заявить, что они ему не нужны. Глаза волшебника яснее ясного говорили, на что он сейчас способен. На него даже можно было не смотреть — сила, переполнявшая Дамбльдора, ощущалась повсюду.
Они остались втроем — Вольдеморт, с мрачной усмешкой взирающий на своего противника, Альбус Дамбльдор, протягивающий в сторону Вольдеморта две волшебные палочки, каждая из которых была нацелена прямо в лицо Темного Лорда, и Гарри Поттер, безмолвный свидетель сражения, уже бессильный что-либо изменить. Все Упивающиеся Смертью исчезли — дезаппарировали или скрылись за разрушенными стенами, покидая поле боя, как крысы бегут с тонущего корабля.
— Ты опоздал, старик! — раздался злой голос Вольдеморта. — Я знал, что мы встретимся, но не сейчас! — и он прыгнул. Прыгнул, растягиваясь в прыжке, как барс, охотящийся за антилопой. Длинное тело с вытянутыми вперед руками мелькнуло перед глазами Гарри, и опустилось ровно на Смертный Знак. Худые руки Вольдеморта по локоть ушли в глазницы ухмыляющегося черепа, а голова полностью скрылась во рту. Кровь вскипела и забурлила, пар поднялся над черным черепом, закрывая Вольдеморта от взора. А когда он рассеялся, Темного Лорда уже нигде не было видно.
— Гарри! — Дамбльдор в одно мгновение оказался рядом с ним, и веревки соскочили с его запястий. — Ответь мне, пожалуйста! — но мальчик рухнул на пол рядом с телом Мундугнуса Флетчера.
Еще один взрыв — и еще одна обвалившаяся стена, в которую ворвались несколько человек в форменных мантиях министерства магии.
— Сэр, их там полно! Упивающихся Смертью! — подскочил один из волшебников к Дамбльдору. — На них ничего не действует! Сэр, что нам делать?!
— Все эвакуированы?! — переспросил Дамбльдор и, получив утвердительный ответ, хлопнул волшебника по плечу. — Оставляйте здание! Оповестите всех, чтобы уходили в Косой переулок или в Хогсмид! Немедленно! Не вступайте в контакт с Упивающимися Смертью, а дезаппарируйте! Всех раненых перемещайте в первую очередь! Выполняйте!
Волшебники кивнули, и через секунду они исчезли. А Дамбльдор приподнял обессиленного Гарри и крепко обхватил его обеими руками. Снаружи все еще слышались громкие крики, взрывы и грохот. Сражение продолжалось, но главное было ясно — министерство магии перестало существовать. Судя по всему, Орден Феникса оказался неразрешимой задачей для всех тех, кто не знал о его существовании. Да и для тех, кто знал.
Помутневшим взглядом Гарри успел обвести разрушенный конференц-зал. Тела, тела, одни мертвые тела… И двое живых, непонятно что делающие среди этого хаоса…
— Гарри, держись, — прошептал Дамбльдор, взмахивая палочкой. — Ты только держись! — он продолжал говорить еще что-то, но Гарри его уже не слышал. Правда оказалась слишком суровой для того, чтобы ее можно было признавать. Тем не менее, это была правда. Несмотря на все усилия Дамбльдора, Темный Лорд достиг своей главной цели. Он обрел окончательное бессмертие.
«Мы проиграли», — последнее, что успел понять Гарри, прежде чем его голова безвольно откинулась назад на руку Дамбльдора.
Пророчество профессора Трелани, сделанное ей два года назад, сбылось.