Директор

27. Проблемы

Приближение экзаменов не мешало готовиться к последней игре в квиддитч. Гриффиндор сейчас в кубке школы немного отставал от занимавшего первое место Слизерина, разрыв составлял тридцать очков. Но выигрыш в квиддитч выводил Гриффиндор вперед и в школьном кубке. А до конца учебы остается совсем немного времени. Баллы зарабатывать уже некогда. Нужен выигрыш. Но нужен он обеим командам, а снитч один и достанется он одному ловцу.

Игра собрала на стадионе всю школу. То, что ребята из Рейвенкло и Хаффульпаффа больше поддерживали Гриффиндор, не значило для зеленых ничего. Они были уверены, что это объясняется только тем, что Гриффиндор считают сильнее. Но за победу нужно еще побороться.

Появление Грайса на новой скоростной метле вызвало целый взрыв эмоций. Всем хотелось поближе рассмотреть новую красавицу. В магазины она еще не поступила, и почти все ученики о новой модели только слышали. Причем, по слухам эта метла могла делать настоящие чудеса. Переменчивое настроение основной массы болельщиков почти в тот же момент переключилось на команду Слизерина. А Артур, чувствуя себя в центре всеобщего внимания, выписывал виражи над полем. Скорость он еще не показывал, в основном только повороты, горки, несколько раз он входил в пикирование. Он сдерживал свою метлу, поэтому о возможной скорости можно было только догадываться.

Свисток мадам Хуч дал сигнал к началу матча. И сразу кваффл поймал Уолли. Он, не задерживая мяч ни на мгновенье, отдал пас Стратосу, и первый кваффл влетел в кольцо. Защитник Гриффиндора за эти несколько секунд даже не успел разогнать свою метлу. Этот быстрый первый гол был долго коронным номером пары Стратос-Уолли. Игроки Гриффиндора на этот нежданный гол только разозлились и сами начали развивать атаку. Все игроки, кроме Ирмы Литтл, третьего нападающего, отлетели назад. Даже Грайс, хоть и на высоте, но все же сдвинулся к своим воротам. Воспользовавшись этим, команда Гриффиндора тоже чуть не полным составом передвинулась на половину Слизерина. Отбивающие и той и другой команд устраивали лишнюю толчею в воздухе. Хорошо, что бладжеры пока не попадали ни в кого. Но шарахались от них все.

Удар Солкса послал бладжер в нападающего Гриффиндора в тот момент, когда он делал передачу, и кваффлом завладел Стратос. Пас Ирме был сделан с очень большого расстояния. Ирма рванулась навстречу летящему к ней мячу. Игроки Гриффиндора были еще очень далеко, когда она поймала кваффл. Теперь осталось только одолеть защитника. И это было сделано очень мягко снизу в среднее кольцо. 20:0. Счет еще совсем небольшой. Стратос на всякий случай посмотрел на своего ловца. Тот развел руками, держась за метлу только ногами. Келлер показал Артуру за  эту клоунаду кулак. Тот с деланным ужасом схватился за ручку метлы и даже хотел изобразить неуправляемое падение, но, видя хмурый вид капитана, перестал валять дурака. Но зрители, видевшие его гримасы, наградили его одобрительными криками. А Грайс, сидя на своей метле, раскланивался в разные стороны. Келлер отвернулся, решив, что горбатого могила исправит. Почему все ловцы так любят цирковые номера? Грайс не первый такой на памяти Стратоса.

Да собственно отвлекаться было особо и некогда. Очень быстро и в те и в другие ворота влетело по мячу. Игра была достаточно результативной, чтобы нравиться зрителям. Нужно увеличивать разрыв, пока снитч не показывается. Стратос дал условный знак Уолли, и они начали разыгрывать свою любимую комбинацию. Пасы следовали с такой скоростью, что кваффл не задерживался ни у одного нападающего дольше, чем на несколько секунд. Эта комбинация прошла безошибочно, и счет снова увеличился. Очки, высвеченные на табло, уже немного грели сердце: 40:10. А снитч все еще не появлялся. Келлер дал знак Уолли к началу новой комбинации. Для этого нужно было захватить кваффл, и отбивающие пришли на помощь. Они отбили игрока с мячом от основной группы, и посланный ею кваффл не долетел по назначению. Он опять был у команды Слизерина. Но начатая комбинация была быстро прервана. То место, которое должен был занять Уолли, было перекрыто игроком Гриффиндора. Нападение оказалось сорванным. Веселое лицо игрока в красном костюме промелькнула перед раздосадованным Келлером. Похоже, что Гриффиндор перехватывает игру. Их атака лишь случайно не завершилась кваффлом. Пора было меняться. Келлер поднял руку. К нему подлетел Ирвин Солкс.

— Меняемся.

Стратос протянул руку за битой.

— Подожди, давай попробуем двойной удар, а потом меняемся.

Келлер поискал второго отбивающего, Герви подтверждал, что он готов. Бладжеры были недалеко, и Стратос разрешил попробовать. Один бладжер тут же оказался у Коллина, а второй уже Солкс послал своему напарнику.

Ирвин придержал оба мяча битой и решительно, сильным толчком послал их в гриффиндорского отбивающего. Парень неплохо справился с первым из них и отправил его в сторону Келлера. Но второй бладжер ударил Томаса в бок. Удар был не настолько силен, чтобы что-нибудь сломать, но с метлы отбивающий Гриффиндора свалился. На поле выскочили болельщики Гриффиндора, поспешила профессор МакГонагалл. Томаса на носилках отправили в больничное крыло замка.

Келлер узнал у мадам Хуч, не отменяется ли игра. Она, поджав губы, недовольно окинула взглядом команду зеленых. И велела ждать. Совещание гриффиндорцев было очень коротким. Если игру прекращать, то победа будет за Слизерином. Команда красных решила продолжать с меньшим составом. Рев болельщиков выражал одобрение мужественности игроков Гриффиндора.

Солкс поинтересовался, не выбить ли и второго отбивающего, пока до игроков не дошло, как это происходит. Но капитан не разрешил. Второй такой случай, и мадам Хуч может прекратить игру и назначить переигровку. Келлер дал команду на рокировку. Как только кваффл был введен в игру, Стратос дал знак приготовиться, он захватил мяч, но не отдал пас Уолли, которого пасли все трое нападающих Гриффиндора, он перебросил кваффл Солксу, а взамен получил биту. Он отбил летящий в него бладжер в нападающих, кучкующихся вокруг Уолли. Тот тоже получил биту и послал второй бладжер в разлетающихся во все стороны противников. Суматоха среди нападающих Гриффиндора отвлекла внимание защиты, и Герви забил свой первый мяч. Счет стал 50:10. До следующего мяча зрителям пришлось немало поволноваться, но игра, несмотря на потерю Гриффиндором одного игрока, была равной.

Профессор МакГонагалл смотрела игру не отрываясь. Она вернулась из больничной палаты, убедившись, что Томаса можно оставить на попечение мадам Помфри. Команда ее факультета пока и в меньшинстве выдерживала темп игры, но если Слизерин затянет матч, то потеря игрока непременно скажется. Профессор все чаще смотрела с надеждой на парящего над полем Чарли Уизли. Но тот отрицательно качал головой. А игра постепенно все больше уходила в руки Слизерина. И вот уже Ирма Литтл доводит счет до 60:10. Нужен снитч. Обязательно нужен снитч. И он появился. Уизли его заметил первым и, не маскируясь, послал метлу за ним. Грайс, заметив маневр противника, тоже начал пикирование, хотя сам золотой искры все еще не видел. Но вот он заметил мяч, и , уже не нуждаясь в наводке Уизли, увеличивал и увеличивал скорость полета. Он уже начал обходить Чарли, когда золотой шарик резко сменил направление и полетел навстречу обоим ловцам. Шарик делал резкие рывки в стороны, он миновал протянутые руки Грайса и проскользнул мимо Уизли. Артур сразу начал разворот, нужно было поворачивать за снитчем, но и Уизли начал поворот за снитчем, а мячик пролетел между ними, поэтому оба поворота ловцов должны были закончиться столкновением. Разгоряченные ребята это поняли, когда уже летели почти на встречных курсах. Грайс большим пальцем показал вверх и начал заворачивать ручку метлы в этом направлении, Уизли в ответ кивнул и чуть изменил направление. Он успел чуть спуститься, когда набирающий высоту Грайс пролетел над ним. Пока ловцы маневрировали, снитч исчез, оставив после себя изрядную суматоху.

А кваффл был опять у Келлера. Он поймал его в правую руку, а левой отправил биту Солксу. Герви и Уолли тоже мгновенно поменялись. Атака капитана была блестящей, у защитника не было никаких шансов. И счет стал уже 70:10, в пользу Слизерина. Уолли, пролетая рядом, показал большой палец, — половина дела сделана. На расслабление зеленых Гриффиндор сразу же ответил своим голом, хотя Уолли тут же восстановил разрыв.

Игра продолжалась уже четвертый час. Небольшие перерывы не давали времени на отдых, и игроки порядком устали. Литтл промахнулась из самого выгодного положения. Затем промахнулся и Стратос. Но Уолли опять был результативен и довел счет до 90:20. Стратос дал команду о смене, и опять Гриффиндор оказался не готов. На этот раз забил Ирвин Солкс. Разрыв уже достиг 80 очков в пользу Слизерина. Болельщики, тоже немного уставшие, уже в своем большинстве поддерживали зеленых. Гриффиндорские же болельщики все свои надежды связывали с Уизли, но снитч не появлялся.

Следующая смена нападающих снова вдохнула жизнь в игру, и оживление дало свой результат, разрыв достиг 90 очков. Многие уже вспоминали, что такого длинного матча не было очень давно.

На пятом часу неожиданно мячи полетели градом, четыре кваффла друг за другом побывали в кольцах с обеих сторон, но перевес Слизерина не изменился.

Капитан еще несколько раз менял строй команды, пока усталость не стала мешать покидать привычные места. Но разрыв уже дошел до одиннадцати кваффлов. Еще один и уже даже снитч не спасет команду Гриффиндора от поражения. Стоило только так подумать, как он появился. И опять золотая искра была первым замечена Уизли. Он рванулся за последним шансом своей команды. За ним летел Грайс. Он опять рассчитывал на скорость своей новой метлы, но снитч был слишком низко. На высокой скорости он не мог лететь так низко, слишком мал был опыт полетов. Грайс вынужден был притормаживать, он не успевал за Уизли. Артур сверлил взглядом затылок Чарли:

— Ну промахнись, промахнись!

Рука Уизли оторвалась от метлы и потянулась вперед. В это время метла Уизли чуть вильнула, еще бы чуть больше:

— Ну пожалуйста, — Артур уже шептал вслух, — еще чуть-чуть.

Снитч сверкнул напоследок и исчез в руке игрока Гриффиндора. Победа!

Болельщики команды Гриффиндора выскочили на поле и встречали приземляющихся игроков. Так тяжело давшаяся победа была тем ценнее. Минерва МакГонагалл тоже спустилась на поле и протолкалась к Чарли Уизли. Сквозь толчею рук, хлопающих его по плечам и спине, твердая рука профессора перехватила руку Чарли и крепко ее пожала:

— Молодец, отлично сработал.

Мадам Хуч еще раз использовал свой свисток, его трель объявила о начале церемонии награждения. Ребята из Гриффиндора с трудом навели хоть какой-то порядок и построились рядом с мрачными слизеринцами. Двое первоклассников принесли кубок, и учитель полетов торжественно вручила его капитану команды Гриффиндора. От приветственных криков на стадионе можно было оглохнуть. Мадам Хуч пожала руку капитану, а потом подошла к команде зеленых. Ее внимательный взгляд отметил крайнюю усталость игроков:

— Вы сегодня меня поразили, пожалуй, даже больше гриффиндорцев. Такой игры я уже очень давно не видела. Эта смена ролей. Кто это придумал? Никогда не слышала о подобном.

МакГонагалл тоже подошла к игрокам:

— Признаться и меня вы заставили поволноваться. Я, конечно, уверена, что мои ребята лучше всех, но выигрыш висел на волоске. Поздравляю с прекрасной игрой! Хотя то, что вы мне чуть не угробили игрока, я совсем не одобряю. Меня тоже интересно, кто же придумал такую тактику. Это что-то совершенно новое.

Келлер ответил за всех:

— Я надеюсь, что в следующем году наша команда победит, — он оглянулся назад, — жаль, что не получилось у меня, но надеюсь, что тот, кто придумал наши сегодняшние сюрпризы, придумает их еще немало.

Вслед за капитаном и другие игроки стали оглядываться на своих болельщиков, но декана среди них не было, он уже ушел. Мадам Хуч протянула:

— Так, понятно, профессор Снейп продолжает удивлять своими скрытыми талантами.

Обе ведьмы обменялись понимающими взглядами.

— Идите отдыхать, вижу вы еле стоите, если бы вы всегда на уроках полетов так выкладывались, у вас бы не было соперников.

Но команда уже не слушала ворчание мадам Хуч, зеленая цепочка потянулась к замку.

Солкс шел рядом с Келлером:

— Ей капитан, я вот вспоминаю, как ты говорил, что Снейп и нас заразит своим невезением.

Стратос усмехнулся:

— Я тоже вспоминаю, как ты сразу побежал ему передавать мои слова.

— Да, ладно тебе, капитан, так вышло. К тому же ведь ты оказался прав. Сегодня мы проиграли только из-за невезенья.

Другие игроки тоже суеверно стали складывать пальцы крестом. Солкс меж тем продолжал:

— В следующем году, мы ,пожалуй, обойдемся без его помощи. Грайс, не забудь вернуть метлу.

Артур с ужасом прижал ее к груди. И умоляюще посмотрел на капитана, но и тот поддержал Солкса,

— Ты же помнишь, Снейп ее тебе подарил бы, если б это ты поймал снитч.

Грайс опустил голову:

— Ребята, если бы я больше на ней тренировался, я бы догнал Уизли.

Но Солкс был неумолим:

— Если бы да кабы. А мы проиграли, и не стоит оставлять от сегодняшней игры себе метлу. Ты на ней всегда будешь проигрывать.

Команда поддержала это мнение, и Грайс в сопровождении Келлера пошел в подземелье возвращать метлу.

Когда они вошли в кабинет декана, Артур положил красавицу на стол точно так же, как она лежала, когда он ее увидел впервые. Профессор посмотрел в лицо капитана, глубокое разочарование захватившее весь факультет не оставило без внимания и его главу. Но он только и сказал:

— Жаль, вы играли достойно.

— Мистер Келлер, задержитесь.

А Грайс даже не заметил, что Стратос не ушел с ним вместе из кабинета.

Стратос ждал, что ему скажет декан. И не поверил своим ушам:

— Сегодня последняя возможность победить Гриффиндор.

Стратос встряхнул головой:

— Мы же уже проиграли.

Профессор с досадой продолжил:

— Это уже в прошлом. Я говорю о кубке школы. — И заметив прояснение в глазах старосты, продолжил, — Чтобы лишить Гриффиндор двадцати очков за раз, нужно крупное нарушение дисциплины.

Стратос сразу понял, что двадцать очков, это как раз столько, сколько гарантирует победу Слизерина.

— Двадцать очков это очень много, — туповато подтвердил он. Келлер все никак не мог переключиться.

— Да, для обычных проказ на переменах это слишком много.

Староста молчал, ожидая услышать, что придумал декан.

— Но для крупного нарушения дисциплины это вполне возможно. Например, если Гриффиндор ночью не будет спать, а будет слоняться по замку. Сегодня.

Стратос прекрасно понимал, так же, как и профессор, что сегодня весь факультет их противников будет праздновать победу. Но чтобы лишить их очков за это! Такого не поймут в школе. Келлер осторожно уточнил:

— А директор? Он вам не позволит лишать его дорогих гриффиндорцев очков таким образом.

Снейп отвернулся к камину и скучающим тоном объяснил:

— Разумеется, мне не позволит. А если это сделает сама профессор МакГонагалл, то директор не будет вмешиваться.

Черные глаза впились в старосту.

— Я ночью отведу профессора к башне Гриффиндора, и если шум будет достаточным, она сама снимет нужное количество очков со своего факультета.

Стратос только удивленно покачал головой. А профессор продолжил:

— Мне нужно знать, когда гриффиндорцы начнут достаточно шуметь. Это будет не в начале ночи, а когда они потеряют осторожность.

Келлер все понял.

— Мы последим, а когда усладель достаточно подействует, пошлем вам сову.

Профессор согласно кивнул:

— Сами не попадитесь этой ночью.

Староста кивнул и пошел к себе.

Профессор МакГонагалл понимала, что сегодня в башне Гриффиндора будет праздник, она для порядка все же сказала Билу Уизли, чтобы сильно не засиживались, начинаются экзамены и пора всерьез браться за учебники.

Возвращаясь из гостиной своих ребят, профессор нежданно натолкнулась на декана Слизерина. Тот, скривившись, протянул руку со словами:

— Профессор, поздравляю вас с победой.

Доброе сердце Минервы МакГонагалл сразу же пожалело невезучих слизеринцев. Она немедленно ответила:

— Профессор, ваши ребята сегодня были достойны победы.

Но Снейп, не слушая, попросил МакГонагалл перед началом экзаменов помочь с экзаменационными билетами. Слабое возражение что профессор трансфигурации не занимается алхимией, не было услышано деканом Слизерина и профессор МакГонагалл обещала сегодня попозже придти и посмотреть в чем проблемы.

Ну а когда она пришла в кабинет алхимии, профессор Снейп не выпустил ее, пока не стало очень поздно. Весь вечер он выкладывал перед Минервой билеты и конспекты лекций и требовал, чтобы она подтвердила правильность подобранных вопросов. Что лучше включить в билет — синильную кислоту или мышьяк, настойку волчьего лыка или белену. Почему он выбирал самые гадкие компоненты, Минерве было невдомек. Может от расстройства из-за проигрыша?

Откровенная скука профессора трансфигурации, ее зевота, намеки на то, что она устала, ничего не действовало на Снейпа, и пока к нему в окно не влетела чуть не посреди ночи сова, он мучил Минерву МакГонагалл, обсуждая с ней, не слишком ли легкие вопросы приготовлены для экзаменов.

Но, как только профессор получил сову, так он сразу же обратил внимание на то, что очень поздно.

— Извините, профессор. Я вас слишком долго задержал. Но у меня еще один маленький вопрос. Как бы это поточнее сказать, — вкрадчивые слова не заставили насторожиться зам. Директора, она слишком устала за этот суматошный день, — у нас в школе есть два сильных факультета и два слабеньких. И по знаниям они отстают, и дисциплина у них хромает. Как вы считаете, не стоит ли обратиться к директору, с предложением исключить те два факультета из кубка факультетов?

Профессор МакГонагалл даже ужаснулась таким словам. Мнение директора о равенстве людей было хорошо всем известно, и его реакцию на подобное предложение можно себе представить очень хорошо.

— Профессор Снейп, я удивлена, что вам приходится объяснять такие очевидные вещи. Но у нас в школе ко всем ученикам одинаковое отношение, ни один факультет не является сильным, ни один не является слабеньким, как вы выразились. Все равны. И в отношении учебы, и в отношении дисциплины, и в соревновании все имеют равные шансы.

Профессор Снейп слушал читаемую ему нотацию с каменным лицом. И снова заговорил:

— Я понял, что вы не одобряете подобное предложение. Но в отношении дисциплины и дисциплинарных взысканий я тоже хотел уточнить. Вы считаете, что я во время учебы неправильно снимал очки за дисциплину? НЕ отрицайте, я это понял. Я хотел бы узнать ваш критерии дисциплинарных наказаний. За мелкое нарушение дисциплины вы сколько баллов снимаете?

Минерве не нравился разговор, в который ее втягивал Северус Снейп, но она все же ответила:

— От трех до пяти баллов.

Снейп продолжал на нее вопросительно смотреть:

— А за очень крупное нарушение? Например, когда серьезная драка с тяжелыми последствиями для пострадавшего?

— Пятьдесят очков, не меньше. Но я могу гарантировать, что мои ребята в драках как правило не бывают зачинщиками, — в воздухе явственно висело продолжение мысли декана Гриффиндора, — тогда, как ваши ребята. Но она вслух все же этого упрека не сделала.

А профессор Снейп, как будто и не заметил столь прозрачный намек. Он закончил свою мысль:

— Ну, а за средней тяжести проступок, следовательно, от двадцати до тридцати баллов. За поход в Запретный лес, за ночные прогулки по замку, за крупные нарушения распорядка. Все понятно. Спасибо, профессор.

Минерва довольно сухо тоже закончила:

— Если вам теперь все понятно, и у вас больше нет СРОЧНЫХ вопросов, которые нужно решать именно ночью, то давайте на этом расстанемся.

Слизеринец опять не отреагировал на шпильку, но только настоял на том, что он обязательно проводит женщину, потому что слишком поздно бродить по школьным коридорам. Он, не слушая возражений, поднялся с профессором МакГонагалл из подземелья и повел ее наверх. Чем ближе они приближались к башне Гриффиндора, тем явственней был доносящийся оттуда шум.

— Кажется, что-то случилось. — И все также твердо Снейп повел Минерву МакГонагалл в башню Гриффиндора. Картину, которую они там застали, трудно описать. Веселье достигло своей кульминации. Раскиданные по полу сладости, перевернутая почему-то вверх ногами мебель и в центре всего квиддитчная команда, взлетающая вверх под воздействием рук и волшебных палочек болельщиков.

Когда вошедших профессоров заметили, наступила пауза в веселье. Бедный Уизли, которого только что подбросили вверх, а поймать забыли, грохнулся на пол. И звук его падения был отчетливо слышан в наступившей тишине.

— Так что, профессор, — заговорил Снейп, — значит, в нашей школе ни для кого не делается исключений, и все нарушители дисциплины равны? Напомните, сколько баллов вы, заместитель директора школы, снимаете за грубое нарушение распорядка? Тридцать? Или двадцать? — Снейп с видом абсолютного праведника воззрился на МакГонагалл. На нее же уставились и все до конца не понявшие гриффиндорцы.

Профессор МакГонагалл резко выдохнула воздух и объявила:

— За грубое нарушение школьного распорядка факультет Гриффиндор лишается двадцати баллов.

Вытянувшиеся лица учеников — это последнее, что видела в гостиной декан Гриффиндора. Она немедленно вышла в коридор после произведенного ее опустошительного залпа. Ее догнал голос Снейпа:

— Да, сегодня я убедился, что для вас все равны. Но, я надеюсь, вы не думаете, что для меня ТОЖЕ все равны? Прощайте профессор. — И темная тень скрылась среди других теней.

Он спокойно покинул башню Гриффиндора и, заглянув на минутку к своим ученикам, поздравил их с тем, что они опять оторвались ото всех в школьном соревновании, поскольку Гриффиндор только что лишился двадцати очков. Келлер пресек попытку шумно обрадоваться вопросом: не хотят ли они тоже расстаться с очками за нарушение дисциплины, и отправил всех спать.

Утром в школе только все и обсуждали победу Гриффиндора в квиддитч и потерю ими двадцати очков. Всем было ясно, что это довольно несправедливо, но на профессора МакГонагалл всеобщее недовольство не действовало. Она была как всегда строга и сурова.

Экзамены пролетели как один день. Вся школа целыми днями учила, учила и учила. Всюду валялись свитки, всюду раздавалась зубрежка. Профессора были строги, но все когда-нибудь кончается. Кончились и экзамены. Остался последний день. Подведение итогов и выпускной. А на завтра все разъедутся на каникулы.