В тот вечер Гарри добрался до места встречи под прикрытием плаща-невидимки. Он прождал пять минут, прежде чем появились Рон и Эрмиона.
— Так и прибил бы Пивза, если бы он уже не был привидением, — бормотал Рон.
— Он не привидение, а полтергейст. Но его всё равно нельзя убить, — поправила его Эрмиона. — Где же Поттер?
— Может, он вообще не придёт. Небось, испугался или побежал ябедничать Филчу, как Малфой в тот раз, — Рон, казалось, не ожидал, что Гарри объявится.
— Я уже здесь, — прошептал Гарри. Они подпрыгнули от неожиданности.
— Ты где? — спросила Эрмиона.
— Сзади, — сказал Гарри, снимая плащ-невидимку.
— Минутку! А где это ты надыбал плащ-невидимку? — ошарашенно выдохнул Рон.
— На Рождество подарили. Дело не в этом. Идём мы или нет? — Гарри сгорал от нетерпения: а что, если Квиррелл уже добрался до камня? Удастся ли ему ещё раз противостоять Волдеморту? Ему было не по себе, но лучше уж разобраться со всем сейчас, чем ждать, когда станет совсем плохо. И будет ещё хуже, если он ничего не предпримет.
— Идём, — хором сказали Рон и Эрмиона. Плащ был достаточно большим, чтобы скрыть под собой всех троих, и, даже наткнувшись на Филча, охотившегося за Пивзом («Надеюсь, поймает», — пробормотал Рон, когда тот уже не мог его услышать), они умудрились добраться до запретного коридора никем не замеченными. Перед тем как войти в «Пушочную комнату», как назвал её Рон, Эрмиона сказала:
— Собака засыпает, когда слышит музыку, поэтому мы захватили кое-что… — и Рон вытащил CD-плейер.
— А я думал, маггловские штучки в Хогвартсе не работают, — удивился Гарри.
— Нет, конечно, только эту зачаровал Диновский приятель, чтобы тот мог послушать музычку, — пояснил Рон. Он включил проигрыватель компакт–дисков, но звук был очень тихим.
— Пушок ни за что не услышит. Дай-ка это сюда, — Гарри отобрал у него плейер и, направив на него палочку, произнёс. — «Звучнос!»
Теперь музыка зазвучала громче. Они поспешили внутрь, пока их не услышал Филч. В тот момент, когда они с проигрывателем переступили порог комнаты, гигантская трехголовая собака заснула.
— Как ты это сделал? — с восхищением спросил Рон.
— Точно так же, как оглушил тролля, — Драко одолжил мне книжку «Практические проклятья и Занятные заклинания». Проклятий там, конечно, больше, но и заклинание громкости тоже было, — объяснил Гарри.
Эрмиона уже подобралась к люку и пыталась сдвинуть собачью лапу, чтобы поднять крышку.
— Вы, двое! Может, поможете? — Они подошли к ней. Из пасти Пушка шёл такой запах, что Гарри едва мог дышать. Наконец, им удалось сдвинуть лапу и открыть люк.
— По-моему, тут довольно глубоко, — сказала Эрмиона.
— Я прыгну первым и, если там безопасно, позову вас, идёт? — Спросил Гарри.
— Идёт, — одновременно ответили Рон и Эрмиона, никто особо не возражал, если Слитеринец для начала проверит колодец на себе.
Гарри спрыгнул и приземлился на какое-то растение: было очень темно, и он не мог его рассмотреть.
— Порядок, здесь растения или что-то другое, что смягчит ваше падение, — крикнул он.
Рядом приземлился Рон и сразу же следом за ним — Эрмиона.
— Наверное, мы очень глубоко под школой, — сказала она.
— Нам здорово повезло, что эта штука тут растёт, — заметил Рон.
— Повезло? — Завопила Эрмиона. — Посмотрите на себя!
Она вскочила и вырвалась из смертельных объятий, которые хотели сомкнуться вокруг неё. Что касается Гарри и Рона, то их ноги оказались крепко опутаны длинными плетьми.
— Не двигайтесь, я знаю, что это! — Приказала им Эрмиона. — Это — Лапа дьявола!
— Ой, как здорово, что мы знаем, как оно называется, какое облегчение! — Иронично заметил Рон, предпринимая безуспешную попытку вырваться из Лапы Дьявола.
— Помолчи, я пытаюсь вспомнить, как с ней справиться, — крикнула Эрмиона.
— Огонь, — прохрипел Гарри, напрягая шею, чтобы ослабить хватку одной очень сильной лианы. Да уж, про огонь он отлично помнил — у Драко была действенная методика обучения: он периодически грозился сделать Гарри какую-нибудь гадость, а Гарри тут же выяснял, чего очередная гадость не любит… не то, чтобы Драко когда-нибудь свои угрозы выполнял, но метод обучения успешно работал.
— Да, конечно, но ведь тут нет дров! — В голосе Эрмионы сквозили ужас и паника.
— ДА ТЫ В СВОЕМ УМЕ? — Завопил Рон. — ТЫ ВЕДЬМА ИЛИ КТО?
— Ой, точно! — воскликнула Эрмиона.
Она выхватила палочку и послала в растение струю пламени — Лапа Дьявола тут выпустила мальчиков.
— Уф! Повезло! — Сказала Эрмиона.
— Да уж, честно говоря, повезло, что Поттер не потерял голову в самый ответственный момент. «Тут нет дров!», надо же, — сердито сказал Рон, немного раздраженный мыслью, что Слитеринец смог оказаться полезным. Конечно, Рон знал, что именно Гарри должен был остановить Снэйпа, Квиррелла или кого-нибудь там ещё, но ему не нравилось думать, что Слитеринец мог в чём-то их превосходить.
Они спустились вниз по каменному коридору — это был единственный путь, принимая во внимание тот факт, что теперь до люка было не дотянуться.
— Вы ничего не слышите? — Прошептал Рон.
Гарри прислушался: ему показалось, что до него доносится тихий шелест и звон, разливающийся где-то спереди.
— Думаешь, это привидение?
— Не знаю… похоже на звук крыльев.
— Там впереди свет — я вижу какое-то движение.
Они дошли до конца коридора и увидели перед собой ярко освещённую комнату с высоким сводчатым потолком: она была заполнена сверкающими птицами, которые, при ближайшем рассмотрении, оказались парящими в воздухе ключами. Здесь пригодились Гаррины навыки игры в квиддитч, чтобы поймать необходимый ключ и открыть дальнюю дверь.
Следующая комната встретила их огромной шахматной доской — они стояли возле чёрных фигур, а у белых, на той стороне не было лиц.
— А теперь что? — Прошептал Гарри.
— Разве ответ не очевиден? — Спросил Рон. — Мы должны выиграть, чтобы пройти через комнату.
— Но как? — Спросила Эрмиона.
— Я думаю, — сказал Рон, — нам придется стать шахматными фигурами.
— Что? Но как? Кто-нибудь из вас умеет играть в шахматы? — Поинтересовался Гарри: он не умел, единственное, что он знал о шахматах, было то, что белые — начинают.
— Я умею, — сказал Рон, направляясь к черному рыцарю. Он протянул руку и коснулся коня — в ту же секунду каменная фигура ожила, конь начал бить копытом о землю, а рыцарь повернул закрытую шлемом голову и посмотрел на Рона.
— Хм, мы что, должны присоединиться к вам, чтобы перебраться на ту сторону? — Черный рыцарь кивнул.
В конце концов, они заняли места трёх фигур: Гарри встал вместо слона, Эрмиона — ладьи, Рон — коня. Белые сделали первый ход, а дальше… дальше началась игра. Рон отдавал приказы чёрным фигурам, и они двигались туда, куда он говорил. Гарри вдруг ужаснулся от мысли: что будет, если они проиграют?
— Мною придется пожертвовать, — наконец заявил Рон.
— Что? — Недоверчиво спросил Гарри.
— Нет! — Одновременно вскрикнула Эрмиона.
— Это шахматы! — Отрезал Рон. — Мы должны кем-то пожертвовать! Я пойду вперёд, и ферзь возьмет меня. Это даст тебе возможность объявить мат королю, Гарри.
— Но… — возразил Гарри: ему совершенно определенно не нравился Рон, но он не собирался позволить Висли погибнуть ради того, чего можно избежать.
— Ты же хочешь остановить того, кем бы он ни был? — Спросил Рон.
— Рон… — начала Эрмиона.
— Послушайте! Если вы не поторопитесь, он доберется до камня! — Похоже, у них действительно не было другого выхода.
— Готовы? — Выкрикнул Рон. — Я делаю ход. И не задерживайтесь тут, когда мы одержим победу.
Он сделал ход, и белый ферзь напал на него, нанеся Рону страшный удар по голове своей каменной рукой — Висли повалился на пол. Ферзь оттащил его с доски и выбросил за пределы игрового поля. Гарри переместился на три клетки и встал перед королём:
— Шах и мат, — сказал он. Теперь у них появилась возможность пройти в следующую комнату.
— А вдруг он… — начала Эрмиона.
— С ним всё будет в порядке, — перебил её Гарри. Ему даже думать над этим не хотелось. — Что ты рассчитываешь увидеть в следующей комнате?
— У нас уже была Росток с Лапой дьявола, Флитвик, наверное, заколдовал ключи, а Мак-Гонагалл — оживила шахматные фигуры. Остаются еще Квиррелл и Снэйп.
В следующей комнате был оглушённый тролль: кто бы ни шёл за камнем — он тут уже поработал. Они последовали дальше.
В этой комнате не было ничего особенного, если не считать стола, с выставленными в ряд семью бутылочками разной формы.
— Должно быть, это Снэйп, — сказал Гарри. — Что мы должны сделать?
Едва они переступили порог, как в дверном проеме за ними вспыхнул фиолетовый огонь, блокируя выход. В то же мгновение черные языки пламени поднялись в проходе, ведущем из комнаты — их заманили в ловушку.
— Смотри! — Эрмиона схватила бумажный свиток, лежавший рядом с бутылочками. Глядя ей через плечо, Гарри прочитал:
Опасность впереди тебя, спасенье — позади,
Тебе помогут две из нас, какие — сам найди.
Всего одна из семерых откроет путь вперед,
Другую можешь смело пить, она — назад вернет.
Две безобидны и полны крапивного вина,
А в трех последних — страшный яд от горлышка до дна.
Не хочешь здесь стоять весь век? Возьми одну из нас.
Подсказки мы тебе даем — четыре в самый раз.
Отрава прячется хитро, но в том секрета нет,
Что слева от вина она, вот первый наш совет.
Второй совет: различны те, что встали по краям,
Но коль вперед идти — они, увы, не в помощь вам.
Вот третий: мы размером все различны, посмотри.
Но знай: ни карлик, ни гигант не прячут яд внутри.
И, наконец, возьмем вторых от каждого конца,
На вид различные они, на вкус — два близнеца.
Эрмиона вздохнула с огромным облегчением, и Гарри с изумлением увидел, что она улыбается — вот уж чего он сейчас никак не ожидал.
— Великолепно, — сказала она. — Это не магия, а логическая загадка. Большинство великих волшебников не сильно дружит с логикой — они бы застряли тут навечно.
— Вот и мы, похоже, застрянем, — сказал Гарри, всё ещё не понимая, почему Эрмиона выглядит такой довольной.
— Не говори ерунды, — сказала Эрмиона. — Все, что нам нужно, есть в записке. Семь бутылочек: в трех находится яд, в двух — вино, одна поможет пройти сквозь чёрный огонь, одна — вернуться назад сквозь фиолетовый.
— Дай-ка подумать.
Эрмиона несколько раз перечитала пергамент.
— Поняла, — сказала она. — Сквозь чёрный огонь проведёт самая маленькая бутылочка.
Гарри посмотрел на крошечный пузырек.
— Ты ведь не пытаешься меня отравить, верно? — Уточнил Гарри. Гриффиндорцы ненавидели Слитеринцев, а уж многие Слитеринцы не упустили бы возможности отравить Гриффиндорца.
— Ты что?! Нет, конечно! — обиделась Эрмиона. — Ты спас мне жизнь. И даже если б я была такой же мстительной, как Слитеринцы, то ни за что бы не стала тебя убивать.
— Не все Слитеринцы так плохи, как ты о них думаешь. Ты точно уверена? — Спросил он, сжимая бутылочку в ладони.
— Да, уверена, но здесь хватит только на одного тебя, поэтому, думаю, ты должен идти дальше, а я вернусь и помогу Рону: мы вместе поднимемся в совятню и отошлем письмо Дамблдору, — Эрмиона взяла круглую бутылочку с правого края. — Вот мой обратный билет.
— Ладно, удачи! Надеюсь, с Роном все в порядке, — Гарри волновался за Рона даже, несмотря на то, что тот был его врагом. Сейчас его ждали противники посерьёзней… Он выпил зелье одним глотком и почувствовал, как всё тело леденеет. Он прошёл сквозь пламя, не чувствуя его, и очутился в огромном зале. Гарри не знал, кто его ждёт — Снэйп или Квиррелл — Эрмиона не была похожа на тех, кто ошибается.
И всё-таки она ошибалась — перед ним был Квиррелл, и он стоял рядом с зеркалом Джедан.
— Гадал вот, придёшь ты всё-таки или нет, Поттер, — спокойно сказал он.
Гарри усмехнулся:
— Висли подозревал Снэйпа, но я знал, что это Вы.
— Северус? Да, Северус, как раз подходящий тип, верно? Я удивлён, что ты разгадал меня, когда поблизости ошивался этот нетопырь-переросток. Скажи-ка мне, Поттер, как ты узнал, что твой враг — я?
— Я видел, как Вы проклинали мою метлу на первом матче. Да и потом, я же в колледже Снэйпа — думаете, я поверю, что он может украсть что-то у Дамблдора?
— Северус? Ты веришь в его преданность Дамблдору? Ты не так умен, как мне показалось вначале, — Квиррелл повернулся обратно к зеркалу, и Гарри почувствовал, как шрам наполняет горящая боль. — Скажи мне, мальчик, как это зеркало работает? Я вижу себя передающим Камень моему повелителю, но как же мне его получить?
И вдруг другой, холодный и резкий голос, исходивший, казалось, от Квиррелла, произнёс:
— Используй мальчишку… используй…
— Да, Поттер, подойди сюда, — Гарри подошёл. — Погляди в зеркало и скажи, что ты видишь.
В зеркале он увидел себя, с Камнем в руке, секунду спустя его изображение засунуло Камень в карман, и Гарри почувствовал, как что-то тяжелое и вправду очутилось в его брюках. Каким-то невероятным образом он заполучил Камень, вот только Квирреллу это знать совсем не обязательно. Ему надо соврать. (Польза от учебы в Слитерине заключается хотя бы в том, что ты получишь какие-то навыки в искусстве обмана — Урок Первый: К Правде Надо Относиться Бережно — или к полуправде).
— Ну? — нетерпеливо сказал Квиррелл. — Что ты видишь?
— У меня в руке Камень, — Гарри посмотрел на Квиррелла и продемонстрировал пустые руки.
Похоже, Квиррелл купился, но тот голос заговорил вновь:
— Камень у него… — Гарри кинулся бежать, но не успел сделать и трёх шагов, как незнакомый голос снова произнес. — Дай мне поговорить с ним… лицом к лицу…
— Хозяин, Вам ещё недостаёт силы! — Квиррелл испуганно заикался.
— На это сил у меня хватит…
У Гарри появилось ощущение, что он знает, кому принадлежит этот голос, и не мог пошевелиться от ужаса. Окаменев, он смотрел, как Квиррелл развязывает свой тюрбан и поворачивается — отвратительное и ужасное зрелище предстало перед ним. Если бы Гарри мог издать хоть один звук, он бы вскрикнул: там, где должен был бы находиться затылок Квиррелла, появилось лицо, самое ужасное, которое Гарри видел в своей жизни. Оно было белее мела, с горящими красными глазами и двумя щелями вместо носа, как у змеи.
— Гарри Поттер, — злобно прошептало оно.
Гарри попытался отступить назад, но ноги его не слушались.
— Видишь, на что я стал похож? — Сказало лицо. — Одни тени и дым… у меня есть форма только тогда, когда я делю с кем-нибудь его тело… всегда находились те, кто охотно впускал меня в своё сердце и разум… Кровь единорога поддерживала меня все последние недели… ты видел, как верный Квиррелл пил её для меня в лесу… когда у меня будет эликсир жизни, я смогу воссоздать собственное тело… А сейчас… почему бы тебе не отдать мне Камень, так кстати лежащий в твоём кармане?
Внезапно Гарри снова ощутил свои ноги. Теряясь в догадках, откуда Волдеморт узнал о камне, Гарри сделал шаг назад, стараясь, чтобы их разделяло как можно большее расстояние.
— Не будь дураком, — зарычало лицо. — Лучше спасай свою жизнь и переходи на мою сторону… или встретишь такую же смерть, как твои родители… Они умерли, умоляя о пощаде…
- ЛЖЕЦ! — крикнул Гарри, не зная точно, врёт Волдеморт или нет, он заставлял себя думать, что его слова были неправдой.
Квиррелл спиной шёл к нему, и Волдеморт по-прежнему мог его видеть. Злое лицо улыбалось.
— Как трогательно… — прошипело оно. — Я всегда ценил храбрость… Да, мальчик, твои родители были храбры… Сначала я убил твоего отца, а он доблестно сражался… но твоя мать не должна была умереть… она пыталась защитить тебя… А теперь отдай мне камень, если не хочешь, чтобы ее смерть оказалась напрасной.
— НИКОГДА! — Рявкнул Гарри и прыгнул к огненной двери.
— ДЕРЖИ ЕГО! — Завизжал Волдеморт, и в следующую секунду, Гарри почувствовал, как рука Квиррелла ухватила его за запястье. Тотчас резкая колющая боль пробежала по шраму; Гарри почувствовал, что его голова вот-вот взорвется. Он вопил, отбиваясь, как только мог, и, к его удивлению, Квиррелл отпустил его. Боль в голове утихла — он дико осмотрелся, чтобы понять, куда делся профессор и увидел, как тот, скорчившись от боли, смотрит на свои покрытые волдырями пальцы.
— Хватай его! ХВАТАЙ! — Вопил Волдеморт, и Квиррелл бросился вперед: сбив мальчика с ног, он уселся на него, схватив обеими руками Гарри за шею, пытаясь задушить. Боль в шраме практически ослепила Гарри, но он еще мог слышать, как Квиррелл кричит.
— Хозяин, я не могу удержать его — мои руки… мои руки!
И Квиррелл, продолжая придавливать Гарри к земле коленями, отпустил его шею и в изумлении глядел на свои ладони — Гарри увидел, что они обожжены и кровоточат.
— Так убей же его, дурак, и покончим с этим! — Кричал Волдеморт.
Квиррелл отодвинулся, чтобы произнести проклятие, но Гарри, не зная, поможет ли это, использовал шанс и схватил руками лицо профессора.
— ААААААА!
Квиррелл откатился от него, его лицо тоже покрылось волдырями, и Гарри понял, что он должен делать — Эрмиона побежала за Дамблдором, и ему нужно только продержаться… Гарри поймал Квиррелла за руку и вцепился в нее изо всех сил, не обращая внимания на адскую боль в голове — он причинял Квирреллу гораздо больше страданий, чем чувствовал сам. Он начал терять сознание, слыша только, как Квиррелл стонет от боли, а Волдеморт кричит: «УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО!»
Были и другие голоса, возможно, звучавшие только в его голове, он почувствовал, как рука Квиррелла вырвалась из его хватки, понял, что всё потеряно, и провалился в темноту…
Он очнулся в больничном крыле, и увидел рядом всматривающегося в него Дамблдора.
— Добрый день, Гарри, — приветствовал его Дамблдор.
— Сэр! Камень! Это был Квиррелл! Камень у него! Скорее, сэр! — Вспомнил Гарри.
— Всё в порядке, ты немножко отстал от жизни, — успокоил его Дамблдор. — Камень не достался Квирреллу.
— Тогда кому же? Сэр, я…
— Гарри, пожалуйста, успокойся, или мадам Помфрей выгонит меня отсюда, — улыбнулся Дамблдор.
Гарри сглотнул и огляделся: рядом с ним стоял столик, на котором, казалось, громоздилась половина кондитерской лавки.
— Подарки от твоих друзей и почитателей, — сияя, пояснил Дамблдор. — Что именно случилось в подземелье между тобой и профессором Квирреллом — большой секрет, поэтому, естественно, вся школа об этом знает.
— И сколько я пробыл здесь?
— Три дня. Мистер Рональд Висли, мистер Малфой и мисс Грэйнджер почувствуют большое облегчение, узнав, что ты очнулся. Они очень волновались.
— Но сэр, камень…
— Я вижу, тебя не так-то просто сбить с толку. Очень хорошо, так значит, камень. Профессор Квиррелл не смог забрать его у тебя, я прибыл вовремя, чтобы предотвратить это, хотя ты и сам очень неплохо справлялся, должен тебе сказать.
— Вы добрались туда? Получили сову от Грэйнджер?
— Мы, должно быть, разминулись на полпути, едва я прибыл в Лондон, как стало ясно, что должен быть там, откуда только что улетел. И появился как раз вовремя, чтобы стащить с тебя Квиррелла.
— Так это были вы!
— Я очень боялся, что опоздаю.
— Да вы почти и опоздали, я не мог дольше защищать камень от него…
— Не камень, мальчик, а себя — их силы едва не убили тебя. На мгновение мне показалось, что это им удалось. Что касается камня, он — уничтожен.
— Уничтожен? Но Грэйнджер что-то говорила про вашего друга — Николя Фламеля…
— О, так ты знаешь о Николя? Ты во всем разобрался, не так ли? Ну, Николя и я немного побеседовали и согласились, что так оно и к лучшему.
— Но это значит, что он и его жена умрут, правда?
— У них осталось достаточно эликсира, чтобы привести дела в порядок и тогда,… да, они умрут, — Дамблдор улыбнулся при виде изумления на лице у Гарри. — Таким молодым, как ты, я уверен, это покажется невероятным, но для Николя и Перенеллы это действительно похоже на сон после долгого-долгого дня. В конце концов, для хорошего ума, смерть есть не что иное, как еще одно великолепное приключение. Ты знаешь, на самом деле камень был не такой уж замечательной штукой. Столько жизни и денег, сколько захочешь! Эти две вещи большинство людей предпочли бы всему остальному — беда в том, что люди склонны выбирать именно то, что хуже всего для них же самих.
— Сэр? — Спросил Гарри. — Я тут подумал,… сэр, даже если камень уничтожен, Вол…, то есть я хотел сказать Сами-Знаете-Кто…
— Называй его Волдеморт, Гарри, всегда называй вещи своими именами — боязнь усиливает страх перед ним.
— Да, сэр. Так Волдеморт ведь попробует использовать другие способы, чтобы вернуться? Я имею в виду — он ведь не сгинул навечно?
— Нет, Гарри, не сгинул. Он по-прежнему где-то там, возможно, ищет ещё одно тело… Поскольку Волдеморт не жив в истинном значении этого слова, то не может быть убит. Он оставил Квиррелла умирать, выказывая своим последователям столько же милосердия, сколько и врагам. И хотя, Гарри, может, ты только отсрочил его приход к власти, но потом на твоё место придёт кто-то другой, тот, кто будет готов сражаться в этой, казалось бы, нескончаемой битве — и если приход Волдеморта будет срываться снова и снова, может статься, что он никогда не вернет себе власть.
Гарри закивал, но быстро остановился, потому что голова сразу отозвалась болью.
— Сэр, я бы хотел узнать ещё кое-что, если бы вы могли мне сказать… есть вещи, о которых мне хочется узнать правду…
- Правда, — вздохнул Дамблдор, — прекрасная и ужасная вещь, и с ней следует обращаться с великой осторожностью. Однако я отвечу на твои вопросы, если только у меня не будет очень серьезных оснований промолчать, но в этом случае прошу меня простить. Лгать я, конечно, не стану.
— Ну… Волдеморт сказал, что он убил мою мать только потому, что она попыталась остановить его. Но почему он хотел уничтожить в первую очередь меня?
Дамблдор снова вздохнул.
— Увы, на первый твой вопрос я не смогу дать тебе ответ. Не сегодня и не сейчас. Когда-нибудь ты узнаешь… а сейчас выкинь это из головы, Гарри. Когда ты станешь старше… Я знаю, тебе очень неприятно это слышать, но когда будешь готов, ты узнаешь.
— Но почему же Квиррелл не мог дотронуться до меня?
— Твоя мать умерла, чтобы защитить тебя. Если есть что-то, что не дано осознать Волдеморту, так это — любовь. Он не понял, что любовь, такая сильная, как чувство твоей матери, оставляет свою отметину. Не шрам, не зримый след… Когда человек тебя сильно любит, то, покидая этот мир, он навсегда дает тебе некоторую защиту, покровительство. Она кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, наполненный ненавистью, алчностью и амбициями, разделивший душу с Волдемортом, не смог до тебя дотронуться. Для него это означало смерть — прикоснуться к человеку, отмеченному чем-то столь прекрасным.
— А плащ-невидимку — вы знаете, кто мне его послал?
— А, твой отец по случаю оставил его в моём распоряжении, и я подумал, что он тебе понравится, — в глазах Дамблдора пробежали искорки. — Полезная вещь… когда твой отец учился здесь, он частенько использовал плащ для того, чтобы таскать продукты из кухни.
— И ещё кое-что…
— Выкладывай.
— Квиррелл сказал, что Снэйп…
— Профессор Снэйп, Гарри.
— Да, точно. Квиррелл сказал, что тот ненавидит меня, потому что когда-то ненавидел моего отца — это правда?
— Ну, да, они не особо переваривали друг друга, а потом твой отец сделал нечто такое, чего Снэйп никогда не смог ему простить.
— Что же?
— Спас ему жизнь.
— Что?!
— Да… — мечтательно произнес Дамблдор. — Странными путями идет человеческий разум, верно? Профессор Снэйп не мог вынести, что находится в долгу перед твоим отцом… Я полагаю, что он так старался защитить тебя, потому что чувствовал, что может оплатить свой счет и со спокойной душой продолжать ненавидеть Джеймса в своих воспоминаниях.
— И, сэр, есть ещё один вопрос…
— Только один?
— Как я достал камень из зеркала?
— А, сейчас расскажу — я очень рад, что ты спросил. Это одна из моих самых блистательных идей, и, между нами, это о чём-то говорит. Видишь ли, только тот, кто хотел найти камень — найти его, но не использовать — смог бы взять его, иначе они бы просто увидели себя делающими золото или пьющими эликсир жизни. Мой разум иногда удивляет меня самого… А теперь хватит вопросов. Думаю, ты можешь приняться за сладости. О, Бобы с Любым Вкусом Бетти Ботт! Знаешь, мне не повезло в детстве наткнуться на один со вкусом рвоты, и с тех пор, боюсь, я потерял к ним всякий интерес, но, думаю, одна маленькая конфетка мне не повредит, не правда ли? — Он улыбнулся и положил золотисто-коричневый боб в рот, после чего закашлялся.
— Увы! Ушная сера!
После того как Дамблдор покинул больничное крыло, Гарри исследовал груду конфет, обнаружив в самом низу книгу в кожаном переплёте. Он открыл её и на первой же странице увидел фотографию своих родителей — они улыбались и махали ему руками. Рядом лежала записка:
«Знаю, что у тебя нет фоток родителей, вот Дамблдор и попросил меня сделать тебе подарок — я разослал сов их школьным друзьям и собрал фотки в этот альбом.
Хагрид».
Ему позволили пойти на выпускной праздник, где Гарри и узнал, что Линдсей Эванс поймал Снитч через шесть минут после начала матча — и Гриффиндор заполучил Кубок по Квиддитчу. Зал был разукрашен в Слитеринские цвета, поскольку Слитерин с отрывом в пятьдесят очков выиграл Кубок Школы, но Дамблдор в последнюю минуту сделал объявление, касающегося начисления дополнительных баллов.
— Во-первых, мистеру Рональду Висли… За прекрасно сыгранную шахматную партию, которую Хогвартс не видел уже много лет, я награждаю Гриффиндор пятьюдесятью очками.
Гарри выругался, но из-за криков, которыми взорвался Гриффиндорский стол, его никто не услышал: теперь Гриффиндор и Слитерин сравнялись.
— Во-вторых, мисс Эрмионе Грэйнджер… за холодную логику перед лицом опасности, я награждаю Гриффиндор пятьюдесятью очками.
На этот раз протесты Слитеринского стола заглушили вопли Гриффиндорцев.
— И, наконец, мистеру Гарри Поттеру, — продолжал Дамблдор. В зале воцарилось гробовое молчание — теперь всё зависело от того, сколько баллов дадут Гарри. — За истинное мужество и непревзойденную храбрость, я награждаю Слитерин шестьюдесятью очками.
Слитеринский стол взорвался восторженными воплями, но Гарри был немного расстроен, заметив как зло смотрят на него Рон и Эрмиона, сидящие за Гриффиндорским столом, который, в целом, выглядел весьма печально.
КОНЕЦ
От автора: А потом Гарри сел на поезд, поехал домой, и первая книжка закончилась. Её можно считать только введением в дальнейшее повествование: вам необходимо было узнать, что Гарри подружился с Малфоем и разругался с Висли, надо было узнать, кто такая Катарина Фэрал, и что случилось в первый год — чтобы были ясны намёки в продолжениях. Гриффиндорцы на меня в обиде — конечно, ведь Слитерин выиграл Кубок Колледжей. А чего вы ожидали? Всё просто: раз уж Гарри в Слитерине — значит, этот факультет и получит кубок. Драко согласен, что часть этой истории — мусор, и говорит, что дальше история станет гораааздо интересней, и перестанет быть просто частично передранной книжкой — особенно к концу Узника Азкабана. Я уже дописал до шестого года обучения и продолжаю писать.
Следующая часть рассказа «И Шляпа сказала — Слитерин!» будет называться «Потайная комната». Пожалуйста, прочтите ее, даже если вам не понравилась эта: для полной ясности, повторюсь, — она будет лучше, а эта часть истории всего лишь предисловие и предыстория остального. Пишите отзывы, но мне не интересно услышать «понравилось» или «не понравилось», жду только конструктивной критики и предложений.