Пришло время возвращаться в школу. Драко и Гарри приехали на вокзал Кинг Кросс в принадлежащем отцу Драко лимузине, которым пользовались крайне редко. Проход на платформу 9 3/4 они преодолели безо всяких трудностей; а когда поезд тронулся, Гарри увидел ожидающих их Кэт и Стивена. Девочка подбежала к Поттеру и обняла его — всё такая же непредсказуемая, ведь в прошлый раз она на него напала. Через несколько мгновений он отстранился от нее и спросил:
— Как дела?
— Замечательно. А у вас, Гарри? Драко?
— Нормально, — ответил Малфой.
— Как ты думаешь, рассказать им? — шепотом поинтересовался Гарри у Драко.
— Не здесь, — Малфой многозначительно посмотрел на близнецов Висли, которые буквально сверлили взглядом его и Гарри.
Драко велел Краббу и Гойлу исчезнуть, заявив, что общается с ними только потому, что их родители — друзья его отца.
Они вчетвером вошли в свободное купе, и Гарри предупредил Кэт и Стивена, что если они хоть кому-нибудь проболтаются, то им несдобровать. Поттер по секрету поведал им о том, что может разговаривать со змеями, и снова напомнил, чтобы те держали язык за зубами.
— Ого! Так ты — Заклинатель, — прошептала Кэт, стараясь, чтобы никто за дверью не мог ее услышать. — Это так круто!
— А что они любят? Ну, в смысле, змеи. О чем они думают? — Стивен явно был чрезвычайно заинтересован.
— Ну, — Гарри задумался: за всю жизнь он успел пообщаться только с двумя змеями, но остальные, наверное, не сильно от них отличались. — Такие же умные, как и люди, слушаются тех, кому доверяют, но без раздумий набросятся на любого другого. Лично я предпочел бы общаться с кем-нибудь более ласковым и пушистым…
Тут Гарри вспомнил Пушка, вздрогнул и поправился:
— Ласковым и мохнатым, как, например, Эстрофа.
Та, заслышав свое имя, посмотрела на Гарри и замурлыкала — можно было подумать, что она понимает его (на самом деле, так оно и было: Лазили такие умные, что понимают человеческую речь).
После долгого обсуждения квиддитчных команд (Кэт была фанатом своих земляков, «Летучих мышек Лимавади», а Стивен «болел» за «Святые Гарпийские Головы», потому что их нападающие были «просто отпад», как он выражался) они накупили еды у разносчицы, перекусили и решили, что настало время пойти поиздеваться над Висли. Они открыли дверь в купе, в котором ехали близнецы, Рон и Джинни, а также Гермиона Грэйнджер.
— Сборище неудачников? — протянул Драко. У него была удивительная способность полностью менять манеру поведения в присутствии неприятных ему людей.
— Исчезни, Малфой! — заорал Рон, — И ты тоже, Поттер!
— А мы? — твёрдо спросила Кэт, указывая на себя и Стивена, — Нас ты тоже прогонишь? — Судя по всему, уступать она не собиралась.
Гарри отметил, что Джинни выглядит бледнее обычного, казалось, в ней что-то изменилось, но он не мог понять, что именно. Встречай ее Гарри каждый день, он бы ничего не заметил: это происходило постепенно, день за днем.
Драко был полон решимости сделать какую-нибудь гадость, он произнес заклинание и направил палочку на колени Фреда, и тут же перед близнецом появилась раскачивающаяся в разные стороны змея, все ее движения говорили о том, что она готова к броску. Но Гарри слышал, как она насмехается над Фредом.
— Как не стыдно! — громко произнесла Джинни.
— У-убери э-эту тварь от меня, — Фред начал заикаться. — Она сейчас меня укусит!
— Нет, не укусит, — ответила Джинни, наблюдая за извивающейся змеей, — но вам, четверым, не стоило бы смеяться над людьми подобным образом, это жестоко!
Гарри обратил внимание на то, какое выражение употребила Джинни, — «смеяться над людьми», и подумал, что это очень и очень странно. Он подхватил змею и пробормотал, обращаясь к Драко:
— Отец ведь запретил тебе применять это заклинание на людях…
— Да, но я подумал, что это будет забавно, — ответил Драко, когда они возвращались обратно в своё купе.
Гарри все еще размышлял, почему Джинни произнесла именно эту фразу, ведь если она не понимала, что говорит змея, откуда ей было знать, что это насмешка?
Не успели они дойти до своего купе, как до них донёсся голос третьекурсника из Рейвенкло:
— Смотри… это он! Это тот, о ком я рассказывал — Гарри Поттер!
Гарри застонал: нетрудно было догадаться, что за этим последует. И правда, к нему подбежал невысокий мальчик с русыми волосами, он был похож на заведённого попрыгунчика, скачущего вверх-вниз на своих ногах-мячиках.
— Ух ты, Гарри Поттер! Меня зовут Колин Криви, и я всё-всё о тебе знаю: ты теперь мой кумир!
— Неужели? — ответил Гарри равнодушно, но вежливость в этот момент интересовала его меньше всего.
Этого только ему и не хватало — поклонника, который будет бесконечно раздражать его своими воплями восторга.
— Да. Я тут подумал… — мальчик поднял фотоаппарат для снимка, но не успел закончить предложение, потому что Гарри перебил его. — Я сейчас очень занят, поговорим попозже, ладно? — Гарри искренне надеялся, что они больше никогда не увидятся, и что мальчишка попадет на какой-нибудь другой факультет — только бы не в Слитерин.
Они прибыли на станцию и подъехали к замку в каретах без лошадей. Большой зал производил такое же сильное впечатление, как и в первый. Во время церемонии Сортировки Гарри скучал и обратил внимание только на два имени: Колин Криви и Джинни Висли. Оба они были зачислены в Гриффиндор.
— Хорошо хоть, что этот придурок, Криви, не попал в Слитерин, — пробормотал Гарри и злобно ухмыльнулся. — Гриффиндорцам можно только посочувствовать.
— Очень даже можно, — Кэт тоже усмехнулась. Она была очень довольна, что Чина, её сестра, тоже оказалась в Слитерине.
Гарри пока не стал рассказывать друзьям о странном поведении Джинни в поезде, для начала ему хотелось бы самому поговорить с ней. Неужели она тоже Заклинатель? Драко говорил, что Заклинателями бывают только Темные Маги, а значит, Джинни должна была попасть в Слитерин. Впрочем, себя Гарри не считал черным магом, но учился он именно на этом факультете…
Банкет закончился довольно рано, и вскоре все вернулись в гостиную факультета: Гарри был рад возвращению в Хогвартс, и, хотя он не всегда чувствовал себя уютно в компании некоторых слитеринцев, здесь все равно было гораздо лучше, чем у Дёсли.
Занятия проходили как обычно. Гарри возненавидел Колина Криви с тех пор, как разрешил ему сфотографировать себя и даже подписал карточку, — слух о том, что Поттер раздаёт фотографии с собственным автографом, распространялся по Хогвартсу с бешеной скоростью. Хорошо, по крайней мере, что Локхарт ещё не узнал об этом. Сколько ни пытался Гарри избегать Колина, все было тщетно — казалось, у Криви имелась удивительная способность находить его всегда и везде. Особенно Поттера раздражала дурацкая манера маленького гриффиндорца спрашивать по пять-шесть раз в день: «Как дела, Гарри?». Колина не огорчало даже то, что Гарри никогда не удостаивал его ответом. Драко с огромным удовольствием принял на себя обязанность «защищать» Гарри от гриффиндорца, каждый раз накладывая на первокурсника какое-нибудь проклятие.
До Гарри дошли слухи, что на первом занятии Локхарт принес в класс диких эльфов и выпустил их из клетки, а загонять их обратно пришлось ученикам, в том числе Рону Висли и Гермионе Грэйнджер. Все смеялись над профессором, который не смог сам справиться с пикси, но, к счастью, насмешки не дошли до ушей других преподавателей. Для Гарри первый урок по Защите от Тёмных Сил прошел просто ужасно: Локхарт потерял всякий интерес к практическим занятиям, и теперь, прикидываясь дурачком, стал разыгрывать сценки из своих собственных книг. Еще худшей идеей было и то, что профессор пытался привлечь к актёрскому мастерству Поттера: на одном из уроков Гарри, исполняя роль побежденного тёмного колдуна, совершенно случайно отправил преподавателя в нокаут. После этого над Локхартом стали еще больше смеяться — жалкий самозванец, которого смог одолеть второкурсник. О том, что этот студент в прошлом году победил самого Тёмного Лорда, предпочитали молчать. Больше Локхарт никогда не просил Гарри участвовать в своих спектаклях.