Следующим большим потрясением, которого оказалось достаточно, чтобы учителя объявили о закрытии школы, стало исчезновение Джинни Висли. Снэйп объявил об этом в гостиной, новое сообщение Наследника Слитерина гласило: «Её скелет будет лежать в Потайной Комнате вечно». Все, кроме Северуса, Кэт и Драко, подозрительно посмотрели на Гарри.
Теперь Ферал и Поттер сидели отдельно от других студентов — никто не хотел иметь с ними никаких дел: Висли были семьёй чистокровных волшебников, и даже те, кто раньше принимал сторону Наследника, теперь осуждали его действия.
Эстрофа продолжала шипеть что–то, звучавшее как *важно* и *срочно*, пыталась подтолкнуть Гарри к выходу из гостиной: она решила, что не отстанет от мальчика, пока не отведёт в то самое место. В конце концов, Поттер перестал упираться и последовал за кошкой, Кэт шла рядом с ним. Всю дорогу до туалетной комнаты девочек ребята молчали. Кэт заглянула внутрь и громко вскрикнула:
— Нет, Эстрофа! Зачем ты привела нас в туалет Мрачной Миртл?
— Может, она не такая умная кошка, как мы думали, а, Кэт? — пошутил Гарри, но проследовал в туалет за ними.
— Мерлин! Ну почему люди всё время беспокоят меня? — произнесла призрачная девочка, едва завидев их.
— А кто ещё был здесь? — спросила Кэт, стараясь выглядеть приветливо, впрочем, совершенно безуспешно.
— Какая–то студентка: она что–то прошипела, а потом ушла, даже не поговорив со мной. И что он делает здесь? — поинтересовался призрак, заметив Гарри. — Он же парень. А эта уборная — для девочек!
— Миртл, это Гарри. Все считают, что он повинен в нападениях на людей, но я не верю. Гарри, познакомься с Миртл. Все полагают, что она несколько надоедлива, но я с этим не согласна, — Кэт говорила достаточно громко, чтобы Миртл услышала, но призрак сразу понял: насчёт несогласия Феррал слукавила.
— Привет! — поздоровался Гарри. — Кто же шипел? И куда она ушла?
— Не знаю! Да и откуда мне знать, если в тот момент я пыталась убить себя? — поморщилась Миртл. Эстрофа, тем временем, вертелась около одного из умывальников, и Гарри подошёл к ней посмотреть, что же так заинтересовало кошку.
— Этот умывальник никогда не работал, — Миртл, казалось, даже просветлела, поняв, что ей представилась возможность поговорить не только о своих, но и о чужих недостатках.
Гарри продолжал всматриваться: на кране была вырезана маленькая змейка.
— Посмотри–ка сюда, Кэт.
— Как ты думаешь, что это? — задумчиво отозвалась она.
— Эстрофа считает, нечто важное. — Гарри оглянулся на полулазиля. — Ну?
Кошка снова зашипела: было сложно разобрать, о чём, но звучало как *дверь…ключ…вход…тайна*. Гарри нахмурился:
— Я думаю, она хочет сказать, что это — вход в Потайную Комнату.
Мальчик ещё раз внимательно присмотрелся к змее, думая: «Если Наследник Слитерина — единственный, кто может войти туда, не думаешь ли ты, что, возможно, Змеиный Язык и есть ключ? Заклинателей мало, и, в любом случае, им ещё надо узнать, как найти вход».
— Может, попробуешь сказать что–нибудь? — Кэт выглядела напуганной.
— *Откройся!* — прошипел Гарри, и умывальник мгновенно исчез, открыв трубу, ведущую вниз, в темноту, где невозможно было что–либо разглядеть.
— *Змея — Король*, — снова зашипела Эстрофа, но Гарри это ни о чём не сказало.
— Она упомянула про какого–то Змеиного Короля, — есть идеи на этот счёт? — спросил Поттер у Кэт, которая теперь выглядела так, будто её заморозили.
— Змеиный Король? — девочка с ужасом взглянула на Эстрофу. — Нет, ты ведь не имела в виду Короля Змей? Ну, пожалуйста, скажи, что говорила не о нём!
Эстрофа в ответ покачала головой.
— О, нет!
— Что ещё за Король Змей? — смущённо поинтересовался Гарри.
— Монстр — Василиск. Змей может убить тебя, если ты посмотришь ему в глаза, и он очень ядовит.
— Великолепно! — с сарказмом в голосе отозвался Гарри. — По крайней мере, я теперь хоть знаю, с чем столкнусь! — мальчик повернулся к трубе, Кэт же отшатнулась.
— Пожалуйста, не проси меня идти туда. Я вряд ли смогу помочь тебе — скорее, просто упаду в обморок, — серьёзно произнесла она.
— О–кей, я пойду один, — Гарри соскользнул по трубе вниз и зашагал по тихому проходу.
Это был длинный тёмный каменный туннель, и, когда Поттер, наконец, добрался до конца коридора, он обнаружил дверь с выгравированными на её поверхности змеями. Гарри вновь зашипел: «*Откройся!*» Юноша попал в огромное помещение: так вот она, Потайная Комната! Зал, представший взору Гарри, и вправду оказался гигантским: потолок был таким высоким, что Поттер не мог разглядеть его, по бокам Комнату украшали большие каменные колонны, вокруг каждой из которых обвилась гигантская каменная змея. А в другом конце зала стояла статуя — это мог быть только Салазар Слитерин, выглядел он довольно неприятно.
И тут Гарри увидел маленькую рыжеволосую девочку: она лежала у подножия статуи. Поттер, не выпуская волшебную палочку из рук, опустился на колени рядом с Джинни. Почти два года постоянного ожидания какого–нибудь проклятья в спину (без предупреждения; от любивших такие «развлечения» Крабба и Гойла) научили его всегда держать оружие при себе. Гарри проверил пульс Джинни — она была жива, но очень слаба.
— Джинни, пожалуйста, очнись!
— Она не очнётся, — Поттер вскочил и огляделся: позади него стоял немного прозрачный, но вполне узнаваемый…
— Том? Том Ребус?
Ребус кивнул, глядя на Гарри.
— Что ты имел в виду — она не очнётся? Джинни ведь не мертва, — о чём ты говоришь?
— Она жива, но это временно.
Гарри немало удивило, как Том Ребус, который учился в школе более пятидесяти лет назад, стоит сейчас здесь, на вид ему не больше шестнадцати, и… почему он просвечивает?
— Ты привидение?
— Воспоминания, сохранённые в дневнике на пятьдесят лет, — Ребус указал на валявшийся возле Джинни дневник. Знакомая книга, но как она попала сюда?
— Слушай, нам надо выбираться отсюда. Здесь Василиск… Я не знаю, где он, но змей может появиться в любой момент. Можешь мне помочь? — Ребус не двигался, продолжая пристально смотреть на Гарри. — Ты что, не слышишь меня? Нам нужно выбираться отсюда! Если Василиск придёт…
— Он не придёт, пока его не позовут.
— Что ты имеешь в виду? — Гарри крепче сжал палочку: что–то было не так.
— Я долгое время ждал этого момента, Гарри Поттер. Шанса увидеть тебя. Поговорить с тобой.
— Послушай, по–моему, ты не понимаешь, где мы. Мы в Потайной Комнате, можем поговорить и позже.
— Мы поговорим сейчас!
Гарри уставился на него: да этот парень — сумасшедший!
— Что произошло с Джинни?
— Это хороший вопрос и достаточно длинная история. Я предполагаю, истинной причиной нынешнего положения Джинни Висли явилось то, что она открыла своё сердце и доверила все свои секреты невидимому незнакомцу.
— О чём ты говоришь?
— Дневник. Мой дневник. Маленькая Джинни писала в нём месяцами, рассказывая мне все свои печали и беды: как её братья издевались над ней, как ей приходиться ходить в обносках и пользоваться старыми учебниками, как… — глаза Ребуса сверкнули, — как она всё время думает, что добрый, великий и знаменитый Гарри Поттер никогда не полюбит её. Было очень скучно выслушивать все эти глупые маленькие проблемки одиннадцатилетней девочки, но я терпелив: отвечал, старался понравиться, был добр. Джинни просто влюбилась в меня. «Никто не понимает меня, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть дневник, с которым могу поделиться.… Словно друг, которого можно носить в кармане…» — Ребус разразился высоким холодным смехом: звучало знакомо, но это не шло ему. — Говорю тебе, Гарри, я всегда мог очаровать нужных мне людей. Так что Джинни открыла Тому Ребусу свою душу, которая оказалась именно тем, что мне нужно. Я становился сильнее и сильнее, питаясь её глубочайшими страхами, самыми тёмными секретами, становился могущественнее, гораздо могущественнее, чем маленькая мисс Висли. Сильнее настолько, чтобы начать посвящать Джинни в свои секреты, медленно перекачивать свою душу в неё…
— Что ты имеешь в виду? — Гарри уже догадывался, о чём речь, но всё ещё не хотел верить.
— Неужели ты не понял, Гарри Поттер? Это Джинни Висли открыла Потайную Комнату. Она держала всю школу в страхе и оставляла ужасные послания на стенах; она натравила змея Слитерина на четверых нечистокровных.
— Нет… — Гарри не мог поверить собственным ушам.
— Конечно, с самого начала Висли не знала, что именно она всё делала. Это было восхитительно. Хотел бы я, чтобы ты увидел её тогдашние записи в дневнике… Они становились гораздо более интересными… — «Дорогой Том, мне кажется, я теряю память. Вся моя мантия в кошачьей шерсти, и я не знаю, откуда она взялась. Дорогой Том, не могу вспомнить, что делала в ночь Хэллоуина, на кошку напали, а у меня испачкана вся передняя часть одежды… Дорогой Том! Перси говорит, я слишком бледная и не похожа на саму себя. Думаю, он подозревает меня.… Сегодня было новое нападение, и я опять не знаю, где находилась. Том, что мне делать? Кажется, я схожу с ума… Думаю, это я нападаю на людей, Том!» Маленькой глупой Джинни потребовалось много времени, чтобы понять и прекратить доверять дневнику, но, в конце концов, она стала подозрительной и попыталась избавиться от него. И здесь появляешься ты, Гарри: находишь дневник, что не может не радовать меня. Из всех людей именно с тобой мне больше всего хотелось встретиться…
— Почему именно со мной? — Гарри теперь направлял палочку в сторону Ребуса.
— Видишь ли, Джинни рассказала мне о тебе, Гарри. Всю твою потрясающую историю. Мне было необходимо больше узнать о тебе, поговорить с тобой, встретиться, если смогу. Так я решил показать тебе известное разоблачение такого болвана как Хагрид, чтобы ты начал доверять мне.
— Ты оклеветал его, ведь так? Я–то думал, Том Ребус просто ошибся, но…
— Моё слово против слова Хагрида, Гарри. Ты можешь себе представить, как это выглядело для старого Армандо Диппета? С одной стороны, Том Ребус, — бедный, но великолепный сирота, такой храбрый школьный Префект, образцовый студент; с другой стороны, — большой, неповоротливый Хагрид, каждую неделю попадающий в неприятности, пытающийся вырастить оборотня под кроватью, сбегающий в Запретный Лес, чтобы сразиться с троллями. Но, признаться, даже я был удивлен, как хорошо сработал план. Думал, хоть кто–то должен понять, что Хагрид просто не может быть Наследником Слитерина. Поиски секретного входа заняли у меня целых пять лет… как будто у Хагрида были мозги или могущество! Только учитель Преобразований, Дамблдор, казалось, думал, что Хагрид невиновен. Он уговорил Диппета оставить Рубеуса и позволить ему выучиться на лесничего. Да, я думаю, Дамблдор мог догадываться. Он, в отличие от других преподавателей, никогда меня особо не жаловал.
— Дамблдор видел тебя насквозь!
— Что ж, с момента исключения Хагрида он пристально наблюдал за мной. Снова открывать Потайную Комнату, пока я в школе, стало небезопасно. Но я не собирался потерять те долгие годы, что потратил на её поиски, и решил оставить дневник, хранящий на страницах шестнадцатилетнего меня — так, чтобы однажды, при маленькой толике удачи, я мог направить других по моим стопам и закончить благородную работу Салазара Слитерина.
— Да, но ты не закончил. В этот раз никто не погиб, даже кошка!
— Я разве не говорил тебе, что убийство нечистокровных уже не интересует меня? Уже много месяцев моей новой целью был ты. Представь, как я был зол, когда в следующий раз, после тебя, мой дневник открыла Джинни. Она увидела тебя с ним и запаниковала: что, если ты поймёшь, как работать с книгой, и я расскажу тебе все её секреты или, что ещё хуже, поведаю, кто третировал всю школу? Глупое маленькое отродье, — она нашла и украла дневник. Но я знал, что мне делать. Было ясно: ты напал на след Наследника Слитерина и не отступишься, дабы доказать, что он — не ты. Из всего, о чём Джинни рассказала мне о тебе, я понял, — ты пойдёшь до конца, желая раскрыть тайну. От девчонки мне удалось узнать, что вся школа обсуждает твоё умение говорить на Змеином Языке. Я заставил мисс Висли написать собственное погребальное прощание на стене и спуститься сюда, вниз, чтобы здесь дождаться тебя. Она сопротивлялась, кричала, и это стало мне надоедать. Но сейчас в Джинни осталось так мало жизни: она слишком многое вложила в дневник, — в меня. Достаточно, чтобы Том Ребус мог покинуть, наконец, его страницы. Я ждал твоего появления здесь с того момента, как мы спустились, знал, что ты придешь. У меня накопилось слишком много вопросов к тебе, Гарри Поттер.
— Например? — единственной причиной, почему Гарри до сих пор не снёс Ребусу голову, было то, что Том оставался единственным доказательством непричастности Гарри к нападениям на людей.
— Например, как ребёнок без экстраординарных способностей сумел одолеть величайшего волшебника всех времён? Как получилось, что ты отделался только шрамом, а Лорд Волдеморт лишился всех своих сил и был почти уничтожен? — глаза Ребуса стали красными. «Волдеморт» — что–то щёлкнуло в голове у Поттера — Волдеморт был единственным, кроме Гарри, Заклинателем в этом столетии. Так говорил Драко… Так неужели Том и есть Волдеморт? Неужели Том Ребус — воспоминание о юном Тёмном Лорде?
— Ведь ты и есть Волдеморт, не так ли? — спросил Поттер.
— Да, — улыбнулся Ребус, — это имя я всегда использовал в Хогвартсе, но только среди моих самых доверенных друзей, конечно. А ты думал, я всегда буду носить жалкую фамилию, которую мне дал отец–маггл? Чтобы я, в чьих жилах — по материнской линии — течёт кровь Салазара Слитерина, оставил себе имя глупца, обычного маггла, отказавшегося от меня, когда я ещё даже не родился, только потому, что узнал: его жена — ведьма? Нет, Гарри. Я создал себе новое имя, — имя, которое — нисколько не сомневался — волшебники побоятся произносить вслух, когда Том Ребус станет величайшим магом в мире!
— Этого не случилось, — тихо произнёс Гарри.
— Не случилось — что? — переспросил Ребус.
— Ты — не величайший волшебник в мире! Жаль разочаровывать тебя и всё такое, но величайшим волшебником в мире является Албус Дамблдор. Все так считают. Даже ты, когда был силён, не решался нападать на Хогвартс. Дамблдор знал тебя в школе, и ты до сих пор боишься его, где бы ни скрывался сейчас.
— Дамблдора изгнало из замка одно воспоминание обо мне!
— Он не был изгнан, как ты думаешь! — Гарри пытался напугать Тома, и в этот момент ему хотелось, чтобы сказанное им оказалось правдой.
Ребус хотел было что–то сказать, но промолчал.
(Примечание автора: в этот момент появился Фокс, если хотите детального описания — читайте вторую книгу).
— Это феникс!
— Фокс.
— Так вот что Дамблдор послал своему защитнику! Певчую птичку! Прибавилось смелости, Гарри Поттер? Чувствуешь себя в безопасности теперь? — Ребус засмеялся.
Но Гарри действительно чувствовал себя в большей безопасности. Мальчик не знал, как Фокс мог ему помочь, но зато теперь он был не один.
— К делу, Гарри. Дважды в твоём прошлом — моём будущем — мы встречались. И дважды мне не удавалось убить тебя. Как ты смог выжить? Расскажи мне всё. Чем дольше ты говоришь, тем дольше остаёшься в живых.
Да кто он такой, чтобы угрожать Гарри? У Поттера была палочка!
Мальчик заметил, как очертания Ребуса стали более чёткими, он понял, что тот всё время вытягивал жизнь из Джинни. И, если Гарри собирается сражаться с Ребусом, это надо делать, по возможности, быстрее.
— Никто не знает, почему ты потерял всю свою силу, когда напал на меня, да я и сам не понимаю. Но знаю, почему не смог убить меня, — потому, что моя мать отдала за меня свою жизнь. Моя обычная нечистокровная мать — она не дала тебе убить меня. И я видел тебя настоящего, видел тебя в прошлом году. Ты — развалина, ты едва жив, — вот куда привела тебя твоя сила. Ты скрываешься, ты отвратителен, ты не больше, чем грязь! — Гарри не хотел продолжать разговор с Ребусом, он взглянул на дневник и подумал: что будет, если порвать злосчастную книгу? Мальчик догадывался, что — пока Джинни жива — Ребусу нужен дневник.
— Итак, твоя мать отдала за тебя свою жизнь. Да, это могущественное контр–заклинание. Теперь мне ясно: в тебе нет ничего особенного. Я удивлён, потому что между нами есть странное сходство, Гарри Поттер. Даже ты должен был заметить. Оба — полукровки, сироты, выращенные магглами. Возможно, единственные Заклинатели, обучавшиеся в Хогвартсе со времён великого Слитерина. Мы даже внешне чем–то похожи. В конце концов, тебе просто повезло: ты спасся от меня случайно. Это всё, что я хотел знать.
В данный момент Гарри думал о другом: если уничтожить Тома прямо сейчас, поверит ли кто–нибудь, что именно Ребус, а не Поттер, нападал на людей?
— Теперь, Гарри, я собираюсь немного поучить тебя. Давай померяемся силами: сила Лорда Волдеморта, Наследника Салазара Слитерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, которое смог ему предложить Дамблдор, — Ребус усмехнулся, глядя на птицу, которая сидела на плече Гарри, отвернулся и взглянул на статую.
Гарри быстро схватил дневник и, подняв на Ребуса глаза ,услышал:
— *Поговори со мной, Слитерин, величайший из Хогвартской Четвёрки!*
Гарри услышал, как гигантская змея соскользнула на пол Комнаты, и сразу же закрыл глаза.
— *Убей его!* — прошипел Ребус.
(Примечание автора: эту часть сложно писать, она практически такая же, как и в книге, где Фокс атаковал Василиска и выклевал ему глаза, а затем Гарри смог на него смотреть, — для всех будет проще, если вы прочитаете эту часть в книге).
— *Нет, оставь птицу! Мальчишка позади тебя! Ты всё ещё можешь услышать его! Убей его!*
Гарри поднял палочку и направил её на Василиска. Поттер никогда не думал, что ему когда–нибудь придётся использовать такое заклинание, но сейчас выхода не было. Гарри выкрикнул слова, и палочка выстрелила в Василиска. Убить змея удалось, но было слишком поздно: когда проклятие сработало, Василиск уже нёсся в сторону Гарри. И монстр почти навалился на мальчика, проткнув ему руку одним из ядовитых клыков. Поттер выронил палочку и упал на пол.
— Ты покойник, Гарри. Покойник. Даже птица Дамблдора знает это. Ты видишь, что она делает, Поттер? Она плачет.
(Примечание автора: прочтите книгу — там то же самое — я и так скопировала слишком многое, больше не буду, если можно этого избежать. Я слишком уважаю Дж. К. Роулинг).
Ребус поднял палочку Гарри и направил её на мальчика. Тут Поттер вдруг вспомнил, что дневник всё ещё у него. Он поднял его повыше и выставил перед собой, загораживаясь от палочки. Ребус замер.
— Что случиться, если я порву его? — спросил Гарри, пытаясь говорить так, чтобы его слова прозвучали как можно равнодушнее.
— Даже не смей! — вскрикнул Ребус.
— Почему? Что тогда случится?
— Если ты порвёшь дневник, я убью тебя!
— Кажется, ты в любом случае убьёшь меня. Думаю, он тебе нужен. Если я порву дневник, это убьёт тебя?
— Брось его! — в голосе Ребуса сквозил испуг, и Гарри понял, что ответ на его вопрос — «да».
— Ты брось палочку. Возвращайся в дневник или я уничтожу его, — Гарри надорвал уголок страницы.
Ребус в агонии застонал:
— Стой! Нет! Не делай этого!
— Возвращайся в дневник и я перестану! — Гарри улыбнулся и надорвал ещё один уголок. Ребус скорчился и исчез.
Джинни тут же очнулась, но ещё долго не могла прийти в себя…
— Гарри — о, Гарри, мне так жаль!.. Это была я, Гарри, — но я… я к–клянусь, я не х–хотела — это Р–Ребус заставил меня, он в–взял надо мной в–верх — и как ты убил чудовище… монстра? Г–где Ребус? Последнее, что я п–помню, — как он вышел из дневника и….
— Всё в порядке. Дневник у меня и я не дам Ребусу использовать его, чтобы причинить вред ещё кому–нибудь. Пойдём, Джинни, давай выбираться отсюда.
— Меня исключат! Я так хотела попасть в Хогвардс ещё тогда, когда Билл только поступил, а теперь должна буду уехать и … что мама и папа скажут?
Фокс вынес их вверх по трубе в туалет Миртл, где ребят встретила обеспокоенная Кэт, после чего слитеринцы, следуя за Фоксом, практически понесли Джинни в кабинет профессора Мак–Гонагалл.
Ребята постучались и вошли. Джинни опиралась на плечо Гарри — выглядела она ужасно.
— Джинни! Джинни!.. Что случилось? — воскликнула миссис Висли, обнимая дочь.
Фокс пролетел над ними и приземлился на плечо Дамблдора.
— Я бы тоже хотела знать, — уставилась на Гарри Мак–Гонагалл.
Поттер подумал: и Минерва поверила слухам о том, что Наследник Слитерина — он, Гарри.
— Это, возможно, лучше объяснит, что произошло, но оно может солгать, как поступало раньше, — Гарри протянул дневник Дамблдору, который, едва прочитав имя, выгравированное на обложке, улыбнулся: очевидно, инициалы были ему хорошо известны.
Дамблдор сел за стол, Мак–Гонагалл встала позади, дабы увидеть, что директор делает. Он писал в дневнике. По удивлённым возгласам Мак–Гонагалл стало ясно: дневник признался в своей принадлежности Волдеморту.
Через несколько минут директор поднялся из–за стола и объявил, что знает, кто ответственен за всё произошедшее, и дневник — бесспорное доказательство этому. Доброе имя Гарри было восстановлено.
Начался пир. Все были в пижамах и наслаждались вечером. Когда появились Эрмиона, Джастин и, к отвращению Поттера, Криви, было объявлено, что поступок Гарри помог Слитерину выиграть Кубок школы второй год подряд. Рон, Фред, Джордж и Перси Висли, — все благодарили Гарри за спасение Джинни, а Рон извинился за свои обвинения в адрес Поттера о нападениях на людей. Гарри что–то сказал Фреду о гигантских морских свинках–мутантах, и оба парня прыснули со смеху. Поттер теперь свободно общался с Висли и Эрмионой, несмотря на то, что они с разных факультетов, — о–кей, не близкие друзья, но всё же гораздо лучше, чем было. Локхарт сбежал, испугавшись намерения учителей послать его сражаться с монстром. (На самом деле, учителя сделали ему такое предложение только для того, чтобы избавиться от него, и это сработало!)
Уже в поезде Кэт сказала Гарри, что после того, как дневник продемонстрировали Министру магии, Дамблдор сжёг книгу.
— Я рада, что он так поступил: нам хватает и одного Лорда — этого.
— Да уж, я бы и сам уничтожил дневник, не будь он единственным доказательством моей невиновности, — сказал Гарри.
— А вот мой отец был недоволен. Получается, он подложил дневник девчонке Висли в начале года. Отец рассказал мне, и, если кто–то из вас кому–то об этом растреплет, я…
— Мы никому не расскажем — думаю, полезно иметь компромат на твоего папашу, Драко, — поморщилась Кэт.
— Это не очень хорошо, — сказал Гарри, — я понимаю твою точку зрения, но всё же…
— Думаю, твои тётя и дядя будут гордиться тем, что ты сделал в этом году, разве нет? — сменила тему Кэт.
— Гордиться?! Ты с ума сошла?! Столько раз я мог умереть и не сделал этого? Они будут в гневе…