Деканы

Глава 7. Перестройка замка

Директор все никак не давал окончательного ответа: будет перестройка главного зала или нет. Минерва МакГонагалл каждый день ждала результата, а профессор Дамблдор все тянул и ничего не говорил. Но профессор Трансфигурации тоже была не обделена настойчивостью, и каждый завтрак она начинала со своего вопроса:

— Ну как, директор?

И каждый раз профессор Дамблдор уклонялся от обсуждения этой темы. В последнее время он часто отлучался из замка и явно был чем-то озабочен. Минерва МакГонагалл загрустила, дела директора совсем заняли все его мысли, и связаны они не с Хогвартсом.

В первый день после открытия Музея у них состоялся печальный разговор. Начала его сама Минерва, она спросила, не знает ли директор, почему Ричард, аврор, что был с ними в Дурмштранге, вчера не появлялся. Директор понурился:

— Плохо все с ним. Когда его вернули в сознание, была надежда, что он отойдет от потрясения и восстановится на службе. Он даже пару месяцев работал, но держался все время особняком. Аластор велел к нему не приставать, подождать, но это, кажется, было ошибкой, никто не заметил, как Ричард окончательно замкнулся. Теперь он не ходит на работу, ни с кем не разговаривает, совсем не выходит из своей комнаты. К нему приехала мама, с трудом заставляет его есть, разговаривает с ним. Аластор тоже пытается, но по Ричарду даже не поймешь, слушает он или нет.

Профессор МакГонагалл спросила:

— Вы тоже его видели?

— Видел, — лаконичный ответ не позволял продолжать эту тему. Профессор МакГонагалл помочь в этой ситуации ничем не могла, и она замолчала.

Прошло еще несколько дней, и однажды на завтраке директор, улыбаясь, подтвердил, что можно попробовать изменить главный зал Хогвартса. Правда, эта процедура будет называться не его перестройкой, а Трансфигурацией больших объемов. В курс высшей трансфигурации разрешается ввести новую тему именно с этим названием — Трансфигурация больших объемов. Минерва МакГонагалл, как профессор этой учебной дисциплины, может сама решать, что именно будет изменяться в рамках этой темы. Директор только попросил обязательно все изменения зала вести в его присутствии и в будущем не планировать никаких кардинальных перестроек замка. Профессор МакГонагалл готова была пообещать все, что угодно, за такую новость. Она тут же хотела начать менять учебный план седьмого курса, с тем чтобы добавить в него новую тему. Но, приступив к этой работе, она поняла, что оказалась во главе очень сложного дела. Во главе! Вот на это-то она и не рассчитывала. И что теперь? Теперь не пойдешь с жалобой к директору. Он тут же спросит, а что, она хотела только поучаствовать? Нет уж, любая инициатива бывает наказана ее исполнением. Эту истину не стоит забывать. Впрочем, сожалеть было уже поздно, нужно думать, с чего начать.

Что главное?

А главное — нужно заручиться согласием всех профессоров, которые будут производить основные изменения. Если не найти исполнителей на этот этап, то и дальнейшей работы не будет. И с учебным планом можно пока не спешить. Тетрадь с учебными планами была задвинута подальше.

Профессор МакГонагалл написала список тех, кого она собиралась привлечь:

1.Профессор Дамблдор

2.Профессор МакГонагалл

3.Профессор Вектор

В участии этих троих сомневаться не приходилось, они уже косвенно дали свое согласие. Следующим в список попал профессор Флитвик. Он сильный маг и наверняка поддержит Минерву. Профессор Росток может принять участие в общем деле, ее факультет тоже будет пользоваться плодами такой работы, беда только в том, что профессор постоянно занята в теплицах, и ей очень трудно планировать свою работу. То же касалось и профессора Кеттлберна. Они оба возражать не будут, но вот будут ли они свободны? Эти две фамилии стояли со знаками вопроса. Поговорить с ними было нужно, но все и так ясно. Осталось найти еще двух человек. И как это ни было неприятно, Минерва записала профессора Снейпа. Если его попросит директор, то участие слизеринца гарантировано. Но. Но! Как раз к директору МакГонагалл идти за помощью и не собиралась.

Придется просить самой. Черт! Минерва поставила знак вопроса и около этой фамилии, но гораздо более жирный. Если бы можно было, она бы предпочла не связываться со Снейпом. Как представишь, что и как он скажет, если в расчетах увидит ошибку, или если что-то Минерва не учтет, или если что-то не получится, или… Этих "или" было слишком много. С другой стороны, он тоже декан и поэтому ДОЛЖЕН быть заинтересован в результате перестройки, больше того, не посвящать его в это вообще нельзя. А то, что с ним неприятно иметь дело, это уже издержки любого коллектива. И профессор заставила себя оставить в покое эту кандидатуру и приступить к поискам следующей.

Так, осталось подобрать еще одного человека. Сивилла Трелони к такой работе не подходит совсем. Кто же еще? Мадам Хуч — самый заинтересованный преподаватель Хогвартса. Одна беда, что она по своей специфике тоже не подходит к такой работе. Ни заклятия, ни трансфигурация никогда не были ее коньком. Кроме полетов она не интересуется ничем. Еще остался новенький — профессор Итенбрук. Он с первого своего появления вызвал у МакГонагалл неприятное чувство, которое почему-то мало кто разделял. Флитвик от него просто в восторге, не говоря уж о Трелони. Арвид Итенбрук больше, чем у Минервы, вызвал острую зубную боль только у одного человека — у Северуса Снейпа. А что, получается очень интересная картина. Если они оба будут участвовать, Снейпу, пожалуй, будет не до ехидства. В присутствии своего конкурента у дорогого Северуса начисто пропадает его язвительность. Злость оказывает на нее губительное воздействие. И Минерва записала последнюю фамилию. Сегодня в обед нужно сообщить обо всем Берте Вектор, поговорить с Флитвиком, а вечером договориться с Росток и Кеттлберном. А напоследок можно оставить Снейпа. После разговора с ним с учениками лучше не встречаться. Острое желание достать Слизеринца провоцирует на то, чтобы найти ближайшего его подопечного и лишить его, неважно за что, баллов эдак двухсот. А еще лучше снять эти баллы с самого Снейпа. А что, предложить директору, чтобы в общешкольном кубке учитывались и баллы, заработанные деканами! Н-да, только после этого в школе начнется война и хорошо, если холодная. Ничего, хватит с него и приятной неожиданности, которую он получит, обнаружив Итенбрука в общей компании. Развлекая себя такими мыслями, профессор Трансфигурации собиралась на занятия.

Профессор Флитвик, как правильно заметила Минерва МакГонагалл, отнесся к новому профессору Защиты от темной магии со всей возможной сердечностью. Он уже дважды помогал Итенбруку в подготовке к занятиям. Профессор Арвид так еще и не переехал в Хогвартс. Пока это было возможно, слишком мало времени он занят на уроках. Но новый профессор упорно составляет программу занятий на увеличенное количество часов. Когда Флитвик удивился — зачем это? Итенбрук ответил с неизменной улыбкой:

— На будущее, когда мой курс станет не факультативным, а основным.

Такая предусмотрительность только понравилась Флитвику. Ему не пришло в голову, что это делать еще слишком рано.

Профессор Флитвик в этом году стал вдруг чувствовать время. Оно давило и напоминало, что он уже очень давно работает в Хогвартсе. Конечно, не столько, как профессор Дамблдор, но ведь с директором никто и не сравнится, он-то будет вечно молодым. Не всем это по силам. Приход двух молодых преподавателей в прошлом году перевел самого профессора Флитвика в раздел "старичков". Что ж, время его молодости уже ушло.

Профессор Снейп за завтраком получил неожиданно сразу два личных письма: одно было от его бывшего ученика Стратоса Келлера, а другое — с невнятной подписью вместо обратного адреса. Обычно полученную почту все просматривали прямо во время завтрака. Читать письма считалось допустимым, но ничего иного! Профессор распечатал первый конверт. Что в нем, можно было предугадать. Текст был совсем коротким. Келлер не стал напрямую извиняться за разговор, участником которого он был в выпускной вечер. Да такой глупости от него профессор и не ожидал. Стратос вежливо интересовался делами в школе и на родном факультете и, между прочим, упомянул, что с Ивонной Смит он больше не виделся. Учится в Университете. И в качестве трамплина к дальнейшей жизни он выбрал дипломатию — обычный путь английских политиков. И лишь в самом конце Стратос все же вспомнил фразу самого Снейпа: «Не заводите себе умных врагов». И после этой цитаты он написал:

«Надеюсь, в Хогвартсе у меня врагов не осталось».

Умное письмо умного человека. Не зря профессор и относился к нему с уважением.

Второе письмо было совсем другого характера. Его написал Джефри — аврор министерства.

«Профессор, относительно той просьбы, которую вы высказали в конце нашей встречи в Хогвартсе. Не удивляйтесь, что отвечаю так быстро. Но произошло странное совпадение: мой шеф сегодня мне дал задание выяснить все, что можно о том же самом человеке. Выводы вы можете сделать сами».

Вместо подписи и здесь стояла закорючка.

А это уже совсем другое дело. Значит, и мистер Моуди интересуется новым профессором Хогвартса. Если бы он еще знал профессионализм этого господина при взломе замков, он бы еще больше им заинтересовался. В личную инициативу начальника авроров Северус не поверил. Каким бы подозрительным не был Хмури Дикий Глаз, но не мог же он подозревать всех. Наверняка, его кто-то об этом попросил. Снейп посмотрел в сторону директора. Тот оживленно разговаривал с Минервой МакГонагалл, он выглядел как всегда — добрый дедушка большой семьи. Пожалуй, идти к нему с докладом не имело смысла: директор и сам понял, что новый профессор — не тот, за кого себя выдает. Снейп мысленно отругал себя за то, что забросил поиски статей и работ со специфическим почерком новоявленного защитника от темной магии.

У Минервы МакГонагалл все на редкость удачно складывалось. С самого утра все заладилось, и так было весь день. Она поговорила с Бертой, та, узнав о том, что перестройка замка решена, была рада. А по поводу кодового названия этой акции — "Трансфигурация больших объемов", сострила:

— Интересно, насколько большими должны быть объемы, чтобы ставить в известность попечительский совет школы?

Но Минерва не поддержала этот шутливый тон и заявила, что этот случай будет исключением, никаких перестроек Хогвартса больше не будет. Слова "благие намерения ведут в …" Берта благоразумно проглотила. Известно, что с юмором у зам. директора сложности

Следующие намеченные участники перестройки тоже оправдали ожидания. Профессор Флитвик с радостью согласился, а профессор Росток и Кеттлберн пообещали обеспечить себе свободное время по первому требованию руководителя проекта. Так у Минервы появилось и еще одно звание — Руководитель проекта.

День точно был удачным. Если бы таким еще и остался вечер… Вечером должен был состояться разговор со Снейпом. Профессор МакГонагалл, спускаясь с подземелья, вдруг поймала себя на том, что она заранее себя накручивает. Ее в данный момент возмущало то, что разговор с самым молодым профессором школы вызывает у нее самые большие опасения. Никогда раньше она у себя не замечала нерешительности. Наоборот, Минерва всегда гордилась своей твердостью и решимостью.

Когда Северус Снейп открыл дверь своего кабинета, он должен был быть удивлен. Редко к нему в кабинет заходила профессор МакГонагалл. Если не считать того случая, когда он ее специально задерживал до полуночи, то Минерва МакГонагалл по собственной инициативе пришла в этот кабинет в первый раз Ну куда же реже? Но на лице Снейпа никакого удивления не обнаруживалось, он пропустил Минерву в кабинет и выжидающе остановился возле стола.

— Чем обязан? Старосту мы выбрали, я вам уже сообщил. Больше за собой долгов не знаю.

Профессор Трансфигурации ответила:

— Я по другому вопросу, можно сказать, наполовину личному.

Снейп и после этих слов все еще не падал с ног от изумления.

— В таком случае, прошу садиться — он прошел к своему столу вслед за гостьей. — Чай, кофе?

От предложенного МакГонагалл отмахнулась:

— У меня не светский визит. Извините, но я сразу перейду к делу.

Профессор Трансфигурации решительно взяла быка за рога, тянуть ей совсем не хотелось.

— Директор разрешил добавить к моему курсу новую тему — Трансфигурацию больших объемов. — В который раз за сегодняшний день прозвучало это название. — В рамках этой темы я планирую трансфигурацию главного зала замка.

— Ага, кажется, этого холодного слизеринца все-таки проняло, — он на мгновение упустил контроль над лицом, и Минерва успела заметить его удивление. Она продолжала говорить, за чем пришла:

— Но вы, надеюсь, понимаете, что ученикам такой работы я поручить не могу. Мне нужны более опытные маги для основной трансфигурации. Поэтому я прошу вашей помощи. — Объяснение получилось очень корявым, это заметила и сама профессор: то тема курса, то работа не для учеников. Логика явно страдала. Снейп задал только один вопрос:

— Подо что вы планируете использовать измененный зал?

— Разумеется, сразу ухватил суть, — мелькнула мысль Минервы, и она пояснила:

— Для игры в квиддитч. Так что ваш факультет тоже будет в выигрыше. Игра против ветра у ваших всегда получалась неважно.

Снейп спорить не стал:

— А я могу посмотреть расчеты?

Вот этого МакГонагалл как раз и не хотела, но повода отказать у нее не было, и она отдала стопку с колонками цифр и графиками распределения сил.

— Ваше подземелье не пострадает.

Но Снейп не стал отвечать, он углубился в проверку расчетов. Хмыкнул на графике основных точек и перешел к расчетам нагрузки.

— Да, похоже, что все получится. Если раньше у замка было четыре строителя-основателя, то, кажется, вы хотите стать в их компании пятым членом. Башни Гриффиндора, Рейвенкло, Хаффульпафф, подземелье Слизерина. А теперь будет еще и зал МакГонагалл.

Минерва вспыхнула:

— Так и есть, без шпильки обойтись не может.

— Я не претендую на такую славу. Это всего лишь одна тема в моем курсе.

Снейп снова поднял брови:

— Так вы замок будете перестраивать каждый год?

— Нет, конечно, — ответила Минерва.

— В таком случае, это не тема в вашем курсе, а ВАША перестройка замка. А фиговый листочек понадобился, чтобы попечители не прознали, не так ли? — Снейп просчитал все очень быстро, и провести его не удалось. Зря Минерва и пыталась, надо было сразу рассказывать все, как есть, а не этот прилизанный вариант. Она вздохнула:

— На самом деле нас волнует, — брови Снейпа снова среагировали, в этот раз на слово "нас", — не весь попечительский совет, а только один его член.

— Люциус Малфой, — закончил за МакГонагалл Северус Снейп. — Вот теперь все понятно. Директор мог просто мне приказать, то есть сказать, — пришла очередь реагировать Минерве на оговорку Северуса, — и я бы отвлек "моего друга".

Профессор МакГонагалл за директора-то уж точно не собиралась отвечать, их взаимоотношения со Снейпом ее не касались.

— Значит, я могу рассчитывать на ваше участие?

Когда Минерва уже выходила, Снейп добавил:

— Передайте профессору Вектор, что она неправильно выбрала коэффициент задней стены, нужно было взять одну целую пять десятых, там использован другой материал. — И Снейп вернулся к своей собственной работе.

— Ну, точно. Хорошо, что я этот разговор перенесла на вечер, теперь испорченное настроение не имеет значения. — Но сову к последнему перспективному члену бригады по перестройке зала она все же послала, и утром у Минервы уже было согласие всех нужных ей магов.

Новость о затее профессора Трансфигурации разошлась еще не очень сильно, но мадам Хуч уже все знала. Еще до завтрака она увлекла Минерву МакГонагалл к окну и, сияя от радости, предлагала любую помощь в организации работы.

В основной перестройке зала ученики принимать участие все же не будут. Но потом к выравниванию основных линий зала можно и ребят привлечь. На этом примере они увидят, что можно сделать, используя знания трансфигурации. Минерва пока никак не могла решить, можно ли ученикам хотя бы присутствовать в момент основной перестройки в зале. С одной стороны это так интересно, что просто дух захватывает, но с другой… Гм, а если профессора не справятся? Зам. директора по всем вопросам была абсолютно уверена в своих гриффиндорцах, но все же — нет, не стоит. Хватит с них и вспомогательной работы.

Профессор МакГонагалл как руководитель проекта хотела приступить к его осуществлению сразу после обеда, но директор просил перенести на следующий день, у него весь вечер был занят.

После обеда в замке появилась пожилая колдунья. Для того, чтобы она могла это сделать проще, директор даже отключал защиту замка. Скачок магии почувствовали многие. Не все знали, что он означал. Но те, кто понял, что защита замка отключалась, были встревожены. К директору та же Трелони с вопросами не пошла, а Минерве высказала свое недовольство, видите ли, у нее нарушился какой-то важный сеанс медитации.

Профессор МакГонагалл, конечно, на ворчание Сивиллы не обратила никакого внимания, но сама пошла к директору. Профессор Дамблдор ее пригласил в кабинет:

— Минерва, как кстати, я как раз хотел за вами послать. Проходите.

В кабинете МакГонагалл увидела, ради кого снималась защита Хогвартса. У Дамблдора было два гостя: пожилая ведьма в вязанной маглской кофте и старомодной шляпке с искусственными цветами и маленький мальчик. Его можно было и не узнать, за год он очень изменился, да и сонное состояние меняло ребенка сильно, но была у ЭТОГО мальчика одна ни с чем не сравнимая примета — шрам на лбу в форме молнии. Гарри Поттер собственной персоной. Ему уже шел третий год, но мальчик оставался по-прежнему слишком худым и бледным.

Дамблдор отвлек Минерву от разглядывания Гарри и предложил пожилой ведьме познакомиться с гостьей кабинета:

— Арабелла, разрешите вам представить моего незаменимого помощника в Хогвартсе, профессора Минерву МакГонагалл, декана факультета Гриффиндора, заместителя по всем вопросам и мою верную палочку-выручалочку во всех административных проблемах.

Профессор, слегка недовольная таким преувеличением своих заслуг, тем не  менее с радостью подошла познакомиться. При ближайшем рассмотрении пожилая женщина, названная директором Дамблдором Арабеллой, оказалась еще старше, чем на первый взгляд: большое количество лучиков морщинок собиралось вокруг ее глаз, а гладко зачесанные волосы были совершенно седые.

— Дорогая, я Арабелла Фигг. Мы очень давние знакомые с Альбусом. Настолько давние, что уже трудно и вспомнить, когда я познакомилась с этим мальчишкой. — Минерва сначала подумала, что мальчишкой ведьма назвала Гарри, но потом до нее дошло, что "мальчишка" — это сам Дамблдор. О Мерлин, сколько же ей лет?

Изумление МакГонагалл стало еще больше, когда в разговор вмешался директор:

— Минерва, не верьте ей, что мы ровесники. Я старше тебя, Арабелла, лет на пятьдесят.

— Да, благодаря хроновороту, но это не мешает мне сказать кому угодно, что мы учились в Хогвартсе в одно время. — Отрезала решительно мадам Фигг. — Альбус, смотри: Гарри совсем засыпает. Не пора ли приступать?

Шутливая перебранка была немедленно прекращена директором, он подошел к заснувшему мальчику и поудобней переложил его на диване. В полголоса Дамблдор обратился к профессору МакГонагалл:

— Минерва, принеси Фокса, пожалуйста.

Пока МакГонагалл ходила за фениксом, Дамблдор начал какой-то сложный ритуал, он встал возле головы спящего мальчика. Глаза директора были закрыты, а сам он, чуть шевеля губами, шептал слова незнакомого заклятия. Сила, собирающаяся вокруг профессора Дамблдора, сначала заставила завибрировать воздух, потом стали видны отдельные линии энергии, профессор был весь окутан магическим полем, как коконом. Поверхность этого силового кокона постоянно менялась, из нее вырывались языки и спирали. То же самое заклинание начала произносить и Арабелла Фигг. Она стояла в ногах Гарри и окутывалась таким же полем. Как только ее поле стало видимым, кокон Дамблдора стал раскручиваться и вытягиваться в сторону колдуньи. А когда эти два поля встретились, директор протянул руку и взял феникса. Он поднял его над спящим мальчиком, и Фокс взлетел; он парил в воздухе и пел свою песню. Звуки пения птицы собирали всю выпущенную магами энергию в один светящийся шар. Цвет его менялся вместе со звуками песни: то становился синим на  самых низких нотах, то светлел, проходя через красный спектр. На самой высокой ноте шар стал ослепительно белым. Свечение его трудно было переносить. Слезы застилали глаза Минервы, а песня все поднималась выше и выше, она уже достигла немыслимой высоты, напряжение, охватившее присутствующих, достигло своего пика. Минерва чувствовала, как ее душа поднимается вместе с этой песней над комнатой, над замком, над всем миром. Еще немного — и весь мир сорвется и полетит, как цветной шарик, разбиваясь на тысячи разноцветных кусочков.

И вдруг песня оборвалась. Минерва резко возвращалась в свое тело, и ослепительный шар так же стремительно опускался на мальчика в центре. И, окутав его на мгновение светящимся ореолом, энергия всосалась в маленькое тело.

Чувство сходящего напряжения было даже болезненным. Дамблдор же, как ни в чем не бывало, уже улыбался:

— Ну что, Арабелла? Кажется, все прошло неплохо?

Старая колдунья, так же как и МакГонагалл, с трудом выходила из охватившего ее напряжения, ее дыхание было затрудненным:

— Знаешь, Альбус, с каждым разом мне становится все труднее. Ты уж в следующий раз привлеки кого-нибудь другого. — И Арабелла многозначительно посмотрела на профессора МакГонагалл.

— Только не нужно прибедняться. Ты еще очень долго будешь в форме.

Профессор Дамблдор перевел глаза на просыпающегося мальчика:

— Арабелла, вам пора, пока Гарри не проснулся.

— Альбус, я хотела тебе еще рассказать о тех маглах. Расчет на то, что они примут Гарри как сына, не оправдался. Ему нужна другая семья.

Директор помрачнел:

— Нельзя, Арабелла. Защита будет работать только в присутствии его кровных родственников, иначе все рассыплется. Мне жаль, но Гарри останется в семье его родной тети.

Арабелла Фигг махнула на прощанье рукой и аппарировала с мальчиком из Хогвартса. Минерва с изумлением заметила, что она больше четырех часов провела в кабинете. Понятно, почему директор сегодня не мог заниматься ее проблемой.

— Может, начнем, не будем больше тянуть, остальные подойдут, — директор первым проявил нетерпение. Было уже три часа, а договаривались собраться без четверти три. Опаздывали профессора Флитвик и Росток, остальные были в наличии. Даже донельзя мрачный профессор Снейп терпеливо подпирал стену и косился на профессора Итенбрука, оживленно разговаривавшего до последнего времени с профессором Дамблдором.

В общий зал вошел завхоз Филч, и Минерва МакГонагалл поспешила присоединиться к группе, образованной директором, Итенбруком и Кеттлберном.

— Да, думаю, можно начать. Я надеялась начать изменения сразу во всех восьми направлениях, но, кажется, придется делать этапами. Нет, смотрите, Флитвик и Росток пришли. — И правда, в зал вошли последние члены бригады новоявленных строителей.

— Прошу всех подойти, — Минерва собрала вокруг себя всех своих коллег. — Задача ставится очень простая, трансформируем зал все одновременно, и, пожалуйста, учтите — нужна точная координация. Сейчас я всех расставлю по местам и покажу точки приложения сил и направления воздействия. — Минерва посмотрела на коллег, — силы воздействия рассчитаны только суммарные. В каждый конкретный момент времени их придется определять самим. Еще раз повторяю: смещение пространства начинаем одновременно. Надеюсь, никто не забыл, как это делается? И последнее — действуем по команде мистера Филча. — Взгляды всех присутствующих мгновенно переместились на школьного завхоза. А тот очень спокойно принял свою долю внимания. Его, в отличие от всех остальных, Минерва предупредила, что командовать парадом будет он.

Профессор МакГонагалл не стала выяснять, как профессора воспримут такого бригадира, и начала разводить всех по точкам. В нижнем ряду вершины параллелепипеда заняли профессора Росток, Кеттлберн, Итенбрук и Вектор. Их задача была довольно простой. Они должны растянуть нижний прямоугольник — пол зала.

Остальных профессор МакГонагалл поставила в центре, они должны были смещать верхние углы зала. Эта работа была сложнее: верхние точки перемещались не в плоскости, а в пространстве. Точку над Бертой Вектор должна была двигать сама МакГонагалл, над Кеттлберном — директор, над Росток — Флитвик, а над Итенбруком — Снейп. Теоретически было все просто. Но все дело в одновременности и слаженности работы.

Минерва МакГонагалл с этого момента передала руководство дальнейшей работой Аргусу Филчу. Завхоз, проверив общую готовность, дал обратный отсчет:

— Три, два, один, начали! — Все палочки выстрелили лучами оранжевого цвета.

— Стоп!

Результат получился для первого раза даже и неплохим. Нижний прямоугольник был растянут почти правильно. И зал приобрел дополнительно полосу в два метра шириной. Впрочем о ширине можно было говорить только с натяжкой, прямоугольник основания зала превратился в какую-то четырех-лучевую фигуру, а стены были довольно интересно изогнуты. Хуже дело было с потолком. Он был далек от горизонтальности. Хорошо, что на время работ всех учеников выпроводили на улицу. Но куда сейчас съехала вся мебель? Да и все, что не закреплено?

Филч посмотрел на результат и решил повторить попытку, пока все не расслабились:

— Три, два, один, начали!

В этот раз пауза до остановки была больше. И когда Аргус скомандовал: — Стоп, — зал еще больше исказился. Нижний прямоугольник по-прежнему был почти правильным, но потолок наклонился уже почти на двадцать градусов. А это было уже опасно. Башни Хогвартса угрожающе отклонились. Еще один раз — и они могут попадать. Нужно было что-то срочно предпринимать. Первым заговорил профессор Итенбрук:

— А может, поменяемся местами? Если у профессора Снейпа не хватает сил, то я могу его сменить, а с основанием он лучше справится.

Взгляд, которым ответил Северус, мог бы без помощи магии обрушить весь замок на голову профессора Итенбука. Минерва МакГонагалл стояла рядом со Снейпом, и если менять его, то пришлось бы и ей соглашаться с тем, что ей не хватает силы. Ну, уж нет! Она предложила попробовать в третий раз, но воздействие сделать кратковременным. Директор с Флитвиком, увидев, как задрался их край потолка, тоже сделали корректировку. И снова Филч начал отсчет…

На этот раз получилось все еще хуже. И профессор Снейп, и профессор МакГонагалл в этот раз, не сговариваясь, нажали сильней. И у того, и у другой вдруг куда-то пропала аккуратность в работе. А директор с профессором Флитвиком наоборот уменьшили свои усилия, и перекос пошел в другом направлении. Башни Хогвартса качнулись снова. Слава Мерлину, что Основатели построили крепкий замок. Если перекос и раньше был опасным, то теперь замок на прочность испытывала также и инерция движения. Был очень опасный момент, но стены выдержали. Если на это смотреть со стороны, красиво было. Беда в том, что все труженики были внутри и оценить такое зрелище не смогли, зато смогли оценить опасность всего происходящего. И перепалка в этот раз была уже сильнее. Спровоцировала ее сама Минерва, ее угол зала вытянулся даже сильней, чем угол Снейпа, и со стены сорвался и упал один из вымпелов, украшавших зал, и, конечно, он упал прямо на стоящую внизу Берту Вектор. Удар был несильным, но от неожиданности та взвизгнула. Такой же вымпел, висящий над  Итенбруком, удержался каким-то чудом. Но нервы были достаточно напряжены, и Арвид Итенбрук не сдержал крика:

— Осторожней, черт бы вас побрал, Снейп.

А тому только этого и нужно было:

— А в чем дело, боитесь, что перестараюсь?

— Ничего я не боюсь, — буркнул Итенбрук, до него дошло, что он-то как раз не пострадал.

— Да, а мне показалось, что вас напугал визг мадам Вектор. Попросите ее в следующий раз кричать потише, раз так нервничаете.

В этот момент из-за перекошенной в своем косяке двери послышался явственный смех. Неплотно закрытая дверь не смогла его скрыть. Профессор Вектор решительно и сердито распахнула створку, и за ней обнаружились ученики. Мадам Хуч и Рубеус Хагрит не смогли их удержать во дворе, и все любители приключений собрались в коридоре за дверями в главный зал. Они были безбилетными зрителями этого бесплатного развлечения. Но на первом плане были все же гриффиндорцы, рейвенкловцев, как и учеников профессора Снейпа, было очень мало. Он это, конечно, сразу заметил — превосходный случай наказать этих выскочек-гриффиндорцеви и заодно выплеснуть свое раздражение, но не успел. Минерва МакГонагалл, увидев своих ребят, сразу направилась к двери в противоположном конце зала рядом с высоким столом. За ней тоже было тесно от зевак. Слизеринцы были именно здесь. Минерва специально посторонилась, чтобы Северусу было хорошо видно своих учеников, и он … проглотил свою гневную тираду.

— Это еще что такое? — порядок пошел наводить директор. Он быстро погнал учеников на улицу, а от другой двери то же самое делала профессор Трансфигурации, слизеринцы вылетели на улицу даже еще стремительней. Оба антагонистичных факультета оказались на улице, и мысли у них были очень похожими:

— Это абсолютно несправедливо.

Аргус Филч дождался, когда профессор МакГонагалл вернулась, и спросил:

— Что будем делать дальше?

Сделана было только половина работы, и останавливаться было рано. Итенбрук снова стоял рядом с Флитвиком и подошедшим директором. Веселый голос убеждал их обоих в том, что если работа не будет закончена в ближайшее время, то зал начнет в них кидать не только вымпелы, найдет что-нибудь и потяжелее.

Профессор Вектор тоже отозвалась:

— Вы подозреваете, что тут замешана темная магия? — Профессор стояла в другой группке с мадам Росток и Кеттлберном. — Так вот почему вымпел упал на меня, вы с этой самой нечистой силой в сговоре, она на мне и отыгралась. — Профессор Кеттлберн что-то негромко сказал, а женщина, засмеявшись, продолжала шутливо возмущаться. — А что я еще должна думать, уж не то ли, что Минерва хотела меня прихлопнуть? Если б это был злой умысел, то уж не я была бы первой пострадавшей.

Профессор МакГонагалл покосилась на стоящего у окна профессора алхимии; он упорно не замечал никого из весело болтающих коллег и смотрел в ту пародию на окно, которая зияла абстрактной дырой в стене. Впрочем, стекло в нем все еще держалось, выгнувшись пузырем.

Профессор МакГонагалл громко скомандовала:

— Все, перерыв закончен, дорогие коллеги, продолжим наше дело, а то сегодня спать придется всем во дворе.

— Или в теплицах, — подала реплику профессор Росток.

— Или в избушке Хагрита, — присоединился профессор Кеттлберн.

— Или в подземельях Слизерина, — закончил профессор Флитвик.

Минерва, подбоченившись, поинтересовалась:

— И кому еще замок не особенно нужен? Сами можете хоть в лесу ночевать, а ребятам требуются нормальные условия, так что хватит время тянуть, пора впрягаться.

— Какая вы, Минерва, ужасно сегодня строгая, — продолжала подначивать подругу мадам Вектор, — Бригадир вон все еще молчит. Аргус, командуйте что ли, а то нам только выволочек не хватает!

Но МакГонагалл сама же опять всех остановила:

— Подождите. Флитвик, поменяйтесь местами со Снейпом, а то, как бы мы и впрямь без алхимиков не остались. Если вы даже что-нибудь уроните на Итенбрука, вас в покушении никто не заподозрит.

Профессора Флитвик и Снейп поменялись местами под ироничными взглядами коллег, но новых шуток не успело раздаться: Филч поспешно начал отсчет.

К ужину зал был закончен. Основные нижние точки попали на свои места. Верхний уровень до конца не был закончен. Еще оставалась точная подгонка, но пока было терпимо. До идеальной горизонтали потолка еще было далеко, но, по крайней мере, по этажам можно было ходить, а не съезжать. Хуже всего пришлось Сивилле Трелони: ее башня стала недоступной, из-за наклона стен по ее лестнице подняться было невозможно. Но это обнаружилось слишком поздно, и продолжать выравнивание уже было некому — все разошлись. Минерва МакГонагалл клятвенно пообещала, что завтра же этот угол будет выровнен, а на сегодня она пригласила Трелони к себе. Но и кроме профессора Прорицаний пострадавших было много. Розыск вещей шел практически до самой ночи. В башнях этой ночью многие ребята вспомнили полеты с кроватей. Сколько человек проснулось утром на полу под смех более удачливых товарищей! Профессора ни о чем таком по утру не рассказывали. Интересно почему?