Деканы

10. Вторая игра

Пока до воскресенья было время, профессор Снейп решил, не откладывая, поговорить со старостой. Нужно объяснить Алану опасность того, во что он хочет влезть. Но веры в душеспасительные беседы у него не было. Словами лечить умели немногие, для этого нужно было умение Дамблдора, его опыт, его чутье и тактичность. Северус Снейп так говорить не умел, вернее, не хотел. У него был свой стиль: запугивание, высмеивание, граничащее с оскорблениями. И чем тоньше грань, тем больший эффект получался. Он и сейчас не собирался изменять своей натуре. Не утешать и уговаривать Мори, а убедить, напугать. А значит, нужно пробовать добиться понимания старосты. Надо привести такие доказательства, в которые нельзя не поверить. Показать, куда ведет дорожка, на которую собрался вступить Мори. Недоговоренность может только все испортить. Снейп обратился за помощью к Дамблдору — ему нужны были записи проведения трибуналов над Упивающимися смертью. Директор согласился помочь, и уже на следующий день у Снейпа было разрешение отобрать в архиве нужные ему записи трибуналов.

Главный библиотекарь министерской библиотеки проводил профессора в хранилище кристаллов памяти. Он показал, где лежит Шлем Восприятия, и оставил посетителя одного. Ячейки с кристаллами были аккуратно пронумерованы, а к каждому шкафу прилагался список с хранящимися в нем записями. Снейп осмотрелся, количество шкафов в хранилище позволяло понять, что в архиве хранятся записи всех самых знаменательных событий Англии. Доступ Снейпу был открыт только к одному шкафу в целом ряду аналогичных. Шкафы имели табличку с интервалами дат хранения, и открыт был только последний из шкафов: «Настоящее время».

Каталог, висящий на боковой стенке, содержал список из нескольких сотен записей. Все трибуналы уместились на одной странице. Снейп очень быстро разобрался в системе кодирования, запись № 97 «Трибунал над Барти Кривучем-младшим», это последний трибунал, а в начале страницы запись № 43 «Трибунал над Северусом Снейпом». Сомнительная честь, но трибунал над ним был первым. Снейп, еще затевая эту поездку в министерство, знал, что ему не удастся оставить себя в стороне. Если показывать все, то придется не жалеть и себя. Он быстро отобрал несколько кристаллов, среди них были Трибуналы над совсем молодыми Упивающимися смертью и над пожилыми магами, но он намеренно не выбрал трибунал над дядей Алана, лучше все же показать посторонних. Вот, например, Игорь Каркаров. Таким сломанным, каким он был на заседании трибунала, Снейп его никогда не видел. Или Барти Кривуч, не зря директор, рассказывая об этом заседании, был сам не свой.

Главный хранитель записал в журнал выдачи, что в школу Хогвартс были выданы записи пяти трибуналов. Северус Снейп расписался в получении и аппарировал в Хогсмит.

— Мистер Мори, я вас вызвал для того, чтобы обсудить странные вещи, происходящие с недавних пор в комнатах учеников пятых классов.

Алан Мори сидел в кабинете декана и молчал, глядя на профессора Снейпа. Он был твердо настроен ни о чем лишнем не говорить, и поэтому упрямо сжимал зубы. Но Снейп ни о чем и не спрашивал, он даже не смотрел на сидящего перед ним парня. Разговор мог стать тяжелым, а это и собирался не допустить профессор.

— Я не собираюсь объяснять вам, как нехорошо нарушать закон. Я не собираюсь спрашивать вас об отношении к сторонникам Темного Лорда. И не собираюсь я вас спрашивать, что вы знаете об акциях, проводимых Упивающимися смертью. Не стоит притворяться абсолютно безгрешным. И я и вы, мы оба знаем, что почти у каждого ученика нашего факультета есть родственники среди проигравшей в этой войне стороны. Никто в школе не требует, чтобы вы отрекались от своих родных, но подумать о том, куда ведет глупая детская игра, вы могли бы.

Декан перевел ничего не выражающие глаза на Алана, и тот почувствовал, как по спине прошла дрожь.

— Есть в жизни то, с чем лучше не играть, мистер Мори. За таинственными и красивыми декорациями подчас скрываются ужасные вещи. Я думал, что вы уже должны это понимать.

Мори не мог больше выдерживать тусклый взгляд Снейпа, он отвел глаза, но из чистого упрямства продолжал разыгрывать непонимание:

— Профессор Снейп, я не понимаю о чем вы говорите. Какие игры, и при чем тут Упивающиеся смертью?

— Если они не при чем, то я только рад за вас. Другое дело, если за ширмой игры скрываются настоящие вещи. Такие как, например, кровь Слизерина.

Алан задохнулся. Теперь уже было ясно, что Снейп все знает. И что же теперь будет?

— Мистер Мори, — профессор продолжал разговаривать с парнем, не смеющим поднять глаза, — вы должны знать, чем занимались Упивающиеся смертью и чем они кончили. Но чтобы вам все было до конца понятно, я предлагаю вам сейчас посмотреть это, — профессор вынул Шлем Восприятия и протянул его Алану. Когда староста надел шлем, профессор вынул из коробки первый кристалл, и парень перенесся в зал, где проводились трибуналы. Заседания в полном объеме профессор не показывал, но и те куски, что видел Алан, производили сильное впечатление. Барти Кривуч прекрасно умел работать на публику, а именно он вел основные заседания. Рыдания молодых подсудимых производили нужное впечатление. Их сожаления, их мольбы о прощении и клятвы что такое не повторится никогда, на Барти Кривуча совершенно не действовали. Хотя профессор Дамблдор и мистер Фудж все же смягчали наказания. После трибунала над Кривучем-младшим Алан сорвал с головы шлем, он сам был на грани истерики.

— Я не знал, я не думал… — он не мог даже закончить свою мысль.

— Вы не думали, — голос Снейпа был тверд. — А очень жаль. С необдуманных поступков начинаются события, которые потом нельзя остановить.

Судорожное дыхание Мори было красноречивым ответом.

— Но ведь все вступали в организацию, все! — отчаянный крик парня неуместно звучал в тихом кабинете.

— Это сильно преувеличено. Сейчас в Азкабане, насколько я знаю, содержится около сотни заключенных. Возможно, не все были приговорены к Азкабану. Но все же магический мир Англии гораздо больше, — декан не поддавался отчаянию старосты.

— Хотя я должен с вами согласиться в том, что среди выпускников Слизерина было много тех, кто сразу вставал под знамена Того-Кого-Нельзя-Называть. Но такой поступок должен быть хорошо обдуман. Играть с подобными вещами нельзя! Нельзя устраивать себе развлечение из горя и ужаса.

Алан с ужасом смотрел на пылающее гневом лицо декана. Но вот он справился со своими эмоциями:

— Я хочу, чтобы вы посмотрели еще одну запись.

Мори согласен был на что угодно, лишь бы прекратить этот разговор, он с готовностью натянул шлем. Когда он закончил просмотр записи № 43, он снова стянул шлем. Декан стоял у камина, спиной к Алану. То, что тот закончил просмотр, он определил по звуку. Снейп подошел к столу и забрал Шлем.

— Профессор, вы …

Снейп взглядом остановил парня:

— Не надо, мистер Мори. Только притворяться не надо. Вы ничего нового не узнали. Ваш дядя меня видел не один раз. И я не сомневаюсь, что у нас на факультете обо мне многое известно. Но я вас пригласил не об этом говорить, меня волнуют глупые тенденции, которые расцвели в вашем пятом классе. Вы, что хотели бы там оказаться? — Где «там», было ясно без пояснений.

Декан сел за стол:

— Мистер Мори, я надеюсь, что вы все сегодня правильно поняли. Вы староста факультета, от вас многое зависит. Нужно остановить эти игры. Крон Калтус и его друзья оказывают слишком большое влияние на младшие классы. Вам придется изменить это положение. Уж лучше переключитесь снова на страшилки, для младших они не так опасны.

Алан никак не мог отвлечься от того зрелища, что ему показал Снейп, он стоял и только моргал.

— Вы быстрее собраться не можете? Хорошо, идите, — декан махнул рукой, — надеюсь, что к следующему разговору вы будете лучше готовы.

Вторая игра должна была состояться в воскресенье. На нее собралось не меньше зрителей, чем было на первой. Минерва заняла место в середине болельщиков своей команды, хотелось посмотреть на красивую игру. Команды взлетели, и мадам Хуч дала свисток к началу. Никто не видел розыгрыша колец, но это никого и не удивило. По крайней мере, профессор МакГонагалл, решила, что мадам Хуч изменила правило, и позволила командам самим выбирать свою сторону. Да, так оно и было, когда слизеринская команда в полном составе заняла дальнюю сторону зала, гриффиндорцы расположились на ближней.

На самом деле скорости выросли, как и обещал Словен своему декану, а вот у слизеринской команды игра не заладилась. Зеленые игроки заметно притормаживали возле стен. Первая атака красных была близка к успешному завершению, но защитник успел в последний момент сделать кульбит назад и дотянулся до кваффла. Разочарованный вздох пролетел над трибуной гриффиндорских болельщиков. А на слизеринской стороне появился плакат «Только победа». Кваффл полетел к Ирме, а она несильным толчком послала мяч по дуге в сторону кольца Гриффиндора. Защитник красных, догадавшись, что мяч меняет цель, перелетел ближе к средине своей площадки. И это оказалось его ошибкой, кваффл, вильнув, влетел в правое кольцо. Неправильное поведение кваффла заметил один защитник, но и тот подумал, что ему показалось. И снова началась атака Гриффиндора с центра зала. На этот раз зеленые сразу отошли назад, перекрывая все подходы к своим кольцам, в середине остался один нападающий Слизерина Джон Гроссман. Глухая оборона зеленых не позволяла прорваться к кольцам, но как только мяч оказался у их команды он тут же полетел к кольцам Гриффиндора, защитник в одно касание запустил кваффл, а нападающий лишь чуть его подправил, и счет стал 20:0 меньше чем за пять минут после начала игры. Болельщики Гриффиндора по-прежнему не особенно волновались. Их команда была лучше подготовлена, и это должно было отразиться на счете. Минерва МакГонагалл нахмурилась, когда возле нее раздался особенно громкий свист. Крики она терпела безропотно. Минерва осмотрелась по сторонам. К ней поднимался профессор Флитвика. Раньше он смотрел игру с балкона, но решил перейти и сесть в кресло.

— Как игра? — первый вопрос декана Рейвенкло касался того зрелища, на которое они оба пришли посмотреть.

— Пока все нормально, — профессор МакГонагалл и на самом деле так считала.

А красные опять начинали с центра зала, и опять команда Слизерина была в глухой обороне. Пройти ее было невозможно, не протаранив зеленых игроков. Попытка перебросить их линию не удалась, и опять одним движением нападающая Слизерина послала кваффл в кольцо. И опять в правое, и опять удачно. Защитник, в третий раз подряд видя одну и ту же комбинацию, сразу перекрыл проход к правому кольцу, но кваффл пронесся мимо на небывалой скорости. Прошло всего несколько секунд, и третий кваффл влетел в кольцо Гриффиндора. Неприятное предчувствие появилось у многих игроков и зрителей.

Профессор Флитвик откинулся в кресле и чуть прикрыл глаза. Он в последнее время что-то сильно уставал, да и сегодня его ребята не играли. Он уже начал жалеть, что сел рядом с МакГонагалл, больно уж та нервничает. Лучше бы он пошел к профессору Росток. Та совсем не интересовалась игрой, она оживленно что-то обсуждала со своей старостой. Профессор Чар, поймав взгляд коллеги, помахал ей рукой и улыбнулся. Профессор Травоведения не была такой яростной болельщицей, и проигрыш ее команды не сказался на отношениях деканов.

Капитан Гриффиндора подлетел к защитнику. Но их переговоры прервала мадам Хуч, снова дав сигнал о возобновлении игры. Тактика Слизерина уже стала понятной. Пройти их линию обороны было невозможно, они устраивали карусель, полностью перекрывая проход к кольцам. Вся команда участвовала в защите, а не один защитник. В этот раз, поймав кваффл, третий нападающий, Дин Честер, бросил его прямо от ворот Слизерина, и опять его как магнитом затянуло в правое кольцо.

Профессор МакГонагалл поняла, что там какая-то аномалия, и ею пользуются игроки команды Слизерина. Она пыталась объяснить, что происходит своему соседу, но не успевала договорить, как уже снова отвлекалась на игру.

У ее команды теперь была вся надежда на снитч. Выйти на ударную позицию никак не удавалось. А зеленые ни на метр не отлетали от своих колец. Таранить их мадам Хуч не позволит. А сделать что-то еще у гриффиндорцев не получалось. Они пытались тоже закрывать свое кольцо, но броски шли в сторону правого кольца из всех положений. Для очередного поражения ворот достаточно было оставить зазор в полметра, и тут же летел кваффл. Один или два раза защитник успевал перехватить мяч, но скорость была слишком высока, и он выскальзывал из рук. Если кваффл летел в любом другом направлении, то все было нормально, но стоило его отправить в правое кольцо, как он приобретал пушечную скорость и небывалую изворотливость. Он мог лететь по очень большой дуге, но неизменно заворачивал в кольцо.

Снитча все не было, а разгром уже маячил. Счет достиг 90:0, когда декан Гриффиндора спустилась к кромке поля и попросила тайм-аут. Игроки, окружившие своего декана, были взволнованны.

— Что там за чертовщина творится, профессор? — защитник команды показал свои ладони, при попытке перехватить кваффл, тот чуть не ободрал ему руки. Перчатки совсем не помогли.

— Слизеринцы там что-то намудрили. Может, остановим игру и потребуем расследования, — предложил один из отбивающих.

Капитан отрицательно покачал головой:

— А как вы докажете, их вину? А не докажете, что они колдуют, и поражение нам будет записано.

— Давайте возле того кольца поставим отбивающих с битами. И от кольца кваффл будем отбивать как бладжеры.

— Можно попробовать. Все равно, если Чарли в ближайшие минуты не увидит снитч, мы проиграли.

Команда взлетела и расположилась на своей половине зала. После свистка мадам Хуч, кваффл опять оказался у игроков Слизерина. Но в этот раз, посланный в кольцо, он цели не достиг. Бита отбивающего Ника Трума отправила кваффл обратно, но тот, отлетев до середины зала, развернулся и снова полетел к кольцу. Никто из команды Слизерина до него даже не дотронулся. Отбивающий во второй раз отбил кваффл, уже вложив в удар побольше силы, и только тогда кваффл покинул опасную линию и стал вести себя нормально.

Минерва прошла к своему месту, но даже не стала садиться. Декан Рейвенкло тоже понял, почему МакГонагалл нервничает. Он попросил с верхнего ряда всенокль и стал пристально рассматривать правое кольцо на стороне Гриффиндора.

— Нет, ничего не вижу, — всенокль был возвращен, а профессор Чар стал гадать, что же там у кольца происходит, — может, кольцо зачаровали, как вы думаете Минерва?

Профессор МакГонагалл сжала кулаки:

— Не знаю. Но после игры я узнаю, что там натворили слизеринцы.

— Да уж, чары они не спрячут. Смотрите, — профессор тронул женщину за руку, — Снейп появился.

И точно почти через час игры в зале появился декан Слизерина. Он посмотрел на счет и спокойно кивнул коллегам с противоположной трибуны.

— Минерва, а он нисколько не удивился.

Профессор Трансфигурации неприязненно посмотрела на Слизеринца.

— Его трудно чем-нибудь удивить. Надеюсь, что он все же к махинациям своих игроков не имеет отношения.

Капитан команды Слизерина кивнул нападающей в сторону незащищенного кольца Гриффиндора. Вся защита была сосредоточена у правого кольца. И кваффл полетел в сторону левого. Счет уже стал 140:0. С таким сухим счетом команде Гриффиндора еще не приходилось проигрывать.

Следующий кваффл опять пролетел к правому кольцу. Еще один мяч, и игра будет сделана. Но в прошлом году в такой же ситуации Слизерин проиграл. И игра длилась больше пяти часов. А этот, явно маячащий проигрыш Гриффиндора, случился всего за час. Кольцо красные игроки перекрыли наглухо. Теперь все слизеринцы покинули свою половину зала, а команда красных не покидала пятачок перед своими кольцами.

Полеты зеленых стали уверенными, они летали как на тренировке, выписывая идеальные фигуры, и все не атаковали.

Ирма Литтл, поймав в очередной раз кваффл, развернулась и полетела к своим кольцам. Опять обманка вместо атаки, но девушка неожиданно бросила мяч через голову в сторону злополучного кольца, как на тренировке, и перехватить его не успел никто. Счет 150:0. Дальше игра превратилась в ленивые полеты обеих команд возле своих колец. Стало понятно, что гриффиндорцам не пройти через плотный строй слизеринцев, а те даже забивать стали меньше. Еще два мяча и все. Насмешливые лица и насмешливые выкрики говорили о том, что они своей цели достигли. Еще пару раз они отправляли кваффл в сторону правого кольца. Осталось дело за ловцами, и не имело значения, кто поймает снитч, победа в любом случае за Слизерином. Когда игроки перестали закрывать обзор, и снитч не заставил себя ждать. Чарли Уизли даже не полетел за ним, когда его увидел слизеринский ловец. Общее уныние команды сказалось и на нем. Свисток мадам Хуч возвестил о конце игры с небывалым счетом 320:0 в пользу Слизерина. Вся игра заняла меньше полутора часов.

Команда Гриффиндора с метлами наперевес окружила судью. Но капитан оттеснил своих:

— Спокойно, ребята. Мадам, вы ничего странного на игре не заметили?

Словен с радостью увидел пробирающуюся через толпу возбужденных болельщиков Минерву МакГонагалл:

— А вот и декан.

Мадам Хуч решительно стала тоже прокладывать себе дорогу в толпе. Обе ведьмы отошли в сторонку.

— Сигурд, успокой свою команду. Мы сейчас разберемся.

После короткого разговора мадам Хуч забрала свою метлу:

— Так, все лишние освободить эту сторону.

Шумные болельщики всех четырех факультетов переглянулись:

— А кто лишние? Уж верно не они. — Но посторонились. Все разборки были отставлены в сторону и гриффиндорцы временно перестали наскакивать на слизеринцев, все смотрели на полет мадам Хуч.

А она сделала круг возле колец ближнего торца зала и мрачная вернулась к МакГонагалл.

— Нужно поговорить спокойно.

Профессор МакГонагалл, магически усилив голос, дала всем команду:

— Срочно всем освободить зал. Разбор сегодняшней игры будет сделан немедленно. Побыстрее расходитесь по своим гостиным. Старосты, примите меры.

Мадам Хуч тоже усилила голос:

— Прошу потом всех деканов подойти ко мне.

Профессор Росток услышала призыв учителя Полетов уже из коридора и вернулась в зал.

С глухим ворчанием болельщики гриффиндорцев стали выходить из зала. Но взгляды, которыми они награждали противников, не сулили тем ничего хорошего. Старосты принялись за работу, и факультеты были выведены через разные двери. Тревога за своих ребят заставила профессора МакГонагалл все же довести их до дверей с портретом Толстушки. Она даже пообещала сменить пароль, чтобы до утра никто из ребят ее факультета не мог болтаться по школе.

— Чтобы никаких стычек со слизеринцами не было. Уизли я на вас рассчитываю. А я поговорю с профессором Снейпом, — с этими словами колдунья вышла из гостиной Гриффиндора. В главном зале Минерва МакГонагалл стала искать высокую фигуру. Но профессор, к изумлению зам. директора, продолжал спокойно сидеть на том же самом месте, он не провожал своих учеников.

Мадам Хуч подошла к декану Слизерина и села рядом. Возбужденная профессор Трансфигурации тоже подошла к ним. Она оглянулась на медленно подходящего профессора Флитвика. Профессор Снейп вздохнул и встал, облокотившись о барьер огораживающий зрительские места. Он был по-прежнему безучастен и даже не смотрел на трех женщин собравшихся вокруг него.

— Профессор Флитвик, вам нужно лететь, чтобы осмотреть кольца, — мадам Хуч еле дождалась медленно идущего профессора Чар.

Он с изумлением воззрился на ведьму:

— Да вы что? Я не могу — я не летаю. Я думаю, что Минерва с Северусом и сами разберутся, есть там чары или нет.

Декан Слизерина потянулся куда-то назад, и у него в руках оказалась последняя модель гоночной метлы. Летающая ведьма видела ее в прошлом году у ловца слизеринской команды. Так вот чья она. Хороша!

Мадам Хуч протянула профессору МакГонагалл свою метлу, и та решительно и крепко ее взяла в руки. Профессор Алхимии отошел для взлета, но поджидал декана Гриффиндора.

— Профессор, может, вместе взлетим? На всякий случай.

Но МакГонагалл не ответила. Она решительно оседлала метлу и, оттолкнувшись, стала набирать высоту. Молодой профессор тоже взлетел, он держался чуть позади и слева, страхуя свою спутницу.

Чары возле кольца обнаружены не были. Минерва МакГонагалл, с неотстающим от нее алхимиком, облетела все кольца с этой стороны, чар не было.

— Профессор Снейп, вы знает причину такого поведения кваффла? — Она оглянулась через плечо, у Снейпа при виде этого движения мелькнула на лице тревога.

— Конечно знаю. Только давайте сначала приземлимся.

— А чего вы опасаетесь? Наколдовали чего-нибудь, ведь так? — Минерва была настроена решительно. То что Снейп явился только к концу игры, да еще и с метлой не могло не вызвать у нее подозрения.

Но Слизеринец покачал головой:

— Я опасаюсь, что не смогу вас поймать, если вы потеряете управление метлой. Если хотите все узнать, то разрешите, я полечу вплотную, и возьму управление на себя. Уверяю вас, я все покажу.

Не дожидаясь разрешения, он подлетел еще ближе и перехватил метлу женщины второй рукой. После этого молодой декан сделал поворот и вылетел на середину стадиона, туда, где он в прошлый раз нашел силовую линию. Обе метлы расположились поперек того луча, по которому шла энергия. Немногие колдуны могли неподвижно зависать в полете, для этого нужно была хорошо держать равновесие. Обе метлы висели на середине зала, и через некоторое время все увидели, как они сначала медленно, а потом быстрее и еще быстрее стали смещаться к кольцу… Боком… В таком положении летать невозможно. По крайней мере, для мадам Хуч было ясно, что метлы движутся без участия колдунов. А скорость их движения при этом росла. Профессор Снейп решительно развернул обе метлы и стал снижаться. Перед самой посадкой он отпустил спутницу.

После благополучного приземления Северус Снейп прошел к своему месту и убрал метлу. Видно было, что он говорить ничего не собирается. После того внимания, которое он оказывал в воздухе декану Гриффиндора, на земле просто от нее отвернулся, полностью игнорируя.

Профессор МакГонагалл оказалась в сложном положении, как впрочем и мадам Хуч. В воздухе есть аномалия, а слизеринцев в ней не обвинишь. Если бы это было их рук дело, вряд ли бы Снейп с готовностью показал ее.

— Пока погода хорошая я предлагаю переиграть на поле, — ничего лучше декан Гриффиндора придумать не могла.

— Игру не засчитывать? — Голос Северуса Снейпа изменился, от скучающего до опасно спокойного, — Разрешите узнать почему? — Он оглянулся на МакГонагалл. Чувствовался его настрой на то, что он не уступит. — А игру Рейвенкло и Хаффульпаффа тоже не засчитывать?

Профессор Флитвик присоединился к Слизеринцу:

— Извини, Минерва, но я тоже против переигровки. Может, профессор Росток тебя и поддержит, но я на стороне Северуса. Игры состоялись, и ничего тут не поделаешь, нарушений не было.

Профессор Трансфигурации сердито посмотрела на декана Рейвенкло. Его команда тоже победила и, конечно, он будет против переигровок. Профессор Росток оказалась слабым союзником, она молчала, не поддерживая ни тот ни другой лагерь. Но для профессора МакГонагалл и одной эти двое были не противниками:

— Вы хотите сказать, что все было честно? Только очень непорядочные люди, обнаружив такое отклонение, промолчат и, больше того, так беззастенчиво им воспользуются.

— Ваши обвинения голословны. Мы ничего не нарушали. И в непорядочности я обвинение не принимаю, самим нужно было быть внимательней. Гриффиндор всегда отличался тупой прямолинейностью, — профессор Снейп стал терять свое спокойствие. И взгляды, которыми обменивались два враждующих декана, грозили тем, что, и слова скоро будут столь же острыми.

В зал вошел профессор Дамблдор. Он подошел под взглядами хмурых деканов к группе. Его обычной улыбки видно не было:

— У нас в школе готовится война? Коллеги, надеюсь, мы цивилизованные люди и сможем разобраться мирно. Слава Мерлину, у нас нет магглских автомобилей, которые могли бы поджигать невыдержанные фанаты, — намек на магглских футбольных болельщиков был очень прозрачен. И почему английские болельщики самые яростные из всех фанатов мира? Наверное, потому же, почему даже деканы в Хогвартсе — и те не могут примириться с поражением в квиддитч. Темперамент пробивает внешне спокойную оболочку, а потом его уже не остановить.

Директор забрал метлу у мадам Хуч и тоже полетел выяснять, что там происходит в воздухе. Разозленный алхимик даже не подумал предложить помощь. Но директор в ней и не нуждался, он и сам хорошо летал. Правда его исследование заняло много времени, но враждебное молчание деканов за это время не нарушалось, конфронтация была налицо. Одна декан Хаффульпаффа по-прежнему сохраняла нейтралитет, но даже добродушный профессор Флитвик и то был раздражен. Он уже давно хотел быть у себя в комнате, а не выслушивать упреки в нечестной игре.

Профессор Дамблдор оценил настрой профессоров и еще больше помрачнел.

— У меня еще кое-что неприятное вдобавок. Силовая линия устойчивая, она не рассосется, это линия защиты Хогвартса.

Вот это «неприятное» сообщение и изменила бойцовый настрой всех профессоров. Если линия устойчива, то какой смысл спорить об одной переигровке, раз весь зал теряет свой смысл. Играть в нем нельзя, и столько радужных надежд разбивается вдребезги.

Минерва МакГонагалл сжала зубы, она уже видела, что это та диагональ, которую делали они с директором. Почему она обнажила защитную линию в этом месте? Флитвика со Снейпом даже не обвинишь ни в чем. А от этого досада становилась еще нестерпимей.

— Боже мой, зал МакГонагалл, — Минерва вспомнила иронию алхимика. — Такой провал, — она закрыла глаза, пытаясь сдержать свои чувства. Но и оба мужчины тоже уже опомнились, и смотреть на мучения профессора МакГонагалл им было стыдно.

— Хм. Минерва, не переживайте так. Я думаю, все вас поймут, — вот только сочувствия маленького декана профессору МакГонагалл и не хватало, и она отвернулась, чтобы скрыть лицо от коллег.

Похоронное настроение повисло в зале. Даже профессор Дамблдор не знал, что можно тут сказать. Декан Хаффульпаффа вздохнула, посмотрела на мужчин, и, мягко обняв за плечи профессора МакГонагалл, увела ее в дальний угол зала. О чем там говорили женщины, слышно не было, но все оставшиеся на месте чувствовали себя паршиво.

Профессор Снейп, поморщившись, снова взлетел и стал осматривать противоположный угол зала. Скоро к нему присоединилась и учительница Полетов. Она посадила на метлу перед собой профессора Флитвика и, крепко держа его правой рукой, направила метлу к парящему алхимику.

Директор посмотрел вслед этой паре и решительно направился к двум женщинам в углу. Он, кажется, уже собрался, и неуверенность сменила обычная благожелательная улыбка.

— Вы только посмотрите, — сказал он женщинам, предпочитая не обращать внимания на подозрительно блестящие глаза МакГонагалл, — профессор Флитвик взлетел. А вы подозреваете, что кто-то в школе косо на вас посмотрит. Минерва вы всегда были выше таких взглядов. Ну не получилось, что же поделаешь?

— Мне так хотелось сделать зал для квиддитча, — профессор МакГонагалл виновато и горько смотрела на спускающихся коллег.

— Нам всем хотелось, — сдерживая свой страх полета, пискнул декан Рейвенкло.

Профессор Снейп только отрицательно покачал головой:

— Я смотрел, если даже опустить потолок, воздействие все равно будет слишком сильным. Об играх в закрытом помещении придется забыть. Моему факультету придется тяжелей, чем вашему, — уголок рта говорящего дернулся, — мои хуже играют против ветра.

Недавнее замечание Минервы он запомнил, хотя тогда промолчал. Теперь декан Слизерина в присутствии стольких свидетелей признал, что в чем-то его факультет уступает факультету Гриффиндора! Хотя, похоже, что Слизеринец тут же пожалел о своих словах.

Профессор МакГонагалл вынула откуда-то свои записи.

— У ребят тоже будет много разочарования. Может, вернем зал в прежнее состояние сегодня?

Обратная трансформация не требует таких усилий, и это вполне можно было сделать без эвакуации учеников из замка. Все четыре декана вынули свои палочки. Восемь точек сразу возвращать было не обязательно, обратную трансформацию можно было сделать в два этапа. И директор начал обратный отсчет:

— Три, два, один, начали.

Через час зал вернулся к своему первоначальному виду. Все изменения были отменены. Сначала, было дело, заколебались при удалении балкона, но уж больно неприятные воспоминания он вызывал. И профессор Флитвик быстро уничтожил свое творение.

Директор Дамблдор с плохо маскируемой гордостью смотрел на своих деканов. Говорить им он ничего не стал. Он предложил своему заму зайти ненадолго к нему в кабинет. Разобраться, почему их диагональ получилась такой устойчивой.

Перед тем, как уйти Минерва МакГонагалл посмотрела твердо в глаза Северусу Снейпу:

— Мы не настаиваем на переигровке, ваша команда не нарушала никаких правил, и победа было честной.

Колдунья протянула руку, и Слизеринец ее пожал. А мадам Хуч возвестила:

— Очередная игра в квиддитч между командами Слизерина и Гриффиндора закончена со счетом 320:0, в пользу Слизерина.

И свисток завершил эту долгую встречу.