Проснувшись, Гарри совсем не помнил того, о чём он так мучительно думал, что не спал полночи. Спустившись вниз, он с удивлением заметил, что родственников не было в столовой. Он сел за стол и с удивлением отметил, что на столе лежал отнюдь не грейпфрут, а салат, щедро заправленный маслом. Видимо, как подумал Гарри, Дадли разрешили есть всё, несмотря на диету, которая уже давно потеряла своё значение для тёти Петунии. Только Гарри принялся за еду, как вдруг раздался крик в гостиной. Внутри у Гарри всё похолодело. В три прыжка он очутился в комнате. То, что там было, не могло не рассмешить его.
Посередине комнаты стоял стол, а на столе, оглашая весь дом своим визгливым голосом, стояла Петунья, вокруг которой летала Хедвига, неся в когтях огромную крысу. Дядя Вернон бегал с несвойственной ему резвостью, пытаясь поймать проклятую, по его словам, которые он выкрикивал, сову.
Увидев Гарри, Хедвига, тихо хлопая крыльями, подлетела к мальчику и села ему на плечо. Дядя Вернон, тут же сообразив, куда сова улетела, повернулся к Гарри багрово-зелёный.
— Марш отсюда! — взбешённо прокричал он, обращаясь к Гарри. — Вместе со своей совой. Марш к себе в комнату!
Гарри хотел что-то возразить, но, мысленно обругав дядю, решил, что в данный момент его лучше оставить. Гарри, перемахивая сразу же через две ступеньки, очутился в комнате, так и не позавтракав. Хедвига, слетев с его плеча, мягко опустилась на подоконник и с довольным видом принялась за еду. Мальчик, сев на кровать, нащупал под одеялом какой-то маленький, жужжащий комочек и вынул его. В его руках оказался маленький снитчик, и вдруг его осенило. Ну конечно! Подарки, сладкий запах с улицы…
Он тихо, стараясь не шуметь, пробрался в сад и осмотрелся. И он заметил маленькие цветочки, похожие то ли на розы, то ли на лилии, но он вспомнил их аромат, нежный, сладкий, окутавший его вчера, когда он думал о школе, о лорде и о друзьях. Растение располагалось прямо у стены, и Гарри осторожно, стараясь не наступить на аккуратненькие клумбочки тёти Петунии, продвигался всё ближе и ближе к цветам.
Неожиданно сзади него раздался вскрик. Этот возглас Гарри узнал бы из тысячи. Он принадлежал только его тёте. На её отчаянный вопль прибежал дядя Вернон, а за ним высунулась полное лицо Дадли.
Через несколько минут Гарри ввели в комнату за ухо и потом заперли на все 4 замка.
— Не день сегодня, прямо кошмар просто, — думал Гарри.
Хедвига, видя состояние своего покровителя, бесшумно сорвалась с жёрдочки в клетке и, сев на плечо мальчика, нежно ущипнула его за красное ухо. Но Гарри не вздрогнул, потому что Хедвига никогда ему не причиняла боль, а, наоборот, подумал, как хорошо быть волшебником, когда у тебя есть сова, как хорошо, когда у тебя есть друзья и ты не один на один со своими родственниками. Но у медали была и другая сторона, но она была ничем по сравнению с положительными событиями.
Начало темнеть. В домах уже зажглись огни, и дом под номером четыре не был исключением. Гарри сидел в гостиной один. Его родня собиралась на какой-то приём. В комнатах наверху раздавались голоса. Это были обсуждения насчёт Гарри: оставлять или не оставлять его одного дома, ведь он мог снова покуситься на цветы, визгливый голос тётушки раздавался по всему дому.
Вскоре дверь отворилась, и Гарри увидел семью Дарслей, чинно спускавшихся по лестнице и хранивших на лицах ледяное и безразличное выражение лица.
— Ты останешься один, — злобно прорычал дядя Вернон. — Но запомни, если что-нибудь случится, то ты не будешь есть и пить, а также гулять неделю!
Гарри уже, было, поник головой, но вдруг вспомнил о крёстном.
— А можно мне написать моему дяде, — Гарри старался сохранить невинное и спокойное выражение лица.
При одном упоминании о беглом преступнике, убившем чуть ли не десяток людей, усы мистера Дарсли нервно задрожали. Он хотел запретить племяннику писать своему крёстному, но подумал, что Сириус станет подозревать, что с Гарри что-то случилось, и сам наведается сюда, чтобы проверить, всё ли в порядке. Станет искать причину отсутствия писем от крестника, и если он узнает эту причину, то тогда… Он втянул голову так, что и без того без шейная голова казалась волосатым отростком на теле, похожем на огромный, необъятный шар. Миссис Дарсль тут же тихонько взвизгнув, спряталась за мужа.
Гарри честно пытался сохранить безразличное лицо, но у него почти не получалось. Он наклонил голову, чтобы не прыснуть со смеху.
Дядя Вернон признал своё решение опасным и поэтому сдержанно прохрипел:
— Ладно, делай всё что угодно, но знай, что если выкинешь ты хоть один фокус, то мы найдём тебе достойное наказание. И кстати, если будешь писать крёстному, то напиши, что у тебя всё в порядке, — буркнув, добавил он.
Когда Дарсли ушли, у Гарри появился какой-то приятный осадок после сегодняшнего дня. Ещё бы, его родственников не будет целый вечер. О таком Гарри и не мог мечтать. Он, было, кинулся, чтобы написать своим друзьям, но вспомнил о таинственных цветах, росших в саду перед домом. Тихонько выскользнув в сад, он вернулся с целой охапкой красивых цветов, от которых сильно запахло. Держа цветы на почтительном расстоянии от носа, мальчик, поднявшись к себе в комнату, бережно поставил их в вазу и начал ими любоваться.
И вдруг его дёрнуло, прямо как во время перемещения при помощи портала, и он оказался в каком-то старинном поместье.