Тук-тук, тук-тук.
Джоан задремала под мерный стук колес Хогвартс-Экспресса. Ей снова снился детский сон про единорога. Мелькают огромные стволы деревьев, поросшие мхом, знакомые поляны (Джо хорошо изучила Запретный лес за семь лет обучения в Хогвартсе). Вот она скачет, уже взрослая, верхом на Альтаире.
Много лет назад она вытащила его, еще маленького жеребенка, из трясины, рискуя жизнью. С тех пор они дружили. Джоан часто приходила на одну из лесных полян, туда же прибегал повзрослевший Альтаир. Когда Джоан смотрела ему в глаза, она понимала, о чем он думает, Альтаир тоже, казалось, мог читать ее мысли. Так они общались часами. Перед Джо раскрылись тогда многие тайны и легенды Запретного леса. Она очень любила кататься верхом. Альтаир показывал ей прекраснейшие уголки леса, а Джоан давала им имена — Кристальное озеро, Незабудковая поляна, Сверкающая пещера… А как часто они натыкались на ужасных вервульфов, но всякий раз Альтаир уносил её со скоростью ветра, и Джо слышала позади быстро затихающий недовольный вой.
Вот они приближаются к опушке, Джоан видит хорошо знакомую хижину Хагрида. И вновь, как тогда, открывается дверь и из нее выходит ее огромный обитатель, но на этот раз не один… За ним появляется маленькая девочка, худенькая и бледная, с жидкими волнистыми темно-каштановыми волосами и неестественно яркими синими глазами. Джоан заметила, что в них притаилось озорство. Девочка ласково ей улыбнулась. Потом она скорчила смешную рожицу, хитро прищурив глаза.
Книга, которую читала Джоан перед тем как заснуть, выскользнула из рук, громко стукнувшись о пол купе. Джо вздрогнула и проснулась.
Задумчиво помешивая ложечкой горячий чай, Джоан вспоминала сегодняшнее утро. В распахнутое настежь окно ее кабинета (Джоан была журналисткой Ежедневного Оракула) влетел, громко жужжа, огромный жук. Стукнувшись о пол, он превратился в ее коллегу — страшно возбужденную и растрепанную Риту Москиту. Джоан недолюбливала Риту за ее особенность переворачивать в своих статьях все вверх дном, преувеличивать и врать. Джо, конечно, понимала, что умение немного приукрашивать — журналистский «хлеб», но только немного. А масштабы, в которых делала это Москита, были невероятно огромны. Джоан всегда держала себя с ней вежливо, но сухо.
— Доброе утро, Рита, — с сомнением произнесла Джоан, оглядывая её ярко-желтую мантию, обычно идеально чистую и выглаженную, а сегодня мятую и заляпанную грязью.
— Доброе?! — взвыла Москита, делая большие глаза, — До тебя еще не дошли слухи? — она перешла на шепот. — Говорят, что ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗВАТЬ-ПО-ИМЕНИ вернулся!
— Волдеморт?!
— Ооо… Не называй его имя, — простонала Москита.
— Это всего лишь слухи, Рита! — твердо сказала Джоан. — Если бы это было правдой, Дамблдор непременно был бы в курсе и созвал пресс-конференцию, чтобы оповестить весь волшебный мир.
Она все еще благоговела перед своим бывшим школьным директором, безоговорочно веря в его осведомленность.
— Возможно, он считает, что это вызовет ненужную панику, — нетерпеливо отмахнулась Рита. — Ты знаешь, кто похитил Гарри Поттера на Трёхмаговом турнире, и кто убил сына Диггори? Это был… САМА-ЗНАЕШЬ-КТО!
Громко ухая, в окно влетела почтовая сова и села на стол перед Джоан. Она отвязала письмо, развернула его — почерк Дамблдора! Было видно, что письмо было написано в большой спешке.
Дорогая Джоан!Джо нахмурилась. «Может Москита права», — мелькнула ужасная мысль.
Хагрид уже битый час исследовал все щелочки и трещинки Северной стены Хогвартса, пытаясь отыскать сбежавшего трехдневного детёныша-мантикраба. «Ну, где же он? — бормотал великан, — Он не мог далеко уйти, они не любят яркий свет».
— Привет, Хагрид.
Он обернулся и увидел перед собой невысокую улыбающуюся женщину. У нее были светло-рыжие волосы чуть ниже плеч и серые, светившиеся радостью и добром, глаза. Она смотрела на Хагрида так, как смотрят на старого друга, которого не видели много лет, и теперь страшно рады встрече. Хагрид смутился, он не помнил ее. «Где же я раньше видел этот взгляд?»
— Эээ… Здравствуйте, мисс… — он смущенно теребил краешек розового зонтика, выглядывающего из-за пояса.
— Роулинг, — закончила за него Джоан, смешно прикрыв рот ладошкой, как делала когда-то на уроках в школе, когда подсказывала кому-нибудь.
Хагрид расцвел.
— Малышка Джо!
Хагрид так и светился счастьем, что можно было подумать, что ему только что подарили парочку драконов.
— Да-да — она самая. Опять в Хогвартсе! Я и не подозревала, как я по нему соскучилась. И по тебе, Хагрид! И по Запретному лесу, — тут она хитро улыбнулась, поглядывая на Хагрида.
— Ох, мисс! Помню, намучился я, гоняясь за вами по всему лесу. Я так боялся, что вы наткнетесь на вервульфа, ну как вы могли быть такой безрассудной? — сказал Хагрид, широко улыбаясь.
— Не по всему, а только по его части, прилегающей к Хогвартсу. Туда вервульфы редко забредают, кроме того, со мной всегда была моя палочка, — Джоан считала, что Хагриду совсем не обязательно знать о ее гораздо более дальних путешествиях верхом на Альтаире.
— А помните мисс, как вы изобразили меня в вашей школьной газете верхом на драконе с арбалетом в руке и с совершенно людоедской физиономией, не пускающем учеников в Запретный лес?
Они засмеялись.
— Помню, Хагрид! Во втором классе. В отместку за то, что ты меня тогда поймал на опушке. Меня тогда только-только назначили редактором, но в тот же день сместили. Я слышала, газету теперь не выпускают?
— Не выпускают, — с сожалением в голосе сказал Хагрид, — перестали сразу же, как вы закончили школу, — без вас ничего путного не получалось, вот и бросили. Так вы приехали нас проведать, мисс Джо?
— Я получила престранное письмо от профессора Дамблдора. Кажется у него какое-то серьезное дело ко мне. Ты не проводишь меня к нему?
Хагрид кивнул и направился по направлению к входу, при этом лицо его помрачнело. Некоторое время они шли молча, затем он произнес:
— Да, мисс. Тяжелые времена настали. Каждый из нас должен что-то делать, чтобы выстоять. Я вот эта… вчера вернулся из гор. Ездил туда к гигантам, вел переговоры по заданию Дамблдора! Но это секрет, — спохватился Хагрид, но затем продолжил. — Этот парень с головой — все наперёд просчитывает. Он боится, что они перейдут на сторону САМИ-ЗНАЕТЕ-КОГО.
— Что?! — вскрикнула Джоан, — Так, значит, он и вправду вернулся!
— А вы не знаете, мисс? — удивленно спросил Хагрид.
Он стал вкратце рассказывать о событиях трехнедельной давности. Это заняло у него минут сорок. Так они дошли до Горбатой Горгулии.
— Сахарные Орешки, — произнес Хагрид (этот Дамблдор такой лакомка).
Горгулия отодвинулась в сторону, открывая проход, ведущий в кабинет Дамблдора. Хагрид открыл дверь и неуклюже посторонился, пропуская Джоан вперед, а затем и сам протиснулся в узкую для него дверь. За прошедшие тринадцать лет кабинет нисколько не изменился, также дремал в своей клетке Фокс, тихо шумели серебряные приборы на столе. Казалось, не изменился и сам хозяин, смотревший на вошедших с задумчивой улыбкой, разве что морщинок стало побольше. Но все же острый взгляд Джоан, давно не видевшей Дамблдора, уловил одно различие, которое поразило ее — взгляд директора, обычно озорно поблескивающий за серпообразными линзами очков, был тусклым и немного тревожным.
— Вот, профессор, привел мисс Джоан, — произнес Хагрид.
— Спасибо, Хагрид, — улыбнулся ему Дамблдор, — И зайди, пожалуйста, вечером ко мне, возможно, тебе придется предпринять еще одну поездку в горы.
— Ладушки, профессор, — кивнул Хагрид.
Когда он выбирался из отверстия, открытого для него Горгульей, мимо, дико воя от боли, промчалась миссис Норрис, а за ней ее хозяин, мистер Филч, также дико крича:
— Стооой! Остановииись! Я сниму с тебя эту дрянь!
Тут Хагрид заметил, что в шкурку кошки вцепился его драгоценный мантикраб (видимо это была самочка), и бросился вслед за ними, вопя:
— Нееет! Их нельзя снимать, когда они пьют кровь — вы ее пораааните! Да она скоро самааа отвалится, когда насосется!
Профессор Дамблдор и Джоан сидели за столом и молча пили чай в прикуску с «лимонными дольками», которые, похоже, во всем Хогвартсе, кроме него, любила только она. Профессор, опустив голову, о чем-то думал, и она не решалась отвлекать его вопросами, которых у нее был целый вагон.
Наконец Дамблдор поднял на нее глаза и сказал:
— Джоан, как вы уже знаете, Волдеморт вернулся.
Она кивнула. Профессор продолжал:
— Хотя он сам, вероятно, об этом не догадывается, он возродился намного более могущественным, чем был раньше…
Джоан вздрогнула и хотела что-то сказать, но Дамблдор знаком остановил ее.
— Но скоро он начнет это понимать, и станет развивать свою силу. На этот раз только слаженные действия всего волшебного сообщества и магглов смогут остановить его…
— Магглов! — перебила его Джоан, — неужели вы хотите сказать, профессор, что магглы должны узнать про нас?
Дамблдор кивнул, загадочно смотря на нее.
— Но как же наше Министерство? Да Фадж никогда не согласится на это…
— Мы не можем идти на поводу у Фаджа и его министерства, — отрезал Дамблдор, поблескивая глазами, — Все слишком серьезно. Мы должны начать немедленно действовать, чтобы успеть подготовиться. Пока Волдеморт слаб… Но когда он наберет силу и соберет достаточно последователей, ничто не сможет остановить войну, — грустно закончил профессор.
Джоан побледнела. Опять война! Она вспоминала, как это было 14 лет назад. Кругом ужас, паника. Люди перестали доверять друг другу, даже своим друзьям, боясь, что лучший друг может оказаться Упивающимся Смертью. Дети теряют родителей, родители — детей. Смерть была частой гостьей в те страшные дни. Люди сходили с ума от пыток. В ее памяти всплыла жуткая картина: Знак Мрака над домом ее одноклассницы Эмели и ее глаза, наполненные ужасом…
— Сколько у нас времени? — спросила она хриплым голосом.
— Год или два. Работа предстоит огромная. Знаете, зачем я попросил вас приехать? Мы должны подготовить магглов, прежде чем раскрыть все карты. Многие магглы отрицают существование волшебства, это известие вызовет у них состояние шока, более того, не все сразу поймут насколько серьезна опасность. Вы маггловед и журналистка, Джоан, лучшая журналистка, которую я знаю. Подумайте, как лучше это сделать.
Джоан задумалась. Да, сложную задачку задал Дамблдор — открыть перед магглами мир волшебников, суметь объяснить сложившуюся ситуацию, не вызвать при этом волну недоверия и страха. Нельзя же одним махом ломать сложившиеся стереотипы людей — последствия могут быть непредсказуемыми. Люди больше не будут знать чему или кому верить, когда их представления о мире рухнут, в таком состоянии многие станут легкой добычей для Волдеморта. Да что же она может придумать? Статья в журнале? Чушь — её примут за сумасшедшую, ну… или напечатают в какой-нибудь «желтушке». Выступление по ТВ с демонстрацией чудес магии? Ну-ну, в передаче «Величайшие фокусники мира», если, конечно, есть такая.
— Мне нужно время, профессор, — наконец сказала она.
Он кивнул.
В большом зале был накрыт стол для преподавателей, оставшихся на лето в Хогвартсе. Их было немного. Большинство учителей разъехались, выполняя различные задания Дамблдора. Вряд ли кто-то отдыхал в эти дни, предположила Джоан и не ошиблась. Среди обедающих преподавателей она заметила свою бывшую одноклассницу Амалию Хуч, — теперь она вела полеты на метле и отвечала за квиддич. Амалия, заметив Джоан, радостно заулыбалась и знаками пригласила ее сесть рядом. Они долго болтали, вспоминая школьные годы, а отобедав Амалия убежала куда-то по своим делам.
Джоан допила тыквенный сок и уже собралась было встать из-за стола, как в зал вошел еще один человек, одетый по своему обыкновению во все черное. Когда их взгляды встретились, он ей также улыбнулся, но только глазами, его тонкие губы при этом остались плотно сжатыми. Вообще Джоан никогда не видела улыбки на губах Снейпа, ну разве только саркастическую усмешку.
Они дружили еще со школы, несмотря на то, что она училась в Гриффиндоре, а он в Слиттерине — в школьные годы Джоан тоже обожала зельеварение. Для Джоан зелья стали любимым хобби, для Снейпа — делом всей жизни, она часто писала и просила его помочь разобраться с рецептом, помочь с тем или иным компонентом, и он всегда отвечал и помогал.
Они разговорились. Снейп рассказывал о недавно прочитанной фантастической повести (Ну надо же, — удивилась Джоан, — он читает что-то, кроме ученых трудов), в ней была описана жизнь гениального ученого — настоящего мастера зелий (Ааа… понятно!), он изобрел зелье, дающее любому, кто его выпьет, способность летать в течение трех часов. «Там было все так реально описано, что я не удержался и сварил это зелье…» Дальше Джоан уже его не слышала. Ее озарило — книга! Повесть в стиле фэнтэзи. Пусть магглы читают ее, думая, что это сказка, пусть поймут, что в этой сказке добро, а что зло, где ложь, а где — правда. А когда наступит время, они узнают, что это не сказка, а реальность… и решат для себя, что делать.
Видимо, ее взгляд стал отсутствующим и Снейп это заметил.
— Вы слушаете меня?
— Да-да, конечно, — рассеяно ответила Джоан.
— Ну и что вы на это скажете? — он выжидающе смотрел на нее.
— Да-да, конечно, — монотонно повторила она.
Снейп с удивлением уставился на нее. А она видела только образ своей будущей книги, — она опишет волшебный мир, его историю… Стоп! А будет ли это интересно читателю. Нужен главный герой. Точно! Придумаю волшебника с интересной судьбой, жизнью, полной приключений. Читая историю про него, магглы заодно узнают все, что нужно. Кстати, а зачем придумывать? Гарри Поттер!
Все эти мысли пронеслись в ее голове со скоростью молнии. Она пискнула что-то, извиняясь перед Снейпом, все еще продолжавшему смотреть на нее с удивлением, и понеслась в кабинет Дамблдора.
Гарри уныло брел по двору по направлению к живой изгороди, которую ему приказали подровнять. Три недели у Десли. Тяжело. Правда, после того как дядя Вернон обнаружил в комнате Гарри письмо от Сириуса (которые, кстати, тот посылал Гарри еженедельно), где он спрашивал, как живется Гарри в доме его родственников и не нужно ли ему чем-нибудь помочь, ему стало полегче. Видимо как раз этой «помощи» так боялся дядя Вернон, что практически перестал шпынять Гарри и даже запретил это делать своему сыночку. Что же… хорошо, что дяде Вернону не объяснили в детстве, что нехорошо читать чужие письма. Однако холодного молчания и полных затаённой ненависти взглядов единственных родственников было вполне достаточно, чтобы Гарри чувствовал себя несчастным. Еще два долгих месяца, прежде чем закончится очередное мучительное лето, и он уедет в школу, в родной Хогвартс. Он, наверное, был единственным мальчиком в Великобритании, мечтавшим, чтобы каникулы поскорее закончились.
Гарри начал подстригать неровные побеги, превращая кустарник в аккуратный заборчик. Он занимался этим уже около часа, и тут заметил несущийся по улице «шевроле» образца 1933 года («И как только такие развалюхи ездят?» — подумал Гарри). «Развалюха» остановилась как раз напротив него, и из нее вышла симпатичная молодая женщина лет тридцати, одетая в строгий деловой костюм, поверх которого была накинута зеленая мантия.
— Здравствуй, Гарри, — сказала она.
— Здравствуйте, — ответил Гарри, с любопытством глядя на нее.
Женщина смотрела на него, видимо о чем-то думая, наконец, она произнесла:
— Я тоже волшебница, Гарри…
— Я понял.
Она смущенно улыбнулась.
— Мне нужна твоя помощь. Дамблдор просил…
— Моя помощь?! — перебил её Гарри и с удивлением уставился на нее, — Кто вы?
— Меня зовут Джоан Роулинг, — она озадаченно смотрела на дом Десли, — я все тебе объясню, но сначала, мне нужно поговорить с твоими родными.
Гарри кисло улыбнулся, услышав последнее слово.
— Только не говорите им, что вы волшебница и лучше снимите мантию, — посоветовал он.
Из-за двери высунула нос недовольная тетя Петуния и крикнула, не глядя на Гарри:
— Ужин! — и тут же убрала нос, хлопнув дверью.
— Это твоя тётушка?
Гарри кивнул, из его груди вырвался тяжелый вздох.
— Надо же, — задумчиво произнесла Джоан, — Родные сестры, а такие разные.
— Вы знали мою маму? — быстро спросил Гарри, заинтересованно смотря на женщину.
— Твоих родителей, Гарри, — она смотрела на него, он увидел, какими грустными стали ее глаза, — Я тоже училась в Гриффиндоре, я поступила на первый курс, а они уже учились на седьмом.
— Расскажите мне о них, — попросил Гарри.
Ему так хотелось поговорить о своих родителях, что он забыл обо всем на свете — о тёте Петунии, об ужине, о том, что его ждёт за опоздание, о том, что он разговаривает с совершенно незнакомой женщиной, которая может оказаться не той, за кого себя выдает.
— У нас будет много времени, я все тебе расскажу.
Гарри посмотрел на нее с удивлением, — что она имеет в виду?
На этот раз дверь распахнулась с размахом, громко ударившись о стену. На пороге стояла разъярённая тётя Петуния.
— Поттер, кажется, ты решил сегодня остаться без ужина! — орала тетушка, но вдруг замолчала, увидев зеленую мантию Джоан.
— Здравствуйте, — начала было Джоан, но приглушенные (не дай Бог, соседи услышат!) вопли тетушки Петунии заставили ее замолчать.
— Вы!!! — тетушка задыхалась от возмущения, — Одна из этих… ненормальных! Убирайтесь! Немедленно! Еще не хватало, чтобы вас увидели около нашего дома, — она остановилась, чтобы отдышаться.
Джоан все поняла. Слегка пожав плечами, она вытащила волшебную палочку и, направив ее на тётю, произнесла:
— Кайфус!
Тетушка расплылась в радушной улыбке, а Гарри испугался.
— Заходите, заходите, — щебетала счастливая тётя Петуния, обращаясь к Джоан.
— Что вы делаете? Вас прислал не Дамблдор… — напряженно сказал Гарри тихим голосом.
— Гарри, успокойся! Это для ее же пользы — еще минута и ее бы хватил удар. От ненависти. Ты можешь сам поговорить с Дамблдором. У вас ведь есть камин? — она посмотрела на крышу, ища каминную трубу.
— Ну что же вы? Проходите в дом — ужин на столе! — торопила их тетушка.
Джоан сняла мантию, положила её в машину и пошла в дом. Гарри поплёлся за ней. «Что же она сделает с дядей Верноном?» — думал он.
Дядюшка Вернон хмуро уставился своими маленькими свиными глазками на вошедших, а его маленькая копия — Дадли — смотрел на них с любопытством. Однако черты лица первого разгладились и приобрели довольно сносное выражение, когда он увидел сияющую физиономию жены.
— О, дорогая, у нас гостья, — произнес он, смотря на нее. Он ждал объяснений.
— Дорогой, к нам приехала… эээ…
— Мисс Роулинг — сотрудница маркетингового отдела Financial Time, — поспешно вставила Джоан, — Наша газета в рекламных целях проводила лотерею среди своих подписчиков. Мне выпала честь сообщить вам, что вы выиграли главный приз — поездку на полтора месяца в Малибу. Питание и проживание двоих человек оплачивается полностью, для остальных членов семьи предоставляется скидка — 50%. Если вы захотите путешествие вдвоем, то вашим детям будут предоставлены бесплатные места в летнем юношеском лагере по подготовке кадетов. Знаете, прекрасное месторасположение, на берегу моря…
Расчет был сделан верно — Десли не прельщала перспектива тащить за собой этого Поттера, да ещё платить за него.
— Мы бы хотели отправить в лагерь только одного ребенка. Можно так устроить? — любезно спросил дядюшка Вернон.
— Конечно, — Джоан довольно убедительно изобразила удивление на лице.
— Это наш племянник, — пояснил дядюшка, указывая на Гарри, — он такой шалопай, дурно влияет на нашего сына. Дисциплина военного лагеря ему не повредит.
— Прекрасно, за вашим племянником заедет завтра утром сотрудник лагеря, а вы вылетаете утром в четверг, — сообщила обалдевшим от счастья Десли Джоан, — Билеты и путёвки я привезу вам в среду.
— Возле камина, в три часа ночи, — шепнула она Гарри, провожающему её до двери.
-Но он заколочен!
— Я заметила. Не беспокойся об этом.
Десли уже давно спали и видели сны о пляжах Малибу, а Гарри лежал на кровати и думал, глядя в потолок, о таинственной мисс Роулинг. Видимо ее и вправду прислал Дамблдор. Если бы она была Упивающейся Смертью, то он бы уже давно гостил у Волдеморта. Но зачем я так неожиданно понадобился Дамблдору?
Стрелка на разбитом будильнике медленно подползала к цифре 3. Гарри поднялся и тихо проскользнул в гостиную. Он уселся в кресло напротив заколоченного камина и стал ждать. Когда большая и маленькая стрелки на циферблате расположились перпендикулярно по отношению друг к другу, доски, которыми был заколочен камин, бесшумно оторвались и повисли в воздухе, в камине материализовались дрова и по ним весело запрыгал огонек. Гарри смотрел на происходящее широко открытыми от удивления глазами, потом он зажмурился, словно пытаясь прогнать видение. Когда Гарри снова открыл глаза, перед ним в камине прямо на горящих углях лежала голова Дамблдора с довольным выражением лица, его длинная борода даже выпала из камина, по ней бегали синие язычки пламени.
— Здравствуй, Гарри.
— Профессор? — только и смог произнести обалдевший от удивления Гарри.
— Джоан пришла в голову отличная идея…
— Мисс Роулинг?
— Да, она великолепная журналистка, думаю, писательница из нее получится не хуже.
Гарри вообще ничего не понимал.
— Гарри, ты должен рассказать ей всё о своих приключениях в последние четыре года.
— Зачем?! — удивлённо воскликнул Гарри.
— Ты потом все узнаешь, Гарри. Сейчас это — тайна.
Они услышали шаркающие шаги дядюшки Вернона, спускающегося на кухню. Гарри испуганно взглянул на голову Дамблдора, та подмигнула ему и исчезла. Огонь потух, и парившие под потолком доски заняли свое обычное место. Гарри тихо, как мышь, проскользнул за спиной дядюшки в свою спальню, лёг в кровать и заснул, счастливый от мысли, что завтра он отсюда уберется.
(А вы думали, почему каждая последующая книга длиннее предыдущей? Просто более свежие события лучше сохранились в памяти!)