Глава 4: Кубок по квиддичу. Прогулки при полной луне.
Сириус ворвался на почти опустевшую платформу 9 и 3/4. Надо же было неправильно поставить стрелки будильника именно накануне вечером! Перепуганная мама уверяла, что такое с ней случается впервые в жизни, но от этого было не легче. Конечно, в школу он как-нибудь доберётся, но терять целый день общения с друзьями очень не хотелось.
Малиновый паровоз уже начинал движение. Совершив отчаянный рывок, парень успел нагнать последний вагон и запрыгнуть на подножку. Он уселся на пол в тамбуре, тяжело отдуваясь. Хорошо, что на день рождения родители подарили ему Уменьшающий чехол в виде рюкзака! Туда вошли и книги, и клетка с Батильдой, и метла… С занятыми руками он бы точно не нагнал этот поезд.
Сириус ещё восстанавливал дыхание, когда дверь распахнулась, и появился Джеймс.
— Привет! — он протянул другу руку, помогая встать. — Слушай, тебе надо не в квиддич играть, а на магловской Олимпиаде выступать! В спринте! Мы видели, как ты чешешь.
— Издеваешься? — устало спросил Блэк. — Где вы устроились?
— В следующем вагоне. Пошли.
Они вошли в купе.
— Привет, Сириус! — жизнерадостно сказал Питер. За лето он немного подрос, но по-прежнему не выглядел на свои пятнадцать лет. — Как каникулы?
— Как всегда весело, — усмехнулся Сириус. — Но с вами было бы веселее. Куда вы все пропали, что даже на письма не отвечали? Только Питер написал, что у него бабушка больна, и поэтому он никуда поехать не может.
Люпин мрачно махнул рукой.
— Лучше не спрашивай. Родителям кто-то рассказал про новую программу в Святом Мунго. Эксперимент, видите ли. Они меня туда и засунули. Больше месяца пил всякую дрянь, а толку… по-моему, ещё хуже стало. В августе перед полнолунием я совсем озверел — врачу нахамил, в медсестру тапочками кидался… даже вспоминать стыдно. А после того как они меня на ночь заперли, пришлось палату ремонтировать. Там даже на стенах следы от когтей остались, про мебель я вообще молчу. Только после этого я сумел добиться, чтобы меня хоть на пару недель выпустили. Сам понимаешь, в больницу письма не передают, да мне и не до того было…
— Ясно, — Блэк посмотрел на друга с сочувствием. — А ты, Джим?
— А меня родители пытались научить со зверями ладить, — ответил Джеймс. — Отправили в какую-то глушь на ферму, туда даже почтовые совы не всегда долетают. Батильда, наверное, меня просто не нашла. Короче, меня все каникулы кусали, бодали и царапали. Один плюс — теперь папа с мамой окончательно убедились, что зверовода из меня не выйдет, и отстали.
— Весёлые получились каникулы… — подытожил Сириус. — Ничего, учебный год будет веселее. Слушайте, что я придумал…
Следующие полчаса были посвящены обсуждению всевозможных проделок над слизеринцами и Хартеллом. Потом Римус вышел из купе.
— Вы заметили, — сказал Джеймс, — он даже не спросил, как у нас дела с превращениями. Неужели потерял надежду, что у нас получится?
— Или его совесть мучает, — отозвался Блэк. — Ничего, мы ему настроение поднимем. У меня уже всё получилось. Я даже соседку напугал — она меня за Грима приняла.
— У меня тоже, — прибавил Поттер. — Как это, оказывается, весело — бегать с такой скоростью! Только рога тяжеловаты.
— У меня ещё не очень, потренироваться надо… — смутился Питер.
— Мы тебе поможем, — обещал Джеймс.
— Знаете что, — Сириус поднял палец, — давайте Рему пока ничего не скажем. Я смотрел по календарю, в сентябре полнолуние приходится как раз на его день рождения. Сделаем ему сюрприз…
— Давайте, — согласились все остальные.
Парни замолчали, вспоминая те три с небольшим года, которые прошли с того момента, как они решили стать анимагами.
…Второй год обучения для друзей начался с нескольких радостных событий. Во-первых, не только Сириус, но и остальные Мародёры вздохнули с облегчением, избавившись от пристального внимания Джесси, закончившего школу. Во-вторых, первая же неделя занятий преподнесла неожиданный сюрприз: профессор Хартелл перестал донимать всех бесконечными придирками из-за котлов. После первого урока Алхимии гостиная Гриффиндора снова гудела, чествуя прошлогодних героев. Сами друзья подозревали, что здесь не обошлось без вмешательства Дамблдора. В-третьих, предстоял новый набор в сборную по квиддичу: вместе с Джесси школу закончили вратарь, два нападающих и один из загонщиков. Сириус и Джеймс твёрдо решили, что попадут в команду. Блэку, сославшись на хорошие оценки, удалось-таки выпросить у родителей метлу — «Чистомёт-5», новейшая разработка. И, когда Римус и Сириус гостили у Джеймса, они немало времени проводили за игрой в квиддич. Мальчикам удалось попасть в сборную: Поттера взяли нападающим, Блэка — загонщиком. После этого свободного времени стало намного меньше. На первом же собрании капитан и ловец, Джейк Ричардс, мрачный неразговорчивый парень с шестого курса, заявил, что команда, в которой половина новичков, должна работать вдвое больше всех остальных. Уже с конца сентября пять вечеров в неделю были посвящены тренировкам. Сириусу и Джеймсу, самым младшим в команде, приходилось труднее всех. До спальни они добирались с одним желанием — свалиться на кровать и заснуть. Но надо было хотя бы немного заниматься — читать книги по анимагии. Ими овладел азарт — во что бы то ни стало добиться поставленной цели. После рождественских каникул они приступили к практическим занятиям. Здесь им добрую службу сослужила кладовка, которую они обнаружили ещё во время первой прогулки по Хогвартсу. За год мальчики убедились, что они единственные, кто знает о её существовании. Почти каждый вечер они, накрывшись плащом-невидимкой, пробирались в эту комнатку и занимались. До того, как хотя бы попытаться самим превращаться в зверей, им ещё очень многому надо было научиться.
Кубок школы по квиддичу они в тот год не выиграли. В финальном матче с командой Слизерина у гриффиндорцев почти не было шансов — слизеринские игроки, в частности, загонщики, были намного мощнее не только тринадцатилетнего Сириуса, но и семикурсника Марка Баррета. Через десять минут посланный ими бладжер едва не снёс Блэка с метлы и сломал руку нападающей Гриффиндора, Ленни Крафт. Закусив губу от боли, девушка с трудом сумела приземлиться. А слизеринский ловец Деннис Паркинсон уже был зачислен запасным в команду «Девонширские Демоны», занимавшую второе место в национальном чемпионате. Через двадцать минут он облетал стадион, победно зажав в кулаке снитч.
— В следующем году мы будем тренироваться ещё больше, — заявил Ричардс под стон всей команды. — Я не хочу упустить свой последний шанс завоевать Кубок.
Третий курс принёс новые трудности. В конце второго года обучения студенты должны были выбрать себе не менее двух дополнительных предметов. Джеймс и Сириус дружно выбрали Арифмантику и Уход за Магическими Существами, Римус — Магловедение, Руны и Арифмантику, Питер — Магловедение и Прорицание. Все считали, что это будет проще, веселее и интереснее, чем обязательные предметы. Но первая же неделя учёбы показала, что они ошибались…
В четверг, вернувшись в свою комнату после Магловедения, Люпин и Петтигрю застали странную картину: Поттер сидел на полу и с мрачным видом смотрел, как Блэк и Лонгботтом корчатся от смеха.
— Что случилось? — спросил Питер.
— От него… от него уполз флоббер-червь, — хрюкнул Фрэнк.
— И теперь мне придётся бросить Уход, — хмуро продолжил Джеймс. — Профессор Кеттлберн сказал, что мне не стоит мучить себя и животных. Родителей удар хватит. Они же хотят, чтобы я потом помогал им в питомнике. А как я буду управляться с лазилями, если даже за флоббер-червём уследить не могу? А они ещё ржут, свиньи такие! — он запустил в Сириуса ботинком.
— Свиньи не ржут, они хрюкают, — ответил тот, уворачиваясь. — Ну, Джим, не расстраивайся. Не все могут со зверями управляться. У тебя много чего другого классно получается. Твоим родителям придётся это понять Что ты теперь выберешь?
— Руны, — ответил Поттер.
В октябре их занятия анимагией неожиданно стали поводом для стычки. В тот день на уроке Трансфигурации класс дружными аплодисментами приветствовал превращение профессора МакГонагалл в кошку и обратно. Приняв человеческий облик, декан Гриффиндора начала рассказывать студентам об анимагах. Люпин побледнел и уткнулся в свои записи, услышав, что обучение на анимага должно проходить только с разрешения Министерства магии и под контролем наставника. Когда мальчики вернулись в свою спальню, Римус забрался на подоконник и уставился в окно.
— Ребята, вы должны это прекратить, — не оборачиваясь, бросил он друзьям.
— Ты о чём? — удивился Питер.
— Об анимагии. Вы же не знали, что на это разрешение нужно…
— Кто тебе сказал? — хмыкнул Джеймс. — Мы с самого начала это знали. Нашли списки зарегистрированных анимагов в кабинете МакГонагалл. И что это меняет?
— Всё меняет! — Люпин соскочил на пол и заходил по комнате. — Дамблдор мне верит! А теперь получается, что из-за меня мои друзья становятся преступниками! Это же просто свинство с моей стороны!
-Да ну? А как же мы? — вспылил Сириус. — Мы почти полтора года пахали, как домашние эльфы! Вспомни, сколько мы сидели над книжками или в нашем чулане! После тренировок по квиддичу, когда мы с Джимом с ног падали! А теперь ты предлагаешь всё бросить?!
— Рем, это и в самом деле чересчур, — поддержал друга Джеймс. — Не волнуйся ты так, мы можем получить лицензию, когда школу закончим.
Этот ответ несколько успокоил совесть Римуса, но ещё несколько недель он болезненно морщился, когда его друзья заговаривали об очередных занятиях анимагией.
Джейк Ричардс, несмотря на ещё более интенсивные тренировки, так и не сумел использовать свой последний шанс выиграть Кубок. На финальный матч команда вышла без вратаря, который накануне получил сотрясение мозга, упав с лестницы. Поскольку на этот раз им предстояло играть с командой Равенкло, то приходилось признать этот инцидент несчастным случаем, не вызванным происками соперника. И, хотя Сириусу удалось вывести из строя одного из нападающих противника, остальные забили столько голов, что Джейку оставалось только красиво закончить матч, поймав снитч.
— Окончательный счёт 200:180 в пользу Равенкло! — возвестил комментатор.
— Ну что, ребята, — сказал Ричардс, с кислой миной глядя на держащего Кубок капитана Равенкло, — желаю, чтобы вам больше повезло в следующем году. И позвольте совет на прощание — по поводу кандидатуры капитана. Я на этом посту вижу Поттера.
— Джейк, да ты что? — ужаснулся Джеймс. — Я не смогу… не справлюсь…
— Справишься, — ответил Джейк. — И потом, это только предложение. Решать-то вам.
Четвёртый курс друзья вспоминали со смешанным чувством гордости и ужаса. В первом семестре профессор МакГонагалл с неудовольствием отметила, что все они стали хуже учиться. Виной тому были всё те же занятия анимагией. На протяжении всего третьего курса Мародёры учились превращать в животных друг друга и теперь считали, что могут перейти к следующей стадии обучения. Они начали пробовать превращаться самостоятельно и довольно часто, особенно на первых порах, у них полночи уходило на ликвидацию последствий неудачной трансформации — хвоста, шерсти или рогов. После этого сосредоточиться на премудростях учёбы было очень сложно. Дело дошло и до расплавленных котлов на Алхимии, и до дополнительных заданий почти по всем остальным предметам. Только на Трансфигурации дела шли по-прежнему хорошо. Кроме того, на друзей ещё и регулярно сыпались взыскания, которые отнимали массу сил и времени.
Джеймс, несмотря на все свои протесты, был назначен капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу. И сразу столкнулся с той же проблемой, что и Ричардс за два года до этого — в команде остались только один нападающий и загонщики.
— Не хочу сказать ничего плохого о Джейке, — ядовито заметил Поттер, — но кто бы мне объяснил, почему у нас нет ни одного запасного игрока? Какие будут предложения?
— Набрать в команду игроков помоложе, — заявил пятикурсник Рональд Баркли. — Тогда мы стабилизируем состав ещё на три года. И запасными можно будет заняться только через пару лет. На роль ловца я предлагаю Джека Мастерса с третьего курса. Мы живём по соседству, я с ним летом несколько раз играл. Потренируется немного — и ловец у нас будет всяко не хуже, чем у Хаффлпафа.
— А я предлагаю Дженни Сиверс, — продолжил Сириус. — По-моему, из неё выйдет неплохой нападающий.
Вратаря и ещё одного нападающего нашли после тщательного отбора. Оба — Вильям Лестер и Джон Райс- тоже учились на третьем курсе.
— Слизеринцы будут дразнить нас «командой сопляков», — вздохнул Джеймс, окидывая новых игроков грустным взглядом. — Придётся тренироваться столько же, сколько при Джейке…
Но первые же результаты тренировок наполнили гриффиндорцев оптимизмом. Уже через десять дней тройка нападающих, Поттер-Райс-Сиверс, действовала так, как будто они играли вместе уже долгие годы.
— Может, всё не так плохо, — сказал Поттер Блэку, вернувшись с очередной тренировки.
В середине октября состоялся первый матч новой команды — с Хаффлпафом. Джек Мастерс полностью оправдал все возложенные на него надежды — заметил снитч раньше, чем его соперник. Гриффиндор выиграл со счётом 250:90.
— Слушайте, может, мы и Кубок возьмём? — размечтался после игры окрылённый успехом капитан.
Перед следующим матчем — со Слизерином — никто из игроков не смог заставить себя позавтракать. Слизеринцы остались верны своей привычке набирать в команду очень крупных парней, на фоне которых даже довольно рослые Сириус и Рональд выглядели неубедительно.
— Всё, хватит киснуть, — сказал Джеймс, оглядывая своих игроков. — Докажем этим гориллам, что не всё решается массой.
— Докажем! — крохотная Дженни выбросила вверх сжатый кулачок.
Игра действительно получилась очень грубой. Их соперники не скрывали пренебрежительного отношения к более молодым и хрупким игрокам Гриффиндора. Как и предсказывал Поттер, ставка была сделана на массу. И ему самому, и Сиверс с Райсом несколько раз только чудом удавалось уйти от столкновения, после которого они неизбежно упали бы с метлы. Блэк и Баркли после игры с трудом могли двигать руками из-за боли в плечах. Но одновременно вес и мощь слизеринцев давали гриффиндорцам возможность выигрывать за счёт большей подвижности. Маленькая Дженни порхала, словно бабочка, Джеймс на своей скоростной метле выглядел цветным вихрем. Матч они проиграли, но с очень небольшим отставанием — 160:190.
— Ничего, ещё не всё потеряно, — заявил Баркли. — Следующий матч — Слизерин против Равенкло. Если слизеринцы проиграют больше тридцати очков, то в финал выходим мы. А Равенкло всё-таки играет честно…
Через две недели Слизерин действительно проиграл Равенкло с довольно крупным счётом, и Гриффиндор вышел в финал. Борьба в последнем матче получилась очень упорной, разрыв между командами всё время был не больше 20-30 очков. А затем…
Сириус увидел, что Мастерс и ловец Равенкло летят бок о бок, стараясь перегнать друг друга. «Снитч заметили!» — догадался он. — «Мне бы сейчас бладжер!» Огромный чёрный шар со свистом нёсся прямо на него. Блэк поудобнее перехватил биту, ударил… Ловец противника закрутился на месте, одной рукой держась за живот, а другой вцепившись в метлу.
— Я поймал его! — радостный голос Джека перекрыл гул стадиона.
Сириус подлетел к нему так стремительно, что едва не сбил с метлы. Через несколько секунд к ним присоединились все остальные.
— Мы это сделали! — лицо Джеймса сияло от счастья. — Кубок наш!
Спустившись на поле, игроки даже не успели коснуться ногами земли. Высыпавшая на поле толпа гриффиндорцев подхватила их на руки и начала качать.
— Осторожней, дураки! Уроните! — орал Баркли.
Вечеринка затянулась до двух часов ночи и была прервана только грозным окриком профессора МакГонагалл.
— Ну вот что, — сказал на следующее утро Джеймс, — тренировки побоку. Все, — он многозначительно посмотрел на Питера и Сириуса. — Если мы сейчас не нажмём на учебу, то вылетим из школы.
За оставшийся месяц Мародёрам удалось подтянуться. В этом году они сдали экзамены не столь блестяще, как на предыдущих трёх курсах, но всё-таки сдали. А летом Сириус и Джеймс уже чувствовали себя достаточно уверенно, чтобы продолжать заниматься анимагией самостоятельно. И в августе превращение, наконец, прошло идеально. Блэк впервые открыл дверь не руками, а лапами, выбежал на улицу. Это оказалось просто потрясающе — потрепаться за жизнь с соседским псом, почувствовать, как маленькая девочка гладит его по голове… Он даже покатал её на спине — к неописуемому восторгу малышки.
Сириус улыбнулся при этом воспоминании. Его друзья тоже молча улыбались каким-то своим мыслям. В купе вошёл Римус.
— По какому поводу веселье? — поинтересовался он.
— Да так, — неопределённо махнул рукой Джеймс.
Хогвартс оставался прежним: тот же огонь в камине, та же спальня с пятью кроватями, те же длинные коридоры… С самого первого дня занятий все взвыли от невероятного количества домашних заданий.
— О чём вы только думаете? — обрушилась на студентов профессор МакГонагалл, когда кто-то робко заикнулся, что сделать всё заданное просто нереально. — Вам С.О.В.У. сдавать!
На первом занятии по Гербологии профессор Спраут объявила, что практическим заданием к экзамену по её предмету является выращивание растений.
— Это будет ваша самостоятельная работа в течение всего года, — сказала она. — Каждому факультету будет отведена отдельная теплица, где каждый из вас получит свою грядку. Количество баллов будет зависеть от того, что и как вы на ней вырастите.
— Так, похоже, я знаю, что с этим делать, — заявил Блэк, выходя из теплицы.
— Что ты придумал? — спросил Люпин.
— Потом объясню, — ответил Блэк.
Пятнадцатого сентября Мародёры праздновали день рождения Римуса — тому исполнялось шестнадцать. Виновник торжества улыбался через силу — вечером ему предстояло снова спуститься в туннель под Гремучей Ивой. Когда стемнело, он встал и вышел из комнаты.
— Когда мы туда пойдём? — спросил Питер. Он всё-таки слегка побаивался предстоящего похода в логово оборотня.
— Думаю, лучше это сделать, когда он уже превратится. После восхода луны, — сказал Джеймс.
— Тогда выйдем немного пораньше. Нам ведь ещё надо понять, как отключить Иву, — продолжил Сириус.
— А вот этим займётся Питер. Крыса сможет проскользнуть под ветками.
— Хорошо, — согласился Петтигрю.
Когда в окно заглянула полная луна, друзья накрылись плащом-невидимкой и выбрались из замка. Остановившись метрах в пяти от дерева, они внимательно оглянулись — не смотрит ли кто из окон. Сириус и Джеймс достали палочки.
— На счёт три, — скомандовал Поттер. — Раз, два, три…
Парни услышали, как зашуршала трава — крыса побежала к дереву. Через пять минут ветви Ивы замерли.
— Порядок, — удовлетворённо констатировал Джеймс. — Вот что, Сириус, вы с Питером идите, а я вас здесь подожду. Кто его знает, насколько там широкий проход. Не хватало только рогами зацепиться.
Блэк согласно кивнул и превратился в собаку. Он подбежал к дереву и нашёл проход вниз. Поттер был прав, туда мог протиснуться человек или собака, но никак не олень. Внизу оказался длинный просторный коридор. Идти пришлось довольно долго. Наконец, пёс и крыса оказались перед закрытой дверью…
Лежащий на кровати волк оглянулся по сторонам. Превращение свершилось. Тот, второй, двуногий слабак, заснул до рассвета. Наступил час Зверя. Оборотень спрыгнул на пол и тихо зарычал. Стены. Опять эти проклятые стены… клетка. За всю свою жизнь волк не видел ничего, кроме краешка луны и стен — сначала какой-то подвал, куда даже лунный свет проникал с трудом, через маленькое зарешёченное окошечко на уровне земли, потом этот дом… Он подошёл к заколоченному окну, встал на задние лапы и приник взглядом к щели между досками. Там, снаружи, светила полная луна, там был простор… и двуногие. Добыча. Мясо. Волк в ярости заметался по комнате, полоснул когтями по креслу, на мгновение ощутив манящий запах человеческой крови… но из-под продранной обивки полезла только полусгнившая труха. Он отдал бы всё на свете за возможность хотя бы один раз вырваться на свободу — чтобы убить. Внизу послышался какой-то шум. Оборотень снова почувствовал запах человека… на сей раз ему ничего не показалось. Зверь бросился к двери. Но на пороге стоял не человек, а огромный чёрный пёс.
— Привет, Лунатик! Пошли гулять! — собака высунула розовый язык.
Волк от удивления присел на задние лапы. «Это Сириус,» — подсказала память того, второго. — «Он не причинит зла.»
— А почему Лунатик? — спросил оборотень.
— Ты же всегда исчезаешь в полнолуние? Значит, Лунатик. Пошли, — пёс повернулся к нему спиной и призывно махнул хвостом. У него на хребте сидела крыса. «Питер,» — снова шепнула память человека. — «Тоже друг.»
Они выбрались наружу. К ним подошёл изящный грациозный олень.
— Куда пойдём?
— Давайте просто посмотрим окрестности. Мы же ещё не гуляли вокруг замка ночью, — предложил пёс.
Они пошли по направлению к лесу. Оборотень испытывал новые для себя ощущения — он наслаждался жизнью. Полная луна — его солнце — светила ему в глаза, наполняя тело и душу свежими силами. Лапы мягко ступали по земле, трава приятно щекотала бока и брюхо. Нос дёргался, вбирая разнообразные запахи, которые принёс ночной ветер — цветов, деревьев, прелой листвы и дыма. Дойдя до края поляны, звери разлеглись на траве и начали с любопытством рассматривать друг друга. В лунном сиянии все они выглядели персонажами легенды или сказки.
— Чёрт! — неожиданно рыкнул пёс, подняв переднюю лапу и впившись в неё зубами. — Где я успел подхватить блоху? Этого только не хватало!
Оборотень поймал себя на том, что улыбается.
— Какие у тебя лапы мягкие, — крыса с наслаждением перебирала лапками густую шерсть на пальцах собаки. — Как подушки.
— А у тебя хвост на червяка похож! — огрызнулся пёс, которому это замечание почему-то не понравилось.
— И ничего не на червяка! — обиженно заявила крыса.
— Мягколап, Червехвост, прекратите свару, — вмешался олень.
— Ну вот, обозвал, — хором возмутились оба. — А ты, Рогатик, помолчи!
— Почему Рогатик? — вылез волк. — Тогда уж Сохатый.
Поляну огласило повизгиванье и фырканье — все четверо смеялись. Ветер переменился, он нёс с собой новый запах. Оборотень резко вскочил на четыре лапы и раздул ноздри. Там человек! Дичь! И теперь вокруг нет стен… Шерсть на загривке волка встала дыбом, глаза загорелись зелёным огнём. Остальные тоже заметили огромную фигуру — Хагрид, судя по нетвёрдой походке, возвращался домой из кабака.
— Стоять! — Сохатый упёрся в землю всеми четырьмя копытами и угрожающе наклонил рогатую голову. — Ты никуда не пойдёшь!
— Прочь с дороги! — рявкнул Лунатик. — Иначе я попробую на вкус ТВОЮ кровь!
— Так я тебе и позволил! — послышалось у него над ухом ворчание Мягколапа.
Волк почувствовал, как мощные клыки впиваются ему в шкуру и отрывают от земли. Он попытался сопротивляться, укусил пса за плечо. Тот сдавленно взвизгнул от боли, но не разжал хватки до тех пор, пока не затащил оборотня в лес. Они остановились у ручья. Мягколап выплюнул из пасти шерсть и начал лакать воду — чтобы отбить вкус крови.
— Зачем вы мне помешали? — злобно прорычал Лунатик.
— Послушай меня, друг, — раздалось сверху, с высоты оленьего роста. — Мы не хотим, чтобы ты был один в это время, чтобы сидел в своём душном пыльном доме. Ты тоже имеешь право размять лапы и подышать свежим воздухом. Но кусать и убивать людей ты не будешь, — бархатистые глаза оленя оказались на одном уровне с глазами волка. — Этого мы тебе не позволим. Ты меня понял?
— Вы ничего не понимаете, — обиженно проворчал зверь, поворачиваясь спиной к своим спутникам. Он поднял морду к небу. Ему показалось, что лик луны прочертила слеза. Она жалеет его… У оборотня не может быть друзей — только одна подруга, молчаливая и серебристая. Волк завыл, и в его голосе теперь слышались человеческая тоска и отчаяние, потому что тот, второй, тоже беззвучно плакал глубоко внутри. К жалобам Лунатика присоединился ещё один голос: пёс, присев на задние лапы, тоже завывал и тявкал — то ли от полноты чувств, то ли переживая за друга…
— Нам пора домой, — сказал Сохатый. — Завтра вставать рано.
— Так быстро? — огрызнулся волк. — Никуда я не пойду! Я здесь жить останусь!
— Лунатик, — жалобно проскулил Мягколап, — не заставляй меня тащить тебя силой ещё и обратно. Ты всё-таки тяжёлый.
— Я не дамся!
— А мы тебя и спрашивать не будем, — фыркнул олень. — Мягколап крупнее тебя, он справится. А если надо, то и я помогу — хотя мне очень не хочется бить тебя копытом по голове. Пойми, дурень, — добавил он, заметив оскорблённый взгляд оборотня, — мы о тебе же заботимся. Если ты кого-нибудь укусишь, то тебе это очень дорого обойдётся, поверь мне.
— Ладно, — волк понуро опустил голову, — пошли.
После этой прогулки ему было особенно тяжело возвращаться в осточертевшие стены. Мягкий собачий нос ткнулся в затылок.
— Не унывай, Лунатик, завтра мы погуляем подольше. Это ведь всё равно лучше, чем сидеть в твоём логове, правда?
— Правда, — Лунатик слабо улыбнулся.
Мягколап проводил друга до самой двери Визжащей Хижины, а затем трое анимагов прокрались в башню Гриффиндора. Часы показывали без четверти три.
— Спать пора, — зевнул Питер. — Мы же завтра не встанем.
Сириус снял рубашку и озабоченно скосил глаза на прокушенное плечо.
— Вот что, ребята, надо бы выучить какие-нибудь заклинания для исцеления, — шёпотом, чтобы не разбудить Фрэнка, сказал он. — К мадам Помфри я с такой раной не пойду. И у Лунатика вся спина потом будет в отметинах от моих зубов.
— До завтра это потерпит? — спросил Джеймс. — А то я сейчас стоя усну…
— До завтра потерпит. Спокойной ночи.
На следующий день Мародёры возблагодарили судьбу за то, что первым уроком стояла История Магии, на которой можно было отлично выспаться. А после Алхимии им стало не до сна.
Дженни Сиверс, нападающая сборной Гриффиндора, жившая с матерью-маглой, вернулась с каникул преображённая. У неё появилось новое увлечение — хиппизм, как это называлось у маглов. Теперь девушка расхаживала по школе в нарочно изодранной мантии, с волосами, выкрашенными в зелёный цвет и с кучей бисерных браслетов на руках. Профессор Хартелл очень неодобрительно посматривал на неё, но пока что хранил молчание. И в этот день его, наконец, прорвало.
— Мисс Сиверс, — холодным тоном осведомился он, — вы не забыли, что находитесь в школе, а не в кабаке? Что у Вас за вид? Вам что, трудно взять в руки палочку или, — он усмехнулся, — хотя бы иголку и привести свою мантию в порядок?
Дженни ответила. Все замерли. Из длинной нецензурной тирады, которую выдала девушка, следовало, что: а) профессор Хартелл — урод и козёл; б) внешний вид студентов — это не его собачье дело и в) пусть он поэтому оставит её в покое.
— Минус сто пятьдесят баллов Гриффиндору. А для Вас, Сиверс, это последний день в школе! — злобно процедил алхимик. — Извольте пройти со мной к директору!
Когда преподаватель и студентка вышли из кабинета, класс взорвался.
— Что с ней такое?-громогласно возмущалась Шейла МакЛинн. — Из-за этой ненормальной мы в минус ушли!
— Я, конечно, знал, что наша Джен не подарок, но чтобы так… — озадаченно пробормотал Фрэнк Лонгботтом.
Мародёрам наконец удалось поставить на место отвисшие челюсти.
— Круто! — присвистнул Джеймс. — Где она только таких слов набралась?
— Она осуществила мою голубую мечту, — восторженно заявил Сириус. — Напрямик выдать Хартеллу то, что мы все о нём думаем. Если её не выгонят, то я выполню любое её желание, клянусь Мерлином!
— Боюсь, что Хартелл прав, и она завтра уедет, — помрачнел Поттер. — И мы останемся без нападающей…
К их удивлению, когда они вернулись в гостиную, Дженни сидела у камина и читала книгу.
— Тебя не выгнали?
— Не-а, — она весело улыбнулась. — Дамблдор меня, конечно, отругал, но затем велел выйти из кабинета. Они с Хартеллом о чём-то долго препирались, а мне потом было сказано, что в школе я всё-таки останусь — со строгим предупреждением и со взысканием.
Сириус опустился на одно колено и поцеловал ей руку.
— Ты сразила меня наповал. Проси, чего хочешь, я всё исполню.
— М-м… я так сразу не могу придумать.
— Моё восхищение требует немедленного выражения, — Блэк поднялся на ноги. — Хочешь, я до вечера тебя на руках носить буду?
— Хочу.
Парень легко подхватил малышку на руки.
— А ты импозантно смотришься, — хмыкнул Питер.
В это время на пороге гостиной появились Надин Хенкис, Шейла МакЛинн и староста факультета Лили Эванс.
— Дженни, — мягко начала Лили, — ты бы не могла объяснить мне причины своего поведения? Всё-таки мы из-за тебя столько баллов потеряли…
— Да что тебе неясно? — фыркнула Шейла. — Эта пигалица выпендривалась перед Блэком!
— Сириус, поставь меня на пол, — попросила Дженни. — Вам нужны объяснения? Извольте. Вы все — приличные леди и джентльмены из благополучных семей. А я живу с матерью в самом бедном районе Лондона, по соседству с грузчиками и матросами. Под нашими окнами каждый день выражаются ещё похлеще, чем я сегодня. И я очень хорошо выучила, что с такими типами, как Хартелл, иначе нельзя. Уступишь один раз, он потом с твоей шеи не слезет. А что касается моей мантии — носить её в том виде, в каком я её купила, просто стыдно. Лучше уж пусть будет нарочно драная.
— Но ведь Сиверсы богатое семейство, — удивилась Надин.
— Надин, милочка, меня просто поражает, как ты, при твоём любопытстве, за четыре года умудрилась не заметить, в чём я хожу и по каким книгам занимаюсь? — ехидно отозвалась Дженнифер. — Дед платит за мою учёбу, но это всё. Он не простил своему сыну женитьбу на магле. Так что после гибели отца мать едва концы с концами сводит, а я работаю на каникулах, чтобы купить учебники, одежду и метлу.
Сириус покраснел от стыда. Как же так, почему он за четыре года ни разу не спросил её, как она живёт? Второй год играя с ней в одной команде? Джеймсу и Лили тоже явно было неловко.
— У вас ещё есть вопросы? — закончила Сиверс. — Нет? Тогда, Бладжер, неси меня в Большой Зал. Есть хочу.
— Почему Бладжер? — не понял Блэк.
— Летаешь, словно бладжер. И характер такой же, — усмехнулась девушка.
Сириус сдержал своё обещание — до вечера носил Дженни на руках: в Большо Зал и в библиотеку. Наконец, он отнёс её в Зал Трофеев, где ей предстояло перечистить все кубки.
— Тебе помочь? — робко спросил парень. — Здесь столько работы…
— Иди, я и не к такому привыкла, — отмахнулась девушка. — Это только для наших белоручек серьёзная работа, а я управлюсь за пару часов. И… — она помедлила, — если ты ещё не передумал выполнять моё желание, то я знаю, чего хочу.
— Если я дал слово, то я его сдержу. Говори.
— Понимаешь, мне бы очень хотелось, чтобы на родном факультете меня воспринимали не только как пустое место, сумасшедшую или, в лучшем случае, члена сборной по квиддичу. Мне кажется, ты бы мог меня понять…
— Джен, я… — Сириус не знал, что ответить.
— Просто подумай над моими словами. Иди.
Блэк вернулся в свою комнату в глубокой задумчивости.
— Неправильно мы себя с ней ведём, — заявил он друзьям.
— Согласен, — отозвался Джеймс. — Но об этом мы подумаем позже. Как видишь, наша Джен вполне способна за себя постоять. А сейчас снимай рубашку. Лечить тебя будем, — он вытащил палочку.
— А мне она не нравится, — фыркнул Питер, пока Блэк расстёгивал пуговицы. — Она всё-таки вульгарная … Слушай, Мягколап, у тебя были какие-то идеи по поводу Гербологии?
— Да, — ответил Сириус, вернувшись мыслями к предстоящей ночной прогулке. — Спраут сказала, что наши оценки будут зависеть от того, какие растения мы вырастим. Мы ведь ещё на первом курсе собирались исследовать Запретный Лес… Там наверняка должны быть какие-нибудь редкие растения.
— А чем ты их выкапывать собираешься, лапами? — удивился Петтигрю.
— Лопатой. Завтра возьмём с собой сумку, выкопаем растения и принесём их сюда.
— Ты уверен, что это безопасно? — поморщился Питер. — Придётся превращаться в человека, а мы вчера уже видели реакцию Лунатика…
— Этим займёмся мы с тобой, — ответил Джеймс. — А Мягколап его подержит.
— Можете не сомневаться, — кивнул Сириус.
Вечером друзья, как и накануне, незаметно выбрались из замка, и Мягколап вывел Лунатика из туннеля под Гремучей Ивой. На этот раз они выбрали такую дорогу к лесу, где вероятность встретить человека была минимальной. Погода испортилась — ощутимо похолодало и повеяло осенью. Запретный Лес встретил их неприветливо: ветви деревьев выглядели недобрыми руками, готовыми растерзать любого незваного гостя. Ветер в кронах, казалось, не шелестел, а шипел, из чащи доносились какие-то голоса, от которых даже оборотню стало не по себе.
— Может, мы туда всё-таки не пойдём? — жалобно пискнул Червехвост, высунув голову из мягкой тёплой шерсти на спине пса.
— Нет уж! — заявил Сохатый. — Если мы что-то задумали, то надо довести дело до конца!
— Иди вперёд, — предложил Мягколап. — Травы-то искать тебе, я ещё не выучил, как они пахнут, только некоторые…
Олень первым направился вглубь леса, то и дело наклоняя голову к земле. Звериный инстинкт действительно помогал различать травы, Джеймс-человек разбирался в них не настолько хорошо. Ему довольно быстро попалось кое-что интересное.
— Голубые асфодели, — объявил он друзьям. — Профессор Спраут, кажется, говорила, что это довольно редкие цветы.
Мягколап внимательно изучил находку.
— Теперь мне надо для сравнения понюхать белые, и завтра я найду это место по запаху, — сказал он.
Мародёры продолжили свои поиски. Неожиданно из чащи вышел волк и злобно оскалился на пришельцев. Сохатый выставил вперёд рога, Мягколап приготовился к прыжку…
— Подождите, — шепнул Лунатик, — это оборотень. Я попробую с ним договориться.
Он подошёл к вервольфу и что-то тихо прорычал. После нескольких реплик зверь исчез в кустах. Лунатик вернулся к друзьям.
— Он совсем дикий. Почти никогда не ходит на двух ногах, — с завистью протянул он. — Вы с ним разговаривать не сможете, но мне он обещал, что нас не будут трогать.
— Мне всё это не нравится, — сказал Червехвост.
— Да не трусь, ничего с тобой не случится, — фыркнул Мягколап. — Пошли дальше.
Следующей находкой оказалась небольшая полянка, заросшая душистыми серебристыми цветами.
— Огоньки Фей нам не подойдут, — задумался Сохатый. — За ними ухаживать сложно.
— Там дальше аконит растёт, — принюхавшись, заявил пёс.
Они вернулись в замок только на рассвете и проспали не только завтрак, но и обед. В ходе ночной прогулки Мародёры нашли добрый десяток мест, где росли растения, которые, по их мнению, впечатлят профессора Гербологии. На следующую ночь было запланировано очень опасное предприятие: Джеймсу и Питеру предстояло превратиться в людей и выкапывать растения почти на глазах у оборотня.
— Не подведи нас, Мягколап, — сказал Поттер, когда они вышли из замка.
Когда друзья вошли в лес, с неба упали первые капли дождя. К тому времени как они дошли до голубых асфоделей, уже вовсю бушевал ливень. Это, впрочем, оказалось в чём-то к лучшему: оборотень не чуял людей и вёл себя спокойно. Набив сумку горшками с растениями, Мародёры решили возвращаться.
— Лунатик, а можно мы к тебе в гости пойдём? — спросил Сохатый. — Я ведь у тебя ещё не был…
— А почему нет? — Римус-человек в этой ситуации пожал бы плечами.
— Тогда тебе, Сохатый, придётся подождать, пока мы уйдём подальше по туннелю и только потом заходить, — тихо добавил Мягколап. — Ты в этот вход со своими рогами не пролезешь.
В Визжащей Хижине пёс, волк и крыса сразу же забрались на кровать, радуясь тому, что чувствуют под ногами не холодную мокрую грязь, а мягкую перину. Олень прислонился к стене. Все четверо плохо спали в эту ночь. Когда они в очередной раз открыли глаза, в доме стало немного светлее. Сквозь щели в досках пробивался серый рассвет. В глазах волка появились проблески разума, морда начала укорачиваться, превращаясь в человеческое лицо. Через несколько минут на кровати сидел бледный измученный подросток, растерянно озиравшийся по сторонам. Три анимага также приняли свой человеческий облик. Какое-то время они молча смотрели друг на друга сияющими от счастья глазами, а потом Люпин подошёл к друзьям и крепко обнял всех троих. Они долго стояли, тесно прижавшись друг к другу, и им казалось, что весь мир лежит у их ног. Что на свете нет ничего невозможного…
— Ребята, спасибо вам… — Римус отступил на шаг. — Не могу поверить… я впервые помню об этих трёх ночах что-то кроме отчаяния и боли…
— Рем, не надо слов, — тихо сказал Джеймс. — У нас всё получилось, и это главное…
Сириус неожиданно рассмеялся.
— Я понимаю, нехорошо над этим шутить, — объяснил он своё поведение, — но вы только подумайте, какой оборотень получился бы из Хагрида! Жуть!
Стены Визжащей Хижины снова услышали смех — на этот раз хохотали все четверо.
— Слушайте, это действительно нехорошо, — Люпин нахмурился, — я же Дамблдора обманываю. Он мне доверяет, а я… Меня ведь сюда отправляют для моей же пользы… я на самом деле опасен. Для оборотня все люди на одно лицо — добыча. А я не хочу никому навредить…
— Не бери в голову, Лунатик, — беспечно отмахнулись Блэк и Поттер. — Ничего страшного не случится, мы тебя удержим. Пошли, нам надо хоть немного отдохнуть, прежде чем сажать всю эту растительность…
С этого дня мир повернулся к Мародёрам новой стороной. Школьная жизнь текла своим чередом: учёба, тренировки, проделки над слизеринцами, флирт с девушками… Сириус сдержал данное Дженни слово: и он сам, и Джеймс с Римусом стали проявлять к девушке куда больше внимания, чем раньше. Вечный середнячок Сиверс, которую интересовали только квиддич и магические животные, с их помощью стала учиться намного лучше. К Рождеству Блэк упросил отца продать ему и его друзьям новейшую метлу, «Комета-200», со скидкой. Это был подарок для Дженни, который доставил их нападающей огромную радость. Но главным событием каждого месяца стала ночная прогулка при свете полной луны. К ноябрю Питер, наконец, научился превращаться самостоятельно. Перед друзьями открывались новые возможности познания, за которые они с жадностью ухватились. Они исследовали довольно большой кусок Запретного Леса и почти наизусть выучили все кусты и кочки в окрестностях Хогвартса и Хогсмида. Теперь, когда Лунатику не приходилось в полнолуние сидеть одному в четырёх стенах, его рассудок постепенно становился более ясным. Он, конечно, по-прежнему бесился, почуяв человека, Мягколапу и Сохатому ещё не раз и не два приходилось стеной вставать между ним и его потенциальной жертвой — но оборотень уже не огрызался на них так резко, как в первый раз. И он всё чаще смеялся и резвился вместе со всеми остальными. Время летело незаметно — казалось, что между Хеллоуином и Рождеством прошёл только один день, а ещё всего через неделю наступила ранняя дружная весна…
В середине апреля солнце грело уже почти по-летнему. Финал Кубка школы по квиддичу было решено провести немного раньше обычного, поскольку в обеих командах-финалистках — Равенкло и Гриффиндора — большинство составляли пятикурсники, которым предстояли экзамены на С.О.В.У. Последний матч сезона приходился на двадцатое апреля — в точности на день рождения Сириуса.
— Ребята, — взмолился он перед выходом команды из раздевалки, — мы должны сегодня выиграть! У меня день рождения, я и мечтать не могу о лучшем подарке…
— Ну, раз у Бладжера день рождения, то мы просто обязаны его поздравить, — лукаво усмехнулась Дженни Сиверс. — Пообщиплем воронам крылышки?
— Вперёд, Гриффиндор! — с энтузиазмом отозвались остальные игроки.
— А вот и команда Гриффиндора, — разнёсся над полем голос комментатора, Роджера Мура из Хаффлпафа. — Поттер, Райс, Сиверс, Лестер, Баркли, Блэк и-и-и — Мастерс!
— Капитаны, пожмите друг другу руки! — скомандовала мадам Хуч.
Команды поднялись в воздух. И Джеймс, и Сириус, и все остальные игроки очень сильно волновались. Им предстояло доказать, что прошлогодний успех не был случайным, что они действительно достойны носить звание чемпионов. Но в тот день удача явно благоволила львам. Все комбинации гриффиндорцев неизменно заканчивались успехом, а после того, как Баркли удачно направил бладжер во вратаря Равенкло, игра была сделана. Хотя Мастерсу не удалось опередить своего соперника в погоне за снитчем, матч был выигран со счётом 210:190. Вечеринка в гостиной Гриффиндора, как и в прошлом году, затянулась до глубокой ночи. Это был самый лучший день рождения в жизни Сириуса.
Подготовил: Spark,
