Глава 7: Чего хочешь? Выбирай! Лунная радуга.
Сириус шёл из больничного крыла в приподнятом настроении. Мысли в голове были сплошь приятные. Если они в этом году возьмут Кубок, то это будет уже третий раз подряд. И начало уже положено. Слизерин давно так не проигрывал! Сириус неосторожно двинул больным плечом и поморщился. Чёрт, всё-таки здорово его саданул этот проклятый бладжер! Ничего, до свадьбы заживёт… Ну не мог же он остаться на ночь в больнице! Энни так мило улыбалась ему после игры… и согласилась придти вечером на свидание. Какие бы цветы ей подарить? К её карим глазам очень пойдут чайные розы… или лучше георгины? Эх, зря не догадался спросить, что она любит! Ничего, вечером спросит, а пока пускай будут чайные розы…
— Эй, Блэк! — чей-то голос спустил его с небес на землю.
Сириус обернулся. У стены стоял белобрысый семикурсник-слизеринец Люциус Малфой.
— Иди сюда, — продолжил он. — Дело есть.
«Чего ему от меня понадобилось?» — удивлённо подумал Сириус, а вслух ехидно сказал:
— Что, прямо сейчас идти? Мокрому, грязному и с метлой наперевес? Я, как ты сам должен был видеть, только что в квиддич играл. И мечтаю залезть в душ!
— Ладно, — неожиданно легко согласился Малфой. — Как закончишь, спускайся сюда. Я тебя здесь подожду.
«Да что ж ему от меня так нужно?» — гадал Блэк всю дорогу в башню Гриффиндора. «Ладно, пойду,» — решил он, вылезая из душа, — «но если это окажется какая-нибудь подстава, в Хогвартсе останется только три факультета…» Держа волшебную палочку наготове, он спустился на первый этаж. Малфой действительно ждал его… и вроде бы даже один. Он распахнул перед Сириусом дверь пустого кабинета.
— Заходи, гостем будешь.
— О, да ты, аристократ, оказывается, шутить умеешь?
— Почему бы и не пошутить немного? Но разговор нам предстоит серьёзный, — Малфой сел на парту, поджав под себя ногу. — Скажи, Блэк, ты когда-нибудь думал, зачем живёшь?
— Что? — поперхнулся Сириус. — Ну у тебя и вопросики!
— Значит, не задумывался… А зря. Посмотри на мир вокруг нас — им управляют ничтожные людишки с грязными страстишками, которые живут, чтобы пить, жрать и совокупляться! Им нужна железная рука, чтобы держать эти страстишки в узде! Мы, волшебники — высшая раса, призванная нести миру новый порядок! Мы должны мудро и жёстко управлять тем стадом баранов, которое представляет из себя так называемое человечество! И вот теперь появилась сила, способная объединить нас всех для достижения этой великой цели. Ты, наверное, слышал о Лорде Вольдеморте, — глаза слизеринца горели фанатичным огнём, он говорил как будто в трансе и не заметил, что при этом имени лицо его слушателя потемнело от гнева. — Он великий человек! Пройдёт несколько лет — и он станет владыкой Вселенной… и тогда он щедро вознаградит своих слуг… Мы должны помочь ему, Блэк! И начать надо с того, чтобы очистить наш собственный мир, мир магов… Ты же чистокровный колдун, из древнего рода, неужели тебе не противно смотреть, во что превратился Хогвартс? Сплошное магловское отродье! Надо совсем не иметь гордости волшебника, чтобы якшаться с этими грязно…
Договорить он не сумел: кулак Сириуса впечатался ему в челюсть.
— У меня есть гордость волшебника! — отчеканил Блэк, глядя, как Малфой вытирает кровь на подбородке. — И состоит она в том, чтобы ни перед кем не ползать на брюхе! Тем более — перед убийцами моего отца!
— Ты глупец, Блэк! — прошипел Малфой. — Как и твой дружок Поттер! Служить Лорду — великая честь, от таких предложений не отказываются! Вы ещё пожалеете! Оба!
Сириус презрительно сплюнул и вышел из класса.
— Народ, кто подскажет мне лучший способ убить этого белобрысого слизеринского гадёныша? — спросил он, влетая в спальню, где сидели остальные трое Мародёров.
— Это ты о котором? — поинтересовался Люпин. — Их там несколько…
— О Малфое! — Блэк как будто выплюнул это имя.
— Так, что он ещё натворил? — Джеймс поднял голову и с подозрением посмотрел на друга.
— Ты был прав, Сохатый, — сказал Сириус, успокаиваясь, — тогда, в прошлом году… Когда говорил, что нас могут пригласить на Тёмную сторону.
— Теперь, значит, и тебя — спокойно отметил Поттер.
— Именно! Этот урод говорил что-то о новом мировом порядке, который должны установить волшебники, гнал какую-то чушь о том, что надо очистить волшебный мир от маглорождённых… Ещё семью мою приплёл, сволочь! — с ненавистью в голосе закончил Блэк.
— Эй, стоп! Что значит «теперь и тебя»? — встревожился Люпин.
— А то и значит, что он и мне предлагал пойти на службу к Вольдеморту, — хмуро ответил Поттер. — И мне он тоже что-то такое говорил о чистоте крови, я всего не запомнил.
— Не знаю, — подал голос Питер, — может, в этом действительно что-то есть… я о чистоте крови…
— ЧТО? — зарычал Сириус. — Питер, ты рехнулся! Как ты можешь всерьёз воспринимать весь этот бред?!
— Но ведь лучшие волшебники получаются из чистокровных… — испуганно забормотал Петтигрю. — Как вы с Джимом…
— Угу, — отозвался Джеймс, пристально глядя на Питера. — Мы с Мягколапом, конечно, чистокровные. А вот МакЛинн, которая мало в чём нам уступает — наполовину магла. И Вера Дирк, которую все мы хорошо знаем. А у Лили Эванс оба родителя маглы. И у Джека Мастерса тоже, а он на своём курсе самый способный. Не получается, Питер.
— Ну ладно, ладно, я глупость ляпнул, — пискнул Петтигрю, съёжившись под грозными взглядами друзей. — Разумеется, вы правы.
— Не поговорить ли об этом с Дамблдором? — предложил Римус. — По-моему, он должен знать, что в школе творятся такие вещи.
— Да надо бы, — поддержал его Сириус.
Но здесь их ждало разочарование. Когда они отправились к профессору МакГонагалл с просьбой отвести их к директору для важного разговора, то услышали, что Дамблдор уехал по делам в Лондон и будет только завтра. Пришлось возвращаться в башню Гриффиндора.
Войдя в гостиную, Мародёры дружно зажали носы: кто-то явно взорвал там навозную бомбу, причём не одну. Лили стояла посреди комнаты, прижимая к носу платочек, и строгим тоном пыталась выяснить у младшекурсников, кто это сделал.
— Идиоты, — пробурчал Джеймс, — я не против таких шалостей, но не в гостиной же!
Они быстро ретировались в свою спальню. Сириус посмотрел на часы. Шесть часов. А Энни будет ждать его в семь. Он открыл шкаф, критическим взором окинул свой гардероб и достал светло-серую рубашку и элегантные чёрные брюки.
— Так-так, — ухмыльнулся Люпин. — На свидание собрался? С кем на этот раз?
— С Энни Митчелл, — рассеянно ответил Сириус, полностью поглощённый проблемой выбора галстука.
— Такая смуглая малышка из Хаффлпафа? Одобряю! Ну ты, однако, даёшь, Мягколап! Это у тебя, кажется, уже третья за полтора месяца?
— Одно слово — кобель! — с самым серьёзным видом добавил Джеймс.
Мародёры покатились со смеху.
— А тебе, Сохатый, — с шутливой обидой сказал Блэк, — надо не в оленя превращаться, а в жеребца. Чтобы хватило на всех девчонок, которые вокруг тебя вертятся! Кто бы тут говорил! Думаешь, я не видел, как ты после матча перемигивался с Эванс?
— О-ла-ла! — со столь же шутливым восхищением ответил Поттер. — Да, Мягколап, признаю свою ошибку: ты не кобель, ты орёл! Какой глаз!
Все снова прыснули.
Когда за Сириусом, наколдовавшим перед уходом огромный букет чайных роз с одуряющим ароматом, закрылась дверь, Джеймс повалился на кровать и уставился в потолок. До свидания с Лили оставалось ещё два часа: ей, старосте факультета, надо было следить за порядком и заниматься с младшекурсниками. Лили… Сириус был прав, вокруг него, блестящего ученика и капитана команды по квиддичу, действительно было много поклонниц. Он никогда не страдал от застенчивости и флиртовал со многими, но Лили стала для него чем-то большим… У неё была самая заурядная внешность, если судить по обычным канонам — но ничьи глаза не могли заставить его чувствовать себя идиотом, растерявшим все слова, кроме её добрых сияющих зелёных глаз… Это было чем-то похоже на ощущения от Заклятия Подвластия — та же бездумная лёгкость и счастье… только вот бороться с этими чувствами Джеймсу совершенно не хотелось.
Тем временем Сириус, весело насвистывая, направился к теплице, куда должна была придти Энни. Для него победа над каждой новой девчонкой представлялась чем-то вроде очередного захватывающего приключения — ночной прогулки по замку или вылазки в Запретный Лес, когда он мог в любой момент наткнуться на что-то новое и интересное. Он бросался в очередную интрижку, как в омут головой, и с лёгкостью «выныривал» из неё. Он впервые собирался встречаться с девушкой из Хаффлпафа, и ему было очень интересно, насколько слухи об их недалёкости соответствуют действительности. Единственная студентка этого факультета, с которой он более или менее тесно общался, была очень даже умной, но ведь исключения есть повсюду… Он очнулся от этих мыслей только когда маленькая ладошка закрыла ему глаза.
— Энни! -Сириус повернулся к девушке. — Вау! Какая ты красивая!
Она застенчиво улыбнулась. Как и Сириус, она решила отказаться на этот вечер от традиционной мантии. На ней было светло-коричневое платье, его манжеты и подол украшала затейливая вышивка. Свои длинные каштановые волосы она заплела в две толстые косы.
— Это тебе, — парень протянул ей букет роз.
— Ой, спасибо, — сказала она. — Откуда ты узнал, что я люблю розы?
— А ты разве не знаешь, что я ясновидящий? — пошутил Блэк, мысленно гладя себя по голове за догадливость.
Он предложил девушке руку, и они отправились бродить по окрестностям. Хотя была уже середина октября, погода стояла удивительно мягкая. Темнело, на небе появлялись первые звёзды. Сириус показывал своей спутнице созвездия, с увлечением рассказывая всё, что знал о них.
— А вот это, — сказал он, указывая на очередную точку в небе, — моя любимая звезда. Звезда созвездия Большого Пса… — мечтательно добавил он.
— Сириус, — закончила девушка. — Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в астрономии, но всё же на уроках не только ушами хлопала…
Они засмеялись, продолжили свой путь и оказались на поляне рядом с Запретным Лесом. Неожиданно Энни наклонилась к какому-то невзрачному на вид цветку.
— Смотри, ноктюрница, — благоговейным тоном сказала она. — Я и не думала, что они здесь растут…
— Ну у тебя и глаз! — восхитился Сириус. — А что, это такой редкий цветок?
Теперь настал уже черёд Блэка внимательно слушать. Для Энни Гербология была столь же серьёзным увлечением, как для Сириуса — Астрономия. Парень разбирался в травах только в объёме школьной программы, Энни же, казалось, может назвать по имени каждую отдельную травинку, попутно рассказав всю её родословную.
Когда она закончила говорить, у Сириуса мелькнула шальная мысль.
— Энни, ты меня не подождёшь здесь немного? Я тебе хочу сюрприз сделать.
— Сюрприз? — даже в темноте было видно, как радостно заблестели её глаза. — Хорошо, я подожду.
Сириус быстро дошёл до Запретного Леса. Убедившись, что его не видно с поляны, он обернулся псом и углубился в лес. Безошибочный собачий нюх быстро привёл его к небольшой полянке, заросшей прекрасными серебристыми цветами. Это были Ночные Огоньки или Огоньки Фей — очень редкие цветы, обладавшие массой магических свойств. Здесь он принял человеческий облик, бережно выкопал из земли несколько растений вместе с корнями, наколдовал горшок, засунул туда цветы и, снова на четырёх лапах, побежал обратно. На опушке леса он опять превратился в человека.
— Вот, — сказал он, подходя к девушке, — это тоже тебе.
— Это же Огоньки Фей! — её глаза расширились от удивления. — Где ты их взял?
— В лесу.
— Но ведь туда нельзя ходить!
— Всё можно, если осторожно, — усмехнулся Блэк.
— Какой ты храбрый! — с этими словами девушка обняла его и крепко поцеловала. Минутой спустя она уже собиралась испугаться собственной смелости, но Сириус не оставил ей такой возможности…
Когда он, наконец, нашёл в себе силы оторваться от приятного времяпрепровождения, часы показывали половину первого.
— Энни, это замечательно, — выдохнул парень, — но нам пора возвращаться.
На обратном пути он снова удивил свою подругу, проведя её назад в замок через подземный ход, который начинался на окраине Хогсмида и заканчивался на пятом этаже за зеркалом. Многолетний опыт ночных прогулок по Хогвартсу позволил ему и без плаща-невидимки благополучно проводить свою даму в её башню и добраться до своей. У портрета Полной Дамы он встретил Лили и Джеймса, тоже явно довольных своим свиданием. В эту ночь ему снились очень радостные сны…
Но назавтра от радужных настроений не осталось и следа. Около полудня в спальню вошёл чем-то встревоженный Люпин.
— Вы не забыли о нашем вчерашнем намерении поговорить с Дамблдором? — с порога спросил он.
— Нет, — ответил Джеймс, неохотно отрываясь от каких-то, вероятно, очень приятных размышлений. — Ещё что-то случилось? — добавил он, глядя на озабоченное лицо друга.
— Да. Малфой.
— И тебя тоже? — охнул Сириус. — Он совсем спятил!
— Вот это мне и не нравится. Во-первых, он действительно одурел от фанатизма, — поморщился Римус. — Во-вторых, он, похоже, абсолютно уверен в собственной безнаказанности, иначе не посмел бы приставать ко мне после того, как вы послали его подальше. В-третьих, я вчера вечером и сегодня утром осторожно поговорил с народом и выяснил совсем уже неприятные вещи. Ещё две недели назад он подкатывался с этим к Хелен Темпер.
— Что?
— Что слышали. У неё, оказывается, прадед был одним из сподвижников Гриндевальда, деда тоже подозревали, но доказать ничего не смогли.
— Ты хочешь сказать, что он пытается…
— … завербовать кого-то из будущих секретных агентов, — закончил Люпин.
— Да, надо идти к Дамблдору, — сказал Джеймс. — Вперёд.
Им потребовалось полчаса, чтобы убедить профессора МакГонагалл, что они не собираются беспокоить директора по пустякам. Наконец, декан Гриффиндора сдалась и назвала им пароль, открывающий статую горгульи. Парни поднялись по лестнице и постучали в дверь.
— Войдите! — раздался ответ. — Мистер Поттер, мистер Блэк, мистер Люпин, чему обязан?
— Э-э, — замялся Джеймс, — я даже не знаю, с чего начать, сэр…
— Для начала присаживайтесь, — улыбнулся Дамблдор.
Друзья расселись вокруг стола.
— Сэр, в школе есть сторонники Вольдеморта, — Римус перешёл к делу.
— Так, — сказал директор. Он совершенно не выглядел удивлённым.
— И мы считаем, — продолжил Люпин, — что Малфою откуда-то стало известно о нашей секретной программе.
— Почему вы так думаете?
— Потому что он предложил нам троим служить Вольдеморту, сэр, — ответил Джеймс — А сегодня утром мы узнали, что и Хелен Темпер тоже. Это же почти вся наша группа!
Директор задумался, прикидывая что-то в уме.
— Нет, господа, здесь, как мне кажется, вы всё-таки ошибаетесь, — наконец сказал он. — Вы не первые, кто сообщает мне такие новости. Три дня назад ко мне приходили мистер Смит из Равенкло и мисс Редхок из Хаффлпафа. Им тоже сделали подобное предложение. Так что, думаю, у него несколько другие критерии отбора…
— Талантливые чистокровные волшебники? — нахмурился Римус. — Но, сэр, неужели Вы намерены допустить, чтобы всё это продолжалось?
— Боюсь, мы мало что можем поделать, — с видимой неохотой признал Дамблдор. — У нас только и будет, что ваши слова против слов мистера Малфоя. А он, разумеется, станет всё отрицать. Мы ничего не докажем.
— Но, сэр, — Сириус готов был вот-вот взорваться, — это же нельзя так оставлять! Он же половину школы перетянет на Тёмную сторону!
— Но он же не сумел перетянуть вас троих. И мисс Темпер. И мисс Редхок… Я не могу отчислить его из школы, если он не совершит какого-нибудь серьёзного проступка… подчёркиваю, очень серьёзного. Но вы — вы можете сделать так, чтобы слушали вас, а не его, чтобы вы, а не он были примером для подражания…
Друзья вышли из кабинета директора в некоторой растерянности. Они привыкли думать, что Дамблдор — один из самых мудрых людей на свете, а теперь он говорил, что не может ничего сделать! И что они сами должны что-то придумывать!
— Ладно, — сказал Люпин, — я и не надеялся, что этого гадёныша выгонят из школы. Но Дамблдор подал мне неплохую идею…
— Выкладывай! — потребовал Сириус.
— Сейчас… надо найти укромное место…
Они зашли в пустой класс.
— Я тут увлёкся магловской историей, — начал Римус. — Очень полезный предмет. Малфой пользуется теми же ораторскими приёмами, что и один из магловских диктаторов, Адольф Гитлер. Убеждает не самими словами, а страстной манерой речи. И с этим можно бороться. Если его не будут воспринимать всерьёз…
— Предлагаешь выставить Малфоя на посмешище? Рем, ты гений! — обрадовался Сириус.
— Вот и давайте подумаем, как это сделать, — сказал Люпин.
Друзья отвели себе неделю на выработку плана. Во-первых, надо было узнать слабые стороны слизеринца, во-вторых, на вторник приходилось полнолуние, а в-третьих, щепетильный Люпин настаивал на том, чтобы Малфою не был причинён какой-либо физический вред. Сириус был несогласен с ним по этому пункту, но спорить не стал.
На субботу был назначен поход в Хогсмид. Пополнив свой арсенал в «Зонко», Мародёры направились в «Три Метлы», где Джеймс и Сириус договорились встретиться со своими девушками. Едва они зашли в бар, как к ним подбежала встревоженная Лили.
— Сириус, скорей! Энни плохо!
Энни, корчась в судорогах, лежала на полу у стола, рядом стояла группка перепуганных хаффлпафских девушек. Парень достал палочку.
— Фините Инкантатем!
Девушка продолжала биться в конвульсиях.
— Чёрт, это не Судорожное заклятие! Мобиликорпус!
Тело Энни поднялось в воздух.
— Так, Рем, Питер, — сказал Джеймс, — останьтесь здесь и постарайтесь выяснить, что случилось. Встретимся у нас в спальне.
Они выбежали из бара.
— Отнесём её в нашу комнату, — распорядился Поттер.
— А почему не к мадам Помфри?
— Судя по всему, это отравление Конвульсивным зельем. Пока мы не выясним, что произошло, лучше не предавать дело огласке. Я не верю, что это сделал кто-то из её подруг. А противоядие от него не очень сложное, так что мы справимся.
Перед воротами замка Джеймс остановился и вынул из кармана плащ-невидимку.
— Накрой её и возьми на руки.
Они внесли девушку в спальню и осторожно положили на кровать. Джеймс извлёк свой набор для алхимии и начал быстро что-то смешивать. Минут через пятнадцать зелье было готово.
— Подержи ей голову, — сказал он Сириусу.
Друзьям с трудом удалось влить в рот девушки немного лекарства. Постепенно судороги прекратились, и Энни заснула. Через некоторое время вернулись Римус и Питер.
— Что с ней? — спросил Петтигрю
— Отравление Конвульсивным зельем.- ответил Сириус. — Что вы выяснили?
— Девчонки утверждают, что за последний час к их столу никто не подходил, — сказал Люпин. — А до этого там вертелся Гойл, он ухаживает за одной из них. Но если Энни отравили…
— То с подачи Малфоя! — закончил Блэк. — Убью гада!
— А заодно и Снейпа, — добавил Джеймс. — Ты прав, наверняка именно Гойл подлил ей эту дрянь. И вряд ли по собственной инициативе. А такое необычное Конвульсивное зелье мог сварить только Снейп, оно, вообще-то, должно действовать гораздо быстрее.
— Мерзавцы! — бушевал Сириус. — До нас добраться не могут, так на девушках отыгрываются! Подонки!
— Не торопись, дружище, — протянул Римус, — это не обязательно связано с тобой. Они могли и не знать, что она твоя девушка.
— А зачем ещё её травить?
— Она, как я выяснил, маглорождённая. Может, эти сволочи решили так очищать Хогвартс?
— В любом случае, это им с рук не сойдёт, — подытожил Джеймс.
Чуть позже версия Люпина об акции против маглорождённых подтвердилась. Когда Мародёры спустились в гостиную, они увидели, как Шейла МакЛинн, рыдая, бежит по лестнице в спальню девочек.
— Что это с ней? — обратился Сириус к Надин Хенкис.
— Её парню, Роджеру Муру, подбросили фотографии, на которых она целуется с Розье, — ответила девушка. — Он взбесился и наговорил ей гадостей. Не знаю, кто это сделал и как, но такого быть не могло!
— Сделали это, конечно, слизеринцы, — хмыкнул Джеймс. — Передай Шейле, что они за это заплатят. Пошли, ребята.
Мародёры устроились в углу у камина.
— Не люблю я, конечно, МакЛинн, — сказал Сириус, — но не можем же мы позволить, чтобы эти змеёныши обижали наших девчонок! Похоже, ты был прав, Лунатик, она ведь тоже маглорождённая…
— Слушайте, что я придумал, — Джеймс понизил голос. — Я бы это сразу предложил, если бы Рем не требовал, чтобы мы не причиняли ему физического вреда…
— Беру свои слова назад, — отозвался Люпин.
— Так вот… Когда мы на Алхимии готовили Оборотное зелье, я прихватил немного …
— И в кого ты его собираешься превратить? А главное зачем? — удивился Питер.
— Дай договорить. Если выпить зелье с частицей человека, то через час станешь самим собой. А вот если туда попадёт волосок животного, то трансформация — и туда, и обратно — будет неполной. И потом придётся долго-долго лечиться.
— А как ты собираешься его напоить? Оно же горькое!
— А вы не заметили, что он по утрам кофе пьёт? Без сахара.
— Великолепно! — заявил Сириус. — Мы завтра его отвлечём, а ты накроешься плащом и подольёшь ему зелья. А в кого мы его превратим?
— Давайте в крысу, — предложил Люпин. — Питер! Дашь пару волосков на благое дело?
— Дам, — со смехом ответил Питер. — Здорово вы это придумали!
Замысел действительно удался. Обычно Сириус перед едой не вступал в длительную перебранку со слизеринцами (объясняя это тем, что не хочет портить аппетит видом их гнусных физиономий) и очень коротко отвечал на их колкости, но в этот раз он так и сыпал язвительными замечаниями по адресу Малфоя, доведя того до белого каления. Тем временем Джеймс под плащом-невидимкой подобрался к слизеринскому столу и подменил стоявшую перед Малфоем чашку кофе на точно такую же, куда было подлито Оборотное зелье. Наконец Блэк отошёл к столу Гриффиндора, а разгорячённый перепалкой Малфой залпом выпил свой кофе… и тут же с криком схватился за голову.
— Эй, ты чего? — заволновался Гойл.
Малфой рухнул на скамью, обхватив голову руками. Когда через несколько минут боль отпустила, он машинально опустил руки. На плечах у него красовалась крысиная голова.
— Знаете, а ему так больше идёт, — громко заявил Римус под злорадный смех окружающих: как оказалось, высокомерного Малфоя даже на родном факультете не очень-то жаловали. — Сразу видна его истинная сущность!
Подскочившие Крэбб и Гойл подхватили Малфоя и потащили его в больничное крыло. Когда он вышел из-за стола, зал снова потряс взрыв хохота: из-под мантии слизеринца торчал голый крысиный хвост длиной в добрых полметра.
— Что здесь такое? — невинным тоном поинтересовался подошедший Джеймс. — О, никак Оборотное зелье?!
— Ваша работа, Поттер? — злобно спросил Хартелл.
— Ну что Вы, сэр, как можно… К тому же я только что подошёл.
— Не разыгрывайте из себя младенца, Поттер, у Вас это плохо получается!
— Профессор, мы, конечно, любим розыгрыши, — встрял Сириус, — но для них можно использовать что-нибудь попроще, чем Оборотное зелье. Ведь его так долго варить…
Хартелл смерил гриффиндорцев испепеляющим взглядом, но промолчал. Друзья направились к своему столу. Когда они уселись, к ним подошла Шейла, уже закончившая завтракать, и молча пожала руки всем четверым.
— Не за что, — усмехнулся Джеймс, галантно целуя ей руку.
После завтрака Мародёры вышли из замка и удобно устроились на траве на залитой солнцем лужайке.
— Ну что, — лениво жмурясь, произнёс Люпин, — рот этому гадёнышу мы заткнули. Он теперь какое-то время проведёт в больнице, а потом его вряд ли станут слушать. Все будут вспоминать его крысиную башку и хвост…
— Удивительно, что и некоторые слизеринцы тоже смеялись, — заметил Питер.
— Нечему тут удивляться! — фыркнул Римус. — Малфой не упускает случая похвалиться, сколько денег у его папаши. А в Слизерине далеко не все из богатых семей.
— Я вот о чём думаю, — задумчиво сказал Джеймс. — Малфой — это ведь только голос того зла, что сейчас поднимает голову. Гибнут люди — отец Сириуса, родители Веры Дирк… И сколько ещё будет жертв… И именно мы должны будем бороться с этим… Справимся ли?
— Джим, не стоит говорить так, как будто на наших плечах лежат судьбы мира, — в тон ему отозвался Сириус. — Мы просто делаем то, что можем, и будем делать это дальше. Пока что… мы сами отказались от предложения Малфоя, мы смогли надолго заткнуть ему рот… возможно, вспомнив сегодняшнее, кто-то потом не захочет его слушать… Нет смысла гадать, что будет дальше… надо действовать. Сейчас.
— Так, и какие будут предложения? — Поттер явно спустился с небес на землю.
— Во-первых, я набью морду Снейпу, — мрачно заявил Блэк. — Чтоб не варил больше всякой дряни. Во-вторых, надо бы поговорить с Лили, Дженни и Шейлой, пусть сами будут поосторожнее и остальных предупредят — я о маглорождённых. В-третьих, когда Малфой выйдет из больницы, можно устроить ему ещё один сюрприз…
— Ну-ка, Мягколап, что ты ещё придумал? — оживился Римус.
— Когда мы последний раз были в Хогсмиде, я его видел под ручку с Нарциссой Роузи из Равенкло. Выглядел он при этом — глупее не бывает. Втюрился по уши. Хотя я его понимаю, она действительно очень красивая. И что она только нашла в этом уроде?
— Не отвлекайся.
— Так вот, почему бы Малфою, выйдя из больницы, не найти у себя записочку от Нарциссы? С приглашением на свидание?
— Неплохо! — одобрил Джеймс. — А что дальше?
— А дальше… можно назначить ему свидание на пятом этаже… в комнате, которая за статуей Венделины Странной.
— Там же дамский туалет! — расхохотался Люпин.
— В точку, Лунатик! Но вряд ли это известно Малфою. Он ведь нечасто вылезает из подземелий. А на дверь поставим магическую сигнализацию погромче, которая будет реагировать только на парней. А если там в это время ещё и девчонки окажутся, то шуму и крику будет на весь Хогвартс!
— Только придётся подождать, — отсмеявшись, закончил Поттер. — Он долго проваляется.
Своё обещание по поводу Снейпа Сириус исполнил в тот же день. Это обошлось Гриффиндору в пятьдесят очков, снятых профессором МакГонагалл, но Мародёры решили, что дело того стоило. Даже Лили не стала сильно ругать их за это.
В понедельник урок Защиты от Тёмных Сил ознаменовался для друзей одним забавным происшествием. Войдя в кабинет после перемены, они увидели, что за преподавательским столом сидит Дамблдор.
— Этот урок у вас должна была вести профессор МакГонагалл, — сказал он, когда все расселись. — Но ей сегодня нездоровится, так что я её заменяю. Мы с вами будем говорить об анимагах.
Мародёры застыли с каменными лицами и начали щипать себя, чтобы не расхохотаться. Дамблдор будет рассказывать ИМ об анимагии? Умора!
— Думаю, не надо объяснять вам, кто такие анимаги, — продолжал профессор. — И, полагаю, всем известно, что существует реестр всех анимагов Земли. Кто-нибудь может перечислить их? Я имею в виду ныне здравствующих.
Хелен Темпер немедленно подняла руку.
— На сегодняшний день зарегистрировано восемь живущих анимагов, — хорошо поставленным голосом начала девушка. — Минерва МакГонагалл, кошка; Ричард Уэстон, ворон; Ясукава Масинаки, лис; Владимир Немирофф, медведь…
— Спасибо, мисс Темпер, достаточно. Десять баллов Равенкло. А кто может сказать, почему за анимагами ведётся столь тщательное наблюдение?
В классе повисла тишина.
— Ну, — неуверенно начала Вера Дирк, — наверное, потому, что с таким умением можно натворить много зла…
— Верно, мисс Дирк, пять баллов Хаффлпафу. Но это не единственная причина.
Больше версий не последовало.
— Стать анимагом очень сложно, — объяснил Дамблдор. — Анимагия — один из самых трудных разделов Трансфигурации, превращение человека в животное состоит из многих стадий. На некоторых из них могут произойти очень серьёзные сбои, опасные для здоровья и даже жизни волшебника. Сейчас вы запишете некоторые признаки, которые помогают отличить анимага от обычного животного. Они не очень надёжны, но могут пригодиться…
Остаток урока студенты записывали и разбирали признаки отличия анимага от животного. Когда прозвенел звонок, Мародёры пулей вылетели из класса и помчались в свою комнату. Одноклассники провожали их озадаченными взглядами. Забежав в спальню, друзья повалились на кровати, дав волю долго сдерживаемому хохоту.
— Ой, не могу, — стонал Сириус. — Ладно бы МакГонагалл! Но Дамблдор!
— Да, — вторил ему Джеймс. — Дамблдор, конечно, великий волшебник, куда нам до него, но об анимагии-то мы больше знаем…
— Ладно, — сказал Римус, когда смех затих, — кое-что полезное вы всё-таки узнали. Думаю, вам стоит поработать над тем, чтобы у вас не осталось тех признаков, по которым можно вычислить анимага. Это ведь, главным образом, поведение…
С этим никто не спорить не стал. Следующий урок Защиты МакГонагалл и Дамблдор вели вместе. Директор показал заклинание, с помощью которого можно превратить анимага обратно в человека против его воли. Почти весь урок класс отрабатывал это заклинание на профессоре МакГонагалл.
— Мда, вот это мне уже не нравится, — сказал Джеймс, когда друзья вышли из кабинета. — Если мы когда-нибудь попадёмся…
— Значит, не надо попадаться, — заявил Сириус.
Приближался Хеллоуин. Для Джеймса и Сириуса вопрос о том, с кем танцевать, не стоял, Питер тоже нашёл девочку себе под стать — маленькую и пухленькую. За три дня до праздника, когда Сириус и Джеймс корпели над очередным домашним заданием, к ним подошёл Римус.
— Ребята, помогите советом, — неуверенно начал он.
— Каким? — повернулись к нему друзья.
— Мне очень нравится Джессика Лэнгли из Равенкло. И я пригласил её на бал…
— Ну и замечательно, — жизнерадостно отозвался Сириус. — Ты ей, по-моему, тоже нравишься. Может, у вас что-нибудь получится.
— В этом-то и проблема, — вздохнул Люпин. — Я не хочу причинять ей боль. Не могу же я с ней встречаться и не сказать, кто я…
Блэк и Поттер переглянулись. Хотя они по праву носили звание Самых Острых Языков Хогвартса, они никогда не позволяли себе шутить над проблемами Римуса с девушками.
— Рем, дружище, — мягко сказал Джеймс, — ты что думаешь, только мы трое можем принимать тебя таким, какой ты есть? Если она любит тебя, то поймёт…
— И потом, приглашение на танцы ещё ни к чему не обязывает, — продолжил Сириус. — Даже если вы начнёте встречаться, не обязательно говорить ей сразу. Присмотрись к ней, а потом решишь. Она не дура, должна понять, что это ничего не меняет…
— Вы действительно так думаете? — обрадовался Римус.
— Ну конечно! — хором сказали оба.
— Тогда я пошёл.
Через несколько дней друзья убедились, что Люпин с успехом последовал их совету. После банкета столы отодвинули в сторону, заиграла приятная музыка, и начались танцы. Римус в костюме пирата и Джессика, нарядившаяся вейлой, всё время танцевали вместе, глядя друг на друга влюблёнными глазами. А в перерывах между танцами они о чём-то непринуждённо разговаривали и смеялись. После бала друзья ждали Люпина до двух часов ночи, но он так и не появился. Понимающе переглянувшись, они отправились спать.
На следующий день урок Защиты от Тёмных Сил проходил не в обычном помещении, а где-то в самых секретных подземельях. Мародёры никогда не бывали в этой части замка. Войдя в комнату, будущие секретные агенты почувствовали, что им стало как-то не по себе. В углу стоял большой куб, прикрытый тканью.
— Вы должны собраться и взять себя в руки, — сказал Дамблдор. — Сегодня вам придётся иметь дело с одним из самых страшных существ в мире.
— И кто же это? — уныло спросил Питер.
— Это дементоры. Один из них сейчас находится в клетке в углу, его привезли специально по моей просьбе. Их не изучают в школе, поэтому сначала я расскажу об их свойствах. Вы все слышали о тюрьме Азкабан, но думал ли кто-нибудь из вас, почему она считается настолько страшной?
— Её охраняют дементоры? — догадалась Хелен.
— Да, мисс Темпер. Эти существа заставляют людей вспоминать самое страшное, что с ними когда-либо случалось. Они высасывают из человека все светлые чувства и воспоминания. Заключённые Азкабана, которые постоянно находятся рядом с дементорами, живут в плену кошмаров. Эти несчастные сходят с ума за считанные недели, у них не остаётся и тени надежды — вот почему ещё никто не убегал оттуда. Кроме того, все они теряют волшебные силы.
— И как же бороться с такими чудовищами? — мрачно поинтересовался Люпин.
— С помощью Заклинания Патронуса. Это высшая магия, её никогда раньше не изучали в Хогвартсе. Патронус — это воплощение добра и света, которые есть в душе человека. Но, в отличие от людей, Патронусы ничего не боятся, поэтому дементоры не могут с ними справиться. Посмотрите, как это выглядит, — он поднял палочку, направив её на клетку в углу. — Экспекто Патронум!
Из палочки вылетело плотное серебристое облако, окутавшее клетку. Оттуда донеслось сдавленное шипение.
— Чтобы вызвать Патронуса, мало просто сказать нужные слова, — продолжил директор. — Нужно ещё вспомнить самый счастливый момент своей жизни и сосредоточиться на нём. Предупреждаю: ни с первого, ни со второго раза ни у кого из вас, скорее всего, не получится создать полноценного Патронуса. А теперь сядьте и подумайте, какое воспоминание может стать для вас надёжным щитом от страха…
Дамблдор оказался прав: ни с первого, ни со второго, ни с пятнадцатого раза ни у кого из студентов ничего достойного не вышло. Из палочек вылетали прозрачные облака газа, которые, конечно, не давали дементору подойти близко, но при этом вытягивали из юных волшебников все силы. С уроков по Защите они уходили совершенно измотанными.
— Ничего, — дружно подбадривали их Дамблдор и Моуди, которые вели эти уроки по очереди, — это заклинание получается далеко не у всех опытных волшебников. Вы уже добились неплохих результатов.
Но Сириус и Джеймс были недовольны своими успехами. Они считали, что у них всё получалось бы лучше, если бы их учителя, не дававшие им слишком долго оставаться рядом с дементором, позволяли им побольше тренироваться. Во время очередной ночной вылазки, на которую Мародёры отправились втроём (только что закончилось полнолуние, и Римус не мог составить компанию друзьям), они отправились исследовать подземелья — самую малоизученную часть замка. Они нашли какую-то пустую заброшенную комнату, где была ещё одна дверь помимо той, через которую они вошли.
— Интересно, что здесь раньше было? И куда ведёт эта дверь? — спросил Питер.
— Пошли посмотрим, что там дальше, — предложил Джеймс.
Следующая комната была точно такой же — ничего интересного, кроме двух дверей. И следующая тоже. Это оказалась целая анфилада смежных комнат. Парням уже наскучило открывать всё новые и новые двери и находить за ними только пыль и пустоту.
— Всё, — заявил Сириус, — если и в следующей комнате не окажется ничего интересного, то возвращаемся.
Он распахнул дверь. Друзья почувствовали, что им стало холодно и неуютно. Это было то самое помещение, где их обучали бороться с дементором. Они подошли к клетке.
— Давайте потренируемся, — предложил Сириус. — Сейчас нам никто не помешает.
— Пожалуй, можно попробовать, — Джеймс задумался.
— А это безопасно? — с сомнением протянул Питер.
— Нас же трое, а он один, — ответил Блэк. — Справимся.
Друзья зажгли факелы, воткнутые в кольца на стенах. Под тканью, закрывавшей клетку, послышался какой-то шорох. Сириус, глубоко вдохнув, решительным жестом сдёрнул покрывало, открыл дверцу — и тут же понял, что ошибся. Когда рядом не было Дамблдора или Моуди, которые точно могли справиться с дементором, у парня поубавилось уверенности в своих силах… Но отступать было поздно. Высокая фигура медленно двинулась к троим гриффиндорцам. В памяти Блэка с невероятной чёткостью всплыли строчки письма: «Сириус, ты должен немедленно приехать домой. Отец убит. Завтра похороны. Подробности — когда вернёшься. Джесси.» Затем он увидел и сами похороны — гроб с телом отца, плачущая мама… Питер позеленел и сполз по стенке, готовый вот-вот потерять сознание. Дементор наклонился к нему, из-под плаща высунулась рука, покрытая струпьями и какой-то слизью, и потянулась к Петтигрю. Джеймс первым вышел из ступора.
— Эспекто Патронум! — крикнул он.
— Эспекто Патронум! — Сириус собрал все свои силы, чтобы вспомнить счастливый момент — звёздное небо над головой, тонкие руки Энни на плечах и вкус её губ… И на этот раз у них всё получилось. Серебристые облака газа, вылетевшие из палочек Поттера и Блэка, приобрели чёткие очертания — льва с развевающейся гривой и большого лохматого пса. Звери с двух сторон набросились на дементора, заставив его отступить обратно в клетку. Джеймс с лязгом захлопнул дверцу.
— Питер, вставай, надо идти, — он похлопал Питтегрю по щеке. Питер с трудом поднялся. Друзья молча вернулись в свою комнату. Джеймс и Сириус чувствовали себя подавленными, осознав, что дементор мог сделать что-то очень скверное с Питером…
Утром они рассказали обо всём Люпину, который схватился за голову и обругал друзей очень крепкими словами.
— Вы бы иногда книги читали, — мрачно закончил он свою тираду.
— А что такого мы найдём в книгах? — поинтересовался Сириус.
Римус вскинул голову.
— Не знаю, почему нам этого до сих пор не рассказали, наверное, Дамблдор пугать нас не хочет, — ответил он, — но если бы дементор добрался до Питера, у нас был бы живой труп.
— Как это? — Петтигрю побледнел.
— Самое страшное, что может сделать дементор — лишить человека души. Это называется Поцелуй дементора. Он высасывает из своей жертвы душу, но при этом человек продолжает жить — без неё. Это хуже смерти.
Блэк и Поттер ошарашенно переглянулись. Оба чувствовали себя полными идиотами.
— Ну… не переживайте так, всё ведь обошлось, — Питер пришёл в себя и попытался успокоить друзей. — Но надо бы поосторожнее себя вести…
Несколько последующих дней в Хогвартсе было спокойнее, чем обычно — Мародёры даже не помышляли ни о каких проделках. Но постепенно переживания утратили свою остроту, всё происшествие стало выглядеть не таким уж страшным, и четверо гриффиндорцев вернулись к своему прежнему легкомыслию, став лишь совсем немного осторожнее. Джеймс и Сириус успокоили свою совесть тем, что извлекли несомненную пользу из этой истории — научились вызывать настоящих Патронусов.
В начале декабря из больницы выписался Малфой.
— Что-то в столовой крысиным духом запахло, — заметил Джеймс, проходя мимо стола Слизерина. — Пора ловушки ставить…
У Мародёров уже всё было готово для очередного розыгрыша. Накануне Питер, обернувшись крысой, залез в кабинет трансфигурации и утащил оттуда листок из сочинения Нарциссы. Друзья написали записку и наложили на неё заклинание изменения почерка. Затем Сириус сбрызнул её выпрошенными у Энни духами, заявив, что Роузи пользуется такими же. Выходя из столовой, Блэк пристроился за Малфоем и ухитрился подсунуть записку ему в сумку. Свидание было назначено на полночь. В половине двенадцатого Мародёры, с трудом поместившись под плащом-невидимкой, пришли на пятый этаж, поставили на дверь сигнализацию и устроились в нише напротив. Без пяти двенадцать в туалет зашла профессор МакГонагалл.
— Если этот урод на неё нарвётся, тут такое будет… — с радостным предвкушением прошептал Сириус.
Через три минуты действительно появился Малфой с блаженной улыбкой на лице. Он скользнул взглядом по статуе, взялся за ручку двери и распахнул её. Раздался такой звук, как будто Пивз одновременно уронил все доспехи в замке. Малфой растерянно застыл на месте… и нос к носу столкнулся с вышедшей на шум МакГонагалл.
— Ну знаете, мистер Малфой, — возмущённо начала декан Гриффиндора.
— Что за безобразие! — раздался недовольный голос старосты Равенкло. — Даже в туалете нет спасения от этого придурка! Ой, извините, профессор…
— Ничего страшного, мисс Темпер, будем считать, что я не слышала Ваших последних слов. Это и в самом деле чересчур! Вы бродите ночью по школе да ещё вламываетесь в туалет к девочкам! С таким грохотом! Даже Поттер и Блэк такого себе не позволяют! («Мы себе ещё и не такое позволяем!» — мысленно хмыкнули упомянутые личности.) Пятьдесят баллов со Слизерина! И я завтра же поговорю о Вашем поведении с Вашим деканом! Аргус, — обратилась она к подошедшему Филчу, — будьте добры, наложите взыскание на мистера Малфоя.
— Пойдёмте, мистер Малфой, — елейным голосом пропел завхоз, — обещаю придумать для Вас что-нибудь особенное. Чтобы выделить Вашу голубую кровь…
Когда коридор опустел, Мародёры выбрались из ниши и направились в свою башню.
— На такое я и не рассчитывал, — давясь от хохота, сказал Сириус. — Столкнуться там с самой МакГонагалл! Лучше и быть не могло!
— Интересно, что для него Филч придумает? — хихикнул Питер.
— Скучать ему точно не придётся, — ухмыльнулся Джеймс.
На следующий день (это была суббота) в гостиную Гриффиндора ввалился побагровевший от смеха Фрэнк Лонгботтом.
— Спешите видеть! — простонал он, обессиленно прислонившись к стене. — Представление века! Их Светлость, первый аристократ Хогвартса Люциус Малфой, изволят собственноручно драить сортир! Вход бесплатный!
Всё мужское население Гриффиндора тут же изъявило желание полюбоваться столь редким зрелищем. Обратно студенты возвращались, держась за животы.
— Вот что значит голубая кровь! — утирая слёзы, сказал Джек Мастерс. — Даже тряпку держать не умеет!
— За что его так? — поинтересовался кто-то.
— Малыши, заткните уши, — раздался голос Надин Хенкис. Никто и не подумал выполнить это требование, но она всё-таки продолжила. — Малфой вчера ночью вломился в женский туалет. И наткнулся там на МакГонагалл. Мне девчонки из Равенкло рассказали.
— Что он там забыл? — изумился Фрэнк. — Неужели у него там свидание было? Фу, как неромантично! А ещё кичится своим аристократизмом!
За обедом стало ясно, что этот спектакль видели не только гриффиндорцы. Когда в Большой Зал вошёл Малфой, со всех сторон раздались смешки, а от стола Хаффлпафа — ещё и несколько язвительных советов, как правильно держать тряпку и швабру. Малфой надулся, но не стал вступать в перепалку со всей школой. Он забился в самый тёмный угол, спрятавшись за массивными плечами Гойла и Крэбба.
— Ну что, — удовлетворённо сказал Римус, когда вечером друзья устроились в любимом уголке у камина, — со всеми претензиями Малфоя на роль вождя покончено. Нельзя одновременно чистить толчки и произносить громкие речи. Неубедительно получится.
— А если в Слизерине ещё один такой найдётся? — спросил Сириус.
— Не думаю. Снейп слишком нелюдим, а у всех остальных мозгов не хватит, — ответил Люпин. — Ладно, хватит об этих вонючках. Давайте подумаем, чем мы на каникулах займёмся.
— Хорошо тебе говорить, — проворчал Джеймс. — Тебе-то скучать не придётся, Джессика никуда не уедет.
— Обещаю, что найду время и для вас, — улыбнулся Римус.
Незадолго до Рождественских каникул Мародёры снова отправились гулять при полной луне. Они долго валяли друг друга в снегу и резвились, словно детёныши. Сторонний наблюдатель никогда не поверил бы, что лежащий на спине и потешно дрыгающий лапами волк — страшный оборотень. Легконогий Сохатый прыгал вокруг Лунатика и Мягколапа, подталкивая их копытом и дразнясь. Кончилось это тем, что его друзья объединили усилия и повалили его в особенно глубокий сугроб.
— Сдаюсь, — засмеялся Сохатый.
Все поднялись и начали отряхиваться. В лунном свете снежинки на шкурах сияли старым серебром.
— Вы сейчас на Патронусов похожи, — сказал Червехвост. Сам он, из опасений быть раздавленным, не принимал участия в забаве, отсиживаясь под ближайшим кустом. — Такие сверкающие, серебристые…
— Давайте в лес сбегаем, — предложил Мягколап.
— А что там сейчас делать? Замело же всё, — удивился Сохатый.
— Но мы ведь ещё не были там зимой, — продолжал пёс. — Интересно же…
— Ладно, пошли, — проворчал Лунатик. — А то ты не отцепишься.
Они вошли в лес. Деревья поскрипывали на морозе, как будто разговаривали во сне, под ногами похрустывал свежий снег. Белая пушистая пелена смягчила очертания ветвей, скрыла коряги и кочки. Всё вокруг дышало тишиной и покоем. Друзья с удивлением поняли, что сейчас Запретный Лес нравится им гораздо больше, чем весной или осенью, когда под каждым кустом таится угроза. Они дошли до знакомой полянки.
— Энни говорила, что там, где растут Ночные Огоньки, зимой можно найти серебряные монетки, — сказал Мягколап.
— Это она пошутила, — ответил Сохатый. — Ой, смотри…
Странная компания застыла, благоговейно затаив дыхание. Над полянкой дрожала призрачная бледная радуга.
— Лунная радуга, — прошептал Лунатик. — Говорят, она может предвещать и страшное горе, и неслыханную удачу…
Ещё полчаса все четверо стояли, не шелохнувшись, и любовались редким чудом природы. Затем луна скрылась за тучами, и радуга пропала.
— Интересно, что нам предвещала эта лунная радуга? — задумчиво сказал Питер, когда они ложились спать. — Хорошо бы удачу…
— Может, и то, и другое, — отозвался Джеймс. — А может, это вообще сказки.
Подготовил: Spark,
