Глава 8: Карта Мародёров. Пятый Мародёр.
На каникулах башня Гриффиндора опустела. Помимо Мародёров, там оставались только две робкие девочки-первокурсницы. Извечные соперники-слизеринцы тоже разъехались по домам, так что парни подолгу гуляли в окрестностях замка, а по вечерам проводили время за игрой в шахматы и камушки. Римус был почти потерян для друзей, потому что Джессика оставалась в школе, и он чаще всего появлялся в гостиной родного факультета около полуночи.
— Мне тут в голову одна мысль пришла… — сказал как-то Сириус, потерпев очередное поражение на шахматном поле.
— Лови скорей, а то убежит! — пошутил Джеймс.
— Мы ведь замок изучили как никто другой… Вряд ли даже Филчу известны все ходы и выходы, которые мы знаем, — развил свою идею Блэк. — Жалко будет, если все наши знания пропадут. Должны же мы оставить что-нибудь в наследство новым поколениям проказников!
— А если нарисовать карту? — предложил Питер.
— Карту? Питер, отличная мысль! — заявил Поттер. — По-моему, в «Истории Хогвартса» была карта замка…
Он сходил в спальню и вернулся с толстым томом в руках.
— Вот она, — указал он Петтигрю.
— Так, — сказал Питер, — сначала я её перерисую. Потом надо нанести все тайные ходы…
— Вот и займись, — ответил Сириус. — А мы с Сохатым пока посмотрим, как её можно заколдовать.
Когда вернулся Римус, друзья рассказали ему об идее с картой.
— А почему только замок? — удивился он. — Мы ведь и окрестности лучше всех знаем, надо и их нарисовать.
Закипела работа. Петтигрю, перерисовывая карту, впервые за пять с лишним лет чувствовал, что он не только ничем не уступает своим талантливым друзьям, но и в чём-то превосходит их. Он делал что-то, чего не мог никто из них. А потом и это стало неважным. Питер никогда не придавал особого значения своему умению рисовать, но оно было неотъемлемой частью его натуры. Он очень любил вспоминать, как в детстве залезал на колени к деду и просил его нарисовать что-нибудь. Некоторые из этих рисунков он отчётливо помнил до сих пор. Уже в семь лет Питер рисовал достаточно хорошо, чтобы понимать, что дедушка даже не умел толком держать карандаш — но это не имело значения. Он считал, что, именно сидя на коленях у деда, он впервые в жизни видел проявления магии — как на чистом листе появляются линии, которые складываются в образ. А теперь на куске пергамента перед ним вставал, словно наяву, древний замок, насквозь пропитанный волшебством. Питер был искренне увлечён своей работой, по сто раз выверяя точность каждого штриха. Остальные в это время рылись в книгах в поисках заклинаний, которые можно было бы наложить на кусок пергамента. «Карта должна показывать не только замок, но и людей. И выглядеть для непосвящённых чистым листом,» — заявил Джеймс.
— Вот, смотрите, — Поттер показал друзьям строчку в рассыпающейся от старости книге «Редкие и забытые заклятья», — Заклинание Защиты Печати. Его обычно применяли для писем, чтобы их мог прочесть только адресат, но кто нам мешает изменить его немного? Поставим пароль…
— Как вам такой: «Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего»? — спросил Сириус.
— Святая правда! — дружно согласились все остальные.
— А чтобы стереть карту, будем говорить: «Проделка удалась!» — добавил Римус.
С этим тоже все согласились. Когда карта была перерисована, друзья стали совершать ночные вылазки, перепроверяя местонахождение всех потайных ходов и комнат в замке. На это ушло почти две недели, после чего пришлось сделать перерыв на несколько дней: от работы при дрожащем тусклом свете палочек у Питера начали болеть глаза. В феврале прогулка в полнолуние была посвящена измерению расстояния между различными объектами в окрестностях Хогвартса. Наконец, карта была полностью нарисована. Теперь её надо было заколдовать.
— Да, — протянул Джеймс, посмотрев на изображение. — Круто получилось. Весь Хогвартс как на ладони. Осталось только одно… — он достал палочку и сосредоточился. — Фактум эс Спекуло! Монстра Мистериа!
На карте тут же появились движущиеся точки, помеченные именами обитателей замка. Заклинание Защиты Печати оказалось неожиданно сложным, даже объединёнными усилиями Мародёрам только через три дня удалось добиться, чтобы оно сработало как надо.
— Уф! — сказал Поттер, утирая пот со лба. — Что бы ещё с ней сделать?
— Надо подписаться! — заявил Питер. — Я себе все пальцы стёр и глаза сломал! Хочу, чтобы моё имя осталось в веках!
Друзья направили палочки на карту и хором произнесли: «Креато сигниа!» На верхней кромке пергамента появились строчки:
Господа Лунатик, Мягколап, Сохатый и Червехвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов, с гордостью представляют новейшее изобретение — Карту Мародёров.
— Теперь всё. Проделка удалась! — удовлетворённо произнёс Джеймс.
На столе снова лежал чистый лист пергамента. Блэк задумался.
— Чего-то не хватает, — пробормотал он.
— Чего тебе ещё? — удивился Петтигрю.
— Когда я был маленький, моя бабушка заколдовала банку с вареньем. Если я её брал без разрешения, то она орать начинала… в смысле, банка, а не бабушка, — добавил Сириус под общий хохот, — бабушка тоже, но потом. Надо как-то ещё защитить нашу карту от чужих жадных лап, если кто-то заподозрит, что это не просто кусок пергамента…
— Погоди, можно сделать поинтереснее… Я тут где-то подходящее заклинание видел, — нахмурился Поттер. Он открыл «Редкие и забытые заклятья», перелистнул несколько страниц. — Вот оно. Заклинание «Мокио».
— А что оно делает? — поинтересовался Люпин. — Высмеивает?
— Совершенно верно. Заколдованная вещь начинает оскорблять того, кто пытается узнать о ней больше, чем надо.
— Умели наши предки повеселиться, — хмыкнул Сириус. — Подходит!
Эти чары накладывали Поттер и Блэк. Края пергамента засияли голубоватым светом, который пропал через несколько секунд.
— Вроде получилось, — сказал Джеймс.
— А как ты это проверишь? — усомнился Питер. — Мы-то знаем её секрет.
— Сейчас, — Сириус коснулся пергамента палочкой и, удачно копируя интонации преподавателя Алхимии, произнёс: «Я, профессор Хартелл, декан факультета Слизерин, приказываю тебе открыть мне свою тайну!»
Карта отреагировала немедленно, выдав следующие строки:
«Мистер Лунатик желает профессору Хартеллу доброго вечера и умоляет его не лапать чужие вещи грязными пальцами.»
«Мистер Мягколап присоединяется к мистеру Лунатику и хотел бы добавить, что профессор Хартелл — жирный злобный урод.»
«Мистер Сохатый настоятельно рекомендует уважаемому профессору направить все свои силы на изобретение зелья для похудения.»
«Мистер Червехвост приветствует профессора Хартелла и желает ему начистить свою лысину до такого же блеска, как и свой котёл.»
Все расхохотались.
— Вот теперь это настоящая Карта Мародёров, — минут через пять заявил Сириус, вытирая слёзы, — знает все тайны, тщательно их охраняет и хамит, как умеет.
— А умеет хорошо! — с уважением сказал Питер.
— Вот что, — Люпин поднял палец вверх, — мне тут в голову ещё пара идей пришла. Насчёт проверки… Ну-ка, Сохатый, накинь свой плащ…
Джеймс удивился, но выполнил просьбу.
— Хе, — удовлетворённо хмыкнул Римус, — а на карте-то тебя видно… А если в животное превратиться? — он посмотрел на Питера. — Давай мы отвернёмся, ты спрячешься в крысином облике, а мы попробуем тебя найти.
Трое друзей повернулись к окну. У них за спиной послышалось какое-то шуршание, потом всё стихло. Джеймс посмотрел на карту.
— Червехвост, вылезай из-за шкафа! — скомандовал он. — Классная вещь! Значит, МакГонагалл мы на ней увидим даже если ей захочется где-нибудь погулять в кошачьем облике.
Карта оказалась неоценимой помощницей в ночных прогулках по замку. Теперь Мародёры загодя видели приближение Филча или кого-то из преподавателей, и им не приходилось поспешно убегать, рискуя быть пойманными. Наступило мартовское полнолуние. Обычно друзья спускались в Визжащую Хижину только когда превращение оборотня завершалось, потому что Римус не любил при этом посторонних глаз. Но на этот раз Люпин пригласил их придти туда до восхода луны. Он попросил их захватить плащ-невидимку и карту. Погода не располагала к прогулкам: дул противный холодный ветер, с неба сыпалась колючая крупа, под ногами хлюпало. Спустившись в туннель под Гремучей Ивой, Мародёры увидели, что туда натекла вода. Они вошли в дом.
— Что-то мне торжественности захотелось, — сказал Люпин, когда парни расположились на драных креслах.
— Чего-чего? — опешили все остальные.
— Смотрите, — Римус начал загибать пальцы, — у нас есть священные реликвии, карта и плащ — это раз. У нас есть высокая идея сделать жизнь веселее, за которую мы давно уже неустанно боремся — это два. Мы отважны и благородны, как подобает настоящим гриффиндорцам — это три. И чем мы после этого не рыцарский орден? — он явно пребывал в необычайно озорном настроении. — А девиз возьмём из одной магловской книги, «Три мушкетёра» — «Один за всех и все за одного!»
— Орден Мародёров? — одобрительно хмыкнул Джеймс. — Хорошая идея. И девиз правильный. Но ты, Лунатик, меня изумляешь. Никак не ожидал такого предложения от тебя… скорее, от Мягколапа…
— Могу я хоть раз в жизни побыть заводилой? — усмехнулся Люпин — Так что вы скажете?
— Согласен, — ответил Питер.
— Согласен, — откликнулся Сириус. — А как мы это обставим?
— Положите карту и плащ на стул, — приказал Римус.
Юный оборотень опустился на одно колено, прижал правую руку к сердцу, а левую вытянул над стулом. Преувеличенно торжественным тоном он начал:
«Я, Римус Люпин, по прозвищу Лунатик, над священными реликвиями Ордена Мародёров торжественно клянусь, что во всякий день и час буду готов к любой проделке во исполнение высокой цели изгнать из жизни скуку. Обещаю также, что не разглашу тайны нашего Ордена без согласия моих товарищей. И да будут мне в том свидетелями великий Мерлин и четыре Основателя Хогвартса.»
— Классно придумано! — восхитился Блэк.
Друзья по очереди повторили за Люпином слова клятвы.
— А новых членов мы принимаем? — поинтересовался Джеймс, отряхивая пыль с брюк.
— Смотря кого ты имеешь в виду, — отозвался Римус.
— Знаю я, кого он имеет в виду! — Сириус прищурился. — Это Лили? — Поттер молча кивнул. — Сохатый, будь благоразумен! Доверяя тайну женщине, ты доверяешь её всей школе!
— Это ты зря, Мягколап, — возразил Римус. — Лили истинная гриффиндорка. Если она пообещает молчать, то слово сдержит. И потом, — он сверкнул глазами, — это же действительно потрясающая идея: принять в наш орден безобразников не кого-нибудь, а очаровательную старосту Гриффиндора…
— Поддерживаю, — заявил Питер.
— Ладно, ваша взяла, — Блэк сдался под напором большинства. Он заговорил серьёзным тоном. — Тогда встаёт вопрос: насколько мы её посвятим в наши секреты? Смех смехом, а ведь тайны-то у нас нешуточные. Если всем станет известно, что мы анимаги… или про Лунатика…
— Про анимагию ей можно рассказать, — сказал Джеймс. — Я ей верю, как самому себе. А насчёт Лунатика… Ты-то что скажешь, Рем?
Люпин покачал головой.
— Дайте мне время, — ответил он. — Я не готов вот так сразу… Я полтора месяца набирался духу, чтобы сказать об этом Джессике, а ведь Лили не моя девушка…
Сквозь щель в заколоченном окне на пол упал лунный луч. Римус застонал, рухнул на колени и схватился за голову. Друзья вышли и тихо прикрыли за собой дверь.
— Всё равно с посвящением Лили придётся подождать хотя бы до апреля, — заметил Сириус, когда они ложились спать, — это лучше сделать на улице, а сейчас холодно…
Солнечные лучи заливали ярким светом гостиную Гриффиндора, пускали зайчиков по рыжеватым волосам сидящей в кресле девушки. Лили Эванс боролась с искушением отложить книгу, выбежать во двор, вдохнуть полной грудью свежий ветер, который принёс с собой неповторимый бодрящий аромат весны… Но надо было заниматься. Через несколько минут она всё-таки сдалась и захлопнула учебник. Миссис Эванс с детства приучала дочерей к аккуратности, порядку и точности. «Главное — ценить время и планировать свою работу, тогда будете всё успевать,» — сотни раз говорила она девочкам. С воспитанием старшей дочери она несколько перестаралась — из Петуньи выросла настоящая зануда. Но у Лили точности, трудолюбия и аккуратности было как раз в меру. Благодаря этим качествам она стала первой ученицей и старостой Гриффиндора. И при этом она не утратила чувства юмора. В отличие от Шейлы МакЛинн или Надин Хенкис, которые обычно брезгливо морщили носы, услышав об очередной проделке компании Поттер-Блэк-Люпин-Петтигрю, Лили часто ловила себя на мысли, что эти баламуты вызывают у неё невольное уважение. Сколько фантазии они вкладывали в свои шутки над слизеринцами, большая часть которых раздражала девушку своей тупостью и ограниченностью! И, надо отдать им должное, все эти безобразия не мешали друзьям прекрасно учиться. А с прошлой осени… Лили иногда задавалась вопросом, не наложил ли Джеймс на неё Заклятие Очарования. Когда он смотрел на неё своими весёлыми карими глазами, девушка чувствовала себя так, как будто вот-вот растает и превратится в серебристое облачко пара. Она, не задумываясь, согласилась бы на любое безумство, если бы его предложил Джеймс… например, устроить свидание в кабинете директора. Лили засмеялась своим мыслям. О чём она только думает! Разумеется, он никогда не предложит ей ничего подобного. В компании своих сумасшедших друзей Джеймс может вытворять что угодно, но с ней он неизменно сдержан и вежлив — истинный джентльмен. Конечно, он подбил её гулять по ночам, но ведь это было так замечательно… Накануне вечером он читал ей такие прекрасные стихи… Чья-то рука закрыла ей глаза.
— Джим? — она встала с кресла.
— Угадала, солнышко, — парень развернул её к себе и поцеловал в висок. — У меня к тебе предложение, любовь моя: не хочешь присоединиться к нам четверым на ночной прогулке? Увидишь что-то очень интересное…
— Хочу, — ответила она.
— Тогда спускайся в гостиную в полночь, — шепнул ей Джеймс. — Ладно, я побежал, у меня тренировка.
Он снова поцеловал её и исчез. Лили тряхнула головой и усилием воли заставила себя снова открыть учебник. «Развлекаться будешь вечером!» — строго сказала она себе. — «А сейчас надо заниматься!»
В полночь Лили надела тёплую зимнюю мантию и выскользнула в гостиную. Четыре друга уже поджидали её.
— Ну что, — шёпотом сказал Блэк, — плащ-невидимку мы уступим Лили и Питеру?
— Да, так будет лучше, — согласился Поттер. Люпин молча кивнул.
Девушка накинула плащ, под которым они с Джеймсом столько раз возвращались с ночных свиданий, вся компания вышла в коридор и выбралась из замка. Весенняя ночь была прекрасна. Где-то робко пробовала голос ранняя птица. Лили казалось, что она слышит шёпот цветов, вылезающих из-под земли. Кое-где под ногами хрустел нерастаявший снег, над головой мягко зашуршали крылья — кто-то из обитателей совятни полетел на охоту. Компания дошла до озера. Люпин бережно сложил плащ-невидимку и положил его на пенёк, потом аккуратно пристроил сверху кусок пергамента. Парни встали вокруг пня, держа в руках волшебные палочки.
— Рыжик, — даже в темноте было видно, что в глазах Джеймса пляшут чёртики, — сейчас ты узнаешь одну из самых строго охраняемых тайн Хогвартса. Но прежде ты должна пообещать, что никому ничего не скажешь, и вступить в наш круг избранных.
— Конечно, я буду молчать, — девушка была не на шутку заинтригована. — А что надо сделать, чтобы вступить в этот ваш круг?
— О, всего лишь произнести особую клятву, — небрежно ответил Римус. Он бросил на землю свой плащ. — Преклони колено, положи правую руку на сердце, а левую вытяни над пнём.
Лили опустилась на колено. Юноши соединили палочки и зажгли огоньки на их концах.
— Повторяй за мной, — сказал Люпин. — Я, Лили Эванс…
— По прозвищу Рыжик, — вставил Поттер.
— Я, Лили Эванс, по прозвищу Рыжик, — послушно повторила девушка.
Видимо, свежий ночной воздух ударил ей в голову, словно молодое вино, но Лили без запинки пообещала быть готовой на любую шалость. И только призвав в свидетели своей клятвы Мерлина и основателей Хогвартса, она, наконец, поняла, что сказала. Девушка встала на ноги.
— Свинтусы! Обормоты! — жалобно протянула она, глядя на донельзя довольных собой парней, — На что вы меня подбиваете? Я же староста!
— Рыжик, любимая, — Джеймс улыбался до ушей, — нельзя же всё время быть серьёзной. Так и помереть недолго!
— И раз ты дала клятву, то надо её держать, — добавил Сириус. — Ты же гриффиндорка!
— Буду я её держать! А теперь показывайте, что это за тайны, которые я не должна раскрывать без вашего согласия! — к Лили вернулся её строгий «старостинский» тон.
— Смотри! — подмигнул ей Блэк.
Хлоп! В следующий момент перед ней, высунув язык, сидел большой чёрный пёс. На морде собаки было то же самое нахальное выражение, что и на лице Сириуса Блэка. Девушка растерянно посмотрела на Поттера.
— Он анимаг? Это и есть ваша тайна?
— И не только он, — сказал Джеймс.
Хлоп! На месте её любимого стоял стройный молодой олень с ветвистыми рогами. Питер вообще куда-то пропал. Она повернулась к Римусу.
— А ты?
— А у меня всё не так сложилось, — он отвёл взгляд.
Лили не успела удивиться этому странному ответу. Слева её ладонь облизал шершавый собачий язык, справа фыркал над ухом олень, а снизу кто-то дёргал её за полу мантии. Она опустила глаза. У её ног сидела крыса, умильно крутившая носом.
— Питер! — догадалась девушка. — Вот ты где! Хочешь на руки? Ну что ж…
Она подняла крысу и посадила себе на плечо. Олень согнул передние ноги, приглашая её забраться к нему на спину. Она обхватила его за сильную тёплую шею. Неторопливой величественной поступью её необычный скакун направился вперёд. Римус держался чуть поодаль, что-то высматривая на земле, а вокруг оленя с радостным гавканьем прыгал пёс.
Для Лили эта ночь стала одним из самых сильных впечатлений за всю её школьную жизнь. Ветер ласково шелестел в кронах деревьев, как будто приветствуя странную компанию и благословляя её. Звёзды казались девушке глазами любящих пожилых родственников, которые снисходительно смотрят на проделки молодёжи, потихоньку вздыхая о собственной безвозвратно ушедшей юности… Они вошли в Запретный Лес, и Лили благоговейно ахнула, увидев, как самка единорога кормит золотистого жеребёнка, ещё не очень уверенно стоящего на тонких ножках. Она никогда не видела ничего более прекрасного…
— Она уже два месяца пасётся тут по ночам, — шепнул ей Сириус, снова на минуту ставший человеком. — Молодая ещё. Наверное, от стада отбилась.
Через полчаса они остановились у небольшого водопада. Трое анимагов приняли свой человеческий облик.
— Вот так мы и живём, Лили — улыбнулся Блэк. — Нарушаем школьные правила, гуляем по ночам и видим чудеса, которые проходят мимо тех, кто спит. Скажи, разве оно того не стоит?
— Стоит, — девушка была совершенно искренна. — Такая простая картина, — перед её глазами встала самка единорога, — но это подлинное совершенство…
Все замолчали. Шумела вода, в неверном свете луны и звёзд водопад то отливал серебром, то становился почти неразличимого для глаза чёрного цвета.
— Да, — спохватилась Лили, — а что это за реликвия такая — кусок пергамента?
— Чуть не забыл, — Римус полез в карман. — Это не кусок пергамента. Это Карта Мародёров, наше недавнее изобретение.
— Карта?
— Чтобы она проявилась, надо произнести пароль, — сказал Джеймс. Он коснулся карты волшебной палочкой. — Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего!
На пергаменте появились какие-то линии.
— Потрясающе, — засмеялась девушка. — Это ещё одна ваша тайна?
— Конечно, — Поттер обнял её за плечи.
Сириус посмотрел на них, потом на Римуса и Питера.
— Лунатик, Червехвост, по-моему, мы тут лишние. Дадим голубкам поворковать…
— Ах ты, собачий сын! — шутливо обругал его Джеймс.
— Этим меня не оскорбишь! — ухмыльнулся Блэк. — Я и есть собака… отчасти.
Трое друзей удалились, оставив влюблённых наедине.
Всю следующую неделю Лили летала по замку, словно птица. Мир вокруг засиял новыми красками, жизнь была прекрасна. Стоило ей закрыть глаза, как она снова и снова видела всё ту же волшебную картину — самка единорога и её жеребёнок. Она поймала себя на том, что всё чаще думает о своих будущих детях…
В пятницу Лили допоздна занималась, поэтому на следующий день проспала завтрак и спустилась в гостиную только около полудня. Весна вступала в свои права: солнце пригревало жарче, появилась первая травка, почки на деревьях начинали лопаться. Джеймса нигде не было видно, а Сириус и Римус сидели за столиком у окна и играли в шахматы. Девушка подошла к ним.
— Ребята, — спросила она, понизив голос, — а сегодня вы гулять пойдёте?
Друзья переглянулись. Люпин тяжело вздохнул.
— Ладно, делать нечего… Только скажи ей сам.
Блэк поднялся и взял её за руку.
— Пошли.
Он отвёл её в самый дальний угол гостиной.
— Ты только не обижайся, — парень положил руку ей на плечо. — Гулять мы пойдём. Но без тебя. Это слишком опасно.
— Почему?
— Это и есть последняя наша тайна, Лили. Очень грустная тайна. Рем не анимаг… но в полнолуние он тоже бегает на четырёх лапах. А сегодня полнолуние.
— Он оборотень? — в голосе девушки звучало непритворное сочувствие.
— Да, — лицо Сириуса утратило привычное дерзкое выражение, он был серьёзен и задумчив. — Мы это ещё на первом курсе узнали. Мы ведь не ради баловства три года потратили на чтение и тренировки… К пятому курсу мы добились своего и с тех пор каждый месяц гуляем с ним при полной луне. За это время он стал более… более разумным, более спокойным… нам с ним теперь намного легче общаться. Но для человека он всё равно опасен, так что мы не можем взять тебя с собой.
— Какие вы молодцы, — тихо сказала Лили. — Как бы я хотела иметь таких друзей…
— Они у тебя есть, — улыбнулся Блэк. — Ты же теперь Мародёр, не забыла? А у Мародёров девиз тот же, что у мушкетёров — один за всех и все за одного.
— Ты читаешь магловскую литературу? — удивилась девушка.
— Это Рем предложил, — он вернулся к прерванной партии.
Когда поздно вечером Лили вернулась в гостиную, она была почти пуста. Люпин уже исчез, а Джеймс и Сириус стояли у окна и, судя по яростной жестикуляции Блэка, о чём-то спорили.
— Мальчики, вы что, ссоритесь? — поспешила к ним девушка.
— Этот обормот настаивает, чтобы мы взяли тебя с собой, — сердито прошипел Сириус.
— Ну, Мягколап, мы же его контролируем, — робко сказал Поттер.
— Не начинай всё снова! — Блэк готов был взорваться. — Я тебя не понимаю! В прошлом году ты чуть не убил меня из-за этого слизеринского урода! А теперь сам тащишь свою девушку в зубы оборотню! Дать тебе по шее, чтобы ты образумился?
— Какого слизеринского урода? — не поняла Лили.
— Я тут в прошлом году дурака свалял, — Сириус опустил голову, — сболтнул Снейпу, как отключить Гремучую Иву. Она растёт над входом в туннель, который ведёт к убежищу Рема. Снейп туда полез, а Джим его вытащил. Помнишь, мы тогда сильно поссорились? — он повернулся к девушке. — Короче, суди сама, что это получится за прогулка: Лунатик будет злиться, чуя рядом человека, а мне придётся всё время следить, чтобы он тебя не укусил. Ведь Сохатый не сможет драться, когда ты будешь сидеть у него на спине. А если я промахнусь?
— Знаешь, Джим, Сириус прав, — заявила Лили. — Мы можем погулять и через неделю. И я, вообще-то, удивляюсь вашему легкомыслию: ведь вы же действительно можете встретить человека… что, если оборотень на него бросится?
— Это другое дело, — отмахнулся Блэк. — Я почти всегда успеваю издали почуять людей, так что в этом случае у нас есть время, чтобы помешать Лунатику напасть. Разговор окончен! — ответил он на жалобный взгляд друга. — Нет, нет и ещё раз нет! И ты сам слышал, что сказала Лили! Пошли, нам пора.
Она направились к выходу из гостиной. Девушка поднялась в свою спальню. Сон не шёл, голова пухла от мыслей. С одной стороны, её поражала фантастическая беспечность этой сумасшедшей четвёрки — гулять в полнолуние с оборотнем! Если что-нибудь случится, все они не оберутся неприятностей… С другой — насколько же они преданы друг другу! И какие же они талантливые — самостоятельно стать анимагами к пятнадцати годам… В любом случае, от неё никто этого не узнает. Клятва есть клятва. С этими мыслями Лили заснула.
На следующее утро солнце припекало ещё жарче. Гостиная опустела, все высыпали на улицу. Лили заключила сама с собой компромисс: она возьмёт учебники и пойдёт заниматься на лужайку. Девушка удобно устроилась на скамейке и углубилась в премудрости Арифмантики. На страницы упала чья-то тень. Перед Лили стоял Северус Снейп, едва ли не единственный студент Слизерина, который не вызывал у неё раздражения, даже несмотря на причастность к истории с Энни. Лили почему-то думала, что слизеринцы ввели его в заблуждение, обманом воспользовавшись плодами его трудов. Она уважала его за несомненный ум и талант в Алхимии, а кроме того, он никогда не позволял себе замечаний по поводу её неволшебного происхождения.
— Лили, — улыбнулся парень, — есть минутка? Я хочу с тобой поговорить.
— Присаживайся, — она подвинулась.
Снейп сел и взял её за руку.
— Лили, я так больше не могу. Я люблю тебя.
Девушка замерла. Она догадывалась об этом и без его слов и надеялась, что ей не придётся огорчать его прямым отказом. Но, раз уж он начал этот разговор, надо что-то ответить…
— Северус, — мягко улыбнулась она, — я к тебе хорошо отношусь. Ты умный и талантливый. Но ты же знаешь, у меня есть Джим. И мне никто больше не нужен. Прости.
Его лицо перекосила гримаса — отвращение пополам с отчаянием. Он встал.
— Я бы смирился, если бы ты выбрала кого-нибудь достойного. Но Поттер… Ты же не знаешь о нём всей правды… У маглов, кажется, есть пословица — скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Человек, который водит дружбу с чудовищем, не может быть хорошим! Он и его приятели — извращенцы и подонки, ведь Люпин…
Девушка почувствовала, что жалость исчезает, уступая место гневу. Она резко перебила его.
— Хочешь поразить меня новостью, что Люпин — оборотень? Не трудись, я это знаю, — Снейп ошарашенно уставился на неё. — У меня нет твоих предрассудков, Северус. Римус добрее и порядочнее многих, кого я знаю. И то, что его друзья способны видеть в нём человека, а не монстра — для меня лишний повод уважать их. И потом… — она заколебалась. Стоит ли ей быть настолько жестокой? Но тут вдали мелькнула белобрысая голова Малфоя, и она всё же решилась. — Я, с точки зрения твоих слизеринских приятелей, тоже ведь не самая подходящая компания. Грязнокровка — так вы, кажется, нас называете?
— Для меня это не имеет значения, — с жаром возразил Северус. — Я тебе ещё не всё сказал… они пытались убить меня…
— Ты говоришь о том случае, когда Блэк рассказал тебе, как залезть под Гремучую Иву? Это мне тоже известно, — теперь в её голосе звучала неприкрытая ирония. — Но я не считаю его убийцей. Я лучше тебя знаю, какой он легкомысленный, — она вспомнила вчерашний вечер, — но он же не силой затащил тебя в этот туннель? Ты сам туда пошёл. Извини, мне надо заниматься, — девушка демонстративно открыла книгу.
— Лили, — Северус говорил с какой-то обречённостью, — неужели мы никогда не поймём друг друга?
— Вполне возможно, — она даже не подняла глаз от учебника.
Формулы прыгали у неё перед глазами. Этот разговор задел её куда сильнее, чем она ожидала. Слишком многие в Хогвартсе не ленились напоминать ей, что она, маглорождённая — чужак в волшебном мире, которого можно терпеть только из милости. Ей это уже порядком надоело… Лили раздражённо захлопнула книгу. Может быть, она и вправду чего-то не понимает?
— Лили, тебя кто-то обидел?
Сириус обеспокоенно смотрел на неё. Только сейчас девушка почувствовала, что щёки у неё пылают — то ли от досады, то ли от возмущения.
— Да нет, ничего особенного…
— Я же вижу! — Блэк не собирался отступать. Он сел рядом с ней. — Выкладывай!
— Я уже шесть лет считаю волшебный мир своим, — Лили подумала, что Сириус, выросший в волшебной среде, может знать ответы на те вопросы, которые мучают её, — но я то и дело сталкиваюсь с тем, чего не понимаю. Только что Снейп пытался меня убедить, что Джеймс опасный подонок, потому что дружит …
— …с оборотнем? — закончил парень. — Ну, он у меня получит, змея слизеринская…
— Пообещай, что не полезешь в драку! — потребовала девушка. — Я просто пытаюсь это понять… я считаю, что Римус хороший человек… вы же это сами знаете…
— Ладно, бить я его не буду, — он посмотрел ей в лицо. — Лили, я знаю, откуда берутся эти предрассудки. Тебе в детстве разве что сказки про оборотней читали. А для нас, тех, у кого мамы и бабушки волшебницы, оборотень — реальное чудовище, которым нас пугали, если мы не слушались. Но человеческие отношения всюду одинаковы — и у магов, и у маглов, — Сириус сделал паузу. — Когда мы с Джимом догадались о причине отлучек Римуса, мы тоже сначала вспомнили все эти байки. О том, что у оборотней есть особая злая магия, что они должны убивать, чтобы жить… Не буду скрывать, что нам стало не по себе. Но всё это перевесили две фразы Джеймса: «Он наш друг. А друзей не бросают.» Я не считаю это поводом для гордости, это абсолютно нормально… Так что страх перед оборотнями — не та реалия волшебного мира, которую тебе надо понять и принять.
— Для слизеринцев Римус и я — явления одного порядка, — задумчиво сказала Лили. — По их мнению, мы, наверное, оба недостойны находиться здесь и называться волшебниками…
— Лили, — он мягко провёл рукой по её волосам, — ты что? Ты же умница! Немедленно выброси эти глупости из головы! Неужели ты воспринимаешь такие разговоры всерьёз?
— Нет конечно, — она улыбнулась. — Только обидно слышать нападки ещё и на вас — что только выскочки могут общаться со всяким сбродом…
— И кто же у нас выскочка? — ухмыльнулся Блэк. — Эту тему в нашей гостиной редко затрагивают, но раз уж на то пошло… Все парни с нашего курса — чистокровные волшебники из уважаемых семей.У Фрэнка один из предков был директором Хогвартса, Джеймс из очень древнего рода… А со мной из всех слизеринцев разве что Малфой может потягаться знатностью происхождения.
— Серьёзно?
— Ты помнишь из курса Истории Магии, кто такой Кормак О'Лири?
— Основатель Дублинской Академии Волшебства? Величайший волшебник своего времени?
— И прямой предок моей матери. Её девичья фамилия О'Лири. Так что по женской линии я, как видишь — аристократ голубых кровей, — последние слова были произнесены с откровенной иронией. — Родословная Блэков раскопана не так основательно, но тоже наберётся лет пятьсот… и немало славных имён.
— Ты об этом никогда не говорил…
— А что в этом особенного? — Сириус пожал плечами. — Все мои великие предки вместе взятые не помогут мне стать лучше или умнее, так чем здесь хвалиться? Ты мне лучше вот что скажи: почему ты обычно плюёшь на эти нападки, а сегодня расстроилась?
— Может быть, — девушка задумалась, — потому что Северус обвинил вас всех в попытке убить его…
Лицо Блэка потемнело. Он вздёрнул верхнюю губу, обнажив крупные белые зубы.
— Так-так… Надеюсь, ты понимаешь, что Джеймс и Римус там были ни при чём? Это целиком моя вина. И знаешь, Лили, перед Снейпом мне за ту историю не стыдно. Он тогда по заслугам страху натерпелся — нечего было совать нос, куда не просят. Виноватым я себя считаю только перед Ремом — потому что, по существу, предал его из-за своего длинного языка. Но он меня простил. А что думает Снейп, меня мало волнует, — он поднялся. — Ладно, красавица, оставляю тебя наедине с твоей Арифмантикой.
— Не рассказывай об этом разговоре Джеймсу или Римусу, незачем их лишний раз расстраивать, — попросила Лили.
— Хорошо, не скажу, — отозвался Сириус.
Приближались экзамены, и приходилось всё больше времени посвящать книгам и тренировкам. В этом году, как и в прошлом, каждый экзамен состоял из двух частей — теоретической и практической. В экзамен по Защите входила, разумеется, различная боевая магия, в частности, заклинания, применяемые на дуэли. Мародёры от души повеселились, накладывая друг на друга и на девушек самые немыслимые заклятья. Далее предстояли экзамены по обязательным предметам. Накануне экзамена по Алхимии друзья сидели в своей спальне и готовились. Сириус, подавив зевок, закрыл учебник. Он всё равно никогда не разберётся в этих высших зельях, так что нечего зря голову забивать. Он отложил книгу и оглянулся. Питер и Джеймс что-то зубрили, шевеля губами, а Римус, к удивлению Блэка, занимался Рунами. Он старательно переписывал текст из какой-то книги, его лицо светилось азартом. Сириус подошёл к нему и заглянул через плечо.
— Как ты во всём этом разбираешься? — восхитился он. — У меня от этих значков через пять минут мозги бы спеклись.
— Ну что ты, Сириус, — рассеянно отозвался Люпин, — древние языки — это прекрасно. Такая стройная логичная система…
— Ты говоришь словно какой-нибудь учёный сухарь! — фыркнул Блэк. Петтигрю и Поттер подняли головы.
— Логика и здравый смысл — это главное, — последовал ответ.
— Лунатик, ты неправ. А как же чувства? — Джеймс присоединился к разговору. Римус повернулся к друзьям.
— Как же вы не понимаете? — тихо сказал он. — Мы с вами все иногда бегаем на четырёх лапах — но я это делаю не по своей воле. Для вас Мягколап, Сохатый и Червехвост — друзья. Это часть вас самих. А Лунатик — чудовище, у которого есть собственная злая воля. Я его боюсь. Это не я. Но он живёт во мне и пытается руководить моими действиями… Поэтому я и предпочитаю доверять логике. Я точно знаю, что всё, идущее отсюда, — он постучал себя по лбу, — только от человека. А то, что идёт отсюда, — юноша указал себе на грудь, — может быть и от человека, и от зверя…
— Мы понимаем, Рем, — ответил Поттер. — Только на одном разуме всю жизнь не протянешь…
— А у меня нет другого выхода, — Люпин повернулся к столу.
Экзамены закончились. Мародёры собирались отпраздновать это событие, устроив пикник. Они уже запаслись едой и ждали только Джеймса, чтобы отправиться на прогулку. Тот ввалился в комнату с самым несчастным видом.
— Ребята, у меня горе, — жалобно протянул он.
— Что такое?
— Меня назначили старостой школы! И почему-то сказали об этом прямо сейчас! Все каникулы испортили!
Римус, Питер и Сириус покатились со смеху.
— Ну вот, они ещё и ржут, бессовестные! — обиделся Джеймс. — Друзья называется! Нет, чтобы посочувствовать!
— Сохатый, — Люпин яростно щипал себя за ногу, чтобы перестать смеяться, — ты что, не понял, почему они это сделали? Старост школы, как тебе известно, должно быть двое — парень и девушка. Их, конечно, выбирают из числа старост факультетов, но у нас-то на курсе это только девчонки… Кого они назначили вместе с тобой?
— Лили.
Последовал новый взрыв хохота.
— Оцените прикол, — простонал Сириус, — оба старосты школы — Мародёры! Знали бы они, кого назначают!
— Зачем мне эта обуза? — вздохнул Поттер. — Не могли кого другого выбрать?
— Э, нет, дружище, — Блэк сразу стал серьёзным. — Боюсь, что следующая кандидатура после тебя — это Снейп. А вот такой радости — слизеринская вонючка в качестве старосты — нам точно не надо!
— И что мне с этим делать?
— А ничего не делать! — хмыкнул Сириус. — Тебе совершенно необязательно становиться таким, как мой братец. С какими-то повседневными обязанностями — например, за малышами присматривать — мы тебе поможем.
— Но при этом незачем отказываться от нашей весёлой жизни, — подмигнул Питер.
— Это точно, — Римус назидательно поднял палец. — И потом, насколько я знаю, старосты никаких особых клятв не дают, так? — Джеймс кивнул. — А клятву Мародёров ты давал и должен её блюсти.
— Тогда пошли, — Поттер улыбнулся. — Будем веселиться. В полном соответствии с нашей клятвой.
В этом году мысль о предстоящих каникулах не вызывала у Сириуса обычных радостных эмоций. Ему с матерью предстояла поездка в Германию. Всё шло к тому, что Джесси останется там навсегда — в прошлом году он женился на немке, а в апреле у него родилась дочка. Мама таяла от умиления в предвкушении общения с маленькой внучкой и категорически отказывалась оставить младшего сына одного дома. По её словам, ей хотелось бы по возвращении найти родной очаг в целости и сохранности. А впереди был последний год в школе…
Подготовил: Spark,
