Звезда созвездия Большого Пса

Этот фик является приложением к «Звезде созвездия Большого Пса». Нечто вроде расширенного эпилога — взгляд на те же события с другой стороны.

Хочу сказать огромное спасибо Галине за её неоценимую помощь в доведении фика до ума.

Тени прошлого. Глава I

Я бродяга и безбожник, непутёвый человек,
Всё, чему я научился, позабыл теперь навек.
И хожу и похваляюсь, что узнал я торжество:
«Мир лишь луч от лика друга, всё иное — тень его!»

Лучи заходящего солнца окрасили в пурпур вершины деревьев, траву на лужайке и крышу дома, стоявшего на опушке леса. На ступеньках крыльца, привалившись спиной к почерневшим от времени деревянным перилам, сидел мужчина. Человек и дом был неуловимо похожи — оба выглядели крепкими и надёжными, но сильно потрёпанными жизнью. Дом, срубленный из толстых брёвен, мог, наверное, простоять ещё сто лет — но краска на дверных и оконных косяках облупилась, две или три ступеньки на лестнице явно требовали замены… Мужчина был ещё довольно молод, но его густые светло-каштановые волосы обильно припорошила седина, а лицо прорезали морщины. Он смотрел перед собой отсутствующим взглядом человека, глубоко погружённого в свои мысли. Он вспоминал…

Жизнь этого человека — Римуса Люпина — с самого детства складывалась несчастливо. Когда ему было три года, с ним произошла история, перевернувшая его судьбу. Его родители путешествовали по Франции вместе со своими друзьями и однажды вечером остановились на ночлег на опушке древнего леса, где, по легенде, вершили свои таинственные обряды галльские друиды. Они поставили палатки, накормили ужином Римуса и его брата и уложили их спать, а сами ушли посидеть у костра. Матери и в голову не приходило, что её младший сын, обычно такой послушный, надумает куда-то идти без разрешения. Но он именно так и поступил — незаметно выбрался из палатки и ушёл в лес. Взрослые только через полтора часа заметили его отсутствие и бросились на поиски — но к тому времени уже успело случиться непоправимое. Они нашли мальчика метрах в пятистах от стоянки, плачущего и с окровавленной рукой. Саймон Фаррел, друг его родителей, целитель, осмотрел рану и побелел.

— Ребята, — сказал он мистеру и миссис Люпин, — немедленно хватайте его и езжайте в Париж. Возможно, в клинике св. Варфоломея ему смогут помочь…

— Что с ним? — спросила мама, от ужаса потерявшая способность здраво рассуждать.

— Это укус оборотня, Сюзанна, — хмуро ответил Саймон. — Одному Мерлину известно, почему он не растерзал мальчика… Я слышал, что в этой парижской клинике проводили испытания какого-то снадобья, которое вроде бы оказалось эффективным… но я не очень-то верю в это. Тем не менее, используйте этот шанс… и будьте готовы к тому, что ваш сын всю свою жизнь будет отверженным.

Отошедшие от первого шока родители, разумеется, последовали совету. Они немедленно разбудили старшего сына, свернули палатку и поехали в Париж. Увы, как и предсказывал Саймон, целители ничем не смогли помочь ребёнку. Через две недели наступило полнолуние, и вечером отец был вынужден отвести Римуса в подвал и запереть его там. Он чуть ли не силой утащил на кухню жену, твердившую, что она не бросит своего мальчика одного, и потом долго стоял, прислонившись лбом к двери. Сначала Рем плакал просто от страха, как и всякий ребёнок, которого оставили в темноте — но вскоре взошла луна, и плач сменился воплями боли, а потом воем и царапаньем зверёныша. Маленького волчонка.

— Мы должны отослать Ромула во Францию, к моей кузине, — сказал отец. — Мы не можем рисковать вторым сыном.

Мать, у которой от доносящихся из подвала звуков разрывалось сердце, только горестно всхлипнула. Осенью Ромул, который как раз в этом году должен был идти в школу, уехал в Шармбатон. А для его родителей и младшего брата наступили тяжёлые времена. Каким-то образом несколько живших по соседству семей магов узнали правду о Римусе, и после этого его мама стала бояться выходить из дома. Им пришлось переехать в другую деревню, но и там история повторилась — соседи обо всём узнали. После этого Люпины предпочли поселиться там, где жили только маглы. Но мама всё равно боялась отпускать Римуса одного со двора, поэтому его единственным товарищем по играм стала огромная немецкая овчарка Рената. Родители завели её, чтобы списывать на неё все те странные звуки, которые соседи могли услышать в полнолуние. Впрочем, и она играла с ним не очень охотно. Римус рано научился читать и проводил много времени в отцовском кабинете, зарывшись с головой в книги с картинками, изображавшими разных странных зверей.

В тот год, когда Римусу должно было исполниться шесть лет, отец однажды попросил его задержаться на кухне после ужина.

— Нам надо поговорить, — сказал он сыну. — Осенью ты пойдёшь в школу… ты ведь помнишь, мы с мамой никогда не разрешали тебе общаться с другими детьми…

— Вы говорили, что любите меня и хотите, чтобы я был только с вами…

— Конечно, мы тебя любим, сынок, но есть ещё кое-что…Ты не такой, как все. Во-первых, ты волшебник.

— Правда? — удивился мальчик. — А я думал, что волшебники только в сказках бывают…

— Нет, не только, — улыбнулся отец. — Но нас действительно немного.

— Здорово! Значит, я могу колдовать?

— Пока что нет. Этому надо учиться. И ты обязательно научишься, когда подрастёшь.

— И волшебники не должны водиться с другими людьми? И поэтому вы не разрешаете мне играть с другими мальчиками, которые не волшебники?

— Ну что ты, сынок… Обычные люди — мы называем их маглами или простецами — такие же как мы, только колдовать не умеют. Это совсем не повод, чтобы не знаться с ними.

— Тогда почему? — Рем надул губки. — Мне совсем не с кем играть… даже Рената от меня убегает…

— Ты и не совсем обычный волшебник… Ты оборотень.

— А что это такое?

— Оборотень — это человек, который в полнолуние превращается в волка. Если он кого-то укусит, то этот человек тоже станет оборотнем. Поэтому мне и приходится запирать тебя в подвале…

— Я думал, мне это снится…- на глаза мальчика навернулись слёзы.

— Это не сон, — голос отца хрустнул, словно битое стекло. — Мы не можем поступать иначе. Поэтому мы с мамой хотим, чтобы ты держался подальше от других детей и тогда, когда пойдёшь в школу. Поэтому Рената не хочет с тобой играть — говорят, что звери боятся оборотней. Если кто-то узнает, что ты оборотень, то нам всем будет плохо. И к тому же тебе надо привыкать быть одному, ведь это на всю жизнь, — последние слова он сказал уже совсем тихо, скорее для себя, чем для сына.

Римус далеко не всё понял в этой речи, но когда он пошёл в школу, он старался слушаться папу. Разумеется, он иногда бегал с другими мальчиками на перемене — природа и возраст брали своё. Но у него не было друзей, к которым он ходил бы в гости и которых приглашал к себе домой.

…Шли годы. Римус приспособился к своему одиночеству, твёрдо усвоив, что ему, раз он не такой как все, надо и вести себя по-особому. В сущности, жилось ему не так уж плохо — на седьмой день рождения отец подарил ему метлу, на которой можно было летать, и после этого они часто уходили в лес подальше от деревни. Там отец учил его летать на метле и играть в квиддич, самую популярную игру у волшебников. Он рассказал сыну, что когда-то очень хорошо в неё играл. Римусу нравилось летать, и он надеялся, что когда-нибудь он будет играть в квиддич с целой командой, как положено по правилам, а не только с папой. Он закончил пять классов и должен был перейти в шестой. Учителя были им довольны — мальчик хорошо учился и перемены предпочитал проводить в углу с книгой. Даже родители не всегда замечали присутствие сына, потому что и дома он чаще всего тихо читал в своей комнате. Однажды летом отец, вернувшись из поездки, сказал жене и сыну, что им надо поговорить.

— Римус, — начал он, когда вся семья собралась на кухне, — ты уже большой мальчик и должен понять то, что я скажу… Помнишь, я говорил, что надо учиться, чтобы стать волшебником?

— Да.

— Так вот… Волшебники учатся в особой школе, она называется Хогвартс. Туда поступают в 11 лет.

— Значит, я осенью тоже пойду в эту школу?

— Нет, — тяжело вздохнул отец.

— Профессор Диппет тебе отказал? — со слезами на глазах спросила мама. — Это несправедливо… ведь у него не будет другого шанса…

— Сюзанна, — перебил её муж, — Армандо Диппет стар. Он боится брать на себя такую ответственность — принять в школу оборотня. Представь, что будет, если кто-нибудь об этом узнает…

На душе у Римуса стало очень тяжело.

— Значит, я не смогу выучиться на волшебника? — тихо сказал он.

— Ну что ты, мой мальчик, — отец крепко прижал его к себе. — Я сам буду учить тебя. Сейчас мне надо уехать на несколько месяцев, а когда я вернусь, то мы сразу же начнём заниматься. Твоя мама права, несправедливо лишать тебя права учиться только потому, что ты оборотень. Никто не виноват, что так вышло… это судьба. Ты можешь стать настоящим волшебником — и ты им будешь. Обязательно.

Через несколько дней отец уехал в длительную командировку. А Римус с нетерпением ждал весны, когда должен был вернуться папа. Он страстно желал поскорее начать учиться волшебству, почти каждую ночь ему снилось, что он колдует. За неделю до возвращения отца мама отвезла сына в Косой переулок, где они купили волшебную палочку — одиннадцать дюймов, дуб и перо феникса.

Наконец, отец вернулся. Утром того дня, когда должны были начаться их занятия, Римус вышел погулять во двор и столкнулся с высоким стариком с длинной седой бородой и голубыми глазами. На носу у него сидели странного вида полукруглые очки.

— Здравствуй, Римус, — сказал он. — Твой папа дома?

— Да, — растерянно ответил мальчик, открывая дверь перед гостем. «Откуда он знает, как меня зовут?» — вертелось у него в голове следующие минут сорок, которые он провёл, бесцельно слоняясь по двору и сгорая от любопытства. Наконец, дверь открылась, и на пороге появилась мама.

— Иди сюда, — позвала она сына.

Мальчик почти вбежал в дом и вошёл в гостиную. Его отец и гость сидели в креслах у камина.

— Римус, это профессор Дамблдор, новый директор волшебной школы Хогвартс, — сказал отец. — Он говорит, что примет тебя в школу.

— И готов повторить это ещё раз, — твёрдо заявил директор. — Римус должен учиться, как и все дети.

— Погодите, — начитанный Римус иногда начинал разговаривать «как в книжке». — А как же быть с тем, что я оборотень? Папа говорит, что я опасен для других людей…

— Это не имеет значения, — ответил Дамблдор. — Ты оборотень, но ты всё равно человек. И ты должен жить так же, как и все нормальные люди. Мы с твоим папой обговорили, что надо сделать, чтобы ты не мог навредить другим во время полнолуния. Мы устроим для тебя убежище, где ты будешь прятаться. Или ты не хочешь идти в школу?

— Конечно, хочу! — с жаром ответил мальчик. — Но ведь мне придётся жить вместе с другими ребятами — а я не могу рассказывать им, кто я такой…

— А тебя никто и не заставляет, — спокойно сказал диреткор. — У каждого человека могут быть свои секреты. А вдруг у тебя появятся друзья, для которых это будет неважно? Таким друзьям ты сможешь всё рассказать… если сам захочешь, конечно, -он поднялся на ноги. Отец тоже встал и крепко пожал руку гостю.

— Спасибо, профессор.

— Скажите, — Рем задал последний вопрос, — а в школе можно играть в квиддич?

— Конечно, — улыбнулся Дамблдор.

Когда они вышли из комнаты, Римус плюхнулся в кресло и закрыл глаза. Воображение рисовало ему пленительные картины — он играет в квиддич со своими однокурсниками… он колдует, сотворяя что-то невообразимо прекрасное… Проводив гостя, отец вернулся в комнату.

— Римус, — сказал он, глядя на мечтательную улыбку на лице сына, — тебе очень повезло, что профессор Дамблдор стал директором… Он замечательный человек, добрый и смелый. Но… не жди, что у тебя действительно будут друзья.

— Почему?

— Среди твоих однокурсников будет много детей из семей волшебников. А волшебники боятся оборотней даже больше, чем маглы. Простецы думают, что оборотни бывают только в сказках, а маги знают, что они существуют на самом деле. И большинство считает оборотней чудовищами. Если кто-то из твоих однокурсников узнает, что ты оборотень, то скорее всего напишет родителям. И им очень не понравится, что ты учишься вместе с их детьми. Ты ведь помнишь, как на тебя смотрели жители деревни, где мы жили, — миссис Люпин рассказала мужу, что во время его отсутствия она ездила туда по делам и вынуждена была взять с собой сына. Жители деревни разговаривали с ней сквозь зубы, а на мальчика смотрели с отвращением и ненавистью. — Поэтому старайся вести себя так же, как и в этой школе, хорошо?

— Хорошо, папа, — со вздохом ответил Римус.

После приезда в Хогвартс жизнь Римуса стала одновременно интереснее и сложнее. Он ещё в поезде познакомился с тремя мальчиками — Джеймсом Поттером, Сириусом Блэком и Питером Петтигрю. Все четверо попали на один факультет и быстро сдружились. Первые дни в школе Люпин беззаботно наслаждался жизнью — исследовал замок вместе с новыми друзьями, принимал участие в их проделках над слизеринцами… Но через две недели наступило полнолуние. Мадам Помфри, школьная медсестра, показала ему, где он должен будет прятаться и как туда пройти. Три ночи прошли как всегда — боль, ярость зверя, жуткая слабость наутро… А когда на третий день он выбрался из своего убежища, в голове билась одна-единственная мысль: «Что же я им скажу?» Римус начал врать — он выдумал себе бабушку, которая болела, а потом умерла, говорил, что у него болеет мама… Теперь в его отношении к друзьям появилось нечто новое — страх. Джеймс и Сириус были очень умными и наблюдательными, к тому же Блэк увлекался астрономией — и Римус не сомневался, что кто-нибудь из них обязательно заметит совпадение между полнолуниями и его исчезновениями. И это случилось — холодным мартовским утром Поттер сказал, что им надо поговорить. Даже много лет спустя Люпин с ужасом вспоминал, как всё оборвалось у него внутри после прямого вопроса Сириуса: «Ты оборотень, да?» Но воспоминание о том, что произошло в следующий момент согревало душу… Ответив утвердительно, он услышал: «Ты наш друг. И мы тебя не бросим.» Следующие несколько недель ему казалось, что он спит, а проснувшись, увидит то, что и должно быть — отвращение и страх на их лицах. Римус окончательно поверил, что друзья не бросят его, когда Джеймс однажды вечером торжественно объявил: «Мы нашли способ, как тебе помочь. Мы станем анимагами.» И они сдержали своё обещание. На это ушло три года, и Люпин за это время успел пережить всё — радостную надежду, что когда-нибудь он не останется один на один со своей болью; отчаяние, когда у них случались неудачи; угрызения совести, когда оказалось, что они, занимаясь анимагией, нарушают закон… Но в конце концов на его шестнадцатый день рождения друзья сделали ему роскошный подарок — прогулку при полной луне. То первое утро, которое они встретили в Визжащей Хижине вчетвером, было одним из самых счастливых воспоминаний в жизни Римуса. Прогулки в полнолуние дали неожиданный эффект. Обычно Люпин почти не помнил, что с ним происходит ночью, когда он превращается в волка, но где-то к Рождеству он понял, что его звериная и человеческая половины стали ближе друг другу. Его разум во время трансформаций уже не спал беспробудным сном, а лишь дремал, и кровожадность зверя сдерживалась уже не только Мягколапом и Сохатым, но и Римусом-человеком…

После окончания школы Люпин какое-то время верил, что его жизнь сложится нормально. Он учился в Оксфордском Университете Магии, занимаясь Защитой от Тёмных Сил и Рунами. Ещё на шестом курсе у него появилась девушка, любящая и любимая — Джессика Лэнгли из Равенкло. Их отношения складывались очень хорошо, и он даже начал надеяться, что когда-нибудь у него будет нормальная семья. Он был секретным агентом Ордена Феникса, и это давало ему ощущение, что он делает нужное и полезное дело. Римус относился к этой работе не так, как его друзья. Для Питера это была возможность проявить себя в чём-то не хуже других. Для Джеймса — работа в чистом виде, тяжёлая и не очень приятная, но необходимая. Обстоятельства сложились так, что именно Поттер оказался негласным лидером их команды, и ему приходилось не только заниматься непосредственно делом, но и исправлять чужие ошибки — например, извиняться перед Дамблдором и Моуди за грубость Сириуса. Блэк, как подозревал Люпин, даже увидев своими глазами трагическую гибель Веры Дирк, не сумел окончательно избавиться от ощущения, что борьба со злом — это азартная игра с очень высокими ставками. Для самого же Римуса это была прежде всего борьба с самим собой. И борьба за себя. Он каждый раз доказывал и себе, и окружающим, что, будучи оборотнем, он остаётся человеком, способным отличать добро от зла и делать правильный выбор…

Так продолжалось несколько лет. Но примерно с конца 1980-ого года в жизни Римуса началась чёрная полоса. Он учился на последнем курсе и должен был подумать о том, что делать дальше — а для оборотня найти работу было нелёгкой задачей. Потом ушла Джессика. Она в течение нескольких месяцев вела себя странно, на вопросы отвечала уклончиво, решительно отказываясь говорить о планах на будущее — и, наконец, сказала, что заводить семью с оборотнем слишком большой риск… Работа на Орден стала особенно напряжённой, превратилась в кровавую грязную рутину, и у Римуса уже не было сил размышлять о каких-то философских материях. Он начал искать утешения на дне бутылки с виски, но и эту сомнительную радость у него скоро отняли. Однажды в феврале, после очередного задания, которое они с Сириусом выполняли в Уэльсе, Блэк напросился к нему ночевать — аппарировать до деревенского дома Люпина было гораздо ближе, чем до Лондона. Утро Римус начал со стакана виски. Он настолько привык жить один, что даже не вспомнил о присутствии в доме гостя. И вздрогнул, услышав за спиной озабоченный голос друга:

— Рем, ты не рановато начинаешь?

— В самый раз, — отрезал Люпин. В эту минуту он пожалел, что пустил Сириуса ночевать.

Блэк встал с постели и внимательно осмотрел комнату. На подоконнике стояла батарея пустых бутылок.

— Это ты столько вылакал за рождественские каникулы? — тон Сириуса ещё сохранял оттенок шутливости, но на лице была написана тревога. — А ещё меня алкоголиком называешь!

— Сириус, какое тебе до этого дело?

— Такое! — теперь в голосе Блэка зазвучал металл. — Ты что, спиться решил?

— А если и так? — Римус взял бутылку, собираясь налить себе ещё виски.

— Я этого не допущу! — Сириус выхватил у него бутылку и вылил её содержимое за окно.

— Ты что вытворяешь? Почему ты вмешиваешься в мою жизнь?!

— Потому что ты делаешь глупости!

— Ну и что?

— Рем, — Блэк заговорил мягко и проникновенно, — вспомни, что ты сказал Снейпу… О том, как важно для тебя быть человеком. Неужели ты думаешь, что пьянство тебе в этом поможет?

— Быть человеком… — Римус сел за стол, обхватив голову руками. — Ради чего? Ради кого?

— Ты что, один на всём белом свете? Утебя есть родители, Джессика, мы…

— Родители… Знаешь, они меня любят, конечно… Но мне кажется, они в глубине души не могут мне простить, что из-за проблем со мной Ромул оказался так далеко от них. Его пришлось отослать учиться во Францию, и в итоге он там и остался. Джессика ушла… сказала, что это слишком большой риск — создавать семью с оборотнем. А вы — вы с Питером, как и Джеймс, женитесь, заведёте детей, у вас будет совсем мало времени на друзей…

— Ясно, — Римус был благодарен другу за этот краткий ответ, за то, что он не стал говорить ненужные сочувственные слова. — И всё равно — это не выход. Ты ничего не изменишь, если сопьёшься. Давай рассуждать логично, — он подсел к столу.- Не говори мне, что опьянение помогает забыть о проблемах. Я хорошо знаю, что это не так. Я пробовал топить в стакане боль и ужас после гибели Веры, но с каждым глотком становилось только хуже. Чем сильнее я напивался, тем громче звучал у меня в ушах её крик… Алкоголь помогает тебе легче переносить превращения?

— Нет, — вынужден был признать Люпин.

— Тогда зачем пить? Тебе недостаточно, что ты не можешь полностью контролировать себя в полнолуние? Ты хочешь того же самого и в остальные дни? И последнее соображение — довольно шкурное, конечно, но важное… Раз начав, ты будешь пить всё больше и больше. И однажды ты либо не явишься на очередное задание, либо, что ещё хуже, придёшь нетрезвым или с похмелья. И это может стоить жизни кому-то из нас.

Римус молчал. Разумом он понимал правоту Сириуса, но признавать её ему совершенно не хотелось. Хотелось — сбросить с себя груз ответственности, не думать о том, что он кому-то что-то должен… Блэк, со своим собачьим чутьём, видимо, догадался, что чувствует друг.

— Ну вот что, — решительно заявил он, — вижу, что сейчас ты меня понимать не хочешь. Ничего, я подожду, пока до тебя дойдёт. И повторю всё несколько раз, если надо.

— Ты что, собираешься остаться здесь? — опешил Люпин. — А как же твоя работа, дела? Да и я не хочу сейчас никакой компании. Нет уж, возвращайся в Лондон.

— К чёртовой матери мои дела! — отрубил Сириус. — Тебе нужна помощь, даже если ты не понимаешь этого и не хочешь её принимать. И поэтому я остаюсь.

Сириус сразу же начал действовать. Он ликвидировал все запасы спиртного в доме и внимательно следил за тем, чтобы у Римуса не было возможности их пополнить. На протяжении трёх ночей он спал очень мало и только в собачьем облике, чтобы реагировать на любой шум. И регулярно повторял, что пьянство не решит никаких проблем и ничего не изменит. Люпин злился, но не видел никакой возможности избавиться от плотной дружеской опеки. Вечером третьего дня в окно влетела сова с привязанным к лапке красным конвертом.

— На работе хватились, — мрачно прокомментировал Блэк, вскрывая письмо.

Он угадал — это действительно был Вопиллер от мистера Олливандера, возмущённого его наглыми прогулами.

— Слушай, тебе же ещё и не так влетит, когда ты в Лондон вернёшься, — озабоченно сказал Римус, глядя на бледное небритое лицо друга.

— Влетит, конечно, — спокойно ответил Сириус. — Но я всё равно отсюда не уйду, пока дурь из тебя не выбью.

— Считай, что выбил. Обещаю, что не буду больше пить.

— Точно? — прищурился Блэк.

— Обещаю.

Обещание Римус сдержал. Через пару дней Сириус, для подкрепления достигнутого результата, прислал ему научную монографию, в которой речь шла о воздействии разных наркотических веществ на оборотней. Прочитав её, Люпин понял, что пьянство, конечно, многое в его жизни изменит — но совсем не так, как ему хотелось бы…

Первого ноября 1981 года Римус вернулся домой рано. Он приехал из глухого уголка в Шотландии, где провёл неделю, выполняя задание Ордена Феникса. Ложась спать, он подумал, что завтра первым делом надо будет разыскать Сириуса и выяснить у него, куда делись Лили и Джеймс. Он хотел навестить их перед отъездом, но в их старой квартире жили другие люди. Блэк, с которым он тут же связался, сказал ему, что Поттеры вынуждены были переехать, но он и сам ещё не знает куда. Римус не на шутку встревожился — этот переезд мог означать, что Лили и Джеймсу угрожает опасность — но, выполняя своё задание, он должен был соблюдать полную секретность и не мог даже написать письмо кому-нибудь из друзей.

Утром сова принесла газету и, получив свой кнат, с довольным уханьем вылетела в окно. Когда Люпин развернул листы, ещё хранившие запах типографской краски, у него потемнело в глазах. «ПАДЕНИЕ ТЁМНОГО ЛОРДА! МАЛЕНЬКИЙ СИРОТА ГАРРИ ПОТТЕР ИЗБАВЛЯЕТ МИР ОТ ТОГО-ЧЬЁ-ИМЯ-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ!» — броский заголовок занимал почти половину страницы. Газетные листы с шуршанием разлетелись по всей комнате, выпав из ослабевших рук. Маленький сирота Гарри Поттер… Это не может быть правдой, это не должно быть правдой! Это, наверное, дурной сон… Лили и Джеймс погибли… как? Ведь даже ближайшие друзья не знали, где они прячутся, как же их нашёл Вольдеморт? Очнувшись от первого приступа горя, Римус решил отправиться в Хогвартс. Дамблдор наверняка сможет объяснить, как это произошло, да и Сириус, наверное, уже там… Люпину вспомнился их разговор недельной давности, и теперь ему казалось, что тогда Блэк от него что-то скрыл… Через четверть часа он был уже в Хогвартсе. К его удивлению, там не оказалось ни Дамблдора, ни Сириуса, а профессор МакГонагалл могла только подтвердить, что Лили и Джеймс мертвы. Ему не оставалось ничего другого, кроме как ждать возвращения директора. Декан Гриффиндора предложила ему посидеть в её кабинете. Чтобы убить время, Римус взял книгу — но за несколько часов он так и не перелистнул страницу. МакГонагалл время от времени проверяла, не вернулся ли директор, но его всё не было. Ожидание тянулось уже целую вечность, и Люпин готов был биться головой о стену или разбить что-нибудь…

Наконец, профессор МакГонагалл заглянула в кабинет и поманила его за собой.

— Дамблдор хочет нас видеть, — сказала она. — Он так выглядит… Господи, неужели что-то ещё стряслось?

Директор действительно выглядел ужасно — пепельно-серое лицо, синие круги под глазами… Он как будто постарел на двадцать лет и похудел на столько же фунтов — мантия болталась на нём как на вешалке.

— Римус, Минерва, присаживайтесь, — Люпин ещё никогда не слышал, чтобы ровный сильный голос Дамблдора так по-старчески дребезжал.

— Профессор, как это случилось? — сдерживая слёзы, спросил юноша.

— Именно это я и собираюсь вам рассказать, — ответил директор. Он прикрыл глаза рукой и глубоко вздохнул. — То, что я вам сейчас скажу — тайна. Я посоветовал Джеймсу воспользоваться Заклятием Доверия. Он так и поступил, но, — Дамблдор сглотнул, — ошибся при выборе Хранителя. Доверился предателю.

— Кто был Хранителем? — Римус приподнялся с кресла, готовый, услышав имя этого человека, выбежать из кабинета и отправиться на поиски предателя — чтобы отомстить ему.

— Сириус Блэк.

Люпин почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.

— Нет! Не может быть!

— Римус, я сам не мог в это поверить… но вчера утром всё подтвердилось. Самым страшным образом, — у юноши сжалось сердце — что ещё случилось? — Питер, видимо, узнал о гибели Поттеров почти сразу и бросился на поиски Сириуса. И нашёл его, — Дамблдор замолчал и прикрыл глаза, словно собираясь с силами для того, чтобы говорить дальше, — на улице, полной маглов. Сириус убил его. И ещё двенадцать человек.

— О Господи! — профессор МакГонагалл залилась слезами.

— Вы… Вы бредите… — Римус уже плохо понимал, кому он это говорит. В голове билась только одна мысль: «Это безумие! Это не может быть правдой!» — Сириус не мог предать… зачем?

— Ты ведь знаешь, что Джеймс был наследником Гриффиндора…

— Да. А Сириус — возможный наследник Равенкло, — прохрипел Люпин. — Но какое это имеет отношение к…

— Сириус предал Джеймса из зависти, — устало закончил Дамблдор. — Он тоже хотел бы оказаться наследником кого-то из Основателей, но мы так и не сумели найти подтверждения родства Блэков с Равенкло.

— Что за чушь!!! — отчаянно выкрикнул Римус. — Ему же всегда было наплевать на чистоту крови и всю эту ерунду! Разве он когда-нибудь хвастал своим родством с О'Лири?!

— Он всегда был хорошим актёром, ты не можешь этого отрицать, — тихо возразил директор. На это Люпину возразить было нечего, он действительно знал это — и куда лучше, чем Дамблдор. — Видимо, он притворился, что для него это не имеет значения… но при первом удобном случае перешёл на сторону Вольдеморта. Я ведь давно знал, что кто-то из ближайшего окружения Поттеров шпионит для Тёмного Лорда. И предупредил Джеймса. Но он верил Сириусу как себе самому. Он сказал, что Блэк скорее умрёт, чем предаст… Великий Мерлин, почему я не уговорил его, чтобы он доверил тайну мне! — Дамблдор закрыл лицо руками.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая только всхлипываниями профессора МакГонагалл.

— Я не верю, — голос с трудом повиновался Люпину. — Это какая-то чудовищная ошибка…

— Римус, против фактов мы бессильны, — директор взял себя в руки. — Джеймс собирался назначить Хранителем Сириуса. И сегодня утром на той улице, где произошла трагедия, было всего двое волшебников — Блэк и Петтигрю. Взрыв унёс тринадцать жизней, Питеру было бы просто не под силу наложить такое мощное заклятье. А свидетели в один голос твердят, что последними словами Питера были: «Сириус, как ты мог? Лили и Джеймс наши друзья! А ты их предал!» Сириус, видимо, обезумел от страха — и убил не только Питера, но и других людей, которым просто не повезло оказаться там в это время. Хорошо ещё, что Мейсон-стрит не самая оживлённая улица, жертв могло быть гораздо больше…

Этого Римус уже не выдержал Питер был убит рядом с их любимым баром — какое издевательство над памятью об их дружбе! Это известие доконало его. Кабинет с бешеной скоростью завертелся у него перед глазами, а потом наступила темнота.

Он очнулся только на следующий день. На больничной койке. Увидев, что он открыл глаза, мадам Помфри вышла из палаты и через десять минут вернулась вместе с Дамблдором.

— Профессор, — Люпин резко сел на кровати, — когда будет суд? Я хочу увидеться с Сириусом, услышать от него самого, почему он это сделал…

— Суда не будет, — грустно ответил директор. — Сириус уже в Азкабане.

— Как?! Но это же незаконно!

— К сожалению, здесь я бессилен, — Дамблдор сел рядом с кроватью. — Распоряжением министра магии начальнику Департамента Магического Законодательства даны полномочия своей властью выносить приговор в тех случаях, когда вина пойманного пособника Вольдеморта доказана безусловно. А Барти Крауч известен своим непримиримым отношением к тёмным магам, да и все факты говорят против Сириуса… Я понимаю, Римус, тебе сейчас очень тяжело, — добавил он, посмотрев на белое лицо своего бывшего ученика, — но нам всем остаётся только смириться со случившимся. Подумай сам, кому ещё Джеймс мог довериться в таком важном деле?

— Вам. Мне, — Римуса душили слёзы.

— От моей помощи он отказался — мы уже не узнаем, из каких соображений. А ты… Джеймс мог заподозрить как раз тебя — опять же, не берусь судить, почему тебя, а не Сириуса. Но если предателем был Блэк, то он, скорее всего, постарался укрепить эти подозрения… — видно было, что директору нелегко даются эти холодные логические выкладки.

Говорить было больше не о чем. Тяжело вздохнув, Дамблдор встал и вышел из палаты. Люпин откинулся на подушку. Его захлёстывало горе — но к этому чувству начинала примешиваться обида. Почему Джеймс не рассказал о том, что его положение стало настолько опасным, не сообщил о своём переезде? Неужели друг действительно не доверял ему? Причина у этих подозрений могла быть только одна — то, что он оборотень? Если бы Джеймс был жив, Люпин назвал бы это предательством… Наверное, Дамблдор прав — Поттер действительно доверял только Блэку, а тот постарался укрепить его подозрения насчёт всех остальных. И откуда Питер узнал о предательстве Сириуса? Мысль о том, что Хранителем мог быть Петтигрю, Люпин сразу отбросил из-за её очевидной нелепости. Они все любили Питера, он был их другом, но сам Римус никогда не доверил бы ему такое ответственное дело, потому что Петтигрю был слишком слаб для этого. И Люпин не сомневался, что Джеймс поступил бы так же. Значит, Сириус и в самом деле предатель… Думать об этом было невыносимо, поэтому молодой человек даже обрадовался приходу мадам Помфри. Осмотрев его, целительница сказала, что он может идти.

На следующий день Люпина ждало ещё одно серьёзное испытание. Вернувшись из Хогвартса, Римус нашёл дома письмо от Алисы Рендалл, девушки Сириуса, в котором она назначила ему встречу в баре «Норд» на Мейсон-стрит. Молодой человек был не на шутку рассержен таким выбором места для разговора, но отказать ей не смог. И фанатичная уверенность Алисы в том, что Сириус невиновен, снова разбудила все его сомнения. Ему стоило огромного труда убедить себя в том, что она ослеплена любовью и ещё не отошла от первого шока… что пройдёт немного времени — и Алиса примет страшную правду и смирится с ней. После этой встречи Римус несколько месяцев запрещал себе даже думать о погибших друзьях — но в конце концов он не выдержал. Он понял, что не сможет успокоиться, пока не услышит объяснение всему случившемуся от самого Сириуса. А помочь ему в этом деле мог только Дамблдор.

Когда Римус появился в Хогвартсе, выражение его лица, видимо, напугало профессора МакГоннагалл, потому что она, даже не пытаясь возражать, назвала ему пароль, открывающий вход в кабинет директора.

— Профессор, пожалуйста, помогите мне добиться свидания с Сириусом, — с порога выпалил он. — Я не могу так жить… Я должен посмотреть ему в глаза, услышать от него самого, почему он это сделал…

— Сядь, Римус, — каким-то неживым голосом сказал директор. — Пожалуйста, — добавил он, когда молодой человек даже не двинулся с места.

Люпин опустился в кресло.

— Если ты будешь настаивать, то я добьюсь для тебя этого свидания, обещаю. Но послушай доброго совета, мой мальчик… не езди в Азкабан. Это только причинит тебе лишнюю боль…

— Но я должен поговорить с ним!

— Я был там два месяца назад. Я видел Сириуса. Он сошёл с ума, Римус. И он признал свою вину. Когда я вошёл в камеру, он бредил… принял меня за Джеймса и начал просить прощения за какую-то ошибку. Вольдеморт умел играть на человеческих слабостях… Как бы там ни было, но Сириус признал, что виновен в гибели Джеймса и Лили. И сошёл с ума — возможно, под тяжестью раскаяния…

Люпин откинулся на спинку кресла и крепко зажмурился. Идиот! В своём стремлении увидеться с Блэком он даже не вспомнил, что обычно происходит с узниками Азкабана! Дамблдор прав — этого ему не выдержать. Сириус сошёл с ума… Сириус, всегда такой деятельный, брызжущий идеями, бредит, вновь и вновь переживая один и тот же кошмар… и вряд ли даже узнает старого друга… Римус молча поднялся и вышел из кабинета.

После этого дня жизнь Люпина стала тусклой и однообразной. Он жил один в своём деревенском доме, перебиваясь случайными заработками. И новых друзей он так и не нашёл. Он с тоской вспоминал те времена, когда рядом были люди, любившие и принимавшие его таким, какой он есть, ему этого очень не хватало… Но одновременно он боялся, что история повторится — что новые друзья уйдут из его жизни точно так же, как ушли Мародёры.