Ловец

Глава третья. В которой как нельзя лучше описывается старинный замок, Гермиона принимает ванну, а Гарри рассматривает каталог женского белья.

Замок встретил гостей неожиданной тишиной и безлюдностью, когда, всё ещё слегка пошатываясь в такт покачиванию вагона и слыша в ушах недавнее постукивание колёс, они вступили под его каменные своды. Гарри удивлённо огляделся, — замок был просто огромен, конечно, не чета Хогвартсу (признаться, других замков ему видеть пока не приходилось), однако от него веяло такой же древностью: увитые виноградом, поросшие травой и изгрызенные временем серые каменные стены уходили ввысь; узкие стрельчатые окна с разноцветными витражами отбрасывали на камни под ногами солнечные зайчики, конусы башен с кое-где зияющими прорехами напоминали пробитые рыцарские шлемы.

Высокая лестница с каменными перилами вела к тёмной двустворчатой двери, которую Крум открыл, произнеся несколько слов на незнакомом языке.

Не замедляя шага, он повёл их по бесконечным переходам и коридорам с высокими крестовыми сводами, тёмными портретами, потрескавшимися статуями и рыцарскими доспехами, ехидно побрякивающими и поскрипывающими им вслед.

Тут всё было иначе, чем в холодном и сыром Хогвартсе — впрочем, возможно, Гарри так казалось потому, что он никогда не жил в школе летом. Внутри солнце заливало замок Крума до самых краёв, от камней веяло не не мрачной промозглостью, а желанной прохладой, мягкие ковры под ногами поглощали шум шагов, а лестницы не крутились, не проваливались под ногами, а весело наскрипывали какие-то местные напевы.

— Я вас провожу в ваши комнаты, вы передохнете, а к обеду как раз все и соберутся, — губы Виктора дрогнули в улыбке и быстрым, почти незаметным жестом — каким, наверное, ловил снитч — он захлопнул приоткрытую дверь, мимо которой они как раз проходили и из-за которой поблескивал любопытный чёрный глаз. — Старшие почти все в разъездах, дома только племянники. Они ещё успеют вас замучить. Кстати, Гарри, — Крум повернулся и заулыбался ещё шире, — Стана только о тебе и говорит последнюю неделю.

О, только не это.

Гарри даже не понял, кто такая или такой эта Стана, но в глубине души понадеялся, что это всё-таки девочка. И она не говорит по-английски. Он был сыт по горло стрекочущим Колином Криви с этим его чёртовым фотоаппаратом, не дававшим ему шага ступить; ему надоело чувствовать себя диковинным зверем в клетке, слышать эти перешёптывания за спиной, отвечать на одни и те же вопросы и демонстрировать свой шрам, видя, как испуганно и изумлённо расширяются глаза назойливых собеседников.

Что — снова?… Нет, только не это.

Перед Гарри бесшумно распахнулась тяжёлая, стянутая медными лентами дверь его комнаты, Крум повёл Гермиону дальше по коридору, продемонстрировал её апартаменты и, как услышал ревниво навостривший уши Гарри, отправился по своим делам, дав гостям время передохнуть и привести себя с дороги в порядок.

Все вещи уже были аккуратно разобраны, сундук стоял рядом с высокой и, судя по виду, чрезвычайно мягкой кроватью, метла была пристроена в чуланчик, клетка с довольной, накормленной досыта Хедвигой заняла своё место в дальнем углу — подальше от всепоглощающего и все проникающего солнца.

На столе у окна матово поблёскивал серебряный кувшин с водой, кубок и ваза с фруктами и печеньем — что было весьма разумно, с учетом того, что обед только намечался, а у Гарри с утра, кроме мороженого да сока, маковой росинки во рту не было.

Он подхватил яблоко побольше, с каким-то ребяческим удовольствием, разбежавшись, прыгнул на кровать, мягко осевшую под его весом, и начал на ней раскачиваться, грызя яблоко и рассматривая свою новую обитель.

На тумбочке, рядом с помахивающими крылышками часами-снитчем красовался бронзовый колокольчик. Гарри с любопытством взял его, раздался мелодичный звон, и в комнате возникло странное существо, чем-то напоминающее Добби: огромные круглые глаза, развесистые уши. Но пола оно было явно женского и выглядело весьма нарядно в обмотанной на манер тоги белоснежной кухонной салфетке, расшитой красным крестиком.

— Добър ден, — пискляво произнесло существо и склонилось в поклоне, видимо, ожидая приказаний. Гарри отрицательно помотал головой, и существо, так и не подняв глаз, бесшумно исчезло.

Отправив огрызок в открытое окно, Гарри поднялся и продолжил обследование: за маленькой дверцей обнаружилась ванная комната с наполненной ароматной водой ванной на когтистых львиных лапах. И к вящему ужасу Гарри, едва он вошёл и начал раздеваться, ванна резво подскакала к нему и, ударив под коленки, опрокинула в воду прямо в майке и брюках.

Чертыхаясь и отплёвываясь, Гарри сбросил с себя одежду, с мокрым чмоканьем приземлившуюся на деревянном полу и устроился поудобнее, решив как следует поразмышлять обо всём случившемся.

Однако, о чём бы он ни пытался думать, все его мысли так или иначе возвращались к тому, чем сейчас занимается в своей комнате Гермиона. И перед его внутренним взором снова и снова появлялась такая же ванная комната с ванной и лежащей в ней с книжкой и грушей в руках Гермионой, целомудренно укрытой Гарри пеной по самый подбородок.

Картинка была настолько ясной и отчётливой, что Гарри выскочил из воды, ошалело глянул на пол, на котором не было никаких признаков ещё пять минут назад лежавшей там кучи мокрой одежды, замотался в пушистое синее полотенце и босиком, оставляя за собой мокрые следы, тут же исчезающие в горячем воздухе, вернулся в комнату. Ванна cердито скребла лапами по полу и плескала водой ему вслед.

Чуть вздрагивая от приятного ощущения испаряющейся с кожи воды, он открыл шкаф и задумчиво взглянул на аккуратные стопочки.

Интересно, как у них положено одеваться? Надеюсь, не надо будет в такую жару напяливать на себя мантию?..

С трудом натянув на ещё влажное тело футболку и джинсы, Гарри выскользнул в коридор и постучал в дверь комнаты Гермионы.

— Гарри, это ты? — глухо откликнулась она на его негромкий стук. — Проходи-проходи, я сейчас…

Гарри вошёл и с любопытством огляделся: в её комнате всё было так же, как и у него: мягкая кровать, засыпанная подушками, стол с грудами книг, тумбочка, кресло с одуревшим от жары Косолапсусом — однако с первого взгляда было очевидно, что эта комната предназначалась для девушки.

Всё было мягких розоватых оттенков, на тумбочке стоял букет цветов, а рядом с ним… Нет, ну только подумайте! — колдография Крума и Гермионы, сделанная незадолго до отъезда делегации Дурмштранга из Хогвартса. Он держал её за руку и радостно махал, она чуть напряжённо улыбалась в камеру. Гарри поднял колдографию и поднёс поближе к глазам: Крум перестал махать и нахмурился, зато Гермиона радостно заулыбалась и — чего в жизни никогда не случалось — послала Гарри воздушный поцелуй, вызвав явное негодование стоявшего рядом Виктора.

Из-за двери в ванную раздался плеск — судя по всему, настоящая Гермиона находилась именно там.

…Наверняка с грушей и учебником…

— Гарри, ты располагайся, я сейчас…

Гарри сунул снимок обратно и подошёл к книжной полке и столу: точно, ни дня без книжки — взяла с собой весь комплект учебников на будущий год…а вот эти книги явно не её…видимо, Крум решил поощрить тягу к знаниям: на столе аккуратной стопкой красовалось подарочное издание «Энциклопедии колдовства: От Мерлина до наших дней. Издание 213, исправленное и дополненное», в переплёте из драконьей кожи с золотым тиснением.

А это ещё что такое?

Странный толстый журнал, небрежно брошенный на кровать, привлёк его внимание совершенно нетипичной для гермиониных книг обложкой. Или Гарри померещилось от жары и переутомления, или на ней действительно пританцовывала полуголая красотка. Не в силах поверить собственным глазам, он шагнул и медленно потянулся к журналу, однако раньше, чем он успел дотронуться до глянцевой обложки, скрипнула дверь ванной, и вылетевшая оттуда Гермиона буквально вырвала красавицу у него из-под носа с каким-то возмущённо-смущённым фырканьем.

— Герми, что это? — в ужасе спросил Гарри, чувствуя, что не может совладать ни со своим лицом, ни со своим голосом. — Откуда ЭТО у тебя?

Она стояла, прижимая журнал к груди, не замечая, что ещё одна красотка с задней обложки наклонилась и сквозь её пальцы посылает Гарри томные взгляды и призывные улыбки.

— Это?… Ну…это… Это…

Она покраснела и быстро затолкала журнал под подушку.

— Это тебе ОН дал? — догадался Гарри.

— Гарри, прекрати, я сама у него это попросила, — быстро возразила Гермиона и покраснела ещё больше.

— Гермиона, — сипло начал Гарри и, кашлянув, постарался придать своему голосу нормальное звучание, — и зачем это тебе?

— Неважно, — она отвела взгляд, кусая губы, которые кривились в непроизвольной улыбке.

Гарри захлестнула неожиданно сильная обида.

Как такое может быть? Ведь между ними — им, Гермионой, Роном — никогда не было никаких секретов, они никогда…ну, почти никогда…ничего друг от друга не скрывали и не прятали. 

Сам не понимая, почему, он вдруг почувствовал себя преданным, обманутым и брошенным.

Что за гадость приволок ей Крум? Что он, вообще, о ней думает? Зачем он их пригласил? И зачем они сюда приехали?

Голос Гермионы остановил его у самых дверей.

— Гарри, перестань, ну что ты, в самом деле, — хорошо, я тебе всё расскажу, — к его удивлению, в её голосе не было ни капли раскаяния, он звенел и переливался, словно, она с трудом удерживала смех. — В чемоданчике, который уехал не по адресу, были…гм…личные вещи, — она сделала деликатную паузу, но Гарри, не искушённый в вопросах женского туалета, продолжал смотреть на неё с хмурым непониманием. Гермиона, смеясь, всплеснула руками. — Ну, хорошо: там было моё бельё, и оно отправилось в Прагу. Виктор взял у своих сестёр каталог и принёс его мне. А я собираюсь сделать заказ, — Гермиона бросила на Гарри пытливый взгляд, осенённая какой-то шаловливой идеей.  — И мне нужна твоя дружеская помощь.

Раньше, чем он успел открыть рот и в ужасе заорать «нет!», она потянула его к кровати, уселась рядом, сунула ему на колени журнал и начала переворачивать страницы.

От подмигивающих и извивающихся полуголых красоток Гарри бросило в дрожь и в краску: что — они все носят именно такое?.. Эти…лямочки или как там оно у них называется?.. Он не знал, куда девать глаза. А Гермиона, фыркая и хихикая, тыкала пальцем то в одно изображение, то в другое:

— Может, это? Как думаешь?

Она тряхнула головой, её волосы взлетели и стали щекотать его щёку. Она сидела совсем рядом; пола неуместно выглядящего в такую жару махрового халата чуть отогнулась, демонстрируя круглую розовую коленку, от которой Гарри почему-то не мог отвести глаз. Он раньше никогда не видел её коленок. А от её волос и кожи шёл какой-то свежий цветочный запах. Он непроизвольно принюхался, пытаясь уловить этот аромат, ускользающий и растворяющийся в горячем, напоенном солнцем воздухе. Гарри не заметил, что инстинктивно задышал глубже и чаще, через минуту у него начала кружиться голова — то ли именно от этого, то ли ещё от чего-то…

Она покосилась на него и рассмеялась — так задорно и заразительно, что он ощутил, как губы сами собой растягиваются в улыбке, — и через мгновение они уже заливались хохотом, размахивая друг на друга руками и вытирая выступившие на глазах слёзы.

Наконец, вся раскрасневшись, Гермиона снова потыкала пальцем в лежащий на коленях у Гарри журнал:

— Так что скажешь насчёт этого?

Гарри опустил глаза к странице и обомлел от увиденного. Исподтишка покосившись на покусывающую губу Гермиону, он против своей воли представил её в этом, и сразу же почувствовал, что дыхание у него занялось, а тело вдруг начало жить по каким-то своим, доселе неведомым законам.

Подброшенный невидимой пружиной, вцепившись в журнал и прикрываясь им, как щитом, Гарри, на ходу бормоча какую-то ахинею в своё оправдание, метнулся к двери и пулей помчался в свою комнату, провожаемый недоумённо-весёлым взглядом Гермионы. Когда за ним захлопнулась дверь, она подошла к распахнутому окну, и, счастливо улыбаясь, сама не зная, чему, прижала к раскрасневшимся щекам горячие ладони.